Неравномерность территориального развития в СССР и ее отражение
В отечественных концепциях
В России, а затем и в СССР взгляды на соотношение центров и периферии носят отпечаток особенностей исторического пути страны и ее географии — самой реальности и научных направлений. Среди последних к интересующему нас вопросу имеют отношение дореволюционная и раннесоветская центрографическая школа вместе с оценками асимметричности территориальной структуры и "сдвига на восток" как средства ее преодоления, теория социалистического размещения производительных сил в эпоху активной индустриализации (концепции экономического района, ТПК, освоения новых районов), современные исследования процессов территориальной концентрации и поляризации социально-экономического пространства.
Теоретические основы планового размещения производительных сил - излюбленная тема советской регионалистики. Действительно, уже план ГОЭЛРО и связанные с ним опыты экономического районирования страны ставили перспективно-преобразовательные задачи, хотя речь еще не шла о серьезном изменении народнохозяйственных пропорций. В период нэпа восстановилась территориальная структура прежней экономики; сама схема госплановского районирования после ряда итераций приблизилась к сетке, полученной в лучших дореволюционных опытах. Энергобалансовый метод и концепция района как производственного комбината, по существу, исходили из минимизации затрат на перевозки топлива в главные центры из отдаленных, по условиям разрухи, Донбасса и Баку. Однако в целом расчеты экономической эффективности размещения инвестиций и функционирования производства играли меньшую роль, чем натурально-балансовые. Система экономических показателей для обоснования территориальной организации производства была официально рекомендована лишь в начале 60-х годов.
|
|
|
Активная индустриализация, особенно того тяжелого, материалоемкого типа, который получил распространение у нас, обычно сопряжена с сильной концентрацией производства в узловых точках пространства. Вместе с ускоренной хозяйственными сдвигами урбанизацией это ведет к формированию системы неких баз, соединенных магистралями. Экономически активная территория, с одной стороны, расширяется за счет создания новых центров, а с другой - поляризуется из-за стягивания производительных сил к очагам и коридорам роста. Не случайно и советские и зарубежные географы обнаружили позже немало общего между концепциями ТПК и полюсов роста. Впрочем, первая концепция, хотя она и создавалась в СССР с 30-х годов, до войны не получила широкого официального признания и распространения. Гораздо большее значение придавалось тогда моделям межрайонных комбинатов, так называемых маятников типа Урало-Кузнецкого или Сибирско-Среднеазиатского.
|
|
|
Все геоконструктивистские модели этой эпохи сближает ориентация на селективное территориально-отраслевое развитие как средство "ударного подъема" отстающих и новых районов путем имплантации в них определенных блоков крупных индустриальных объектов. В концепциях производственного комбинирования основной упор делается на их внешние и внутренние связи, а в концепции полюсов роста - на пропульсивную функцию внедряемых производств, призванных спровоцировать дальнейшее спонтанное развитие района. В любом случае исходным толчком должно было служить сосредоточенное капитальное строительство. Непроизводственная сфера и социально-экологические условия территории самостоятельной роли не играли, что гарантировало чужеродность новостроек для традиционного хозяйственно-географического фона, а нередко и его деградацию. Теория ТПК не содержит в явном виде установки на создание очага или полюса роста, но на практике она обычно неотделима от использования выгод концентрации - это стимулировало разработку представлений о промышленных узлах как особом виде производственных комплексов. По понятным причинам отечественные концепции теснее западных связаны с индустриально-ресурсным освоением территории, что отражено в понятии районного энергопроизводственного цикла, разработанном Н.Н. Колосовским.
|
|
|
Вообще, каркасно-узловые по своей сути модели территориального развития периода социалистической индустриализации хорошо вписались в традиционную концепцию сдвига центра тяжести экономики страны на восток. Этот сдвиг рьяно пропагандировался и получал явно гипертрофированное отображение. Если, по В.И. Ленину, отток населения из аграрного сектора в индустриальный и рост городов до революции затушевывались внутренней земледельческой колонизацией, то позже идея равномерного размещения промышленности и освоения новых районов маскировала процесс перестройки старых районов и центров, интерес к которым был куда меньшим, чем к впечатляющим, но часто не очень весомым фактам возникновения новых центров на пустом месте. Однако, как справедливо отметил А.А. Минц, само размещение производства на практике было значительно более реалистичным и трезвым, чем его освещение в литературе того времени.
|
|
|
В результате как в массовом, так и в научном сознании сложился устойчивый стереотип, возведенный в ранг "закономерности ускоренного развития восточных районов". Сдвиг на восток остался одним из главных лозунгов советской регионалистики и по завершении активной фазы индустриализации, в эпоху НТР, оптимизационного моделирования, социальной ориентации развития. Типичным аргументом в пользу "сдвига" служит утверждение о том, что в новых районах преобладает научно обоснованное планомерное развитие в форме ТПК, тогда как в старых районах размещение основных фондов носит случайный характер. Иногда географы все же пытались атаковать эти стереотипы. Так, А.А. Минц в одной из последних своих работ писал: "Снижение межрайонных контрастов в уровне развития, приближение всех отраслей к источникам сырьевых и энергетических ресурсов, освоение необжитых территорий не представляют собой самоцели. Рассредоточение производительных сил по возможно более обширной территории не вытекает из закономерностей хозяйственного развития. Эти взгляды, основываясь не столько на анализе реальных процессов, сколько на попытке подчинить последние неверно понятым или произвольно сформулированным нормативным требованиям, все больше вступают в противоречие с ходом самой жизни".
В серии работ 70-х годов (Н.В. Алисова, А.Н. Арянина, В.П. Максаковского, В.Я. Рома и др.) пересматривался сам механизм территориального развития, объективно меняющийся под воздействием НТР. Мотивами такого пересмотра служили прогрессирующие пространственное расчленение производственных цепочек, снижение роли традиционных районообразующих отраслей и форм организации производства, размывание прежде столь очевидных признаков целостности экономических районов (когда правилом становится связь каждого района со всеми и всех с каждым), рост самостоятельного влияния урбанизации и социально-экологических факторов на территориальную организацию общества. Однако этот пласт литературы и теоретических представлений относится уже к третьему направлению.
Исследования территориальной концентрации общественных явлении имеют свою предысторию. Укажем хотя бы книги В.П. Семенова-Тян-Шанского, вышедшие в разгар дореволюционного индустриально-урбанистического бума. Горожане составляли тогда лишь 1/7 населения даже в европейском макроядре страны, но уже обрисовались "самые хворые экономически и духовно части России", особенно полоса на стыке Нечерноземной и Черноземной зон между промышленным Центром и зерновым Югом. В.П. Семенов-Тян-Шанский сделал удачную попытку выделить истинные экономические города, включая сельские торгово-промышленные очаги как будущие (и действительно состоявшиеся) городские центры. Была предложена их типология, даны емкие характеристики столиц со сферами их экономического влияния и признаками агломерационных реалий в виде кольцевых систем субцентров.
В то время (как и позже) многие не замечали устойчивого западно-восточного перепада демоэкономических плотностей, уровня интенсивности первичных видов деятельности в европейской части империи. Что касается промышленно-городских очагов, то при отмеченной еще Ф. Энгельсом разбросанности и кажущемся равенстве качества этих полюсов роста тоже можно было впасть в заблуждение. На самом деле
равного качества не было, что понимали мыслители "западнического" направления, в том числе марксисты. Известно мнение В.И. Ленина о корректности сравнения с западноевропейскими странами лишь столично-промышленного района России - полосы губерний от Петербургской до Нижегородской. Внутри ее Ленин выделял собственно столичные и прочие земледельческие губернии, однако почти не рассматривал польские, финские и прибалтийские, справедливо не считая их русскими. Между тем по всем, в том числе приводимым им, данным они выделялись темпами развития.
Яркие географические характеристики столичных и промышленных регионов содержат работы Н.Н. Баранского. Достаточно напомнить его сравнение горнорудного Урала со Швецией по их положению относительно мирохозяйственных центров и связей. О Петербурге- Ленинграде он писал: “Оттаивать в промышленном отношении отсталая Россия должна была начиная с места наиболее близкого к промышленному "солнцу" Западной Европы... Ленинград стал столицей с момента своего основания по той же причине, по какой он стал и промышленным центром, т.е. как пункт наиболее удобный для сношений с Западной Европой”. Далее следовал краткий анализ роли столичности, создавшей потребительский рынок, финансовые и прочие условия для роста передовых отраслей индустрии. В отличие от "самого европейского из городов России" Москва росла как центр классического текстильного района, который, по Баранскому, можно обнаружить повсюду и который эволюционировал "от светелки кустаря через мануфактуру к фабрике". После революции сюда лег не только новый пласт индустриализации, но и особый пласт столичной сверхцентрализации управления.
По качественному отрыву от своего окружения Москва, пожалуй, отставала от старого Питера, но за счет центральности положения на Русской равнине быстро превзошла его в роли своеобразной воронки, втягивавшей ресурсы аграрной глубинки (особенно той, что находится между столицей и Ленинградом) и промышленной полупериферии (скажем, Ивановского района, некогда составляющего с Московским единую промышленную полосу). Разумеется, всегда имеют место обратные процессы - трансляции достижений центров на периферию и ее прямого подтягивания к уровню центра. Это может происходить как за счет расширения индустриально-урбанистического ареала по схеме город – агломерация - мегалополис, так и за счет роста новых опорных центров-дублеров, возглавляющих свои районы. Оба пути - "расползающаяся" и "рассредоточенная" концентрация - при громадных пространствах нашей страны не перекрывают полностью зон упадка на внутренней периферии, особенно при установке на экстенсивное расширение периферии внешней.
Советские исследования поляризации территориального развития разворачивались с 60-х годов при нарастающем доминировании урбанистики и социальной проблематики. По понятным причинам они оказались более близкими к соответствующим западным школам, чем работы предыдущего "планово-промышленного" этапа, хотя сохранили и ряд особенностей. Общим было признание трансформации однородных (гомогенных) районов в узловые (нодальные), нарастания тесноты и конфликтности межотраслевых отношений в центрах, волновой природы концентрации и ее способности к воспроизводству на новых уровнях, когда даже падение количественной доли центра может сопровождаться ростом качественной его роли в новых, более ответственных сферах.
Ю.Г. Саушкин, С.Я. Ныммик и другие авторы отмечают как универсальную закономерность, что нарастание контрастов и мире природы и в развитии производительных сил служит спутником прогрессивной эволюции. Равновесие и развитие, в сущности, находятся примерно в таком же противоречии, как покой и движение. Пожалуй, ближе всего к западным эволюционно - диффузионистским концепциям стоят работы Б.Б. Родомана. По его мнению, чем сильнее пространственная концентрация, тем скорее исчезают породившие ее различия между центром и периферией, выравниваются уровни их развития. Однако на смену им приходят новые виды стимулирующего неравенства. Хотя причины и стимулы концентрации на разных стадиях развития общества сменяются, сама она, как более устойчивое явление, сохраняется.
Правда, простейшая модель пространственной диффузии обычно отражает и простое воспроизводство центрально-периферийных отношений, даже с учетом их перехода на новые качественные уровни. Но в ходе индустриального развития воспроизводство было скорее расширенным: возникали новые полюса роста и районы-лидеры, постепенно сокращались сугубо периферийные пространства. Советские географы всегда уделяли внимание этим процессам, но попыток обобщающих построений было не так уж много. Одну из них сделал И.М. Маергойз в виде наброска схемы исторической эволюции ведущих типов концентрации промышленности - территориальной и урбанистической. Вторую он считал своего рода мостиком между первой и производственной (заводской) концентрацией. По сути же дела это интерпретация географических результатов смены кондратьевских длинных циклов с учетом меняющейся роли урбанизации в развитии производства. В середине 80-х годов стали появляться и собственно стадиальные геодемоэкономические схемы]. Можно также отметить известные концепции поляризованной биосферы, территориальной структуры хозяйства (по определению И.М. Маергойза, ключевой элемент этой структуры - функциональные "центры тяжести" хозяйственной жизни), представление об опорном каркасе территории, намеченное предварительными штрихами Н.Н. Баранским и получившее развитие в работах Г.М. Лаппо, О.К. Кудрявцева, П.М. Поляна.
В целом можно констатировать, что советская научная мысль двигалась в этом направлении параллельно западной, хотя была независимой или даже изолированной от нее.
Есть, впрочем, оригинальная отечественная особенность в обсуждении этих проблем, отраженная в острых дискуссиях "за" и "против" больших городов (агломераций) 20-х и 70-80-х годов. Поспешную попытку ранжировать крайние позиции предпринял В.А. Копылов, сочтя их следствием абсолютизации задач, присущих либо социалистической, либо коммунистической фазе единой формации. Более полный и аргументированный анализ содержит обзор Н.В. Петрова по проблемам эффективности крупногородского расселения, подробно разбирающий упомянутые "за" и "против" в экономической, социальной и экологической сферах. Однако и тут получен вывод, что одна позиция "позади" (она лишь констатирует, что происходит, и слабо объясняет, почему), а другая "чересчур впереди" (объявляет, что должно происходить).
Между тем научный подход к вопросу об эволюции форм расселения и территориальной организации производства оставляет желать лучшего. Без учета теоретического и практического опыта "нас опередивших стран" он, видимо, вообще не может теперь ставиться. Ведь даже признавая сегодняшнюю эффективность, особенно экономическую, крупногородского расселения в СССР, мы не вправе экстраполировать ее на завтра. Нужно понять, когда и при каких условиях растут или падают агломерационные эффекты, экономическая и социальная привлекательность ведущих центров. Именно поэтому столь остро звучащие ныне проблемы соотношения центров и периферии тесно связаны с вопросами естественноисторической стадийности в территориальном развитии хозяйства и расселения.
3) Основные системные понятия социально-экономической географии.[5]
Необходимость формирования собственной системы понятий, соответствующих методологическим принципам и отражающих сущность науки, характерна и для социально-экономической географии. Системно-синтетический характер этой науки должен найти максимально полное отражение в ее формирующемся понятийном аппарате. Подобная задача выполнима на базе уже имеющихся понятий экономической географии, географии населения и расселения и пр.
Основными категориями социально-экономической географии на данном этапе ее развития являются социально-экономическая пространственная система (СЭПС), социально-экономический район (СЭР), социально-экономический территориальный комплекс (СЭТК) и др. Значительно расширилась семантика таких получивших распространение понятий общественно-географического порядка, как “расселение”, “экономический район”, “дифференциация”, “интеграция”, “иерархия” и др. Эти знания сформировались в основном в ходе развития экономической географии, однако по мере изучения новых общественно-географических явлений их содержание обогащалось новыми социально-экономическими аспектами познания территориальной организации общества. В настоящее время они с полным основанием могут рассматриваться также как определенные компоненты понятийной системы социально-экономической географии.
Перечисленные понятия и категории обеспечивают системно-синтетическое отражение объекта социально-экономической географии – социально-экономической пространственной системы (СЭПС).
В теории социально-экономической географии понятие СЭПС наиболее общо и абстрактно отражает закономерности пространственного бытия общественного воспроизводства. В его содержание входят все другие более конкретные субординированные системные понятия СЭГ (социально-экономической географии).
Каждое основное понятие СЭГ отражает пространственные системы производительных сил, которые по-разному сочетаются между собой, обладают спецификой функциональной структуры, местом в иерархии, степенью взаимосвязанности и т.д. Только целостная система таких понятий может поистине объективно отражать социально-экономическую действительность системно-синтетическим образом.
Основным понятием теории советской экономической географии является производственно-территориальный комплекс (ПТК или ТПК). Оригинальная идея Н.Н. Колосовского, согласно которой ПТК понимается как сочетание предприятий общественного производства на определенной территории, стала постулатом теории территориальной организации советского общества.
В объективной действительности существуют не только производственно-территориальные комплексы. Материальное производство не может развиваться без непроизводственной сферы. Население, занятое в промышленности, на транспорте и т.д., нуждается в материальном и нематериальном обслуживании. Появление предприятий материального производства влечет за собой возникновение учреждений и предприятий нематериального производства и обслуживания. Таким образом, в процессе пространственной концентрации и комплексообразования и в условиях общественно-территориального разделения труда образуются сложные, взаимосвязанные системы деятельности общества… Чтобы подчеркнуть в этих сочетаниях определяющую роль общественного производства, было предложено обозначить их термином “социально-экономический территориальный комплекс”, который включает все взаимосвязанные звенья общественного воспроизводства на определенной территории.
Несложно определить разницу между понятием “производственно-территориальный комплекс”, которое отражает пространственное сочетание объектов материального производства, и понятием “социально-экономический территориальный комплекс”, характеризующим пространственное сочетание объектов общественного воспроизводства в целом. Проблемы производственно-территориальных комплексов в течение долгого времени рассматривались отдельно от проблем расселения как в теоретическом плане, так и в практике народного хозяйства. Но в объективной действительности они образуют диалектическое единство. Более того, оба понятия теснейшим образом связаны с понятием “экономический район”.
Понятие “экономический район” используется в советской экономической географии для обозначения объективно существующих частей экономической территории (страны, района), обладающих собственной производственной спецификой, проблемами развития и связанных с другими частями экономической территории таким типом отношений, как географическое разделение труда. Процесс расселения, образования производственно-территориальных комплексов и экономических районов должен пониматься как единый интегральный процесс формирования пространственной организации производительных сил. Таким образом, для производственно-территориальных комплексов и расселения экономический район является суперсистемой.
Процесс формирования экономических районов, производственно-территориальных комплексов и расселения является одновременно и процессом формирования социально-экономических районов.
Понятие “социально-экономический район” (страна, большой регион) возникло при реализации идеи социально-экономического районирования (СЭР).
Определяющая роль в процессе социально-экономического районообразования принадлежит социально-экономическим территориальным комплексам… “Ядрами” и “очагами” районов являются, как правило, крупные поселения и их агломерации. Таким образом, процесс социально-экономического районообразования представляет собой в то же время процесс образования социально-экономических территориальных комплексов и систем расселения. Системность экономических районов – доказанное явление. Социально-экономический район внутренне объединен в одно целое социально-экономическими пространственными отношениями. Его территориальная структура образуется функционально-иерархическими субсистемами – социально-экономическими территориальными комплексами. Каждый социально-экономический район обладает определенной автономностью, однако он может функционировать только в условиях географического разделения труда.
Общим признаком социально-экономического района является определенный социально экономический потенциал, включающий уже существующий социально-экономический территориальный комплекс, сформированный путем использования части ресурсов локальной естественноисторической основы и возможностей географического разделения труда.
Среди социально-экономических пространственных систем наиболее детерминированным является синтетическое понятие “страна” (государство). Мы имеем здесь в виду, конечно, не надстроечную, а базисную сторону государства, составляющего социально-экономическое пространственное единство. Последнее формируется в процессе исторического развития под воздействием единства политических и социально экономических интересов определенного класса людей на определенной территории… В ходе осуществления государством своих политических и социально экономических функций и при использовании им своих природных и исторических ресурсов формируется сложная иерархическая система социально-экономических пространственных отношений и связей, которые охватывают всю территорию государства. Таким образом, создается государственная социально-экономическая пространственная суперсистема, в которую в качестве подсистем входят все рассмотренные выше социально-экономические пространственные системы.
Дата добавления: 2018-10-25; просмотров: 465; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!