В дружный круг у елки встанем 42 страница
Естественным союзником СССР в его противостоянии западной экспансии Сталину представлялся Восток. Поэтому для него важнейшим приоритетом становится дружба с великим Китаем, вставшим на путь социалистического строительства. Следствием этого стало образование советско-китайского военно-политического блока. В конце 1949 года в Москву впервые приехал Мао Цзэдун, он во главе китайской делегации участвовал в юбилейных мероприятиях по случаю 70-летия Сталина, а в январе следующего года к ним присоединился премьер Государственного совета КНР Чжоу Эньлай. В результате переговоров со Сталиным 14 февраля 1950 года был подписан советско-китайский договор о дружбе, союзе и взаимопомощи.
Китайский народ переживал в тот период тяжелейшие времена: разруха после войны с японцами (1937–1945 гг.) и гражданской войны с гоминдановцами (1945–1949 гг.), эмбарго, блокада со стороны США и их союзников, корейская война (1950–1953 гг.). В августе–сентябре 1952 г. Чжоу Эньлай возглавил большую государственную делегацию для переговоров в Москве с советским руководством о широкой помощи Советского Союза в восстановлении Китая, в развертывании социалистического строительства в молодой республике.
Основные переговоры с Чжоу Эньлаем вел Сталин. Как подтверждают ныне опубликованные документы, он пошел навстречу «всем просьбам и пожеланиям руководства КНР, которые были изложены Чжоу Эньлаем в ходе переговоров». Он «дал согласие сделать для КНР максимум того, что СССР был в состоянии сделать в меру своих возможностей». Характерно, что китайские товарищи обычно тогда просили совета, даже «указаний» у Сталина, что встречало решительные возражения с его стороны. В подобной ситуации, возникшей в ходе беседы с Чжоу Эньлаем 19 сентября 1952 г. Сталин заметил: «Мы даем только советы, излагаем наше мнение, а китайские товарищи могут принять это или не принять…» Чжоу Эньлай с достоинством сказал, что китайцы не слепо принимают советы, а «считают необходимым понять и принять эти указания сознательно». Сталин пояснил: «…Мы мало знаем Китай и поэтому остерегаемся давать указания» (Советская Россия. – 1998. – 3 марта).
|
|
|
В конце 40-х – начале 50-х годов СССР вел переговоры о создании коалиции ряда стран Юго-Восточной Азии и Латинской Америки (что-то вроде нынешнего БРИКСа) с целью противодействия экспансии американского доллара. В 1952-м Сталин принимал китайских, корейских, монгольских, индийских и индонезийских партийно-государственных деятелей. 7 февраля 1953 года, т. е. менее чем за месяц до своей кончины принял аргентинского дипломата Леопольдо Браво, назначенного послом в СССР. Беседа, продолжавшаяся около часа, прошла в исключительно теплой атмосфере, созданной обоими собеседниками. По воспоминаниям дипломата, Сталин выглядел вполне здоровым, был в хорошем настроении, любезно улыбался и шутил. В ходе беседы он высказал идею создания федерации латиноамериканских государств, способную противостоять экономическому и политическому диктату США, имея в виду, что Аргентина под руководством президента Х. Перона могла бы занять в этом объединении государств руководящие позиции [183, с. 591–597].
|
|
|
Славяноцентристская, а в дальнейшем также и восточная (азиатская и латиноамериканская) ориентация политики Советского Союза явилась наиболее ярким выражением «цивилизационной» парадигмы сталинского мышления. Стремление реализовать на этом геополитическом пространстве основные ценности русского социализма соединялось с классовой борьбой против западного капитализма. Планетарность с евроазиатским «акцентом» была политической стратегией, которая могла бы на десятилетия, если не на века, определить вектор нашей международной политики. Но он был деформирован уже в первое послесталинское десятилетие и окончательно отвергнут со времен «перестройки», когда мы выбрали ориентацию на западные ценности и встали в фарватер западной политики. Только активная поддержка Западом неофашистского переворота на Украине побудила российское руководство сделать запоздалые политические шаги в сторону Китая, Индии и других стран Востока.
|
|
|
Ноосферность
Как мы уже знаем, модель развития советского общества Сталин строил в точном соответствии с главным императивом русской культуры, каким является духовность. Принцип духовности ориентировал каждого человека на безграничное и многомерное личностное развитие в сочетании с умеренно-рациональным, научно обоснованным уровнем удовлетворения материальных потребностей. Заметим, что это оптимальная модель поведения человека и общества, позволяющая согласовать интересы развития человеческой сущности с законами природы. Она могла бы и сегодня, и в перспективе послужить культурной «матрицей» развития человечества, гармонизирующей его отношения с природной средой.
Однако сталинское мышление содержало в себе и такое неожиданное для политика того времени, но понятное для русского человека свойство, как «ноосферность». Сегодня идеи ноосферы приобрели всемирное распространение, они получили новое оформление в концепции коэволюции, гармонического отношения между обществом и природой. Но именно Сталин был первым государственным деятелем, мыслившим в русле идей «космизма» и «ноосферизма». Ноосферный «настрой» сталинского мышления проявлялся в его внимании к ученым-«космистам». Ему особенно импонировали такие гении, мыслящие масштабными – глобальными и вселенскими – категориями, как К. Э. Циолковский и В. И. Вернадский. Да и они оба боготворили его и были рады поделиться с ним своими мыслями.
|
|
|
К. Э. Циолковского по праву называют «отцом космонавтики». Сегодня мы хорошо понимаем, что без его идей не было бы наших космических кораблей. Он за тридцать лет до полета Юрия Гагарина говорил своим друзьям, что первой будет русская ракета и полетит на ней русский человек. Основоположник теоретической космонавтики нарисовал даже словесный портрет будущего Колумба Вселенной: «Представляю его открытое русское лицо, глаза сокола» (Советская Россия. – 2011. – 12 апреля).
Почему так думал отец космонавтики? Разве не было тогда наций, технически более развитых? Да, конечно, но он сознавал, что «русских ведет в космос идея, и идея эта – не техническая, а всемирно-историческая». Именно у нас возникло духовное направление, именуемое «русским космизмом», истоки которого теряются в далеком прошлом, восходя к идеям русского мессианства, всесветности и всечеловечности. Космизм устами К. Э. Циолковского говорил о вселенской миссии человеческого разума. Становясь космическим феноменом, разум способен обеспечить «вечную юность Вселенной», победить ее «тепловую смерть».
К. Э. Циолковский видел, что советский строй создал все условия для практической реализации казавшимися фантастическими идей: социализм, освободив человеческий разум от оков частной собственности, создавал как духовные предпосылки, так и материальные силы, способные поднять русского человека в космос. Сталин внимательно и заботливо относился к гениальному мыслителю. Тот, в свою очередь, с полным доверием обращался к нему как человеку, возглавляющему и представляющему власть, способную достойно распорядиться его наследием.
Весной 1935 года здоровье К. Э. Циолковского, жившего в Калуге, резко ухудшилось, он был помещен в городскую больницу (ехать в Москву, в кремлевскую клинику он решительно отказался). Прошли недели, месяцы… Он понимал, что умирает. Но его великая жизнь и завершается величественно – краткой предсмертной перепиской, поистине жизнеутверждающей в эпической простоте ее содержания и формы:
13 сентября 1935 года Циолковский диктует письмо, адресуя его «вождю народа товарищу Сталину». Он завещает в нем все свои труды по авиации, ракетоплаванию и межпланетным сообщениям большевистской партии, Советской власти, Советской Родине. В конце письма – трогательная подпись: «Всей душой и мыслями Ваш, с последним искренним приветом всегда Ваш К. Циолковский». 17 сентября, в день его 78-летия, к нему летит правительственная телеграмма-молния: «Знаменитому деятелю науки товарищу К. Э. Циолковскому. Примите мою благодарность за письмо, полное доверия к партии большевиков и Советской власти. Желаю вам здоровья и дальнейшей плодотворной работы на пользу трудящихся. Жму вашу руку. И. Сталин».
Умирающий Константин Эдуардович еще находит силы ответить: «Москва. Товарищу Сталину. Тронут Вашей теплой телеграммой. Чувствую, что сегодня не умру. Уверен, знаю – советские дирижабли будут лучшими в мире. Благодарю, товарищ Сталин, нет меры благодарности. К. Циолковский». Он, действительно, не умер в тот день, хотя уже и не радовал его «девятый вал» всенародной любви и беспокойства: газеты и радио тиражировали бюллетени о течении его болезни, шел поток телеграмм. Он ушел из жизни с убеждением, что советские люди первыми из землян прорвутся в бескрайние просторы космоса.
Внимание Сталина к великому ученому, конечно же, не случайность, – он понимал значение его идей для будущего страны и всего человечества. Он чувствовал, что в идеях «космистов» выплескивается наружу глубинная природа русского духа – его устремленность ввысь. В общении с ними он черпал силы для того, чтобы прочертить космические орбиты будущих советских спутников, кораблей и исследовательских станций. В этих предельно обобщенных идеях он увидел также и возможности реализации вынашиваемых им планов преобразования отношений между обществом и природой на основе разума.
Развитие и распространение в России ноосферных идей по справедливости связывается с именем великого русского, советского ученого академика В. И. Вернадского. Рассматривая общественную жизнь как способ самоорганизации биосферы, он полагал, что со временем человек станет основным фактором ее эволюции, возникнет ноосфера, в которой человек должен будет выработать стратегию развития биосферы и новые стандарты своего образа жизни, позволяющие обеспечить ее существование и дальнейшее развитие. В философских изысканиях этого великого мыслителя впервые появляется идея оптимизации сознательной человеческой активности сообразно критериям развития природных оснований человеческого бытия. Опираясь на идеи В. И. Вернадского, наш современник Н. Н. Моисеев представил ноосферу как высший этап самоорганизации материи, на котором ее развитие происходит с участием человеческого сознания. [100].
В. И. Вернадский был неординарной личностью. Активно участвовал в политике. До революции был членом ЦК кадетской партии, дважды избирался от Академии наук в Государственный совет Российской империи, участвовал в работе Временного правительства и даже подписал воззвание, в котором большевики объявлялись узурпаторами. Но все это не помешало продолжению им в советские годы плодотворной научной деятельности. Именно тогда он стал крупным общественным деятелем и выдающимся организатором науки. Обладая универсализмом научного мышления, он внес свой вклад в развитие ряда отраслей отечественной науки.
Особенно значительна его роль в решении «урановой проблемы». Он стоял у истоков атомной энергетики, он первым в мире пришел к выводу, что феномен атомного распада таит в себе неисчерпаемый источник энергии, которая будет служить людям. Его с полным правом можно считать отцом советской атомной энергетики. Еще в дореволюционные годы он организовал поиск урановых руд, из которых в 1918-м были получены первые граммы радия. Именно он возвестил миру о начале новой, атомной эры человечества: «Недалеко время, когда человек получит в свои руки атомную энергию». В 1922 г. в Петрограде был открыт Радиевый институт, директором которого он оставался до 1939 г. Здесь в 1937 г. был построен первый советский циклотрон.
Незадолго до начала Сталинградской наступательной операции (получившей, кстати, кодовое название «Уран») Сталин, зная об американском «атомном проекте» и о попытках немцев создать «оружие возмездия», принял решение о начале работ по созданию атомного оружия. Для этого он пригласил к себе на дачу в Кунцеве вместе с А. Ф. Иоффе также и В. И. Вернадского. По-видимому, без благословения тогда уже престарелого 79-летнего основоположника советской атомной науки, Сталин не хотел начинать эти работы.
Сегодня утверждают, что, дескать, власть с подозрением относилась к В. И. Вернадскому, и только необходимость развертывания работ по созданию атомной бомбы заставила Сталина позвать на совет человека с таким политическим прошлым. Разумеется, в пользу подобного суждения нет никаких доводов – только «смелость» фантазии. Так запросто, на домыслах и догадках строятся суждения о поступках великих личностей. Между тем, о мотивах встречи Сталина с Вернадским свидетельствуют как стиль сталинского мышления, так и направленность деятельности вождя. Наконец, об этом говорит и их последующая переписка.
12 марта 1943 года В. И. Вернадскому исполняется 80 лет. Его награждают орденом Трудового Красного Знамени и присуждают Сталинскую премию I степени – двести тысяч рублей. Он отправляет письмо-телеграмму Сталину:
«Дорогой Иосиф Виссарионович, прошу из полученной мною премии Вашего имени направить 100 тысяч рублей на нужды обороны куда Вы найдете нужным. Наше дело правое и сейчас стихийно совпадает с наступлением ноосферы – нового состояния области жизни, биосферы – основы исторического процесса, когда ум человека становится огромной геологической силой. Академик В. Вернадский».
Сталину пока не до ноосферы, – он отвечает:
«Правительственная, курорт Боровое, тов. Вернадскому, 14 апреля 1943 г. Примите мой привет и благодарность Красной Армии, Владимир Иванович, за Вашу заботу об обороне Советского Союза. Иосиф Сталин».
Спустя три месяца В. И. Вернадский посылает вторую телеграмму:
«Боровое, 27. VIII. 1943. Дорогой Иосиф Виссарионович! Посылаю Вам текст моей статьи, которую я послал в редакцию «Правды» одновременно с этим и которую было бы полезно поместить в газете ввиду того, что я указал на природный стихийный процесс, который обеспечивает нашу конечную победу в этой войне. В телеграмме, которую я послал Вам, передав в пользу Красной Армии половину премии Вашего имени, мною полученной, я указываю на значение ноосферы. С глубоким уважением и преданностью В. Вернадский».
В постскриптуме к письму была такая фраза: «Посылаю Вам статью, так как не знаю, будет ли она опубликована». Видно, он очень хотел, чтобы Сталин подробнее ознакомился с идеей ноосферы. Между тем, Сталину были близки и понятны ноосферные идеи великого ученого. Он глубоко проникается ими, – об этом свидетельствует вся его теоретическая и практическая деятельность в послевоенные годы. Для него концепция ноосферы стала тогда одним из руководящих принципов политики. На ее основе он стремился не только к созданию ракетных комплексов, способных вывести человека в космос, но и к воплощению своих планов разумного переустройства жизненной среды.
Хорошо известно, что лишь в последней трети истекшего столетия проблема сохранения окружающей природной среды стала глобальной и привлекла внимание широкой международной общественности. Однако именно Сталина можно считать первым экологически мыслящим политиком и по существу первым в мире масштабным экологом-практиком, что проявилось, прежде всего, в его стремлении к преобразованию условий существования общества в полном соответствии с законами самой природы, к созданию динамического равновесия природы и общества, что как раз и вытекало из ноосферных представлений В. И. Вернадского.
Сталинская любовь к родной земле всегда была активно-действенной. Еще до войны вождь проявлял пристальное внимание к сельскохозяйственной науке и лично отслеживал ее развитие. Он вникал в дела и проблемы ученых-селекционеров, стремившихся «помочь» природе «работать» на человека, он активно поддерживал их усилия, содействовал распространению практического опыта хозяйствования, опирающегося на эти достижения. На совещании сельских стахановцев Н. В. Цицин, ученый-селекционер из Омска, произнес пламенную речь, по окончании которой под бурные аплодисменты зала передал Сталину образцы пшенично-пырейных гибридов. Сталин беседовал с ним о новых сортах пшеницы, а в 1938 г. он сам поручил Н. В. Цицину создание Всесоюзной сельскохозяйственной выставки (ВСХВ), преемницей которой стала знаменитая ВДНХ СССР, эта всенародная академия передового опыта. Впоследствии Н. В. Цицин, академик ВАСХНИЛ, ученый с мировым именем стал также создателем Главного ботанического сада АН СССР.
Сталина интересовали работы агробиологов мичуринского направления, которое возглавлял академик Т. Д. Лысенко. Не случайно Трофима Денисовича называли «народным академиком». Его исследования были устремлены на благо народа, они способствовали развитию сельского хозяйства страны и обеспечения населения высококачественными продовольственными продуктами. Но прошли годы, и эти исследования были отвергнуты, стали объектом разнузданной «критики». Приоритет был отдан генетике, а агробиология Т. Д. Лысенко шельмовалась как лженаука. И только сегодня становится ясным, что генетика и основанная на ней «генная инженерия» несут с собой непредсказуемые последствия для здоровья человека. Установлена связь многих заболеваний с потреблением генетически модифицированных продуктов питания. Подобные опасности исключала лысенковская методология селекции сельскохозяйственных растений. Этим она и импонировала Сталину, для которого забота о здоровом питании народа сопрягалась с задачами обеспечения природных предпосылок подлинно человеческого бытия.
Наряду с этим, тогда же, в 30-х гг., сталинское руководство настойчиво стремилось к благоустройству природной среды. Прокладывались каналы, создавались оросительные системы. Был проложен Большой Ферганский канал в Средней Азии, и местность с «говорящим» названием Голодная степь стала житницей Узбекистана и Чимкентской области Казахстана. Вода из Сырдарьи (да и Амударьи) потекла в Аральское море и создала прекрасные условия для рыбоводства. В дальнейшем этим задачам были подчинены научные исследования в самых различных областях.
Послевоенная советская наука – это поистине триумфальный взлет интеллектуальной активности: каждое третье открытие в мировой фундаментальной науке было нашим открытием. Природные богатства, которыми мы располагали, наша общественная система, промышленный, интеллектуальный, духовный потенциал страны, позволяли нам высокими темпами идти вперед. Научные открытия тут же находили практическое применение в технике, в промышленности. В результате мы тогда создали и освоили самые передовые технологии. Страна впервые со времен татаро-монгольского нашествия вышла на технологический уровень, превышающий западный. На этой основе были успешно продолжены предвоенные землеустроительные начинания.
Особенно красноречиво свидетельствуют о ноосферной устремленности политического мышления Сталина разработка и начавшаяся при его жизни реализация знаменитого в те времена, а сегодня основательно забытого послевоенного плана строительства коммунизма. Выступая 9 февраля 1946 года перед избирателями Сталинского избирательного округа города Москвы, он наметил пути развития страны на ближайшую перспективу, в том числе и пути преобразования природной среды. Это был первый в мире план целесообразного обустройства среды обитания, получивший название Сталинского плана преобразования природы. Это был план, позволяющий в кратчайшие сроки осуществить давнюю сталинскую мечту о превращении страны в цветущий сад.
Сталин никогда не откладывал на завтра то, что можно сделать сегодня: «План создания государственных лесозащитных полос, внедрения травопольных севооборотов, развития защитных лесонасаждений на полях колхозов и совхозов, по закреплению и облесению песков, развитию орошения, строительству прудов и водоемов на 1948–1963 годы» был разработан государственной комиссией под руководством Т. Д. Лысенко. 20 октября 1948 года он был отлит в строки совместного Постановления Совета Министров СССР и ЦК ВКП(б).
Составной частью плана была борьба против засухи и эрозии почвы. Намечалось проведение полезащитных мероприятий, внедрение травопольных севооборотов, развитие оросительных систем и водоемов в степных и лесостепных районах европейской части страны. Постановление предусматривало создание восьми государственных полезащитных лесных полос, которые должны были с севера на юг пересечь Поволжье, Центрально-Черноземные области, Южное Приуралье и Северный Кавказ. Их общая длина должна была составить 5 320 км, а площадь – 117,9 тыс. гектаров. Протяженность же всех лесных полос (с учетом лесозащитных насаждений колхозов и совхозов) в переводе на 20-метровую ширину составила бы 2 млн. км, а площадь лесонасаждений – около 6 млн. га.
Дата добавления: 2019-02-26; просмотров: 146; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!