Тема в когнитивной психологии 66 страница

Работая с жабами в лабиринте, состо­ящем из двух перегородок с проходами, то есть в условиях, аналогичных услови­ям опытов Черчилля, Бойтендейк в каче-

 

V.6. N 3. Р. 247.

339

стве дополнительного ориентирующего стимула ввел также черную полосу, на­клеенную на одну из перегородок. Так как для этих животных она выступила в смысле укрытия, то вместо попыток про­хождения через лабиринт у них возник­ла новая тенденция — тенденция сбли­жения с черной полосой, и образование навыка затормозилось¹.

Итак, переходя к низшим позвоночным животным, мы находим в деятельности некоторое время содержание, которое от­четливо может быть выделено и которое в приведенных примерах выступает как об­ходное движение, имеющее свою особую аф-ферентацию и определяемое объективно иным воздействием, чем то, которое опре­деляет деятельность в целом. Объектив­ное различие между этими воздействиями состоит в том, что, в то время как воздей­ствие со стороны предмета деятельности является побуждающим ее, воздействие второго рода, то есть воздействие со сторо­ны условий, в которых дан данный пред­мет деятельности, само по себе может не вызвать у животного никакой активнос­ти. Тем не менее мы склонны выдвигать здесь тот тезис, что, несмотря на это ус­ложнение деятельности со стороны ее со­держания, само строение ее, как и связан­ная с ней форма психического отражения, остаются теми же, что и у животных, ни­жестоящих по основной линии эволюции, или у таких животных, как, например, на­секомые. Этим и объясняются наблюдае­мые своеобразные черты поведения данных животных, качественно отличающие его от поведения животных, еще более высоко­организованных, даже в том случае, когда оно внешне выступает как более простое.

Чтобы показать это, нам придется об­ратиться к специально поставленным опы­там (А.В.Запорожец и И.Г.Диманштейн, 1939).

В отдельном аквариуме, в котором живут два молодых американских сомика, устанавливается поперечная перегородка, не доходящая до одной из его стенок, так что между ее концом и этой стенкой остается свободный проход. Перегородка сделана из белой марли, натянутой на рамку.

Когда рыбы, обычно держащиеся вмес­те, находились в определенной, всегда од-

ной и той же стороне аквариума, то с про­тивоположной его стороны на дно бросали кусочки мяса. Побуждаемые распростра­няющимся запахом мяса рыбы, скользя у самого дна, направлялись прямо к нему. При этом они наталкивались на марле­вую перегородку: приблизившись к ней на расстояние нескольких миллиметров, они на мгновение останавливались и далее плыли вдоль перегородки, поворачивая то в одну, то в другую сторону, пока, наконец, случайно не оказывались перед боковым проходом, через который они и проникали дальше, в ту часть аквариума, где находи­лось мясо.

Наблюдаемая деятельность рыб проте­кает, таким образом, в связи с двумя ос­новными воздействиями. Она побуждает­ся запахом мяса и развертывается в направлении этого главного, доминирую­щего воздействия; с другой стороны, рыбы замечают преграду, в результате чего их движение в направлении распространяю­щегося запаха приобретает сложный, зиг­загообразный характер. Здесь нет, однако, простой цепи движения: раньше реакция на натянутую марлю; потом реакция на запах; нет и простого сложения влияний обоих этих воздействий и движения по равнодействующей. Это — сложно коор­динированная деятельность, в которой объективно можно действительно ясно вы­делить двоякое содержание. Во-первых, оп­ределенную направленность деятельности, приводящую к соответствующему резуль­тату; это содержание возникает под вли­янием запаха, имеющего для животного инстинктивный смысл пищи. Во-вторых, собственно обходные движения. Это содер­жание деятельности также связано с оп­ределенным воздействием (преграда), но данное воздействие отлично от воздей­ствия запаха пищи: оно не может само­стоятельно побудить деятельность живот­ного, сама по себе марля, конечно, не вызывает у рыб никакой реакции. Сле­довательно, это второе воздействие связа­но не с предметом, который побуждает де­ятельность и на который она направлена, но с теми условиями, в которых дан этот предмет. Таково объективное различие обоих этих воздействий, их объективное соотношение. Соответствует ли, однако,

340

этому соотношению отражение этими животными данной ситуации? Выступает ли оно и для животного также раздель­но,— одно, как связанное с предметом, как то, что побуждает, второе — как относя­щееся к условиям деятельности, вообще-как другое? Чтобы ответить на этот воп­рос, продолжим эксперимент. По мере повторения опытов с кормлением рыб в условиях преграды на их пути к пище происходит как бы постепенное “обтаи-вание" лишних движений, так что в кон­це концов они с самого начала направля­ются прямо к проходу между марлевой перегородкой и стенкой аквариума, а за­тем — непосредственно к пище.

Перейдем теперь ко второй части экс­перимента. Для этого перед кормлением рыб снимем перегородку. Хотя перегород­ка стояла достаточно близко от начально­го пункта движения рыб, так что они не могли не заметить ее отсутствия, рыбы тем не менее полностью повторяют обходный путь, то есть движутся так, как это требо­валось бы, если бы перегородка была на своем месте. В дальнейшем путь рыб, ко­нечно, постепенно спрямляется.

Итак, воздействие, определявшее обход­ное движение, прочно связывается у иссле­дованных рыб с воздействием самой пищи, с ее запахом. Значит, оно уже с самого на­чала воспринималось рыбами наряду с за­пахом пищи, а не как входящее в другой комплекс, в другой “узел” взаимосвязан­ных свойств, то есть как относящееся к другой материальной вещи.

Таким образом, в результате посте­пенного усложнения деятельности и чув­ствительности животных мы наблюдаем возникновение ясно развернутого несоот­ветствия, противоречия в их поведении. В деятельности низших позвоночных жи­вотных уже выделяется такое содержание, которое объективно отвечает воздейству­ющим условиям, субъективно же это со­держание связывается с теми воздействи­ями, по отношению к которым направлена их деятельность в целом. Иначе говоря, деятельность животных фактически оп­ределяется воздействием уже со стороны отдельных вещей (пища, преграда), в то время как психическое отражение дей­ствительности остается у них отражени­ем связей отдельных свойств, отражени­ем элементарно-сенсорным.

В ходе дальнейшей эволюции это несо­ответствие разрешается путем изменения ведущей формы отражения и дальнейшей качественной перестройки общего типа деятельности животных; совершается пе­реход к новой, второй стадии развития психики. <...>

Стадия элементарной сенсорной психи­ки охватывает собой огромное число зоо­логических видов. Из этого, однако, не сле­дует, что деятельность и чувствительность у всех этих животных одинакова или что между ними существуют только количе­ственные различия. С одной стороны, при рассмотрении разных линий эволюции от­четливо намечаются различные типы дея­тельности и соответственно чувствитель­ности животных (например, своеобразный “цепной” тип деятельности и чувствитель­ности насекомых и пауков с преобладаю­щей ролью видового опыта). С другой сто­роны, по восходящей эволюционной линии столь же ясно намечаются различные сту­пени внутристадиального развития, так что при переходе к позвоночным наблю­дается уже значительное усложнение по­ведения животных, происходящее вместе с усовершенствованием их анатомической организации — сливанием нервных ство­ликов в спинной мозг, сближением чув­ствительных ганглиев и формированием переднего мозга; к этому моменту разви­тия устанавливаются и основные нервные физиологические процессы. Таким обра­зом, дальнейшее развитие анатомического субстрата психической деятельности мо­жет быть адекватно представлено уже как развитие структуры собственно мозга жи­вотных.

Одну из предпосылок возникновения новой высшей стадии в развитии психики и составляют отмеченные нами анатомо-физиологические особенности позвоноч­ных; другой основной предпосылкой этого является происходящее при переходе позво­ночных к чисто наземному существованию все большее усложнение внешней среды — внешних условий их жизни. Это, однако, не более чем предпосылки; поэтому понять необходимость возникновения качественно новой формы психики мы можем только, исходя из найденного нами внутреннего несоответствия, внутреннего противоречия, которое и находит свое разрешение в про­исходящем скачке развития. <...>

341

Изменение в строении деятельности животных, которое следует отметить при переходе к млекопитающим, заключается в том, что уже наметившееся раньше со­держание ее, объективно относящееся не к самому предмету, на который направ­лена деятельность животного, но к тем ус­ловиям, в которых этот предмет дан, те­перь выделяется. Оно уже не связывается для животного с тем, что побуждает его деятельность в целом, но отвечает специ­альным воздействиям. Иначе говоря, в де­ятельности млекопитающих, как и в опи­санном выше поведении рыбы в условиях перегороженного аквариума, мы можем выделить некоторое содержание, объек­тивно определяемое не пищей, на которую она направлена, но перегородкой; однако, в то время, как у рыб при последующем убирании перегородки это содержание де­ятельности (обходные движения) сохраня­ется и исчезает лишь постепенно, млеко­питающие сообразуют свое поведение с изменившимися условиями. Значит, воз­действие, на которое направлена деятель­ность этих животных, уже не связывает­ся у них непосредственно с воздействиями со стороны преграды; то и другое высту­пает для них раздельно; от воздействия со стороны предмета зависит направление деятельности, а от воздействия со сторо­ны условий — то, как она осуществляет­ся, т. е. способ ее осуществления, напри­мер, обход препятствия. Это особое содержание деятельности, определяемое ус­ловиями, в которых дан ее предмет, и вы­ражающееся в способе ее осуществления, мы будем называть операцией.

Выделение операции является, с нашей точки зрения, фактом капитального зна­чения, ибо он указывает на то, что воздей­ствующие на животное свойства внешней действительности начинают разделяться и далее связываться между собой теперь уже не в простые комплексы или цели, но в сложные интегрированные единства.

Это основное изменение, происходящее при переходе к млекопитающим живот­ным, может быть схематически выражено следующим образом.

Первоначально, то есть на стадии эле­ментарной сенсорной психики, деятель-

ность животного определяется основным воздействующим на него свойством (от­ношением а:а); данное свойство, однако, не является, конечно, единственным воз­действием, испытываемым животным. С одной стороны, сам предмет его деятель­ности воздействует на животное — по крайней мере на более высоких ступенях этой стадии — также и еще целым ря­дом своих свойств: а_г, а₂, а₃..., то есть выступает для животного не только, на­пример, обонятельно, но и зрительно, и сво­ими вкусовыми свойствами. С другой сто­роны, предмет деятельности животного неизбежно дан в тех или иных условиях, которые в свою очередь воздействуют на животное; обозначим эти воздействия буквами Р_:, Р₂, Р₃, ... у_:, у₂, у₃... и т. д. В каких же взаимосвязях и отношениях отражаются животными все эти много­численные воздействия? Это видно из того, как строится по отношению к ним дея­тельность животного, то есть как она аф-ферентирована, а об этом особенно ясно можно судить по ее динамике.

Обратимся раньше к тому, как стро­ится деятельность беспозвоночных и низ­ших позвоночных животных в отношении к побуждающим ее воздействиям типа а. Приведенные нами данные ясно показы­вают, что среди этих воздействующих свойств всегда выделяется какое-нибудь одно свойство, на которое и направляется деятельность животного; в некоторых случаях это ведущее (в прямом смысле слова) воздействие меняется в ходе про­цесса; деятельность приобретает тогда сложный, “цепной” характер. Какую же роль выполняют при этом остальные воз­действия? Принципиальная роль их, оче­видно, совершенно одинакова: они обес­печивают “прилаживание” к внешнему пространству, то есть осуществление функ­ции, которая у высших животных вы­полняется striatum’oM (первый подуро­вень уровня “пространственного поля” по Н. А. Бернштейну)¹. Таким образом, все они равноправны, соположены и одина­ково подчинены ведущему, например, обо­нятельному воздействию; они образуют как бы его фон, — фон иногда достаточно пестрый, но всегда единый, сплошной.

му признаку. 1939. (рукопись).

342

Иначе афферентирована деятельность высших позвоночных животных. Как мы видели, прежде рядоположенные воздействия теперь разделяются: часть элементов, преж­де входивших в общий “фон”, выступает те­перь как не принадлежащие ведущему воз­действию; они определяют не направление, но способ деятельности. Во внешней среде для животного выделяется, следовательно, нечто, что не есть предмет его деятельнос­ти. Но это значит, что выделяются и те воз­действующие свойства, которые образуют другой полюс — полюс предмета деятельно­сти; происходит, следовательно, их отделе­ние от остальных “фонов” воздействий и объединение вокруг ведущего воздействия.

Если на предшествующей стадии раз­вития соотношение различных воздействий, по их объективной роли в построении де­ятельности животного могло быть переда­но в схеме:

Рис. 2

то на этой новой стадии оно должно быть изображено так:

—а-------

/\

ОС, Otj-Qlj

• •• —^1 —jJ₂—jjj—•••

Рис. 3

Что же выражает собой это основное изменение, совершающееся при переходе к высшим позвоночным с точки зрения раз­вития отражения, то есть, если мы будем рассматривать соответствующие сенсорные явления в отношении к вызывающей их объективной действительности? Оно, конеч­но, выражает собой не что иное, как пере­ход от отдельных ощущений к восприя­тию целостных вещей.

Этот переход связан с фундаменталь­ным морфологическим изменением. Оно состоит в начинающемся быстром разви­тии переднего мозга и дифференциации мозговой коры с образованием сенсорных зон, которым присуща именно интегра-

тивная функция; возникает новый, кор­тикальный уровень построения движений.

Итак, на этой новой стадии развития для животного выступают, с одной стороны, вза­имосвязанные свойства, характеризующие предмет, на который направлена его деятель­ность, а с другой стороны — свойства пред­метов, определяющие способ деятельности, операцию. Если на стадии элементарно-сен­сорной психики дифференциация воздей­ствующих свойств была связана с простой их координацией вокруг доминирующего воздействия, то теперь, в соответствии с этим новым типом строения деятельности, впер­вые возникают процессы предметной интег­рации воздействующих свойств, то есть их объединение как свойств одной и той же вещи. Эта новая стадия развития характе­ризуется, следовательно, способностью отра­жения внешней объективной действитель­ности уже не в форме отдельных ощущений или их совокупности, но в форме образов вещей, составляющих среду животного. Мы называем эту стадию стадией перцептив­ной психики.

Переход к стадии перцептивной пси­хики, то есть выделение в деятельности животных нового специфического содер­жания — операции и перестройки воспри­ятия, которое становится теперь образным, может быть адекватно выражен как изме­нение предмета деятельности. Теперь предметом деятельности животного впер­вые может стать целостная вещь; соответ­ственно целостные вещи, а не отдельные воздействия, приобретают для животного инстинктивный смысл. Не вибрация, не распространяющийся запах и т. п. побуж­дают, направляют, ведут его деятельность; ее побуждает и ведет именно целостная вещь, могущая воздействовать на живот­ное то одним, то другим своим свойством.

Паук замечает добычу по вибрации, по вибрации он выделяет и самку (Хольцап-фель, 1935)¹; достаточно снять возможность ощущения вибрации, чтобы соответствую­щая деятельность паука сделалась невоз­можной. Иначе у млекопитающих живот­ных. Для них вещи тоже выступают в определенных доминирующих своих свой­ствах; однако для собаки имеют одинако­вый инстинктивный смысл и раздавшееся

¹ См. Holzapfel M. Experimented Untersuchung tiber das Zusammenfinden der Geschlechter bei der Trichterspinne Agelena labirintica // Zeitschrift fur vergleichende Physiologic XXII. 5. 1935. S. 656.

343

завывание волка, и запах его следов, и по­казавшийся с подветренной стороны силу­эт зверя. У млекопитающих объединение воздействующих свойств одной и той же вещи происходит иначе, чем ассоциация свойств, не связанных между собой в кон­кретное материальное единство. Это не тре­бует новых доказательств: достаточно вспомнить общеизвестное различие в про­текании у высших позвоночных процесса образования связей в случае так называе­мых “натуральных” и “искусственных” условных рефлексов. Так, например, нейт­ральный запах, примешиваемый непосред­ственно к самой вливаемой кислоте, мо­жет стать условным раздражителем даже после одного сочетания; тот же запах, по­даваемый отдельно, с помощью особого при­бора, вступает в условную связь с кисло­той лишь после 10—20 сочетаний (опыты Нарбутович, по Павлову). Еще резче это различие выступает при сравнении обра­зования условных рефлексов на искусст­венные комплексные раздражители (на­пример, звук + мелькающий свет + форма) с образованием реакции животного на на­туральный предмет, одновременно высту­пающий перед животным многими свои­ми сторонами.

Переход к стадии перцептивной пси­хики, как и вообще всякий межстадиаль­ный переход, конечно, нельзя представить себе как простую смену структуры дея­тельности и формы психического отраже­ния животными окружающей их внешней деятельности. С одной стороны, прежние формы удерживаются, хотя перестают быть единственными и подчиняются новым высшим формам; все же при известных условиях они могут быть отчетливо обна­ружены. Например, в классических опы­тах с образованием у собаки условных рефлексов именно изолированный раздра­житель становится тем, на что направлена ее деятельность в целом. Происходит, по выражению И. П. Павлова, “чистая заме­на” этим раздражителем соответствую­щих воздействий со стороны предмета; жи­вотное в этом случае “может лизать вспыхивающую лампу, может как бы хва­тать ртом, есть сам звук, при этом обли­зываться, щелкать зубами, как бы имея дело с самой пищей" '. Таким образом, собака

обнаруживает здесь отношение, характер­ное для элементарно-сенсорной стадии; но этим, конечно, мы обязаны особенным ус­ловиям эксперимента.

С другой стороны, новообразования этой новой стадии также и не исчезают вовсе в ходе последующего развития; напри­мер, операции, как и образное восприятие, конечно, сохраняются на всем протяжении дальнейшей эволюции, хотя и вступают в более сложное строение деятельности и в более высокоразвитые формы психического отражения действительности. Поэтому, переходя к рассмотрению некоторых спе­циальных вопросов, возникающих в связи с характеристикой перцептивной психики, мы будем в некоторых случаях привлекать данные исследования также и таких живот­ных, которых мы склонны рассматривать как стоящих на следующей, еще более вы­сокой стадии развития.

Первая специальная проблема, с кото­рой мы сталкиваемся, рассматривая фак­ты поведения животных на стадии перцеп­тивной психики, — это проблема навыков.

---

Дата добавления: 2018-04-04; просмотров: 190; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!