МОДУЛЬ 2. Композиция судебной речи. Выражение судебной речи. Нормы профессионального речевого поведения юристов. Язык законодательства

⇐ ПредыдущаяСтр 5 из 11Следующая ⇒

4. Композиция судебной речи(2 часа)

Рекомендуемое содержание (план) лекции:

1. Общее понятие о композиции. Микротема.

2. Функции вступления судебной речи.

3. Набор микротем основной части судебной речи.

4. Функции заключительной части судебной речи.

5. Выражение судебной речи(2 часа)

Рекомендуемое содержание (план) лекции:

1. Текст как единица речи. Единицы текста.

2. Прагматическая установка текста и прагматическая установка автора.

3. Тропы и фигуры речи.

6. Нормы профессионального речевого поведения юристов. Язык законодательства(2 часа)

Рекомендуемое содержание (план) лекции:

1. Речь юриста как особая сфера интеллектуальной деятельности.

2. Нормы языка и нормы использования языка в профессиональном общении юристов.

3. Особенности диалогического взаимодействия юристов с людьми, не обладающими специальными познаниями в области юриспруденции.

4. Нормы современного русского литературного языка и типичные языковые ошибки в устной и письменной речи юристов.

5. Язык законодательства как разновидность русского литературного языка: стилевые и функциональные особенности.

План занятия лекционного типа (лекции) для студентов заочной формы обучения, заочной формы ускоренного обучения (2 часа)

МОДУЛЬ 1. Понятие о судебном красноречии, роль науки о красноречии в профессиональной подготовке юриста. Исторические аспекты развития риторики. Портрет судебного оратора и судебной аудитории, особенности изобретения содержания судебной речи

Понятие о судебном красноречии. Портрет судебного оратора и судебной аудитории. Подготовка и реализация судебной речи (2 часа)

Рекомендуемое содержание (план) лекции:

1. Риторика как наука о способах убеждения.

2. Роль науки о красноречии в профессиональной подготовке юриста.

3. Составление портрета аудитории.

4. Проблема судебной речи, формулирование темы судебной речи как этап изобретения содержания. Цели и задачи судебной речи.

5. Виды аргументов: логические аргументы, аргументы к чувствам, аргументы к этике.

6. Общее понятие о композиции. Микротема. Особенности композиции судебной речи.

7. Текст как единица речи. Единицы текста.

Занятия семинарского типа (практические занятия)

Занятия семинарского типа (практические занятия) для студентов очной формы обучения (22 ч.)

1. Понятие о судебном красноречии(2 часа)

1. Риторика как наука о способах убеждения.

2. Роль науки о красноречии в профессиональной подготовке юриста.

3. Составление портрета аудитории.

5. Виды аргументов: логические аргументы, аргументы к чувствам, аргументы к этике.

6. Общее понятие о композиции. Микротема. Особенности композиции судебной речи.

7. Текст как единица речи. Единицы текста.

2. Портрет судебного оратора и судебной аудитории(4 часа)

1. Состав судебной аудитории: мировой, федеральный, коллегиальный суд, суд присяжных.

2. Объективная характеристика судебной аудитории: демографические, интеллектуальные признаки.

3. Субъективная характеристика судебной аудитории.

4. Группы судебной аудитории с точки зрения отношения к мыслям оратора.

Задание для разбора практических ситуаций:

Оцените аудиторию, перед которой выступил В.Л. Россельс в защиту Семеновых: определите состав судебной аудитории, ее объективные и субъективные признаки.

Семенов обвинялся «в том, что в декабре 1947 г. вошел в преступную связь с бывшим главным бухгалтером главка Любомудровым, оказав ему содействие в хищении тысячи рублей путем получения этой суммы на имя своей жены Семеновой за работу, которая ею не выполнялась, и передачи этой суммы Любомудрову, который ее присвоил» (обвинительное заключение).

Семенова обвинялась «в том, что она в декабре 1947 г. при посредничестве своего мужа Семенова оказала содействие в хищении тысячи рублей бывшему главному бухгалтеру главка Любомудрову, которым на имя Семеновой был оформлен фиктивный наряд на работу, не выполнявшуюся Семеновой. По выданной Семеновой мужу доверенности была незаконно изъята тысяча рублей, переданная Любомудрову и присвоенная им» (обвинительное заключение).

Московский городской суд в приговоре установил, что Семеновы «действительно совершили правонарушение... однако у суда нет оснований признать их соучастниками Любомудрова в хищении государственных денежных средств, так как материалами следствия с полной очевидностью было установлено, что... подписывая наряд и доверенность, они находились в полном неведении относительно всех тех обстоятельств, которые делают поведение Любомудрова преступным, и явно были им введены в заблуждение, причем действовали совершенно бескорыстно» (приговор).

27 декабря 1950 г. Московским городским судом Семеновы были оправданы, и им было сделано предостережение.

Прокурор принес кассационный протест, в котором просил приговор отменить и дело направить на новое рассмотрение. Верховный Суд РСФСР приговор Московского городского суда оставил без изменений.

Товарищи судьи!

Старый рабочий, слесарь Семенов никогда не забудет тот холодный декабрьский день, когда он встретил своего давнишнего знакомого, почтенного, уважаемого и занимающего, с его точки зрения, высокое положение главного бухгалтера главка Любомудрова.

Знакомство с Виктором Ивановичем Семенов ценил, оно казалось ему даже лестным. Встречи этой ему не забыть.

Навсегда сохранится в памяти Семенова и просьба, с которой к нему обратился Любомудров.

«Гавриил Борисович, — сказал он, — машинистка наша перепечатала для учреждения не входящую в ее обязанности работу, а уплатить ей, штатной машинистке, сверх заработной платы тысячу рублей как-то неудобно. Не поможете ли? Да в чем сомневаетесь? Ведь это же совсем просто. Я выпишу по счету вашей жене деньги на ее имя, вы с ее доверенностью их получите, передадите мне, а я — машинистке. Вот как приходится обходить бюрократические формальности», — вздохнул он.

Екнуло, сильнее забилось сердце у Семенова: «Хорошо ли?» Но тут же одумался.

«В чем дело, в конце концов? Тысячу рублей получу, полностью отдам, и машинистка своего не потеряет. Что же тут плохого? Да и не кто-нибудь просит, а Виктор Иванович...»

Согласился...

Разговор этот, как на камне высеченный, из памяти его не изгладится.

Как обещал, так и сделал.

Полина Александровна по просьбе мужа написала счет и доверенность, а он, получив по изготовленной Любомудровым на ее имя ведомости тысячу рублей, передал их Любомудрову.

«Спасибо, Гавриил Борисович». «Да что вы, не за что, Виктор Иванович».

И только значительно позже, у следователя, Семенов узнал, что не было никакой работы, никакой машинистки, что старый знакомый, почтенный, уважаемый главный бухгалтер главка Виктор Иванович Любомудров обманул его и жену.

«Поверить не мог. Потемнело в глазах, подкосились ноги, стали, как ватные», — вспоминал здесь об этом Семенов.

Все так, как было, рассказали Семеновы следователю, и он поверил и тому, что они были обмануты Любомудровым, и их бескорыстию.

Да и как было не поверить Семеновым, которым проще было бы утверждать, что Полина Александровна действительно работала и за работу получила законно причитавшееся ей вознаграждение.

Но Семеновы говорят правду — никакой работы Полина Александровна не выполняла, да и не в состоянии была по объему своих знаний и компетенции выполнить работу, о которой она и представления не имела.

Легко было проверить Семеновых еще и потому, что в аналогичном положении оказались и другие простые душой люди, бескорыстие которых было выгодно использовать Любомудрову и которых он, как и Семеновых, убеждал, что они делают хотя по форме неправильное, но по существу доброе дело.

Поверил Семеновым следователь и, несмотря на это, внес их в список тех, кому суждено было раздэлить скамью подсудимых с Любомудровым. И вот они перед вами.

Такова горькая судьба этих неискушенных, слишком доверчивых людей, прошедших весь свой долгий путь по прямым и светлым дорогам жизни, не ведая о кривых и темных ее переулках, о звериных ее тропах, по которым бродят хищники. Мы слышали здесь прокурора.

И он поверил Семеновым, но... тем не менее предлагает осудить их как соучастников Любомудрова, обвиняемого в хищении. И вот Семеновы, всю жизнь прожившие рука об руку и здесь сидящие рядом, поникшие и растерянные, с тоской внимают речи прокурора, искусно доказывающего, что обманувший Любомудров и обманутые им Семеновы связаны одним общим умыслом, направленным на хищение тысячи рублей, как будто у рыбака и трепещущей в его хитро сплетенной сети рыбы возможен общий умысел.

Можно ли согласиться с прокурором, утверждающим «виновны и должны быть осуждены», или прав защитник, говорящий «невиновны, должны быть оправданы!» Вам придется решить, кто из нас прав.

Вы помните, товарищи судьи, что Семенов на вопрос, признает ли он себя виновным, ответил: «Тысячу рублей получилл отдал их Любомудрову, в этом каюсь, но у меня и в помыслах не было содействовать ему в хищении».

В этих простых, бесхитростных словах заключено содержание, имеющее серьезное правовое значение.

«И в помыслах не было» — это значит на языке права «не было умысла».

Хищение — преступление умышленное, и само собой разумеется, что Семеновы могли бы быть осуждены за соучастие в этом преступлении только в том случае, если была бы установлена их умышленная вина.

Однако наличие умышленной вины предполагает раньше всего сознание лицом фактических обстоятельств, образующих соответствующий состав преступления.

Но ведь прокурор согласен, что здесь именно те фактические обстоятельства, которые образуют состав хищения, и были скрыты от Семеновых.

Ведь в их представлении, в противоречии с действительностью, существовали и машинистка и работа, за выполнение которой ей законно причиталось получить тысячу рублей.

Но если в сознании Семеновых не создавалось представления о готовящемся Любомудровым хищении, то не может быть и речи об умышленной их вине.

Далее, у участников хищения должен быть общий, направленный на совершение этого преступления, умысел.

Однако и этого не отрицает прокурор, прямой умысел Любомудрова был направлен на хищение тысячи рублей, а умысел Семенова — на уплату этой суммы машинистке за произведенную ею работу.

И, наконец, эти соображения, устанавливающие отсутствие умышленной вины у Семеновых, подкрепляются и тем имеющим самое серьезное значение обстоятельством, против которого также не спорит прокурор, что Семеновы никакой корыстной или иной заинтересованности не имели.

Этот факт делает предположение о соучастии Семеновых в хищении государственного имущества совершенно необоснованным, предположение это повисает в воздухе, лишенное почвы, на которой могло бы вырасти соучастие в тяжком, касающемся экономической основы государства, преступлении, грозящем преступнику весьма суровым наказанием.

Вот почему полагаю, что в споре с прокурором я прав.

Обманутые Семеновы не могут быть осуждены за соучастие с Любомудровым в хищении государственного имущества.

Однако остается еще серьезный уголовно-правовой вопрос.

Семеновы без умысла, направленного на хищение, бескорыстно передали Любомудрову тысячу рублей, но деньги эти они получили из кассы главка подложно, за работу, которую они не делали.

Можно ли считать их действия безразличными с точки зрения уголовного закона? Ответ находим в законе.

Подлог предусмотрен статьями 72 и 120 Уголовного кодекса нашей республики. Обе эти статьи не предусматривают подлогов, бескорыстно совершенных частными лицами.

Такой подлог не является преступлением и уголовно не наказуем.

Стало быть, Семеновы не участвовали ни в хищении, ни в совершении уголовно наказуемого подлога и должны быть судом оправданы.

Этим, казалось бы, я исчерпал свою непосредственную задачу защитника.

Но я не могу и не хочу уйти при оценке поведения Семеновых от общественного долга защитника, обязывающего меня ответить еще на один, настоятельно требующий разрешения, вопрос.

Можно ли считать соответствующим интересам государства и общества, справедливым, честным, заслуживающим уважения и одобрения поведение Семеновых, получивших подложно из государственного учреждения не причитающиеся им деньги, хотя бы переданные впоследствии тому, кому, по их убеждению, они причитались?

Конечно, нет.

Такие действия наше общество никогда не сочтет соответствующими нормам поведения советского человека. Семеновы не нарушили норм права, воплощенных в уголовном законе, но нарушили нормы морали, которые хотя и не поддерживаются силой государственного аппарата, но поддерживаются силой общественного мнения относительно того, что является правильным или неправильным, справедливым или несправедливым, хорошим или дурным.

Нормы социалистического права и нормы социалистической нравственности, отличаясь друг от друга источником силы, принуждающей к их исполнению, связаны, как два ствола одного корня, общим происхождением, пользуются общенародным признанием, проникают друг в друга и, находясь между собой в неразрывном взаимодействии, служат одной и той же цели — построению коммунизма.

Эта их общность и тесная связь вытекают из самой природы нашего социалистического права и социалистической нравственности, между которыми нет пропасти и которые, наоборот, покоясь на одних и тех же принципах, граничат друг с другом.

Семеновы, несомненно, нарушили нормы нравственности. Может ли защитник, «добру и злу внимая равнодушно», пройти мимо такого рода нарушения и не высказать слов морального осуждения?

Конечно, нет. Не может этого сделать и суд.

Советский суд — орудие огромного общественно-политического воздействия и, выполняя возложенную на него законом задачу, воспитывает граждан в духе честного отношения к государственному и общественному долгу.

Судебный зал — лаборатория, в которой формируется общественное сознание граждан, поэтому здесь громко должны прозвучать слова осуждения неправильных, недопустимых действий Семеновых. Но нарушение норм морали влечет моральное, а не уголовно-правовое осуждение.

Моральную недопустимость своего поведения сейчас понимают и Семеновы.

Семенов сказал: «Виновным себя не признаю, но каюсь в том, что я сделал».

Это значит: «Я не нарушил норм уголовного закона, а нарушил нормы социалистической морали и в этом раскаиваюсь».

Он и на этот раз, как всю жизнь, сказал правду. В правде, в труде, в уважении, в любви друг к другу, к людям, к своему государству, не омраченная столкновениями с законом протекала спокойная жизнь рабочего Гавриила Борисовича Семенова и его жены, скромной служащей Полины Александровны.

И вдруг...

Нет, никогда не забыть им Любомудрова, никогда не изжить им постигшего их на склоне лет разочарования, никогда не погаснут в их памяти эти тяжкие дни...

Они совершили, и они сознают это, противообщественный проступок, но они не совершили преступления. Морального осуждения они заслуживают, и они его уже получили. Но для их осуждения в уголовном порядке и применения к ним уголовного наказания нет законного основания.

Я прошу их оправдать.

3. Изобретение содержания судебной речи(2 часа)

1. Проблема судебной речи, формулирование темы судебной речи как этап изобретения содержания.

2. Общие мысли и общие места (топика).

3. Смысловые модели речи (топика): «общее – частное», «определение», «целое – части», «свойства», «сравнение», «причина – следствие», «обстоятельства», «свидетельство», «пример», «имя».

Задания для разбора практических ситуаций:

1.Сформулируйте тему судебной речи прокурора Мишкаревой О.С., выделите тезис, определите цель и задачи речи. Определите виды аргументов, используемые оратором.

Уважаемый суд, уважаемые участники процесса, сегодня мы присутствуем при рассмотрении уголовного дела в отношении Ивановой Е.М., обвиняемой по ч. 1 ст. 105 УК РФ в умышленном убийстве мужа Иванова М. Б. Тяжелейшее преступление против жизни было совершено в состоянии алкогольного опьянения. Самые постыдные поступки в человеческой жизни совершаются в состоянии алкогольного опьянения. И нет им оправдания, особенно когда поступок – не проступок, а преступление. Убийство, совершенное обвиняемой Ивановой Е.М. в состоянии алкогольного опьянения, не поддается разумному объяснению. Как можно было неосознанно нанести ножевые ранения человеку, с которым более семи лет она находилась в близких семейных отношениях? За семь долгих лет совместной супружеской жизни, полной взаимных обид и унижений, подсудимая избрала своеобразный «способ развода», оправдывая содеянное алкогольным опьянением и невыносимыми жизненными условиями совместного проживания.

Как следует из материалов дела, в результате ссоры, произошедшей 27 ноября 2004 года в квартире Ивановых, обвиняемая Иванова Е.М. нанесла тяжкие телесные повреждения потерпевшему Иванову М.Б., в результате которых тот скончался на месте происшествия. Следователями прокуратуры был произведен осмотр места происшествия в 21:30 и в 21:45 27 ноября 2004 года, в протоколах осмотра места происшествия зафиксирован факт смерти потерпевшего Иванова М.Б., положение трупа. В ходе предварительного следствия были проведены следующие следственные действия:

Осмотр места происшествия, что подтверждается протоколом типа таким то.

Выемка вещественных доказательств, что подтверждается протоколом выемки (изъят нож. вещи со следами крови)

Задержание, что подтверждается протоколом задержания

Личный обыск подозреваемой, что подтверждается протоколом.

В результате проведения следственных действий были получены вещественные доказательства и проведена экспертиза вещественных доказательств и МСЭ трупа потерпевшего, получены от экспертов соответствующие заключения.

Как следует из показаний свидетелей как на предварительном следствии, так и на сегодняшнем судебном заседании, обвиняемая и потерпевший вели аморальный образ жизни: свидетели неоднократно наблюдали скандалы, драки супругов между собой и с посторонними, оскорбления, совместное систематическое употребление алкоголя и других спиртосодержащих веществ синтетического происхождения. Показания свидетелей преступления, совершенного 27 ноября 2004 года подтверждаются и заключением эксперта бюро МСЭ г. Кургана: в момент совершения преступления потерпевший обвиняемая находились в состоянии алкогольного опьянения. Свидетели слышали крики, шум, но непосредственно на месте совершения преступления не находились, но были в курсе громких событий семейной жизни Ивановых.

В совокупности полученные доказательства, протоколы следственных действий, заключения экспертов, показания свидетелей, характеристики родственников потерпевшего дают основания утверждать, что у Ивановой Е.М. был умысел на совершение столь тяжкого преступления как убийство – из личных неприязненных отношений к мужу, ненависти, жажды мести, ревности, корыстных побуждений – достаточно любого повода, чтобы занести нож в состоянии неконтролируемого гнева в нетрезвом виде. И какой из них был превалирующим – сложно сказать, но каждый в отдельности – не может существовать в сознании спонтанно, за семь лет вырабатывается стереотип восприятия с соответствующим отношением, достигнувшим кульминации в тот роковой вечер.

Из данных характеристик родственников потерпевшего следует, что обвиняемая Иванова Е.М. неоднократно вызывала у потерпевшего своим безнравственным отношением к его чувствам, аморальным образом жизни, скандалами, публичными выяснениями отношений вполне закономерную реакцию эмоциональной агрессии, что может объяснить и очередные побои, полученные подсудимой в день совершения преступления. И ничего необычного в этом нет. Заключением эксперта установлено, что на теле потерпевшего обнаружено 3 ножевых ранения в на грудной клетке слева. Как известно, слева у человека находится сердце, жизненно важный орган. И очевидно, что неоднократные ножевые ранение даже в область верхнего левого легкого, не может быть самозащитой, как утверждает обвиняемая, а является осознанным действием по убийству. Несмотря на то, что подсудимая не признает своей вины, она доказана очевидными фактами, с очевидными последствиями и неотвратимым наказанием. Жена, лишившая жизни своего мужа, должна понести соответствующее наказание по всей строгости уголовного закона. Прошу уважаемый суд объективными и беспристрастными глазами взглянуть на то опасное деяние, на неопровержимые доказательства его совершения и учесть личностные качества подсудимой Ивановой Е.М.

И назначить ей меру наказания 10 лет лишения свободы с отбыванием наказания в колонии общего режима.

Глубока скорбь матери потерпевшего Иванова М.Б., ограниченно дееспособной Ивановой А.Г. (по решению Верх-Исетского Суда Свердловской области), потерявшей своего единственного сына, величина причиненных страданий оценивается ею в размере 200 тысяч рублей, гражданский иск заявленный в рамках уголовного дела к ответчику Ивановой Е.М. поддерживаю требования об удовлетворении гражданского иска об имущественной компенсации морального вреда полностью.

2.Определите тезис, цели и задачи речи адвоката Н. Г. Чехлова на суде по делу Б. С. Миронова. Объясните выбор аргументов, использованных оратором.

УВАЖАЕМЫЙ СУД!

Миронову Борису Сергеевичу предъявлено обвинение в совершении преступления, предусмотренного п. «б» ч.2 ст.282 УК РФ:

- возбуждение вражды;

- унижение человеческого достоинства;

- унижение достоинства человека;

- унижение достоинства группы лиц.

По признакам:

- национальности;

- отношения к религии;

- совершенное публично;

- с использованием средств массовой информации;

- совершенное лицом с использованием служебного положения.

Вывод: Миронов Б.С. по мнению следователя совершил указанные действия против:
- конкретного человека;

- конкретной группы лиц.

То есть, на лицо должны быть конкретные потерпевшие.

В соответствии со ст.42 УПК РФ:

ч.1 - потерпевшим является:

- физическое лицо, которому преступлением причинен физический, имущественный, моральный вред;

- юридическое лицо в случае причинения преступлением вреда его имуществу или деловой репутации.

Решение о признании потерпевшим оформляется постановлением дознавателя, следователя, прокурора или суда.

Защита пришла к выводу:

Ни одного признака состава преступления в обвинительном заключении нет.

Ни одного потерпевшего - физического лица, юридического лица - нет.

1) Лица, указанные в средствах массовой информации (Толоконский и его подчиненные) претензий к Миронову не имели, они отказались быть потерпевшими, т.к. молчат - «Молчание - знак согласия» - мудрая пословица.

2) Лица, привлеченные в лице потерпевших, никакого отношения к Миронову не имеют, с ним не виделись, не встречались, ни одной фамилии в статьях Миронова нет.

Так,

1) стр.1 ОЗ:

«Миронов Борис Сергеевич, злоупотребляя своим правом кандидата на должность Главы Администрации НСО, используя свое служебное положение, публично с использованием средств массовой информации в ноябре 2003 года умышленно совершил действия, направленные на возбуждение вражды, а также унижение достоинства группы лиц по признакам национальности, отношения к религии»

Вопрос: Что такое служебное положение?

Это служебные обязанности по договору или положению. Служебное положение - это действия должностного лица (ст.15, 16 ТК РФ).

Вывод: Следователь вменил Миронову две должности:
- право кандидата на должность Главы Администрации НСО
- и служебное положение, содержание которого не расшифровал.

Так:

2) В ОЗ дословно отмечено: «В период до 04 ноября 2003 года (т.е. более трех лет назад) у Миронова Б.С. в целях увеличения числа поддерживающих его избирателей, возник умысел на распространение среди потенциальных избирателей идей и взглядов антисемитского характера, используя предоставленное ему как кандидату на должность Главы Администрации НСО полномочия (стр. 2).

Вывод: следователь отказался от действия должностного лица.

3) Следователь дальше считает, что Миронов нарушил ст.29 Конституции РФ, но не учел, что ст.29 Конституции РФ гласит:

1. Каждому гарантирована свобода мысли и слова.

3. Никто не может быть принужден к выражению своих мнений и убеждений или отказу от них.

5. Гарантируется свобода массовой информации. Цензура запрещена.

В деле это игнорировано.

Действия Миронова Бориса Сергеевича характеризуются:

- Письмом Руководителя Сибирского окружного межрегионального территориального управления (т.1 л.д. 57).

Вывод:

1) В обращении Бориса Миронова к гражданам НСО происходит возложение вины и ответственности за деяние отдельных представителей на всю этническую группу. Подобная информация, как правило, порождает напряженность в обществе, нетерпимость к представителям еврейской национальности, создает благоприятную основу для конфликтов на национальной основе.

2) Не установлены потерпевшие: физические и юридические лица (я уже говорил).

- В заключении комплексных социально-психологических экспертиз (т.1 л.д. 76-82; т.1 л.д. 137 - 143) отмечено: «В текстах изданий использованы специальные языковые средства целенаправленной передачи оскорбительных характеристик и негативных установок против еврейства как нации.

Вывод: отсутствуют признаки ст.282 УК РФ.

4) Из письма Руководителя Сибирского окружного межрегионального территориального управления (т.1 л.д.47 - 48, 57) следует, что «в рассматриваемых материалах прослеживается желание сформировать негативный этнический стереотип и отрицательный образ еврейской нации как «истока бед, бедствий, мора» другой нации».

Вывод: конкретные потерпевшие отсутствуют.

5) Из заключения экспертизы (т.1 л.д. 76 - 82; 137 - 143) следует: признаки преступления по ст.282 УК РФ - отсутствуют.

6) Из заключения экспертов - специалистов (т.2 л.д.118 - 127) следует:

- в публикациях не содержатся призывы объединения граждан, активизации их воли и направления последних в русло изменения существующей власти в целом.

- основной упор сделан на пропаганду антисемитизма. Каких-либо открытых призывов к избиению, уничтожению евреев в публикациях не обнаружено.

Вывод: Отсутствует состав преступления по ст.282 УК РФ.

7) В приложении к ОЗ (л.д.26) указан список потерпевших (ст.42 УПК РФ):
- Ошеров Семен Владимирович;

- Ольхова Алла Эдуардовна;

- Черкасская Зоя Абрамовна;

С которыми Миронов Борис Сергеевич и их организациями не встречался и не выступал против них конкретно.

Вывод:
- потерпевших по данному делу - нет;

- состав преступления отсутствует;

- срок давности события в любом случае истек.

В период законного действия Миронова Бориса Сергеевича как кандидата, а не исходя из служебного положения в ноябре 2003 года и до 08.12.2003г. действовала ст.282 УК РФ иного содержания (внесенные изменения в ст.282 УК РФ по Федеральному закону №162-ФЗ опубликованы в Российской газете №252 от 16.12.2003г.):

- «Возбуждение национальной, расовой и религиозной вражды» без указания «возбуждение ненависти и унижение человеческого достоинства».

- Ч.2: без указания действий в новой редакции, а те же деяния, совершенные лицом с использованием служебного положения.

Отсутствовали конкретные потерпевшие:

- человек;

- группа лиц;

- социальная группа.

Вывод:

1) Отсутствовали конкретные потерпевшие, в т.ч. группа лиц.

2) Из смысла содержания ст.282 УК РФ - невозможно даже определить, кто был вправе обратиться для защиты своих интересов и прав.

3) В соответствии с п.1 ст.54 Конституции РФ: Закон, устанавливающий или отягчающий ответственность, обратной силы не имеет.П.2: Никто не может нести ответственность за деяние, которое в момент его совершения не признавалось правонарушением (т.е. не было потерпевших физических лиц и группы лиц, юридических лиц).

Исходя из смысла ст.8 ФЗ №161-ФЗ от 08.12.2003г. «О введении в действие УК РФ» следует, что изменение ст.282 УК РФ произошло по отзыву Верховного суда РФ.

В порядке реплики:

Миронов Б.С. ни от кого не скрывался. Он постоянно жил и живет в г. Москве. Его розыск - надуманный, с целью продолжения преследования.

Главное:

К Миронову Борису Сергеевичу применен новый закон в нарушение Конституции Российской Федерации. Ч.2 отсутствовала.

Учитывая изложенные обстоятельства и доказательства, прошу суд вынести в отношении Миронова Бориса Сергеевича оправдательный приговор.

3.Определите общие мысли и общие места в речи адвоката Г.М. Резника по делу журнала «Наш современник». Выделите используемые оратором смысловые модели речи (топы).

Уважаемые судьи!

Для вынесения решения вам необходимо ответить на три вопроса: Распространены ли сведения? Носят ли они порочащий характер? Соответствуют ли они действительности?

Всестороннее и объективное судебное исследование полностью прояснило ситуацию. Ответы очевидны. В номере одиннадцатом журнала «Наш современник» за 1990 г. опубликована критическая статья заместителя главного редактора Александра Казинцева «Я борюсь с пустотой». Автор начинает свою борьбу с приведения довольно обширной выдержки из книги Германа Брановера «Возвращение».

Процитированный текст носит вполне определенный характер. Он омерзителен. Первое право человека, закрепленное во всех международно-правовых актах, — это право на жизнь. Первая нравственная заповедь, объединяющая все мировые религии — «Не убий». В пяти фразах, составляющих цитату, восхваляется убийство, прославляется геноцид. Автор «Возвращения» предстает в общественном мнении, в глазах каждого, прочитавшего статью Казинцева, как изувер, внушающий отвращение и ужас, не заслуживающий ничего, кроме осуждения и презрения. Как не разделить читателю потрясенность критика и не присоединиться к его оценке прочитанного: «Поначалу отказываешься верить, что этот текст был напечатан, да и в то, что он принадлежит психически здоровому человеку, тоже не верится».

Теперь всем присутствующим ясно: верить нельзя. Ни в одном из изданий книги «Возвращение» и ее первой части «Из глубин» — а их за двадцать лет было восемь: на русском, английском, испанском языках, на иврите — этой гадости нет.

Если бы я не участвовал в судебном процессе, то отказался бы поверить уже другому – оценке цитаты представителем редакции проф. Кузнецовым, не усмотревшим в ней ничего порочащего. Остается надеяться, что не все сотрудники «Нашего современника» так относятся к воспеванию геноцида. Во всяком случае можно констатировать, что оценки несуществующей цитаты Казинцевым (в статье) и представителем редакции (в суде), диаметрально противоположны.
Диффамация бесспорна. Должны последовать предусмотренные законом санкции. В соответствии со ст.7 Гражданского кодекса России — это обязанность опубликовать опровержение и компенсировать опороченному человеку моральный вред.

Ответчики против применения санкций возражают, мотивируя свою позицию тем, что Казинцев саму книгу Брановера не читал, заимствовал цитату из газеты «Русская жизнь», издающейся в Сан-Франциско, а сам факт дословной перепечатки будто бы освобождает редакцию и автора и от опровержения распространенной лжи, и от возмещения морального вреда. Правовое обоснование этой позиции менялось. На протяжении всего процесса представитель редакции ссылался на ст.57 Закона Российской Федерации «О средствах массовой информации» и только в самом конце, уже перед судебными прениями, неожиданно стал оперировать ст.38 Закона СССР «О печати». Но ни союзное, ни российское законодательство позиции ответчиков не опора.
Не существует обстоятельств, которые бы освобождали редакцию средства массовой информации от обязанности опубликовать опровержение недостоверной информации. На этот счет ст.7 Гражданского кодекса, ст.43 Закона Российской Федерации «О средствах массовой информации», руководящие разъяснения Пленума Верховного Суда СССР содержат абсолютно четкие, не знающие никаких исключений указания. Гражданско-правовые санкции делятся на две группы: меры защиты и меры ответственности. Обязанность опубликовать опровержение — это, безусловно, санкция. Но санкция — защита, а не санкция — ответственность. Редакция «Нашего современника» не доказала, да и не пыталась доказать, что цитата верна. Инициативой суда и усилиями нашей стороны неопровержимо установлено: отвратительное высказывание моему доверителю приписано, в книгах «Возвращение» и «Из глубин» такой текст отсутствует. Обязанность опровергнуть разнесенную по свету ложь бесспорна.

Компенсация морального вреда — это уже мера ответственности. В российском Законе «О средствах массовой информации», как и в ранее действовавшем союзном Законе «О печати», содержится перечень обстоятельств, освобождающих редакцию и журналиста от ответственности за распространение порочащих измышлений. Перечень исчерпывающий, расширению не подлежащий. Наш случай ни по российскому, ни по союзному Закону в него не входит. Союзный перечень более узкий. Он состоит из четырех пунктов, и в нем вообще ничего не сказано о дословной перепечатке какого-либо текста из другого средства массовой информации. Попытка представителя редакции приравнять заимствование Казинцевым цитаты из газеты «Русская жизнь», выходящей в Сан-Франциско тиражом в несколько сот экземпляров (должен заметить, Брановер и я узнали о существовании этой газеты только благодаря позиции ответчика в судебном заседании), к предусмотренному п.2 ст.38 союзного Закона «О печати» — получение сведений от информационных агентств или пресс-служб — совершенно несостоятельна. Ст.57 Российского Закона в отличие от ст.38 Закона союзного включает самостоятельный пункт о полной или частичной перепечатке публикаций из других средств массовой информации. Однако в своих письменных возражениях на иск и неоднократных объяснениях представитель редакции, ссылаясь на эту норму, упорно отказывался изложить ее полностью, зачитать до конца. Причина проста: пункт шестой статьи пятьдесят седьмой ни редакцию «Нашего современника», ни Александра Казинцева от ответственности за распространение ложных сведений не освобождает. Издаваемая за рубежом газета отвечать по российским законам и фигурировать в качестве ответчика взамен «Нашего современника» или наряду с ним на данном процессе не может. Да и ссылки на газету «Русская жизнь» в статье «Я борюсь с пустотой...» нет.

Редакция журнала «Наш современник» и Александр Казинцев грубо нарушили свою обязанность — распространять достоверную, предварительно проверенную информацию — и по закону должны нести ответственность за причинение морального вреда. Размер компенсации этого вреда определите Вы, уважаемые судьи. Оценка двух обстоятельств обусловит Ваше решение: степень вины распространителей ложных сведений и существенность морального вреда, нанесенного Герману Брановеру.

Значение вопроса о вине ответчиков, и в первую очередь автора статьи — Александра Казинцева, конечно, значительно шире, чем вопрос о размере денежной компенсации. Вопрос этот определяет нравственную сторону настоящего дела. В зависимость от ответа на него я поставил свое участие в судебном процессе.

Так что же имело место? Небрежность? Пусть грубая, непростительная для столь опытного профессионала, каким является Казинцев, но все же только небрежность? Неосторожная вина? Или злой умысел?

Прочитав статью «Я борюсь с пустотой», я пришел к твердому выводу: несуществующая цитата распространена злонамеренно. Ведал Александр Иванович, что творил, сознавал, практически был уверен, что распространяет ложь, что не писал Герман Брановер этой мерзости. Убеждение мое еще более окрепло в ходе судебного разбирательства, и я постараюсь его обосновать.
Какая вообще была нужда — использовать непроверенный текст, приводить цитату из нечитанной книги? Этот вопрос не один раз звучал в судебном заседании. Вразумительного ответа на него так и не поступило. Между тем все проясняет цель написания статьи.

В судебном заседании представитель редакции заявил: статья Казинцева зовет к сотрудничеству и взаимопониманию русских и евреев. Есть в статье, действительно, один абзац, где такая задача прямо декларируется. И только. Статья в целом пронизана иной целью, прямо противоположной — созданием образа врага русского народа. И враг этот — евреи. Стержневая идея статьи «Я борюсь с пустотой» — возложение коллективной вины и ответственности на всю еврейскую нацию не только за беды и преступления, которые принесли России большевики, но и за социальные, межнациональные и межрелигиозные конфликты, сотрясающие очень небольшой, как выяснилось, шарик, названный Землей.

Фраза о поисках путей к созданию дома, общего, как пишет Казинцев, «и для русских и для русских евреев», — не более, чем фиговый листок, прикрывающий идею о всеобъемлющей, поистине вселенской вине евреев перед миром.
Слов нет, внедряется эта идея в умы читателей довольно искусно. «Наш современник» — не «Молодая гвардия», тем более не погромные листки типа «Русского клича» или «Русского воскресения». Антисемитское блюдо готовится здесь с набором «интеллектуальных» специй и соусов. Умело препарированные цитаты, риторические вопросы с прозрачным подтекстом, гипертрофирование одних фактов, умалчивание о других, поданные в аккуратной упаковке передержки, как бы невзначай оброненный намек — все эти приемы в избытке присутствуют в статье «Я борюсь с пустотой».

С их помощью в первую очередь разъясняется, что такое сионизм. Вовсе это не движение за возвращение евреев на историческую Родину, сионизм — это насилие и кровь, — внушает автор читателю. Доказательства? Да вот же они, под рукой: два разгона израильской армией демонстраций христиан и мусульман. Неважно, что первого факта вообще не было, а причиной второго столкновения послужило нападение арабов на евреев, молящихся у Стены Плача. В суть и причины конфликта углубляться не стоит. Иначе не удастся представить разгон агрессивной толпы как акт немыслимой жестокости, раздуть его до апокалиптических размеров. 21 убитый, несколько сот раненых. Безусловно трагедия. Но чтобы имела она, как пишет Казинцев, «мало аналогий даже в кровавом ХХ веке»?! И такое утверждается в ноябре 1990 года, когда совсем недавно у нас только были Сумгаит, Фергана, Тбилиси, Сухуми, Баку, Ош, Душанбе, Вильнюс, Карабах, когда состоялся Тянь-Ань-Мыньский кошмар с многими тысячами жертв. А если отматывать пленку на годы и десятилетия назад, аналогии, увы, придется длить долго...

Но не эти, «кровавого ХХ века» уподобления, как выясняется буквально в следующей фразе статьи, интересуют автора. Столкновение в Иерусалиме нужно А.Казинцеву для параллели с другой кровью, «пролитой две тысячи лет назад», от которой с «жестоким упрямством не отмежевались иудеи».
Из аккуратной упаковки несется к читателю погромный вопль — «За что Христа распяли?!»

Неужели поминание мучительной казни Христа в таком контексте устремлено к поискам диалога и взаимопомощи?

А дальше, на с.158-й россыпь утверждений, сделанных в столь непринужденной манере, что у читателя должно сразу пропасть желание подвергнуть их сомнению.

— «Разумеется, расправиться с таким гигантом, как русский народ, труднее, чем с палестинским»;

— «Разумеется, и русскому народу межнациональное противоборство в тягость»;

— «И хотя он вполне обоснован, страх...» — о страхе русских перед евреями.

Похоже, Александр Казинцев внимательно изучал труды Фридриха Ницше. Великий философ любил повторять: «все, над чем долго думаешь и что тщательно доказываешь, становится подозрительным». Небрежно брошенное «разумеется» призвано снять у читателя подозрительное размышление, подчеркнуть очевидную бесспорность сказанного.

Но преодолеем неловкость и уличим автора в неправде. Слава Богу, с окончанием Великой Отечественной войны никто не стремится расправиться с русским народом и не навязывает ему межнациональное противоборство. Нет у русского человека страха перед евреем, не было и нет в русском народе генов антисемитизма.

Так что — прикажете расценивать все эти «разумеется» как приглашение к сотрудничеству? А может быть, дружеские межнациональные узы призвана скрепить ложь на с.159-й? По Казинцеву выходит, что термин «враг народа» внедрен в лексикон советского человека еврейскими националистами. Как же нужно не уважать читателей журнала?! Им предложено забыть о том, что была Великая Французская революция, давшая рождение этим языковым связкам — «друг народа», «враг народа».

Нет, не на созидание — на разрушение нацелена статья. Казинцев одобряет и обосновывает не им первым высказанную идею об ответственности еврейской нации за октябрьский переворот, смуту гражданской войны, за жестокости евреев-большевиков. Коллективная ответственность одного народа перед другим — идея страшная. Особенно чудовищна она в устах христианина. Нравственная вина, нравственная ответственность — категории сугубо личностные, персональные, предполагающие свободный выбор человека, наделенного сознанием и волей. Требовать ответственности одного народа перед другим — значит возбуждать национальную и религиозную рознь, сеять раздор между людьми. Ни нация, ни народ ответственность нести не в состоянии. Виноватыми и ответственными всегда оказываются живые люди. Требуя ответственности еврейской нации, Казинцев не может не отдавать себе отчет в том, что ответственность будут нести конкретные евреи: присутствующие в этом зале и находящиеся за его пределами. Независимо от возраста, мировоззрения, вероисповедания. Независимо от всего. Просто потому, что евреи.

В самой идее статьи заключен ответ на вопрос: зачем использовалась непроверенная цитата из нечитанной книги. Статья имеет подзаголовок «Россия и евреи» — старая книга и новая реальность". Отстаивая идею коллективной ответственности еврейства, автор подкрепляет ее взглядами, выраженными в сборнике «Россия и евреи». Старая книга есть: сборник издан в 1923 году. Нужна новая реальность. Мнения еврейских публицистов, явно составленные под впечатлением ужасов только что окончившейся гражданской войны, — аргумент слабый. Имена Бикермана, Манделя, Пасманика прочно забыты, читающей публике неизвестны. Идею коллективной ответственности надо осовременить, придать ей актуальность. Требуются русофобские высказывания нынешних евреев — общественных или религиозных деятелей.
Представитель редакции, давая объяснения по иску, заявил: «Таких цитат (подобных приписанной Брановеру) пруд-пруди и в нашей, и в зарубежной прессе». Как говаривал классик, «гражданин соврамши». Нет таких цитат в современной еврейской прессе, как не было, впрочем, и в прежней. И здесь как нельзя кстати оказывается «людоедская», по оценке самого Александра Ивановича Казинцева — в данном случае с ним нельзя не согласиться — цитата из «Возвращения», фигурировавшая на страницах зарубежной шовинистической печати еще в начале 80-х годов. Как и кем эта утка была туда запущена — самостоятельный вопрос. Вполне возможно, он выяснится, когда будут открыты архивы «министерства любви». Для тех, кто знаком с этой организацией, объяснение клеветы, появившейся в самый разгар кампании по борьбе с сионизмом, напрашивается само собой.

Из самой статьи «Я борюсь с пустотой» видно, что Казинцев знал о личности Брановера — крупный ученый, известный общественный деятель, человек большого интеллекта и высокой культуры. Топорный стиль цитаты находится в вопиющем противоречии с этими качествами. Не мог профессор, читающий лекции в ведущих университетах мира, написать такой текст!
Тем не менее, решил я, следует исходить из презумпции порядочности автора статьи. Возможно, перед мысленным взором Казинцева предстала фигура нашего доморощенного профессора научного коммунизма или столь же научного атеизма, Библию и Канта в оригинале не читавшего, делающего ударения в словах «процент» и «доцент» на первом слоге. Может быть, подумалось мне, Александр Иванович решил, что и Герман Брановер, как выходец из Союза ССР, того же атеистически-научного племени.

В измышленной цитате славными сынами Израиля названы Троцкий, Мартов, Володарский, Литвинов. Но это ведь не еврейские фамилии, а партийные псевдонимы. Евреи-революционеры начинали с того, что порывали со своей национальностью. Причем с гордостью и публично. И первые, кто их проклял, — это еврейские общины. Большевизм вненационален. Знаю, не хочет Александр Казинцев признавать этот общеизвестный факт. Иначе разрушится вся конструкция жидо-масонского заговора против русского народа. Но ведь ответчик — человек просвещенный, начитанный. И должен понимать, что прославляя революционеров как верных сынов Израиля, Брановер просто обязан был называть их подлинные еврейские фамилии: Бронштейн, а не Троцкий; Гольдштейн, а не Володарский; Валлах, а не Литвинов; Цедербаум, а не Мартов. Почему не назвал? Но и здесь сомнения были мною истолкованы в пользу ответчика. Разве не мог Брановер писать книгу впопыхах или плохо рукопись вычитывать? Нельзя ведь этого полностью исключить. Ну и забыл в спешке указать подлинные фамилии лидеров Октябрьского переворота.
Даже фигурировавшая в списке убийц «православных гоев» Роза Люксембург, никогда в России не жившая, убитая в 1919 году, полностью презумпцию невиновности Александра Казинцева в моих глазах не поколебала. В конце концов мог же автор подумать, что Брановер спутал Розу Люксембург, допустим, с Инессой Арманд или Ларисой Рейснер. Профессора, как известно, люди рассеянные, забывчивые. Сомнения в злонамеренном распространении лжи окончательно разрушил сам Казинцев. Разрушил своими же объяснениями в суде. В газете «Русская жизнь», откуда, как утверждают ответчики, была перепечатана цитата, ей предпослан следующий текст: «В Израиле вышла на русском языке книга »Возвращение". В ней автор Герман Брановер пишет: «... мои братья хасиды уничтожали православных гоев...» И автор называет их имена: Урицкий, Каменев, Рыков, Зиновьев, Каганович, Мехлис, Ягода, Берия...". Рыков — хасид?! Берия — хасид?! Это уже полный бред. Все сомнения в том, что «Русская жизнь» тиражировала клевету, улетучиваются. Так что комментарий, которым Александр Казинцев снабдил заимствованную из американской газеты публикацию, — не стилистическая фигура, не литературный прием. На самом деле не верил он в подлинность цитаты, сознательно включил в статью грязные измышления.

Наш процесс, он ведь не только о репутации Брановера, он еще и о чести Казинцева. Его позиция поначалу отличалась от отношения к иску представителя редакции. В ответе, направленном Александром Казинцевым Брановеру на требование опровержения, содержится пусть робкое, но все же душевное движение. «Журнал и я, — пишет Казинцев, — готовы без промедления выразить сожаление, как только выяснится, что цитата неверна». В судебном заседании Александр Иванович произнес примечательную фразу, я напомню ее вам, уважаемые судьи: «Степень моей вины меньше, чем американских издателей». Представитель редакции в резкой форме тут же сделал Казинцеву замечание, чуть ли не накричал на него. После этого инцидента Александр Иванович покинул суд, на трех последних заседаниях он не присутствовал. Не выдержал Казинцев испытания на подлинную интеллигентность, не прошел проверку истиной. А любовь к истине, по словам одного из великих сынов России, для интеллигента-патриота должна быть даже выше, чем любовь к Родине.

Размер компенсации морального вреда мой доверитель определил в 100000 рублей. Надо ли подробно доказывать, что сумма эта для всемирно известного ученого носит почти символический характер. Ее, например, не хватит, чтобы перелететь из Тель-Авива в Нью-Йорк и обратно. Сумма, конечно, самая минимальная. Но она все же будет чувствительна для журнала и автора. Возмещение морального вреда — единственный вид ответственности для распространителей лжи, единственная узда для клеветников. Только угроза потерпеть материальный ущерб способна остановить посягательства на честь и достоинство личности.

Тяжесть морального вреда, нанесенного Брановеру, также в обстоятельном обосновании не нуждается. Вполне достаточно характеристики автора «Возвращения» из статьи Казинцева: «Брановер слывет там (в Израиле) солидным ученым, занимает профессорскую кафедру, играет видную роль в общественной жизни». Если заменить глагол «слывет» на «является», то все правильно. Для оценки убеждений Брановера добавлю лишь одну цитату — подлинную, не вымышленную — из «Возвращения»: «Поймите же, наконец, что не дано нам (евреям) силой принести мир священной земле, как не дано врагам нашим силой оружия отнять ее у нас. Вопрос решается совсем в другом аспекте и в другой инстанции». Какие же нравственно-психологические переживания должен испытывать Брановер — ученый, религиозный и общественный деятель, человек, органически не приемлющий насилия, когда его делают апологетом, певцом убийства и геноцида?!

Есть одна особенность в настоящем процессе: юристы защищают своих доверителей совершенно бескорыстно, руководствуясь своими идейными и нравственными представлениями. Прежде чем вступить в дело, я вновь и вновь спрашивал себя: стоит ли возбуждать судебное разбирательство, нужен ли вообще этот процесс. В самом деле, льется кровь, гибнут люди, брат идет на брата, сосед на соседа, в стране множится число несчастных, обездоленных, а тут спор из-за цитаты...

Нет, суд необходим! Из-за таких провокационных текстов, из-за такой широко разносимой лжи и льется кровь. Какие чувства должен испытать русский человек, прочтя, с позволения сказать, цитату? Какой болью отзовется она в душе православного христианина? А ведь после статьи Казинцева, цитата, как по команде, пошла гулять по страницам прессы наших патриотов: «Истоки», «Земщина», Екатеринбургский «Звон России», Вологодское «Эхо». «Пульс Тушина», конечно, тоже здесь.

Что же удивляться картине, которую мы наблюдаем все дни судебного заседания: искаженные ненавистью лица, горящие злобой глаза, угрозы, оскорбления. Эти люди не виноваты — темные, обманутые, обобранные, духовно ограбленные коммунистическим режимом. Вина на их пастырях, на идеологах-патриотах, сеющих рознь, отвращающих от истины, взращивающих ненависть и агрессивность. Существует два патриотизма. Один основан на любви к Отечеству, другой — на ненависти к инородцам. В данном процессе перед нами второй — лжепатриотизм.

В статье Казинцева Брановер назван экстремистом. В выборе термина Александр Иванович неточен, хотя стилист он неплохой. Герман Брановер — не экстремист, он — ортодокс, иудей-ортодокс, преданный заветам Торы. С ортодоксами можно и нужно спорить. Защищайте Ваши идеи, отстаивайте Ваши принципы, боритесь за Ваши идеалы, если, конечно, они у Вас есть. Спорьте с Вашими оппонентами. Но спорьте честно, не клевеща, не оскорбляя, не подтасовывая факты, не извращая позиции оппонента, уважая его честь и достоинство. Вот что скажете Вы ответчикам и всем любителям разносить ложь, удовлетворив исковые требования моего доверителя.

Своим решением, уважаемые судьи, Вы заступитесь за правду. Она нуждается сейчас в судебной защите.

Дата добавления: 2018-02-28; просмотров: 697; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

⇐ Предыдущая 1 2 3 456 7 8 9 10 Следующая ⇒

Мы поможем в написании ваших работ!