Общие условия либерализации внешнеэкономической сферы



Предисловие

Настоящая хрестоматия представляет собой составную часть учебно-методического комплекса по экономическим дисциплинам для системы экологического образования в российских университетах по курсу “Экономическая и социальная география России” для специальностей 013400 – “Природопользование”, 013600 – “Геоэкология” и направления 511100 – “Экология и природопользование”.

Главная задача данной хрестоматии – облегчить студентам знакомство с последними трудами по экономической географии и регионалистике для более углубленного изучения важнейших понятий и концепций, используемых в экономической и социальной географии для анализа территориальной организации общества, раскрытия основных закономерностей территориальной организации населения и хозяйства России в переходный период развития, показа взаимосвязи размещения хозяйства и расселения с экологическими проблемами, комплексной экономико-географической характеристики районов страны с выделением основных проблем регионального развития.

Структура хрестоматии соответствует структуре программы курса.

При отборе материалов для хрестоматии составители руководствовались следующими критериями:

Во-первых, эти материалы должны соответствовать основным темам учебного курса.

Во-вторых, выбранные публикации должны дополнять основную литературу по курсу, представленную в программе.

В третьих, предпочтение отдавалось отдельным работам и фрагментам из трудов, изданных относительно недавно или вышедшим небольшим тиражом.

В-четвертых, предполагалось возбудить у студентов интерес к чтению и анализу научно-теоретических работ.

В-пятых, многие материалы отбиралась для хрестоматии по принципу их отсутствия даже в современных учебниках и учебных пособиях.

Входящие в хрестоматию работы неоднородны и по своей тематике, и по способу изложения; всегда необходимо учитывать и время их публикации. Но в целом, используя хрестоматию в сочетании с представленной в программе курса обязательной литературой, студенты получат возможность глубже усвоить основные навыки экономико-, социально и культурно-географического мышления, получить полноценные представления об общих закономерностях территориального развития, территориальной дифференциации социально-экономического пространства современной России, ее месте в глобальных и региональных процессах.

 


Часть I.

Экономическая и социальная география: основные концепции, понятия и методы исследования

Современные тенденции мирового развития и их влияние на Российское общество.

1) Территориальная организация и интеграция в мировое хозяйство России на рубеже веков.[1]

Из всего многообразия российских проблем мы рассмотрим два их аспекта 1) территориальная организация российского общества, 2) интеграция России в мировое хозяйство. При этом авторы вполне осознают, что любой анализ может быть в современных условиях лишь предварительным. В этом отношении нам близка точка зрения А. Е. Левинтова о ситуации в России: “происходящее - явно азаконно, имеет характер слома и перелома, недолговечно”. Попытки поиска закономерностей здесь так же неуместны, как попытки логизировать (и тем самым увековечить в закономерностях) рыскания отрядов ЧОНа по продразверстке в короткий период военного коммунизма.

В нашем случае речь идет, конечно, не о закономерностях, а лишь о наметившихся тенденциях в развитии нашей страны - хотя в ряде случаев определенные устойчивые взаимосвязи уже можно выявить.

Изменение территориальной организации российского общества

В первом приближении в территориальной организации общества (ТОО) можно выделить следующие стороны, аспекты, экономический, социальный, культурный, политический

В экономическом отношении (в экономическом пространстве России) изменения на уровне субъектов федерации проанализированы А.Г. Гранбергом. По его мнению, в 1960-1980-х годах в России (как и в СССР в целом) происходило усиление однородности и связности экономического пространства (т.е. уменьшались различия между регионами и усиливались связи между ними), а с конца 80-х годов процесс пошел в противоположном на правлении.

Размещение хозяйства на макроуровне довольно существенно изменилось увеличился удельный вес "сырьевых" районов (особенно нефтегазовых и металлургических) и резко сократилась доля районов обрабатывающей промышленности. В итоге, если судить по доле экономических районов в общероссийском производстве, произошел "сдвиг на восток", к которому так

давно стремились. Но, конечно, классикам нашей науки и в кошмарном сне не могло присниться, что этот сдвиг произойдет за счет краха верхних этажей промышленности в европейской части России.

Очевидно, что резко усилились различия и внутри регионов. Уже общим местом в публикациях последних лет стало противопоставление крупных городов, с развивающейся третичной сферой, и узкоспециализированных малых и средних городов, в большинстве своем с депрессивной структурой хозяйства.

В основе усиления экономических различий лежит резко возросшая дифференциация предприятий. В советский период практически не было неработающих предприятий - сейчас они появились, возникли и "переходные" формы - частично работающие и т. д. И среди полностью загруженных предприятий разнообразие гораздо больше, чем ранее.

Экономика России разделилась на два сектора 1) включенный во внешнеэкономические связи (собственно экспортные производства, обслуживающие виды деятельности, а также предприятия, осуществляющие импортные операции, и др., 2) ориентированный на внутренний рынок. В первом секторе занято около 1/4-1/5 экономически активного населения, около трети всех регионов России сравнительно широко включены во внешние связи. Добавим, что и поселения, и регионы, связанные с предприятиями первого сектора, резко отличаются в лучшую сторону от всех остальных.

В размещении хозяйства можно констатировать возрастание значения природных условий и экономико-географического положения как фактора хозяйственной деятельности. На макроуровне это особенно ярко проявляется в районах Крайнего Севера и Дальнего Востока, где сворачиваются многие виды деятельности - кроме самых прибыльных. Причина - суровые природные условия, требующие больших затрат, и удаленность, также увеличивающая издержки. Другой пример - увеличивающаяся дифференциация в сельском хозяйстве, где кризис крупных хозяйств в лесной зоне гораздо глубже, чем на благодатном юге. На микроуровне это наблюдается, например, в сельских районах Нечерноземья, где уже давно отмеченное "экономическое отмирание периферии" резко ускорилось.

Еще один географический фактор, значение которого резко усилилось, - плотность населения. Собственно, развитие третичной сферы вообще определяется "плотностью спроса" на услуги. Поэтому-то так усилились различия между крупными городами и "неметрополитенскими территориями" (малыми городами и сельской местностью).

Известный политик И. Хакамада, бывшая одно время руководителем правительственного комитета по развитию малого бизнеса, в одном из интервью отметила, что "чем восточнее - тем хуже" условия для этой сферы деятельности: меньше спрос, слабее развита инфраструктура, больше затраты на перевозки и т.д. Таким образом, чем меньше плотность населения (и инфраструктурная обеспеченность), тем меньше (при прочих равных условиях) доля занятых в третичной сфере, тем хуже условия для “самозанятости” и развития других источников доходов для населения.

Напомним, что применительно к сфере обслуживания в советский период превалировала совсем другая зависимость: территории с меньшей плотностью населения имели большую долю занятых в обслуживании - для обеспечения приемлемой доступности услуг для населения. Но это, естественно, относилось главным образом к бесплатным и льготным услугам, развитие которых определялось потребностями населения и государственной политикой. А нынешнее развитие третичной сферы определяется в основном платежеспособным спросом, т.е., как говорили классики, “не числом голодных желудков, а числом кошельков, способных платить”.

Особенностью социального развития стало резкое усиление его связи с экономическим. В советский период, конечно, тоже такая связь была и “соцкультбыт” в городе-центре ВПК был несравнимо лучше развит, чем в текстильном городке. Но уж размеры пенсий, зарплат в непроизводственной сфере и регулярность их выплат никак не были связаны с производственной деятельностью в городе и районе.

Так же, как и в экономике, наряду с гигантским возрастанием неравенства между субъектами социальной жизни - гражданами растут и территориальные социальные различия. Новый фактор их формирования - безработица и “вынужденная неполная занятость”, коренным образом меняющие условия и образ жизни населения.

Возросшая зависимость уровня и условий жизни населения от экономической ситуации (в условиях, когда государство не может выполнять должным образом свои функции) ведет к возникновению очагов и целых районов социального неблагополучия с низким уровнем жизни, упадком социальной сферы, высокой безработицей и преступностью, развитием алкоголизма и наркоманки и т.д.

Для географов интересно, что распространенность таких зон и острота их проблем также демонстрируют возросшую зависимость от природных условий: при прочих равных условиях. В южных районах все социальные проблемы смягчены - прежде всего за счет больших возможностей “самовыживания” помощи личного подсобного хозяйства (но возможно и за счет состава населения - более деятельного, более предприимчивого в зонах более позднего аграрного освоения и миграционного притока).

Особо следует сказать о таком социально-культурном феномене, как рурализация образа жизни населения, проявляющаяся, в частности, в резком росте числа занятых сельскохозяйственной деятельностью (как “дополнительным” занятием, но часто и экономически и социально более важным) и повышении ее ценности для городского населения. Главные причины этого - видимо, кризис промышленности и сокращение числа занятых в ней (дезиндустриализация), общее снижение уровня жизни и рост безработицы, что в совокупности ведет к интенсификации “домашней экономики”, прежде всего - производства и заготовок продуктов питания. Многие промышленные предприятия даже специально предоставляют дополнительные отпуска для своих работников в летний период - чтобы облегчить им сельскохозяйственные работы. Причем распространенность таких явлений, естественно, тоже зависит от природных условий. Один из американских социологов, изучавших ситуацию в Республике Коми, отметил, что “интенсификация домашней экономики”, ярко выраженная в Сыктывкаре, гораздо менее заметна в Воркуте, где “усилия направляются на возобновление родственных связей по всей территории бывшего Советского Союза в надежде подготовить почву для своего собственного “исхода” или переезда своих детей”.

Другая сторона рурализации образа жизни - рост “натуральности” домашнего хозяйства у большинства семей. Сократилось число услуг, которыми пользуются семьи, уменьшилась и частота пользования ими. В этом же направлении “работает” и снижение подвижности населения. Сократилось число поездок на отдых, поездок за услугами. Особенно важное значение это имеет для жителей сельской местности, где без поездок невозможно вообще пользоваться услугами. По нашим обследованиям в Демидовском районе Смоленской области (1999 г.), интенсивность межселенных передвижений сельских жителей уменьшилась в несколько раз по сравнению с 80-ми годами. Но, конечно, эти процессы идут по-разному в различных районах

Процессы территориальной организации населения в 90-е годы коренным образом изменили свой характер. Прекратился, более того, пошел в обратном направлении длившийся уже несколько веков процесс заселения восточных и северных районов, и с точки зрения размещения населения Россия становится все более “западной” и “южной" страной. А те районы, которые уже как минимум два века “отдавали” население (Центрально-Черноземный, Волго-Вятский, периферийные области Центра и Северо-Запада), наоборот, стали территориями миграционного притока.

При оценке тенденций 90-х годов обычно большое внимание уделяется коренным изменениям в воспроизводстве населения. Действительно, подавляющая часть регионов России имеет отрицательный естественный прирост и в целом население нашей страны уменьшается. В послевоенный период это происходит впервые (последний раз уменьшение населения России в мирное время происходило в 1933-1934 гг. в результате голода, вызванного коллективизацией) и производит большое впечатление на общественное мнение. Однако следует понимать, что естественная убыль населения России была “запрограммирована" с конца 60-х годов, когда нетто-коэффициент воспроизводства стал меньше единицы (т.е. процесс воспроизводства стал суженным: численность поколения детей получалась меньше, чем поколения родителей). Поэтому переход к естественной убыли был неизбежен - другое дело, что он произошел в самой жесткой (даже - жестокой ) форме: вследствие резкого роста смертности. Правда, к концу 90-х годов показатели смертности и продолжительности жизни несколько улучшились (последние почти сравнялись с уровнем брежневского периода). Тем не менее, кризисное положение в демографической сфере налицо, и это одна из острейших проблем России.

Культурное развитие, несомненно, также стало более дифференцированным. Одна из важнейших причин этого - возросшая роль этнического фактора, особенно в республиках, где все большее распространение получает язык “титульной" нации, где, как правило, в общеобразовательных школах преподают историю своей республики, во многих случаях идет “коренизация” управленческого аппарата и т.д.

Характерной чертой 90-х годов стало возрастание этнической мозаичности (чаще всего никак не отражающееся в статистике) во многих районах России. Главная причина этого ‑ экономический кризис в большинстве стран СНГ и уже трудоизбыточных республиках России (прежде всего кавказских). Например, многие пути смягчения напряженности на рынке труда в сельской местности (где был наиболее высокий естественный прирост), практиковавшиеся в республиках Северного Кавказа в советский период (переезд в города для работы в промышленности, сезонные трудовые миграции на строительства в районах Сибири и др.), теперь невозможны: городская промышленность здесь, пожалуй, в самом худшем положении среди всех районов России; спрос на строителей в Сибири пропал и т.д. Поэтому одна из немногих возможностей заработков для сельской молодежи ‑ выезд в крупные города русских районов. Аналогичная ситуация, даже более напряженная, в Армении и Азербайджане, где, по некоторым оценкам, четверть или даже треть семей имеет работников в России и денежные переводы от них ‑ чуть ли не главный канал поступления валюты в эти страны.

Новое явление в культурном пространстве России ‑ бурное оживление и усложнение религиозной жизни. Роль общин, религиозных иерархов в духовной, политической, а подчас и в экономической жизни резко возросла. Значительно выросла и неоднородность конфессионального пространства России.

В то же время “единое культурное пространство” России, о котором так часто говорят, становится все менее прочным. Одна из причин этого ослабление “человеческих связей” между жителями разных районов России. Известна фраза, сказанная одним из жителей Владивостока своей дочери: “Вот видишь фотографию - это наша столица, Москва, но ты ее воочию никогда не увидишь: у нас не будет денег, чтобы туда доехать”. В приграничных районах население уже гораздо чаще посещает соседние страны, чем другие районы России. Поэтому и чувство общности “со страной в целом”, несомненно, ослабевает.

Современная сфера политического развития практически появилась лишь с конца 80-х годов и находится в самом начале своего становления. Собственно политическая сфера деятельности (наличие и влияние политических партий и движений, “степень свободы” оппозиции и средств массовой информации, характер выборов и др., видимо, пока не затрагивает интересов большинства населения, но со временем, несомненно, будет приобретать все большее значение.

Однако политические ориентации региональных властей влияют на их конкретные решения в экономической и социальной сфере. В уже упомянутой статье отмечается, что в регионах, ориентированных на внешний рынок, как правило, проводится более либеральная экономическая политика, а в ориентированных на внутренний рынок - более консервативная, основанная на широком вмешательстве государства в экономику.

Обобщая, можно выделить следующие тенденции изменений в территориальной организации российского общества в 90-х годах. Преобладающее направление - возрастание неоднородности, мозаичности общественной жизни. Усиливаются различия между регионами, типами поселений и даже - природными районами страны. При падении средних по России показателей (снижение уровня жизни, дезурбанизация, ослабление территориального разделения труда и “натурализация" хозяйства, снижение территориальной подвижности населения) некоторые регионы и поселения “вырвались вперед”, в них сформировалась новая среда жизнедеятельности с гораздо большим разнообразием видов деятельности и услуг и т.д.

Некоторые из современных тенденций (например, дифференциация “центр-периферия”) начали проявляться еще в советский период, но темпы изменений в 90-х годах были гораздо большими, картина менялась буквально на глазах. Столь большая скорость изменений и трудности отслеживания и обобщения конкретных процессов, привели, в частности, к тому, что учебники по социально-экономической географии (и школьные, и вузовские) неожиданно стали книгами по исторической географии - поскольку описывали ситуацию конца 80-х годов.

Еще одним отличием 90-х годов от предшествующего периода была жесткость, даже бесчеловечность происходящих изменений. Множество поселений и целые зоны страны становились социально бесперспективными и их жителям предстояло приспосабливаться к существованию в условиях неработающих предприятий и разрушающейся инфраструктуры. Особенно ярко это проявилось в районах, наиболее отдаленных от центров.

Обобщающую картину поляризации пространства России дал Б. Б. Родоман, выделивший три зоны: 1) столицы и крупнейшие города, где сосредоточены основные нововведения последних лет, ‑ “очаги капитализма”; 2) остальная территория в пределах устойчивого автомобильного сообщения ‑ зона сохраняющегося полусоциалистического хозяйства; 3) территория за этими пределами ‑ зона бартера и полунатурального хозяйства. Огрубляя, можно сказать, что районы первой зоны ‑ относительно “прогрессивно развивающиеся”, второй ‑ стагнирующие и третьей ‑ деградирующие.

 

Интеграция России в глобальные экономические структуры.

Либерализация внешнеэкономической сферы России в 90-е годы.

Гигантский масштаб задач, стоящих перед Россией, заключается в том, что ей приходится одновременно решать несколько проблем: 1) системной трансформации общества для создания открытого демократического строя, рыночной экономики и федеративного государства; 2) структурной трансформации экономики в направлении от военно-мобилизационной к ориентирующейся на потребительский спрос населения; 3) интеграции национальной экономики в мировое хозяйство как средства выхода из кризиса и обеспечения устойчивого социально-экономического и научно-технического развития с учетом экологического императива в долгосрочной перспективе.

Одним из идеальных условий успешности решения указанных проблем является совпадение скоростей протекания этих преобразований. В действительности же в 90-е годы наиболее быстрыми темпами развивалась либерализация внешнеэкономической сферы. Этот процесс стал одним из важнейших факторов кризиса неподготовленной российской экономики. Первые две названные нами проблемы имеют такой дореформенный балласт, что их решение может растянуться на десятилетия. Одно только вызревание социальной основы открытого общества и рыночных отношений - среднего класса - проблема не одного поколения. И хотя указанные проблемы теоретически нужно решать в комплексе, все же неизбежно объективное противоречие между целями и временем реализации системной трансформации, структурной перестройки и интеграции экономики России в мировое хозяйство.

Реально произошедшую либерализацию внешнеэкономической сферы нельзя пока назвать интеграцией в мирохозяйственные структуры, потому что этот процесс означает глубинные сдвиги во взаимосвязях фирм России и других стран, движение от простых связей ко все более сложным и многосторонним, которые могут быть обозначены следующим вектором: “внешняя торговля-привлечение прямых зарубежных инвестиций-экспорт собственного капитала-подключение к финансовому и кредитному мировому рынку”. В конечном счете, интеграция должна привести к высокой степени единства внешней торговли, производства и финансово-кредитной сферы России в системе мировой экономики.

Произошедшая в России либерализация внешнеэкономической сферы пока к таким радикальным положительным изменениям не привела. Причины этого, на наш взгляд, кроются не столько в поведении внешних партнеров, сколько в трудностях реформирования постсоциалистической России и ее экономики в частности. Кризис, порожденный социалистическим укладом хозяйствования с его отсутствием стимулов к эффективному труду, неспособностью отречься от ресурсопожирающей военно-мобилизационной экономики и воспринять мировые тенденции развития науки и техники, а также обеспечить комплексное сочетание научно-технического и социального развития, наложился в 90-х годах на коренное изменение парадигмы развития и привел к не наблюдавшемуся в истории мирового хозяйства падению производства. Рекордом до этих пор считались потери США в период Великой депрессии (1929-1932 гг.) - спад объема промышленного производства на 46%. В России с 1991 по 1998 г. этот показатель составил более 50%.

Столь огромный спад в хозяйстве в целом, негативные структурные изменения в экономике и доставшиеся от СССР физически и морально изношенные фонды привели к значительному снижению конкурентоспособности важнейших видов ее продукции. В то же время уровень открытости экономики существенно вырос (по оценкам МВФ, экспортная квота России составляет 25-26% - уровень ФРГ и Великобритании). Это, естественно, входит в противоречие с уровнем развития экономики России (ее доля в мировом валовом продукте составляет менее 2%) и низкой конкурентоспособностью большинства российских товаров.

Может возникнуть возражение, что опережающее развитие внешних связей по сравнению с ростом внутреннего продукта является общемировой тенденцией. Действительно, роль внешнего фактора в хозяйственном развитии стран повышается. Однако проблема России не столько в большой величине экспортной квоты, сколько в том, что либерализация ее внешнеэкономической сферы произошла до создания нового конкурентоспособного рыночного хозяйства и структурной модернизации экономики.

В связи с этим ряд исследователей ставят диагноз “голландская болезнь” экономики России, не имеющей надежды на исцеление. При этом данная болезнь протекает при достаточно низкой степени вовлеченности страны в международное разделение труда по абсолютным показателям. В конце 1990-х годов среднемировая экспортная квота составляла более 900 долл. на душу населения, в высокоразвитых странах - более 4000, а в России - около 500. “Голландская болезнь” связана в первую очередь со значительным удельным весом в экспорте страны сырьевых и топливных отраслей.

В 90-е годы из-за неодинакового падения производства в разных отраслях изменилась структура промышленности России. Объем производства высокотехнологичных изделий сократился почти в 3 раза. В результате пропорции между производством сырья, промежуточной и конечной продукции изменились в пользу топливно-сырьевьх товаров и продукции низкой и средней степенью переработки. Перекос в структуре промышленности сказался на структуре экспорта. В 1998 г. на долю минерального сырья и топлива приходилось 42.3% объема российского экспорта. Всего на природные ресурсы и продукты их первичной переработки приходилось около 4/5 всего объема экспорта. Доля машин и оборудования составляла только 11.2%. В то же время в среднем по миру доля машин и оборудования гораздо выше - 39.3, а в высокоразвитых странах 44.49.

К тому же значительная часть экспортных доходов оставалась в экспортных отраслях, а часть из них шла на поддержание неконкурентоспособных хозяйств, в результате чего структура промышленности “консервировалась”. Такая модель развития и участия в международном разделении труда является типично колониальной в отличие от технологической модели, для которой ключевым моментом экономической стратегии становится создание собственной научно-технической базы, транснационализация экономики и пере нос производства в другие страны, международное кооперирование, т.е. подключение к международным производственным и научно-производственным и технологическим цепям.

Итак, за годы российских реформ не произошло радикальных положительных сдвигов в облагораживании структуры внешнеэкономической сферы. Среди многочисленных причин застоя в структурных изменениях назовем ведущие:

· незрелость рыночных отношений и абсолютная недостаточность их законодательной базы; незначительная роль программных установок государства в структурных преобразованиях; недостаточные размеры иностранных инвестиций и их преимущественно спекулятивный характер;

· криминализация экономики; коррупция практически всех ветвей государственной власти; отток российского капитала за рубеж; финансирование госбюджета за счет значительной части инвестиций в бывшем СССР в структуре экспорта также преобладали дотехнологичные изделия: с 1970 по 1985 г. доля чисто сырьевых товаров и товаров низкой степени обработки увеличилась с 76 до 84%, а доля машиностроения и оборудования сократилась;

· отсутствие инвестиционных ресурсов; отрыв финансовой сферы от реальной экономики; бремя внешнего долга, который достиг к началу 2000 г. 98% ВВП, а в совокупности с внутренним долгом - 114% ВВП.

 

Общие условия либерализации внешнеэкономической сферы

И все же, несмотря на значительные трудности, перспективы развития России связаны с максимизацией уровня интеграции ее в мировую экономику. Правда, среди исследователей и политиков бытует точка зрения, что России следовало бы интегрироваться в мировое хозяйство, но попозже, после формирования хотя бы основ новой системы внутренней экономики. Ярким проявлением такого подхода является геополитическая, да и отчасти геоэкономическая концепция "острова России", предложенная Цымбурским. Согласно этому предложению, определенное дистанцирование России от международных дел якобы позволит ей интенсивно саморазвиваться на “острове”. Конечно, это утопическая и нарочито дискуссионная схема. Если даже в геополитической сфере теоретически это допустимо, то во внешнеэкономической сфере изоляция просто губительна, поскольку, во-первых, потеря времени на “обдумывание” стратегии в условиях ускоренного мирового экономического развития обрекает Россию на вечное догоняющее развитие. Во-вторых, для решения масштабных задач нашей страны необходимы огромные инвестиции, значительная часть которых может быть привлечена только за счет частных инвесторов зарубежных государств. Но главное (принципиальное), в третьих, заключается в том, что изолированная страна лишается механизма социально-экономического развития в форме жесткой международной конкуренции.

В современной экономике для успеха на мировых рынках и проведения глобальной внешнеэкономической политики необходимо не пассивное использование имеющихся факторов производства (труд, капитал, природные ресурсы, информация), а активная борьба с неблагоприятными условиями. Так, американский исследователь М. Портер считает, что преуспевшие в развитии страны не наследуют, а создают новые факторы истинной мировой конкурентоспособности в процессе расширения производства. Давление, вызов, а не спокойная жизнь привели фирмы и страны к процветанию. Национальные неблагоприятные условия, если к ним подходить творчески, порождают энергию для инноваций и изменений. Считалось, например, что японское процветание опиралось на дешевую избыточную рабочую силу. На самом деле японские фирмы начали преуспевать на мировом рынке только после того, как прошли через острую нехватку и дороговизну рабочих рук и существенно снизили свою потребность в рабочей силе с помощью автоматизации производства. На протяжении жизни одного поколения эта страна обрела статус великой экономической державы не путем милитаризации, а путем перестройки промышленности, восстановления финансовых и валютных резервов, главным образом за счет участия в международном разделена и труда.

Одними из главных внутренних условий подключения к мировому рынку во всех странах были, во-первых, преобладание в экономике страны частного предпринимательства, а не государственного сектора, хотя это и не исключало государственного регулирования или программирования; во-вторых, демилитаризация производства и тем самым снижение роли оборонных отраслей как градообразующих и расширение градообслуживющих; в-третьих, проведение радикальных аграрных реформ. Последние не только на бумаге, но и на практике ведут к модернизации крупной сферы экономики. За счет роста ее эффективности решается проблема самообеспечения продовольствием, а также высвобождаются средства для производства недостающих промышленных товаров, в частности инвестиционного и промежуточного спроса; происходят перетоки рабочей силы в промышленность и сферу услуг, качественное улучшение структуры внутреннего рынка, так как сельское население приобщается к новым потребностям. Известно, что требования внутреннего рынка, дающие местным фирмам представление о спросе покупателей, являются наиболее важным условием оптимизации экспорта.

Все перечисленные необходимые, хотя и недостач очные для коренной перестройки внешнеэкономической сферы, условия в России не доведены до нужного уровня. Рыночные отношения после приватизации не развиты, их принципы четко не сформулированы, законодательная база рыночных отношений в обществе расплывчата. Не установлены пропорции между государственным и рыночным регулированием, что привело к криминализации хозяйственной деятельности. Конверсия оборонных отраслей из-за отсутствия должного государственного участия и капитала происходит медленно, в связи с чем занятая в оборонном комплексе рабочая сила используется неэффективно. Преобразования аграрной сферы не доведены до логического конца.

2) Проблемы устойчивости экономического пространства России в контексте внешнеэкономической либерализации.[2]

 

С установлением либерального режима внешнеэкономической деятельности возникла прямая связь между мировым статусом России и ее региональным развитием. Открытие российского пространства оказывают сильное воздействие на его развитие с точки зрения хода рыночной трансформации, соотношения интеграционных и дезинтеграционных процессов, стратегической устойчивости. Региональная структура российской экономики многие десятилетия формировалась в закрытом режиме, в условиях военно-политической конфронтации с Западом. Рыночные условия и либерализация внешнеэкономических связей требуют соответствующей адаптации экономики, в том числе и ее пространственной структуры. Это длительный процесс, поскольку региональные пропорции весьма инерционны. В статье рассматриваются некоторые вопросы этой большой, сложной проблемы с точки зрения устойчивости по отношению к центробежному воздействию внешнеэкономической либерализации.


Дата добавления: 2018-10-25; просмотров: 378; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:






Мы поможем в написании ваших работ!