ПРЕЕМСТВЕННОСТЬ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ И ОБЩЕНИЯ 2 страница

⇐ ПредыдущаяСтр 2 из 48Следующая ⇒

Если фундаментальность научного исследования имеет степени, то работы В.В.Сильвестрова отличаются наивысшей из этих степеней. В период работы над докторской, после систематической глубокой научной и преподавательской деятельности, обнаружилось потенциальное и закономерное свойство любой фундаментальности — обоснованный, осмысленный подход к актуальным практическим вопросам, в частности проблемам образования в условиях современной культуры. Как превратить любую образовательную деятельность в канал, сферу приобщения не к застывшей «совокупности» сведений, а к культуре в широком смысле? В фундаментальном философском обосновании ответа на этот вопрос В.В.Сильвестров видел практический смысл современной философии культуры.

Однако этот ответ не представлен у него в виде рецептов или «методик». В центре внимания В.В.Сильвестрова — традиционная для всей послекан-товской философии фундаментальная проблема опосредствования в целеполагающей деятельности индивида как ее субъекта. Он подробно анализирует варианты ее решения в классической и современной неклассической философских традициях и приходит к выводу, что появление в них двух симметрично разных типов диалектик (Платон, Гегель) — явление закономерное, детерминированное динамикой мировоззренческих предпосылок разных культур. В античности — мифология; в новое время — религия.

«В рамках античного философского самосознания можно выйти за пределы мифологического персонифицированного образца межиндивидуального общения к религиозному и вновь вернуться к мифологическому». В новоевропейской культуре «...Религиозное сознание непременно соотнесено с мифологическим как с тем, что оно постоянно преодолевает, чему оно противостоит, утверждая себя... Обе формы обыденного сознания принадлежат всем: вне противостояния мифологическому религиозное сознание просто не может существовать»*.

Сравнительный анализ мировых религий и форм мифологического самосознания имеет у В.В.Сильве-строва синтетический историко-культурный и историко-философский контекст и в этом смысле является оригинальным и, безусловно, уникальным. Этот анализ выявляет связь предпосылок и посылок в крупнейших классических философских системах [101] и завершается постановкой этого вопроса применительно к вариантам его философского осознания в современной культуре (конец XIX — начало XX в.).

Понятие современной культуры занимает особое место в концепции В.В.Сильвестрова. Его содержание дано в предельно общем фундаментальном виде, а потому обнаруживает прикладные «выходы». Современная культура — никакая не вершина предыдущей истории. Связь ее с предшествующей античной и новоевропейской культурами не иерархична, но «горизонтальна», поэтому преемственность не имеет надындивидуального абсолютного «вектора» прогресса, соответственно, по меньшей мере бессмысленно разделение членов общества на «более прогрессивные» и «менее прогрессивные» группы, классы, а тем более на «вождей» и «массы», «сверхчеловеков» и «толпу».

История движется личностями, если они развивают в общении и деятельности преемственные связи культур. Связь культур не задается надындивидуально ни объективным Духом, ни объективным Законом. Она осуществляется на уровне целеполагающей деятельности каждого индивида. Поэтому способность к фор-

*См. с. 239 в наст. издании — ред.

мированию целей такой преемственной деятельности обществу необходимо сознательно культивировать.

«Образовательный смысл современной культуры» — так назвал В.В.Сильвестров одну из последних своих статей. В его архиве есть копии предложений по реорганизации образовательной и научной систем в нашей стране, проекты программ гуманитаризации образовательных циклов в школах, вузах. Оригиналы он рискнул послать «в инстанции». Конечно, после 1985 г. Но ответа не получил.

Безусловно, вывод о том, что культуру развивают личности, отдельные индивиды, — общий для современных западноевропейских философских концепций. Но их авторы по-разному трактуют происхождение способностей осуществлять это развитие и в этом вопросе часто явно или не явно, пользуясь новой терминологией, переходят все же на логические схемы ими же раскритикованной классики. В.В.Сильвестров это тонко подмечает.

Если в «золотой век» истории философии и истории культуры (он завершается системой Гегеля) «сохраняется предпосылочное единство субъекта и объекта как уверенность в принципиальной воспроизводимости универсальной человеческой орудийности в процессе межиндивидуального общения» и источником (предпосылкой) этой уверенности является традиционализм земледельческой деятельности, то «динамически прогрессирующее индустриальное общество исключало подобный традиционализм». Для современной философии «основная теоретическая трудность состоит в определении исходной деятельной позиции, поскольку она не предзадана очевидной предпосылкой»*.

Для неклассических западноевропейских, как, впрочем, и концепций русской философии начала XX в., проблематизация исходной деятельной позиции для индивида современной культуры имеет разные формы осознания, которые В.В.Сильвестров разделяет на два потока: сциентизм и философская антропология. Если первый в лице классиков позитивизма и неопозитивизма исходно «отказывается» обсуждать во-

* См. с. 246 в наст, издании — ред.

прос о соотношении предпосылок и посылок теоретической формы деятельности (определяя всеобщность деятельности индивида через инструментальность конкретно-научного знания), то во втором направлении «единство человеческой деятельности определяется через межиндивидуальное общение», правильно подчеркивается момент его суверенности по отношению к орудийной деятельности. Однако при попытке выразить субъекта деятельности как источника целей представители этого направления, выходя за рамки мифологического и религиозного традиционализма, тем не менее в логическом отношении следуют за ним, ибо «догматически вводят предпосылочность субъекта деятельности: им становится или биолого-психологическая природа человека, или художественная деятельность, или словесный естественный язык».

В чем ценность этих новых вариантов осмысления названной центральной проблемы всей истории философии — проблемы соотношения предпосылок и посылок теоретического определения объекта или субъекта деятельности? Ответ: в том, что осознанное «введение разных субъектных предпосылок философской теории свидетельствовало о постановке проблемы их происхождения, которой не знала классическая философия».

Показывая границы и подводные камни наиболее типичных вариантов решения этой проблемы в неклассических философских концепциях XX в., В.В.Сильвестров предлагает свой подход в ее постановке. Он считает, что нельзя межиндивидуальное общение рассматривать в отрыве от операционально-орудийного процесса преобразования «человеком самого себя и своего отношения к миру». Проблема только в том, «как обеспечить имманентность общительной связи и орудийности», учитывая запрет на возврат к догматическому введению тех или иных предпосылочных определений объекта или субъекта деятельности современной культуры (но и не снимая проблемы предпосылочности, как это сделано в позитивизме и вообще в сциентизме).

Требования, предъявляемые к постановке проблемы имманентности, или соответствия, общения и деятельности, протекающей в пространстве и времени, можно учесть только в одном случае: «если осознан-

ным предметом общительной связи является формирование цели деятельности, вернее, способности целе-полагания»*. Этот центральный для концепции В.В.Сшьве- строва вывод автор разворачивает в разных аспектах, но лейтмотив один: нельзя образовать человека раз и навсегда, ибо «в современной культуре формирование субъекта деятельности становится основой любой деятельности», коль скоро она всегда есть преемственность целей.

Как это сделать? Прежде всего сознательно вычленить образовательный смысл взаимосвязи общения и деятельности как предмета философии культуры: «избавиться от односторонней абсолютизации двух форм объективизации деятельности субъекта, как было в античной (субъект исходно совпадает с объектом) и новоевропейской (субъект противостоит объекту) культурах, но сделать проблему соотносительности именно этих культур образцом общительной межобъектной связи»; представить многообразие орудийно-дифференцированной современной деятельности как процесс, имеющий общий образовательно-общенчес-кий континуум, а общение — как ориентированное на «процесс орудийно-опосредованного общительного формирования субъекта деятельности».

Отсюда следуют требования к любому образовательному процессу, если он претендует не на простое сообщение совокупности разрозненных сведений или морализаторство, а на приобщение индивида к культурному творчеству. Вот некоторые из них.

Первое — необходимо определение истории культуры как воспитательного основания любого процесса обучения.

Второе — необходимо философское осознание преемственности духовной связи в любом изложении истории культуры.

Таким образом, история и философия культуры — предметы взаимопроникающие, создающие контекст друг для друга.

Третье — требуется осмысление взаимообучения как сути любой общительной связи, в том числе в процессе научной деятельности.

* См. с. 248 в наст. издании — ред.

«И только при соблюдении этих требований формирование субъекта деятельности становится основой любой деятельности». И наоборот, только исходно сознательная ориентация всего общества на формирование каждого индивида в качестве такого субъекта дает возможность реализовать эти требования.

Как видно, изложенные критерии не формально-нормативны по сути, хотя касаются институционально-организационных сторон образовательной деятельности общества. Главное — восстановление и созидание «клеточек» полноценного преемственно-деятельного общения; для науки и искусства — это школы, направления и — главное — «сращивание» их с образовательными структурами. Поэтому основная практическая задача на первом этапе звучит прямо по Рею Брэдбери («451° по Фаренгейту»): надо отыскать всех чудом спасшихся «в лесах» от антикультурных пожаров тоталитаризма крупных мастеров, прежде всего знатоков классических текстов; мастеров любых профессий, возможно, не титулованных, но как-то унаследовавших от своих Учителей и сохранивших способность к «связи времен», к преемственному освоению и передаче культурных традиций в своем деле. К сожалению, их мало, продолжается «утечка мозгов». Их жизнь, у многих уже пенсионная, по-прежнему не балует, многих топит в рутине «службы», «подработок» и быта. Именно их надо окружить вниманием (как? — вопрос специальный) и предоставить возможность для той деятельности, содержание и цели которой они могут выбрать сами, но главное — дать им право иметь учеников.

По мнению В.В.Сильвестрова, «субъектность культуры состоит не в таинственной духовной способности, которой наделен тот или иной выдающийся индивид или народ в целом, но в процессе преемственной межиндивидуальной общительной связи, т.е. в процессе формирования подобной способности и ее реализации в соответствующей деятельности — создании материальных и духовных произведений некоторой культурной общности. Преемственность самосознания определяет и культурную значимость этих произведений как реальной основы межиндивидуальной общительной связи — культурной общности. Процесс межиндивидуального общения не знает границ, раз любые

особенные результаты составляют моменты его осуществления. В этом процессе, и только в нем состоит универсальность человеческой деятельности, человеческой истории, человеческого бытия. — Это и есть царство всеобщего»*.

Трудно остановиться, цитируя последнюю работу В.В.Сильвестрова. Это первая и, к сожалению, единственная глава незавершенной монографии. Те, кто ее прочитал, единодушны в оценке: ее автор был на пороге нового исключительно глубокого и плодотворного периода своего творчества. Он написал ее, преодолевая болезнь, но как бы на одном дыхании, за последние 2—3 месяца жизни, очень спешил...

Понятие всеобщего для его новаторской концепции имеет особый смысл: «Всеобщее есть смыслообра-зующая основа общения, а не сам факт общительной связи. Понять же и воспроизвести это движение смысла можно только через формы его выраженности, т.е. через такого рода результаты этого процесса, в которых он представлен не только как некая завершенность, но и как начало — как вызов и отклик, вопрос и ответ. Нахождение этого проблемного... эпицентра культурной общности в формах ее выраженности — основная задача культурологии. Определить целостность культуры — это значит найти смыслообразующий источник в формах ее выражения, представить последние как способы выражения смысла и преемственности этого выражения в межиндивидуальном общении. Этот смыслообразующий источник, разумеется, не отделим от реальных индивидов, в общительной деятельности которых культура живет, воспроизводится и развивается. Вот почему выявление процесса смысло-образования предполагает обнаружение реального творческого сообщества индивидов — реальной представленности межиндивидуальной общительной связи. Это творческое общительное содружество индивидов — сердце и душа любой культуры... Осознание членами общности этого творческого ядра культуры не есть психологический акт, но процесс, тождественный интеллектуализации общественной деятельности в целом»**.

* См. с. 94 в наст, издании — ред. "См. с. 94—95 в наст, издании — ред.

Таким образом, ориентация общества на развитие каждого индивида не может из лозунга превратиться в реальность только политикой «предоставления материальных условий», увеличения процента отчислений «на культуру и образование» от национального дохода. Это все небесполезно, разумеется, однако главное — в отказе от идеологической «социальной инженерии», разделяющей общество на экспериментаторов — управленцев и подопытную толпу, и в переходе на культивирование образовательно-общенческих сторон любой деятельности, обеспечивающих преемственность в ее развитии. Иными словами, пора как в теории, так и на практике принять тезис о том, что индивид, а не группа есть субъект культуры и истории, и его способность укоренять содержание своих целей в преемственном движении культурных процессов общения и деятельности, порождать новые смыслы (а не от века якобы данные групповые или классовые стадные интересы) — движитель этой истории.

«Бесконечный процесс смыслообразования в межиндивидуальной связи индивидов опосредствуется бесконечным развитием объектного содержания: только тогда может быть воспроизведена смысловая целостность природы (экологическое мышление), когда воспроизводится смысловая целостность культуры»*.

Любая классическая философская концепция — момент 2000-летней истории развития человеческой мысли, поэтому ее идеологизация, т.е. выхватывание из всего потока и разложение на нормативные тезисы, якобы универсальные для всех времен и народов, — акция антикультурная, в которой сами классики абсолютно неповинны. В конце концов вырвать из контекста живого преемственного диалога, в котором, собственно, и рождались философские традиции, и «заидеологизировать», оборвав все корни и нити преемственности, можно всех философов, даже скептиков, даже Сократа и Канта (хотя их потруднее), не говоря уже о тех, кто давал текстуальные поводы для этого, доводя свои выводы до сиюминутных рецептов революционного преобразования всех порядков.

* См. с. 95 в наст, издании — ред.

Парадокс состоит в том, что наша повсеместная ориентация на установки «сверху» до сих пор работает в массовом масштабе. Мы помещаем «наверх» не только живых «вождей», но и любого классика философии, расчленяем его мысли на готовые рецепты, а затем требуем, но только во время перестроек и «оттепелей», от него ответа, как от провинившегося большого начальника. Так проще продолжать бездумное существование. Та же жажда «стерильных», абсолютно истинных путеводных концепций, не требующих размышлений и собственной работы ума, лежит в основе призывов современных ниспровергателей всех авторитетов, которые хотят либо новой «твердой руки» и восстановления в любом деле привычной иерархической пирамиды, либо удовлетворяются бесконечным плаванием в волнах бесплодного и невежественного нигилизма. Это тоже, кстати, источник будущих катастроф, поскольку присущ более молодежи, которую взрослое поколение не сумело укоренить в культуре. Сейчас молодежи предлагаются все виды поучительного морализаторства вместо того, чтобы придать человеческий облик хотя бы нашим школам, буквально гибнущим под бременем ведомственных казарменных порядков.

Конечно, проще всего обвинить в провалах нашей истории какого-то пророка-классика. Между тем теоретические заблуждения великих мыслителей — достояние культуры так же, как и их достижения, поскольку и те, и другие — результат определенной логики, в рамках которой строится концепция. Но эту логику можно увидеть только в контексте воспроизведения всего историко-философского, научного и культурного процесса. Именно поэтому, не цепляясь за отдельные «буквы», но восстанавливая преемственные нити последнего, пора проститься с цитатнически-идеологическим мумифицированием трудов Маркса и возвратить их философской культуре. Такая работа у нас была плодотворно начата в годы «оттепели» и связана прежде всего с именем крупного советского философа Э.В.Ильенкова.

В.В.Сильвестров неоднократно обращался к творчеству Маркса; каждый раз как бы на новом витке: в связи с определенным этапом осмысления всего историко-философского процесса и места в нем гегелевской традиции. Отмечая принадлежность Маркса в ос-

новном к этой традиции, он выделил в его трудах ростки новых неклассических культурологических подходов, которые не были реализованы в силу разных причин, но, возможно, Маркс мог бы к ним вернуться, даруй ему судьба более долгую жизнь. В целом же его концепция имеет более жесткую связь с догматической стороной гегелевской ретроспективной логики*.

В заключение этого очерка в надежде на то, что он разбудит интерес читателей к изучению работ В.В.Сильвестрова, добавлю несколько слов об особенностях его исследовательского почерка, авторского стиля. Строго говоря, чтобы освоить столь богатую содержанием концепцию, необходимо пройти вместе с ним этапы ее становления, учитывая необычайную основательность установок исследователя. Начав в аспирантское время с достаточно частного аспекта истории науки Нового времени, диссертант настолько углубился в предшествующие века в выяснении причин обозначенного феномена, что в итоге работу пришлось назвать «Логическая структура дотеоретическо-го и первоначального теоретического мышления». Она дала толчок «пройти» всю историю философии в контексте истории культуры вплоть до современности, а затем возвратиться к началу движения. И кто сейчас может сказать, сколько раз, в каких аспектах, с привлечением каких источников автор будущего фундаментального труда «Философское обоснование истории и теории культуры» осуществляет такую челночную философскую рефлексию, поднимая и сопоставляя пласты разных культурных и научных традиций?

Конечно, пока сохранена его библиотека, есть его ученики и друзья — свидетели этого труда, и, безусловно, как бы ни сложилась их творческая биография дальше, они постараются по мере сил продолжить разработку его идей. Однако каждый интерпретатор — это все же вторичный источник, читатель же сможет найти в работах В.В.Сильвестрова свои смыслы. Будущий исследователь трудов философа будет, конечно, вознагражден приобщением к процессу столь тонкой интеллектуальной работы. Но надо сразу сказать, что

Дата добавления: 2019-01-14; просмотров: 117; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

⇐ Предыдущая 123 4 5 6 7 8 9 10 Следующая ⇒

Мы поможем в написании ваших работ!