Вопрос 19: Социально-экономические отношения, половозрастная и общинно-родовая организация раннепервобытной общины.

Социально-экономические отношения: Историческая реконструкция социально-экономических отношений в раннепервобытной общине, как, впрочем, и всех других аспектов характерных для нее общественных отноше­ний, представляет большие трудности.

На значительной части ойкумены к эпохе мезолита изменилась природная среда, населе­ние стало более подвижным, и это не могло не отразить­ся на самых различных сторонах его жизни.

На протяжении всей стадии раннепервобытной об­щины уровень производительных сил был таков, что, во-первых, выжить можно было только при условии тесной кооперации трудовых усилии и, во-вторых, даже при этих условиях общественного продукта добывалось не больше или немногим больше, чем было необходимо для физического существования людей.

Добыча крупных животных, загонная охота, ловля рыбы, сооружение жилищ и лодок — все это всегда или достаточно часто требовало совместных усилий общины. Это было тем более необходимо, что совокупной добычи общины во всех областях ее присваивающей деятельности и на протяжении года в целом обычно едва хватало для обеспечения жизненных потребностей. Ко­нечно, были сезоны, когда создавался избыток пищи, и имелись районы, где такой избыток образовывался относительно чаще. Но в целом простое присваивающее хозяйство низших охотников, рыболовов и собирателей позволяло получать, как правило, лишь жизнеобеспечи­вающий и только как исключение избыточный продукт. И тем самым для раннепервобытной общины станови­лись необходимы коллективная собственность и уравни­тельное, или равнообеспечивающее, распределение.

В коллективной собственности, по-видимому, нахо­дилось прежде всего главное средство производства — земля, в данном случае промысловая территория со всеми имевшимися в ее пределах объектами охоты, рыболовства и собирательства, сырьем для производст­ва орудий, утвари и т. п. Широко засвидетельствована также коллективная собственность на охотничьи загоны и рыболовные за­пруды, лодки, жилища и огонь. Сложнее вопрос о том, как понимать принадлежность отдельным лицам инди­видуальных и притом часто изготовленных ими самими орудий труда — топоров, копий, луков со стрелами и т. п., равно как и различной бытовой утвари, одежды и украшений. В этнографических описаниях они обычно характеризуются как личная собственность, и косвенно это подтверждается тем, что со смертью владельца они либо погребались вместе с ним, либо наследовались близкими.

Коллективной была и собственность на пищу или другую добычу. Независимо от того, как — коллективно или индивидуально — она была добыта, распределение ее было уравнительным, или равнообеспечивающим. По-видимому, древнейшим принципом дележа добычи, отмеченным у ряда низших охотников, рыболовов и со­бирателей, а в пережитках — и у более развитых групп первобытного человечества, был ее раздел между при­сутствовавшими либо всеми вообще членами общины.

Такой коллективизм в распределении был не просто автоматическим следствием коллективного производ­ства, а необходимым условием выживания в условиях примитивного присваивающего хозяйства с его низкой производительностью труда и частой нехваткой пищи. Коллектив, получавший лишь жизнеобеспечивающий продукт, должен был регулировать потребление в инте­ресах всех своих членов и не допускать положения, при котором одни благоденствовали, а другие голодали. Но вместе с тем распределение было не просто уравнитель­ным, а учитывающим различия в потребностях по полу и возрасту, и поэтому некоторые специалисты считают, что его точнее называть равнообеспечивающим. В опре­деленных случаях учитывались и высшие интересы коллектива в целом. В тяжелой борьбе с природой, которую постоянно вели раннепервобытные общины, их судьба нередко зависела от запаса сил у трудоспособ­ных охотников и рыболовов. Вот почему в случаях необходимости, при чрезвычайных обстоятельствах по­следние могли получать последние куски пищи, а их иждивенцы оставаться голодными. Больше того, быва­ло, как, например, у некоторых групп аборигенов Ав­стралии или эскимосов, что в экстремальных ситуациях практиковались инфантицид, в особенности по отно­шению к девочкам, и геронтицид. Иное положение складывалось там, где уже на стадии раннепервобытной общины коллектив начинал получать не только жизнеобеспечивающий, но и избы­точный продукт В этих случаях наряду с уравнитель­ным, или равнообеспечивающим, распределением воз­никало также и трудовое распределение, т. е. получение продукта в соответствии с затраченным трудом. Вместе с избыточным продуктом и трудовым распределением зародился обмен.

Обмен возник в межобщинной форме, при которой различные коллективы снабжали друг друга специфиче­скими богатствами их природной среды, например, ценными сортами камня и дерева, раковинами и ох­рой, янтарем и т. п. Каких-либо обменных эквивалентов еще не было: происходил обмен дарами, или, как его чаще называют в этнографии, дарообмен. Обмениваться сырьем или продуктами труда могли как целые общины, так и отдельные лица. И в том, и в другом случае расши­рялись и упрочивались социальные связи, что закрепля­лось также и ритуализацией обменных операций: сопро­вождавшими их празднествами и пирами. Однако об­мен, в особенности первоначальный или между отда­ленными друг от друга общинами, мог быть и так называемым немым. Одна сторона оставляла опреде­ленное количество предметов, другая забирала и остав­ляла то, что могла дать взамен. Если первая сторона считала себя не удовлетворенной, то не брала оставлен­ное, и тогда вторая сторона добавляла еще.

Народонаселение и его воспроизводство: Простое присваивающее хозяйство и свойственные ему прими­тивные общественные отношения, тяжелый повседнев­ный труд и полная опасностей жизнь резко ограничива­ли численность населения на стадии раннепервобытной общины. Чтобы низшие охотники, рыболовы и собиратели могли прокормиться на своей промысловой территории, размеры общин должны были соответствовать ее ре­сурсам, не превышая определенной плотности населе­ния. Но наряду с этим действовали и другие факторы, определявшие нижний и верхний пределы численности групп. В частности, в общине должно было быть доста­точно много взрослых мужчин — охотников и защитни­ков коллектива и в то же время не слишком много, так как в этом случае примитивная общественная организа­ция не смогла бы обеспечить его нормальное функциони­рование. Преобладает мнение, что средняя численность раннепервобытной общины составляла 25 — 30 человек.

Половозрастная организация:Естественное разде­ление труда по полу и возрасту и связанная с ним хозяйственная специализация наложили глубокий отпе­чаток на всю общественную жизнь раннепервобытнои общины. На их основе складывались особые половозра­стные группы (классы, категории, ступени и т. п.), принадлежность к которым порождала связи, перепле­тавшиеся с общинными и родовыми. Повсеместно выделялись группы детей, взрослых мужчин и взрослых женщин, различавшиеся предпи­санными им обязанностями и правами, общественным положением и т. п.

В обществах с более или менее формализованными половозрастными группами большое значение придава­лось рубежу перехода из категории подростков в категорию взрослых людей. Этот переход сопровождался определенными испытаниями и торжественными тайны­ми обрядами, известными под названием инициации. В разных обществах инициации проходили неодинако­во, но, по существу, они всегда заключались в приобще­нии подростков — обычно каждого пола в отдельно­сти — к хозяйственной, общественной и идеологической жизни полноправных членов общины:

- для юношей – обучение владению охотничьим ружьем и боевым оружием, воспитание храбрости, выносливости и дисциплины и т.п.;

- для девушек – соблюдение пищевых запретов, обучение «таинств» брака, обучение песням, мифам, совершение религиозных церемоний и т.п.

Независимо от общественного положения полов от мужчины всегда требовалось больше смелости и выдержки, и поэтому именно мужским инициациям придавалось первостепен­ное значение.

Более или менее четким было также разделение на группы взрослых мужчин и женщин, подчас приво­дившее к их своеобразному обособлению. В некоторых раннепервобытных общинах те и другие располагались на стоянках порознь, готовили разную пищу, имели свои тайные праздники, обряды и верования, а иногда даже свои тайные «языки». Существовали специфически мужские и женские обязанности и привилегии. Мужские орудия труда считались собственностью мужчин, жен­ские — собственностью женщин, и бывало, что как тем, так и другим не разрешалось дотрагиваться до чужих орудий. В отдельных общинах (например, у алакалуфов) уже на этой стадии стали появляться особые мужские дома, служившие местом собраний и совершения различных обрядов, в первую очередь инициации.

Существовавшая в раннепервобытной общине поло­возрастная организация не создавала в ней отношений неравенства между взрослыми мужчинами и женщина­ми. Те и другие специализировались в разных, но в равной степени общественно полезных сферах трудо­вой деятельности. Поэтому не могло быть отношений господства и подчинения в положении полов. Несхожие социально-бытовые статусы мужчин и женщин, воз­никшие на основе их своеобразного обособления, также не вели к какой-либо иерархии.

Более сложен вопрос о наличии среди взрослых членов раннепервобытной общины главенствующей воз­растной категории. Данные по аборигенам Австралии, у которых отчетливо выделялась влиятельная прослойка стариков — руководителей общины, и некоторым сход­ным обществам позволяют полагать, что уже на этой стадии существовала так называемая геронтократия. Но можно спорить, приложимы ли такие факты к под­линной первобытности. Многие раннепервобытные общины жили в иной, несравненно более суровой при­родной среде, и, как показывают данные палеодемографии *, их члены нечасто доживали до сорока — пятиде­сяти лет. К тому же несомненно, что уже тогда действо­вали сохранившиеся впоследствии у самых различных племен обычаи геронтицида («добровольной смерти»). От утративших трудоспособность стариков избавлялись так же, как нередко избавлялись от больных, ослабев­ших от голода, от маленьких детей, которых нельзя было прокормить. Раннепервобытная община была общиной равных, но в условиях жестокой борьбы за существова­ние этими равными были лишь полноценные члены производственного коллектива.

Общинная организация: Важнейшими ячей­ками рассматриваемой эпохи были община и род. Социальная организация племен низших охотников, рыболовов и собирателей создает впечатление ведущей роли общины. Но это племена мезоли­тического облика, и возможно, что в позднем палеолите, по крайней мере в приледниковых областях Евразии, род имел относительно большее значение.

Раннепервобытная община, которую называют так­же локальной группой, состояла из группы или групп родственных семей, к которым могли примкнуть семьи свойственников, друзей и т. д. Если такая группа была одна, общину называют однородовой, или компактно-родовой, если их было несколько — многородовой, или дисперсно-родовой. Среди этнографически изученных общин преобладали многородовые.

Ранний род, как и всякий род, был коллективом людей, осознававших свое родство по одной линии и связанных обычаем экзогамии. Родство в нем было не предковым, или вертикальным (возведение себя к обще­му родоначальнику), а горизонтальным. Предполага­ется, что первоначально горизонтальное родство осозна­валось только в форме связи с общеродовым покровите­лем — тотемом. Люди рождались в определенном коллективе, имевшем общий тотем, и по­этому были сродни друг другу. Родство было явлением не столько биологическим, сколько социальным: не есте­ственная, кровная близость определяла общность инте­ресов, а наоборот. Однако уже вскоре стала осознавать­ся связь с этим коллективом через одного из родителей, и горизонтальное родство приняло форму филиации. Уста­новлено, что, как правило, род, а не раннепервобытная община, считался собственником промысловой террито­рии. Связи между сородичами, жившими вместе, были теснее, чем их связи с другими членами раннепервобытной общины. О социальном значении рода говорить не приходится: именно он был носителем экзогамного начала, сплачивавшего коллектив и под­держивавшего его связи с другими коллективами. Ни род в целом, ни раннепервобытная община в целом не были основной экономической ячейкой эпохи. Часть сородичей, вступая в брак в других общинах, в определенной степени утра­чивала связь с родом, а часть общинников, приходя по браку со стороны, лишь отчасти включалась в свою новую общину. Строго говоря, такой ячейкой была только локализованная часть рода, являвшаяся в то же время костяком, ядром раннепервобытной общины. Именно поэтому термины «первобытная община» и «ро­довая община» могут употребляться и очень часто употребляются в одном значении.

 

---

Дата добавления: 2019-01-14; просмотров: 656; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!