Место расположения новой столицы
Парсагарда слишком красноречиво напоминала о вытесненной династии, и Дарий стал искать новое место для своей столицы. 40 километрами ниже по извилистому ущелью Мидийской реки, которая питала водой равнину Парсагарды, вырубленная в скалах дорога вела в другую более широкую равнину. По ней текла более крупная река Араке, орошая плодородную почву, а затем поток исчезал в огромном соленом озере на юго-западе Персии. Два кургана вблизи границы гор на востоке скрывали доисторические поселения, которые свидетельствовали о том, что здесь в древности жили люди. На скале, расположенной на севере, можно увидеть скальный барельеф, появившийся там приблизительно двумя тысячами лет раньше. На изображении двое верующих стоят перед двумя сидящими змеями-богами, за которыми стоит прислужник, а позади верующих сидит женщина в короне.
Перед тем как Мидийская река попадает в северо-восточный угол равнины, открывается долина. В этом укромном уголке, где разноцветные черепки видели другое доисторическое поселение, Дарий, по-видимому, основал Стакхру («Крепость»), которая стала предшественницей знаменитой средневековой столицы Истакхра. Стена из массивных камней закрывала разрыв между горой и городскими укреплениями и образовывала Ворота. Здесь путешественник должен был заплатить за проезд через единственные ворота, находившиеся под башней. Колесницы и вьючные животные могли пользоваться центральным проходом с двусторонним движением, деревянную крышу которого подпирали колонна и два столба; пешеходы пользовались пешеходной дорожкой под низкими каменными перемычками по обеим сторонам. От древнего города, предшественника Истакхра, сохранилось немногое. Самым существенным является рифленая колонна без основания, все еще сохраняющая капитель в виде двух быков, которой нашли применение в большой Пятничной мечети. Согласно преданию, на этом месте стоял доисламский храм огня. Высота колонны почти 8 метров — это гораздо меньше, чем любая из колонн, сохранившихся в Персеполе. Другие путешественники сообщают о капителях в форме быков, основаниях в виде колоколов, нишах, дверных косяках, антах (выступы продольных стен здания, ограждающие вход. — Пер. ) из огромных обтесанных блоков и прекрасных сосудах из камня — все с характерными чертами эпохи Ахеменидов.
|
|
|
С этого места горы слева поворачивают на юг и отступают. Через 5 километров почти точно на юг — и скрытая от города выступающими горными отрогами отдельно стоящая скала, протянувшаяся с северо-северо-запада на юго-юго-восток, образовывает естественную террасу у подножия горы Милости. Здесь царь решил основать свою резиденцию. И землю, и новый дворцовый комплекс должен был называться Парса. Древние греки назвали его «городом персов», или Персай. Позднее авторы стали следовать намеренно искаженному переводу поэта Эсхила и называли город Персеполем («Разрушитель городов»), и вместе с ними мы также называем это место Персеполем.
|
|
|
Строительство столицы
Как только восстания в начале правления Дария были подавлены, на террасе начались работы. Вдоль выступающего края площадки длиной 460 метров и на глубину, которая была меньше длины на одну треть, скала была скошена, и, возможно, был вырыт ров вдоль ее основания. Вдоль эскарпированной таким образом линии были положены огромные каменные глыбы из местного темно-серого известняка, которые образовали главную стену крепости. И хотя эти блоки намеренно были сделаны многоугольными, чтобы добиться большего сцепления, они были аккуратно вытесаны, укреплены и соединены в правильные ряды, которые удерживались вместе без строительного раствора посредством раздвоенных скоб из свинца или железа. Этот же тип постройки стен был известен на восточном побережье Эгейского моря и в западной части Малой Азии в конце VI в. до н. э.
|
|
|
Путешественнику, подъезжающему к городу с севера, новая столица демонстрировала лишь высокую сплошную каменную стену, завершавшуюся еще одной стеной — из кирпичей, — благодаря которой общая высота стены достигала 18 метров. Такая же точно кирпичная стена с южной стороны полностью скрывала царскую резиденцию от праздных глаз. Путешественнику, подъезжавшему к городу с западу, везло больше: здесь на широком пространстве стена была не нужна, так как обрывистая скала и огромные каменные блоки поднимали площадку над равниной на 15 метров; благодаря этому пространству издалека можно было мельком увидеть возвышающиеся дворцы.
У подножия террасы с северной, западной и южной сторон выросло поселение — не настоящий город, как в Стакхре, а просто отдельные дворцы знати с каменными основаниями для колонн. Их окружали глинобитные хижины, в которых жили слуги и работники, находившиеся под их надзором. Следы тонких стен наводят на мысль о том, что это поселение, возможно, не было сильно укреплено.
К востоку от этой площадки вдоль подножия горы Милости протянулась вторая стена — на этот раз только из глиняных кирпичей. Для удержания откоса от нависающих склонов существовала сначала тонкая кирпичная стена на основании из больших камней и с наклоном наверху. За ней шел ров, который собирал воду, стекавшую со склонов гор, и направлял ее в огромный туннель шириной чуть больше метра и высотой около 2 метров, вырубленный в живой скале и покрытый грубыми вырубленными плитами. Главную линию укреплений охраняли башни площадью 18 метров с плотно набитой булыжниками серединой и облицовкой из глиняных кирпичей правильной формы; они были соединены стеной, которая имела 10 метров в толщину и 18 метров в высоту.
|
|
|
С внутренней стороны этой стены в небольших, беспорядочно выступающих комнатах размещался гарнизон. Большое количество бронзовых и железных наконечников для стрел, железных наконечников для копий и лезвий мечей, фрагментов железных и бронзовых доспехов в достаточной мере указывают на их назначение. Бронзовые удила показывают, что здесь также размещалась кавалерия. Но знаменитые Десять тысяч Бессмертных не наслаждались роскошью в своих казармах. Канализация была примитивной, так как небольшие кирпичные сточные трубы выходили на открытую улицу шириной 6 метров, которая шла вдоль неровной линии казарм. То, что полы подметали редко, подразумевает резкий подъем уровня пола посредством нового покрытия или просто случающегося время от времени выравнивания поверхности. Нет никаких указаний на мебель; должно быть, солдаты спали на полу, а превосходные доспехи, вероятно, сваливали в кучу или вешали на деревянные гвозди. То, что Бессмертные много пили, показывает керамическая посуда — высокие, с узким горлышком винные кувшины с остроконечными донышками для того, чтобы вставлять их в глиняный пол, низкие и широкие кувшины для повседневного использования, большие кувшины с краями в виде трилистника, плоские солдатские фляги и кубки, через носики которых жидкость попадала прямо в рот, так как, похоже, в чашках не было нужды. Система укреплений была завершена возведением третьей стены — и опять кирпичной, — которая следовала вдоль гребня горы Милости.
Вот такие надписи с посвящениями были вырезаны приблизительно в 513 г. до н. э. на одной огромной глыбе, вделанной в южную стену крепости:
«Великий Ахурамазда, главный над богами, поставил Дария царем и дал ему царство. По милости Ахурамазды Дарий царь.
Говорит Дарий-царь: Эта прекрасная страна Парса, которую мне даровал Ахурамазда, в которой есть добрые кони и хорошие люди, милостью Ахурамазды и благодаря мне, царю Дарию, не страшится врагов.
Говорит Дарий-царь: Да поможет мне Ахурамазда вместе с другими богами, и да защитит Ахурамазда эту страну от враждебного полчища, от злодея и Лжи. В этой стране пусть не покарают они ни враждебное полчище, ни злодея, ни Ложь! С этой мольбой я обращаюсь к Ахурамазде и всем богам, да откликнется на нее Ахурамазда и другие боги.
Я Дарий, великий царь, царь царей, царь многочисленных стран, сын Гистаспа, Ахеменид.
Говорит Дарий-царь: Милостью Ахурамазды, этими странами я владею вместе с персидской армией, которая страшится меня; мне они принесли дань. [Парса уже сюда не входит, добавились Асагарта и Хиндуш, и таким образом закреплена приблизительная дата.] Если ты думаешь так: «Не дай мне убояться никакого врага», тогда защити армию персов; если она находится под защитой, тогда да не кончится процветание на долгие годы, и да снизойдет оно на этот дом».
До сих пор надпись шла на персидском языке. Далее Дарий продолжает на эламитском: «Крепость построена на этом месте, где раньше крепости не было. По милости Ахурамазды я построил эту крепость; Ахурамазда повелел, чтобы эта крепость была построена… и вот я построил ее; я построил ее надежной, красивой и такой, как я хотел».
Надпись заканчивается на аккадском языке. В основном она состоит из знакомых фраз, но вместо списка подвластных стран мы читаем: «Парса, Мада и другие страны, где говорят на других языках, страны горные и равнинные, эта сторона Горькой реки (Персидский залив) и другая сторона Горькой реки, этот край пустыни и другой край пустыни».
Доступ на территорию дворца был только с западной стороны. Войти можно было через сдвоенную лестницу, установленную на платформе под нависшими бастионами. Лестницы, окаймленные зубчатыми перилами, имели 7 метров в ширину, но ступени были такими удобными — каждая из ста одиннадцати ступеней была 10 сантиметров шириной, — что на коне можно было въехать на широкую площадку наверху лестницы. Здесь пользующийся благосклонностью царя посетитель слезал с коня, и его вели к искусственному водоему, вырубленному в цельной скале, где ему предписывалось совершить омовение и надеть обязательные белые одежды, прежде чем он мог получить аудиенцию у Великого царя.
Ряд подземных водных каналов соединяет различные сооружения на террасе и доказывает, что весь этот грандиозный план был задуман неизвестным гениальным архитектором. Этот план так и не был завершен в полной мере, его реализация едва началась в первые годы правления Дария. К счастью, обнаружение архивов того времени, сохранившихся в башне на северной стене, дает возможность получить более чем мимолетное представление о строительстве. Самые первые таблички датируются десятым годом правления царя (512 до н. э.), а последние — двадцать восьмым (494 до н. э.), но огромное их большинство относится к периоду между девятнадцатым и двадцать пятым годами, тем самым доказывая, что в период с 503 по 497 г. до н. э. происходило самое интенсивное строительство.
Царские архивы
К нашему удивлению, ни одна табличка из архивов Персеполя не написана персидской клинописью, используемой при составлении царских надписей. Из этого необычного факта мы можем сделать вывод лишь о том, что персидская письменность была искусственной. Теперь мы также можем понять, почему тексты на персидском языке постоянно сопровождают его версии на эламитском и аккадском языках.
Огромное большинство надписей сделано на эламитском языке. По счастливой случайности уже давно появилась возможность сравнить эламитскую версию царских надписей с ранее расшифрованными персидским и аккадским вариантами и тем самым узнать, что во времена Ахеменидов было принято писать на эламитском языке. Чуть раньше архивы были откопаны в Сузах. Эти письменные материалы вместе с еще более древними царскими надписями собраны в карточный каталог-словарь.[9] Толкование табличек из архивов Персеполя еще больше облегчается, когда мы узнаем часто употребляемые персидские слова-заимствования.
Как получилось, что эти таблички были написаны на эламитском языке, становится ясно из случайного письма. Наверное, самым интересным является письмо, в котором упоминается дочь Дария: «Говорю Арриене, главному дворянину: Фарнак (Парнакка) говорит: «Царь Дарий приказал мне: Сто овец, принадлежащих мне, отдай моей дочери Артистоне (Ирташдуне)». А теперь Фарнак говорит: «Как царь Дарий повелел мне, так и я повелеваю тебе — отдай его дочери Артистоне сто овец по приказу царя». Месяц Адуканиш, 16-й год [апрель 506 г. до н. э.]. Эту табличку написал Напирсукка после того, как она была переведена».
Эта недавно обнаруженная дочь Дария носит то же имя, что и его любимая жена Артистона, дочь Кира. Она родная сестра Арсамеса и Гобрия, один из которых возглавил арабов и эфиопов, а другой — каппадокийцев во время вторжения в Грецию Ксеркса. На тот момент ей было лет шестнадцать, и этот подарок, возможно, был приданым.[10]
Еще более интересным оказывается обычай, о котором говорится в письме. Приказ отдан Дарием устно. Он устно же повторен Фарнаку. Затем он устно переведен переводчиком, и только после этого он записан одним из официальных эламитских писцов. Однако должное установление подлинности дает приложение печати. Мы помним, как в своей автобиографии Дарий рассказывает нам, что она была написана и прочтена ему.
Среди других документов из этого архива, написанных на эламитском языке, есть несколько, в которых приведен список таких натуральных продуктов, как растительное масло и овцы из разных городов, которые размещались под присмотром сторожа складского помещения. Однако в основном это записи об уплате десятникам различных бригад рабочих, среди которых — что довольно любопытно — были ассирийцы, которые были заняты на постройке зданий на террасе. Обычно оплата производилась натуральными продуктами — столько-то мер зерна, столько-то муки, масла, кувшинов вина или пива. Расчет производился за месяц или несколько месяцев; иногда сохранены эламитские имена, но есть тенденция заменять персидские месяца; обычно используется система интеркалирования.
Насколько мы можем судить по жалованью, эти трудяги зарабатывали почти так же хорошо, если не лучше, чем такие же рабочие в Вавилонии, хотя имеется широкий диапазон различий, особенно между жалованьем мужчин и женщин, мальчиков и девочек. Во многих документах фигурирует раздача фуража для многочисленных лошадей и ослов, необходимых на строительстве. Большинство рабочих носят эламитские имена, как и писцы, но надсмотрщики — персы; кое-кто из них высокопоставленные чиновники. Из них, как явствует из более поздних текстов, самым главным являлся царский казначей.
И хотя таблички написаны главным образом на эламитском языке, представлены и другие языки канцелярии. По крайней мере, на одной табличке нацарапаны ионические греческие буквы, характерные для того времени. Хотя арамейский язык использовался в канцелярии для написания царских указов еще со времен Кира, он был плохо адаптирован к глиняным табличкам, на которых чернила быстро исчезали. Его широкое использование доказывают около пятисот треугольных табличек. Их форма наводит на мысль о том, что это простые ярлыки, но они все же дают нам понять, что арамейский алфавит использовали писцы, как и в указах Эзры того времени.
Многие из этих табличек выполняют функцию черновиков для предварительных вычислений. На других нет ничего, кроме оттисков печатей, ведь практически на каждой табличке есть печать, как правило, высокопоставленных чиновников и время от времени с надписями на арамейском языке. Когда весь этот материал будет собран и опубликован, в нашем распоряжении будет целый музей, чтобы представить новое искусство Ахеменидов.
Дата добавления: 2018-10-26; просмотров: 179; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!