Архитектура - Шехтель, Фёдор Осипович



Шехтель Федор Осипович                      Федор Осипович Шехтель принадлежит к числу крупнейших зодчих рубежа 19-20 столетий. Сознательная жизнь и творчество этого замечательного мастера связаны по преимуществу с Москвой. И хотя он, подобно своим современникам, много проектировал для провинции, его творчество ассоциируется прежде всего, с древней столицей; здесь находится постройки, принесшие Шехтелю известность и определившее его вклад в историю не только русской, но и мировой архитектуры.      Шехтель начал с эклектике работал много в этом стиле и пользовался 1890-е годы довольно широкой известностью. Одновременно Шехтель - едва ли не самый яркий в России представитель модерна.     В отличии от определенной статичности творчества архитекторов - эклектиков, творчество Шехтелю- в непрерывной динамике стилевых исканий.      Шехтель - не только русский зодчий. Предреволюционного периода, но и советский зодчий. Председатель Московского архитектурного общества последнего предреволюционного десятилетия, он возглавлял его и впервые пять предреволюционных лет. Велико значения Шехтеля - педагога, преподававшего композицию Строгановском училище с 1898 года вплоть до смерти 1926 года.      Шехтель родился 1859 году в Саратове. Об отце его известно только, что он был инженером-технологом. Мат зодчего и жена (он был женат на своей кузине) происходили от семьи саратовских купцов Жегиных. Яркой и известной личностью был отец его жены Т. Жегин, приятель П.М. Третьякова близкий кругам московского просвещенного купечества, увлекавшийся искусством и коллекционированием. Это дружба, вероятно, и была причиной того, что мать Шехтеля Дарья Карловна служилой экономкой у Третьяковых, в доме которых часто бывал молодой Шехтель.      К сожалению, архив зодчего утерян. Поэтому канва его жизни, особенно детства и отрочества, прослеживается смутно, не позволяя ответить на многие вопросы. Неизвестно, где он получил первоначальное образование. В его личном деле из фонда Строгановского училища, хранящегося в Центральном государственном архиве литературы и искусства, имеется аттестат об окончании Тираспольской католической гимназии. В находящемся в том же архиве фонде Училища живописи, ваяния и зодчества - тот же аттестат и данные об учебе в училище 1876-1877 годах в третьем "научном" классе. Об остальном документы молчат. В мемуарах встречается упоминание о работе Шехтеля архитекторским помощником у известных московских зодчих конца 19-ого века А.С. Коминского и К.В. Терского. Имеются даже данные, что, будучи помощником последнего, Шехтель не просто помогал ему в проектирование театра "Парадиз" на Большой Никитской (театра им. В. Маяковского), но и составил проект фасада. Работа у обоих зодчих оказалось, бесспорно, плодотворной для Шехтеля. Каминский - талантливый проектировщик, одаренный акварелист, знаток русского и западных средневековых стилей. Не без импульсов, полученных и Каминского, а может быть и под его прямым влиянием сложился устойчивый и проходящий через всю его жизни интерес средневековому зодчеств, в тесной связи с осмыслением системы которого находятся поиски и открытия Шехтеля. Не без влияния Каминского развился, вероятно, и колористический дар Шехтеля - одного из самых замечательных мастеров цвета в архитектуре. Наконец, Каминский сыграл, очевидно, большую роль в судьбе молодого зодчего, ведя его круг московского просвещенного купечества и обеспечив его рекомендациями среди состоятельных заказчиков. Но это все лишь догадки. Может быть, будущему зодчему в этом помогла мать, служившая у Третьяковой экономкой и бывшая фактически членом их семьи. Однако членом этой семьи был и Каминский (жена его урожденная Третьякова). У Терского будущий зодчий мог получить также знание стилей, любовь к Москве и древнерусской архитектуре. До нас не дошли сведения, по какой причине Шехтель оставил Училище живописи, ваяния и зодчества, как протекало формирование его дарования, когда созрела решимость всецело посвятить себя архитектуре, определилось призвание, а главное - проявилась вера в него. С конца 1870 годов Шехтель начинает работать самостоятельно. Но в первоевремя занятия архитектурой занимают в его творчестве сравнительно скромное место. Шехтель иллюстрирует и оформляет книги, журналы, рисует виньетки, адреса, театральные афиши, обложки для нот, меню торжественных обедов. В месте с братом А.П. Чеховым художником Н.П. Чеховым, с которым он познакомился и подружился в училище, Шехтель пишет иконы и создает монументальных росписей. Но самое большое место в деятельности молодого Шехтеля до конца 1880-х -начала 1890-х годов занимает работа театрального художника. Он создает костюмы и эскизы декораций, и эта деятельность позднее, в 1890-1900-е годы, как бынайдет продолжение в проектирование театров и народных домов. Шехтель как театральный декоратор тяготеет к сфере искусства, бывшей дляконца 19-ого века анахронизмом, - к эпигонской романтической декорации казенной оперной сцены. Он работает помощником "мага и волшебника", декоратора Большого театра К.Ф. Вальца - непревзойденного мастера превращений, сказочныхметаморфоз, феерий, разрушений, бурь, фонтанов, прославившегося постановками, представлявшими красочные, поражающие зрелища. Это одна сторона театральной деятельности молодого Шехтеля. Вторая - народный театр и оформление народных гуляний. Он работает художником у знаменитого М.В.Лентовского, ориентировавшегося на вкус массового зрителя, создателя театра "Скоморох". Об одной из постановок под название "Весна-красная" можно составить достаточно полное представление, поскольку сцены с ее изображениями были изданы Шехтелем в виде специального альбома. Таким образом, истоки архитектурной деятельности Шехтеля восходят к двумисточникам - к дожившей до конца столетия романтической традиции, оказавшейсяособенно живучей в оперном и балетном театре, и к традиции народного театра. Шехтель - типичная для конца 19 - начала 20 века фигура: художник, пришедший в архитектуру, человек, не получивший специального образования. Тенденция к всеобщему и радикальному обновлению сложившихся норм не только в России. Но и повсюду в Европе выражает себя в наплыве в архитектуру лиц, минимально зараженных свойственными профессионалам предрассудками и потому более склонных к новшествам. Едва ли многие исторические периоды, разве только что эпоха Возрождения, могут похвалиться таким обилием проектирующих, работающих в области архитектуры и художественной промышленности живописцев. Очевидно, это объясняется внутренними потребностями двоякого рода: во-первых, необходимостью переосмысления догматов своего искусства и искусства архитектуры, издавна считавшегося стилеобразующим; во-вторых, притягательность проектной практики для живописцев во многом обусловлена тем, что эстетика рубежа столетий и всеобщая убежденность в преобразующей миссии искусства и его жизнестроительной функции связываются с архитектурой, точнее, с задачами преобразования жизненной среды обитания человека.      Однако то, что для большинства художников -В.М. Васнецова, В.Д. Поленова, К.А. Коровина, А.Я. Головина, А.Н. Бенуа, С.В. Малютина, М.А. Врубеля идругих - осталось все-таки эпизодом, "архитектурными упражнениями", для Шехтеля стала делом и смыслом жизни.      О раннем периоде творчества Шехтеля едва ли когда-нибудь удастся составить достаточно полное представление. Он получил право на производство работ, которое давалось званием техника-строителя, лишь 1893 году, когда проектировал особняк Морозова на Спиридоновке. Между тем известно, что уже в середине 1880-х годов по его проекту ведется застройка имений Кирицы и Старожилово в Рязанской губернии, строятся загородные дома в Московской и Ярославской губерниях, отделываются интерьеры московских особняков.      Строительство дач, особняков и отделка интерьеров московских домов разветвленной фамилии Морозовых, сопутствовавшие этим работам творческий успех и признание определили дальнейшую судьбу молодого Шехтеля. Очевидно, запоздалоеполучение диплома техника-строителя в 1893 году одновременно с утверждением в Московской городской управе проекта особняка Морозова свидетельствует об окончательно созревшей внутренней решимости Шехтеля посвятить себя по преимуществу архитектурной деятельности.      Работы Шехтеля. Начиная от наиболее ранних обнаруживают устойчивость и определенность интересов и симпатией, говорят об его увлечение средневековым зодчеством во всех его модификациях - древнерусским, романским, готикой. Вспроектированных зодчим точно, например, назвать созданные со сложившимисяассоциациями между назначением и стилем вестибюль в особняке Морозова воВведенском переулке в египетском стиле, гостиную того же особняка и гостинуюособняка Морозовой на Спиридоновке в стиле рококо, ванную в доме Ушкова вмавританском стиле и т.д. Однако столь же очевидно и другие неизменноепредпочтение отдавалось русскому, романскому и готическому стиле. Причем. Настолько можно судить по выявленным сегодня постройкам Шехтеляосновные искания и открытия 1890-х годов связаны именно с готикой. В "русском" стиле он проектирует убранство Тверской улицы коронационным торжествам,Исторический музей, церкви, Народный дом и народные театры. Исторический музей - еще всецело ученическая работа, выполненная Шехтелем,очевидно, в пору пребывания в Училище живописи, ваяния и зодчества. Изсооружений спроектированных в "русском" стиле, наиболее примечательнымиявляются Народный дом(1897), оставшийся не осуществленным проект деревянноготеатра Сокольников, серия типовых проектов деревянных народных театров.Знаменательно, что в работе над ними Шехтель отталкивается от проекта Народноготеатра Гартмана для Политехнической выставки в Москве 1872 года. Отталкивается,но не повторяет. Для Народного театра в Сокольниках Шехтель нашел типмногоугольного в плане зрительного зала, со сближающимися к центру проходами ирасположенными амфитеатром местами, компактный, вместительный, демократичный пооблику. Наружной галереи бывшей в театре Гартмана, получили в проекте Шехтелявид легких, обегающих здания двумя ярусами сплошных балконов и придали обликутеатра со стороны главного фасад прозрачность и гостеприимность. Фасадынародного театра, по существу, лишены декора. О принадлежности их к "русскому"стилю напоминают лишь башенки по сторонам входа. Проект народного дома (не осуществлен), созданный в 1897 году по просьбе А.П.Чехова, с которых зодчий был дружен, впечатляет по истине классической чистотойи продуманностью плана, умением удобно и логично соединить разнородныепомещения, обходясь при этом минимумом площади; в нем полностью отсутствуетпустые, не работающие пространства.      В этом проекте, а особенно в проекте сооружений в "готическом" стиле -особняках, дачах, усадебных домах, усилия Шехтеля направлены к преодолениютрадиционной фронтальности и к выработки системы приемов, обеспечивающихвсефасадность. Композиция этого сооружения Шехтеля обнаруживает новуютенденцию, предполагая не линейное передвижение по улице, а круговой обходздания. Причем будущий мастер модерна заявляет о себе в усилиях передатьхудожественными средствами богатство смены впечатлений, возникающих в процессепередвижения. Симметричные композиции А.Н. Померанцова и Д.Н. Чичагова статичныи динамичны одновременно. Композиции Шехтеля открыты, динамичны и вместе с этимуравновешены и замкнуты в своем круговом движении. По этому так настойчивоподчеркнут в облике Народного дома мотив кругового движения. Как и в проектенародных театров, акцентирование входа дает начало и толчок вновь и вновьвозникающему круговому движению.      Еще более определенно сказываются новые черты в "готических" сооруженияхШехтеля. Разработаны впервые к особняку Морозова на Спиридорновке в 1893 годупринцип пространственно - планировочной организации оказался очень емкимперспективным. Вряд ли этот принцип можно считать изобретением Шехтеля. Каждаяэпоха стихийно рождает не многочисленные исходные принципы построенияархитектурной формы, варьируемые затем в бесчисленном множестве индивидуальныхтворений. Находки Шехтеля относятся к их числу. То, что благодаряисключительной одаренности на первой взгляд феноменом, уникальным по своемузначению, при более внимательном анализе оказывает претворенным во многихсотнях, даже тысячах вариантах. Но даже среди такого множества построексооружение Шехтеля 1890-х годов сохраняют для русской архитектуры своепервооткрывательское значение, но и марку первоклассного творения.      В особняке Морозова нашли совершенное воплощение, и при том несколько раньше,те находки, а которых говорилось с вязи с лучшими сооружениями Шехтеля 1890-хгодов в "русском" стиле - народными театрами и Народным домом. Но еслиприменительно к ним, не смотря на более позднюю дату создания, можно говоритьскоре о зарождение приемов и принципов новой архитектурной системы, то,характеризуя "готические" особняки, хочется , наоборот, подтвердить фактналичия новой системы, созданной в расчете на длительное восприятие во времени,со множества точек зрения, постоянно меняющихся в процессе движения. Расчет на "круговое" восприятие обуславливает необычность применяемыхШехтелем приемов и средств. Выразительность особняка Морозовой определяютсяглавным образом логикой сочетания основных объемов. Отдельные мотивыповторяются на фасадах особняка Морозовой по несколько раз, а то и десятки раз.Угловую башню поддерживают сюита башнеобразных объемов, граненой форме эркерауличного фасада вторят угловые башенки по кроям самого крупного избашнеобразных объемов, повторяются формы крытых балконов. Наконец, варьируемоена много ладов островерхое завершение окон, аркад крылец - балконов, парадногоподъезда, находящее отзвук даже в контрфорсах парадного подъезда и решеткеограды, создает ощущение мечтательности и романтической приподнятости. Сдержанное применение декора влечет за собой увеличение значимости отдельнойдетали и позволяет сосредоточит внимание на главном, добиться эмоциональнойвыразительности.      Планы, фасады, интерьеры особняка Морозова создают впечатление удивительногоединства, не похожего на единство архитектурных сооружений предшествующеговремени. Казалось, что центром и композиционным ядром здания является группапомещений аванзала и вестибюля, что аванзал и вестибюль - своего родавнутренний стержень, узел и отправной элемент сложной структуры особняка.Анализ подтвердил что предположение обнаружив наличие кристально ясного ипростого замысла и одновременно- существования жестких принциповпроектирования, применяемых от проекта к проекту. Оказалось, что планировочно-пространственная организация здания и система пропорций, ритмика, размеры техили иных элементов вплоть до размеров мебели - все определяется соотношениемисходных геометрических форм: стороны квадрата и его диагонали - длины, шириныи высота аванзала. Все без исключения остальные размеры являются кратными илипроизводными от основных - квадрата и прямоугольника. Оказалось также, что издревнерусского зодчества заимствован и при этом творчески переосмыслен и другойприем, распространенный в хоромном строительстве, - многосоставность плана иобъема, образующего несколько относительно самостоятельных групп помещений.      Непосредственная зависимость между логикой построения плана и композициейнаружных объемов осмыслена и закреплена художественно. Внутренние помещения неощущаются как нечто изолированное по отношению к наружным формам ипространству. Сложный, уступчатый объем здания как бы непосредственновзаимодействует с ним. Кроме того, облик многих интерьеров зрительно неотделимот наружных масс и объемов: одно как бы непосредственно является продолжениемдругого. Живописный план здания логичен и тщательно продуман. Он возник в результатеспециальной заботы об удобствах и комфорте. Однако в полном согласии сэстетикой модерна они не являются самоцелью. Зодчий видит свою задачу в прямопротивоположном. Его цель - заставить всеми доступными ему средствами забыть обэтом, забыть во имя красоты и одухотворенности целого. Шехтель выступает истинным певцом прекрасного не только в богатых особнякахверхушки московского купечества, но и в собственном, скромном по размерам иформам доме в бывш. Ермолаевском пепеулке. Здесь тот же уют, та же забота обудобствах, виртуозная планировка 9особенно если принять во внимание неудобную,неправильную форму участка), непередаваемое словами ощущение возвышенности,покоя и гармонии, не покидающее посетителя в интерьере даже сейчас, несмотря наутрату подлинной обстановки. Все, что Шехтель делает на протяжении следующего десятилетия, лишь уточняет и развивает принципы, к которым пришел зодчий при проектировании особняка Морозовой. Иными стали формы. Они либо совершенно утратили сходство систорическим прототипом (таковы его значительные постройки начала 1900-х годов - особняки Рябушинского на Малой Никитской и А.И. Держинского в Штатном(Кропоткинский) переулке, Московский художественный театр, типография А.А. Леввенсона в Трехпрудном переулке), либо тяготеют к "неорусскому2 стилю (так в отличие от "русского" стиля 19 века принято называть направление в модерне, стилизующее мотивы и формы древнерусского зодчества). К числу лучшихсооружений Шехтеля в "неорусском" стиле относятся: комплекс павильонов русского отдела на Международной выставке в Глазго (1901), за который Шехтель в 1902 году был удостоен звания академика; Ярославский вокзал (1904), проектирование которого относится к 1902 году, собственная дача в Кунцеве (1905), дача А.АА, Левенсона, проект Народного дома (1902). В оссобняках Рябушинского и Держинской, внешне не имеющих ничего общего друг с другом и с особняком Морозовой, выдержан общий принцип построения здания "изнутри наружу", от центрального (композиционного) ядра, та же система геометрических и математических зависимостей. Но в архитектурном образе зданий определеннее зазвучала диссинансность, трагическая гармония рубежного времени канунов и катастроф. Выразительность и впечатляющая сила архитектурного образа особнякаРябушинского основаны на непосредственном взаимодествии контрастных, дажепротивоположных по своим характеристикам элементом, каждый из которых в своюочередь наделен взаимоисключающими чертами. Общий облик здания определяетпротивопоставление геометрически четких форм основного объема и силуэта(кубовидный объем, карнизы) и органических в своей неправильности балконов икрылец. Великолепны интерьеры здания, как и в особняке Дерожинской, в интерьерахопределеннее, чем на фасадах, выявлена изобразительность форм, тяготеющих кприродным. Их красота, богатство пространственных связей невольно заставляютзабыть обо всем остальном. Планировка здания, как всегда у Шехтеля, продумана ицелесообразна. Заслуживает специального упоминания перестройка здания бывшего театраЛианозова для Московского Художественного театра(1902). Поэтика молодого театраоказалась удивительно созвучной поэтике и творческому кредо зодчего. Он сумелпередать в архитектурном образе интерьеров свойственное неорормантическомумироощущению модерна высокое представление о деятельности художника как ослужении. О театре - как о храме искусства, месте, где происходитсвященнодействие. Архитектур театра - явление уникальное. Царившая в нематмосфера состердоточенности и изящной простоты, полное отсутствие традиционнойлепнины, позолоты, продуманность колористической гаммы. сКупое использованиестилизованного орнамента. Где повторялся мотив волны и летящей над ними чайки,создавала у зрителя ощущения значительности самого факта приходя в театр.Зараждала трепетным ожиданием того. Что должно произойти на сцене. Зрительный зал театра спроектирован Шехтелем по принципу известного нам ужеособнякам контрасту темного низа и светлого верха: серебристо-сиреневаяорнаментальная роспись потолка и фриза контрастировала с полумраком внизуподчеркнутым темно-зеленой кожей кресел партера. Нельзя не упомянуть о занавесетеатра со знаменитой, летящей над волнами прекрасной белой чайкой. Символ,созданный Шехтелем, чрезвычайно емок и многозначен. В нем содержитсянапоминание о духовных истоках театра, связанных с драматургией А.П. Чехова. В сооружениях "неорусского" стиля обращает на себя внимание лирическаятрактовка первоисточника, вызывающая деформацию исходных форм. Зодчегоинтересует не буквальное воссоздание прототипов, а связанные с нимипереживаниями. В постоянной заботе зодчего о красоте находит выражениеубежденность, что искусство должно быть полезно прежде всего своей способностьюдарить людям радость, украшать жизнь и возвышать душу. Это ни в коей мере неозначает забвения практических нужд. В архивах сохранилась докладная запискауправляющего железной дорогой Москва - Ярославль - Архангельск, специальноотмечавшего экономичность проекта Шехтеля: убранство Ярославского вокзала многодешевле традиционного штукатурного; в нем удобно и рационально используетсязастроенная площадь.      Творчество Шехтеля второй половины 1900-х годов происходит под знакомсоздания торгово-банковских сооружений. Они замечательны художественнымипереосмыслением и выражением в композиции фасадов пространственности ихкаркасной металло-кирпичной структуры. Это не значит, что до 1904 года, когдаШехтель произвел перестройку бака Рябушинских на Биржевой площади (ныне площадьКуйбышева), зодчий не занимается строительством подобного рода зданий. Напротяжении 1998-1900 годов им спроектированы и построены торговый дом М.С.Кузнецова на Мясницкой (улица Кирова), торговый дом Аршинова в Старопанскомпереулке, "Боярский двор" на Старой площади. Однако в каждом из этих зданийобнаруживается либо некоторая паллиативность, либо несамостоятельность, скажем,отголоски венского модерна. Что же касается трех названных сооружений, а такженеосуществленного проекта банка на Никольской улице (1910), то здесь Шехтельабсолютно оригинален. Созданные им сооружения можно по праву отнести к шедевраммодерна в его строгом рационалистическом варианте. Шехтель сумел передать воблике зданий особенности конструкции, превратив стены из несущего элемента вограждающую плоскость, положить в основу композиции особенности конструктивнойсистемы. С присущим его дарованию умением находить непредвзятые и убедительныерешения он передает заложенные, казалось бы, в самой структуре сооруженияхудожественные эффекты, ее воздушность и пространственность. В сооружениях Шехтеля, особенно в торгово-банковских зданиях, фактура и цветматериала, их контраст и сопоставления, художественно осмысленные, превращаютсяв одно из важнейших средств архитектурной выразительности. Рольфактуро-цветовых контрастов в общей системе средств возрастает по мере того,как проще, конструктивнее и однотипнее становятся формы, строже композиция. В конце 1900-х - начале 1910-х годов в творчестве Шехтеля сказываются черты,навеянные, с одной стороны, ростом ретроспективистских тенденций, а с другой -внутренней эволюцией самого модерна, обнаруживающего все большую тягу кпередаче в образах архитектуры своеобразной стандартизованности и массовостигородского быта, начинающего находить красоту в унифицированном и массовом.Жизнь развеяла иллюзии, разрушив утопическую веру в возможность преобразованияжизни средствами искусства. По мере изживания этой утопии рождается другая -техницистская. Отражением этого является усилие рационалистических черт впозднем модерне, обращение к традиции, отмеченной чертами чисто зрительнынойоднотипности и простоты. Наблюдаемое с конца 1900-х годов постепенное усиление ретроспективистскихтенденций в основе своей вызвано тем же, что и усиление черт чисто зрительногорационализма в позднем модерне. В основе тех и других = поиски нового канона,новых закономерностей, противостоящих уникальности и программному отрицаниюобязательных правил в эстетике модерна. Ретроспективистские тенденции нашли, содной стороны, отражение в неоклассицизме (неоренессанс), в попытках возродитьих художественную систему во всей полноте, а с другой - в обращении к классикекак источнику новых форм и новой художественной системы. Обе тенденции нашлиотражение в творчестве Шехтеля. В качестве примера сооружений, где наследиерусского классицизма выступает полностью переосмысленным, пропущенным сквозьпризму новейших веяний, могут быть названы собственный дом Шехтеля на Большойсадовой (1909), выставочное здание в Камергерском переулке (1914) ибиблиотека-музей А.П. Чехова в Таганроге (1910). Весьма плодотворные искания зодчего в этом направлении прервала перваямировая война. Грянула Октябрьская революция, началась гражданская война.Строительство почти прекратилось. И хотя в середине 1920-х годов оновозобновилось, творчество Шехтеля к этому времени теряет свое авангардноезначение. Объяснений этому может быть несколько: во-первых, отпущенная каждому,даже самому большому, таланту мера саморазвития, во-вторых, причиныпрограммные, идейно-художественные. Шехтеля принял революцию и был в числе тех, кто сразу же начал сотрудничать сновой власть. Он был председателем Архитектурно-технического совета Главногокомитета государственных сооружений, председателемхудожественно-производственной комиссии при НТО ВСНХ, членом и председателемкомиссий жюри по конкурсам, которые объявлялись московским архитектурнымобществом, ВСНХ, Наркомпросом. Шехтель ведет проектную работу. По его проектустроится павильон Туркестана на Всероссийской сельскохозяйственной выставке1923 года. В числе неосуществленных проектов - архитектурная часть обводнения50 тысяч десятин голодной степи (1923), проект Мавзолея В.И. Ленина (1924),памятника 26 бакинским комиссарам, Днепрогеса(1925), крематория, Болшевскогооптического завода и поселка при нем.      Проекты этих лет по преимуществу архаичны. Зодчий словно стремится к возраждению того, с чем прежде боролся, - к ретроспективности. Непонятную на первый взгляд ситуацию, думается, можно объяснить тем, что это неприятия ценности искусства, провозглашения необходимости деталей вещей. На эту мысль наводит содержание двух докладов, прочитанных Шехтелем во Вхутемасе. Первый, 1919 год, дошел до нас полностью. Он называется: "Сказка о трех сестрах - живописи, скульптуре и архитектуре". Объяснение, почему Шехтель, избегавший теоретизирования даже в период наиболее активной художественной борьбы за новый стиль, один из принципов и организаторов Выставки архитектуры и художественной промышленности нового стиля (1902-1903), обратился к несвойственной ему деятельности, дает красноречивая концовка речи: "Будем надеяться, что I Государственные Свободные Художественные мастерские в своей совокупности, и, в частности, наконец-то налаженный архитектурный отдел дружно примутся за эту задачу, не обращая внимания на трудные условия, в которые поставлена работа художника в наше время. Таким образом, оправдается наша волшебная сказка о трех сестрах, взявших на себя благодарную задачу украсить наше существование, дать радость нашему глазу и повысить тонус нашей жизни. Любовь все побеждает. Любя искусство, мы творим волшебную сказку, дающую смысл нашей жизни". Но 1919 году стало не возвратным прошлым время сказок и грез. Наиболее радикальные новаторы предлагали сбросить искусство с корабля современности. однако Шехтелю назначение искусства по прежнему виделось в красоте, вносящей радость в жизнь человека.      Тот же смысл имело, вероятно, и другая лекция - "Мистика в искусстве", содержание которой, судя по сохранившимся отрывкам, сводилось к попытке осмыслить чудо (мистику) создание художественного произведения, чудо творчества. Вновь типичной неоромантическая позиция, свойственная модерну и абсолютно чуждая конструктивизму, определяющему развитие советской архитектуры 20-х годов. Все это заставляет думать: а не является ли анахронизмом проектов Шехтеля сознательным протестом против "антихудожественности", против отрицания самоценности красоты и искусства, столь распространенных в эстетике 20-х годов? Так или иначе, но Шехтель вошел в историю отечественного искусства как крупнейший мастер рубежа 19-20 веков, один из создателей национального варианта модерна, характерный и яркий представитель русской архитектурной школы конца прошлого-начала текущего столетия. Умер Шехтель 26 июня 1926 года.  ШЕХТЕЛЬ, Федор Осипович (1859-1926). Шехтель был в числе непосредственных создателей нового языка архитектуры, новой системы. Его творчество - одна из вершин первого этапа современной архитектуры, известного в России под названием модерн. Родился в Петербурге в семье обрусевшего немецкого инженера-технолога. Вырос в Саратове. В 1875 Шехтель приехал в Москву и поступил на архитектурное отделение Московского училища живописи, ваяния и зодчества на курс Д. Н. Чичагова. Но обладавший природным даром гениального рисовальщика Шехтель был недоучкой, отчисленным с 3-го курса за непосeщение. Свой первый личный дом на Петербургском шоссе, 20, Шехтель возводил, числившись купцом. К концу XIX века по его проектам было построено уже немало зданий, преимущественно дач и особняков. Лейтмотивом образных концепций Шехтеля было чаще всего средневековое зодчество, романо-готическое либо древнерусское. Западное Средневековье с налётом романтической фантастики доминирует в первой крупной самостоятельной работе Шехтеля - особняке З. Г. Морозовой на Спиридоновке (1893 г.), где Савва Тимофеевич дал архитектору практически неограниченные финансовые ресурсы. К работе над оформлением этого здания Шехтель привлек тогда еще малоизвестного М. А. Врубеля. Среди построек зодчего 1890-х годов следует ещё назвать "готическую" дачу И. В. Морозова (1895) в Петровском парке (в комплексе усадьба, конюшня, ограда), построенный в этом же стиле особняк М. С. Кузнецова на Мясницкой улице, д.6, дом готических форм по адресу проспект Мира, 43 и собственный дом в Ермолаевском переулке (1896 г.). Работы архитектора конца 1890-х гг. показывают мастерское владение "готикой", но зодчий вновь несколько раз обращается к "русскому" стилю, делает классические интерпретации. Черты принципиально нового направления, позже названного "модерном", впервые проступили в торговом доме В. В. Аршинова на Большой Ордынке, 32 (1899 г.). Перелом от готики к модерну произошёл в 1900-м году. Весной Шехтель выполнил проект здания типографии А. А. Левенсона в Трёхпрудном переулке, выдержанный в формах любимой им готики, но уже в конце года, когда завершалась постройка этого сооружения, он создал внутреннюю лестницу в совершенно иной манере. 14 апреля 1900 года в Париже открылась Всемирная выставка, почти на целый год взбудоражившая художественную среду всей Европы. Шехтель был награждён за участие в ней серебряной медалью. После постройки особняка Морозовой Шехтель становится популярным и востребованным архитектором и много строит. Ряд других зданий - таких, как павильоны русского отдела на Международной выставке в Глазго (1901 г.) и композиционно-стилистически варьирующий их московский Ярославский вокзал (1902 г.), - решены в "неорусском" духе. В любом случае Шехтель весьма свободно трактует старинные прототипы, стилизуя их с учетом современных функций. Зачастую облик здания строится - как в известнейшей его постройке - особняке С. П. Рябушинского на Малой Никитской (1900 г.) - на причудливом контрасте геометричной тектоники и беспокойного декора, как бы живущего собственной ирреальной жизнью. В 1901 году Фёдор Осипович удостоен звания академика Санкт-Петербургской Академии художеств. Он участник выставки "Архитектуры и художественной промышленности Нового стиля" в Москве (1902-1903 гг.). Среди других его значительных работ - особняк А. И. Дерожинской в Кропоткинском переулке (1901), дом "Московского общества страхования от огня" и гостиница "Боярский двор" на Старой площади (1901), перестройка Художественного театра (1902 г.); (собственно, именно благодаря Шехтелю он обрёл свой "фирменный" дизайн), банк "Товарищества мануфактур" П. М. Рябушинского на Биржевой площади (1903-1904), Доходный дом Строгановского художественно-промышленного училища (1904-1906 гг.), типография П. П. Рябушинского "Утро России" в Большом Путинковском переулке (1907-1909 гг.), торговый дом Купеческого общества в М. Черкасском переулке (1909 г.), кинотеатр "Художественный" на Арбатской площади (1912 г.). В последних трёх случаях артистический изыск уступил место так называемому "рациональному модерну" - с более скупым декором и строгой пластикой стен. Шехтель с 1906 по 1922 гг. был бессменным председателем Московского архитектурного общества (МАО). Почётный член Общества британских архитекторов, архитектурных обществ Рима, Вены, Глазго, Мюнхена, Берлина, Парижа. С 1921 по 1923 гг. возглавлял архитектурно технический совет Комитета по строительству государственных сооружений, был председателем художественно-технической комиссии при НТО ВСНХ, преподавал во ВХУТЕМАСе. В 1918 году особняк по адресу Б. Садовая, д.4, построенный Шехтелем для себя, был национализирован, а зодчий с семьёй выселен. Скитался по разным квартирам, пока не нашел пристанище на ул. М. Дмитровка, 25, у своей дочери, Веры Фёдоровны Шехтель (Тонковой). Умер Шехтель в Москве 7 июля 1926 г. Похоронен на Ваганьковском кладбище в г. Москве.

Архитектура - Шехтель, Фёдор Осипович

08 февраля 2011

Оглавление:
1. Шехтель, Фёдор Осипович
2. Семья
3. Оценки творческого наследия архитектора
4. Проекты и постройки Ф. О. Шехтеля


Фёдор Осипович Шехтель на Викискладе


Фёдор Осипович Шехтель 1859, Санкт-Петербург — 7 июля 1926, Москва) — российский архитектор, живописец, график, сценограф. Один из наиболее ярких представителей стиля модерн в русском и европейском зодчестве, принадлежит к числу крупнейших зодчих рубежа XIX—XX столетий. Кавалер орденов Св. Анны и Св. Станислава.

Биография

Происхождение и ранние годы

Будущий архитектор происходил из богатой купеческой семьи колонистов из Баварии, с 1776 года живших в Саратовской губернии, а в 1820-х годах перебравшихся в Саратов. Шехтели торговали вином, золотыми и серебряными изделиями, табаком, различным мануфактурным товаром. Представители семьи пользовались в Саратове большим уважением, им принадлежало несколько магазинов и домовладений, гостиница, ткацкая фабрика и крахмальный завод. Магазины Шехтелей были также в Красноярске, Енисейске, Москве, Нижнем Новгороде и Санкт-Петербурге. Основы процветания Шехтелей заложил дед будущего зодчего, Осип Осипович, его дело продолжили пятеро сыновей — Франц, Антон, Иван, Алоиз и Осип, состоявших по завещанию «в нераздельном капитале».

Ф. О. Шехтель

Старший из сыновей Осипа Шехтеля, купец 1-й гильдии Франц Осипович Шехтель, играл заметную роль в общественной жизни Саратова. В 1840 году он стал одним из основателей первого в городе литературно-музыкального купеческого кружка — Немецкого танцевального клуба; в 1858 году выступил учредителем саратовского Коммерческого клуба; наконец, в 1859 году Ф. О. Шехтель устроил в своём загородном саду увеселительный сад «Тиволи» и построил в нём деревянный летний театр с партером и ложами. Театр, впоследствии неоднократно горевший и перестраивавшийся, положил начало истории Саратовского академического театра драмы, здание которого стоит в настоящее время на месте небольшого деревянного театра Франца Шехтеля.

Семья Осипа Шехтеля в 1865 году. Будущий зодчий стоит справа от отца

Младший из братьев — отец будущего архитектора Осип Осипович Шехтель в середине 1840-х годов был послан на учёбу в Санкт-Петербург, где в 1857 году окончил Технологический институт. В 1855 году инженер-технолог О. О. Шехтель женился на происходившей из петербургской купеческой семьи Дарье Карловне Гетлиб. 26 июля 1859 года у них родился сын Франц-Альберт Шехтель. Здесь же родились старший брат архитектора Осип и сёстры Александра, Юлия и Мария. В сентябре 1859 года Франц-Альберт был крещён в католическую веру в церкви Святой Екатерины.

Принятию О. О. Шехтелем решения о переезде с семьёй из Санкт-Петербурга в Саратов способствовал, видимо, его старший брат Франц. Общее дело братьев требовало постоянного внимания, а Франц Осипович тяжело болел, других братьев — Антона, Ивана и Алоиза, уже не было в живых. К тому же в городе вот-вот должен был открыться новый каменный Городской театр и Ф. О. Шехтель опасался потерять зрителей в своём загородном деревянном театре. Осенью 1865 года Городская дума передала Городской театр в аренду на пять лет О. О. Шехтелю, так как из всех претендентов он предложил наиболее выгодные для города условия. Вероятно, свою роль в принятии положительного решения сыграла известность его брата на театральном поприще, а также мнение гласного Городской думы Т. Е. Жегина, женатого на дочери Ф. О. Шехтеля. Семья Шехтеля прибыла на постоянное жительство в Саратов в феврале 1866 года, когда будущему архитектору Фёдору Шехтелю было шесть лет.

Несмотря на неопытность Шехтеля-антрепренёра, за следующий после переезда в Саратов год в театре было поставлено 35 спектаклей, 20 из которых были премьерами. Спектакли имели успех у публики, положительно оценивались критиками, а декорации и костюмы отличались «вкусом и возможною роскошью». В феврале 1867 года О. О. Шехтель простудился в театре и в конце месяца скоропостижно скончался. Опекунство над семьёй брата и антрепризу в театре поначалу взял на себя Ф. О. Шехтель, однако и он спустя два месяца умер от продолжительной болезни. После смерти Ф. О. Шехтеля остались запутанные торговые дела и долги, чему способствовали привычка купца «жить на широкую ногу», а также неудачи, постигшие в бизнесе средних братьев. Так как братья были в «нераздельном капитале», оставшаяся без кормильца семья будущего архитектора осталась без средств к существованию, а большая часть имущества была продана с торгов для погашения задолженности. При этом, у нигде не работавшей Д. К. Шехтель находилось на иждивении шестеро детей. Материальное положение семьи было настолько тяжёлым, что Дарья Карловна отдала двухлетнего Виктора-Иоанна в семью проживавшего в столице статского советника Ф. К. Дейча, фамилию которого он впоследствии принял. Старший сын Осип был определён в Мариинскую земледельческую школу в Николаевском городке; старшая дочь, Ольга, вероятно также росла в чужой семье; младшие дети, в том числе Франц-Альберт, продолжали жить с матерью в описанном за долги доме, где получали домашнее образование.

Годы учёбы в Саратове

Тимофей Ефимович Жегин, попечитель и тесть архитектора

В 1871 году Д. К. Шехтель по протекции Т. Е. Жегина уехала в Москву, где устроилась экономкой в дом П. И. Третьякова, с которым Жегин поддерживал не только деловые, но и тесные дружеские отношения. Дочь Третьякова, В. П. Зилоти, вспоминала о Т. Е. Жегине: «Не помню за всё своё детство, чтобы мой отец так тепло и нежно относился к кому-нибудь из своих друзей». Семья Жегиных, у которых к этому времени уже находились на попечении дети Алоиза Осиповича, а также жила вдова Франца Осиповича, взяла на себя заботу о воспитании детей Осипа Осиповича. Франц Альберт рос с момента отъезда матери вместе с дочерьми Т. Е. Жегина, приходившимися ему двоюродными племянницами. Одна из дочерей, Наталья, много позднее стала женой архитектора.

Осенью 1871 года Франц Альберт Шехтель сдал вступительный экзамен и был зачислен во второй класс Саратовской мужской гимназии — единственного в городе учебного заведения, дававшего среднее образование и право без экзаменов поступить в Казанский унивеситет. Плату за обучение Франца и его сестёр, вероятно, внёс Т. Е. Жегин. Учился юный Шехтель довольно посредственно, имея приличные баллы лишь по чистописанию, рисованию и черчению. Эти предметы преподавал в гимназии А. С. Годин, у которого несколькими годами ранее учился «технике рисования с натуры» сын командующего Саратовским губернским батальоном Миша Врубель. За недостаточные знания по арифметике и латинскому языку Шехтель был оставлен на второй год. Следующий учебный год стал для Шехтеля более успешным: он получил «отлично» по священной истории, «хорошо» по русскому языку, «удовлетворительно» по остальным предметам и был переведён в третий гимназический класс.

26 августа 1873 года Фёдор Шехтель стал одним из 43 «казённокоштных» воспитанников Приготовительного училища местной Тираспольской римско-католической епархиальной семинарии. Семинария была открыта в Саратове в 1856 году для подготовки детей колонистов в священнослужители новой тираспольской католической епархии. Воспитанники училища жили в стенах семинарии постоянно. В конце 1873 года скончался попечитель Шехтеля Т. Е. Жегин, однако Франц Альберт продолжал обучение вплоть до 20 июля 1975 года, получив Свидетельство об окончании полного курса подготовительного училища.


Дата добавления: 2018-10-26; просмотров: 423; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:






Мы поможем в написании ваших работ!