Февраля 1976 года. Прогон второго акта



ТОВСТОНОГОВ (Басилашвили). Очень важная фраза перед рыбной ловлей: «Не будем говорить серьезно». Это важное условие, а не проходная фраза.

Повторяют акт сначала. Все идет без останов­ки до сцены Басова с Варварой, когда он сооб­щает ей о Власе и Марье Львовне.

ТОВСТОНОГОВ (Басилашвили). Вы не принесли собы­тие, ничего не происходит. Вы все время хотите снять событие. В чем дело? Что вас тормозит? БАСИЛАШВИЛИ. Меня тормозит то, что мне кажется — я иду против автора.

У автора написано так, что приходит озабоченный человек. Очень серьезно озабоченный.

ТОВСТОНОГОВ. И получается прямолинейное решение. Вы упускаете победность этого события. Мы уже делали это, пробовали, высекался юмор. Теперь этого нет. Если вас не будет распирать от счастья сообщить то, что вы видели, этот кусок не получится. Басов озабочен внешне, а внутренне он ликует. Иначе получается прямолинейно. Выходит и озабоченно сообщает — это не в характере Басова, о котором на протяжении всей пьесы говорят, что он сплетник.

БАСИЛАШВИЛИ. Сплетник — в результате. ТОВСТОНОГОВ. Чтобы добиться этого результата, я и советую вам говорить все радостно, победно. Он ведь не думает о том, что это сплетня. Просто вы все ставите на свое место, вы один это и предвидели. У вас же получается вестник из мелодрамы — «Там, под сухой сосной, он застрелился». А там просто Марья Львовна целовалась с Власом. Если бы эта озабоченность была вашим способом подачи, а на самом деле мы видели бы, что вы переполнены радостью, тогда бы я вас понял. Из этого и складывается характер мелкий, гадкий, пош­лого сплетника. Но вы вытаскиваете второй план на первый и получается информация, которая мне, как зрите­лю, совершенно неинтересна.

Для озабоченности у вас есть целый кусок дальше. «Она ему в матери годится» — нельзя так! Пожалуйста,

348


станьте здесь моралистом. Сбросьте Марью Львовну с пьедестала. Но когда вы несете весть — вас распирает, вы предвкушаете впечатление, обсуждение этой новости. А внешне надо сохранять серьезность. Это очень трудно, но надо. Нельзя Варваре показывать, как вам весело и ра­достно от этой истории.

Сцена повторяется.

Февраля 1976 года.

Прогон третьего акта. Он быстро прервался, так как н а ч а л а с ь дискуссия о том, в какой мере мы приближаемся к автору, в какой мере удаляемся от него, в какой мере можно заострять те или иные конфликты, взаимо­отношения. Артисты боятся выглядеть смеш­ными. В результате дискуссии выясняется, что, помимо общих творческих поисков, есть не­которая недоговоренность и боязнь режис­серского «взрывания» Горького, трагико­мического стыка, боязнь довести все до пре­дела, до конца о б н а ж и т ь героев, их недостат­ки, их ярко выраженные отрицательные черты, которые должны проявляться в сиюминутной жизни персонажей, что является особенностью именно этой пьесы Горького.

БОРИСОВ. И все-таки и Суслов и другие — представи­тели интеллигенции. Как же мы их выведем в таком отри­цательном свете?

ТОВСТОНОГОВ. Это не настоящая интеллигенция. Скандал на премьере 1904 года произошел при других исторических обстоятельствах. Сейчас надо вытаскивать то, что многие люди интеллигентных профессий на са­мом деле живут бездуховной жизнью, гонятся за благами, что стало самоцелью. Этим и современны Суслов, Ша­лимов, Басов. Они хотят сладко кушать — и только. Чего стоит, например, саморазоблачение Суслова в чет­вертом акте! БОРИСОВ. Это слова.

ТОВСТОНОГОВ. Это не слова, а суть характера, прог­рамма. Он проговорился и обнажил себя до предела,

349


уверенный, что и все другие думают так же, как он. Это его просчет.

Б О Р И С О В . Но играть мы должны серьезно, это ведь не «Энергичные люди».

ТОВСТОНОГОВ. Серьезность мы понимаем по-разному. Мы должны ставить себя на место зрителей, для них смешное и серьезное должно чередоваться. В смешном и заключена узнаваемость. Конечно, эта пьеса — не прямая сатира, но это п с и х о л о г и ч е с к а я с а т и р а . Многое заложено в самом названии — «Дачники», здесь не один план и не один смысл.

Б О Р И С О В . У Суслова многое идет от поведения жены. ТЕНЯКОВА. Жене хуже с ним, чем ему с ней. Он груб, как извозчик, он ее развратил.

Б О Р И С О В . Это она так говорит. Она же была развратна еще в шестом классе, когда на нее смотрели масляными глазами.

ТОВСТОНОГОВ. Если пойти по пути создания положи­тельных героев, все будет примитивно, поверхностно и прямолинейно. У вас эта тяга крепко засела — играть хороших людей во что бы то ни стало. Надо все доводить до конца, нельзя буквально соблюдать ремарки. Вы стараетесь соблюдать не дух пьесы, а букву. Если у них есть человеческое, оно все равно проявится, но для этого надо все обострять и доводить до предела. Они мелкие люди. И чем они занимаются? Строят тюрьму, защищают сомнительные дела, да и это они делают плохо, и это не главное. Дело для них — только способ вкусно пожить. Позиция понятная, но героев сделать из них вам не удастся. Вы хотите их оправдать, это вам тоже не удастся. Другое дело, что их недостатки свойственны очень многим людям. В этом и есть современность пьесы. И настоящая интеллигенция от этого нисколько не пострадает.


Дата добавления: 2018-02-28; просмотров: 307; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:






Мы поможем в написании ваших работ!