Глава XXVII. Таможни и господствующая экономическая школа

 

Господствующая экономическая школа не делает различия относительно влияния протекционной системы между производством земледельческим и производством мануфактурным; она несправедлива, когда ссылается на вредное влияние протекционной системы на земледелие как на доказательство того, что она вызывает те же последствия и в фабрично-заводской промышленности.

Школа не делает различия относительно насаждения мануфактурной промышленности между теми нациями, которые не имеют необходимых для этого условий, и теми, которые призваны к развитию фабрично-заводской промышленности по условиям их территории, благодаря совершенному развитию земледелия, по их цивилизации и настоятельной потребности в обеспечении их будущего благосостояния, их независимости и могущества.

Школе неизвестно, что при неограниченной конкуренции с нацией, сделавшей огромные успехи в мануфактурной промышленности, нация, отставшая от нее, хотя бы она обладала уже всеми необходимыми для этого условиями, никогда не может без протекционной системы развить вполне свою мануфактурную силу и достичь полной национальной независимости.

Она не хочет принять во внимание в данном случае влияние войны; она в особенности не заметила того, что война создает вынужденную запретительную систему и что таможенная запретительная система есть не что другое, как необходимое продолжение этой меры, созданной войной.

Она указывает на благодеяния свободы внутренней торговли и желает этим воспользоваться для доказательства того, что нации только благодаря абсолютной свободе международных торговых сношений в состоянии достичь высшего благосостояния и могущества, хотя история всюду доказывает совершенно противное.

Она утверждает, что меры покровительства обеспечивают туземным фабрикантам монополию и ведут к их равнодушию, между тем как на самом деле внутренняя конкуренция во всех странах вызывает между ними соревнование.

Она желает нас убедить в том, что протекционная система оказывает покровительство фабрикантам и заводчикам за счет земледельцев, между тем как можно доказать, что земледелие от развития внутренней фабрично-заводской промышленности приобретает неизмеримые выгоды, в сравнении с которыми жертвы, выпадающие на долю земледелия вследствие протекционной системы, совершенно ничтожны.

Главное основание против покровительственных пошлин школа желает видеть в издержках на таможенную администрацию и в том вреде, который происходит от контрабанды. Отрицать этого вреда невозможно; но можно ли принимать его в расчет, когда дело касается мер, имеющих такое огромное влияние на существование, могущество и благосостояние нации? Может ли тот вред, который происходил от содержания постоянных армий и войн, служить основанием для того, чтобы нация отказалась от собственной защиты?

Когда утверждают, что ввозные пошлины, превышающие страховую премию контрабандной торговли, служат лишь к поддержанию этой незаконной торговли и не оказывают покровительства внутренним мануфактурам, то это может иметь значение лишь по отношению к дурной таможенной администрации, недостаточно округленной и незначительной территории, только по отношению к пограничному потреблению и к высоким пошлинам на предметы роскоши незначительного объема. Опыт всех стран, напротив, показывает, что при хорошо организованной таможенной администрации, при расчетливо назначенных таможенных тарифах, в больших, хорошо округленных государствах контрабандная торговля не создает значительных препятствий к достижению цели протекционной системы. Но что касается издержек на таможенную администрацию, то значительная часть их покрывается финансовыми пошлинами, а школа не настаивает на том, чтобы эти последние пошлины не имели места у великих наций.

Наконец, школа не отвергает всякое таможенное покровительство.

Адамом Смитом в трех случаях допускается таможенное покровительство внутренней промышленности: во-первых, как мера возмездия (реторсия), в том случае, когда другая нация стесняет наш вывоз и когда есть надежда, что наши репрессалии принудят ее к отмене ограничений; во-вторых, для национальной защиты, когда страна при свободной конкуренции не может сама производить необходимых для этой цели мануфактурных изделий; в-третьих, как способ уравнения, когда иностранные продукты облагаются меньшими налогами, чем туземные.

Сэй отвергает покровительство во всех этих случаях, но он допускает его в четвертом случае, именно — когда есть основание полагать, что какая-либо ветвь промышленности через несколько лет сделается настолько прибыльной, что не потребует более покровительства.

Итак, именно Адам Смит желает ввести в торговую политику принцип реторсий, принцип, который может вызвать самые бессмысленные и гибельные меры, в особенности когда репрессалии, как того желает Смит, должны подлежать отмене, как только другая нация соглашается на отмены установленных ею ограничений. Предположим, что Германия прибегла бы к репрессалиям против Англии за ограничение ввоза в Англию из Германии хлеба и леса посредством воспрещения доступа к себе английских мануфактурных изделий и, таким образом, искусственно посредством этих репрессалий вызвала бы к жизни свою фабрично-заводскую силу: неужели Германия должна снова допустить разорение своего промышленного здания, сооружение которого стоило таких жертв, потому только, что Англии угодно было бы снова открыть свои границы для доступа немецкого хлеба и леса? Какая бессмыслица! Германия сделала бы в десять раз лучше, если бы она спокойно перенесла все ограничительные меры со стороны Англии и позаботилась бы воспрепятствовать развитию тех мануфактурных сил, которые возникли без таможенного покровительства, исключительно в силу запрещения ввоза в Англию, вместо того чтобы содействовать их оживлению.

Принцип реторсий целесообразен и применим лишь настолько, насколько он соответствует принципу промышленного воспитания нации и когда в применении он служит вспомогательным средством для этой цели.

Да! действия наций благоразумны и полезны, если эти нации на устанавливаемые Англией ограничения ввоза их земледельческих продуктов отвечают ограничением ввоза к себе английских мануфактурных изделий, но только тогда, когда нации призваны к насаждению собственной фабрично-заводской промышленности и могут утвердить ее навсегда.

Вторым исключением Адам Смит на самом деле оправдывает необходимость покровительства не только тем мануфактурам, которыми удовлетворяются военные потребности, каковы, например, оружейные и пороховые заводы, но и всю покровительственную систему в том смысле, как мы ее понимаем; ибо эта система, создавая свойственную нации фабрично-заводскую промышленность, влияет на увеличение ее населения, ее материальных богатств, механической силы, ее самостоятельности и всех умственных сил, а поэтому и на увеличение средств национальной обороны в несравненно большей степени, чем покровительство одним только оружейным и пороховым заводам.

То же самое нужно сказать и о третьем исключении. Если налоги, которыми обложены предметы нашего производства, дают основание к обложению таможенными пошлинами менее отягощенных налогами заграничных продуктов, то почему же другие убытки, которые терпит наше мануфактурное производство сравнительно с иностранным, не дают основания к защите внутренней промышленности от влияния разорительной иностранной конкуренции?

Ж. Б. Сэй хорошо понимал непоследовательность этих исключений, однако и прибавленное им исключение не лучше. Ибо у нации, которая по своим естественным условиям и развитию призвана к насаждению фабрично-заводской промышленности, почти все отрасли промышленности должны сделать ее прибыльными под влиянием настойчивого и сильного покровительства, и смешно, в самом деле, предоставлять нации для усовершенствования какой-либо важной отрасли промышленности или целой группы отраслей лишь несколько лет, подобно какому-нибудь мальчику, которого отдают в учение к сапожнику на несколько лет, чтобы он затем сам сделался сапожником.

В своих постоянных восторженных речах о неизмеримых выгодах абсолютной свободы торговли и о невыгодах покровительственных таможенных пошлин школа обыкновенно ссылается на примеры некоторых народов: Швейцария может доказать, что промышленность может развиться и без таможенного покровительства и что абсолютная свобода международной торговли является самым верным основанием национального благосостояния. В судьбе Испании хотят показать всем нациям, которые ищут помощи и спасения в протекционной системе, страшный пример гибельных последствий такой системы. Примером Англии, столь пригодной, как мы это показали в одной из предыдущих глав, для того чтобы быть предметом подражания и соревнования для всех тех наций, которые призваны к развитию собственной фабрично-заводской промышленности, примером этой Англии наши теоретики пользуются только для подтверждения своего положения, что способность к фабрично-заводскому производству есть дар природы, которым одарены исключительно известные страны, — такова, например, способность к производству бургундских вин, — и что Англия преимущественно перед всеми странами земли получила назначение к развитию мануфактур, фабрик и обширной торговли. Рассмотрим указанные примеры несколько ближе.

Что касается Швейцарии, то прежде всего нужно заметить, что это не нация, по крайней мере, не нормальная или великая нация, а только конгломерат муниципалитетов.

Она лишена морских берегов, заключена между двумя великими нациями, и потому у нее совершенно отсутствует стремление к развитию собственного мореходства и непосредственных торговых сношений со странами жаркого пояса, она не может и помышлять о морском могуществе, об основании или приобретении колоний. Основание своего настоящего благосостояния, во всяком случае, очень умеренного, положено Швейцарией в то время, когда она принадлежала еще Германской империи. С того времени ее достаточно щадила война; капиталы ее могли увеличиваться из поколения в поколение, тем более что ее муниципальные правительства не требовали от нее почти никаких налогов. В то время как остальная Европа в последние века переживала бури, вызванные деспотизмом, религиозным фанатизмом, войнами и революциями, Швейцария являлась убежищем для всех, кто хотел спасти свои капиталы и таланты, и, таким образом, она приобретала значительные средства извне. Германия никогда не закрывала строго своих границ для Швейцарии, и потому большая часть мануфактурных продуктов последней имела сбыт в Германию. Ее промышленность, наконец, никогда не была национальной, обнимающей предметы общего потребления, она вырабатывала большей частью предметы роскоши, которые легко провозить контрабандным путем не только в соседние, но и в отдаленные страны. Далее, положение Швейцарии особенно благоприятно и как бы привилегированно для посредничества в торговле. Уже одна возможность легко знакомиться с языками, законами, институтами и отношениями трех соседних наций должна была обеспечить для швейцарцев особенные преимущества как для посредничества в торговле, так и во всех других отношениях. Гражданская и религиозная свобода и распространенность просвещения вызывали бодрость и дух предприимчивости, а недостаточность земледелия и естественных источников побуждали швейцарцев к эмиграции в другие страны, где они военной службой, торговлей, промыслами всякого рода составляли себе состояние для того, чтобы перевести его в свое отечество. Если при этих особенных обстоятельствах скоплялись материальные и умственные капиталы для создания собственных отраслей промышленности, для производства предметов роскоши, если такая промышленность могла существовать без покровительственных пошлин посредством сбыта за границу, то отсюда нельзя еще заключать, что великие нации, поставленные в совершенно иные условия, могут следовать такой же политике. В ничтожности налогов Швейцария имеет преимущество, которое великая нация может приобрести только тогда, когда, как Швейцария, распадется на муниципалитеты, а вместе с тем и предоставит свою национальность полной возможности чужеземного нападения.

Что Испания поступала бессмысленно, запрещая вывоз драгоценных металлов в то время, когда она сама занималась их добычей в избытке, согласится всякий разумный человек. Ошибочно было бы, однако, приписывать упадок промышленности и национального благосостояния Испании тем затруднениям, которые она создавала для ввоза мануфактурных товаров. Если бы Испания не изгнала мавров и евреев и никогда не имела инквизиции, если бы Карл V признал религиозную свободу, если бы священники и монахи занялись народным образованием и их несметные богатства были секуляризованы или, по крайней мере, уменьшены до размера, который обусловливается необходимостью, если бы было преобразовано феодальное устройство аристократии, а монархия была бы ограничена, если бы, одним словом, развитие Испании вследствие политических реформ получило то же направление, какое оно получило в Англии, и если бы тот же самый дух пробудился в колониях, — то запретительные и покровительственные меры в Испании привели бы к тем же результатам, к каким они привели в Англии, тем более что во время Карла V Испания была впереди Англии и Франции во всех отношениях и уступала только Нидерландам, промышленный и торговый гений которых посредством таможенного покровительства мог быть привлечен в Испанию, конечно, в том случае, если бы испанское государственное устройство содействовало эмиграции из-за границы талантливых людей и капиталов, вместо того чтобы выталкивать их за границу.

Каким обстоятельствам обязана своим мануфактурным и торговым верховенством Англия, мы уже показали выше (гл. V).

Свобода мысли и свобода гражданская, государственное устройство и превосходство политических установлений — вот что главным образом дало возможность английской торговой политике разработать естественные богатства страны и развить производительные силы нации. Но кто решится оспаривать у других наций способность возвыситься до такой же степени свободы? Кто решится утверждать, что природа отказала другим нациям в естественных условиях, необходимых для развития мануфактур?

В последнем случае часто указывали на громадные богатства в Англии каменного угля и железа как на доказательство того, что призвание Англии заключается преимущественно в развитии фабрично-заводского производства. Что в этом отношении природа с особенной благосклонностью одарила Англию, вполне верно: однако на это можно заметить, что относительно этих материалов природа и к другим нациям не была мачехой, что большей частью лишь недостаток хороших путей сообщения препятствует этим нациям эксплуатировать свои богатства, что другие нации владеют нетронутой еще силой воды, которая дешевле силы пара, что в случае необходимости недостаток в каменном угле может быть заменен другими горючими материалами, что многие страны обладают неисчерпаемыми средствами для производства железа и что сырье можно приобретать путем обмена.

В заключение несколько слов о торговых трактатах для взаимной отмены таможенных концессий. Школа отвергает такие трактаты как ненужные и вредные, мы же в них видим самое действительное средство для постепенного смягчения взаимных торговых стеснений и для постепенного перехода наций к свободе международной торговли. Те результаты, которые видал мир от подобных трактатов, правда, не могут особенно ободрить. В предыдущих главах мы показали, какие опустошения произвел Метуэнский трактат в Португалии и Эденский во Франции. В этих печальных результатах от взаимного облегчения таможенных пошлин нужно, по-видимому, искать главное основание того отвращения, которое питает к торговым трактатам школа. Очевидно, их принцип абсолютной свободы торговли встречает опровержение в самой действительности, так как, согласно этому принципу, всякий договор должен быть благодетельным для обеих наций и не может вызывать разорения одной нации и обеспечивать неизмеримые выгоды для другой. Если мы исследуем причины такого различного влияния, то найдем, что Португалия и Франция вследствие этих трактатов отказывались от тех успехов, которые они уже сделали в мануфактурной промышленности, и от тех, которые они могли сделать в будущем, в пользу Англии — для того чтобы этим путем увеличить вывоз своих земледельческих продуктов в Англию; что тем не менее обе эти нации вследствие заключенных трактатов с высшей ступени культуры опустились на низшую. Но отсюда следует только, что нация поступает бессмысленно, если она, заключая торговый договор, приносит в жертву иностранной конкуренции свою фабрично-заводскую промышленность и обязуется навсегда остаться на низшей ступени земледелия; но отсюда вовсе нельзя заключать, что вредны и негодны и те трактаты, которые содействуют взаимному обмену земледельческих продуктов и сырья или взаимному обмену мануфактурных изделий.

Выше мы доказали, что свобода торговли земледельческими продуктами и сырьем полезна для всех наций на всех ступенях культуры, из чего следует, что всякий торговый трактат, которым смягчаются или отменяются стеснения и ограничения такой торговли, должен оказать благодетельное влияние на обе договаривающиеся нации; таким был бы, например, трактат между Францией и Англией для содействия взаимному обмену вин и водки на невыделанное железо и каменный уголь; или трактат между Францией и Англией на содействие взаимному обмену вин, масла и сушеных плодов на зерновые хлеба, шерсть и скот.

Согласно приведенным нами прежде соображениям, покровительство лишь настолько полезно для благосостояния нации, насколько оно соответствует ее промышленному развитию; что всякое преувеличение в покровительстве вредно; что нации лишь постепенно могут достичь полного развития своей фабрично-заводской промышленности. Поэтому две нации, стоящие на различных ступенях промышленного воспитания, со взаимной выгодой могут посредством трактатов допускать взаимную отмену пошлин на те или другие предметы.

Так, нация менее развитая, если она еще не в состоянии с выгодой для себя производить мануфактурных изделий высшей обработки, каковы, например, хлопчатобумажные и шелковые товары, может тем не менее удовлетворять потребности опередившей ее нации в мануфактурных изделиях общего потребления.

Еще более должны быть допустимы и полезны подобные договоры между нациями, которые находятся приблизительно на одной и той же ступени промышленного развития и между которыми, следовательно, конкуренция не может действовать слишком сильно или разрушительно, или обеспечить монополию одной из сторон, но, как во внутренней торговле, может лишь возбуждать взаимное соревнование и содействовать совершенствованию и уменьшению цены. В таком положении находится большинство континентальных держав. Франция, Австрия и германский таможенный союз, например, могут ожидать лишь благодетельных результатов от установления умеренных пошлин, точно так же и взаимная отмена пошлин между этими странами и Россией привела бы к обоюдным выгодам. Чего нужно бояться в настоящее время, так это только преобладания Англии.

С этой точки зрения оказывается, что верховенство Великобритании в мануфактурной промышленности, в торговле, в мореплавании и в колониальных владениях является в настоящее время главным препятствием к сближению наций между собой, хотя нужно признать, что Англия, стремясь к этому преобладанию, невероятно увеличила производительные силы человечества и продолжает их увеличивать.

 

 

Примечания :

 

…Самый перевод полон ошибок и неточностей, затрудняющих пользование книгой. «Метуэнские договоры (Methuen-Vertrage), — читаем мы в одном месте, — могут заключаться только в таких странах, где кабинетное мнение — все, а общественное мнение — нуль» (стр. 32). Не всякий читатель догадается, что под «Метуэнским договором» следует разуметь торговый договор, заключенный с Португалией в 1703 году английским министром Мэтюном и чрезвычайно выгодный для Англии; об этом упоминается в одной из дальнейших глав книги. «Кабинетное мнение» поставлено вместо «мнения кабинетов» (Meinung der Kabinette — стр. ХХХIV нем. изд. 1883 г .) — что далеко не одно и то же. На странице 43 [2-е изд., стр. 27] сказано: «трудно, конечно, также утверждать», тогда как по смыслу оригинала надо было поставить слово: «отрицать». В Лондоне существовали будто бы какие-то «Штальгофские купцы», ганзейцы, имевшие контору под названием Штальгофа (стр. 72 [2-е изд., стр. 47]) или «в Штальгофе» (стр. 73 [2-е изд., стр. 48]); здесь немецкий перевод английского выражения (steel-yard, Stahlhof — буквально «стальной двор») принят за особое английское название. Далее, римские пандекты «распространили кровавую (?!) заразу на континенте» (стр. 104 [2-е изд., стр. 70]) вместо: «юридической чумы», как значится в подлиннике (Rechtspest); вероятно, переводчик хотел сказать «правовая зараза». В оригинале говорится о «прежних потребителях французских сельских хозяев», а в переводе сказано: «прежние потребители земледельцы» (стр. 196 [2-е изд., стр. 132]). Переводчик говорит об «отражении индивидуальной свободы» (стр. 389), когда надо было сказать «уничтожение» или «отрицание».

Между прочим, автору приписывается такое совершенно неправдоподобное рассуждение: «Причины антипатий суть в то же время и причины симпатий. Менее сильные (нации) симпатизируют слишком сильным, угнетенные — завоевателям, континентальные державы — [425] морскому владычеству, страны, бедные промышленностью и торговлей, — тем, которые стремятся к промышленной и торговой монополии, страны цивилизованные — менее цивилизованным, страны монархические — странам вполне или отчасти демократическим» (стр. 431). Понятно, что в подлиннике выражено нечто прямо противоположное: слабые и угнетенные нации проникаются чувствами взаимной симпатии против завоевателей, монопольных держав и пр. (стр. 332 нем. изд.). Автор говорит о важности того принципа, чтобы нейтральные державы признавали только действительную блокаду, а не номинальную, словесную (стр. 339 нем. изд.); в переводе же значится наоборот, что «нейтральные державы должны уважать не одну только действительную блокаду того или другого порта, но, по одному только заявлению, и блокаду против всего морского побережья» (стр. 440).

Многие имена и названия, даже общеизвестные, до того исковерканы в переводе, что узнать их трудно. Вместо знаменитого Юма, постоянно цитируется какой-то неведомый «Гум» (стр. 71 и др. [2-е изд., стр. 47 и др.]); острова «Гвернезей и Иерзей» (стр. 100 [2-е изд., стр. 67]) должны обозначать Гернсей и Джерсей; неудобочитаемый «Арквригт» (стр. 108, в примеч. г. Трубникова) — вместо Аркрайта; Беринг, Пригар, лорд Кастлеридж, Бюрке, «Мельбургское министерство» — вместо Боуринга, Причарда, лорда Кастльри, Борка, министерства Мельбурна.

Очень жаль, что книга Листа появилась у нас в столь неопрятном виде и что издание русского перевода не попало в более компетентные руки.

Л.Слонимский

Вестник Европы

1892. No. 1. С. 418—425

 

 

Примечания

 

Фридрих Лист. Национальная система политической экономии

1Фр. Лист говорит здесь о времени управления русскими финансами графа Канкрина. Прим. К. В. Тр~ва.

2Не было ли бы благоразумнее принудить рабовладельческие штаты издать сначала законы, по которым землевладельцы обязаны были бы уступить рабам в собственность известную часть земли в той самой местности, которую они обрабатывают, предоставить им известную степень и личной свободы, одним словом, ввести снисходительное крепостное состояние с надеждою на будущее освобождение и таким образом подготовить и воспитать негров к полной свободе? Были ли негры у рабовладельцев в Африке менее невольниками, нежели в плантациях американцев? Возможен ли бы был переход от естественной свободы к цивилизованной без того, чтобы дикий народ прошел школу строгого повиновения? Разве возможно было парламентскими актами внезапно создать из негров Вест-Индии свободных рабочих? Разве не тем же самым путем весь род человеческий приучался к труду и свободе? Англичанам, конечно, не настолько незнакома история человеческой культуры, чтобы они давно уже не разрешили для себя удовлетворительно все эти вопросы. Очевидно, то, что ими сделано уже и что делается в настоящее время относительно освобождения от рабства негров, обусловливается, как это покажем в другом месте, совершенно другими, а не филантропическими мотивами.

3Известно, что открытые тогда переговоры между Англией и Францией о заключении торгового трактата остались без последствий. Прим. К. В. Тр-ва.

4Читатель, который бы пожелал вывести из этой системы Листа известное заключение, найдет для этого лучший материал, когда познакомится со следующими отделами этой книги, где принципы, которые создали эту систему, получили наибольшее развитие. Прим. К. В. Тр-ва.

5De e'Ecluse, Florense etses vicissitudes и т. д., p. 23, 26, 32, 103, 213.

6Pechio, Histoire de e'Economie politique en Italic

7Амальфи во время своего расцвета насчитывал 50 тыс. жителей. Фла-вио Гиойа, изобретатель компаса, был гражданином этого города. При разграблении Амальфи пизанцами (1135-й или 1137 год) была найдена та древняя книга, которая оказалась затем столь гибельной для свободы и энергии Германии, —Пандекты.

8Сокрушил торговлю и промышленность Италии Карл V, точно так же, как он это сделал в Нидерландах и в Испании. К его времени относится возникновение жалованного дворянства и идеи, что для дворянства предосудительны занятия торговлей и промыслами, — идеи, оказавшей гибельное

влияние на национальную промышленность. Прежде господствовало противоположное убеждение; Медичисы продолжали вести торговлю даже после того, как сделались суверенами.

9Quand les nobles, au lieu de verser leur sand pour la patrie. au lieu d'illustrer l'Otat par des victoires et de l'agrandir par des conquetes, n' eurem plus qua Jouir deshonneurset дsepartagerdesimpцts. oudutsedemenderpourquoiьavaithuit ou neuf cents habitants de Venise. qui se disaient proprietaires de toute la republique. Daru, Histoire de Venise. Vol. N. p. XVIIL

l0Montesquieu, Esprit des lois, p. 192.

11Народный шарлатан Марко Бризодино, выдававший себя за человека, обладавшего искусством делать золото, был принят аристократией за спасителя. Daru, Histoire de Venise. Vol. III, p. XIX.

12Венеция, как позднее Голландия и Англия, пользовалась всяким случаем для привлечения к себе разных отраслей искусств и капиталов. Так же из Лукки, где уже в XIII столетии стояли на высокой степени бархатное и парчовое производства, значительное число этих фабрикантов вследствие притеснений со стороны тирана Кастручио Кострикани перешло в Венецию. Sandu, Histoire de Venise. Vol I, p. 247-256.

13Sismondl Histoire des republiques italiennes. P. I, p. 285.

14Espris des lois. Liv. XX, ch. XII.

15Anderson, Origin of commerce. Part. 1, p. 46.

16Weath of Nations, book N, ch. 2.

17Hume, Geschichte von England. N Theil . Cap. XXI, p. 330.

18Доходы английских королей в эту эпоху были значительнее с отпускных товаров, нежели с привозных. Свобода отпуска и ограничение ввоза, в особенности обработанных произведений, предполагает уже известное развитие промышленности и просвещенную государственную администрацию. Правительства и народы Севера стояли в то время на той же примерно ступени культуры и государственных знаний, на какой в наши дни находится Высокая Порта. Известно, что султан недавно заключил торговые договоры, на основании которых он обязался облагать при вывозе сырые материалы и фабрикаты не выше 14%, при ввозе же — не выше 5%. Там, следовательно, является в полном расцвете таможенная система, которая главным образом имеет в виду государственные доходы. Государственные люди и писатели, следующие такой системе или защищающие ее, должны поэтому отправиться в Турцию, где они будут стоять на высоте эпохи.

19Эстерлингами, или восточными купцами, назывались тогда ганзейцы в противоположность западным, или бельгийцам и голландцам; отсюда также слово «стерлинг», или «фунт стерлингов», — сокращение слова «Эстерлинг», так как все обращавшиеся в то время в Англии деньги были ганзейскими.

20Ните, Geschichte von England. Cap. XXXV.

21Sartorius, Geschichte des Hansa. 2211 Edward Iii ch. V.

23Rymer's Foed, p. 496 de Witte, Interest of Holland , p. 45. 24Hume, History of England , ch. XXV. 25Hume, ch. XXVI. 26Hume, ch. XXXV.

27Hume, ch. XXVII. Heylen, p. 180. Hayward , p. 224. 28Lives et the Admirals. Vol. I, p. 410.

29«Позволительно учиться и у врагов». Anderson. Vol. II, p. 385. 30Smith, Wealth of Nations. H. Ill ch. II.

31Искусственные пути сообщения и железные дороги нового времени значительно изменяют это правило.

32В последнее время уверяют, что выгоды голландцев, помимо урегулирования рыбных промыслов, зависят от того, что они для бочонков, в которых закупориваются и перевозятся сельди, употребляют еловое дерево.

33Hume, vol II, p. 143.

34Запрещение вывоза шерсти и ограничение торговли шерстью на прибережье для того, чтобы помешать ее вывозу, были мерами стеснительными и несправедливыми, тем не менее они оказали сильное влияние на поднятие английской промышленности и падение французской.

35Hume 1603 г . — Macpherson, Historie du commerce, 1651 г .

36Anderson, Jahrgang. 1564.

37Anderson, Jahrgang. 1685.

38Ustaritz. Theorie du commerce, гл. 28. Ясно, что Георг I вовсе не желал покупать и привозить только золото, что выставляют основным принципом так называемой меркантильной системы и что, во всяком случае, является бессмыслицей; но он желал вывозить мануфактурные изделия и ввозить сырые материалы.

39Hume, т. V, р. 39.

40Anderson, beim Jahrgang 1721.

41Priestley, lectures on history and general policy. P. II. p. 289.

42Англия в 1849 году приняла именно эту политику, хотя применяла ее с известной постепенностью. Прим. К. В. Тр-ва.

43Адам Смит говорит безопасность или обеспеченность государства, а не могущество. Прим. К. В. Тр-ва.

44Мы заимствуем эти и следующие цифры, касающиеся Англии, из сочинения известного английского статистика Мак-Кинга, помещенные в Tait's Edinburgh Magazine, июль 1839 г . Возможно, что они преувеличены. Возможен, однако, и тот случай, и это более чем вероятно, что в течение настоящего столетия они окажутся верными.

45Эта сумма возросла до огромных размеров с развитием железных дорог. Еще в 1848 году стоимость всех железных дорог, построенных с разрешения парламента, простиралась до 6 млрд. франков. Прим. К. В. Тр-ва.

46Взгляд Листа на форму государственного управления для того или другого государства высказан им в предисловии к этому сочинению: «Иная, — говорит он, — чем конституционно-монархическая, форма правления принесла бы Германии не менее бедствий, чем монархическая Соединенным Штатам или конституционная России. Та форма правления должна быть признана наилучшей, которая более всего соответствует гению и состоянию нации и в особенности той степени культуры, на которой она стоит». Прим. К. В. Тр-ва.

47Государственный долг Англии не был бы таким злом, каким он кажется нам в настоящее время, если бы английская аристократия согласилась, чтобы он своей тяжестью упал на тех, кому послужили в пользу военные издержки, т. е. на богатых. Согласно Мак-Кингу, капитал трех королевств достигает 4 млрд. фунтов стерлингов (100 млрд. франков), а Мартин полагает размер капиталов, сосредоточенных в колониях, равным приблизительно 2 млрд. 600 млн. фунтов стерлингов (60 млрд. франков). Отсюда следует, что девятая часть капиталов, принадлежащих частным лицам, в состоянии была бы покрыть весь государственный долг. Ничего не было бы справедливее подобного погашения долга или, по крайней мере, того, чтобы проценты по государственным займам покрывались подоходным налогом. Но английская аристократия находит, однако, более удобным покрывать их налогом на предметы потребления, вследствие чего существование рабочих классов доведено до невозможного положения. Прим. автора.

Известно, что Роберт Пил в 1842 году заставил принять закон о налоге с доходов — первое условие его известных реформ. Прим. К. В. Тр-ва.

48Изречение Ричарда Арквригта, что доход, получаемый с одних только хлопчатобумажных мануфактур Англии, покроет весь ее государственный долг, сделалось народной поговоркой. Прим. К. В. Тр-ва.

49Anderson. Vol 1, p. 126. — Vol. 2, p. 350.

50M. G. Simon Recucil d'observations sur lAngleterre. Memoires et considirations sur le commerce et les finances d'Espagne. Ustaritz. Theovie et pratiqne du commerce. 51Chaptal, De Vindustrie francaise. Vol. II, p. 245.

52Главный предмет вывоза португальцев из Средней и Южной Америки заключался в благородных металлах. С 1748-го по 1753 год ежегодно их вывозилось на 18 млн. пиастров. См. Humboldt Essai politique sur le royanme de la nouvelle Espagne. Vol. 2, p. 650. Торговля как с этими странами, так и с Западной Индией стала особенно значительной благодаря разведению сахарных, кофейных и хлопковых плантаций.

53British Merchant. Vol. III, p. 69.

54Ibid, p. 71.

55British Merchant. Vol. Ill , p. 76.

56Anderson. Vol. Ill , p. 67

57British Merchant. Vol. III, p. 267

58British Merchant. Vol III, p. 15, 20, 33, 38, 110, 253, 254.

59Anderson, beim Jahrgang 1703.

60Machpherson, Annals of Commerce, 1771 и 1774. — Особенно выгодное влияние на развитие испанских фабрик имело ограничение ввоза иностранных фабрикатов. Прежде Испания 19/2о своей потребности в фабричных изделиях удовлетворяла привозом их из Англии. Brougham, Inquiry into the colonial policy of the European powers. 4.1, p. 241.

61Ustaritz. Theorie du commerce. Ulloa, Retablissement des manufactures d'Espagne.

62Eloge de Jean Baptiste Colbert par Necker 1773. oeuvres completes. Vol 15.

63См. сочинение Кенэ: Physiocratie ou du gouvernement le plus aventageux au qenre humain, 1768. Note 5 sur le maxime VIII, где все возражения против Кольбера и суд над ним произведены Кенэ на двух страницах, между тем как Некер посвящает сто страниц разъяснению его системы и его мер. Не знаем, чему больше удивляться, невежеству ли Кенэ в предметах, касающихся промышленности, истории и финансов, или смелости, с которой он, не приводя никаких доказательств, бросает обвинение в лицо такого человека, как Кольбер. Притом же этот невежественный мечтатель ни разу не был постоянно чистосердечен, чтобы хотьупомянуть об изгнании гугенотов; он не поцеремонился даже, в противность всякой справедливости, утверждать, что Кольбер посредством полицейских стеснений препятствовал торговле хлебом между провинциями.

64Трактатэтот существовал до войны с Англией. Прим. К. В. Тр-ва.

65Известно, однако, что по приказанию Наполеона, когда он властвовал в Италии, на его счет издано было собрание сочинений итальянских экономистов в количестве пятидесяти томов; следовательно, про Наполеона никак нельзя сказать, что он не был знаком с политической экономией. Прим. К. В. Тр-ва.

66Высокообразованный американский оратор г. Бальдвин, впоследствии состоявший во главе судебных учреждений в Соединенных Штатах, удивительно остроумно определил характер системы свободной торговли Кан-нинга и Гускиссона, сказав, что «она то же, что большая часть английских мануфактурных изделий, которые вырабатываются гораздо менее для внутреннего потребления, нежели для вывоза за границу».

Незнаем, нужно ли радоваться или плакать, когда припомнишь, с каким энтузиазмом либералы Франции и Термании, в особенности же приверженцы космополитических доктрин и между ними Ж. Б. Сэй, приветствовали возвещенную реформу Каннинга и Гускиссона. Это было торжество, как будто исполнилось тысячелетие государства. Послушаем, что говорит биограф Каннинга о мнениях этого министра по вопросу о свободе торговли:

«Каннинг был вполне убежден в истине отвлеченного принципа, что торговля преуспевает тем более, чем менее она подвергается стеснениям; но так как подобного мнения не держались ни наши предки, ни нации, нас окружающие, и так как вследствие этого ограничения применялись ко всяким коммерческим операциям, то отсюда следовало такое положение вещей, необдуманное применение к которому отвлеченной доктрины, как бы ни казалась она истинной в теории, может иметь гибельные последствия». (Vie politique de М. Canning, par M. Stapleton).

В 1828 году эта английская практика снова проявилась с такой очевидностью, что либеральный г. Гум в парламенте без стеснения говорил о задушении фабрик на континенте.

67Dupin. Forces productives de la France .

68Эта система должна была оказывать различное действие во Франции и Германии, так как Германия была большей частью устранена с французских рынков, между тем как немецкие рынки были открыты для французской промышленности.

69«Можно рискнуть потерять на вывозе английских товаров для того, чтобы в колыбели задушить континентальные фабрики». Report of the committee of commerce and manufactures to the House of Representatives of the Congress of the United States Febr. 13. 1816.

70Cours d'economie politique ou exposition des principes qui determinent la prosperite des nations, p. Henri Storch. Этот курс политической экономии, изданный в 1815 году, был прочитан Шторхом великим князьям Николаю и Михаилу Николаевичам. Прим. К. В. Тр-ва.

71 Данные, заключающиеся в этой главе, могут быть дополнены следующими историческими сведениями.

В своих записках императрица Екатерина II*, при вступлении своем на престол в 1762 году, говорит, между прочим, следующее о промышленности и торговле России: «Почти все отрасли торговли были отданы частным лицам в монополию. Таможни всей империи даны были в откуп за два миллиона».

Согласно финансовому плану Сперанского**, приведенному в исполнение 17 августа 1810 года, таможенные дела перешли в ведение министерства финансов из упраздненного министерства коммерции, равно дела по внешней торговле, по транзитной торговле, вообще балансы привозной и вывозной торговли, тарифные изменения и, наконец, все дела прежней коммерц-коллегии; в то же время дела по торговле, промышленности и земледелию, главное управление мануфактур и все относящиеся к внутренней торговле отошли в ведение министерства внутренних дел.

В наказе министерству финансов сказано: «Во всех министерствах, особливо же в тех, коих предметом есть государственное хозяйство и общая

_______________________________

*Сборн. Имп. Рус. Ист. Общества. Т. XXVIII. «Финансовые документы царствования Екатерины II», А. Куломзина.

**Корф. «Жизнь графа Сперанского».

______________________________

промышленность, должно наблюдать, чтобы мерами излишнего надзора и многосложностью правил не стеснить частной предприимчивости. Истинные способы сего управления должны состоять более в отвращении препятствий, нежели в точном и понудительном предписании путей, коими должна шествовать промышленность. Здесь, скорее, найти и указать их может частная польза, нежели закон» (ст. 225)*.

19 декабря 1810 года издан был манифест о новом таможенном тарифе. Тариф этот был принят вследствие исключительных обстоятельств и не столько по видам торговым, сколько по видам политическим, вследствие принятого правительством обязательства примкнуть к так называемой континентальной системе, введенной Наполеоном I на материке Европы и исключавшей привоз всяких товаров и произведений английского и колониального производств. Но тем не менее благодаря Сперанскому тариф дал сильный толчок русской фабричной промышленности и возбудил надежды на возможность конкуренции русских производств с заграничными. Англия, прежде требовавшая более других стран сырых материалов, должна была прекратить этот спрос, а такой внезапный поворот в торговле не мог не отразиться на всех промышленных операциях и государственном кредите.

До введения нового тарифа вексельный курс пришел в совершенный упадок, и публика приписывала это падение исключительно общему ходу политических событий и новым финансовым операциям. Но Сперанский хорошо понимал, что причина зла кроется в невыгодной торговле и балансе, и, что-бы улучшить таковой, он прибегнул к двум важным средствам: 1) к возможно большему сокращению привоза иностранных товаров и 2) к возможно большему облегчению вывоза русских произведений. На этих основаниях была построена новая система тарифа, облегчавшая доступ в Россию более необходимых произведений, облагавшая более высокой пошлиной менее необходимые и даже запрещавшая совсем ненужные (предметы роскоши). С другой стороны, в такой же — но только в обратном отношении — постепенности были распределены вывозы, и ввиду недостатка русских судов признано было необходимым по возможности облегчить доступ нейтральным кораблям. Все эти предположения были утверждены государственным советом на один год (1811), а потом распространены еще на год (1812). По свидетельству современников, введение тарифа 1810 года было единственной мерой, которая не вызвала ни от кого нареканий. «Открыв снова северные порты для колониальных товаров, дав исток нашим произведениям, наконец, поразив запрещением лишь одни предметы высшей роскоши, от которых многие у нас, при общей уже тогда ненависти ко всему французскому, и сами охотно отказывались, положение 1810 года явилось в то время мерой популярной», — замечает граф Корф*. В глазах русских это было первым заявлением независимости со стороны правительства относительно Наполеона, послужившим потом одним из предлогов к войне. Наполеон увидел в этом акт нарушения союза, расположение к Англии и подрыв французской торговли. Между тем более двухсот английских судов под тенерифским флагом вошли в русские порты и на первых же порах оказали влияние на умножение капиталов посредством вывоза из России значительного количества сырых произведений**.

__________________________________

*Полн. собр. законов, №23688.

__________________________________

Вексельный курс стал постепенно улучшаться, как видно из стоимости ассигнационного рубля, который в 1811 году стоил 22 коп., а в 1812 году — 38 коп.

Государственный канцлер граф Румянцев, благосклонный к Наполеону, советовал было конфисковать десятка два этих судов, чтобы прекратить допущенное нарушение прежних условий с Наполеоном. Но его настояния вызвали различные возражения, в особенности со стороны председателя департамента государственной экономии графа Н. С. Мордвинова.

Мнения графа Мордвинова*** в отношении к современным событиям, в особенности о тогдашних экономических невзгодах, заслуживают особенного внимания.

«Хотя по стечению обстоятельств, — писал Н. С. Мордвинов в особом письме к Государю, — Россия и заставлена принять участие в континентальной системе, но согласие ее на это участие не могло быть иное, как только условное и имеющее в виду единственно вред Англии для усмирения владычества ее на морях. Обстоятельства наши не могли тогда быть иные, как только временные, и предел их не должен простираться далее достижения ослабления Англии. Но когда опыт доказал, что совсем противное тому сбылось и что весь вред, вместо Англии, обратился на саму Россию, то естественно следует, что с обращением цели и сущность обязательств сама по себе уничтожается… Справедливость требует признать, что учредитель континентальной системы должен иметь весьма проницательное предусмотрена, ибо он, конечно, предвидел все, что в будущие годы совершиться должно. Он, без сомнения, наперед знал, что водворением этой системы англичанам доставлено будет преобладание всеми морями и нераздельное над тремя частями света владычество; но такая жертва ему нужна была, чтобы достичь ему самому владычества над всей Европой… В установлении системы этой он поставляет беспрестанно Англию, но только для одного наружного призрака; в тайных же мыслях его, Англия не что иное значит, как Россия»…

Мнение графа Мордвинова имело полный успех, найдя поддержку в других сторонниках нейтралитета, с которыми согласился Император. Тариф

________________________________

*Корф. «Жизнь графа Сперанского». Т. I, 232.

**И. С. Блиох. «Финансы России XIX столетия».

***В. С. Иконников. «Граф Н. С. Мордвинов», 109.

_______________________________

1810 года по внешней торговле составил новую эру в движении русской промышленности, и с этого, собственно, времени должно полагать начало у нас мануфактур и фабрик*.

Поощрение к устройству частных фабрик с целью уменьшения ввоза иностранных товаров нашло в лице Н. С. Мордвинова неутомимого ходатая. План Мордвинова состоял в том, чтобы правительство составило капитал для пособия частным лицам, желающим содействовать распространению разных рукоделий в России, и особый капитал для устройства фабрик, чтобы устранить зависимость русских предпринимателей от иностранных промышленников.

21 января 1811 года издан был манифест «О внешней нейтральной торговле на 1812 год»**. По этому манифесту, «по соображениям внутренней промышленности, на некоторые части к привозу прежде дозволенные» пошлина была возвышена.

20 ноября 1819 года издан был «Общий тариф для всех портовых и сухопутных таможен Российской империи и Царства Польского по европейской торговле»***, а 14 декабря последовало издание «Таможенного устава по европейской торговле»****. Вступление в действие нового тарифа должно было начаться с 1 января 1820 года, причем пошлины уменьшены были для заграничных изделий всякого рода. Нечего и говорить, что этот новый, благоприятный для иностранных продуктов тариф отозвался на первых же порах весьма плачевным образом на отечественных фабриках; многие отрасли фабричного производства, не будучи в состоянии выдержать конкуренции с иностранными изделиями, вынуждены были или сократиться, или совсем прекратиться. Совершенно справедливо Е. Ф. Канкрин выразился по поводу этого тарифа, что он «убил» отечественное фабричное дело*****. К счастью, созданное тарифом покровительство для иностранных продуктов длилось недолго. Убийственное влияние тарифа не могло не проявиться на первых же порах, и с 1822 года в нем произведены были различные перемены, клонившиеся к поправлению учиненного зла. Но тем не менее тарифом нанесены были громадные потери фабричному производству, от которых оно поправилось не скоро******.

_______________________________________________

*Корф. «Жизнь графа Сперанского». I, 233.

**Полн. собр. законов, №24960.

***Полн. собр. законов, №27988.

****Полн. собр. законов, №28030.

*****В 1820 году привоз иностранных товаров увеличился почти в два раза в сравнении с 1816 годом (со 129 до 254 млн. руб.).

******В какой мере постановления нового тарифа по европейской торговле 12 марта 1822 года, стеснившие прежний свободный ввоз иностранных товаров, оказали выгодное влияние на уменьшение количества привоза, видно из данных о привозе иностранных товаров с 1821 -го по 1825 год, а именно с 218 до 185 млн. руб. (Блиох. «Фин. России XIX стол.»).

____________________________________

Назначенный в 1823 году министром финансов Е. Ф. Канкрин, автор известных сочинений по государственному хозяйству, свидетельствовал, что таможенный тариф 1819 года убил многие фабричные производства, едва лишь с 1822 года начавшие снова оживать. Одним из основных начал его финансовой системы было, между прочим: «усилить всеми способами внутреннюю и внешнюю торговлю, фабрики и все вообще ветви народной производительности, поскольку сие последнее зависит от министерства финансов, ибо министерство финансов упустило бы самое высшее свое занятие, если бы, ограничиваясь пользованием обыкновенными плодами народной деятельности, на часть государства причитающимися, не думало об умножении самых источников общего богатства».

Затем 20 августа 1826 года последовало новое издание общего тарифа*, в котором сохранены были основания запретительного тарифа 1822 года. Одна из важнейших особенностей нового тарифа заключалась в повышении всех таможенных пошлин на 12,5% и в установлении довольно высокой пошлины на привозной сахар.

12 декабря 1833 года** издан новый общий таможенный тариф по европейской торговле. Тариф этот не только сохранил в себе без изменения основания запретительного тарифа 1822 года, но в нем еще осязательнее выразились основные начала по развитию внутренней торговли и промышленности, которыми руководствовался граф Канкрин. «Начала эти, — говорит Канкрин, — были следующие: постоянство системы таможенной защиты, усиление капитала познаний и технического искусства, облегчение приезда полезных иностранцев, меры, могущие сделать общее впечатление на класс промышленников, как то: наружные отличия наиболее выказавшихся, учреждение ближайшей связи по фабричному делу вообще, приближение нашего купечества к европейскому направлению и другие распоряжения».

В официальном обзоре финансов за 1837 год граф Канкрин резюмирует свой взгляд на значение теории в государственном хозяйстве: «Нельзя даже и предполагать, чтобы благоразумное управление могло иметь в виду следовать всегда какой-либо непременной системе, ибо истинное искусство управления по делам финансов, которые, по нынешним понятиям, объемлют все материальные интересы народов, не состоит в том, чтобы упорно держаться какого-либо доктринерного направления, а в том, чтобы правила теории, подкрепленные опытами, прилагать ко всем делам по мере обстоятельств, времени и сообразно народности каждой земли». Прим. К. В. Тр-ва.

72Если эти реформы, приведенные в исполнение, не вполне достигли своей цели, в особенности относительно интересов дворянства, так это по-

_____________________________________

*Втор. полн. собр. законов, №536.

**Втор. полн. собр. законов, № 6624.

____________________________________

тому, что независимо от закрытия кредита под поземельную собственность и стеснений сельского винокурения, одновременно с освобождением крестьян от крепостной зависимости допущена была пропаганда односторонних и ложных экономических доктрин космополитической политической экономии в школах, в литературе и на улице посредством газет, не исключая и лекций, читаемых нашими профессорами и академиками в университетах. Пропаганда фритредерства и введение таможенного тарифа, продиктованного идеями свободы торговли, привели к окончательному расстройству русские финансы, а промышленность, торговля и сельское хозяйство России вынесли последовательно несколько самых тяжких искусственных кризисов. Нынешний министр финансов И. А. Вышнеградский, подобно графу Канкрину, круто повернул экономическую политику России в сторону действительной протекционной системы, которая находит себе научное освещение в национальной системе политической экономии Фр. Листа. Прим. К. В. Тр-ва.

73Statistical Table ot Massachussett for the year ending 1 April 1837, by J. P. Bigelon, secretary ot the Commonwealth. Boston 1838. Кроме штата Массачузе-ma, ни один другой из американских штатов не владеет подобными статистическими обзорами. Приведенными здесь данными обязаны мы губернатору Еверетту, известному столько же как ученому и литератору, как и государственному человеку.

74Американские газеты на июль 1839 года сообщали, что в фабричном местечке Левель насчитывается до ста работниц, которые имеют в сберегательных кассах по тысяче долларов сбережений.

75Очевидно, Лист предчувствовал, что Англия находилась накануне финансовых и экономических реформ. Прим. К. В. Тр-ва.

76Известный американский экономист Г. К. Кэре в своих «Политико-экономических письмах к президенту американских Соединенных Штатов» (перевод с английского, изд. 1869 года) выводит следующий закон на основании данных об их торговой политике за пятидесятилетний период: «Под владычеством системы, имеющей целью сблизить потребителя с производителем, страна преуспевает в силе, богатстве и могуществе, тогда как под господством противоположной системы, известной под названием свободы торговли, потребитель разделяется с производителем, все приходит в упадок, и страна делается ежедневно беднее, слабее и зависимее».

Настоящий труд Фр. Листа напечатан был в 1844 году, а упомянутые письма Кэре написаны были через тринадцать-четырнадцать лет после того, т. е. в 1857-м и 1858 году. Вот что пишет он в них, между прочим, относительно влияния экономической политики на положение Северо-Американских Соединенных Штатов: «Свобода торговли нашла страну в 1816 году на высшей степени благоденствия и оставила ее разоренною. В 1824 году произошла частная перемена, за которой последовала в 1828 году более обширная

перемена: изменив свою торговую политику, правительство перешло от свободной торговли к покровительственной системе. И тут последствия не долго заставили себя ждать и обнаружились возобновлением мануфактур, спросом на произведения земли, привозом звонкой монеты, увеличением государственных доходов столь значительным, что пришлось избавить чай, кофе и многие другие товары от всякой пошлины, окончательным погашением государственного долга и чувством силы и могущества, разлившимся по всей стране и далеко превышающим то, которое последовало за восстановлением мира в 1815 году. Но в 1834 году таможенная система центрального правительства опять переменилась, уже в 1833 году решено было о постепенном переходе от охранительного к чисто фискальному тарифу, последняя степень которого была достигнута в 1842 году Снова начали учреждаться многочисленные банки, опять страна обременилась большими иностранными долгами, и в этот раз явились те же последствия: несостоятельность банков, разорение торговцев, стесненное положение фермеров и плантаторов, вывоз звонкой монеты, отказ штатов платить свои долги, наконец, банкротство государственного казначейства, которое принуждено было выпустить неразменные бумажные деньги как единственное средство, которым можно было поддержать действие правительственной машины. В 1842 году новая перемена в системе центрального правительства: фискальный тариф 1841-го и 1842 года опять был заменен высоким покровительственным. И вот опять новые банки почти совсем перестали учреждаться, иностранные долги были уплачены, прежние банки возобновили платежи, торговля опять пришла в цветущее положение, звонкая монета привозилась в изобилии, штаты получили снова возможность собирать налоги и смыть с себя пятно несостоятельности, государственные доходы быстро увеличивались, между тем как мирная политика страны дозволяла уменьшать суммы, требуемые от казначейства. Спокойное и тихое благосостояние было характеристической чертой этого периода. Не было никакого стремления к спекуляциям, а следовательно, кувеличению числа кредитных учреждений, занимающихся денежными операциями. Ни в один период истории этой страны не было такого доверия к будущности, как в году, предшествовавшем принятию фискального закона, вышедшего в августе 1846 года, — закона, в котором система центрального правительства была снова изменена и положения тарифа определены единственно по отношению к таможенному доходу. С тех пор прошли одиннадцать лет, которые ознаменовались непостоянством и непрочностью всех коммерческих дел, какие мы находим только в период секвестра, прекращения морских сообщений и войны. Снова были учреждены бесчисленные банки, цены то понижались, то повышались в такой мере, в какой прежде почти и не видывали. Опять повторяются те же факты: фабриканты и купцы разоряются, число людей, остающихся без работы, достигает до неслыханной цифры, цены наших главнейших товаров быстро падают, корабли наши остаются без дела, банки снова принуждены прекратить платежи, государственные доходы падают, а правительство, несмотря на получение нескольких сот миллионов калифорнийского золота, принуждено опять прибегнуть к бумажным деньгам». Прим. К. В. Тр-ва.

77Т. е. классической политической экономией. Прим. К. В. Тр-ва.

78Христианская религия требует вечного мира. Но пока не исполнилось пророчество: «и будет едино стадо и един пастырь», принцип квакеров, вер ный абсолютно, трудно провести в жизнь. Нет лучшего доказательства божественности христианского учения, как то, что это учение и его пророчества находятся в полном согласии с успехами материального и морального преуспеяния человеческого общества.

79Все эти расходы, по мнению господствующей экономической школы, считаются непроизводительными, потому что они не создают непосредственно ценностей, а наоборот, их уничтожают. Прим. К. В. Тр-ва.

80Сэй в своей «Есопотхе politique pratique» (Vol. III. p. 242) говорит: «les lois ne peuvent pas creer des richesses» («законы не могут создавать богатств»). Конечно, этого они не могут, но они создают производительную силу, которая важнее богатства, т. е. обладание меновыми ценностями.

81Из массы тех мест, где Сэй выражает этот вывод, приводим лишь новейшее из его 6-й книги «Economie politique pratique», стр. 307: «Le talent d'un avocat. d'un medecin. qui a ete acquis an prix de quelques sacrifics et qui pro-duit un revenu, est une valeur capitale, поп transmissible, д la verite. mais qui re -side neaiimoins dans un corps visible, celui de la personne qui le possede».

82T. е. школы классической политической экономии в период ее образования. Прим. К. В. Тр-ва.

83Машинные заводы служат разительным доказательством этого соображения. Машинное производство ни в каком случае не может достигнуть высокой степени совершенства там, где одна фабрика вынуждена бывает для поддержания своего существования изготовлять всевозможные машины и орудия. Для наивозможного усовершенствования и удешевления производства необходим в стране настолько значительный спрос, чтобы каждый машинный завод мог посвятить себя или исключительно одной какой-либо отрасли, или только немногим из них, например, чтобы он вырабатывал машины только для хлопчатобумажного производства или для льняной пряжи, или паровые машины и т. д., ибо только в таком случае машинозаводчик в состоянии обзавестись инструментами высокого качества, применять каждое новое улучшение, подготовить себе за умеренное жалованье опытнейших рабочих и наилучших техников. В недостатке этого-то именно разделения труда и заключается причина того, что немецкие машинные заводы до сих пор еще в своем развитии не достигли совершенства, которым отличаются английские заводы. А почему это разделение труда до сих пор еще не применяется в Германии, зависит главным образом от того, что различные роды прядильных мануфактур, заявляющие наибольший спрос на машины, не достигли еще цветущего состояния. Посредством же ввоза иностранной пряжи никогда не поддержать этой важнейшей отрасли фабричного производства, так сказать, фабрик, создающих фабрики.

Не менее важно разделение труда и для всякого другого вида фабрик. Так, например, прядильни, ткацкие, красильные фабрики могут тогда только довести свою работу до полного совершенства и достигнуть дешевизны, когда спрос даст им возможность заняться исключительно выработкой одного сорта пряжи, тканей или набивного полотна.

84Lectures on political Economy by Thomas Cooper, p. 1, 15, 19, 117.

85Известно, что благодаря настояниям Кобдена мануфактурные интересы Англии получили удовлетворение в 1846 году относительно расширения ввоза земледельческих продуктов; известно также, что торийское министерство 1852 года не только не противилось этим мерам, но, напротив, торжественно признало их целесообразность. Прим. К. В. Тр-ва.

86Эти привилегии были отменены в Бразилии после того, как вышло в свет настоящее сочинение Листа. Прим. К. В. Тр-ва.

87Известно, что Северо-Американские Соединенные Штаты после присоединения Техаса завладели частью Мексики, а именно Калифорнией, где эксплуатация золотых приисков подвинула устройство сообщения между двумя океанами через перешеек, а вследствие того и цивилизацию в западную сторону американского материка. Прим. К. В. Тр-ва.

88Слово «экономия» (Oekonomie) происходит от двух греческих слов oicos — «дом» и nomos — «закон», или пето — «я управляю». Эпитет «политическая», который имеют обыкновение прилагать к науке, происходит также от слова греческого polis, «город или государство», ибо в древних республиках Греции и Рима государство, организм нации, обнимал собою лишь город, жители или граждане которого одни только пользовались политическими правами и правом прямого и непосредственного вмешательства в дела общественные. Таким образом, фраза «политическая экономия» в ее прямом и этимологическом смысле значит «закон илиуправление народным или государственным домостроительством или домохозяйством». Но так как это является предметами государственного права, а не экономической науки, поэтому название, которое дают этой науке, нисколько не соответствует ей, тогда как наименование ее просто «экономией», имеющей задачей исследовать законы хозяйственной жизни общества, было бы, казалось, всего разумнее, так как экономические явления осуществляются не только в сферах национальных и государственных, но и в частных сельских, городских и земских, равно и в мировых отношениях, и совершенно своеобразно, как это доказывает Фр. Лист. Прим. К. В. Тр-ва.

89По свидетельству Шардена, гебры — чистые потомки древних персов — безобразны, некрасивы и мешковаты, как все народы монгольского происхождения, в то время как высшие классы персидского общества, которые уже несколько столетий вступают в браки с грузинками и черкешенками, отличаются силой и красотой. Доктор Пригар замечает, что чистые кельты Северной Шотландии далеко уступают по изяществу тела и силы жителям Южной Шотландии, потомкам кельтов и саксов. Паллас замечает то же, говоря о потомках, происшедших от смешения русских с татарами, сравнивая их с чистым потомством обеих народностей. Азара уверяет, что дети, происходящие от браков испанцев с коренными жителями Парагвая, гораздо красивее и сильнее своей родни по восходящей линии обоих народов. Польза от скрещивания родов сказывается не только при смешении двух различных народов, но и в смешении племен одной и той же нации. Так, негры-креолы стоят гораздо выше и по уму и по красоте тела, чем чистокровные негры, приезжающие в Америку из Африки.

Если этот закон есть закон природы, то им объясняется отчасти необыкновенная быстрота развития городов в Средние века, сказавшаяся почти вслед за их основанием, а также энергия и сила американцев.

90Богатство народов. Кн. IV, гл. II.

91Шиллинг = 1 франку 25 сант. = 31 1/4 коп.

92Русское землевладение показало на опыте, что ценность земельной собственности действительно увеличивается или уменьшается, смотря по тому, увеличивается или уменьшается народное благосостояние. Прим. К. В. Тр-ва.

93Ср. «Esprit des lois», кн. XX, гл. XII. Мы даем точный перевод с французского этих слов Монтескье; между тем как Фр. Лист это место, очевидно, заимствовал из перевода их на немецком языке, и далеко не точного. Прим. К. В. Тр-ва.

94Эти меры были приняты со времени появления в свет сочинения Фр. Листа о национальной системе политической экономии. Прим. К. В. Тр-ва.

95В данном случае Фр. Лист говорит о времени управления русскими финансами графа Канкрина — о том времени, которое даже и наши фритредеры, последователи учений Адама Смита, называют «золотым веком русских финансов». Прим. К. В. Тр-ва.

96«Смотрят на мой воротник, а не на желудок».

Оцифровка текста и некоторые комментарии - www.economics.kiev.ua

 

Спасибо, что скачали книгу в бесплатной электронной библиотеке Royallib.ru

Оставить отзыв о книге

Все книги автора

---

Дата добавления: 2018-09-23; просмотров: 287; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!