ТЕХНИКА ПРОПАГАНДЫ В МИРОВОЙ ВОЙНЕ 10 страница

⇐ ПредыдущаяСтр 10 из 21Следующая ⇒

Хотя и предполагается, что мир делится на части, но в настоящее время имеется только два подразделения — существа человеческие и немцы.

В книге, которую считали за научный трактат об инстинктах войск в мирное время и на войне (Лондон 1917), Троттер торжественно заявил:

Непонятность для англичан всего направления немецких чувств и их выражения заставляет думать, чтб между ними существует какой-то антагонизм, глубоко пустивший корйи Можно рискнуть высказать предположение, что это — антагонизм между общественностью и аггрессивнбй стадностью

Джон Кушер Пауис возражает профессору Мюнстер-бергу статьей под заглавием «Угроза со стороны германской культуры». (⁴¹) У немцев накопились груды литературы, являвшейся самовосхвалением на тему о культуре. (*²) Немецкая самоуверенность и самомнение были поддержаны сочувствием множества иностранных свидетелей. Скандинавский писатель Бьерн-Бьернсон заплатил в этом отношении свою дань сочинением «О немецкой сущности. Впечатления родственника по племени». (⁴³) Хустон Стюарт Чемберлен, экспатриировавшийся англичанин, присоединился к защите немцев книгой «Немецкая сущность». (**) Еще в своих прежних писаниях он восклицал: «Если и существует в мире миролюбивый, нравственный и набожный народ, то это только немцы. За последние 43 года ни единый человек во всей Германии не хотел" войны, — ни единый. Англия была вовлечена в войну бессовестными махинациями короля, который являлся орудием в руках хитрых дипломатов. Англия перестала быть страною свободы, — она стала рабом порочной «олигархии». (*⁵) Фердинанд Тэннис, знаменитый германский социолог, собрал в своей книге об Англии все выражения империалистического характера, произнесенные государственными деятелями Британии. (⁴⁶) Дело издания сборников с обвинениями в преступлениях непрерывно развивалось в течение всей войны. Жан Рюплингер издал коллекцию германских военных лозунгов по заглавием «Так говорила Германия». (*⁷) Книга эта вышла в 1918 году в Париже с предисловием, написанным Эдуардом Эрио.

Во время войны желательно возможно большее количество исследований о различных чертах жизни и характера другой стороны. Маститый философ и психолог Вильгельм Вундт в брошюре, озаглавленной «Народы и их философия» (⁴⁸), проводил сравнение между философскими

идеями разных стран, с весьма сильным уклоном в пользу Германии. В частности барон Кэйфон Брокдорф постарался высказать правду о Бергсоне, как он ее понимал, в брошюре, так и озаглавленной — «Правда о Бергсоне». (⁴⁹) В Соединенных Штатах Джон Дьюэй совершенно ненамеренно оказал большую услугу тем, кто трубил во-всю, возбуждая чувства против Германии. Услуга эта заключалась в том, что в своей книге «Германская философия и политика», (⁶⁰) о которой вспомнили, когда Америка вступила в войну, он настойчиво указывал на перемену некоторых взглядов немецкой философии. Если история Пруссии изображалась учеными союзниками в виде ряда грабежей, произведенных негодяями, то и история британского империализма с точки зрения немцев припахивала чем-то нехорошим. Несколько отрывков, обвиняющих англичан в преступлениях, были собраны в книгах о Персии и Индии, — как например «Английские документы об удушении Персии» и «Индия под британским кулаком». (⁵¹) Истинное значение политической свободы было выяснено А. О. Мейёром, который открыл, что истинная свобода пребывает в Германии, а не в Англии, и написал книгу «Германская свобода и английский парламентаризм». (⁵²) Бельпиец Фр. де-Хове думал сделать комплимент английской системе воспитания, когда, сравнивая ее с. немецкой системой к невыгоде последней, написал, что ее цели могут быть суммированы советом:

Будь доброй, моя милая девочка, а умным пусть будет тот, кто захочет.

Его книга называлась «Германское и английское воспитание». (⁵³) Еще пока мир Германий с Америкою не был нарушен, д-р Карл Геннинг издал непристойный памфлет об Америке под названием «Правда об Америке». (^м) Впоследствии, когда началась война, этот памфлет оказался полезен. Геннинг обратил большую часть своею внимания на систему воспитания в Соединенных Штатах. Он перебрал отчеты некоторых муниципальных комитетов по надзору за нравами, в поисках пикантных историй о совершенных детьми проступках против нравственности, и воспроизвел их в качестве типичных образцов американских нравов. Перлом такой коллекции являлось письмо, —• которбе

будто бы имелось у него,—написанное восьмилетней де-, вочкой^мальчику того же возраста. Вот оно:

Дорогой Артур, — я приду сегодня вечером, хорошо? Любишь ли ты меня? Я очень люблю тебя. Сегодня вечером мы пойдем на спектакль, пробудем там до двенадцати, потом долго будем танцевать в театре, потом вернемся домой, и ты можешь спать со мной до утра, а в следующее воскресение мы поедем верхом. Любящая тебя М. (стр. 54).

Но всевозможные монографии доходят до сведения лишь очень ограниченной аудитории, и если хотят, чтобы синтетические изображения жизни другой страны достигли более широких кругов, то нужно, чтобы форма носила личный характер, была драматична и вполне ли-тературна.

Образцом этого может служить книга, изданная в Англии во время войны. Она была общедоступна, написана литературным языком и совершенно разрушала прежние представления о Германии. Многие из деятелей германской пропаганды говорили, что они считают эту книгу лучшим из всех образцов союзнической пропаганды во время войны. Это — «Христина», написанная Алисой Чалмондлей (Нью-Йорк 1917). Книга состоит из коллекции якобы подлинных писем, будто бы написанных матери в Англию девушкой, изучавшей в Германии музыку. Девушка была талантливой скрипачкой и отправилась туда в мае 1914 года, чтобы работать под руководством знаменитого немецкого маэстро. Она вся пылала огнем энтузиазма, предвкушая жизнь и изучение искусства в Германии. Свои письма она писала из Берлина, с Лютцовштрассе,где на самом деле есть пансиш. Все в ней дышало энергией и радостью, по'ка она не стала постепенно знакомиться с немецкой цивилизацией. Полиция груба и высокомерна. Ее учитель музыки презирает втайне все германские порядки. В пансионе только и разговору, что о чистом Берлине и о грязном Лондоне.-Ее считают более или менее ответственной за бурскую войну. Она досадует на всякого рода правила и порядки, так как ей не позволяют играть упражнения по праздникам. Германия— страна правил; так, она узнает, что одна из ее знакомых празднует через пять лет после смерти отца, которого она презирала, день его рождения. В десять часов вечера тушат электричество, и она остается с одной свечой.

Вульгарного чванства сколько угодно. Некая графиня покровительствует искусствам, но не позволяет своей дочери оскверняться ими. Молодой немец из хорошей семьи стремится стать музыкантом, но' кастовые предрассудки делают из него офицера. Дети в Германии прибегают к самоубийствам, так как их замучивают в школах. Когда она выходит одна, на улицах к ней пристают мужчины и мальчики. Ее повсюду преследуют рассуждения о мировой политике. Зловещее предчувствие войны разлито повсюду. Низшие классы пресмыкаются перед высшими. Быть может это — результат военных обучений. Незамужние девушки не смеют при разговоре задавать вопросов: они должны скромно молчать и стараться быть незаметными. Деревенский пастор делает ей замечание за любовь англичан, к деньгам. Она встречается со штабным офицером, который многозначительно советует ей потребовать от властей ее Суссекского селения, чтобы они исправили дороги^для тяжелых повозок. Беременная женщина молит бога послать ей мальчика для того, чтобы она могла стать матерью солдата. В немецких аристократах она находит мещанство. Она становится невестой очаровательного молодого офицера с напрасными мечтаниями о музыкальной карьере. По мере приближения международного кризиса она видит по-^всюду дикие выражения радости по поводу неминуемости войны. Ее маэстро заткнули глотку орденом. Ее брак запрещен начальником ее жениха. Она бежит, чтобы избегнуть интернирования, ,но ее задерживают на границе. Молодой солдат оставляет ее в течение двух часов на солнце; она схватывает воспаление обоих легких и умирает в Штутгарте 8 августа. Все-факты относительно германской жизни носятся в волне излияний о музыке и о матери. Написано замечательно, и книга пользовалась громадным успехом среди Женщин и учащихся союзных и нейтральных стран. Она являлась образцом то™ типа написанных на определенный случай сантиментальных вещей, которые могут быть помещены в отделе романов любого женского журнала и в любом книжном киоске. С помощью такой книги нация противника становится «его сатанинским величеством» —• Врагом.

Таким образом обвинение врага в преступности проистекает от ненависти и вскармливается ненавистью. Воз-

буждающие строфы знаменитого «Гимна ненависти» Лас-сауера показывают это в первобытной наготе.

Ненависть на воде и ненависть на суше; ненависть сердца и нена-i висть руки; мы любим, как один; мы ненавидим, как один; у нас только один враг — Англия.

Должны восхваляться все специальные средства, помогающие победить духа зла. Культ борьбы требует, чтобы всякая форма общих усилий (напр, пополнение армии новыми призывами, бережное отношение к пище, изготовление оружия, умерщвление неприятеля) имела за собой всеобщее сочувствие и благословение. В христианских странах должны быть приняты все меры к тому7*чтобы не возникало никаких сомнений у лиц, выслушивающих непривычное толкование таких книг, как библия. Всегда бывает целесообразно распространять аргументы проповедников и священников, расположенных давать объяснение, каким образом можно быть одновременно последователем Христа и в то же время убивать своих врагов. Для этого всегда найдется достаточно вождей-теологов, так как фанатичными считаются лишь мелкие секты, которые находят эту задачу трудно разрешимой. В германской литературе можно найти много книг, написанных для того чтобы рассеять сомнения нерешительных душ, которым убийство казалось еще более ненавистным_; чем даже англичане. Теодор Бирт успокаивал христиан, смущаемых поучением «Любите ваших врагов», проповедью «Что значит «любите ваших врагов»? Слово успокоения». (⁵⁶) В. Вальтер написал популярный трактат для лютеран под названием «Германский меч освящен Лютером». (⁵⁶) Отто Альбрехт нашел у Лютера предвещание победы и издал книгу «Проповедь войны в писаниях Лютера». (⁵J)

Оправдание войны полезнее бывает базировать на этических, чем на религиозных основаниях. Знаменитый Рудольф Эйкен восхвалял моральную сторону войны в статье «Нравственные силы войны», (⁸⁸) а Теодор Эльзенгауз, в качестве великого учителя, возносил ей хвалу в статье «Война как воспитывающее начало». (⁵⁹) Теодор Кит не видел антитезиса между силой и правом, считая, что самое главное — сделать право сильным, как он и утверждал это в сочинении «О силе права». (⁶⁰)

Оправдание войны может быть проведено более гладко,

если скрыть от взглядов публики ее страшную действительность. Народу можно позволить сожалеть о войне абстрактно, но нельзя никоим образом допустить, чтобы ужасы войны рисовались ему слишком живо. Действительно, желательны даже и такие сообщения, как помещаемое ниже, появившееся в американской прессе в начале испано-американской войны:

Смертные случаи уменьшились. Не повторяется более ужасов Трафальгара. Автоматические ружья производят только моральный эффект. Действие современного оружия менее разрушительно, чем действие кремневого ружья, стрелы и копья.*

Еще лучше конечно представлять войну как проявление героизма, доброго товарищества, удальства и картинности. Во время последней войны можно было положиться на художника Мюайрхед Вони, что его эскизы западного фронта будут выполнены в смягченных тонах. Юмористические журналы и книги отвлекают мысли от реальностей битв, используя стремление каждого отвернуться от зрелища, которое мргло бы стать невыносимым, если бы оно воспринималось во всей его наготе. Популярные отчеты о военных действиях дают обществу возможность думать, что оно знает, как идут дела, но конечно писатель должен стараться, чтобы к его рассказам не было примешано слишком много крови. Такие литераторы, как Бернар Шоу, Дж. Уэльс и Артур Конан-Дойль, будучи командированы на театр военных действий, вернулись со сдержанными рассказами о том, что они вынесли из этого посещения. Людвиг Гангхофер описал в целой серии книг все германские фронты.

Наибольшее значение придается книгам и письмам, написанным активными участниками войны. Гарольд Пит и сержант Гью Эмпей объясняли американцам современный способ ведения войны. Дональд Ханкей ² был солдатом, смотревшим на войну глазами высоко-нравственного и религиозного идеалиста; его книга задела много созвучных струн и в Америке и в Англии. Теми же свойствами отличались и труды некоторых других писателей.

¹Louisvi'lle «Courier-Journal» 16 июня 1898 г.

²Выпустивший свои воспоминания под заголовком «Студент под
ружьем» (Student in arms).

Прежние романтические чары войны поддерживались в населении рассказами об отдельных приключениях. Один из солдат рассказал: «Что я пережил в более чем 80 сражениях и боях». (⁶¹) Пат-о-Бриен дал описание того, как он бежал от немцев, в книге под названием «Перехитрил гунна». (^в2) Д-р Прейер повествует, как ему удалось вернуться домой из Нью-Йорка в книге «Из Нью-Йорка в Иерусалим и в пустыню». (^ю) Пауль Кениг в книге «Поход «Г е р м а н и и» (^м) описывал приключения подводной лодки при переходе ее через Атлантический океан. Марсель Адо коснулся сферы воздушных боев в произведении «На полном полете». (⁶⁵) Книга «Цеппелины над Англиею» (⁶⁶) встретила в Германии такой же горячий прием, как и книга «Капитан-лейтенант барон ф. Ферстнер как командир подводной лодки против Англии». (⁶⁷) Рассказ Мкже о крейсере «Эмден» был одной из наиболее популярных книг во время войны. Крут Аграм в своей книге «В Сибирь со 100 000 немцев» (⁶⁸) сообщал сенсационную историю о 100 000 немцах, сосланных русским правительством в Сибирь, а также о том, как ему удалось бежать. Эмиль Циммерман рассказал в книге «Моя военная поездка из Камеруна на родину», (⁶⁹) как ему удалось пробраться в Германию из окруженных блокадою колоний.

Во всех странах собирались и выпускались специальными сборниками коллекции писем с фронта. (⁷⁰) Всякие очерки фронта читались с интересом, если они были написаны хоть сколько-нибудь литературно. (⁷¹)

Разного рода профессионалы способны оказывать влияние на свою публику, а потому их следует поощрять к писанию^. Пастор из Льевена, Авг. Леметр, по происхождению швейцарец, издал повесть под названием «Год близ полей сражений в Артуа». (⁷²) Эмиль Бланш в своих «Записках артиста» С⁷³) коснулся артистической братии. Учителя и сестры милосердия, не говоря уже об инженерах и химиках, принадлежат к числу тех, кто умеет описывать виденное, выказывая в то же время сдержанность при описании всего неприятного.

В первые недели бойцы те из элементов делового мира, которые,.не освоившись еще с действительностью, требовали бережного к себе отношения, поддерживались фразами в роде «Торговля — как всегда». (⁷⁴) Эта фраза появилась

в Англии вскоре после начала войны, но была в ходу лишь непродолжительное время, не устояв перед фактами и насмешками. Том Брус Джонэ выпустил брошюру под заголовком «Опасность вторжения в Британию и как при этих обстоятельствах можно продолжать «торговлю как всегда».^⁵) 11 августа эта фраза появилась в лондонской газете «Daily Chronicle», в письме Моргана о конторе «У. Г. Смит и Сыновья.»

Таким образом преодолеваются всякие препятствия, и прославляются всевозможные средства, лишь бы силой побороть зло.

ИЛЛЮЗИЯ ПОБЕДЫ

ОИНСТВЕННЫЙ дух населения поддерживается убеждением, что есть шанс победить. Враг может быть опасным, упорным, сатанински-злобным,—и если станет ясно, что он побеждает, то настроение многих групп населения сделается неуравновешенным и начнет падать. В таком случае ненависть пришедшего в уныние народа может обратиться на новый объект: народ может возыметь такую злобу к правящим классам собственной страны или к союзникам, что он просто перестанет ненавидеть врага, вследствие чего воинственность его ослабеет.

Иллюзия победы должна поддерживаться ради тесной связи между силой и добром. Первобытные, привычные идеи остаются неизменными и в современной жизни: в силу этих идей, на сражения смотрят как на испытание, имеющее целью доказать, на чьей стороне находятся правда и добро. Если мы выигрываем, это значит — бог за нас. Если мы терпим поражение, это значит, что бог был вероятно на стороне неприятеля. Склониться перед необходимостью—значит склониться перед добром, если только сама вселенная не есть зло, или же если поражение не может быть истолковано как временное несчастье, насланное на нас за прошлые грехи или как очищение для будущей славы. Во всяком случае поражение нуждается во многих объяснениях, тогда кач победа говорит сама за себя.

Состояние общества, ожидающего исхода войны, зависит от ответа на вопрос, каковы военные силы у нас » каковы они у неприятеля. Сточки зрения пропагандиста существует несколько замечательных примеров того, как следует отвечать на этот вопрос. Настаивать на слабости неприятеля и поощрять ожидание, что враг немедленно падет, это значит поддерживать надежды, исполнение которых может быть отсрочено на неопределенное время, в результате чего явятся разочарование, уныние и поражение. В первый

Месяц мировой войны Париж не имел точных сведений о сражающихся армиях, и такая пустота заполнялась самыми лихорадочными слухами. Париж ожидал немедленной победы. «Разве фон-дер-Гольц не признался, что нервирующая жизнь городов привела Германию к упадку? Разве генерал Кейм не заявлял, что в 1870 году победа не была бы на стороне Германии, если бы у нее случайно не оказалось на одну треть больше войск, чем у Франции, — разница, которая теперь уничтожена присутствием бельгийцев и англичан? Разве Италия, Голландия и Португалия не находятся накануне того, чтобы вместе с Антантой бросить и свой жребий' Разве плененные враги не выпрашивают, как милостыни, хлеба для себя и овса для своих лошадей? Разве в Берлине не разгораются бунты и забастовки' Разве прусские офицеры не гонят солдат в сражения, угрожая им револьвером' Разве солдаты не дезертируют толпами и разве один-единственный французский солдат из разъезда не напугал пятьдесят человек немцев и не принудил их к сдаче? Разве наши лошади не пьют воду из ручьев Лотарингии?»

После сообщения, что 9 августа был занят Мюльгау-зен, в течение долгого времени не публиковалось специальных сведений с театра войны. О чем же писали тогда газеты' Д-р Гро вел дневник военных слухов, который и был напечатан в пяти томах. Он так отвечает на этот вопрос:

О германских зверствах? Это, увы, было верно. Но также о переписке солдат, о церковной церемонии в Кремле, о расследованиях военной комиссии в Бельфоре, о нашей манере обращаться с пленными, о ранении кронпринца — неверное сообщение, о военных корреспондентах, о запрещении вывоза из России, о швейцарском нейтралитете, о немецких блефах, о патриотическом адресе Клемантеля, о лазарете мадам Мессими, о швейцарских добровольцах, о «promenades de Paris», о победе Того, о снабжении Красного Креста, об американцах, подвергшихся в Германии дурному обращению. (^7в)

Дата добавления: 2018-06-27; просмотров: 296; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

⇐ Предыдущая 5 6 7 8 91011 12 13 14 Следующая ⇒

Мы поможем в написании ваших работ!