Список сокращений и список символических обозначений 133 страница
Исследуя структуру человеческой деятельности, устанавливая объективные отношения между ее компонентами, Леонтьев показал, что С. создается в результате отражения субъектом отношений, существующих между ним и тем, на что его действия направлены, как на свой непосредственный результат (цель). Именно отношение мотива к цели, по Леонтьеву, порождает личностный С., причем смыслообразующая функция в этом отношении принадлежит мотиву. Возникая в деятельности, С. становятся единицами человеческого сознания, его «образующими». В рамках сознания С. вступает в отношения с др. его образующими, в частности со значениями, выражаясь через последние. См. также Смысловой барьер.
СМЫСЛОВОЙ БАРЬЕР (англ. semantic barrier) – возникающее между людьми взаимное непонимание, основанное на том, что одно и то же событие при одинаковом значении имеет для них разный смысл. С. б. часто наблюдается тогда, когда люди не понимают мотивов поведения друг друга и либо действуют без учета этих мотивов, либо приписывают партнеру по взаимодействию ложные мотивы. Для человека, у которого возник С. б., характерна повышенная аффективность. Нередко это отношение распространяется на всю ситуацию общения.
Особенно часто С. б. возникает между детьми и взрослыми, т. к., предъявляя требования к детям, взрослые нередко игнорируют смысл, который это событие имеет для детей. Напр., учитель ставит «плохую» отметку, не учитывая меру усилий, затраченных учеником на выполнение работы. Этим он хочет побудить ученика лучше учиться. Ученик же воспринимает отметку как несправедливую, т. к. для него главный смысл заключается в том, что он старался. В этом случае отметка теряет свою побудительную силу. В результате возникновения С. б. затрудняется процесс воспитания.
|
|
|
Добавление: Явление С. б. впервые было описано и изучено Л. С. Славиной. Различают С. б. по отношению к конкретному человеку и по отношению к конкретному требованию. С. б. по отношению к конкретному человеку, возникнув, проявляется уже независимо от того, какие требования предъявляет данный человек к ребенку. Наиболее распространенной причиной возникновения С. б. такого рода является неучет мотивов поведения ребенка, а нередко и приписывание ему таких мотивов, которых в действительности не было или с которыми он не согласен. В результате у ребенка может возникнуть отрицательное аффективное отношение к обидевшему его взрослому, которое влечет за собой неадекватное представление об отношении к нему этого взрослого и, как следствие, полное игнорирование данного человека. С. б. по отношению к конкретному требованию проявляется независимо от того, кто предъявляет это требование. Основной причиной возникновения С. б. этого типа является безрезультатное повторение одних и тех же требований, которые в силу тех или иных причин субъективно не воспринимаются ребенком как требования (напр., не соответствуют внутренней позиции ребенка). Как правило, это случается с теми требованиями, смысл которых различен для воспитателя и воспитанника. (Н. И. Гуткина)
|
|
|
СНОВИДЕНИЕ (англ. dream) – непроизвольный поток полимодальных образов в состоянии сна (см. Сон), которые обычно переживаются спящим как подлинная реальность. Процент отчетов о С. значительно выше, когда человека будили во время фазы быстрого сна, по сравнению с фазами медленного сна, однако содержание С. в разных фазах сна не отличается существенно. Особая категория С. – т. н. «люцидные С.», во время которых человек сознает, что он спит; при этом отдельные лица могут произвольно регулировать содержание С.
Анализу содержания С. большое внимание уделялось в психоанализе. Этой теме посвящена первая крупная книга З. Фрейда – «Толкование сновидений» (1900). Фрейд считал, что С. есть осуществленное желание, его образы не являются совершенно бессмысленными, их функция заключается в репрезентации субъекту скрытых смыслов его бессознательного, но смысл С. м. б. понят только при символическом анализе, техника которого идентична обычной технике психоанализа. «Работа С.» (термин Фрейда) противоположна работе анализа. Переработка информации в С. сводится к 3 основным процессам: 1) сгущение (концентрация) образов вплоть до их контаминации (наложения друг на друга); 2) смещение (замещение), когда некий скрытый элемент проявляется в виде отдаленной ассоциации, намека; 3) символизация – превращение мысли в символические зрительные образы (см. Мышление образное). Наиболее подробно связь символики С. и символов, проявляющихся в религии, мифах и др., была исследована К. Юнгом. Юнг считал, что символы в С. являются проявлением не только личного бессознательного, но и коллективного, которое в С. использует архетипические символы (см. Аналитическая психология, Психотерапия интерактивная). (Б. М., И. М. Романенко)
|
|
|
СОБЕСЕДОВАНИЕ (англ. interlocution) – особая форма общения и, более конкретно, беседы. А. А. Ухтомский различал эмпирически данное и подлинное С. Первое, постоянно нас сопровождающее, еще не есть С. в подлинном смысле слова и в подлинном понимании каждым другого. Эмпирическое С. м. б. сопряжено с солипсизмом. Настоящее С. есть дело трудного достигания, когда самоутверждение перестает стоять заслонкою между людьми. Это живое, культурное общение, в котором открыты уши каждого для всех прочих и в котором строится история. Подлинное С. представляет собой важное средство индивидуализации, когда собеседники «читаются до глубины и потому получают ответы на свои дела, которые для них самих еще не поняты, а только еще носятся в досознательном и готовятся открыться» (Ухтомский А. А. Заслуженный собеседник. Рыбинск, 1997, с. 229). Условием и результатом такого С. является любовное, симпатическое или сочувственное понимание. (В. П. Зинченко)
|
|
|
СОВЕСТЬ (англ. conscience) – интериоризированные стандарты правильного и неправильного, по которым индивид судит о своем поведении; часть Суперэго, которая усваивается на основе наказаний. См. Интуиция совести, Эго‑идеал.
СОВЛАДАНИЕ (англ. coping) – психические процессы и поведение, направленные на преодоление и переживание стрессовых (кризисных) ситуаций, особенно психосоциального характера. Большое количество исследований посвящено изучению, систематизации и сравнению эффективности разнообразных стратегий (способов, приемов, стилей) С., таких, напр., как решение проблемы собственными силами, обращение за помощью к семье, обращение к религии, уход от проблемы, оптимизм, релаксация, юмор, обращение за помощью к друзьям. Разработаны тренинговые программы развития навыков С. Иногда термином «С.» обозначают лишь «рациональные, конструктивные» способы реагирования на стресс, противопоставляя их «бессознательным» механизмам психологической защиты (см. Защита психологическая). Однако следует заметить, что не всякий сознательный способ поведения, переживания и когнитивной переработки можно считать рациональным и конструктивным (напр., употребление алкоголя или самообвинение), равно как и не всякий механизм психологической защиты безусловно плох, неконструктивен и неэффективен. (Б. М.)
СОВМЕСТНОЕ ВНИМАНИЕ (англ. joint attention) – способность человека сонаправить внимание, обратить его на тот же объект или событие, на которые обращает внимание др. человек, без специальной речевой инструкции. Позволяет осуществить соотнесение речи и эмоциональных реакций наблюдаемого человека (взрослого) с объектами и событиями в окружающей среде. Лежит в основе раннего речевого, эмоционального и соц. развития, а также командной работы. Считается, что нарушение С. в. на ранних этапах онтогенеза запускает каскад нарушений психического развития, характерных для раннего детского аутизма. Механизм С. в. используется в робототехнике для обучения, в частности для расширения словаря мобильных роботов. (М. В. Фаликман)
СОЗНАНИЕ (англ. consciousness) – предельная абстракция и одновременно «вечная» проблема философии, психологии, социологии. Обсуждение проблемы С. в философском ключе – это обсуждение коренных сторон человеческого бытия: богатство и многообразие отношений человека к действительности; способность идеального воспроизведения действительности; знание о мире, включающее представление о роли и месте человека в нем, о «смысле жизни»; о свободе человека, его чувстве вины и ответственности; о направленности мирового процесса и т. п. Однако С. не совпадает с осознаваемым содержанием. Конструирование сознания как мира человеческого, как предмета философского исследования, начатое Ф. Брентано, Э. Гуссерлем, Г. Г. Шпетом, продолжается.
С., конечно, идеальная форма отражения, воспроизведения, порождения действительности, что не мешает ей быть реальной, объективной, бытийной, т. е. участной в бытии: «Идея, смысл, сюжет – объективны. Идея может влезть или не влезть в голову философствующего персонажа, ее можно вбить в его голову или невозможно, но она есть, и ее бытие нимало не определяется емкостью его черепа. Даже то обстоятельство, что идея не влезает в его голову, можно принять за особо убедительное доказательство ее независимого от философствующих особ бытия» (Шпет). Об этом же говорит М. М. Бахтин: «Идея – это не субъективное, индивидуально‑психологическое образование с “постоянным местопребыванием” в голове человека; нет, идея интериндивидуальна и интерсубъективна, сфера ее бытия не индивидуальное сознание, а диалогическое общение между сознаниями. Идея – это живое событие, разыгрывающееся в точке диалогической встречи двух или нескольких сознаний». Здесь ключевое слово «между». Вот в этом «между» и находится С., в т. ч. индивидуальное, личное, субъектное, в смысле его принадлежности некоему Я, что не мешает индивидуальному С. быть субъективным.
Естествоиспытатели и философы размышляют о С. как о некоем «живом теле», размерность которого близка к космическим размерностям: «Сознание – это как бы “всепроникающий эфир” в мире. Или, как сказал бы В. И. Вернадский, громадное тело, находящееся в пульсирующем равновесии и порождающее новые формы… Коль скоро мы определили сознание как нечто, что – между нашими головами, то это определение имеет фундаментальное отношение и к социальной форме, благодаря которой люди способны жить друг с другом, а фактически пропускать через себя поток жизни» (М. К. Мамардашвили).
И тем не менее сознание вопреки подобным и вовсе не единичным высказываниям философов, предупреждениям великих физиологов и нейропсихологов – Ч. Шеррингтона, Дж. Экклза, А. Р. Лурия и др., – продолжаются попытки искать С. «между ушами», локализовать его в мозге, даже искать для него специальные нейроны (Ф. Крик).
Наивно полагать, что изучение и моделирование функций мозга – это и есть изучение и моделирование знания и С.: «Можно, например, пытаться показать, как те или иные сознательные состояния вызываются процессами в нейронах головного мозга и комбинациями их активности. Но независимо от успеха или неуспеха попытки такого рода ясно, что знание о нейронах не может стать элементом никакого сознательного опыта, который (после получения этого знания) порождался бы этими нейронами» (Мамардашвили). Сказанное не умаляет значения исследований физиологии мозга, в т. ч. и моделирования его работы. Мозг – такая же загадка и тайна, как и С., но это разные тайны, а не одна. Их различению мешают язык, самомнение, эгоцентризм: «в моей голове родилась мысль», «в моем мозгу зародилась идея» и т. п.
С., идеальная форма, существующая объективно, имеет полифоническое, диалогическое, смысловое строение, включающая в себя не только со‑знание, но и аффективно‑смысловые образования. Идеальная форма, существующая до и вне отдельного индивида, есть приглашающая сила или движущая сила индивидуального развития. Она усваивается, субъективируется и становится реальной формой психики и С. индивида. Взаимоотношения между идеальной и реальной формами психики и С. – предмет исследования в культурно‑исторической психологии: «Конечно, жизнь определяет сознание. Оно возникает из жизни и образует только один из ее моментов. Но раз возникшее мышление само определяет жизнь, или, вернее, мыслящая жизнь определяет сама себя через сознание. Как только мы оторвали мышление от жизни, от динамики и потребности, лишили его всякой действенности, мы закрыли себе всякие пути к выявлению и объяснению свойств и главнейшего назначения мышления: определять образ жизни и поведения, изменять наши действия, направлять их и освобождать их из‑под власти конкретной ситуации» (Л. С. Выготский). Согласно Выготскому, именно С. – главное условие и средство овладения собой: осознать – значит в известной мере овладеть, осознание и овладение идут рука об руку. Высшим психическим функциям «в такой же мере присуща иная интеллектуальная, как и иная аффективная природа. Все дело в том, что мышление и аффект представляют собой части единого целого – человеческого сознания» (Выготский).
Как говорил И. Г. Фихте, душа и С. намечают к созданию новые органы, под последними следует понимать функциональные органы, т. е. те же высшие психические функции. Конечно, деятельность можно рассматривать как «первоматерию» человеческого мира и вслед за нем. классической философией раскрывать этот мир как подлинный универсум деятельности. Но в таком случае в деятельность нужно погрузить и мышление, и аффекты, и волю, и С., а не фантазировать по поводу того, как деятельность, лишенная модуса психического, порождает психику и С. Выготский прекрасно понимал роль понятия предметной деятельности для психологии. Более того, он реинтерпретировал всю совокупность высших психических функций и рассматривал их как органы деятельности, и это функциональное по своей природе объяснение ввело в научный оборот новый значительный ресурс для истолкования целостности психологической реальности. Примечательно, однако, что Выготский, обсуждая проблему единицы анализа мышления и языка, в качестве таковой выдвинул не предметное действие, а значение, которое относится скорее к сфере С.
Т. о., С., понимаемое в широком смысле слова, по отношению к деятельности выполняет двоякую роль: оно выступает в качестве ее внутреннего компонента, средства контроля за ходом деятельности; оно же выступает и как внешнее по отношению к ней, как источник представлений о ее целях, смысле и оценке. Иначе и не м. б., т. к. С. – это сложнейшая реальность, имеющая как свои уровни, так и свои структурные компоненты, его образующие. Рассмотрим 3 слоя С.
Духовный слой С. складывается очень рано в пространстве между Я – Ты, Я – Другой (М. Бубер, М. М. Бахтин, С. Л. Рубинштейн), а на самых первых ступенях развития в пространстве совокупного Я (Д. Б. Эльконин), которое начинает строиться с момента рождения. Многие исследователи фиксируют появление первой улыбки у младенца на 21‑й день после рождения (В. В. Зеньковский, М. И. Лисина и др.). Тогда же возникает базисное чувство доверия/недоверия к себе, к миру (Э. Эриксон), являющееся основой возникновения др. чувств. В т. ч., согласно смелой гипотезе Д. Винникота, – ощущение собственной магической силы (омниопотентности), иллюзии сотворения собственного мира. Винникот поясняет, что такой мир не является еще ни внутренней реальностью, ни внешним фактом. Но он есть! Его можно называть миром или пространством между, которое требует заполнения иным, отличным от самого индивида: иным Я, иной реальностью. Столь рано возникающий, пусть магически, духовный слой, развиваясь, становится колыбелью свободы, морального поведения, совести. Возникновение этого слоя не отрефлексировано, поэтому Мамардашвили неоднократно говорил, что морально то, что беспричинно, бескорыстно, вызвано идеальной мотивацией, по отношению к которой теряет смысл вопрос «почему?». Мы говорим не «почему», а «по совести», как и мораль, – причина самой себя. И в то же время она является причиной поступков, которые кажутся внешне немотивированными, они мотивированы идеально: иначе не мог. При нарушении сферы между, диалектики или диалогики в отношениях Я – Другой, по мнению Бубера, язык этой сферы сжимается до точки, человек утрачивает человеческое.
Следующий – бытийный слой. Его образующими являются биодинамическая ткань живого движения, предметного действия, чувственная ткань образа. Оба вида ткани, окрашенные аффективно, представляют собой строительный материал функциональных органов индивида, в т. ч. движения, действия, образа ситуации, образа действия и т. п. Движение вносит вклад в создание образа, последний регулирует осуществление движения. Строго говоря, биодинамическая и чувственная ткань – это одна ткань, подобная ленте Мёбиуса: биодинамическая ткань переходит в чувственную, а чувственная – в биодинамическую. Несколько упрощая, можно сказать, что движение не только реактивно, но и чувствительно к ситуации и собственному исполнению. Обе формы чувствительности во время осуществления движения чередуются. Их чередование обеспечивает фоновый уровень рефлексии; ее назначение – контроль за правильностью движения, над которым витает смысл двигательной задачи (Н. Д. Гордеева). Это как бы онтологическая рефлексия, занятая лишь объектом и получаемым посредством обеих форм чувствительности знанием. Возможно, правильнее назвать этот слой С. «бытийно‑эмпирическим». Его иллюстрирует ответ ребенка в проблемной ситуации: «Не надо думать, надо доставать».
Наконец, рефлексивный слой С. Его образующими являются значение и смысл. В этом слое, который можно назвать также «бытийно‑гносеологическим», происходит игра значений и смыслов: осмысление значений и означение смыслов. Эти процессы редко бывают симметричными, между ними наблюдается зазор, дельта непонимания, недосказанность или сверхсказанность, побуждающие к продолжению этой игры, к развитию С. в целом.
Разумеется, выделение слоев С. и его образующих весьма условно с т. зр. его действительной работы. Каждый акт С., по словам Шпета, характеризует интенсивное разнообразие, значит, в такой акт м. б. вовлечены все слои и их образующие. Они находятся в постоянном взаимодействии, как по горизонтали, так и по вертикали. Взаимодействие и даже «взаимоузнавание» слоев далеко не просто. В бытийном слое С. дана первичная предметность, тогда как рефлексивный слой имеет дело с ее вторичными, превращенными (и извращенными), в т. ч. с идеологизированными формами. Вторичные могут затемнять и искажать первичные. Мамардашвили показал, что разработанный Марксом анализ (предметно‑редуктивный анализ С.) есть способ обнаружения предметностей С. и его смыслов.
Трудности изучения обрисованной функциональной структуры С. обусловлены тем, что не все его образующие даны постороннему наблюдателю. В духовном слое Я и Другой даны лишь внешне, их внутренняя форма скрыта. В бытийном слое дана лишь биодинамическая ткань, чувственная – скрыта. В рефлексивном слое даны, да и то не прямо, значения, а смыслы скрыты. Но, как сказал Дж. Миллер, человек (добавим: и его С.) создан не для удобства экспериментаторов. На основании приведенной схематической характеристики С. и его образующих можно заключить, что действительно существует «единый континуум бытия – сознание» (Мамардашвили), что С. участно в бытии, что деятельность и С., подобно биодинамической ткани и чувственной ткани, можно рассматривать как две стороны ленты Мёбиуса, и взаимоотношения между ними асимметричны. Напряжения, возникающие между ними, – одна из движущих сил развития и саморазвития человека. (В. П. Зинченко)
Дата добавления: 2018-10-25; просмотров: 135; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!