Тема в когнитивной психологии 18 страница

Немецкая идеалистическая философия конца XVIII и начала XIX в. на развитие

психологии сколько-нибудь значительно-го непосредственного влияния не оказала.

Из представителей немецкого идеализ-ма начала XIX в. часто отмечалось влияние И.Канта. Кант, однако, лишь попутно касается некоторых частных вопросов психологии (например, проблемы темпера-мента в “Антропологии”), громит с позиций “трансцендентального идеализма” традиционную “рациональную психологию” и, поддаваясь влиянию в общем бесплодной немецкой психологии способностей (главного представителя которой — И.Н.Тетенса — он очень ценит), относится крайне скептически к возможности психологии как науки. Но влияние его кон-цепции отчетливо сказывается на первых исследованиях по психофизиологии орга-нов чувств в трактовке ощущений (И.Мюл-лер, Г.Гельмгольц), <...> однако психо-физиология развивается как наука не благодаря этим кантовским идеям, а воп-реки им.

Из философов начала XIX в. — перио-да, непосредственно предшествовавшего оформлению психологии как науки, наибольшее внимание проблемам психологии уделяет стоящий особняком от основной линии философии немецкого идеализма И.Ф.Гербарт. Главным образом в интере-сах педагогики, которую он стремится обо-сновать как науку, основывающуюся на психологии, Гербарт хочет превратить психологию в “механику представлений”. Он подверг резкой критике психологию спо-собностей, которую до него развили представители английского ассоцианизма, и попытался ввести в психологию метод ма-тематического анализа.

Эта попытка превратить психологию как “механику представлений” в дисцип-лину, оперирующую, наподобие ньютонов-ской механики, математическим методом, у Гербарта не увенчалась и не могла увен-чаться успехом, так как математический анализ у него применялся к малообосно-ванным умозрительным построениям. Для того чтобы применение математического анализа получило в психологии почву и приобрело подлинно научный смысл, необ-ходимы были конкретные исследования, которые вскоре начались в плане психо-физики и психофизиологии.

¹ Маркс К.. Энгельс Ф. Соч. Т. 1. С. 599.

Подводя итоги тому, что дал XVIII в., вершиной которого в науке был материализм, Ф.Энгельс писал: “Борьба против абстрактной субъективности христианства привела философию восемнадцатого века к противоположной односторонности; субъективности была противопоставлена объективность, духу — природа, спиритуализму — материализм, абстрактно-единичному — абстрактно-всеобщее, субстанция... Восемнадцатый век, следо-вательно, не разрешил великой противоположности, издавна занимавшей историю и заполнявшей ее своим развитием, а именно: противоположности субстанции и субъекта, природы и духа, необходимо-сти и свободы; но он противопоставил друг другу обе стороны противоположности во всех их остроте и полноте развития и тем самым сделал необходимым уничтожение этой противоположности”¹.

Этого противоречия не разрешила и не могла разрешить немецкая идеалистическая философия конца XVIII и начала XIX в.; она не могла создать новых философских основ для психологии.

В 1844—1845 гг., когда формируются взгляды К.Маркса, им не только закла-дываются основы общей научной методологии и целостного мировоззрения, но и намечаются специально новые основы для построения психологии.

Еще до того в этюдах и экскурсах, слу-живших подготовительными работами для “Святого семейства” (1845), имеющих са-мое непосредственное отношение к психо-логии и особенное для нее значение, в “Немецкой идеологии” (1846—1847), посвященной анализу и критике послеге-гелевской и фейербаховской философии, Маркс и Энгельс формулируют ряд положений, которые закладывают новые основы для психологии. В 1859 г., т. е. одновременно с “Элементами психофизики” Г.Т.Фехнера, от которых обычно ведут начало психологии как экспериментальной науки, выходит в свет работа Маркса “К критике политической экономии”, в предисловии к которой он с классической четкостью формулирует основные положения своего мировоззрения, в том числе свое учение о взаимоотношении сознания и бытия. Однако ученые, которые в середине

XIX в. вводят экспериментальный метод в психологию и оформляют ее как самосто-ятельную экспериментальную дисциплину, проходят мимо этих идей нарождающегося тогда философского мировоззрения; психологическая наука, которую они стро-ят, неизбежно стала развиваться в противоречии с основами марксистской методо-логии. То, что в этот период сделано классиками марксизма для обоснования новой, подлинно научной психологии, однако, обрывается лишь временно, с тем чтобы получить дальнейшее развитие почти через столетие в советской психологии.

Оформление психологии

как экспериментальной науки

Переход от знания к науке, который для ряда областей должен быть отнесен к XVIII в., а для некоторых (как-то меха-ника) еще к XVII в., в психологии совершается к середине XIX в. Лишь к этому времени многообразные психологические знания оформляются в самостоятельную науку, вооруженную собственной, специфической для ее предмета методикой исследования и обладающей своей системой, т.е. специфической для ее предмета логикой построения относящихся к нему знаний.

Методологические предпосылки для оформления психологии как науки подго-товили главным образом те, связанные с эмпирической философией, течения, которые провозгласили в отношении познания пси-хологических, как и всех других, явлений необходимость поворота от умозрения к опытному знанию, осуществленного в естествознании в отношении познания физических явлений. Особенно значительную роль сыграло в этом отношении материа-листическое крыло эмпирического направ-ления в психологии, которое связывало психические процессы с физиологическими.

Однако, для того чтобы переход психологии от более или менее обоснованных знаний и воззрений к науке действительно осуществился, необходимо было еще соответствующее развитие научных областей, на которые психология должна опираться, и выработка соответствующих методов исследования. Эти последние предпосыл-

¹ Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 1. С.599—600.

ки для оформления психологической на-уки дали работы физиологов первой поло-вины XIX в.

Опираясь на целый ряд важнейших открытий в области физиологии нервной системы (Ч.Белла, показавшего наличие раз-личных чувствующих и двигательных нервов и установившего в 1811 г. основ-ные законы проводимости ¹, И.Мюллера, Э.Дюбуа-Реймона, Г.Гельмгольца, подверг-ших измерению проведение возбуждения по нерву), физиологи создали целый ряд капитальных трудов, посвященных общим закономерностям чувствительности и спе-циально работе различных органов чувств (работы И.Мюллера и Э.Г.Вебера, работы Т.Юнга, Г.Гельмгольца и Э.Геринга по зре-нию, Г.Гельмгольца по слуху и т. д.). По-священные физиологии органов чувств, т.е. различным видам чувствительности, эти работы в силу внутренней необходимости переходили уже в область психофизиоло-гии ощущений.

Особенное значение для развития экспериментальной психологии приобрели исследования Э.Г.Вебера, посвященные воп-росу об отношении между приростом раздражения и ощущением, которые были затем продолжены, обобщены и подверг-нуты математической обработке Г.Т.Фех-нером <...>. Этим трудом были заложе-ны основы новой специальной области экспериментального психофизического исследования.

Результаты всех этих исследований объединил, отчасти дальше развил и систематизировал в психологическом плане в своих “Основах физиологической психо-логии” В.Вундт (1874). Он собрал и усо-вершенствовал в целях психологического исследования методы, выработанные первоначально физиологами.

В 1861 г. В.Вундт изобретает первый элементарный прибор специально для це-лей экспериментального психологическо-го исследования. В 1879 г. он организует в Лейпциге лабораторию физиологической психологии, в конце 80-х гг. преобразован-ную в Институт экспериментальной психологии. Первые экспериментальные ра-боты Вундта и многочисленных учеников были посвящены психофизиологии ощу-

щений, скорости простых двигательных реакций, выразительным движениям и т.д. Все эти работы были, таким образом, сосредоточены на элементарных психофизиологических процессах; они целиком еще относились к тому, что сам Вундт на-зывал физиологической психологией. Но вскоре эксперимент, проникновение кото-рого в психологию началось с элементарных процессов, лежащих как бы в погра-ничной между физиологией и психологией области, стал шаг за шагом внедряться в изучение центральных психологических проблем. Лаборатории экспериментальной психологии стали создаваться во всех стра-нах мира. Э.Б.Титченер выступил пионе-ром экспериментальной психологии в США, где она вскоре получила значитель-ное развитие.

Экспериментальная работа стала быстро шириться и углубляться. Психология превратилась в самостоятельную, в значительной мере экспериментальную науку, которая все более строгими методами на-чала устанавливать новые факты и вскры-вать новые закономерности. За несколь-ко десятилетий, прошедших с тех пор, фак-тический экспериментальный материал, которым располагает психология, значительно возрос; методы стали разнообразнее и точнее; облик науки заметно пре-образился. Внедрение в психологию эксперимента не только вооружило ее очень мощным специальным методом научного исследования, но и вообще иначе поста-вило вопрос о методике психологическо-го исследования в целом, выдвинув новые требования и критерии научности всех видов опытного исследования в психоло-гии. Именно поэтому введение экспериментального метода в психологию сыг-рало такую большую, пожалуй, даже решающую роль в оформлении психологии как самостоятельной науки.

Наряду с проникновением эксперимен-тального метода значительную роль в раз-витии психологии сыграло проникновение в нее принципа эволюции.

Эволюционная теория современной биологии, распространившись на психоло-гию, сыграла в ней двойную роль: во-первых, она ввела в изучение психических

ных движениях.

явлений новую, очень плодотворную точку зрения, связывающую изучение психики и ее развития не только с физиологическими механизмами, но и с развитием организмов в процессе приспособления к среде. Еще в середине XIX в. Г.Спенсер строит свою систему психологии, исходя из принципа биологической адаптации. На изучение психических явлений распространяются принципы широкого биологического анализа. Сами психические функции в свете этого биологического подхода начинают пониматься как явления приспособления, исходя из той роли функции, которые они выполняют в жизни организма. Эта биологическая точка зрения на психические явления получает в дальнейшем значительное распространение. Превращаясь в общую концепцию, не ограничивающуюся филогенезом, она вскоре обнаруживает свою ахиллесову пяту, приводя к биологизации человеческой психологии.

Эволюционная теория, распространившаяся на психологию, привела, во-вторых, к развитию прежде всего зоопсихологии. В конце прошлого столетия благодаря ряду выдающихся работ (Ж.Леба, К.Ллойд-Моргана, Л.Хобхауза, Г.Дженнингса, Э.Л.Торн-дайка и других) зоопсихология, освобожденная от антропоморфизма, вступает на путь объективного научного исследования. Из исследований в области филогенетической сравнительной психологии (зоопсихологии) возникают новые течения общей психологии и в первую очередь поведенческая психология. <...>

Проникновение в психологию принципа развития не могло не стимулировать и психологических исследований в плане онтогенеза. Во второй половине XIX в. начинается интенсивное развитие и этой

отрасли генетической психологии — психологии ребенка. В 1877 г. Ч.Дарвин публикует свой “Биографический очерк одного ребенка”. Около того же времени появляются аналогичные работы И.Тэна, Э.Эггера и других. Вскоре, в 1882 г., за этими научными очерками-дневниками, посвященными наблюдениям за детьми, следует продолжающая их в более широком и систематическом плане работа В.Прейера “Душа ребенка". Прейер находит множество последователей в различных странах. Интерес к детской психологии становится всеобщим и принимает интернациональный характер. Во многих странах создаются специальные исследовательские институты и выходят специальные журналы, посвященные детской психологии. Появляется ряд работ по психологии ребенка. Представители каждой сколько-нибудь крупной психологической школы начинают уделять ей значительное внимание. В психологии ребенка получают отражение все течения психологической мысли.

Наряду с развитием экспериментальной психологии и расцветом различных отраслей генетической психологии как знаменательный в истории психологии факт, свидетельствующий о значимости ее научных исследований, необходимо еще отметить развитие различных специальных областей так называемой прикладной психологии, которые подходят к разрешению различных вопросов жизни, опираясь на результаты научного, в частности экспериментального, исследования. Психология находит себе обширное применение в области воспитания и обучения, в медицинской практике, в судебном деле, хозяйственной жизни, военном деле, искусстве.

В.Вундт

СОЗНАНИЕ И ВНИМАНИЕ

На вопрос о задаче психологии примы-кающие к эмпирическому направлению психологи обыкновенно отвечают: эта на-ука должна изучать состояния сознания, их связь и отношения, чтобы найти в кон-це концов законы, управляющие этими отношениями.

Хотя это определение и кажется нео-провержимым, однако оно до известной степени делает круг. Ибо, если спросить вслед за тем, что же такое сознание, состо-яние которого должна изучать психоло-гия, то ответ будет гласить: сознание представляет собою сумму сознаваемых нами состояний. Однако это не препятствует нам считать вышеприведенное определе-ние наиболее простым, а поэтому пока и наилучшим. Ведь всем предметам, данным нам в опыте, присуще то, что мы, в сущно-сти, можем не определить их, а лишь ука-зать на них; или, если они сложны по природе своей, перечислить их свойства. Такое перечисление свойств мы, как известно, называем описанием, и к вышеприведен-ному вопросу о сущности психологии мы всего удобнее подойдем, если попытаемся возможно более точно описать во всех его свойствах сознание, состояния которого являются предметом психологического исследования.

В этом нам должен помочь небольшой инструмент, который хорошо знаком каж-дому, сколько-нибудь причастному к му-зыке человеку, — метроном. В сущности, это не что иное, как часовой механизм с вер-

Рис. 1

тикально поставленным маятником, по ко-торому может передвигаться небольшой груз для того, чтобы удары следовали друг за другом через равные интервалы с боль-шей или меньшей скоростью. Если груз пе-редвинуть к верхнему концу маятника, то удары следуют друг за другом с интерва-лом приблизительно в 2 секунды; если пе-реместить его возможно ближе к нижнему концу, то время сокращается приблизитель-но до ¹/₃ секунды. Можно установить лю-бую степень скорости между этими двумя пределами. Однако можно еще значительно увеличить число возможных степеней скорости ударов, если совсем снять груз с маятника, причем интервал между двумя ударами сокращается до ¹/₄ секунды. Точно так же можно с достаточной точностью установить и любой из медленных темпов, если имеется помощник, который вместо того чтобы предоставить маятнику свободно качаться, раскачивает его из стороны в сторону, отсчитывая интервалы по секундным часам. Этот инструмент не только пригоден для обучения пению и музыке, но и представляет собой простейший психоло-гический прибор, который, как мы увидим, допускает такое многостороннее примене-ние, что с его помощью можно демонстрировать все существенное содержание психо-логии сознания. Но чтобы метроном был пригоден для этой цели, он должен удовлет-ворять одному требованию, которому отве-чает не всякий применяющийся на практике инструмент: именно сила ударов маятника должна быть в достаточной мере одинаковой, так, чтобы, даже внимательно прислушиваясь, нельзя было заметить раз-ницу в силе следующих друг за другом уда-ров. Чтобы испытать инструмент в этом отношении, самое лучшее изменять произвольно субъективное ударение отдельных ударов такта, как это показано наглядно на следующих двух рядах тактов (см. рис. 1).

Моск. ун-та, 1976. С.8—24.

В этой схеме отдельные удары обозна-чены нотами, а более сильные удары — уда-рениями, поставленными над нотами. Ряд А представляет поэтому так называемый восходящий, а ряд В — нисходящий такт. Если окажется, что в ударах маятника мы по произволу можем слушать то восходящий, то нисходящий такт, т. е. можем слышать один и тот же удар то подчеркну-тым более сильно, то звучащим более слабо, то такой инструмент будет пригодным для всех излагающихся ниже психологических экспериментов.

Хотя только что описанный опыт дол-жен был служить лишь для испытания метронома, однако из него можно уже сделать один заслуживающий внимания психологический вывод. Именно при этом опыте замечается, что для нас в высшей степени трудно слышать удары маятника совершенно равными по силе, иначе говоря, слышать их не ритмически. Мы постоянно впадаем вновь в восходящий или нисходящий такт. Мы можем выразить этот вывод в таком положении: наше сознание ритмично по природе своей. Едва ли это обусловливается каким-либо специфическим, лишь сознанию присущим свойством, скорее это явление находится в тесной связи со всей нашей психофизической орга-низацией. Сознание ритмично потому, что вообще наш организм устроен ритмично. Так, движения сердца, дыхание наше, ходь-ба ритмичны. Правда, в обычном состоянии мы не ощущаем биений сердца. Но уже дыхательные движения воздействуют на нас как слабые раздражения, и прежде всего движения при ходьбе образуют ясно различаемый задний фон нашего сознания. Ноги при ходьбе представляют собой как бы естественные маятники, движения ко-торых, подобно движениям маятника метронома, обыкновенно следуют друг за дру-гом ритмически, через равные интервалы времени. Когда мы воспринимаем в наше сознание впечатления через одинаковые интервалы, мы располагаем их в аналогичной этим нашим собственным внешним движениям ритмической форме, причем особый вид этой ритмической формы в каждом данном случае (хотим ли мы, например, составить ряд из нисходящих или из восходящих тактов) в известных границах остается предоставленным нашему свободному выбору, как это быва-

ет, например, при движениях ходьбы и их видоизменениях — в обычной ходьбе, в беге, в прыганье и, наконец, в различных формах танцев. Наше сознание представляет собою не какое-нибудь отдельное от нашего физического и духовного бытия существо, но совокупность наиболее существенных для духовной стороны этого бытия содержаний.

Из вышеописанных опытов с метроно-мом можно получить и еще один резуль-тат, если мы будем изменять длину восходящих или нисходящих рядов тактов. В приведенной выше схеме каждый из рядов А и В состоит из 16 отдельных ударов или, если считать повышение и понижение за один удар, 8 двойных ударов. Если мы внимательно прослушаем ряд такой длины при средней скорости ударов метронома в 1—1¹/₂ секунды и после короткой паузы повторим ряд точно такой же длины, то мы непосредственно заметим их равенство. Равным образом, тотчас же замечается и различие, если второй ряд бу-дет хотя бы на один удар длиннее или короче. При этом безразлично, будет ли этот ряд состоять из восходящих или нисходящих тактов (по схеме А или В). Ясно, что такое непосредственное воспризнание ра-венства последующего ряда с предшествующим возможно лишь в том слу-чае, если каждый из них был дан в сознании целиком, причем, однако, отнюдь не требуется, чтобы оба они сознавались вме-сте. Это станет ясным без дальнейших объяснений, если мы представим себе ус-ловия аналогичного воспризнания при сложном зрительном впечатлении. Если посмотреть, например, на правильный шестиугольник и затем во второе мгновение вновь на ту же фигуру, то мы непосредственно познаем оба впечатления как тождественные. Но такое воспризнание становится невозможным, если разделить фигуру на многие части и рассматривать их в отдельности. Совершенно также и ряды тактов должны восприниматься в сознании целиком, если второй из них должен производить то же впечатление, что и первый. Разница лишь в том, что шестиугольник, кроме того, воспринимается во всех своих частях разом, тогда как ряд тактов возникает последовательно. Но именно в силу этого такой ряд тактов как целое имеет ту выгоду, что дает возможность точно опре-

Дата добавления: 2018-04-04; просмотров: 213; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

⇐ Предыдущая 13 14 15 16 171819 20 21 22 Следующая ⇒

Мы поможем в написании ваших работ!