СЕМЬ УНИВЕРСАЛЬНЫХ ПРИНЦИПОВ ИСЦЕЛЕНИЯ 3 страница
ИЗМЕНИТЬ ИСТОРИИ
Если наши истории столь неотделимы от нас истинных, тогда как изменить их, не утратив чувства идентичности? Как освободиться от их цепкой хватки, как выйти за пределы устоявшихся шаблонов мышления и поведения, которые нас сдерживают? Как избавиться от глубинных убеждений, порожденных нашими предрассудками, а также представлениями и мнениями других? И, наконец, как трансформировать те истории, которые заставляют нас бояться, следовать по пути наименьшего сопротивления и избегать риска — или же шагать в ногу со всеми даже тогда, когда мы ну никак не втискиваемся в общий строй?
Перемены начинаются со взгляда на свою жизнь и вопросов себе: создают ли истории, которые мы пересказываем десятки и сотни раз, окружение, в котором мы нуждаемся для ежедневного поддержания наших внутренних потребностей? Даруют ли они нам то качество жизни, которого мы бы желали? Это поможет нам осознать, что только мы создаем пейзаж своей внешней жизни, ибо мы являемся одновременно и художником, и полотном. Следует помнить: наши истории не должны управлять нами. Это мы должны направлять их, потому что их задача — служить катализатором перемен. И еще нам следует осознать, как мысли, эмоции, установки и верования управляют нашими повседневными действиями и окрашивают события нашей жизни.
Помня о том, что все явленное во внешнем мире начиналось с одной-единственной мысли, мы можем научиться управлять своим способом мышления. Мы приходим к пониманию: чем больше времени мы посвящаем какой-то мысли, тем сильнее эмоции, которыми мы ее сопровождаем. Чем сильнее эмоции, тем крепче власть этой мысли над нами и тем больше влияния мы ей отдаем, усиливая другими идеями, которые впоследствии становятся нашими историями.
|
|
Мы начнем жить в настоящем, потому что только так можем осознавать совершаемые выборы и слышать рассказываемые нами истории. Если они не наполняют жизнь страстью и радостью, у нас будет полное право — и достанет воли — их изменить.
Не позволяйте себе стать заложником своих историй — они могут в одночасье лишить вас радости жизни и здоровья. Они способны исказить ваши представления, заставить вас отождествиться со своими болезнями и заточить себя в нездоровом теле. Помните: вы, и только вы, обладаете ключами к свободе от ограничивающих мыслей и лишь вы способны изменить свои истории. Только вы можете исцелить себя.
Так чего же вы ждете?
ВСЕ ДЕЛО В ВОСПРИЯТИИ
История, которую я собираюсь рассказать, иллюстрирует силу восприятия. Элис пришла ко мне на консультацию, чтобы провести интуитивное считывание, поскольку была недовольна собой, своей жизнью и окружавшими ее людьми. Жизнь представляла собой сплошную борьбу, сплошной кризис и наносила душевные раны одну за другой. Элис призналась, что всегда была раздраженной, неудовлетворенной и жила в постоянном страхе, будто что-то вот-вот должно случиться. Даже если она и занималась чем-то приносящим удовольствие — например, шитьем, когда-то серьезно увлекавшим ее, — то все равно чувствовала, что не получает былой радости. И очередной реализованный проект не приносил ощущения благополучия.
|
|
Она жаловалась, что все у нее получается недостаточно хорошо — как бы сильно она ни старалась, — ей казалось, что она все никак не может угодить людям, хотя в ее представлении она всегда делала все для других, даже в ущерб себе. Она пребывала в состоянии постоянного беспокойства и в большинстве случаев сама не могла понять, что ее тревожит. Единственное, что она понимала, — жизнь складывается не так, как ей бы хотелось. По ее ощущениям, над ней словно бы нависла темная туча, нагонявшая эту смутную, непрекращающуюся тревогу — прерывающую ее сон даже глубокой ночью.
Элис не желала открываться близким из-за боязни, что они подумают, будто она не такая сильная, какой хотела казаться в их глазах. Она переживала, что они разочаруются в ней и, что еще хуже, попросту ее бросят. И вот она зарыла поглубже свой гнев, подавила эмоции, продолжала ставить потребности других людей выше своих собственных и молча страдала, в то время как все, чего ей хотелось, — быть любимой и чувствовать по отношению к себе такую же заботу других, какую она дарила им сама.
|
|
Если это было то, чего она действительно хотела, то почему она так боялась открыто об этом сказать? Все благодаря своей истории и гневу, которым она ее напитала. История раздулась до небес, исказив ее восприятие себя настолько, что она уверовала: любое проявление эмоций будет воспринято как порок.
Но тут случилось нечто, и история эта сильно сказалась на ее здоровье. У Элис случился нервный срыв, и она угодила в реабилитационный центр с тяжелейшей депрессией. В душе она возложила вину за случившееся на близких и потому решила, что лучше всего будет уйти в себя. Стоило произойти этому перелому в мышлении, как она осознала, что ей нравится находиться подальше от их притязаний. Ей доставляло удовольствие пребывать среди людей, которые понимали ее беду, заботились о ней, выслушивали ее и сами прошли через нечто подобное в своей жизни. Впервые в жизни ей говорили, что чувствовать то, что чувствует она, — нормально, просили поведать ее историю и вытащить на поверхность глубокие эмоциональные травмы, которые она тщательно схоронила внутри. Любопытно, но всякий раз, когда врачи предлагали ей выписаться, болезнь внезапно обострялась вновь.
|
|
Некоторое время спустя Элис поставили диагноз «маниакально-депрессивный синдром», и с ней тут же произошли перемены. На этот раз она могла отправиться домой, так как теперь могла объяснить людям, почему чувствовала то, что чувствовала. Врачебный ярлык давал ей новое представление о себе — вместе с новой историей. Она стала прикрываться болезнью как идентичностью и так сжилась с ней, что позволила болезни управлять собой — а не наоборот.
Ей назначали один препарат за другим в попытке отыскать средство, способное обеспечить ей эмоциональную стабильность, в которой, по ее утверждению, она очень нуждалась. Дозировки лекарств все росли — она считала, что прежние больше не действуют. Затем она обвинила врачей в том, что они неправильно подобрали методы лечения, и перестала принимать лекарства вообще... и вспышки гнева возобновились. Однако вместо того, чтобы подавлять эмоции — как она это делала раньше, — она закатывала истерики, чем повергала окружающих в недоумение: чем же они могли ее так разгневать? Близкие стали сторониться ее и избегать с ней общения, дабы не вызвать новых припадков ярости. Как только это случилось, она принялась ругать свою болезнь и докторов, оказавшихся бессильными ее вылечить, — вместе с тем прекрасно отдавая себе отчет в том, что делает.
Она использовала болезнь, чтобы добиться внимания к себе и получить возможность выражать эмоции. В ее восприятии такое состояние не было чем-то плохим, поскольку давало ей все, в чем она нуждалась. И потому, когда я предложила ей попробовать избавиться от историй и ложного восприятия, скрытого за маской болезни, она не согласилась. Она предпочла остаться замкнутой в своем мирке под прикрытием недуга.
СВЯЗЬ МИФОЛОГИИ С БИОЛОГИЕЙ
Взаимосвязь жизненных историй с телесным здоровьем — идея не новая. Древние врачеватели и метафизики Египта, Греции и Китая изучали эту связь, чтобы понять причины болезни человека и запустить процесс исцеления. Даже Гиппократ обращал внимание на связь мифологии с биологией, когда диагностировал и лечил недуги. Он считал: о чем человек думает, тем и становится. Соответственно, он оценивал состояние мыслей человека, чтобы понять его физическое состояние.
Гиппократ полагал, что ум и тело являются копией и импринтом друг друга, потому то, что влияет на одно из них, влияет и на другое. Он делил целительный процесс на два этапа. Первый этап требовал изменить текущий образ мыслей, ибо если этого не сделать, то ум возвратится к прежним шаблонам мышления, все действия человека будут вновь склоняться в сторону нездоровых привычек и предпочтений, а в теле усугубятся хронические немощи. Второй этап предполагал создание новых моделей мышления. Это позволит появиться новым выборам, новым моделям поведения и новому образу жизни — целительному как для ума, так и для тела. Вся его деятельность доказывает важность здорового состояния ума для исцеления и поддержания здоровья.
Зигмунд Фрейд также подчеркивал важность здорового образа мыслей и в своем подходе к пониманию причин возникновения болезней обращался к взаимосвязи мифологии с биологией. Он считал, что вскрытие историй, спрятанных в глубинах человеческой психики, благотворно скажется на теле. Для этого он придумал «лечебную беседу» — человек говорил и говорил, выговаривал свое прошлое, высвобождая обиды, которые стали причиной нездорового мышления. Фрейд верил, что, если истории остаются спрятанными глубоко внутри, они станут терзать человека и множиться, словно зараза. В конечном счете его подход к исцелению сводился к тому, чтобы вытащить истории наружу и восстановить таким образом связь «ум — тело». Но если бы это действительно было так, то мы все были бы здоровы, ибо рассказывание своих историй — в самой человеческой природе.
Хотя подход Фрейда в теории вполне здрав — и в самом деле приносит некоторое облегчение, — он не гарантирует, что истории или душевные раны сами исчезнут даже спустя годы психотерапии. Отчего же? Есть две скрытые причины. Первая — он не затрагивает того, как мы используем свои рассказы, и цели, которой те служат.
Вот что я имею в виду. Не замечали ли вы, что чем больше говорите о своих бедах, тем несчастнее себя чувствуете... и чем хуже вам становится, тем больше хочется окружить себя людьми, столь же несчастными? Это и есть хорошо известный синдром сбывающегося предсказания.
Мы используем истории собственных несчастий, чтобы оправдать свое уныние, и подпитываем его, окружая себя обществом таких же унывающих, как мы. В конце концов, если они несчастны, значит, и с нами все в порядке.
Вот еще пример: что скажете об историях о том, как нас обидели люди, утверждавшие, будто мы им небезразличны? Не доводилось ли вам чувствовать, что чем больше вы перемалываете свои трагедии, тем крепче они в вас врастают? Разве погружение в них не подпитывает боязнь создать новые отношения? В этом случае мы используем истории, чтобы объяснить, почему боимся любить и почему избегаем ситуаций, которые могут разбередить былые раны. А если и завязываем новые отношения, то прибегаем ко все тем же байкам для объяснения нашей нездоровой зависимости. И в той и в другой ситуации историями мы пользуемся для защиты.
Вторая причина, по которой лечебная беседа не всегда оказывается лечебной, — в том, что другие не могут заставить рассказанное нами исчезнуть. Наибольшее, что им под силу, — сочувственно выслушать и, если это специалисты, дать профессиональный совет. Они могут помочь нам в том лишь случае, когда мы хотим помочь себе сами. Иначе говоря, мы должны делать это сами, по собственному почину. Лишь в нашей власти изменить прежние представления и отпустить идентичности, которые из-за них возникают.
Это значит, что в какой-то момент нам следует прекратить пересказывать направо и налево свои истории, особенно те, что полны жалости к себе, ибо вместо поиска выхода они только усугубляют проблему. Вместо того чтобы освободить нас от прошлого, они удерживают нас заложниками привычного и хорошо знакомого. В итоге наши повествования диктуют будущее, а мы попадаем в непрерывный порочный круг рассказов-пересказов, рано или поздно проявляющийся на поверхности в виде диабета, болезней сердца, хронической усталости, аутоиммунных расстройств и некоторых разновидностей рака.
Связь «мифология — биология» помогает понять: если человек считает, будто у его болезни есть цель, чувствует, что она восполняет глубинную эмоциональную потребность, и присваивает ее себе, отождествляясь с ней, то он становится своей болезнью. Мы понимаем, что все дело в представлениях.
ПРЕДСТАВЛЕНИЯ. ЖИЗНЕННЫЙ БАГАЖ
Представление — это сочетание мыслей, эмоций, установок и верований, слагающих образ мыслей или состояние сознания. При частом повторении они становятся истинами, окрашивающими наш взгляд на мир. Они влияют на наше поведение, устанавливают глубинные убеждения, сказываются на качестве жизни и взаимоотношениях с другими, определяют то, как мы преодолеваем жизненные трудности, и кардинально воздействуют на общее здоровье и благополучие. Представления — основа наших историй, они определяют, от каких из них мы не можем отделаться. Их нужно считать жизненным багажом, ибо в них заключено все происходящее с нами с раннего детства до зрелой поры.
Вспомним метафору «Жизнь — это путешествие», и тогда станет понятно, почему у нас появился весь наличный багаж и откуда он взялся. Он скопился в ходе странствия — нам вовсе не выдали его при рождении. Мы действительно приходим в этот мир с метафорическим пустым чемоданом — умом, сконструированным так, чтобы вместить весь опыт и события нашей жизни. Он изначально оснащен чертами личности, диктующими, как мыслить и как добраться туда, куда бы мы хотели попасть. Он хранит священное соглашение с самим собой, состоящее в том, чтобы дать намерениям души физическое выражение через мысли, слова и действия. Однако в ум от рождения не заложены страх, боль или страдание. Эти чувства приходят позднее как результат обусловленности и принятия чужих истин за свои. И тогда чемодан наполняется, становясь багажом, а сформировавшиеся представления расходятся с побуждениями души.
Кто-то может не согласиться с этим: им внушили, будто мы рождаемся на свет уже отягощенные кармой, страданием, гневом, виной, разочарованием и отчаянием. Карма в этом понимании включает в себя действия и незавершенные дела в нынешней и предыдущих жизнях, влияющие на судьбу и не позволяющие человеку реализовать свободную волю. И тогда, согласно таким представлениям, обрести счастье или радость жизни невозможно до тех пор, пока не освободишься от кармы, — и точно так же невозможно исцелиться. Так в них утверждается вера, будто чем больше они страдают и чем больше работают, тем выше их шансы построить желаемую жизнь и воссоздать здоровье.
При таком мировоззрении благая карма почти невозможна — лишь дурная. Впрочем, и здесь некоторые отыщут лазейку. Можно обвинить плохую карму во всем происходящем в жизни и своей несостоятельности, ею же можно оправдать свое дурное поведение. Подобная позиция объясняет и то, почему кто-то просто смиряется с болезнью и готов препоручить исцеление кому-то другому, а не пытаться исцелиться самому.
Итак, возвращаясь к метафоре «Жизнь — это путешествие», — мы появляемся на свет с пустым чемоданом. Впоследствии мы кладем в него мысли, забрасываем эмоции для их подкрепления и аккуратненько упаковываем установки — на случай, если вдруг подвернется что-то, бросающее вызов нашим представлениям. Уверенные, что запаслись всем, мы готовы защелкнуть чемодан и двинуться в путь.
И тут мы вдруг вспоминаем, что забыли свои верования. Как же без них распознать: истины, ведущие нас по жизни, наши или чужие? Мы довольны, что вовремя о них вспомнили, и вздыхаем облегченно — они у нас есть! — потому что глубоко внутри знаем, что они уберегут нас в наших зонах комфорта и шаблонах привычного поведения. Мы всегда можем рассчитывать, что они дадут толковое объяснение тому, почему мы не можем или не хотим преодолеть страхи. Тут наш ум говорит, что мы теперь готовы отправляться в дорогу — багаж наш включает все необходимое, чтобы прекрасно вписаться в структуры общества и семьи.
В то же время где-то на заднем плане раздается еле слышный голосок — голос души, — вопрошающий, так ли уж в самом деле нам все это нужно. Он интересуется, почему мы не высказываем собственных истин и почему не упаковали счастье, радость, веселье, игру и любовь к себе. Он говорит: «Если ты не положил в чемодан ничего из этого, как же ты изменишь представления, отыщешь радость жизни, испытаешь восторг и удивление от чего-то нового — сотворения новых мыслей, высвобождения старых обид и шествия своим уникальным путем? Как ты узнаешь, на что способен? Как построишь жизнь в согласии с побуждениями души? И, самое главное, как исцелишься?»
Голос просит возвратиться к самому началу путешествия, когда у нас еще не было никакого багажа и все имущество состояло из чемоданчика с несколькими мыслями и чувствами. В нем не было никаких установок и верований, обрывающих ручки своей тяжестью, не было никаких представлений, мешающих двигаться вперед. Он напоминает, какими свободными мы были, какими спонтанными, гибкими, приспосабливаемыми, как легко было плыть по течению. Голос просит нас припомнить, как каждый день был приключением, каждое событие даровало возможность учиться, расти и испытать что-то новое. Он освежает в памяти, что мы были словно детвора в магазине сладостей — верили, что можем получить все это, и желали получить то, во что верили, — решительно и воодушевленно.
Голос не молчит и о том, как мы изменились за эти годы. Чем старше мы становимся, тем тяжелее наша кладь — пока в один прекрасный день не обнаруживаем, что чемодан набит доверху — его даже закрыть невозможно. Он так тяжел, что нести его просто нет сил. Голос втолковывает нам, что если продолжить попытки, то ум истощится от перегрузки и мы впадем в смятение и нерешительность. Он обращает наше внимание, что тело очень страдает от постоянного поднятия, упаковывания и перекладывания с места на место одних и тех же устаревших представлений, от таскания их за собой — так, что уже болит спина, устали и распухли ноги, а иммунная система ослабла и истощилась, открыв доступ всяческим хворям. Он говорит, что из-за своего багажа мы забыли, кто мы, и позволяем представлениям других уводить нас от задач нашей души.
Голос души просит вспомнить, что путь к здоровью начинается с переоценки взглядов и изменения их, пока они не стали неподъемным грузом. Он уверяет, что лучший способ начать исцеление — пересмотреть представления о болезни, ибо они определяют, как мы будем воспринимать свое состояние и станем ли с ним отождествляться, а также в какого рода лечении будем нуждаться. Повлияет это и на нашу готовность участвовать в целительном процессе: станем ли мы искать, кто бы исправил все за нас, или примемся за дело сами.
ПРЕДСТАВЛЕНИЯ О БОЛЕЗНИ
Можно выделить четыре основные разновидности представлений о болезни:
♦ Ментальные: ум знает, что в теле что-то не так, но не может определить, что именно.
♦ Физические: тело подбрасывает определимую болезнь, которую можно четко идентифицировать по симптоматике или по результатам анализов.
♦ Психологические: болезнь воспринимается как нарушение связи «ум — тело»; она отражает то, как ментальное состояние влияет на физическое.
♦ Психодуховные: болезнь оценивается холистически — как трансперсональный кризис души, ума и тела; в таком свете исследуется нарушение в работе, взаимосвязях и поддержке этими системами друг друга, а также то, как все это сказывается на здоровье и общем самочувствии.
К сожалению, именно последний, четвертый пункт, не слишком часто принимается во внимание при появлении незначительных болей. О нем задумываются лишь в том случае, когда врачебный диагноз неутешителен, но даже тогда аллопатическая медицина не придает ему большого значения, потому что врачебная система не понимает его либо его целительных свойств. Это происходит главным образом из-за невозможности произвести объективные измерения или подсчеты: как измеришь побуждения души, да и вообще саму душу с ее энергетической природой — двойным слепым методом? Как подсчитать психологический ущерб, причиненный мыслями, эмоциями, историями и прочим багажом?
Дата добавления: 2019-01-14; просмотров: 134; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!