Публицистика, художественные произведения, воспоминания 13 страница
Таким образом, в период Великой Отечественной войны пребывание маленьких детей при заключенных матерях было минимальным, так как государству был необходим труд женщин. По мере ужесточения политики репрессий в отношении несовершеннолетних граждан возрастной предел содержания детей при репрессированных матерях в местах лишения свободы был сокращен. С увеличением количества женщин в ГУЛАГе, соответственно происходит рост численности детского контингента.
Отсутствие уважения к личности каждого отдельного гражданина, государственно-коллективистские ценности, пренебрежение к человеку – вот основные выводы, которые можно сделать после изучения Приказа Народного Комиссара Внутренних дел СССР № 0370 от 20 августа 1940 г., в котором устанавливался код для телеграфной переписи о заключенных.[245] Для открытой передачи сведений о заключенных при отправке телеграмм вместо слов “лагерь” необходимо было указывать “трест”, вместо “лагпункт” - “фабрика”. Мужчин следовало именовать “счетами”, женщин - “ордерами”, женщин с детьми – “квитанциями”, несовершеннолетних – “бумагой”, осужденных – “бланками”, а беременных женщин “книгами”.[246]
Все люди в советском государстве были под контролем карательно-репрессивных органов. Под контроль государственных органов безопасности в трехдневный срок после своего рождения попадал ребенок репрессированных родителей. Об этом говорилось, например, в Постановлении Совета Народных Комиссаров от 8 января 1945 г “О правовом положении спецпереселенцев”: “1. Спецпереселенцы пользуются всеми правами граждан СССР, за исключением ограничений, предусмотренных настоящим постановлением…4. Спецпереселенцы – главы семей или лица, их заменяющие, обязаны в 3-дневный срок сообщить в спецкомендатуру НКВД о всех изменениях, происходящих в составе семьи (рождение ребенка, смерть члена семьи, побег и т.п.)”.[247]
|
|
|
В результате вышесказанного, можно сделать вывод, что законодатель регламентировал содержание детей при приговоренных к полному лишению свободы матерях от 4 до 2 лет. На начальном этапе политики репрессий советская власть строго не ограничивала возраст, до которого ребенок мог находиться при взятой в заложницы, репрессированной матери. После закрепления советской власти на территории всего государства, образовании централизованной системы управления и карательно-репрессивных органов, устанавливаются хорошо функционирующие механизмы репрессирования беременных женщин, женщин с детьми – вводятся в действие приказы, инструкции по их аресту, содержанию, увеличиваются сети домов младенцев, детских домов, куда направляются дети осужденных матерей после достижения детьми определенного государством возраста. Во время Великой Отечественной войны – в кульминационный период развития политики репрессий в отношении несовершеннолетних - государство ограничивает пребывание ребенка при осужденной матери до 1-1,5 лет с целью освободить женщину от материнских обязанностей для максимального использования ее на принудительных работах. До и после войны этот показатель был выше.
|
|
|
Материнство и детство в ГУЛАГе – это и историческая, и политическая, и морально-нравственная, и во многом медицинская тема. Присоединяемся к мнению Б.А. Нахапетова о том, что “приходится констатировать почти полное отсутствие в отечественной литературе научных трудов по истории санитарной службы ГУЛАГа – организации, в течение многих лет функционировавшей на территории всего Советского Союза и включавшей в свою орбиту десятки миллионов людей. Ситуацию не исправляют содержащие, как правило, отрывочные сведения о “лагерной” медицине мемуары уцелевших узников ГУЛАГа, поскольку их авторы обычно не имели медицинского образования и не могли профессионально судить обо всех сторонах деятельности санитарной службы ГУЛАГа. Находясь в зависимости от прогресса советской медицинской науки и практики, история санитарной службы ГУЛАГа повторяла в качестве одной из ведомственных структур советской медицины основные этапы ее развития. Но в значительно большей мере она была связана с историей самого ГУЛАГа, в которой на основе анализа эффективности работы санитарной службы ГУЛАГа, определявшейся изменениями режима содержания заключенных, можно выделить следующие периоды: период изоляции и устрашения заключенных (1918-1930 гг.); период массового уничтожения заключенных (1931-1942 гг.); период интенсивного трудового использования заключенных (1943-1955 гг.); период относительной гуманизации советской пенитенциарной системы (1956-1963 гг.)”.[248]
|
|
|
В результате предпринятого анализа архивных документов, опубликованных исследований можно сделать вывод, что гуманизация в отношении беременных женщин, новорожденных, младенцев, детей младшего возраста характерна уже для послевоенного периода, особенно с конца 1940-х гг. После 1956 г. предпринимается ряд мер по улучшению обслуживания населения советской пенитенциарной системы. Особенно заметна эта тенденция относительно детей младшего возраста, беременных женщин, женщин с детьми.[249]
|
|
|
Медицинская служба Главного управления мест заключения МВД СССР имела следующие официальные названия: Санитарное отделение (1930-1936 гг.), Санитарный отдел (1936-1954 гг.), Медицинский отдел (1954-1956 гг.).[250]Заключенные ГУЛАГа на себе испытали сущность лагерной медицины, состоявшую в том, что самая гуманная по своему предназначению профессия была вынуждена способствовать злонамеренному уничтожению людей. Судить о поведении тех людей, по мнению Б.А. Нахапетова и Р.А.Медведева, “можно только в зависимости от того, старались ли они помочь другим уцелеть, или, напротив, сами включались в страшный механизм уничтожения”. По свидетельствам бывших заключенных ГУЛАГа, лагерные санчасти все-таки содержали в себе элементы милосердия. Деятельность санчасти находилась под наблюдением лагерного начальника, в связи с этим большое мужество требовалось врачам, начальнику санчасти, чтоб выполнять свой долг, хотя бы в урезанном и искаженном виде – кого можно сактируют, кому-то выпишут дополнительный лагерный паек, многих поддержат выданным вовремя освобождением от работ.[251]
Профессиональную характеристику деятельности медицинским работникам ГУЛАГа бывшие жертвы репрессий сделать не могут, однако в воспоминаниях бывших репрессированных имеются оценки, которые можно обозначить общим критерием - “человечность”. В результате анализа воспоминаний жертв политических репрессий можно сделать вывод, что отношение медицинских работников к беременным женщинам, кормящим матерям и маленьким детям было разным – от издевательств врачей[252], несанкционированных наказаний матерей за малейшие проступки, например, за опоздание на кормление ребенка[253], нарушений общих для ГУЛАГа приказов по содержанию репрессированных, до гуманного отношения, выражавшегося в том, что медицинские работники поддерживали добрым словом, делились с осужденными своими продуктами.[254]
История репрессий в отношении женщин – область специального исследования. Представляется важным остановиться на анализе численности женщин, находившихся в ГУЛАГе, так как женщина невольно вовлекала в пенитенциарную систему своих детей. Нет однозначных статистических данных о количестве женщин, отбывающих наказание в советской пенитенциарной системе Анализ опубликованных статистических источников показывает, что наибольшее число жертв террора взрослой части населения СССР приходится на 1936 - 1937 годы.[255]Однако если делить всех заключенных по половому признаку, то численность женщин в период Великой Отечественной войны была самой высокой за всю историю ГУЛАГа, а численность мужского населения заметно в этот период снижается. Это объясняется тем, что мужчины были отправлены на фронт, а труд женщин стал использоваться государством в тылу. Эксплуатации женского труда в ГУЛАГе способствовали законы, лежащие в основе репрессивной политики.
По мнению А. Емелина, рост женской преступности - характерная тенденция военного времени: численность женщин изменяется в период войны с 18,1 % общего количества осужденных в первой половине 1941 г. до 27,5 % за первую половину 1942 г. Женщины привлекались к уголовной ответственности, в основном, за растрату, кражи социалистической собственности, мелкие кражи на производстве, кражи личной собственности.[256] На наш взгляд, это можно объяснить следующим: во-первых, многие женщины решались на противоправные действия во имя спасения от голода своих детей, в то время как мужчина не мог позаботиться о семье, во-вторых, режим, как уже отмечалось, особенно в период войны, брал семьи изменников Родине в заложники, тем самым, мотивируя бойцов, шантажируя этим все население страны.
В.Н. Земсков утверждает, что “война привела к существенному изменению соотношения мужчин и женщин в составе заключенных. К началу войны мужчины составляли 93% , женщины - 7% , а к июлю 1944 г. - уже соответственно 74% и 26%”.[257] По версии В.Н. Земскова, численность женщин к концу войны увеличилась в 3,7 раза. В. Попов приводит следующие цифры: к 1940 г. женщины составляли 17,2 % населения ГУЛАГа, а к 1945 г. - 39,5 %.[258]Следовательно, по версии В. Попова, численность женщин увеличивается за годы войны в 2,3 раза.
Таким образом, нет однозначных статистических данных о количестве отбывающих наказание женщин в период войны 1941-1945 гг. Этот факт, а также результаты анализа архивных источников, опубликованных данных уголовной статистики, исследований ученых приводят нас к выводу о том, что в целом определить общее количество жертв среди детей младших возрастов, репрессированных женщин сложно, и вряд ли когда-либо будет возможно.
По Указам Президиума Верховного Совета СССР от 18 января 1945 г. и от 16 августа 1947 г. досрочно освобождено из мест заключения беременных женщин, женщин с детьми 34.469 человек. В 1945 г. освобождались беременные женщины, а также женщины, имеющие детей дошкольного возраста, отбывшие не менее половины срока наказания, за исключением осужденных за контрреволюционные преступления, бандитизм, убийство, по Закону от 7.августа 1932 г. и рецидивисток. В 1947 г. освобождались женщины, имеющие при себе детей в возрасте до 4 лет и беременные, кроме осужденных за измену Родине, шпионаж, террор, диверсию, бандитизм, убийство и расхищение социалистической собственности.[259]
В.Н. Земсков, ссылаясь на архивные источники, содержащие уголовную статистику времен советских политических репрессий, предлагает следующие данные численности детей заключенных женщин и беременных женщин в лагерях и колониях ГУЛАГа (данные на первое января каждого года): дети заключенных женщин - 1947 г. – 14630 чел., 1948 г. – 10217 чел., 1949 г. – 22815 чел., 1950 г. – 19260 чел., 1951 г. – 14713 чел., 1952 г. – 28219 чел., 1953 г. - 35505 чел.; беременные женщины - 1947 г. – 6779 чел., 1948 г. – 4588 чел., 1949 г. – 9310 чел., 1950 г. – 11950 чел., 1951 г. – 6888 чел., 1952 г. – 11096 чел., 1953 г. - 6286 чел.[260]
Составители книги “Дети ГУЛАГа. 1918-1956” указывают, что по состоянию на 1 января 1949 г. в исправительно-трудовых лагерях и колониях содержалось 2.356.685 заключенных, из них 503.375 женщин, что составляет 21,4% к общей численности заключенных. Указу Президиума Верховного Совета СССР от 22 апреля 1949 г. “Об освобождении от наказания осужденных беременных женщин и женщин, имеющих малолетних детей” предшествовало составление Начальником ГУЛАГа МВД СССР Г.П.Добрыниным справки от 14 апреля 1949 года о заключенных женщинах с детьми и беременных, содержащихся в исправительно-трудовых лагерях, колониях и тюрьмах МВД СССР следующего содержания: “1. В послевоенные годы отмечается интенсивный рост поступления в места заключения осужденных женщин с детьми и беременных, в частности содержалось: на 01.01.1946 г. женщин с детьми - 10.217, беременных - 4.588; на 01.01.1949 г. женщин с детьми - 23.790, беременных. - 9.300, на 01.03.1949 г. женщин с детьми - 26.150, беременных - 9.100. Женщины с детьми и беременные составляют 6,3% от общей численности заключенных женщин, содержащихся в лагерях и колониях. Из числа 26.150 женщин с детьми на 1 марта 1949 г. 1.874 содержится в тюрьмах. Таким образом, за время с 1 января 1948 года по 1 марта 1949 года число осужденных женщин с детьми возросло на 138%, женщин беременных на 98%. Наличие этих контингентов осужденных женщин объясняется поступлением подавляющего большинства их в места заключения с детьми и в состоянии беременности. Случаи возникновения беременности в местах заключения после войны незначительны, так как по существующему режиму содержания женщины содержатся раздельно от мужчин.[261]
Рождаемость и смертность детей на разных исторических этапах была разной. Среди спецпереселенцев или трудпоселенцев (или в “кулацкой ссылке”) родилось: 1932 г. –18053 чел., 1933 г. – 17082, 1934 г. – 14033, 1935 г. – 26122, 1936 г. – 27617, 1937 г. – 29036, 1938 г. – 31867, 1939 г. – 33716, 1940 г. – 32732. Таким образом, за 1932-1940 г.г. родилось 230258 человек.[262] В районах спецпереселений угрожающие размеры приняла детская смертность (от скарлатины, например, умирало до 50% заболевших в начале 30-х годов). В сентябре 1938 г. в трудпоселках имелись дошкольные учреждения, которые охватывали 22029 малолетних детей, где работало 2749 воспитателя. 5472 ребенка, не имевшие родителей, размещались в поселковых детских домах.[263]
У спецпоселенцев контингента “бывшие кулаки” родилось в 1941 г. 25624 человек[264], за период с 1945-1950 г.г. всего родилось 18646 человек: 1945 г. – 6532 чел., 1946 г. - 6269, 1947 г. - 2826, 1948 г. - 1165, 1949 г. - 1097, 1950 г. – 357.[265]
Таким образом, за период с 1932 по 1940 гг. в местах частичного лишения свободы происходил рост рождаемости, по сравнению с периодом 1942-1944 гг. и послевоенным десятилетием. По мнению В.Н. Земского, в истории спецпоселенчества 1948-1949 годы были переломными в том смысле, что именно в этот период рождаемость стала выше смертности. Правда, такой перелом имел место в 1935 г., когда в “кулацкой ссылке” рождаемость впервые превысила смертность (родилось 26122 и умерло 22173).У контингента “бывшие кулаки” превышение смертности над рождаемостью в 1948-1949 гг. объясняется тем, что в 1941-1948 гг. произошло массовое освобождение, в основном, лиц детородных возрастов, а среди оставленных на спецпоселении взрослых преобладали пожилые и престарелые люди. Практика показывала, что за редким исключением у любого контингента рождаемость становилась выше смертности не менее чем через 5 лет проживания на спецпоселении.[266]
Нами не были обнаружены данные об общей численности домов младенцев ГУЛАГа в 1930-х годах. Встречаются отдельные данные по лагерям и колониям ГУЛАГА, например, в Справке планового отдела Карлага в ГУЛАГ НКВД СССР об организационно-экономическом состоянии и деятельности лагеря говорилось, что на территории Карагандинского лагеря, организованного в 1930 г., на 17 декабря 1940 г. “…контингент заключенных равен 37000 человек. К этому количеству необходимо прибавить 980 детей заключенных в возрасте до 4 лет, содержащихся в лагерных домах младенца…В лагере…5 домов младенцев для детей заключенных…Карлаг неудовлетворенно оборудован как место концентрации преступного элемента…”.[267]
В Докладе заместителя начальника ГУЛАГа Лепилова на имя Берии, Круглова, Чернышева и Кобулова о работе ГУЛАГа (март 1940 г.) имеются данные о том, что в марте 1940 г. в системе ГУЛАГа действовало 90 домов младенца, в которых находилось 4595 детей.[268] В 1941 г. всего по СССР в домах младенцев ОИТК было: в январе - 6633 ребенка[269], в июле – 5683, в августе – 2641.[270] Общая численность[XXI] детей в домах младенцев по ИТЛ и ОИТК в январе 1945 г. составляла 6161 ребенок, всего по ОИТК – 2648 детей.[271] По состоянию на 01.01. 1956 г. в ИТЛ и ИТК МВД СССР имелось 47 домов ребенка.[272]
Следовательно, возможно предположить, что, с одной стороны, в названном Докладе общие цифры значительно занижены, с другой стороны, резкое увеличение численности младенцев, возможно, связано с увеличением женского контингента за период 1940-1941 гг., а данные в докладе учитывают только начало 1940 г. За январь-август 1941 г. наблюдается резкое снижение показателей рождаемости, что, скорее всего, связано с ухудшением условий содержания населения ГУЛАГа из-за начала войны. В военные годы произошло также снижение рождаемости, при том, что численность женщин за 1941-1945 гг. увеличилась. Ко второй половине 1950-х гг. численность детей младшего возраста снижается, так как значительно сокращается количество репрессий, высвобождаются осужденные женщины.
В Удмуртской АССР была также сеть лечебных и прочих медицинских учреждений ГУЛАГа МВД СССР: в 1948 г. всего больниц – 165, в том числе роддомов – 2, домов младенцев – 12 [273], в 1950 г. - всего больниц – 14, в том числе роддомов – 0, домов младенцев – 2[274]. В составе ОИТК МВД УАССР функционировала “Азинская промышленная ИТК № 2 с наполнением, по состоянию на 20.08.1954 г., – 590 человек заключенных, в том числе мужчин 444 и 146 женщин, матерей и беременных, с домом младенца для детей заключенных женщин, расположенным в специально выгороженной жилой зоне ИТК. В доме младенца находится 70 детей…”.[275] Эти данные также показывают сокращение численности детей младших возрастов в местах лишения свободы.
Таким образом, по статистическим данным, несмотря на то, что они достаточно противоречивы, период Великой Отечественной войны – самый кризисный для контингента из числа новорожденных, младенцев, детей младшего возраста: на фоне увеличения численности женщин в ГУЛАГе сокращается рождаемость, увеличивается смертность.
Смертность в советской пенитенциарной системе была крайне высокой и среди взрослого и среди младшего населения, из-за плохого содержания будущих мам и маленьких детей. Условия содержания репрессированных беременных женщин и кормящих матерей, их детей в местах лишения свободыбыло, в большинстве случаев, плохим.Сегодня существует разнообразное количество исторических документов, свидетельствующих о том, что крайне плохое содержание репрессированных беременных, кормящих матерей и маленьких детей заключенных женщин было чаще правилом, чем исключением в течение 1917-1953 гг. Например, в акте произведенного обследования Санитарного положения заключенных и других условий их содержания в Обисправдоме от 9 декабря 1921 г. говорилось: “…Положение заключенных – ужасное…В одиночных камерах особенно холодно, так, например, в женском отделении в одной из камер температура максимум 3° [C – Е.Ш.], так что заключенная вся посинела…”.[276]Привилегиями в содержании в местах лишения свободы беременные женщины не располагали, следовательно, все это отражалось на здоровье ребенка. Тяжелые условия жизни (например, установленная жилая норма – 3 кв.м. на одного спецпереселенца), антисанитария вызывали различные эпидемии. В Постановление политбюро от 23 декабря 1931 г. “О хозяйственном устройстве спецпереселенцев в Нарымском крае” был включен раздел о медобслуживании и детской смертности в этой местности; признавалось, что она вызвана неудовлетворительным питанием. В сводках ОГПУ имеются сообщения об издевательствах всякого рода начальников, которым подвергались спецпереселенцы, в том числе женщины и дети.[277]
Положение спецпересленцев было нищенским. В результате в 1930-е гг. “повсеместно в ЛПХ-ах Севкрая и Урала отмечены случаи употребления в пищу разных несъедобных суррогатов, а также поедания кошек, собак и трупов животных…На почве голода резко увеличилась заболеваемость и смертность среди спецпереселенцев”. Особо велика была детская смертность. В докладной записке Г.Г. Ягоды от 26 октября 1931 г. отмечалось: “Заболеваемость и смертность с/переселенцев велика…В числе умерших особенно много детей младших групп. Так, в возрасте до 3-х лет умирает в месяц 8-12% этой группы, а в Магнитогорске – еще более, до 15% в месяц. Следует отметить, что в основном большая смертность зависит не от эпидемических заболеваний, а от жилищного и бытового устройства, причем детская смертность повышается в связи с отсутствием необходимого питания”.[278]
Дата добавления: 2019-02-12; просмотров: 137; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!