Восток и Запад: встреча на Днепре 36 страница
Череда событий, что привела к кровопролитию на Майдане, берет начало в феврале 2010 года. Тогда на президентских выборах победил Виктор Янукович, антагонист “оранжевой революции” 2004 года. Новый президент немедленно принялся перекраивать политический ландшафт Украины. Его идеалом было жестко авторитарное государство. Он шел напролом, завладевая рычагами власти и раздавая их своим сторонникам, а затем и членам семьи. Янукович изменил конституцию – добился от других ветвей власти признания поправок 2004 года незаконными и намного расширил свои полномочия. Летом 2011 года на скамью подсудимых села Юлия Тимошенко, недавний премьер и его главный противник. Ее обвинили в заключении убыточного для экономики страны газового договора с Россией. Держа недругов на коротком поводке, Янукович, уже как полновластный хозяин, занялся тем, ради чего он и его близкие рвались наверх, – безудержным обогащением. За считаные годы члены правящего клана накопили огромные суммы. Только на заграничные счета, по некоторым оценкам, они перевели около 70 миллиардов долларов. Неудивительно, что к осени 2013 года истощенная финансовая система Украины оказалась на грани дефолта.
При беззубой или подкупленной оппозиции гражданскому обществу оставалось надеяться только на Европу. Ющенко, будучи президентом, начал с ЕС переговоры о подготовке соглашения об ассоциации – в том числе введения зоны свободной торговли и безвизового режима для украинцев. Многие рассчитывали, что заключение такого договора не позволит институтам демократии на Украине деградировать, гарантирует политические свободы, откроет дорогу европейским практикам ведения бизнеса, вынудит чиновников сверху донизу умерить аппетиты и не запускать руку в казну настолько нагло. Кое-кого из олигархов пугало господство Януковича и его клана, поэтому установление по-европейски строгих правил игры в экономике и политике казалось им неплохим способом защиты капиталов. Большой бизнес хотел получить свободный доступ на европейский рынок. К тому же над ним нависла угроза поглощения конкурентами из России – ведь президент мог избрать не евроинтеграцию, а Таможенный союз, которым руководили из Кремля.
|
|
|
Дело шло к подписанию документа на саммите Евросоюза в Вильнюсе 28 ноября. За неделю до мероприятия премьер-министр Украины внезапно передумал и заявил, что спешить ему некуда. Янукович улетел в столицу Литвы, но ничего подписывать не стал. Лидеры Евросоюза испытали разочарование, а вот миллионы простых украинцев – гнев или отчаяние. Власти не сдержали слово и растоптали мечту о светлом будущем в Европе. Такие чувства разделяли юноши и девушки, которые вечером 21 ноября, узнав о событиях на саммите, вышли на площадь Независимости в центре Киева. Президент и его советники, боясь нового Майдана, решили как можно скорее положить конец массовой демонстрации. Ранним утром 30 ноября “Беркут” (милицейский спецназ) жестко разогнал молодежь, которая всю ночь простояла на Евромайдане. Украинское общество такого не стерпело. Первого декабря около полумиллиона киевлян – в том числе родственники избитых накануне – собрались в центре Киева, превратив Крещатик с прилегающими улицами и площадями в пространство, свободное от нечистоплотной власти и ее карательных органов.
|
|
|
Митинг с требованием продолжить курс на евроинтеграцию (Евромайдан) перерос в “революцию достоинства”. Она объединила различные партии и течения, от центристов либерального толка до национал-радикалов. Как и девятью годами раньше, тысячи манифестантов не желали расходиться по домам. В середине января 2014 года мирные протесты сменились жестокими драками с людьми в форме и нанятыми властью уголовниками (“титушками”). С 18 февраля счет убитым пошел уже на десятки. За три трагических дня погибло не менее 68 митингующих и 9 милиционеров. Кровопролитие резко изменило ход событий на Украине и отношение к нему в мире. Угроза иностранных санкций вынудила депутатов Верховной Рады, встревоженных будущим своих кошельков, открыто выступить против Януковича – лишить исполнительную власть права на применение силы. Поздним вечером 21 февраля, осознав, что контроля над парламентом больше нет, а силовики уходят из центра Киева, Виктор Янукович покинул столицу. Майдан ликовал – революция завершилась свержением диктатора – и скорбел, хороня своих погибших. Рада формально констатировала утрату президентом власти и назначила лидеров оппозиционных партий – Александра Турчинова и Арсения Яценюка – исполняющим обязанности президента и главой переходного правительства соответственно.
|
|
|
Майдан застал многих наблюдателей врасплох. Мало кто предвидел столь массовую мобилизацию народа, вызванную коллизией внешней политики – выбором между евроинтеграцией и Таможенным союзом, в котором доминировала Российская Федерация.
Россия и ее политика в регионе были важной составляющей событий на Майдане. В 2012 году, перед тем как занять в третий раз президентское кресло, Владимир Путин провозгласил одной из важнейших своих задач “интеграцию на постсоветском пространстве”. Но в этом пространстве зияла огромная дыра – Украина. Потому Януковича, поддержанного Москвой на двух президентских выборах, убеждали вступить в Таможенный союз, который должен был служить основой для более тесного политического и экономического объединения бывших республик СССР. Янукович пошел на определенные уступки – продлил срок аренды российской военно-морской базы в Севастополе на 25 лет, – но вот подобные союзы его привлекали мало. Напротив, Киев пытался создать противовес растущему влиянию России, продолжая переговоры об ассоциации с ЕС.
|
|
|
В ответ Кремль летом 2013 года начал торговую войну с Украиной – закрыл границу для ряда товаров. Для воздействия на колеблющийся Киев годились и кнут, и пряник. Пряником должен был стать заем в 15 миллиардов долларов – донецкий клан проворовался, и ему нечем было затыкать дыру в финансовой плотине. Первый транш прибыл уже после того, как Янукович не стал подписывать в Вильнюсе соглашение об ассоциации. Но Евромайдан вынудил властителя Кремля изменить свои планы. Уже в начале февраля 2014 года в администрацию президента России поступило предложение использовать кризис на Украине, чтобы отобрать у нее Крым, а в дальнейшем – путем планомерной дестабилизации – и юго-восточные области. Судя по развитию событий, идея не осталась без внимания. Сам Владимир Путин позднее утверждал, что решил “начать работу по возврату Крыма в состав России” на встрече с советниками и военачальниками ранним утром 23 февраля 2014 года.
Четыре дня спустя, в ночь на 27 февраля, группа боевиков в форме без опознавательных знаков захватила крымский парламент. Под дулами их автоматов лидер пророссийской партии, получившей на выборах в Верховный Совет Крыма в 2010 году лишь 4 % голосов, занял кресло премьер-министра автономной республики. Российская армия при поддержке “казаков” и других военизированных формирований (как прибывших на полуостров самое меньшее за неделю до начала операции, так и набранных на месте) заблокировала базы вооруженных сил Украины. Новое правительство в Киеве с трудом находило общий язык с силовиками, которые еще неделю назад подчинялись беглому президенту. Кремль же не терял времени и наскоро организовал референдум о будущем Крыма – нехитрая комбинация с аннексией в два хода. Новое руководство автономии запретило показ украинских телеканалов и доставку подписчикам прессы с материка, развернуло кампанию агитации за отделение от Украины. Противников референдума – главным образом из числа крымских татар – запугивали любыми средствами, вплоть до похищения.
Шестнадцатого марта жители Крыма голосовали за воссоединение с Россией. Итоги организованного из Москвы референдума напомнили выборы советских времен, с явкой в 99 % и такой же поддержкой блока коммунистов и беспартийных. Теперь провозгласили, что за превращение Крыма в субъект Российской Федерации проголосовало 97 % пришедших на участки, в Севастополе же местные чиновники отчитались о явке в 123 %. Новая власть автономии оценила явку в 83 %, но Совет при президенте России по правам человека позднее опубликовал данные о том, что на деле она не достигла и 40 %. Восемнадцатого марта, через два дня, Владимир Путин призвал депутатов Госдумы исправить “историческую несправедливость” и принять в состав России Крым, о котором “забыли при оформлении распада СССР”.
Правительство Украины отрицало законность референдума, но не могло помешать его проведению. Турчинов отдал войскам приказ уйти с полуострова – война стала бы непозволительным риском для страны, взбудораженной революцией и разделенной отношением к ней. Армия Украины не имела военного опыта и с 1991 года сидела на голодном пайке, поэтому нечего было и думать о сопротивлении хорошо обученным и полноценно экипированным войскам России с их опытом долгой войны в Чечне и вторжения в Грузию в 2008 году. К тому же Киев едва успевал принимать меры против дестабилизации других регионов страны. Кремль потребовал федерализации Украины с предоставлением каждой области права ветировать международные договоры. Путин не ограничился Крымом – он хотел раз и навсегда преградить Украине путь в Европу, манипулируя элитами и населением юго-востока.
Откажись “братский народ” от подобного сценария федерализации, ему пришлось бы еще хуже – советники российского президента предлагали превратить юго-восток в новое буферное государство. В целиком зависимое от Москвы образование под именем Новороссия должны были войти Харьковская, Днепропетровская, Луганская и все области Украины с выходом к Черному и Азовскому морям. Таким образом, Россия получила бы сухопутные коридоры в Приднестровье и Крым. Проект выглядел довольно фантастично, поскольку в апреле 2014 года лишь 15 % жителей этих областей поддерживали такое развитие событий, а 70 % выступали против. Но юго-восток не представлял собой однородной массы. Пророссийские настроения выделяли Донбасс, где за присоединение к России высказались уже 30 % опрошенных. В то же время в Днепропетровской области их насчитывалось лишь 7 %.
Российские спецслужбы начали расшатывать Украину весной 2014 года на Донбассе, где экономические и социальные проблемы приобрели остроту, несвойственную прочим регионам. Часть “ржавого пояса” СССР и родина престарелых советских промышленных гигантов, Донбасс получал огромные дотации из Киева, прежде всего для поддержки нерентабельной добычи угля. Донецк, местная столица, оставался единственным крупным городом Украины, где доля русских превосходила украинцев (48 % против 46,5 %). Многие жители Донбасса с трудом отвыкали от прежней советской идеологии. Одним из ключевых символов их идентичности служили памятники Ленину, снесенные в ходе “революции достоинства” почти по всей Центральной Украине. Янукович и его люди пришли к власти за счет мобилизации населения юго-востока, педалирования его исторических, языковых и культурных различий с Центральной и особенно Западной Украиной. Партия регионов твердила, что Киев угрожает преобладанию русского языка на этой территории, а почитателям УПА не дает покоя память о Великой Отечественной войне. Языковые предпочтения и едва ли не противоположная оценка исторических событий и вправду создавали напряжение между двумя полюсами Украины, но политики, озабоченные только победой на выборах, делали из мухи слона. Такая близорукая тактика создала благоприятные условия для российской интервенции.
В апреле 2014 года в Донецкой и Луганской областях появились незаконные вооруженные формирования – нередко финансируемые за счет Кремля или близких к нему олигархов. К маю боевики захватили большинство крупных городов региона. Беглый, но вовсе не разоренный президент Янукович пустил в ход оставшиеся связи с целью разжигания войны на малой родине. Нанятые банды уголовников атаковали сторонников нового правительства Украины, коррумпированные милиционеры потворствовали насилию, указывая адреса и фамилии потенциальных жертв. Подыгрывали и местные элиты во главе с Ринатом Ахметовым – деловым партнером Януковича и богатейшим олигархом Украины. Опасаясь, что на этот раз Киев возьмется за реформы всерьез или же просто ограничит влияние “донецких” на власть, они задумали превратить Донбасс в удельное княжество. Донецкая и Луганская народные республики, образованные на территории одноименных областей, казалось, могли стать удобным прикрытием. Донецкие элиты просчитались – к маю контроль над Донбассом оказался в руках российских “варягов”, а также их местных единомышленников. Те начали собственную антиолигархическую революцию. Подобно киевлянам, дончане смертельно устали от коррупции, однако многие из них видели спасение в России, а не Европе, желали не свободного рынка и верховенства права, а плановой экономики и уверенности в завтрашнем дне. Если на Майдане доказывали, что Украина принадлежит западной цивилизации, пророссийские боевики относили себя к Русскому миру и обороняли православные ценности от наступления “загнивающего” либерального Запада.
Потеря Крыма, раздуваемый из России пожар войны на юго-востоке (в том числе в Харькове и Одессе) сподвигли гражданское общество Украины на новую мобилизацию. Десятки тысяч человек – нередко те, кто зиму провел на Майдане, – вступили в армию либо в новые добровольческие части, которым предстояло воевать в Донецкой и Луганской областях. Правительство могло снабдить их разве что оружием, поэтому по всей стране возникало параллельное интендантство. Волонтеры собирали пожертвования, закупали все необходимое для войск и доставляли на фронт. Граждане Украины взвалили на плечи бремя, которое власть была неспособна нести. За первые три месяца 2014 года, по данным Киевского международного института социологии (в них мало кто сомневается), поддержка независимости Украины среди взрослого населения подскочила с 84 % до 90 %. Доля сторонников присоединения к России упала с 10 % в январе до 5 % в сентябре. Даже среди жителей Донбасса большинство опрошенных полагали, что их земле незачем отделяться от Украины. Доля тех, кто выступал за независимость или вхождение в состав России, впрочем, выросла и превысила 40 % к сентябрю. Это давало надежду проевропейской власти удержать эту территорию. В то же время цифры показывали, с какими трудностями столкнется Киев в случае реинтеграции региона.
Выборы президента 26 мая 2014 года стали демонстрацией политического единства, которого Украине недоставало ранее. Больше половины голосов набрал в первом туре 48-летний Петр Порошенко – один из ведущих промышленников и активный участник Майдана. После изгнания Януковича Украина вновь обрела законного главу государства. Теперь, как многие полагали, можно было решительнее взяться за защиту целостности и суверенитета страны. В начале июля Украина одержала первую заметную военную победу – освободила Славянск. В этом городе окопались боевики Игоря Гиркина (Стрелкова), по данным украинских спецслужб – офицера ГРУ РФ в отставке. Гиркин перебрался в Донецк, где восстанием руководил другой россиянин с московской пропиской, Александр Бородай. Чтобы застопорить наступление вооруженных сил Украины, Россия, по тем же данным, начала поставлять сателлитам новейшее вооружение, включая зенитные ракеты. По утверждениям украинских и американских официальных лиц, одна из таких ракет 17 июля 2014 года сбила “Боинг-777” компании Malaysia Airlines. Погибли 298 пассажиров и членов экипажа родом из Нидерландов, Малайзии, Австралии, Индонезии, Великобритании и других стран. Война на Украине стала в определенном смысле глобальной.
Трагедия заставила встрепенуться западных лидеров. На российских политиков и бизнесменов, которые, по данным западных спецслужб, несли прямую ответственность за агрессию, наложили санкции – очередные и уже нешуточные. Желаемого результата, однако, не последовало. В середине августа, когда республики мятежников оказались на грани окружения, Москва подняла ставки – в бой пошли части регулярной российской армии. Владимир Путин спас ДНР и ЛНР от разгрома, зато не осуществил план создания подконтрольного России государства от Харькова и Донецка на востоке до Одессы на западе. Крым остался без сухопутных коммуникаций с Россией. Не удалось помешать и углублению сотрудничества Киева с ЕС и НАТО. Украина не признала аннексии Крыма и “независимости” Донбасса, не изменила курс на политическую, экономическую и культурную интеграцию с Западом. Кремль же не оставил попыток удержать ее в сфере своего влияния, а Запад, озабоченный угрозой мировому порядку, не смог определиться, как вынудить Россию отступить. Все это превратило войну на востоке Украины в тлеющий конфликт без очевидного исхода в ближайшие годы.
К лету 2017 года война унесла около 10 тысяч жизней. Раненых насчитывалось свыше 20 тысяч, беженцев – около двух миллионов человек. Вдвое больше людей оказались жителями непризнанных республик, увязших в болоте политической, экономической и культурной изоляции. Не велика ли цена за шанс на вхождение в Европу? Вопрос далеко не праздный. Но для большинства граждан Украины на кону стоят ценности, неотделимые от Европы, – демократия, права человека, верховенство закона, а не только передвижение границ Евросоюза от Львова к Харькову. Война идет и за независимость их государства, за право народа жить своим умом. Многие века такие идеалы вдохновляют людей по всему миру бороться за свободу своей родины. Украинцы здесь далеко не исключение.
Украине следует решить невероятно трудную задачу – провести реформы экономической, политической и правовой систем, в то же время не допуская распада страны и отражая внешнюю агрессию. Лишь стойкость и предприимчивость украинского народа дают надежды на успех. Летом 2015 года министерство экономического развития опубликовало рекламу страны для иностранных инвесторов. Видео подчеркивает, как давно Украина славится плодородностью своих почв. Авторы уверяют, что страна, обладая едва ли не третью черноземов на планете, вышла на второе место по экспорту зерновых. Велик и ее интеллектуальный потенциал. Уровень грамотности превышает 99,5 %, что, согласно некоторым оценкам, выводит Украину на четвертое место в мире. Высшие учебные заведения ежегодно оканчивают более 600 тысяч человек, из них 130 тысяч получают инженерно-техническое образование, 16 тысяч – в области информационных технологий, 5 тысяч – в аэрокосмической области. В этом с Украиной не сравнится ни одна страна Центральной и Восточной Европы.
Российское вторжение поставило перед Украиной вопросы о сохранении независимости и единства, а также демократии как основы ее государственного строя. Не менее важен вопрос о природе образа будущего Украины – значении исторической памяти, этничности, языка и культуры в складывании политической нации. Способно ли государство, чьи жители имеют разных предков, говорят на двух-трех языках (нередко переходя с одного на другой), принадлежат к разным конфессиям, населяют дюжину не слишком похожих друг на друга исторических регионов, не только обороняться от недавней метрополии – превосходящей его в военном отношении, – но и сохранить добрые отношения между теми, кто говорит по-украински и по-русски, а детей крестит не только в православной церкви?
Целью вторжения весной 2014 года был раздел Украины по лингвистическим, этническим и региональным границам. Кое-где подобная тактика принесла Кремлю успех, но большинство граждан Украины сплотилось вокруг идеи поликультурной нации. Украина, на удивление всему миру и самой себе, извлекла урок из собственной истории и сохранила независимость. Нелегкая и подчас кровавая история раздоров послужила лучшим аргументом в пользу сохранения и развития многовековой традиции сосуществования языков и религий.
Эпилог
Долгое эхо истории
Восемнадцатое марта 2014 года стало триумфом Владимира Путина, который двумя годами раньше занял кресло президента России уже в третий раз. Произнося речь в блистающем имперской роскошью Георгиевском зале Кремля, где проводятся самые торжественные мероприятия и принимают высоких гостей из-за рубежа, он призвал членов Федерального собрания рассмотреть закон о “принятии в состав России” Крыма и Севастополя. Аудитория многократно прерывала его слова овацией, что не позволяло усомниться в результате голосования. Уже через три дня процедура аннексии полуострова была завершена.
Дата добавления: 2019-09-02; просмотров: 108; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!