С.А. и Л.Н. Толстые в Ясной Поляне. 3 страница
В.Ф. Булгаков считал, что «памятником долгого дружеского общения Л.Н. Толстого и В.И. Алексеева осталось одно из обличительных произведений Толстого, именно “Краткое изложение Евангелия”, ходившее в народе в гектографированном виде под наименованием “Евангелия Толстого”. Это — не что иное, как выписанное Алексеевым, с разрешения Льва Николаевича, перед отъездом из Ясной Поляны, для себя лично и для своих друзей из обширного антицерковного сочинения Толстого “Соединение, перевод и исследование четырёх евангелий” (1881), самое краткое изложение учения Христа без подробных филологических, исторических и философских комментариев. <...> Лев Николаевич лично перечёл и исправил выписки Алексеева, а позже написал вступление и заключение к этой работе. Так или иначе, без Алексеева великолепного антицерковного «Евангелия Толстого» не существовало бы» (Булгаков В.Ф. Лев Толстой, его друзья и близкие. С. 182). Позднее, в июле 1884 г., Толстой писал Алексееву: «Я вас узнал первого человека (тронутого образованием), не на словах, но в сердце исповедующего ту веру, которая стала ясным и непоколебимым для меня светом» (63: 183-184). Дружеские отношения с
22
Алексеевым, его понимание и сочувствие были особенно нужны и дороги Толстому в очень грудное для него время «перестройки» его «внутреннего миросозерцания».
В 1881 г С.Л. Толстой окончил гимназию и поступил в Московский университет; Толстые собрались переезжать в Москву. И Алексеев покинул Ясную Поляну; он арендовал у Толстого землю в самарском имении, занялся земледельческим трудом. Однако дела его шли плохо, и в 1886 г. С.А. Толстая отказала ему в аренде. О дальнейшей судьбе Алексеева С.Л. Толстой писал: «...он поступил домашним учителем к некоему Воейкову», потом «был директором технического училища в Чу- хломе, а с 1900 года — директором коммерческого училища в Нижнем Новгороде» (Очерки былого. Гл. «С осени 1881 до осени 1898 года». 1884—1887 годы). Бывая в Москве, Алексеев заезжал к Толстым; все ему были рады.
|
|
|
Уже в 1900-е гг. «по какому-то поводу Лев Николаевич вспомнил жившего в Ясной Поляне лет тридцать назад <...> Вас. Ив. Алексеева, учителя Сергея Львовича. Лев Николаевич говорил о нём с большой любовью и уважением. Особенно нравилось Льву Николаевичу в Алексееве то, что, живя во флигеле (так называемом “Кузминском доме”), он старался как можно меньше пользоваться услугами других и как можно больше делать для себя сам...» (Гусев Н.Н. Два года с Л.Н. Толстым. М., 1973. С. 61). В 1910 г. Алексеев приехал в Ясную Поляну навестить Толстого и так был представлен Чертковым: «Это мой близкий друг, с которым мы много пережили вместе» (цит. по: Гусев. Материалы. 3. С. 654). Алексеев — автор воспоминаний о Толстом.
|
|
|
Лит.: Алексеев В.И. Из «Воспоминаний» // ТВС. 1. С. 253-262.
Н.И. Бурнашёва
АЛЕКСЕЕВ Никита Петрович (ум. после 1887 г.) — командир 4-й батарейной батареи 20-й артиллерийской бригады, в которой Толстой служил на Кавказе. В своём первом письме к Т.А. Ёргольской из станицы Старогладковской в Ясную Поляну Толстой описывал Алексеева: «...Алексеев, маленький человечек, белокуренький, рыжеватый, с хохольчиком, с усиками и бакенбардами, говорящий пронзительным голосом, но прекрасный человек, добрый христианин, напоминающий немного Александра Сергеевича Воейкова, только он не ханжа». Спустя несколько месяцев, 23 декабря 1851 г., Толстой писал из Тифлиса брату С.Н. Толстому:
«Подполковник Алексеев, командир батареи, в которую я поступаю, человек очень добрый и тщеславный Последним сто недостатком я, признаюсь, пользовался и пускал ему некоторую пыль в глаза – он мне нужен. Но и это я делал невольно, в чём и раскаиваюсь. С людьми тщеславными сам делаешься тщеславен». М.А. Янжул, служивший в 20-й артиллерийской бригаде позднее Толстого, рассказывая о жизни и людях этой бригады, так характеризовал Алексеева: «Никита Петрович Алексеев, батарейный командир графа Льва Николаевича Толстого, был весьма любим и уважаем за своё добродушие. Он слыл умным артиллеристом, университантом, отличался крайней религиозностью, особенно любил бывать в церкви, где по целым часам простаивал на коленях, кладя земные поклоны. К этому нужно ещё прибавить, что у Никиты Петровича недоставало одного уха, которое откусила ему однажды лошадь. К странностям Никиты Петровича нужно отнести и то ещё, что он не мог спокойно видеть, когда офицеры пили водку, в особенности же, когда это делала молодёжь. Между тем, по обычаю того доброго старого времени, все офицеры ежедневно обедали у батарейного командира. И тут Лев Николаевич нередко школьничал, делая вид, что он собирается пить водку. Тогда Никита Петрович серьёзнейшим образом начинал убеждать его не делать этого и, по своему обыкновению, предлагал вместо водки конфекты» (Русская старина. 1900. № 2. С. 355). Некоторые черты Алексеева впоследствии Толстой передал батарейному командиру Володи Козельцова в рассказе «Севастополь в августе 1855 года», в т.ч. и слова, обращённые к Володе: «Прапорщики не пьют», -- видимо, когда-то слышанные самим Толстым от своего батарейного командира.
|
|
|
После перевода Толстого в Южную армию Алексеев продолжал следить за его писательской и военной судьбой: в архиве Толстого сохранилось шесть писем к нему от Алексеева, в которых тот рассказывал о жизни в Старогладковской, об Епифане Сехине, выражал восторг по поводу первого севастопольского рассказа, прочитанного в
|
|
|
23
«Русском инвалиде»… По просьбе Толстого Алексеев прислал в Ясную Поляну записанные нм казацкие песни, необходимые для paботы над «Казаками». Годы рождения и смерти Алексеева неизвестны, известно лишь, что в 1887 г. он был генерал-майором.
Н. И. Бурнашёва
АЛЧЕВСКАЯ Христина Даниловна (рожд. Журавлёва, 1841-1920) – российская и украинская общественная деятельница, педагог, библиограф, мемуаристка; писала на русским языке. Корреспондент и адресат Толстого.
Грамоте выучилась самостоятельно: её отец, хотя и был учителем, считал, что женщинам образование не нужно. В 1860-е гг. входила в харьковский кружок украинской интеллигенции «Громада». Увлечённая просветительскими идеями, в 1862 г. стала преподавать бесплатно в женской воскресной школе. После её закрытия (в том же году) занималась с ученицами дома. В 1870 г., получив диплом учительницы, открыла в Харькове частную женскую воскресную школу, которую долго содержала на средства мужа, крупного предпринимателя А.К. Алчевского. За 50 лет через эту школу прошли более 15 тысяч учениц из городских низов.
Под руководством Алчевской учительницами школы был подготовлен и издан трёхтомный труд «Что читать народу? Критический указатель книг для народного и детского чтения» (СПб., 1884-1906). В литературный отдел, составленный Алчевской, вошли наряду с рецензиями педагогов высказывания учениц о прочитанном (их ответы на «вопросники», реплики во время чтения художественных текстов, отзывы). Произведения Толстого заняли в указателе почётное место: обсуждение рассказа «Чем люди живы» открывает первый том; далее следуют «Бог правду видит», басни и рассказы из четырех «Русских книг для чтения» и др. Во втором томе представлены «Два старика», «Упустишь огонь не потушишь», «Где любовь, там и Бог», «Свечка, или как добрый мужик пересилил злого приказчика», «Три сказки», «Первый винокур, или как чертёнок краюшку заслужил», «Сказка об Иване-дураке...», «Осада Севастополя» (сокращено по «Рассказам о Севастопольской обороне»), «Власть тьмы, или “Коготок увяз – всей птичке пропасть"», «Поликушка», «Чем люди живы»; в третьем – «Три смерти». «Ассирийский царь Ассархадон», «Три вопроса» и др. (все названия даны по книге «Что читать народу?»).
Включение в книжный каталог мнении учениц было беспрецедентным, и Алчевская решила у ишь, что думают об этом об плане сами писатели. В письме Толстому 18 декабря 1882 г. она рассказала о предполагаемом издании и спрашивала, нужно ли печатать отзывы учениц, которых накопилось «до тысячи» (63: 110); к письму прилагались подборка отзывов о рассказе «Чем люди живым и «Пять отрывков из школьных заметок учительницы Х.Д. Алчевской». 20-25 декабря 1882 г. Толстой ответил подробным письмом, « я тотчас же <...> почувствовал, что имею дело с человеком искренним и серьёзным, и почувствовал себя нравственно обязанным вникнуть в то, что от меня требуется, и исполнить это сколько могу. Прочтя отрывок из школьных заметок, я ещё более убедился в этом, а чтение отзывов учениц привело в сильнейшее волнение; я читал их, плакал от умиления, чего терпеть не могу. Успокоившись теперь, пишу вам». Он сдержанно отнёсся к рецензиям «учащих», опасаясь их предвзятости, «влияния личных вкусов при суждениях». Но отметил пользу «как бы статистических сведений о том, что больше читается и спрашивается, что лучше, полнее рассказывается...» Собирание же и публикацию высказываний учениц писатель горячо поддержал: «...это и драгоценнейший материал, и вместе самое важное поучение для всякого педагога и писателя, не ограничивающегося при своём писании одной маленьком кликой близких ему людей». При этом он предостерёг Алчевскую от какого-либо вмешательства в мысли и чувства читательниц (как и в 1862 г. в статье «Кому у кого учиться писать: крестьянским ребятам у нас или нам у крестьянских ребят?», подчёркивал неуместность своего вмешательства в текст рассказа крестьянских мальчиков). Иронизируя над гимназическим курсом, приучающим не к пониманию, но к «суждению» о прочитанном (часто непонятом или понятом «мелко»), Толстой советовал предпочесть «отзывам» о произведениях их «пересказы»: «В них будет и самый верный, и серьёзный отзыв. Сколько раз я замечал в своей практике – всё хорошее, всё правдивое, гармоничное, меткое запоминается и передаётся; всё фальшивое, накладное, психологически неверное пропускается или передаётся в ужасающем безобразии. Кроме того, пересказы эти драгоценны по отношению к русскому языку, которому мы только начинаем немножко выучиваться» (63: 108-110).
Одним из стимулов организации «Посредника» был первый том книги «Что
24
читать народу?». «Мы задались целью ответить на вопрос, поставленный вашей разумной книгой, -- на вопрос, что читать народу. Она, ваша книга, дала нам эту мысль, так и знайте, мы не хоронимся с этим. Скажу более, она вызвала движение, расшевелила дремавший вопрос. Спасибо ей...» -- передаёт Алчевская слова писателя в своих мемуарах «Передуманное и пережитое. Дневники, письма, воспоминания» (М., 1912. С. 105-106), где подробно рассказывает о встрече с Толстым в Москве в апреле 1884 г. (по её просьбе он навестил её в гостинице). В дневнике Толстого 1884 г. есть записи: «Пошёл к Алчевской. Умная, дельная баба» (14 апреля); «Почитал книгу Алчевской. Прекрасно» (15 апреля).
В 1889 г. первый том «Что читать народу?» экспонировался на Всемирной выставке в Париже, и Алчевская с соавторами получили высшую награду. Изучение «народного читателя», пионером в котором явилась Алчевская, живо интересовало Ф.М. Достоевского, Г.И. Успенского и др. писателей, переписывавшихся с ней. Она записывала мнения и учениц воскресной школы, и взрослых крестьян, регулярно в летние месяцы читая вслух художественные произведения в деревенской хате и публикуя потом свои очерки об этих «читках» в журналах «Северный вестник», «Русская мысль», «Русская школа».
Лит.: Фридьева Н.Я. Жизнь для просвещения народа (О деятельности Х.Д. Алчевской). М., 1963; Ищук Т.Н. Лев Толстой. Диалог с читателем. М., 1984.
Л. В. Чернец
АЛЬБЕРТИНИ (СУХОТИНА) Татьяна Михайловна (1905-1996) – внучка Толстого, дочь T.Л. Сухотиной-Толстой. Родилась в Ясной Поляне, с самого рождения часто жила там. Толстой нежно любил внучку и порой мог подолгу заниматься с ней. Сохранилось много фотографий, где маленькая Танечка (Татьяна Татьяновна, как её в шутку называли у Толстых) или в кабинете у деда, сидит рядом с ним на подлокотнике его кресла, или с дедом на прогулке и т.п. Она получила домашнее, а затем гимназическое образование. После смерти своего отца М.С. Сухотина (1850-1914) до конца 1921 г. постоянно жила в Ясной Поляне с матерью, которая была хранителем Музея-усадьбы «Ясная Поляна».
В письме брату И.Л. Толстому 24 января 1922 г. Татьяна Львовна сообщала: «Таню я поместила в последний класс гимназии. Она хорошо учится. Товарищи и товарки у неё подобрались очень порядочные, и я рада, что я решилась переехать в Москву. В ноябре ей минуло 16 лет. Она неглупая, свежая, не безобразная девушка. Но сдержала обещания быть исключительно умной и способной, как я думала, когда ей было пять лет. Характером она больше в отца, чем в нашу породу. Со мной дружна» (Алексеева В.В. «Живём мы трудно, но не унываем...» // Толстовский ежегодник 2002. М., 2003). Т.А. Кузминская 26 января 1922 г. писала племяннику Льву Львовичу «В ком бы ты нашёл большую перемену – это в Тане, твоей племяннице. Ей 16 лег. Она стала стройна, грациозна, богата красками, т.е. цветом лица, глаз и пр. и очень мила и приятна. Хорошо и дельно учится в Москве, т.е. такая девушка с её воспитанием — редкость в наше время, когда всё идет a l’envers <навыворот. – фр.>». И сама Таня писала дяде Льву 25 января 1922 г.: «...много время трачу на ученье и, грешным делом, — на театры. А ведь у мама хватает сил и на то, чтобы вести издательское дело, интересоваться всем, а иногда надевать чёрную шёлковую кофточку и идти со мной смотреть “Горе от ума". Вот, дядя Лёва, моя страсть – это театр. Я и смотреть люблю, а играть на сцене для меня самое большое удовольствие. Я всё мама говорю, что я удеру в актрисы, но она мне сказала, что тогда откажется от меня; грустно мне то, что у меня никакой нет специальности. Немножко рисую, немножко играю, чуть-чуть пою, но всё это очень понемногу. А вместе с тем страшно люблю всякое искусство».
В 1925 г. по инициативе А.В. Луначарского Татьяна Львовна была командирована за границу для чтения лекций о Толстом. Ни она, ни её дочь не предполагали, что покидают родину навсегда. «...Я всей душой против того, чтобы сделать Таню эмигранткой, — писала Т.Л. Сухотина брату С.Л. Толстому 17 июня 1925 г. из Парижа, — это положение очень тяжёлое, и как до поездки сюда, так и теперь я считаю своим долгом жить в России и не отрывать от неё Таню» (ОР ГМТ).
«Моя мать стала выступать с лекциями о своём отце: они пользовались огромным успехом, как во Франции, так и за её пределами, — вспоминала Татьяна Михайловна. — Я сразу устроилась работать в ателье, изготовлявшем искусственные цветы. Изучив стенографию и дактилографию, я стала работать секретарём в одном из американских банков. Я очень любила театр, и наконец мои мечты осуществились; я была принята в труппу Жоржа и Людмилы Питоевых. Роли у меня были маленькие, я была молода. Однако это было чудесное время в моей жизни. Я часто с тоской вспоминаю запах
25
кулис, товарищество актёров и моих друзей по сиене. Во время пребывания с театром в Италии я познакомилась с моим будущим мужем» (Альбертини-Сухотина Т.М. Моя мать // ЯП. сб. 1978. Тула. 1978. С. 275).
Старшему брату Татьяна Львовна сообщала 26 сентября 1930 г. о семейном событии: «Таня выходит замуж за итальянца, которого она любит уже полтора года. Зовут его Леонардо Альбертини, ему 27 лет, он доктор права, а занимается хозяйством в римской компании. <...> Жить они будут в Риме или под Римом. Мои новые родственники хотят, чтобы я ни в чём не нуждалась, и только просят о том, чтобы я выражала свои желания. Они очень милые и порядочные люди. Единственное обстоятельство, которое будет для Тани тяжело, — это именно их обеспеченное положение. <…> Наша трудовая жизнь была очень хороша. Мы видели много доброты и помощи, и сами помогали, чем могли. Никогда не завидовали никому и не мечтали о богатстве. Конечно, бывали минуты, когда было тяжело, когда мечтали об отдыхе и о том, чтобы вздохнуть от материальных забот, но я всё же скажу, что я об этом времени не жалею» (ОР ГМТ). В 1930 г. Т.М. Сухотина вышла замуж, они с мужем поселились в Риме, куда переехала и Т.Л. Толстая.
Выполняя волю матери, Татьяна Михайловна ещё в 1974 г. начала передавать в дар ГМТ зарубежный архив Т.Л. Сухотиной-Толстой. Переданы свыше 2000 документов и многие ценные реликвии. В 1975— 1982 гг. четыре раза Сухотина-Альбертини посетила Россию с детьми и внуками. А в промежутках между приездами были письма: переписывались мы с ней 16 лет. Её волновали перемены в стране, тревожило, как музей выживает, что с нами всеми происходит. В письмах особый нерв: как будто 1920-е и 1990-е гг. совместились, минуя 70 лет.
Вот фрагменты из этих писем.
20 июня 1986 г.: «На днях я делала доклад “Мой лед Лев Толстой". Вы можете себе представить, как эта тема невероятно обширна. Постаралась взять кое-какие малоизвестные публике штрихи из его жизни. Кажется, вышло удачно, и все были довольны. А как идёт Ваша работа? Мне это очень интересно. Я в начале зимы два раза говорила по радио и написала статью. Так что видите, не сдаюсь ещё».
Июнь 1991 г.: «А я часто о Вас думаю, вспоминаю моё пребывание на родине. Наши с Вами поездки, прогулки в Ясной Поляне. Всё это далеко, но было, и богатство этих воспоминаний во мне и даёт мне много радости и также и тоски по ним. Знаю, что Ваша жизнь нелегка. Но мне кажется, что на всём свете сейчас происходят такие события, и мы не знаем, во что верить и на что надеяться. Нам тут, конечно, легче материально, но морально тут полный развал и страшно жить».
10 мая 1992 г.: «Дорогая моя Валечка, у меня такое впечатление, как будто я Вам пишу каждый день. Но я не могу оставить Ваше последнее письмо без ответа. Я с такой грустью прочла про ту перемену, которая произошла в “милом лице Москвы” и как оно исказилось уголовно-торговой гримасой. Боюсь, что это судьба всего мира. Все стремятся иметь больше и лучше, чем у других, всех материальных благ. Надо с этим бороться, как только мы умеем и можем. Вот у Вас есть на это возможность через тех детей, которых Вы водите по музею. Да и не только детей, но вообще молодёжь, и они, приходя в музей, дышат другим воздухом, и я надеюсь, что та атмосфера, которую Вы им даёте, остаётся в них. Может быть, далеко внутри, но всё же остаётся».
28 февраля 1993 г.: «Читаю всё, что пишут и показывают на телевидении о России, и очень сердце болит и грустно, что мои года и здоровье мне, конечно, мешают приехать к вам. О скольком хотела бы поговорить с Вами, Валечка, и повидать всех моих друзей в Музее!.. Часто во сне вижу Россию, и, чем больше проходит время, тем больше по ней скучаю и тоскую». (Все эти письма из личного архива.)
Умерла Татьяна Михайловна 12 августа 1996 г. в Риме и похоронена там же, где и Татьяна Львовна, на старинном кладбище у Пирамиды Цестия.
Т.М. Альбертини-Сухотина – автор воспоминаний «Моя мать» и «Моя бабушка», опубликованных в «Яснополянских сборниках» за 1978 и 1984 гг.
В. В. Алексеева
АЛЬТШУЛЛЕР Исаак Наумович (1870-1943) – врач, лечивший Толстого в Гаспре (Крым); корреспондент и адресат писателя.
26
Происходил из семьи служителей старинной пражской синагоги. В 1889 г., окончив с золотой медалью классическую гимназию в Риге, Альтшуллер поступил на медицинский факультет Московского университета, где уже в студенческие годы прошёл «боевое крещение»: участвовал в ликвидации холеры в верховьях Волги. В 1894 г. получил назначение на место земского врача в город Торжок Тверской губ. Вскоре заболел туберкулёзом лёгких, переехал в Ялту и стал хорошим специалистом по лечению туберкулёза. Он лечил А.П. Чехова. В Ялте у него лечились К.С. Станиславский, В.И. Качалов, О.Л. Книппер-Чехова, семья Шаляпина, писатели Т.Л. Щепкина-Куперник, И.А. Бунин, А.И. Куприн и другие.
Дата добавления: 2020-01-07; просмотров: 148; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!