ТЕХНИКА ПРОПАГАНДЫ В МИРОВОЙ ВОЙНЕ 2 страница

Значит, исходя из коренного противоречия войны и интересов трудящихся, военная буржуазная пропаганда стремится сгладить, затушевать эти противоречия и доби­вается гражданского мира.

Ласвель, вероятно сам того не понимая и не чувствуя, очень подробно и убедительно доказал весьма неприятный для него тезис — о тесной связи всякой империалистской войны с революцией, о перерастании одной в другую. ^В обо­их лагерях империалистического фронта война держится на одном и том же фундаменте --- на гражданском мире, на пленении сознания и воли трудящихся. Задача каждой стороны — свой фундамент подпереть получше, а враже­ский — расшатать.

ч Иными словами, всячески поддерживая ложь о войне * своей стране, воюющая буржуазия пробует заменить эту ложь в сознании трудящихся противной стороны полу­правдой о войне: дабы фронт повернулся против правящих классов,-во всяком случае, дабы он сломился—«не счи­таясь с возможностью удачного восстания у себя дома», говоря словами Ласвеля.

•Получается пикантная картина: Ласвель, самостоятель­но прешедший к краеугольному положению Ленина о пере­растании войны империалистской в гражданскую!

Конечно, тут —преувеличение и увлечение нашего^поч-тевного автора, который, во-первых, бессознательную тен­денцию выдает за сознательное, зрело, продуманное стрем­ление, а, во-вторых, забывает, что к революции, хотя бы и во враждебном лагере, даже Вильсон не призывал.

Мы вплотную подошли к самому интересному'и важному пункту' буржуазной военной пропаганды. Логика борьбы во имя победы во что бы то ни стало заставляет империа­листскую шайку вступать на-скользкий путь: громя врага, бить и по основе его сопротивляемости, т. е. по граждан­скому миру. Диалектика неумолима, она наказывает тем

же, чем и награждает: приходится проповедывать поражен­чество, измену своему государству, даже восстание против «власти предержащей» — и дрожать, как бы такая же кра­мола не забралась и «к нам» в дом!

В этом противоречии сказывается не только суть воен-ной\ буржуазной пропаганды, но и ее предел. Страшное орудие, взрывающее фундамент боеспособности неприя­теля^, не может быть применено никем из воюющих вполне последовательно и до конца. Никто не осмелится ворваться во вражеский лагерь и поджечь там пороховой погреб ре­волюции. Детонация — коварна. Взрывчатых веществ — "хватит по обе стороны фронта; а фундамент — и там и здесь один и тот же.

Итак, Ласвель в полном соответствии с действительными уроками войны показывает:

~ Единственно верная ставка в" подрыве политико-мораль­ной стойкости врага — ставка революционная.

Два примера из того же Ласвеля. Развал фронта Ав-сТрии, в частности неуспех наступления весной и летом 1918 г., были результатом умно задуманной и хорошо вы­полненной пропаганды Нортклифа-Стида, которая исходила из политики расчленения Австрии и подстрекательства всех ее национальных меньшинств повернуть оружие ripo-тив «отечества». Второй пример: кошка и мышка — Виль­сон и Германия.¹

Вильсон систематически, настойчиво и очень остроумно вселял в-немцев мысль — справьтесь с кайзером, с «прус­ским милитаризмом» в Берлине, и на фронте дастся! »вам мир справедливый, милостивый. Конечно, Германия была сломлена в результате сложного переплета социально-экономических и военно-политических факторов, но значи> Тельную роль сыграло и «разложение тыла», внесенное вильсоновскими посулами.

Эти два примера и подтверждают первое вышеприведен­ное положение — о революционной «сердцевине» противо-вражеской пропаганды.,

Они же не оставляют сомнения и насчет второго доло-

¹ О, неувядающий филистер под колпаком «ученого»! Ласвель с самой серьезной миной квалифицирует Вильсона и Ленина как «чемпионов современных революционеров». Спасибо и за то, чтр так пометил Ленину..,

16

жения, «вытекающего из первого, но ему прямо противо^ положного: нет возможности вполне последовательно и до конца пользоваться столь двусторонним оружием.

Ласвель доказал и показал больше, чем желательно быйо ему самому. Он вскрыл сокровенную пружину пропаганды и показал наиболее слабый, уязвимый пункт. Самое сильное оружие — одновременно и самое опасное, коварное; пользо­ваться им дальше известного предела — строго-настрого заказано,

ИГ

Тактический или стратегический вопрос — отношение пропаганды к правде, я решать не берусь. Но не удивлюсь, что Ласвель поставил и решил его без всякой «тактичности». Если бы он и хотел, он бы все равно не скрыл правды: что ложь есть основная и в сущности единственная субстанция пррпаганды.

Это с неизбежностью вытекает из самой установки: на­вязать своему народу чуждую ему и враждебную его инте­ресам войну.

Поэтому правда в пропаганде допустима лишь как исклю­чение, вернее как деталь, как второстепенный, подсобный прием.

Стратегия империализма — ложь и только ложь. Так­тика — та же ложь, изредка разбавляемая правдой. Наи­большее применение эта последняя может получить только при разложении противника, но и здесь, как мы только-что видели, далеко не разойдешься.

Как обманывают, Ласвель подробно демонстрирует на огромном материале, на бесчисленных примерах. Сейчас упомянем только об одном — о французской подделке но­меров немецких газет; эту свою практику Антанта не без пользы вспомнила позже, фабрикуя «Правду»...

Ласвеля занимает не то, можно ли лгать, — а как лучше,
прибыльнее лгать. Ограничение лжи только одно — чтобы
она была правдоподобна.                      '

Одна проблема специально занимает нашего автора: о свободе пропаганды в руках правительства. Его трево­жит возможность: а что, если великая сила будет использо­вана в «партийных, группоЪы^, личных» интересах, не,

17

s пользу «общества», а ради «частной выгоды»... После не­обходимой разгримировки страх в своем натуральном виде таков: как бы одна группа буржуазии, теперь стоящая ушласти, не усилилась, чрезмерно пользуясь в частности и пропагандой. Рассказ о нападках республиканцев в кон­грессе на демократического главу американской пропаган­ды |<риля разоблачает ласвелевские ламентации о контроле власти законодательной над тем, как власть исполнитель­ная пользуется пропагандой.

Но и в пределах правящей фракции буржуазии воз­можны злоупотребления пропагандой: «пропаганде можно поставить в упрек содействие личным и партийным инте­ресам, но трудно бывает провести демаркационную линию между частной выгодой, которая получается попутно с за­конной общественной выгодой, и теми случаями, когда частная выгода преобладает». Ласвель приводит и примеры, как хорошо жиреет частная выгода от общественной про­паганды. Демаркационные линии в тумане лжи, понятно, нелегко проводить; а так как и проведенные —сохранить очень, очень трудно, то Ласвель и «предает* дело воле бо-жией»: бог уже с ней, с частной выгодой — мы надеемся, что общая всегда будет преобладать.

Следовательно с этой стороны проблема правды в про­паганде решается вполне успокоительно: ложь сохраняет все свои позиции и права.

Ложь произрастает и колосится на почве, обильно удо­бренной изменой социал-демократии. Вся пропаганда бур­жуазии полетела бы к чорту, если бы не помощь реформи­стов. Ласвель о них прямо не говорит, но то, что мы знаем и без него, в соединении с бесстрастными его положениями позволяет окончательно закрепить за социал-демократи­ческим предательством почетное место навоза в военной буржуазной пропаганде. Именно социал-демократия усерд­ствовала по части «великих целей войны во имя справедли­вости», по части «вынужденной обороны» и т. п. (См. мате­риалы, опубликованные Ф. Блументалем в его книге «Бур­жуазная политработа в мировой войне».)

Однакоже в защиту социал-демократов от них сами* следует сказать, что до гомерических столпов лжи, ВД^щйё раемых предательством, они дошли не во время м^р^врй^ ройны, а после нее...

Теадцка цропаргщцы в гццроцой чоЧЧР¹

18

IV

«Хорошая пропаганда должна опережать политические событий; она должна расчищать путь политике и формиро­вать общественное Мнение, не подавая вида, что она это де­лает». Так Ласвель цитирует Людендорфа, который Кос­нулся очень пикантной темы о взаимоотношении пропа­ганды и политики. Вообще-то говоря, пионера не принимают в комсомол, если он не понимает, что политика предшествует пропаганде, ибо пропаганда" есть... пропаганда какой-нибудь политики, в пользу какой-нибудь политики.

Лишь фикция «свободного общественного мнения», «сво­бодной воли народа» предполагает, что народом выслуши­ваются «за» и «против», а затем принимается решение.

Сказке этой для детей дооктябрьского возраста и Лю-дендорф верит не больше, чем октябренок. Он говорит о со­вершенно другом — о том, что нельзя ограничиваться ма­териальной своей силой, пренебрегая моральными факто­рами, отодвигая пропаганду на задний план. Этим была грешна германская военщина и до войны, и в начале ее, и почти до конца. 00 этой ошибке и" плачется Людендорф в своих мемуарах, стараясь заодно вину свалить с себя.

Ласвель же слова Людендорфа приводит с иной целью — чтобы, по'добно упомянутому К. Стюарту, доказать будто бы:

'1. Без хорошей, правильной политики не может быть и успешной пропаганды (верно!).

2. Пропаганда может, а часто и должна, вызвать к жизни, создать правильную политику (неверно!).

Оба автора исходят из одного примера — противо-австрийской работы Нортклифа. Как известно, Нортклиф после назначения директором управления пропаганды против неприятеля потребовал от кабинета установления ясной политики в отношении Австрии «^предложил свой план: поставить ставку на расчленение Австрии и заявить об этом во всеуслышание, одновременно предприняв и практические меры по организации революционных эле­ментов национальных меньшинств. Нужно было также сломить упорство Италии и заставить ее отказаться от части требований, закрепленных за нею договором 1915 г. — умерить ее аппетиты на Балканском полуострове в пользу Югославии,

Д9

Нортклиф добился своего — правительство¹ Англии взя-л& на себя инициативу точного и публичного определения целей войны против Австрии; за этим последовали декла­рации о соглашениях Италии с представителями нацио­налистов-революционеров Чехии и Югославии, конгресс угнетаемых Австрией народов и т. п., о чем изложено^по­дробно в книге Стюарта. На основе только-что установлен-ной'и правильной политики Нортклиф и смог развернуть вполне оправдавшую себя пропаганду — удалось, как мы знаем, разложить австрийскую армию.

Поэтому-то первое из вышеприведенных положений Стюарта — Ласвеля верно, а второе неверно, так как Нортклиф выдвинул свой план политики вовсе не потому только, что он гарантировал успех пропаганды. Если бы такая политика и обещала золотые пропагандистские горы, но противоречила бы интересам Англии, — ее никогда бы не домогался Нортклиф. Он понимал — в тот момент лучше, чем" Ллойд-Джорж и правительство,—что Англии и Ан­танте выгодно и полезно добиваться разложения Австрии на составные части', — а раз'так, то естественно следует из этого факта извлечь и производную выгоду, использовать его в целях пропаганды. Конечно мыслимо такое положе­ние, когда, не стремясь к расчленению Австрии, союзники все же вели бы пропаганду, рассчитанную на- привлечение симпатий национальных меньшинств, но в этом случае они не связывали бы себя такими уже не пропагандистскими, а политическими мероприятиями, как созыв конгресса, изменение договоров и пр. Следовательно и наиболее яркий, пожалуй даже единственный, пример, приводимый в за­щиту приоритета и верховенства пропаганды над политикой, в- этом смысле критики не выдерживает. Пропаганда всегда обусловлена содержанием, целями, направлением поли­тики, которую обслуживает~и от которой она в праве раз­умеется требовать тех или иных видоизменений, поправок, сокрытий

Тенденция и Ласвеля и Стюарта изобразить дело пре­вратно, во-первых, объясняется вполне понятным увлече­нием и преувеличением своей роли пропагандистов, а, во-вторых, исходит из желания затемнить истинную подоплеку пропаганды, скрасить ее неприглядную суть инструмента по осуществлению любой политической гадости буржуазии.

20

V

То, что Ласвель говорит об организации пропаганды — об устройстве руководящих ею и ведущих ее органов, боль­шого интереса для нас не представляет.

Он рассказывает о прошлом, но оно уже прошло: и мы видим лишь цветочки, выросшие так сказать на ходу. Яго­док, взращенных в «мирные» годы, нам Ласвель не показы­вает, их придется увидеть не ранее первого выстрела. Учить­ся у прошлого организационного опыта буржуазии нам нет нужды; мы выработали свои организационные схемы и системы, свои принципы, вытекающие из всего нашего го­сударственно-политического устройства.

Что же до техники пропаганды, то Ласвель говорит о приемах и способах распространения и передачи внушае­мых идей и настроений лишь то, что он может сказать. Он не выходит за пределы прошлого, к тому же достаточно уже знакомого и по другим источникам. Преимущество и до­стоинство книги — в том, что она систематизировала отно­сящийся к этой проблеме материал, хотя эта —• техниче­ская — часть много меньше и беднее всех прочих разделов.

Из отдельных примеров любопытны воздушные шары из бумаги, применявшиеся для распространения литературы за фронтом неприятеля. Они были изобретены после того, как немцы пригрозили расстреливать летчиков, пойманных за' сбрасыванием литературы. Немцы предпочитали полу­чать с неба бомбы, но не листовки. Мотивировка их депрес­сий против воздушной пропаганды — нарушение «добрых обычаев» войны. Но и здесь обычное лицемерие — не имея возможности по многим причинам пользоваться этим же оружием, немцы объявили его «безнравственным».

Заслуживают внимания примеры широкого использо­вания кино: оно тогда, 14 лет назад, работало больше и лучше для пропаганды, чем например наше нынешнее кино...

Техническая сторона пропаганды — это область, где мы можем и обязаны учиться у врагов, использовать весь имеющийся опыт. Конечно Ласвель, повторяем, не сооб­щает о том, что готовится в тиши, под сенью^чКеллоговского пакта; но из сочетания своего и чужого опыта, привлекая исследовательскую и техническую мысль, мы можем многое

21

делать, чтобы достойным образом технически пригото­виться и на этом, часто решающем, фронте.

«Идей носятся в воздухе». Пропаганда во время войны з значительной степени только на этом и держится. Нося-диеся в воздухе идеи о том, как следует возможно лучше разносить идеи по воздуху, могут быть и должны быть уло-злены. Ласвель дает здесь лишний, добавочный толчок.

VI

Отражать волны буржуазной пропаганды придется нам. Грядущая война столкнет два принципиально разных мира: буржуазно-капиталистический и пролетарско-коммунисти-ческий. Хотя и в оболочке междугосударственной схватки эна будет войной классовой. Наша цель — взорвать эту эболочку и войну сделать гражданской.

Буржуазное задание — расколоть наш тыл, наш гра­жданский мир, т. е. уничтожить союз рабочих и крестьян и вбить клин между пролетариатом и его партией.

Роль пропаганды, таким образом, необычайно возрастет.

Вить ею по тылам противника, равно как и формировать неустанно сознание своего населения — будет одним из важнейших заданий.

Каковы же тут взаимоотношения нашей и вражеской пропаганды?

Сугубо классовый характер всякой военной пропаганды мы видели уже на примере минувшей империалистской войны. И тогда борьба шла за гражданский мир в своем тылу и против гражданского мира в тылу противника. Бур­жуазия работала ложью, ибо правда, доведенная до созна­ния масс, — ее могильщик.

И впредь буржуазия — еще более, чем раньше, —• вы­нуждена орудовать ложью и вымыслом. Убедить свой народ в том, что война результат красного/империализма и со-BeTCKOjro нападения будет много труднее, чем в минувшую войну свалить ответственность на врага... Даже и Келлог, и Лига наций, и социал-демократы не гарантируют быстрого и легкого успеха. Затем, если в минувшую войну «свой» народ подвергался обработке со стороны буржуазного врага и потому удары по классовому миру не были реши­тельными, последовательными, сокрушающими, то в будущем

22

дело оудет состоять иначе: призывы из-за фронта будут исходить от своего оке класса, организованного в государ­ство. Не полуправда, перемешанная с ложью, а острая правда будет атаковать твердыни буржуазного тыла.' Значит роль и внутренней и внешней буржуазной пропа­ганды вырастет.

Если война опять будет протекать при секундантах нейтральных, то и в таких странах воюющая буржуазия при поддержке туземной рдзовьет бешеную пропаганду.

В меру небывалого усиления пропаганды, ^чдо «геркуле­совых столбов», подымется и рассеваемая ею ложь.

Значит приемы вуалирования лжи под правдоподобие
утончатся, — легкость и грациозность вымысла, наравне
с изощренными приемами техники распространения, соста­
вят то оружие самозащиты и нападения, которое буржуазия
противопоставит объективной логике исторического про­
цесса, перерастанию войны из империалистского нападения
на первое советское государство в войну гражданскую во
имя мировой революции.      '

Объективный, непреложный ход вещей будет против буржуазии и ее пропаганды, за пропаганду гражданской войны, за пропаганду пораженчества буржуазного «отече­ства», напавшего на социалистическое отечество, за про­паганду победы этого* последнего. Б том же направлении действует и тот исходный факт, что ложь более чем когда бы то ни было окажется единственным орудием буржуазии, а правда — монополией ее противника.

Но однако из благоприятных объективных предпосылок отнюдь автоматически не вытекает столь ж« благоприятное реальное соотношение сил, а тем более легкая победа правды над ложью. Ложь тем и сильна, что она —ложь: правдо­подобие в руках искусного, технически ловкого, умелого пропагандиста может надолго «покрыть» правду. А в искус­стве ложью держать в повиновении сознание масс буржуазия достаточно натренирована. Помощь же ее «левой» реформист­ской руки тоже не мало значит.

Следовательно? Следовательно борьба должна быть упорной, и на стороне исторической правды нужно иметь искусство, технику и выдержку не меньшие, чем в стане лжи, а большие.

23

Книга Ласвеля переведена с некоторыми незначитель­ными по размеру и несущественными сокращениями.

Автор использовал обширную литературу — он бук­вально загромоздил страницы своей работы ссылками на источники. При переводе значительное количество этих ссылок опущено, чтобы не утомлять читателя и не разгонять объема, а значит и цены книги. Но все труды, которые использованы автором и на которые он ссылается, пере­числены в библиографическом перечне, помещенном в конце.

М. Гус.

ВВЕДЕНИЕ

G

O ВРЕМЕНИ войны 1914 года замечается пробуждение интереса к международной пропаганде. На эту. тему издано немало книг лицами, занимавшими во время войны ответственные должности по службе пропаганды. Таковы, например, труды: Криля —в Соединенных шта­тах, Стюарта — в Англии, Николаи -— в Германии и Ветца и Тоннэле — во Франции. Выпустили в свет свои мемуары и отдельные деятели пропаганды, подвизавшиеся как на высших, так и на низших должностях. Наконец, имеются ссылки на международную пропаганду также во всех вос­поминаниях и самооправданиях, изданных в послевоенное время.

---

Дата добавления: 2018-06-27; просмотров: 343; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!