Письмо Л.М. Кагановичу (ранее 12 июня 1932 года)
Здравствуйте, т. Каганович!
1) Письмо от 7‑го получил. Мы не должны признать де‑юре Маньчжурское государство. Настаивая на признании с нашей стороны, японцы рассчитывают поссорить нас с Китаем или с Маньчжурией: если признаем Маньчжурию – рассоримся с Китаем, если откажемся признать – рассоримся с Маньчжурским правительством. Так рассуждают японцы своим неглубоким, хотя и хитрым умом. Но эта игра не блещет большим умом. Если признание так необходимо и разумно, почему японцы сами не торопятся признать свое же собственное детище? Мы должны ответить японцам, что мы изучаем вопрос о формальном признании, а также вопрос о том, почему японцы сами не торопятся признать Маньчжурское государство. По изучении вопросов, каковое изучение, к сожалению, несколько тормозится уходом в отпуск членов сессии ЦИК, без которых вопрос о признании нельзя решать, – сообщим японцам о результатах. Об этом надо сообщить не только Хаяши (командующий Корейской армией Японии. – Ред. ), но и – одновременно и обязательно – самим маньчжурам. Чтобы успокоить японцев и маньчжуров, надо заявить им одновременно, что мы в принципе не отвергали никогда и не отвергаем признание де‑юре, но что практически такие вопросы не решаются одним ударом и нуждаются в изучении. Что это верно, явствует из того, что мы согласились принять консулов от Маньчжурского правительства, не допустили Литтона (Лорд Литтон, председатель комиссии Лиги Наций, созданной для изучения разногласий между Китаем и Японией. – Ред. ) к Ма (Маньчжоу Го. – Ред. ) и ведем линию строгого нейтралитета. И т. д. в этом роде.
|
|
|
2) ПБ, видимо, не учитывает больших изменений, происшедших в последнее время в международном мире. Самое важное из этих изменений состоит в том, что влияние САСШ начало падать как в Китае – в пользу Японии, так и в Европе (особенно после прихода к власти Фон‑Папена) – в пользу Франции. Это – очень важное обстоятельство. В связи с этим САСШ будут искать связи с СССР. И они уже ищут их. Одно из доказательств – приезд Ланкастера, представителя одного из самых сильных банков Америки. Учтите это новое обстоятельство.
Привет.
И. Сталин .
Сталин и Каганович. Переписка. 1931–1936 гг. С. 158–159.
РГАСПИ Ф. 81, Оп. 3. Д. 100. Л. 142–145.
ПРИМЕЧАНИЕ
16 июня 1932 года ПБ поручило генеральному консулу СССР в Харбине М.М. Славуцкому дать Охаси (министр иностранных дел Маньчжоу Го) такой ответ: “Совпра в настоящее время изучает вопрос о формальном признании Манчжуго, а также в связи с этим и факт непризнания Манчжуго со стороны Японии. По изучению вопроса, каковое изучение, к сожалению, тормозится уходом в отпуск в летнее время членов ЦИК, без которых нельзя принять решения по этому вопросу, – мы сообщим о результатах. Совпра в принципе никогда не отвергало и не отвергает признания Манчжуго де‑юре, но практически такие вопросы не решаются сразу. Что это так, явствует из отношения Совпра к Манчжуго. Манчжуго может судить об этом по политике Совпра на КВЖД, по факту нашего согласия на назначение маньчжурских консулов в СССР и по нашей линии строгого нейтралитета, нашедшего свое выражение, в частности, в отношении Совпра к комиссии Литтона, желавшей проехать к Ма через советскую территорию”. Славуцкому поручалось одновременно сообщить этот ответ непосредственно маньчжурам, а А.А. Трояновскому (советский полпред в Японии. – Ред. ) – японскому правительству.
|
|
|
Телеграмма Л.М. Кагановичу, В.М. Молотову 12 июня 1932 года
Москва. ЦК ВКП. Поскребышеву.
Для Молотова. Кагановича.
Насчет предложения нанкинцев о пакте ненападения согласен с вами. Если Ван сделает письменное предложение, пришлите копию по телеграфу.
Сталин .
Сталин и Каганович. Переписка. 1931–1936 гг. С. 160.
РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 77. Л. 54.
ПРИМЕЧАНИЕ
16 июня 1932 года ПБ приняло предложения Молотова и Кагановича, сформулированные ими в телеграмме Сталину 12 июня:
|
|
|
“Тов. Сталину. 1) Из известных Вам достоверных источников известно, что Нанкин решил восстановить отношения с нами. Нанкин решил вступить с нами в переговоры о заключении договора о ненападении. Нанкин считает, что восстановление дипломатических отношений будет иметь место путем подписания договора о ненападении. Оставшемуся в Москве чиновнику китайской делегации Вану поручено в порядке “личного мнения, секретно и неофициально” выяснить мнение Совпра. Очевидно, во исполнение этой инструкции Ван обратился в НКИД к заведующему Дальневосточным отделом Козловскому с просьбой о приеме.
2) Считаем, что решение Нанкина в основном определяется опасениями нашего сближения с Манчжуго. Восстановление отношений да еще путем подписания пакта о ненападении будет ставить своей целью затруднить нам установление нужных нам отношений с Манчжуго. Можно быть уверенным, что китайцы прямо включат в пакт о ненападении какие‑либо пункты, прямо связывающие нас в нашей маньчжурской политике.
3) Считаем целесообразным, чтобы сейчас Козловский уклонился от свидания с Ваном, а Вана направить к сотруднику отдела, который предложит Вану, если у него будут запросы, сделать их письменно”.
В дополнение к этому решению 29 июня 1932 года ПБ разрешило Б.И. Козловскому заявить Вану, если тот поставит вопрос о пакте и признании, что, по его мнению, Советское правительство “не будет возражать против немедленного восстановления отношений без всяких условий, после чего пакт о ненападении придет как естественный результат восстановления отношений”.
Дата добавления: 2018-10-26; просмотров: 209; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!