В дружный круг у елки встанем 37 страница
Боевой опыт вермахта, накопленный в европейской войне, ошеломляющая сила удара (более чем трехкратное превосходство в танках и самолетах) привели к нашему отступлению с большими потерями в оборонительных боях. Мы потеряли в первый период войны, до начала Сталинградской наступательной операции, т. е. до 19 ноября 1942 года, убитыми более 3 млн. человек, и столько же наших военнослужащих попало в плен. В те тяжелейшие два года нашим войскам нередко приходилось стоять насмерть, не считаясь с потерями: под вопросом стояла государственная независимость страны. Это были неизбежныежертвы, без которых не было бы нашей Победы.
Но Ставка ВГК неизменно и жестко требовала от командующих всех уровней избегатьнеоправданных потерь. Так, в подписанной Сталиным директиве Ставки от 15 августа 1942 года говорится, что командование Сталинградского фронта, несмотря на неоднократные требования Ставки, не принимает мер к спасению дивизий 62-й армии, ведущих бои в окружении. Выражая свое негодование по этому поводу, Сталин даже ставит в пример… противника: «Немцы никогда не покидают свои части, окруженные советскими войсками, и всеми возможными силами и средствами стараются во что бы то ни стало пробиться к ним и спасти их. У советского командования должно быть больше товарищеского чувства к своим окруженным частям, чем у немецко-фашистского командования. На деле, однако, оказывается, что советское командование проявляет гораздо меньше заботы о своих окруженных частях, чем немецкое. Это кладет пятно позора на советское командование». Он приказывает «немедленно организовать прорыв фронта противника, пробиться к своим окруженным дивизиям и организованно вывести их» [67, с. 72–73].
|
|
|
В победный период войны соотношение потерь резко изменилось. К примеру, при освобождении Минска была окружена и взята в плен 200-тысячная группировка немецких войск. Наши же потери в этой операции составили 25 700 человек. По данным современного немецкого историка Р. Оверманнса, в битве за Берлин немцы потеряли 600 000 военнослужащих, в то время как советские войска не досчитались 101 960 человек. В общем счете потери наступавших советских войск были в шесть раз меньше тех, которые нес при этом враг (Советская Россия. – 2002. – 11 июня). Конечно, и наступательную операцию нередко надо было завершить к точно определенному сроку, поскольку он увязан со сроками других операций, и его невыполнение поставит в тяжелое положение войска других фронтов, увеличит там число потерь. Поэтому и наступать иногда надо было, не считаясь с потерями. Но при отсутствии такой необходимости Сталин руководствовался только одним соображением: как можно меньше потерь, забота о личном составе войск – прежде всего.
|
|
|
И все-таки, говорят нам, цифра наших потерь на фронтах является гигантской. Да, но с этим никто и не спорит. Вопрос лишь в том, является ли эта цифра адекватной той силе, которая была на нас обрушена, и тем результатам, которых мы достигли. А об этом говорят не столько абсолютные цифры, сколько сравнение потерь, понесенных нами и нашим противником. Каково же общее соотношение потерь? Наши потери на всех фронтах составили 5 226 800 убитыми и умершими от ран и 3 619 300 пленными. По окончании войны из плена вернулось 1 836 000; погибло в плену или осталось в эмиграции 1 783 300 человек [45, с. 130–131]. Потери вермахта составили 6 923 700 человек, потери союзников Гитлера (Венгрии, Италии, Румынии, Финляндии) еще 1 725 800 человек, что в общей сложности составляет 8 649 500 солдат и офицеров.
Как видно отсюда, потери военнослужащих с той и с другой стороны примерно одинаковы. Если при этом учесть большую гибель наших военнопленных тоже по вине гитлеровцев, а также более высокий уровень технического оснащения вермахта в сравнении с Красной Армией, в первые месяцы – его «стартовое» превосходство как нападающей стороны, то наши потери представляются вполне адекватными условиям, масштабам и задачам военных действий. А разве фактическое предательство союзников, обещавших открыть второй фронт в 1942-м, потом в 1943-м и сделавших это только в 1944-м, не стоило нам многих и многих жизней? Сталин, напротив, спасал союзников в январе 1945 года, ускорив наше наступление. И в 1945-м в точности выполнил договоренность о вступлении СССР в войну с Японией.
|
|
|
Потери же самих союзников ничтожно малы в сравнении с нашими. О чем это говорит? О том, что они более умело воевали? Ни в коей мере! Это говорит лишь о том, что вклад союзников в общую борьбу против фашизма был минимальным: их войска хотя и «сковывали» дивизии врага фактом своего присутствия, но не громили их. Как свидетельствует Р. Оверманнс, суммарные потери вермахта за шесть лет войны против всех западных держав составили 340 тысяч человек, т. е. 6,4% от общих немецких потерь на всех фронтах. На советско-германском фронте за четыре года войны было уничтожено более 75% всех воинских формирований, живой силы и боевой техники вермахта. Разве это не говорит о том, на каком фронте был разгромлен враг?
Подчеркнем еще раз: наши огромные потери, в отличие от потерь немцев и их союзников, оправданы и освящены нашей победой. «Великие жертвы, принесенные нами во имя свободы и независимости нашей Родины, неисчислимые лишения и страдания, пережитые нашим народом в ходе войны, напряженный труд в тылу и на фронте, отданный на алтарь Отечества, – не прошли даром и увенчались полной победой над врагом», – говорил Верховный Главнокомандующий в День Победы, 9 мая 1945 г. [172, с. 193].
|
|
|
Именно этот победный итог войны и позволяет утверждать, что «паритетное» соотношение наших потерь с потерями врага – свидетельство безусловного торжества советского полководческого искусства. Эффективность руководства войсками была одним из решающих факторов нашей победы. Речь при этом идет обо всех уровнях руководства, однако, без сомнения, судьба воюющей державы решается в высших его эшелонах, а потому и роль Сталина была здесь первостепенной.
Верховный Главнокомандующий – центральная фигура в любой военной кампании. Хрущев, стремясь дискредитировать Сталина, изрек ничтоже сумняшеся, что тот якобы руководил военными действиями по глобусу. Он, по своей простоте, полагал, что ему таким образом удалось «заклеймить» Сталина, как никчемного полководца. Незадачливому ниспровергателю «культа личности» было невдомек, что руководство «по глобусу», т. е. общее стратегическое руководство военными действиями, и есть самое трудное, самое ответственное дело на войне.
Это тем более справедливо, когда речь идет о войне, в которой участвовали миллионные армии, многие тысячи танков, самолетов, артиллерийских орудий. В войнах такого масштаба успех определяет правильность общей стратегии, охват неким единым чувством всего театра военных действий – фронта в тысячи километров и того, что происходит по обе его стороны. Верховный Главнокомандующий в ответе за все, но прежде всего – за стратегическое развертывание боевых действий. Подчеркнем: не только, и даже не столько – за конкретную военную операцию, сколько – за движение всей армии к победе или сползание ее к поражению.
Летом 1941 года, когда решался вопрос о судьбе Киева, начальник Генерального штаба Г. К. Жуков, был за то, чтобы сдать город, ибо, утверждал он, отстоять его невозможно. Недальновидная позиция стоила ему высокого поста: он не понимал, что борьба в безнадежной ситуации нередко является условием победы в войне. Но это понимал Сталин и требовал оборонять Киев до последней возможности.
Столицу Украины удержать не удалось. Но войска Юго-Западного фронта, стоявшие на рубеже Днепра, выполнили свою миссию: они сковали большие силы вермахта и задержали его продвижение на других направлениях. По словам И. Х. Баграмяна, участника тех боев, впоследствии Маршала Советского Союза, дело не только в том, что оборона Киева задержала наступление немцев на Украине и захват ими Донбасса: «Длительная и упорная борьба войск Юго-Западного фронта сыграла важную роль и в срыве гитлеровского плана молниеносной войны» [13, с. 127].
В самом деле, Гитлер вынужден был повернуть на юг, для удара по войскам Юго-Западного фронта, значительную часть группы армий «Центр», действовавшей на главном стратегическом направлении. «Задержка в пути» привела немцев к поражению под Москвой. А это значит, что оборона Киева стала одной из важнейших предпосылок нашей победы в 1945-м. «Можно выиграть кампанию, но проиграть войну», – ответил Сталин на упрек Жукова в свой адрес, дескать, оборона Киева была напрасной – город все равно пришлось сдать. Кампании выигрывали (или проигрывали) командующие фронтами, а Верховный Главнокомандующий принимал решения, которые вели к победе в войне. Именно победой и была «высочайше удостоверена» их правильность. «Отменить» этот факт не дано никому.
М. Джилас рассказывает, что в беседе с маршалом И. С. Коневым после завершения Корсунь-Шевченковской операции, он спросил его о полководческих качествах Сталина. После небольшого раздумья маршал ответил с предельной лаконичностью:
– Сталин всесторонне одарен. Он обладает блестящей способностью видеть войну в целом, что и делает возможным его успешное руководство. [51, с. 65].
Видеть войну в целом – этим дарованием обладает далеко не каждый талантливый военачальник. Крупный полководец – это вообще редкость, но все же таких у нас было несколько, а вот военный мыслитель и стратег высшего уровня был только один. Мышление Сталина основывалось на обширных знаниях в различных областях военного дела и изумлявшей многих способности к их предельному обобщению. Но и этого мало: военная стратегия такого уровня сродни стратегии политической, она требует учитывать весь спектр внутренних и международных отношений. Сталин был подготовлен к этому своим богатейшим опытом государственного руководителя.
Военное дарование Сталина было поистине всеобъемлющим: вырабатывая стратегические цели, он сам прокладывал и пути их достижения. Его потрясающая работоспособность позволяла ему принимать деятельное участие в разработке всех сколько-нибудь крупных стратегических операций. В некоторые периоды – в отсутствие А. М. Василевского и А. И. Антонова – он лично руководил работой Генерального штаба. Когда немцы рвались к Москве, Генштаб был эвакуирован в Арзамас, в столице осталась лишь небольшая оперативная группа во главе с А. М. Василевским. По рассказам, на первом ее заседании Сталин сказал полушутя-полусерьезно: «Слава богу, теперь нам никто мешать не будет…»
Он обладал необыкновенной способностью пронизывать взглядом всю «толщу» огромного пространства – от своего кабинета до солдатского окопа. Осуществляя общее руководство всеми вооруженными силами страны, он вникал в операции не только фронтов, но и армий, дивизий, полков. Руководя военными действиями, если угодно, «по глобусу», он при этом, как говорится, не выпускал из рук карту-километровку. В результате у него возникало «панорамное» видение событий на всем театре военных действий, он чувствовал биение пульса военных действий на всех фронтах, – и это «внутреннее зрение» было залогом успеха его стратегии.
Несомненно, что его стратегическая мысль несла в себе крупицы коллективного творчества. Полководцы спорили друг с другом, спорили с ним самим, доказывали, убеждали, – ему удавалось, подчас моментально, «схватить» и оценить то, чего не увидели, не оценили даже очень талантливые и опытные. Решение же принимал он, всегда объясняя, почему принял именно это, а не другое решение [123, с. 160–161].
Так было, к примеру, в 1943 г., когда обсуждался план межфронтовой операции по окружению орловской группировки противника. Командующие фронтами В. Д. Соколовский и М. А. Райтер доложили заместителю начальника Генштаба А. И. Антонову уже согласованный план. С ним был не согласен командующий армией Западного фронта И. Х. Баграмян, но его доводы были отвергнуты. У Сталина план докладывал А. И. Антонов. Верховный внимательно слушал, по окончании доклада спросил:
– Возможно, у кого-нибудь есть иное мнение?
Тогда И. Х. Баграмян изложил свои предложения по плану. Сталин молчал, а В. Д. Соколовский, М. А. Райтер и А. И. Антонов по очереди брали слово и доказывали, что план И. Х. Баграмяна неприемлем. Когда все кончили, Сталин склонился над картой, подумал и спокойно сказал:
– А ведь Баграмян дело говорит. С его предложением нужно согласиться [133, с. 38–39].
Вариант И. Х. Баграмяна был принят, и операция прошла успешно.
Но уже и принятые им решения не «отменяли» инициативу командующих, правда, тут уж надо было обращаться лично к нему. «Обычно, – говорил К. К. Рокоссовский, вспоминая об одном эпизоде боевых действий, – он все же утверждал решение командующего фронтом, если тот приводил веские доводы и умел проявить настойчивость, доказывая свою правоту. Так было и в данном случае. Сталин, выслушав меня внимательно, вначале слегка вспылил, а затем согласился с моим предложением» [123, с. 169].
Маршал Г. К. Жуков, в свою очередь, писал, что Сталин не любил менять свои решения, но, если его убеждали в необходимости этого, он их менял: «…Я знаю случаи, когда он отказывался от своего собственного мнения и ранее принятых решений. Так было, в частности, с началом сроков многих операций»[58, с. 157]. Перед началом нашего контрнаступления под Сталинградом он в телеграмме Жукову, определяя задачи авиации в предстоящем сражении, оговаривается: «Если Новиков (главком ВВС – В. Т.) думает, что наша авиация сейчас не в состоянии выполнить эти задачи, то лучше отложить операцию…»[58, с. 96].
На протяжении всей войны Сталин продолжал накапливать и без того обширные и глубокие военные знания, обогащал их собственным практическим опытом, развивал свое дарование, – и это делало его руководство военными действиями все более и более совершенным. В заключительные два года войны его стратегическое мышление и вдохновляющая сила его идей, мастерство советских полководцев и воля народа к победе соединились в эффективнейший наступательный фактор. Наши экономические, военно-технические возможности и бесценный опыт обороны и наступления позволяли нам самостоятельно обеспечить разгром врага. Это поняли и наши союзники: на состоявшейся осенью 1943 года знаменитой Тегеранской конференции Ф. Рузвельт дал твердое заверение об открытии второго фронта в Европе. Г. К. Жуков вспоминал: «Думаю, что он слово сдержит, – сказал Сталин по возвращении из Тегерана. – Ну а если не сдержит, у нас хватит и своих сил добить гитлеровскую Германию» [58, с. 185].
С учетом наших возросших возможностей Сталин выработал принципиально новую концепцию дальнейших наступательных действий. Она предполагала отказ от проведения отдельных операций на одном–двух направлениях и принятие стратегии последовательных наступательных операций – ударов, наносимых на различных участках всего советско-германского фронта. Это заставляло противника маневрировать силами, ослабляя плотность войск как раз там, где был намечен наш очередной удар. Опираясь на сталинскую концепцию, Ставка Верховного Главнокомандования определила десять стратегических районов, в которых предполагалось нанести решающие удары.
Под руководством Верховного Главнокомандующего Ставка и Генеральный штаб выработали порядок проведения операций – оптимальные направления и время нанесения ударов. Сталин строго контролировал подготовку, всестороннее обеспечение и ход операций. В результате нам неизменно удавалось достигать их внезапности, сковывать резервы противника, навязывать ему свою волю и прочно удерживать инициативу. В историю Великой Отечественной войны и в мировой фонд военного искусства эти стратегические операции вошли как десять сталинских ударов, которые привели к полному разгрому фашистской Германии.
Уровень нашего военного искусства к той поре достиг поистине головокружительной высоты. Ф. фон Меллентин, бывший генерал вермахта, признавая, с оттенком восхищения, что советское Верховное Главнокомандование «полностью овладело техникой организации наступления огромных механизированных армий», патетически восклицал: «Невозможно описать всего, что произошло между Вислой и Одером в первые месяцы 1945 года. Европа не знала ничего подобного со времени гибели Римской империи» [94, с. 435].
Таким образом, когда говорят, что Сталин был непревзойденным и не имеющим себе равных в мировой истории военным стратегом, то это не «славословие», а констатация факта. Его деятельность на посту Верховного Главнокомандующего высоко оценена всеми, кто знал толк в военном деле, прежде всего, нашими крупнейшими полководцами.
К. К. Рокоссовский подчеркивал, что в решающих битвах под Москвой и под Сталинградом Ставка и Генштаб сумели точно определить момент перехода в контрнаступление и нанесения сокрушительного удара [123, с. 140]. Да и все другие их решения (за редкими исключениями) он оценивал как «правильные» и «абсолютно правильные», «своевременные», «мудрые», «надежно гарантирующие от неожиданностей» и т. д. Именно в таких выражениях этот замечательный полководец и предельно честный человек в книге своих воспоминаний характеризует решения и действия Ставки Верховного Главнокомандования на протяжении всей войны.
А. М. Василевский, который провел с Верховным над картами немало бессонных ночей, писал: «По моему глубокому убеждению, И. В. Сталин, особенно со второй половины Великой Отечественной войны, являлся самой сильной и колоритной фигурой стратегического командования. Он успешно осуществлял руководство фронтами, всеми военными усилиями страны». Он, констатировал Александр Михайлович, «обладал не только огромным природным умом, но и удивительно большими познаниями. Его способность аналитически мыслить приходилось наблюдать во время заседаний Политбюро ЦК партии, Государственного Комитета Обороны и при постоянной работе в Ставке. Он неторопливо, чуть сутулясь, прохаживается, внимательно слушает выступающих, иногда задает вопросы, подает реплики. А когда кончится обсуждение, четко сформулирует выводы, подведет итог. Его заключения являлись немногословными, но глубокими по содержанию и, как правило, ложились в основу постановлений ЦК партии или ГКО, а также директив и приказов Верховного Главнокомандующего» [31, с. 495]. «Думаю, Сталин в период стратегического наступления Советских Вооруженных Сил проявил все основные качества советского полководца. Он умело руководил действиями фронтов, и все советское военное искусство за годы войны показало силу, творческий характер, было значительно выше, чем военное искусство хваленой на Западе немецко-фашистской военной школы» [31, с. 497].
Г. К. Жуков в своих мемуарах отметил: «В руководстве вооруженной борьбой в целом И. В. Сталину помогали его природный ум, опыт политического руководства, богатая интуиция, широкая осведомленность. Он умел найти главное звено в стратегической обстановке и, ухватившись за него, наметить пути для оказания противодействия врагу, успешного проведения той или иной наступательной операции. Несомненно, он был достойным Верховным Главнокомандующим» [57, с. 310].
Однако роль Сталина в войне не исчерпывается тем, что он командовал всеми вооруженными силами страны. Маршал Д. Т. Язов в одном из интервью назвал Сталина режиссером нашей Победы. Война ведь была не просто делом армии, как бывало в старину, – она потребовала высочайшего напряжения физических и духовных сил всего народа. Воевала фактически вся страна. Нужна была гигантская организаторская работа, все нити которой были в руках Сталина. Он опирался в этих многотрудных делах на своих помощников – военных, наркомов, производственников, – и этот «мозговой центр» страны представлял собой прекрасно слаженный оркестр под руководством гениального дирижера.
Он придавал огромное значение стратегическим резервам Верховного Главнокомандования, лично контролировал маневрирование этими резервами, явившееся решающим фактором успеха едва ли не во всех крупных операциях наших войск. С этой целью создавались не только отдельные войсковые соединения, но и целые резервные фронты, как это было в Сталинградской и Курской битвах. Назначая И. С. Конева командующим Степным фронтом в июле 1943 года, Сталин говорил ему: «Вы понимаете, товарищ Конев, каковы ваши задачи? Противник, как видно, создаст весьма сильные группировки с целью срезать Курский выступ. Войска вашего фронта, расположившись за Центральным и Воронежским фронтами, должны быть изготовлены для отражения ударов врага, если он прорвется через оборону Рокоссовского и Ватутина. Поэтому полосу, занимаемую фронтом, надо хорошо подготовить в оборонительном отношении, а в тылу по рекам Воронеж и Дон подготовить государственный рубеж обороны» [13, с. 269].
Дата добавления: 2019-02-26; просмотров: 130; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!