Стихотворения, приписываемые Крылову
Стихи г-же К… на четыре времени года
Приятности весны прохладной вобразя,
И сколь она сердца к любви склонять способна,
Не вспомнить мне тебя, прекрасная, нельзя;
А вспомня, не сказать, что ты весне подобна.
Влекущий нас под тень несносный летний зной
Нередко в тяжкое томление приводит,
Но взор пленяющий Темиры дорогой
И лето самое в сей силе превосходит.
Плодами богатя, подобя нивы раю,
Нам осень подает веселые часы;
Мне ж мнится, что тогда я нежный плод сбираю,
Коль взором числю я когда твои красы.
Когда же зимние воображу морозы,
Тогда, чтоб мысли толь холодные согреть
И видеть в феврале цветущи нежны розы,
Мне стоит на тебя лишь только посмотреть.
Эпиграмма
Желаешь ты того, чтоб быть тебе богатым,
И ищешь способов?.. Будь только тароватым,
И превзойди своим коварством сатану —
Возьми ты за себя прекрасную жену.
Стихи г-же К…
Позволь плененному тобою,
Любовь! мне кисть на время взять,
И наполняй меня собою,
Хочу Темиру я писать.
Позволь и дай мне вспоможенье,
Мое ты сердце успокой;
Мой дух, оставь свое волненье,
Любовь, води моей рукой.
Представь ее мне без убору,
И без него мила она;
Представь, когда встречать Аврору
Она встает от нежна сна.
Тогда, как день, гоня мрак ночи,
Природу оживляет вновь;
Когда ее драгие очи
Вперяют нежность и любовь.
|
|
|
В лице играя, жар прелестный
Ее пленяет и томит,
И ей желанья неизвестны
Во сердце нежное селит;
Волнует кровь и сердце бьётся,
Видна в очах нежнейша страсть;
Вздыханьем томна грудь мятется,
И познает любови власть.
Она свои красы зреть тщится,
Восторг приятный полюбя;
Потом сама себя стыдится
И их скрывает от себя.
Она любови гласу внемлет,
В лицо ее вступает стыд;
Но тщетно дух мой предприемлет
Списать толико нежный вид.
Дабы представить вам подробно
Ее всех прелестей собор,
То не перо к тому удобно,
К тому удобен нежный взор.
Эпиграмма
Напрасно человек
В науках тратит век:
Сколь в них премудрости сыскати ни желает,
Родится глупым он и глупым умирает.
Письмо к дядюшкину племяннику
О ты, которого разумным закрестили
И титлом знатока публичного почтили;
О ты, который нам явил пример собой,
Что может человек доволен быть судьбой
И ездить четверней по правилу в карете,
Приметным быть глупцом во всем ученом свете
И чести знак таскать у левого ребра,
Когда имеет он довольно серебра;
Скажи, великий муж! поведай нам без лести:
Какою выслугой дошел к такой ты чести,
Что, к удивлению знакомых всех людей,
|
|
|
Ты можешь мучить вдруг четверку лошадей?
Когда б ты был женат, то я бы почитал,
Что ты достоинство рогами поймал;
Но ты, хотя с тех пор сбираешься жениться,
Как мог в десяток вдруг порядочно влюбиться;
Однако всё еще поныне не женат,
То, следственно, еще поныне не рогат.
Я слышал, красотой найти путь к счастью можно,
Но ты судьбой скроен не так-то осторожно.
То правда, иногда с умом выходят в честь;
Но ты доныне трех не можешь перечесть:
За что же столько ты счастлив, чиновен, знатен?
Неужели за то, что твой тупей приятен?
Никак путей твоих понять я не могу.—
Постой, авось либо скажу и не солгу.
Подумаю, в родню твою высоку глядя,
Конечно, этому причиною твой дядя.
К реке М…
Резвися, речка дорогая;
Играй, мой кроткий, милый друг!
Водой блестящей окропляя
Душистый, бархатный сей луг.
Катись кристальною струею
С моей сердечною слезою,
Сверкая в мягкой мураве!
А я, старинку вспоминая
И ею дух мой услаждая,
Простую песнь спою тебе.
Страна родная, драгоценна,
Тебя я буду помнить век!
Где юность райская, бесценна,
Являла тысячи утех;
В объятьях матери где нежных
Не проливал я токов слезных,
Где чистой радостью дышал;
|
|
|
Душой где страсти не владели,
Глаза везде невинность зрели,
Где я в забавах утопал!—
Румяной, розовой зарею
Когда алели облака,
Когда брильянтовой росою
Кропились пестрые луга;
Я бегал в рощах ароматных,
Под сению берез прохладных,
Где пел мне песню соловей,
Где для меня журчал ручей;
Где всё со мною восхищалось,
Где всё со мною улыбалось;
Летал – и зефир легкокрылый
За мною вслед порхал,
Оставя свой цветочек милый,
В кудрях резвился и жужжал.
Когда я жаром утомлялся,
Тогда к твоим брегам бежал;
В прохладны волны погружался
И в них отраду обретал.
Весенний как цветок прекрасный
Живится утренней росой,
И вновь свой запах он приятный
Льет в свежем воздухе струей:
Так дух мой, снова оживленный,
Приятны чувства изливал;
И я, тобою прохлажденный,
Всю цену жизни ощущал.—
Как белый чистый голубок
Весной летит с ветвистой липки,
Как легкий тихий ветерок,—
Так я летел в свой терем светлый,
Где улыбалися забавы,
Где просто было, без прикрас,
Без роскоши – сердец отравы,
Приятно, чисто, без убранств;
И где любовь меня встречала
С горячею в глазах слезой,
Где радость нежно обнимала,
Где счастлив был я сам собой!
Куда же дни златые скрылись?
|
|
|
Невинные, блаженны дни!—
Забава, радость удалились:
Остались горести одни.—
Скажи мне, речка дорогая!
В брегах цветущих протекая,
Не унесла ль ты их с собой?
Их нет – и солнце не сияет;
Терзается мой дух тоской!
Их нет – и эхо воздыхает
Уныло по лесам со мной!
Жалобы отчаянной
Тиран! на то ли ты родился,
Чтобы взглянуть раз и – пленить!
На то ли огнь любви разлился
В груди моей, чтоб слезы лить?
Тиран, на то ли ты родился?
Когда б я это прежде знала,
Страшилась бы твоих оков:
В тебе я счастье полагала
Ты был моя душа, мой бог!
Когда б я это прежде знала!
Но, ах! и птичка погибает,
Не зная хитрости сетей;
Томится, рвется, умирает!
Скажите ж, как бежать людей?
И птичка в сети попадает.
Пусть грозный страшный гром раздастся
И грудь неверну поразит!..
Увы! как бедной мне остаться;
Меня воспоминанье умертвит —
Пускай, пускай тиран живет!
Песня
(С французской «Petits chagrins de temps en temps»)
Печали малые даны,—
Чтоб радостям придать цены;
Нередко о пустом, случится,
Сердечко бедное крушится,
В тоске, в слезах лишается утех,
А после всё выходит смех.
Девица, страстию горя
И тайне сердца изменя,
Признанье в бездну скрыть желает
И за порок его считает;
В тоске, в слезах лишается утех.
А после всё выходит смех.
У Лизы милых боле нет;
Сестра – вдова в шестнадцать лет;
Скучают обе жить на свете,
И смерть одна у них в предмете;
В тоске, в слезах лишаются утех,
А после всё выходит смех.
Общая надгробная
Прохожий, посмотри: вот у сего пригорка
Ленивец схоронен, а подле Тараторка.
<Эпитафия>
Здесь бедная навек сокрыта Тараторка —
Скончалась от насморка.
<на Наполеона>
Любви Марбефовой {Луи-Шарль Рене де Марбеф (1736–1788 гг.) – главный комендант Корсики, покровительствовавший Бонапартам;} с Летицией {Летиция Бонапарт – мать Наполеона.} приплод,
Досель был Герострат, стал ныне скороход,
С тех пор как русскую страну господь спасая,
Кутузовым сменить благоволил Барклая,
А чтобы русский нос не слишком поднимал,
Бог адмирала дал {Адмирал – П. В. Чичагов, которого обвиняли в том, что он упустил Наполеона при переходе его через Березину (см. басню Крылова «Щука и кот» и примечания к ней).}.
Эпитафия
Под камнем сим лежит прегнусный корсиканец,
Враг человечества, враг бога, самозванец,
Который кровию полсвета обагрил,
Все состоянии расстроил, разорил,
А, наконец, и сам для смертных всех в отраду
Открыл себе он путь через Россию к аду.
<на маршала Нея>
Французский маршал Ней
В Можайске принцем возвеличен.
И прежде был Можайск отличен
Породою свиней.
<на П. М. Карабанова>
Как Карабанов взял «Альзиру» перевесть,
И в аде слух о том промчался,
Тогда Вольтер, вздохнув, признался,
Что точно грешникам по смерти мука есть!
Дата добавления: 2018-10-27; просмотров: 228; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!