УНИВЕРСАЛЬНЫЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ ТРАДИЦИОННОЙ ВЬЕТНАМСКОЙ МЫСЛИ 6 страница

«Великий источник Дао находится на Небе; разделяясь на течения, он действует во всем космосе и становится видимым в делах и вещах. По сущности (тхе) они едины (донг), по функции (зунг) — различны (зи). <...> Известно, что наш [Кун] Фу-цзы сказал: „В западной стране света есть великий мудрец"¹⁰⁴. Таким образом, Фу-цзы никогда не порицал буд­дизм как причудливое начало»¹⁰⁵.

В другом случае действует правило умолчания. Чинь Туэ цитирует комментарий Чжу Си не целиком и останавливается как раз там, где буддизм объявляется особенно «вредным причудливым началом»:

«Совершенномудрый учитель [Конфуций действительно] сказал: „Исклю­чительное занятие причудливыми началами — это гибельно, и все тут". Прежние конфуцианцы разъясняли это [изречение] так: „Причудливые на­чала — это [все то], что, не будучи учением-дао совершенных мудрецов, выделяется в отдельные начала. Например, последователи Шэнь [Бухая] и Хань [Фэй-цзы], Ян [Чжу] и Мо [Ди] сделали своим поучением отсутствие отца и отсутствие государя. <...> Это и есть то, что вводит в заблуждение мир, „сбивает с толку народ и заграждает путь к гуманности и долгу"¹⁰⁶. Вот это и можно назвать причудливыми началами»¹⁰⁷.

Далее у Чинь Туэ производится собственно гармонизация, которая заключается в поочередном «вписывании» понятий, соотносимых с каждым из трех учений, в классификационные схемы, призванные свидетельствовать о единстве трех учений по типу связей природных объектов. Одна из таких схем уподобляет «три учения» трем небес­ным источникам света. Подобные аргументы можно найти и в китай­ских сочинениях¹⁰⁸. Но у Чинь Туэ высказывание построено по более сложной схеме: поскольку каждое из учений троично (в конфуцианст­ве есть три элемента, в даосизме — три чистые сферы, в буддизме — три мира), то, подобно троичному Небу (три светила) и троичному треножнику (три ножки), они могут «вместе быть» (т.е. если есть один, то есть и остальные) и не могут «взаимно отсутствовать» (если нет одного, то не может быть и остальных)¹⁰⁹.

Главный признак единства «трех учений» — их функциональное единство: «Итак, если говорить с точки зрения учения-гряо (формы),

¹⁰⁴ Цитируется «Ле-цзы» (гл. «Чжун-ни»).

¹⁰⁵ Тхо ван Нго Тхи Ням, с. 227.

¹⁰⁶ Цитируется «Мэн-цзы» (III Б, 9).

¹⁰⁷ Чинь Туэ. Там зяо нят нгуен тхует, с. 6Ь.

¹⁰⁸ Мартынов А.С. Государство и религия на Дальнем Востоке, с. 37.

¹⁰⁹ Чинь Туэ. Там зяо нят нгуен тхует, с. За.

278

то они делятся на три. Если же говорить с точки зрения принципа-ли, то они обращаются к одному. В каком [смысле] к одному? А в том, что они побуждают людей делать добро, и все»¹¹⁰.

В заключение попытаемся оценить культурный и теоретический смысл критики и гармонизации «трех учений». С одной стороны, отметим отсутствие окончательности, фатальности в обоих случаях: критика или признание единства «трех учений» сменяют друг друга с завидным постоянством в истории вьетнамской мысли и даже во взглядах одного человека, а с другой — отсутствие теоретического результата, который бы учитывался в последующей интеллектуальной деятельности. Хотя в принципе как критика, так и согласование «трех учений» в случае мастерского письменного воплощения могли стать классическими прецедентами (тханьнгы, диенко), которые выполняли роль аргументов в дискурсе, т.е. можно допустить появление устойчи­вых кратких формулировок типа: «Чинь Туэ соединил три учения», «Ле Тунг раскритиковал буддизм» и т.д. Но в целом и критика и де­монстрация единства — это иллюстрации заложенных в культуре сте­реотипов, не имеющие обязательной доказательной силы для после­дующих мыслителей.

Вообще говоря, в истории вьетнамской мысли было несколько пе­риодов рефлексии типа «свое-чужое». В XIII-XIV вв. вектор был на­правлен к исключению буддизма и сопровождался соответствующими действиями государства: буддизм был лишен государственного патро­нажа. Лишение буддизма государственного покровительства и усиле­ние конфуцианства ни в XV, ни в XVI-XVII вв. поисками единст­ва «трех учений» не сопровождались. Укрепление позиций буддизма, в том числе на государственном уровне (буддизму покровительство­вали правители тюа Чинь), развитие городской культуры в XVIII в. вызвали к жизни рефлексию типа «единство-донг» и практически сра­зу— обратную тенденцию. Таким образом, отвержение или приятие буддизма в частном мнении ученого человека всегда совпадало с ко­лебаниями государственной линии.

Изменение этой ситуации произошло после проникновения во Вьетнам католичества и знакомства вьетнамцев с западной культурой. Известно, что появление католичества во Вьетнаме породило разно­образную апологетическую, а главное — полемическую литературу. Мое внимание привлек текст анонимного автора (конца XVIII или на­чала XIX в.), построенный в форме полемики представителей конфу­цианства, даосизма и буддизма, с одной стороны, и католических мис­сионеров — с другой. Фрагменты из него приведены в Приложении.

¹¹⁰ Там же, с. 10Ь.

279

ПРИЛОЖЕНИЕ

Диспут известных наставников четырех учений¹

Во времена, когда престол правителей дома Ле занимал правитель Кань-хынг², а владыкой-тюа Чинь был выонг Тинь-до³, поймали двух важных наставников, одного [уроженца] Западного края, а другого — местного. И бросили их в городскую темницу [области] Кхобань⁴.

Жил тогда приходившийся дядькой [самому] выонгу Тинь-до, [чи­новник в ранге] куаншау, который сам Веры еще не знал, но мать его, госпожа Тхыонг Чам, родом из [деревни] Каньвиен, что в области Хайзыонг, и сама верила и сына своего неустанно увещевала обра­титься к Вере.

Однако [в голове] этого чиновника царила такая путаница, что не мог он отличить истинную Веру от пустой. К тому же он видел, как тюа [Чинь Шам] почитает буддийских монахов и буддисток, как [тот] уважает заклинателей и даосов. И в сердце его поселилось желание принять сторону тюа, чтобы выразить [полное с ним] единомыслие, что [казенному человеку] всегда легче. Но, видя, что госпожа Тхыонг Чам непрестанно думает о Вере, он, как человек весьма к матери поч­тительный, решил доставить радость и ей.

И вот в некий день этот чиновник требует в свою резиденцию [представителей] всех Дао, чтобы они изложили ему резоны своей ве­ры и он бы увидел, на чьей стороне правда. Пришли [последователи] учения служивых, учения Лао-цзы, учения Шакья[муни], а заодно привели из темницы и тех двух наставников.

И тогда чиновник наставительно заявил им: «Мое сердце стремит­ся к истине. Поэтому хочу узнать, какое учение истинное, чтобы по­служить ему. И вот вы, последователи всех учений, что пришли сюда, должны будете вести диспут о важнейших положениях ваших учений, но при этом, соблюдая последовательность, вы будете говорить по очереди, чтобы мне было легче следить за вашими рассуждениями.

¹ Ты зяо хой донг (Диспут [известных наставников] четырех учений % Щ Щ Щ).
Ксилограф. Ин-т Ханнома (1867), с. 1а-8а. Сочинение издано без указания имени
автора. Текст написан на вьетнамском языке с помощью иероглифики (тъыном).
Автор часто переходит на вэньянь, цитируя конфуцианскую классику, китайские пере­
воды Библии и апологетической литературы.

² Кань-хынг (1740-1786) — девиз правления императора Ле Хиен-тонга.

³ Выонг Тинь-до — букв. «Князь-умиротворитель столицы», титул тюа Чинь Ша-
ма, правил в 1767-1782 гг.

⁴ По данным вьетнамских летописей, первые католические миссионеры появились
во Вьетнаме в XVI в. Практически с самого начала вьетнамское правительство запретило
деятельность миссий, а проповедь христианства каралась самым суровым образом.

280

Первым молвил конфуцианский муж:

— Милостивый государь, господин чиновник, с древних времен и
до наших дней не только в одной нашей стране, но и во всех восемна­
дцати царствах чжухоу, а равно и во всех странах нашей восточной
страны света [так повелось], что императоры и правители, знать и
вельможи, [образованные] мужи и простолюдины — [словом], все
почитали три эти наши учения-Дао и [только] их считали настоящи­
ми. Что же касается служения этому иноземному, голландскому Дао⁵,
то это и есть то, что [Конфуций назвал] «наставлением в причудливых
началах». И разве есть хоть что-нибудь действительное, достойное
обсуждения или диспута, среди коварных и противоразумных его по­
ложений?! Ведь если бы в этом Дао было хоть что-то истинное, то го­
сударь наш его бы не запретил. Возьмем, например, этих голландских
наставников. Если бы у них все было как положено, то зачем бы на­
шему государю было бросать их в темницу и считать преступниками?!
К тому же [ранее] государь уже приговорил к смерти нескольких че­
ловек. А кроме того, эти наставники являются разносчиками дурных
обычаев и наставляют в них глупый народ. Поэтому лучше их связать
и запереть покрепче <...>.

Затем молвил западный муж:

— <...> Прежде выскажусь по поводу того, что сказал конфуциа­
нец. Он говорил, что издавна императоры и правители истинными
признавали только три наши учения-Дао. Почему же тогда в преди­
словии к «Великому Учению» сказано: «Начиная с Фу-си [все монар­
хи] — Шэнь-нун, Хуан-ди, Яо, Шунь, Юй, Чэн Тан, Вэнь-ван, У-ван, —
продолжая [труды] Неба, поддерживали гармонию [космоса] и при
помощи Дао управляли Поднебесной»?⁶ И где же [тут сказано], что
тогда уже были учения-Дао конфуцианцев, Лао-цзы и Шакьямуни?
Таким образом, положение о том, что три учения «существуют издрев­
ле», ошибочно. Ведь три эти учения появились только после трех ди­
настий⁷.

А еще он сказал, что только три учения суть истинные учения, а иностранное учение, мол, только «наставление в причудливых нача­лах». Если бы это было так, то как же объяснить тот факт, что кон­фуцианство [происходит] из царства Лу, учение Лао-цзы возникло в конце правления дома Чжоу в области Хугуан⁸, а учение Шакьямуни

⁵ Голландское Дао (Дао Хоа Ланг) — в XVII-XVIII вв. всех европейцев во Вьетна­
ме называли голландцами, а христианство как религию европейцев — голландским
учением.

⁶ Цитируется предисловие Чжу Си к «Да сюэ», первому трактату в составе конфу­
цианского «Четверокнижия».

⁷ Ся, Шан и Чжоу.

⁸ Хугуан — совр. пров. Хубэй. Однако Лао-цзы, по данным Сыма Цяня, родился
в уезде Кусянь (совр. Хэнань).

281

вообще пришло с Запада, из страны Индия? И не получается ли, таким образом, что все три учения суть учения иноземные?! И как же тогда конфуцианский муж называет эти три учения нашими, разве это соот­ветствует действительности?!

А еще он назвал нас [последователями] голландского Дао. Но я не голландец, а кроме того, нет такого учения, которое называлось бы голландским. <...> Родом мы, люди Запада, из расположенных у Ве­ликого Западного океана стран, где поклоняются Господу Небесному. Поэтому наше Дао называется Учением Господа Небесного. Посколь­ку мы стремимся к тому, чтобы все страны Поднебесной узнали о Господе Небесном и поклонялись Ему, а в жизни будущего века на­слаждались безмятежным счастьем в раю, я оставил свой дом и отчизну и отправился сюда. Преодолел тысячу гор, перешел тысячу рек. От трудов и лишений не отказывался, славы и выгоды не искал. У меня было только одно желание: помочь нашим душам спастись, и все. И вот я прошел через страну Мин⁹ и прожил там несколько лет, а уж потом пришел в эту страну. Сколько же пришлось мне странст­вовать, убеждая людей делать добро и избегать зла, а конфуцианский муж после этого еще осмеливается утверждать «есть ли в этом Дао хоть что-то истинное, и все ли в порядке с этими наставниками»! Почему государь задержал меня и обвиняет? Об этом я затрудняюсь доложить, так как не осмеливаюсь обсуждать дела государя.

Но зато хочу я спросить конфуцинского мужа по поводу сказанно­го им относительно того, что «издревле и до наших дней все импера­торы и правители равно почитали три учения как учения истинные». Тогда почему же император Цинь Ши-хуан по навету Ли Сы сжег все конфуцианские книги и закопал [живьем] всех ученых-конфуцианцев? Тогда почему же во времена [династии] Восточная Хань император Мин-ди, прослышав об учении Шакьямуни, устроил гонение на кон­фуцианцев? Отчего сунский император Хуэй-цзун, наслушавшись об учении Лао-цзы, устроил разнос последователям Шакьямуни? Таким образом, эти три учения то признавались действительными, то объяв­лялись пустыми, то объявлялись истинными, то обвинялись как лож­ные. Что же касается императоров и правителей, они то любили [то или иное учение], то ненавидели; порой хвалили, порой запрещали, вот так! И хочу я спросить конфуцианского мужа, по какой причине это происходит. [А если он ответит], то и я расскажу о других поло­жениях.

Конфуцианский муж ответил:

— Человек, облеченный императорским или княжеским саном, — это монарх, правитель, и он управляет страной. Как он скажет, так и будет, все в Поднебесной должны повиноваться. Как тут узнаешь, по какой причине так получается?!

⁹ Страна Мин — явный анахронизм. В XVIII в. в Китае правила династия Цин.

282

L

Западный муж молвил:

— Ну если так, то вам, господин, следует отказаться от вашего
утверждения о том, что если учение истинное, то его не запрещают, не
задерживают его последователей и не обвиняют их. А еще вы говори­
ли, что иноземное Дао — это разновидность неразумных «причуд­
ливых начал». Так вот, в нашем учении мы рассматриваем это так.
Во-первых, появление человека. Откуда он приходит при рождении?
Во-вторых, мы рассматриваем жизнь человека. Каково его существо­
вание в этом мире? И в-третьих, человеческое спасение. Куда человек
отправляется после смерти? И вот, я прошу вас, господин чиновник,
и вас, наставники, посмотреть с точки зрения трех этих положений,
какое из учений является лживым, неразумным и причудливым на­
чалом!

Тут чиновник сказал:

— Рассмотреть эти положения мне представляется разумным.
Поэтому я [желаю] послушать, как в [каждом из] ваших четырех уче­
ний можно объяснить смысл этих трех положений <...>. Итак, первое
положение гласит: «Появление человека. Откуда он приходит при
рождении?» Как вы его объясните?

Первым с объяснением этой фразы выступил конфуцианский муж:

— В нашем учении служивых все писания и те служивые мужи,
что [признаны] совершенномудрыми и достойными, [в этом вопросе]
единогласно учат, что все вещи производятся [действием] пяти эле­
ментов. Но когда пять элементов пребывали еще в нераздельности, то
есть [в состоянии] хаоса (лон), они составляли единый эфир-ци, ко­
торый называется Великий предел — тай-цзи. Как свидетельствует
книга «О природе-син и принципе-ли», «Великий предел, приходя
в движение, рождает мужское начало—ян; пребывая в покое, рож­
дает женское начало — инь; ян изменяется, инь отзывается; рождают­
ся пять элементов, а именно металл, дерево, вода, огонь и почва»¹⁰.
Таким образом от одного эфира-ци происходит вся тьма существ, как
об этом и сказал философ господин Чэн: «Что касается начала тьмы
существ, то оно не выходит за пределы сгущения и разрежения [ци], и
все»¹¹. Вот почему в учении конфуцианцев Великий предел признает­
ся первоначалом всех вещей.

Западный муж молвил:

— [Рассмотрим] этот простой эфир-ци. Если он находится в дви­
жении, то должен двигаться всегда [или] до тех пор, пока вне его не
явится нечто другое и не воспрепятствует его движению. Тогда только

¹⁰ Книга «О природе-син и принципе-ли» (шать Тинь ли) — скорее всего цитирует­ся «Полное собрание о природе-син и принципе-ли» (Син ли да цюань) минского уче­ного Ху Гуана (1370-1418).

¹¹ Цитируется одно из сочинений братьев Чэн (точный источник цитаты не обна­ружен).

283

[движение может] прекратиться. Если же он пребывает в покое, то должен вечно находиться в покое [или] до тех пор, пока вне его не явится нечто другое и не подтолкнет его, только тогда и возникнет движение, вот так. Однако вы говорили, что первоначально был один только Великий предел. Что же заставило [этот] Великий предел дви­гаться, когда он пребывал в покое, а равно и что привело его в состоя­ние покоя, когда он двигался? Ведь как сказал философ господин Шао [Юн] в [комментарии] на «Книгу перемен»: «В [состоянии] беспре­дельного инь заключало в себе ян»¹². Так вот, вопрос звучит так: «Чьих рук это дело или какого искусства это результат, отделение двух эфиров друг от друга?» Конфуцианский муж молвил:

— Естественным образом эти два эфира-ци и разошлись.
Западный муж молвил:

— То, что вы сказали, это все равно что утверждать, будто покой
рождает движение, движение рождает покой, холод рождает тепло,
тепло рождает холод, отец рождает мать, мать рождает отца. Точно
так, [кстати], утверждается в [вашем] «И цзине»: «Инь — это мать ян.
Ян — это отец инь»¹³. Разве можно придумать что-нибудь более
противное здравому смыслу?

Конфуцианский муж молвил:

— То, что два эфира-ци то [находятся] в движении, то [пребывают]
в покое, существует извечно.

Западный муж молвил:

— Вы, господин, служивый-конфуцианец. Вы превзошли науку о
«постижении вещей и исчерпании принципов», а рассуждения ваши
таковы, как если бы некто упрямо повторял, что у трости только один
конец, и все тут. Разве можно это слушать?! Вот ваше конфуцианское
учение твердо стоит на том, что Великий предел есть первоисток всех
вещей, а я этого принять не могу, потому как Великий предел — это
пустой эфир и нет в нем ни грана святости, и каким же образом он
смог породить все сущее?!

Вторым объяснял фразу даосский наставник:

— В наших писаниях есть много весьма ясных указаний. Поскольку
западный муж желает знать первоисток тьмы вещей, то это обобщено
всего в одной фразе «Предания о Верховном владыке [нефритовом]
императоре»: «Дао рождает одно, одно рождает двоицу, двоица рож­
дает триаду, а триада рождает тьму вещей. Пустота и отсутствие —
это великий Путь-дао всего естественного»¹⁴.

¹² Цитируется одно из сочинений Шао Юна (1011-1077).

¹³ В основном тексте «И цзинг» такой фразы нет. Возможно, цитируется какой-
нибудь комментарий (& J§ Ш ~2_ Щ- > HS JS II £ ЗС).

¹⁴ Цитата из «Дао дэ цзина» (§ 42) до слов «пустота и отсутствие». В переводе
Ян Хиншуна: «Дао рождает одно, одно рождает два, два рождают три, а три рождают
все существа» (Древнекитайская философия, т. 1, с. 128).

284

Западный муж молвил:

— Что означает слово «Дао» в начале фразы, [что вы процитирова­
ли]? Ведь слово «Дао» — пустое слово, только и всего!¹⁵ Оно, [Дао],
не является предметом постоянным, который существовал бы сам по
себе. Непременно должны быть человек или какая-нибудь иная тварь,
и тогда только появляется это самое Дао. Поэтому [проясните], что
такое «одно», когда вы говорите «Путь-дао Неба, Земли и тьмы су­
ществ», а также «Дао рождает одно». «Одно» — это человек? Или
«одно» — это что-нибудь другое? К тому же нет никакого резона, по
которому это пустое «одно» существовало бы само по себе. Что же
касается ваших слов о том, что «Великая пустота — это Великий
Путь-дао», то издревле все в Поднебесной понимали слова «Великая
пустота — пустота и отсутствие» как вездесущее пустое пространство,
и что же после этого остается, чтобы составить это Великое Дао?
Прошу вас, наставник, представьте себе загон для скота на четырех
столбах. Хотя это вещь и пустяковая, но все равно должен быть тот,
кто его сделает, только тогда и появится [загон]. И разве виданное это
дело, чтобы какой-нибудь загон [для скота] воздвигался естественным
образом из пустоты? И уж тем более это так, когда речь идет о вещах
серьезных — Небе и Земле или тьме существ. Как же можно утверж­
дать, что нечто образуется естественным образом из пустоты? Разве
это разумно, и разве можно это слушать?! Таким образом, если книги
вашего учения, наставник, только и восхваляют природную пустоту
как корень всех дел, то я принять этого не могу.

---

Дата добавления: 2019-01-14; просмотров: 150; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!