Двадцать одно правило Ходзё Суна

В разговоре всегда следует соблюдать хорошие манеры. В одном-единственном слове человек может проявить свое сокро­венное «я».

Прежде всего, веруй в божеств и Будду.

Вставай утром как можно раньше. Если встанешь поздно, то от тебя будет мало толку как от слуги, и ты будешь обузой в делах своего хозяина и своих собственных; в конце концов хозяин от тебя откажется. В этом следует проявлять великое благоразумие.

Необходимо крепко уснуть еще до восьми часов вечера, ибо воры обычно приходят между полуночью и двумя часами утра. Если ты проболтаешь до позднего вечера, то между двенадцатью и двумя ты будешь спать: деньги твои украдут и тебе не избежать ущерба. От этого пострадает твоя репутация.

Следует убирать дрова и масло для ламп, чтобы их не жгли без пользы всю ночь.

А в четыре утра надо вставать, совершить омовение и вознести молитвы, должным об­разом одеться, объяснить своей жене и васса­лам их обязанности на этот день и присту­пить к работе еще до шести утра. Древняя пословица говорит: «Ложись спать до полу­ночи и вставай в четыре утра», однако это зависит от самого человека. Тем не менее всякому будет полезно вставать до четырех утра. Если будешь лежать в постели до вось­ми или десяти утра, то не успеешь закончить ни своей работы для хозяина, ни своих собст­венных дел, и день беспричинно пропадет впустую.

Перед тем как поутру вымыть лицо и руки, следует сначала проверить уборную, конюшни и место за воротами. Дай указания соответствующим людям относительно мест, нуждающихся в уборке, а затем быстро умойся.

Не следует думать, что воды в избытке,

и расходовать ее слишком много на полоска­ние рта, а затем выливать. Более того, это надо проделывать тихо и не думать, что если ты у себя дома, то можешь шумно полоскать рот и сплевывать, потому что это будет озна­чать неуважение к другим, ведь слышать _эт0 — неприятно. Пословица говорит: «Ходи осторожно, ибо все мы ходим под Небом».

Относись к тому, что существует, как к тому, что есть, а к тому, что не существу­ет,— как к тому, чего нет и принимай вещи такими, какими они есть. При таком умонастроении ты обретешь покровительство небес, даже не вознося молитвы. Поклоне­ние божествам и Будде есть правильное по­ведение для мужчины. Не сомневайся в том, что ты поступишь в соответствии с волей бо­жеств и Будды, если будешь спокоен и прям; если честно и искренне будешь уважать тех, кто выше тебя и проявлять сострадание к тем, кто ниже; если будешь относиться к сущему, как к тому, что есть, а к не-суще- _Му — как к тому, чего нет, и принимать все вещи такими, какие они есть. При таком умонастроении ты обретешь покровительство небес даже не вознося молитв. Но если сердце твое неправедно, то будь осмотрите­лен, ибо, молишься ты или нет, Небеса покинут тебя.

Негоже стремиться к тому, чтобы твой меч и твоя одежда были не хуже, чем у дру­гих. Надо просто стараться не выглядеть не­красиво. Если будешь занимать деньги и го­няться за вещами, которых у тебя нет, накап­ливая при этом долги, тебя будут презирать.

Даже если намереваешься весь день про­быть дома по болезни или из-за личных дел, то все равно позаботься о своей прическе, не говоря уже о тех случаях, когда ты собира­ешься выехать для исполнения своих обязан­ностей. Появляться на людях в неряшливом виде — и невежливо, и глупо. Если ты сам проявляешь небрежность в этих вопросах, то твои вассалы вскоре наверняка последуют твоему примеру. Более того, когда к тебе при­едут друзья, то будет неприятно, если все домо­чадцы будут иметь неопрятный внешний вид.

Исполняя свои обязанности, не следует сразу заходить к хозяину. Надо немного задержаться в прихожей, проверить внешний вид своих сослуживцев, и только после этого зайти на прием. Если так не поступать, твои усилия запросто могут оказаться тщетными.

Когда к тебе обращается господин, то, даже если он сидит на расстоянии, быстро отвечай: «Да!», бросайся немедленно к нему и, став на колени, отвечай с надлежащей поч­тительностью. После этого уходи, подготовь свой доклад и излагай факты такими, какими они есть на самом деле. Не следует излишне демонстрировать собственную мудрость. Бо­лее того, в зависимости от обстоятельств, об­думывая наилучший вариант ответа, посове­туйся с человеком, который умеет искусно го­ворить. Прислушайся к его мнению и не слишком настаивай на своем.

Старайся не стоять рядом, если кто-то из­лагает хозяину какой-либо вопрос. Лучше отойти в сторону. Более того, если в таком месте ты будешь сплетничать и глупо хихи­кать, то тебя непременно станут избегать лю­ди с высоким положением, и даже люди, уязвленные своим низким положением, на­верняка отвернутся от тебя.

Есть такая поговорка: «Даже когда обща­

ешься со многими людьми, старайся не рас­ходиться с ними во мнениях». Во всех делах старайся помогать другим.

Как только у тебя появляется хоть немно­го свободного времени, бери либо книгу, либо какой-нибудь другой текст и приступай к чтению в таком месте, где никто тебя не увидит. Иероглифы таковы, что, если не стараться пользоваться ими во сне или на­яву, они быстро забываются. Это же касается и написания иероглифов.

Если тебе нужно пройти через место, где собрались старшие на прием к господину, то, проходя мимо, надо немного опустить голову и вытянуть вниз руки. Если ты прошагаешь мимо них безо всякого почтения, то это будет вопиющей грубостью. Самурай всегда дол­жен быть вежливым.

Не надо лгать, с кем бы ты ни говорил, и как мало ни было бы сказано. Следует быть правдивым даже в мелочах. Если бу­дешь лгать, то это станет привычкой, и в конце концов от тебя отвернутся другие. Знай, что если кто-то сомневается в твоей честности, то это может стать позором на всю жизнь.

Тот, кто не изучает поэзию, обкрадывает самого себя, поэтому знать ее необходимо.

В разговоре всегда следует придерживаться хороших манер. В одном-единственном слове человек может проявить свое «Я».

В свободное от работы время постигай ис­кусство верховой езды. После того как твер­до усвоишь ее основы, остальными приемами овладеешь в процессе тренировки.

Если хочешь подружиться с хорошими людьми, то ты найдешь их среди тех, кто за­нимается с тобой науками и каллиграфией. Людей, дружбы с которыми следует избе­гать, ты найдешь за игрой в го, в шахматы и на сякухати¹. Нет ничего постыдного в том, что кто-то не умеет играть. А принимать в этом участие можно лишь тогда, когда за­няться совершенно нечем.

Хорошие или плохие качества человека зависят от его товарищей. Когда трое собира­ются вместе, то среди них всегда будет лич­ность, достойная подражания; необходимо найти хорошего человека и следовать его примеру. Наблюдая за плохим человеком, на­до исправлять собственные ошибки.

Если по возвращении домой у тебя есть немного свободного времени, то обойди ко­нюшни и задние дворы, почини стены и забо­ры и заделай дыры, прорытые в них собака­ми. Несведущие служанки и им подобные выдергивают для растопки солому из крыши, заботясь лишь о том, что необходимо в дан­ный момент, и не думая о том, что придется делать завтра. Надо хорошо понимать, что это касается вещей и явлений.-

В шесть часов вечера необходимо плотно запереть ворота и открывать их только для того, чтобы впустить и выпустить людей. Поступать иначе будет нерадивостью, кото­рая обязательно закончится бедой.

Когда стемнеет, пойди и сам проверь огонь на кухне и в жилом помещении, дав по этому поводу четкие указания. Более того, следует давать такие указания каждый вечер, для того чтобы выработать привычку к осто­рожности в обращении с огнем и не вызвать пожара. Женщины, как высокого, так и низ­кого происхождения, обычно не думают о таких вещах и часто повсюду оставляют в беспорядке домашнюю утварь и одежду, проявляя крайнюю нерадивость. Надо не на­нимать других людей, чтобы все делали они, а стараться рассчитывать на себя и самому знать состояние дел. Только в таком случае можно будет передать обязанности другим людям.

Вряд ли стоит записывать, что и ученость, и военные искусства — это Путь Воина, ибо древний закон гласит, что по левую руку должна быть Ученость, а по правую — воен­ные искусства. Но этого нельзя достичь без должной предварительной подготовки.

 

Комментарии

ХОДЗЁ НАГАУДЗИ (1432—1519). Ходзё Нага- удзи был военачальником в конце эпохи Муромати. Благо­даря женитьбе и целому ряду политических маневров он стал правителем провинций Суруга, Идзу и Сагами. О его про­исхождении известно мало; возможно, он имел отношение к семейству Хэйдзи из провинции Исэ и поначалу носил имя Исэ Сэкинкуро. Затем он женил сына, ^зицуну, на представительнице древнего рода Ходзё и взял себе их фамилию; возможно, из-за престижа этого имени, а может

быть, для того чтобы обозначить собственные политические амбиции. Его ветвь называется Го-Ходзё, или Поздний Ходзё.

Около 1475 года Ходзё Нагаудзи прибыл в Суругу и присоединился к клану Имагава, а позже, воспользовав­шись борьбой за наследство внутри этого клана, стал хозяи­ном провинции. В 1491 году, в схожих обстоятельствах, он смог прибавить к своим владениям провинцию Идзу; и нако­нец, в 1495 году, под предлогом охоты на оленей, он ввел войска в провинцию Сагами и захватил город-крепость Ода- вару. С этого момента Нагаудзи стал осуществлять набеги на Север, постепенно расширяя свои владения и воюя пооче­редно с соседствующими кланами — Уэсуги и другими.

В Одаваре он построил один из первых больших городов- крепостей, спокойствие и процветание которого обеспечили приток множества самураев из других поместий. В послед­ние годы жизни он стал священником и взял себе имя Сун.

Как и Асакура Тосикагэ, Ходзё Сун не заслужил осо­бой похвалы со стороны историков из-за хитрых и безжало­стных методов, с помощью которых он расширял свои вла­дения. Однако другие даймё восхищались им как способным администратором и полководцем. Он привлек в Одавару большое количество самураев, а также снизил налоги на уро­жай с половины до двух пятых всего урожая, и вообще забо­тился о благополучии своих людей.

Дѳадиать одно правило было написано через некоторое время после того, как Ходзё Сун стал священником. Эти пункты представляют собой правила для повседневной жиз­ни обычного воина и отражают хорошее знание низших сло­ев и его симпатию к ним. Правила Ходзё Суна отражают широкий спектр вопросов — от поощрения изучения поэзии и искусства верховой езды, а также советов избегать игр, до советов о том, как лучше вести хозяйство и защищать жилище. Наставления пронизаны чувством уверенности

в себе, которое отражает такие черты характера Ходзё Суна, как усердие и педантичность, которые помогли ему за­нять высокое положение в обществе.

 

¹ Бамбуковая флейта с пятью дырочками, на которой иг­рают, держа ее вертикально.

 

 

Асакура Норикагэ.

Сотэки Ваки.

Выдающимся полководцем может считать­ся лишь тот человек, который хоть однаж­ды потерпел крупное поражение.

Тот полководец, который гонит свои войска в атаку на крепость — хоть на горе, хоть на равнине,— заранее обречен на неудачу. Самые ценные, опытные солдаты умрут у него на глазах. Вот о чем полководцу следует ду­мать в первую очередь.

Когда речь идет о делах военных, никогда не надо говорить об абсолютной недостижи­мости чего-либо. Поступая так, ты покажешь всем те ограничения, которые существуют в твоем сердце.

Атакуя занятую противником позицию, никогда не думай, что он не будет ее стойко оборонять. Иначе, встретив упорное сопро­тивление противника, твои войска утратят боевой дух.

Время от времени следует замачивать су­хие соевые бобы и скармливать их своей ло­шади. На поле боя не будет кухонной утвари.

Не так важно, если человеку не хватает доброты: воин в первую очередь должен быть честным. Важно также, чтобы его пове­дение не было подозрительным, чтобы он по­стоянно сохранял цельность натуры и чтобы ему было известно чувство стыда. Причина в том, что когда человек, который раньше лгал и вел себя подозрительно, принимает участие в каком-то важном событии, то на него будут показывать пальцем у него за спиной, и ни друзья, ни враги не поверят ему, какие бы разумные речи он ни говорил.

В этом отношении следует быть очень благо­разумным.

В любой военной операции, какой бы важной она ни была, если устное распоряже­ние будет хоть немного расплывчатым, то это повлечет за собой плачевные последствия.

Несколько лет назад, в сражении на Минагаве в провинции Kara было взято более 500 голов. Из этого количества отобрали го­ловы очень молодых людей, были вызваны представители противника, которые быстро забрали головы с собой. В произошедшем не­сколько раньше сражении пехотинцев такого сделано не было.

Во время крупного сражения или обеску­раживающего отступления противник может специально послать войска, чтобы те всячес­ки вели отвлекающие боевые действия с це­лью разозлить военачальника и выведать его текущие планы. Поэтому он не должен про­явить ни капли слабости и ни единым словом не выдать свои намерения. Следует быть ос­торожным и не проявлять небрежности.

Воина могут обозвать собакой или зверем; главное для него — победа.

Человеку, который держит значительное количество слуг,— а это относится, несо­мненно, и к полководцу,— следует прежде всего осознавать — как в религиозном смыс­ле, так и в смысле обычаев — необходимость должным образом заботиться о благополучии своих людей. В первую очередь речь идет о тех, кто несет службу уже длительное вре­мя, но также и о тех, кого приняли на службу недавно. Если преданный слуга умер, оставив маленького ребенка, то господин должен про­явить об этом ребенке большую заботу и об­ращаться с ним по-доброму, помогая ему стать взрослым. Случается, что самурай ос­тается без естественного наследника, и если господин разрешит ему взять подходящего приемного ребенка в то время, когда самурай и его жена еще не старые, и даст ему напут­ствие в том смысле, что линия его семьи бу­дет продолжена, то даже бездетный мужчина почувствует облегчение и благодарность и не пощадит собственной жизни ради своего господина. Если будешь творить такие доб­рые дела, то твои подчиненные будут тебе бесконечно благодарны, а те, кто увидит или услышит об этом, будут считать тебя надеж­ным и достойным уважения человеком. Твои подчиненные будут служить тебе с большей преданностью, чем это делается в других кла­нах, и у тебя будет много надежных слуг и вассалов.

Хозяин разделяет наказание, наложенное на его слуг, а его слуги разделяют наказание их хозяина. И хозяин и слуга не должны быть нерадивыми.

Господин не должен без особых на то ос­нований претендовать на собственность своих вассалов, например, на их лошадей и соколов, или же их мечи, копья, картины, или китай­ские товары. В общем, для вассала обладание ценными вещами является таким же естест­венным, как и для господина. Если же все- таки господин желает что-то заполучить, то он должен предложить за эту вещь цену вдвое выше обычной. Если так не поступить, то вассалы, которые об этом узнают или услышат, утратят желание обладать подобны­ми вещами, и в результате красивые изделия и предметы, передававшиеся от поколения к поколению, будут отосланы в другие про­винции. В этом вопросе надо проявлять боль­шую деликатность.

Когда созываешь своих слуг или угоща­ешь их закусками, не следует уделять кому- либо из них больше внимания, чем другим.

Плохо, когда тебя боятся твои же слуги.

С незапамятных времен известно, что основа основ — это умение ценить глубокую пре­данность своего слуги. Если так не посту­пать, то, когда придет для них время своими жизнями доказать тебе свою преданность, им будет это очень трудно сделать.

Необходимо хорошо усвоить, что если хо­зяину начинает казаться, будто его презира­ют собственные слуги, то, значит, он скоро сойдет с ума. Как к тому, кого, благодаря его положению, не должны презирать даже вра­ги, могут с пренебрежением относиться его собственные люди? Это просто смехотворно. Более того, это может послужить причиной раздора внутри клана.

В характере господина Эйрина¹ было мно­го очень благородных черт, однако старые люди рассказывают, что самой выдающейся из них была та вежливость, с которой он управ­лял провинцией. Понятно, что он проявлял ее по отношению к представителям, прежде всего, класса самураев, но его письма к кре­стьянам и горожанам тоже отличались вежливостью, а само обращение в этих письмах было вежливым до чрезвычайности. Поэтому каждый горел желанием стать его союзником и готов был отдать за него жизнь.

Госпожа Кэйсицу часто рассказывала, что господин Эйрин постоянно давал такое ука­зание: «Маленького Норикагэ плохо воспи­тывали, поэтому он наверняка будет невежлив с самураями, когда мы умрем. Поэтому хоть иногда учите его хорошим манерам».

Будучи существом разумным, человек должен откладывать деньги для своих буду­щих потребностей. Однако так уж повелось, что самурай не должен уподобляться богатым и копить излишки денег, золота и серебра, укрепляя основы своего благополучия. Тем не менее Ходзё Сун из провинции Идзу дер­жал в своем хранилище предметы величиной с булавку. Однако Мунэнага рассказывал, что Сун был таким человеком, что мог даже разбить драгоценные камни на мелкие кусочки, чтобы использовать их во время войны.

Человек, который заставляет садовника выполнять работу плотника, или плотника — работу садовника, ничего не смыслит в людях и является крайне бестолковым. Каким бы способным ни был человек, у него есть свои сильные и слабые места. Если правильно ориентироваться в разных способностях раз­ных людей и правильно их использовать, то все будут заниматься своим делом, а хозя­ин избавится от неприятностей.

Чтобы обрести покровительство божеств в делах военных, самураю, независимо от его натуры, крайне необходимо еще в молодости прославиться своим умением. Ибо совсем не­много есть таких людей, с репутацией неуме­лых в молодости, которые все-таки смогли обрести необходимые навыки уже в зрелом возрасте. Более того, если в молодости чело­век был известен своим умением, а в зрелом возрасте это умение притупилось, то в тече­ние некоторого времени это никак не отра­зится на его репутации. Следует быть осмот­рительным в таких делах.

Выдающимся полководцем может счи­таться лишь тот человек, который хоть од­нажды потерпел крупное поражение. Челове­ка вроде меня, который всю свою жизнь знал одни лишь победы и не потерпел ни единого поражения, нельзя назвать выдающимся даже на склоне лет.

Относительно морской болезни все мы как-то имели возможность убедиться, что если сосредоточиться на том, что на берегу нас ждет противник, то никого из нас не стошнит. Несколько лет назад, когда мы перебрасывали по морю крупную группировку в Тамбу, то, как мы и предвидели, ни единый человек не страдал от морской болезни. Однако на об­ратном пути от морской болезни страдали все.

Поистине достойно сочувствия, когда че­ловек, родившийся туповатым, вкладывает в работу душу и работает со всей серьезно­стью. Но когда человек, обладающий обыч­ным здравым смыслом и, тем не менее, счи­тающий себя гораздо умнее других, соверша­ет что-то грубое, непростительное или несправедливое,— то, значит, он действи­тельно человек грубый, отвратительный и заслуживает сурового наказания. И это не зависит от социального положения.

Для воина нет ничего унизительного в том, чтобы спасаться бегством, узнав о чем-то. Однако если он увидит что-нибудь и станет спасаться бегством, то это — вели­кое зло. Поступить так — это все равно, что позволить уничтожить свои войска до едино­го человека. Услышать о сложившейся обста­новке и спастись бегством — это всего лишь одна из военных хитростей, которая на самом деле бегством не является.

Говорили раньше, говорят и сейчас, что, вообще-то, если при всеобщем отступлении не отходить организованно, а еще и пытаться контратаковать, то такое отступление закон­чится катастрофой. Именно поэтому и было сказано, что очень важно иметь «уши труса и глаза героя».

 

Комментарии

АСАКУРА НОРИКАГЭ (1476—1555). Асакура Норикагэ был опорой клана Асакура в трудные годы восста­ний секты Икко в провинции Этидзэн и постоянной смуты на прилегающей к столице территории. Сам никогда не буду­чи даймё, он был советником у трех поколений предводите­лей клана Асакура и почти всю свою жизнь провел в воен­ных кампаниях. В 1548 году он обрил голову и стал священ­ником, взяв себе имя Сотэки. Однако ни годы, ни религия не смогли отвратить его от своей профессии, и в возрасте 79 лет он повел свою армию в провинцию Kara, чтобы начать, как оказалось, последнюю в его жизни операцию

против приверженцев секты Икко. Восьмого сентября того же года он умер в военном лагере естественной смертью.

Сотэки Ваки — это подборка высказываний Асакуры Норикагэ, записанных его личным слугой за несколько лет до его смерти. Сборник состоит из 83 правил и коротких ис­торий, написанных в стиле канамадзири. Эти записи демон­стрируют практицизм и дальновидность Асакуры. В них почти отсутствует идеализм других его произведений.

Асакура подчеркивал общность судьбы господина и вас­сала, а значит — и необходимость гармоничных отношений между ними. Почти все содержащиеся здесь правила так или иначе касаются того, как достичь успеха на поле боя,— будь то правила, непосредственно относящиеся к нравствен­ности, или наставления о том, как кормить лошадь. Они яв­ляются отчетливым отражением реальных забот боевого ге­нерала и его опыта.

¹ Господин Эйрин — Асакура Удзикагэ, отец или стар­ший брат Сотэки. Одни источники отцом Сотэки считают Удзикагэ, другие — Тосикагэ.

 

Такэда Сингэн.

Ивамидзудэра Моногатари.

Ученость для человека — что листья и вет­ви для дерева; можно без преувеличении сказать, что без нее он просто не будет жить.

Однажды ночью господин Сингэн обратился к окружающим и сказал: «Независимо от высокого или низкого положения челове­ка, иногда случается, что положение это ста­новится невыносимым. Может кто-либо из вас догадаться, когда такое бывает?» Немного погодя они все сказали ему, что, как они ни старались, никак не могут сообрази ть, ч то же он имел в виду. Тогда Сингэн сказал: «Лишь тогда, когда человек не может делать то, что ему нравится, и занимается вещами, которые ему неприятны, положение его, каким бы оно ни было, становится невыносимым».

Однажды ночью господин Сингэн сказал:

«Обычно человек низкого звания подрезает терпкую хурму и прививает к ней сладкую.

Самурай же среднего или высокого звания   

а хозяин провинции и подавно — найдут терпкой хурме много способов применения именно благодаря ее терпкости. Однако это не означает, что следует отрезать уже приви­тый побег. Не случается ли так повсюду?»

Глубоко проницательный и дальновидный человек продумает ситуацию от начала и до конца и каждый ее аспект всегда будет считать очень важным. Господин Сингэн сказал: «В этом мире не только самураи, но и слуги, от высших классов до низших, появляются на свет с различными врожден­ными признаками и характерами, и обычно люди делают неправильные выводы, исходя лишь из внешнего облика и поведения. Во-первых, людей разборчивых¹ будут счи­тать интриганами; во-вторых, людей дально­видных² будут считать трусами; и, в-третьих, людей с грубым поведением будут ошибочно принимать за настоящих воинов. Эти пред­ставления совершенно неправильны».

 «Человек разборчивый или осмотритель­ный отложит семь из десяти дел и будет об­суждать оставшиеся».

«Человек глубоко проницательный и даль­новидный продумает ситуацию от начала и до конца и каждый ее аспект всегда будет считать очень важным. Высказываясь по поводу чего-либо, что связано с исходом прогнозируемых им событий, он прежде все­го подумает о жене и детях, таким образом реально оценивая ситуацию. Это и называет­ся проницательностью и дальновидностью. Люди, не обладающие этим качеством, счи­тают трусами тех, кто этим качеством обла­дает, и обычно являются менее зрелыми».

«А человек, который ведет себя грубо, не обладает ни разборчивостью и осмотри­тельностью, ни дальновидностью; он говори і необдуманно, принимает за малодушие веж­ливость и немногословность человека разбор­чивого и дальновидного. Когда же подходит время сражения, то он впервые вспоминает о своей жене и детях; а когда пробьет его час, то конец его, наверняка, будет жалким. Вот так грубость соседствует с трусостью».

Господин Сингэн сказал: «Поскольку этот грубый человек не обладает ни осмотритель­ностью, ни дальновидностью, то у него нет и чувства стыда. Значит, даже если внезапно погибнут его отец и братья, и появится враг, у него, вопреки обычной грубости, и мысли не появится о том, чтобы напасть на врага.

Во время сражения такой человек не устоит даже в рукопашном бою, однако придумает для себя множество оправданий и отговорок. И это только потому, что он лишен как раз­борчивости и осмотрительности, так и даль­новидности».

Как-то однажды ночью господин Сингэн сказал: «Изобретательность и склонность к размышлениям отличаются друг от друга точно так же, как и осмотрительность, и раз­борчивость — от сообразительности. Это объясняется тем фактом, что в этом мире есть люди осмотрительные и разборчивые, но без должной сообразительности, и есть также те, кто сообразителен, но лишен осмо­трительности. Если это не объяснить доста­точно понятно, то у молодых людей не приба­вится мудрости; так что для их же блага да­вайте выразим эту мысль иными словами. Разборчивость и осмотрительность — это функция разума, а сообразительность — это функция Чжи. Разборчивые и осмотритель­ные люди редко допускают оплошность, од­нако те, у кого нет такого качества, а есть лишь сообразительность, наделают массу ошибок. Такие вещи должны быть ясны людям, обладающим знаниями, однако, необ­разованным молодым людям почти всегда будут непонятны».

Как-то господин Сингэн сказал: «Челове­ку необходимо быть дальновидным; ибо если у него будет это качество, то он будет и раз­борчив, и осмотрителен. Когда человек до конца прослеживает ситуацию, но все же не может сам принять окончательное реше­ние, то ему — если он высокого звания — следует обратиться к опытным и знающим старшим; человеку низкого звания необходи­мо обсудить вопрос с умными и знающими знакомыми из среды его родственников и друзей. Если принять окончательное реше­ние таким образом, то ошибок будет мало. Поэтому я скромно полагаю, что дальновид­ность есть основание разборчивости и осмот­рительности».

«В общем, если человек обладает дально­видностью, сообразительностью и способен быстро оценивать различные ситуации, то, какими бы вопросами он ни занимался, его славу будут помнить и последующие поколе­ния. Например, существует легенда о том, как, благодаря своей рассудительности и со­образительности, Фудзивара Фухито достал со дна моря большой прозрачный драгоцен­ный камень. С помощью этих качеств Фухи­то клятвенно убедил в своей любви морскую нимфу и упросил ее нырнуть в море и достать ему этот драгоценный камень. И хотя подоб­ный поступок можно назвать двуличием, его хитрость и дальновидная проницательность явно достойны похвалы, ибо с помощью это­го драгоценного камня был получен огонь солнца и луны и была добыта вода. В этом случае в основе действий также лежала сооб­разительность, подкрепленная изобретатель­ностью и рассудительностью».

«Как бы там ни было, есть лишь одна вещь, относительно которой никакие разбор­чивость с сообразительностью и никакие изо­бретательность с рассудительностью не при­несут желательных результатов. Кто из вас догадается, о чем идет речь? »

Никто из слушавших ничего не смог при­думать, и Сингэн рассмеялся и сказал: «Жизнь человека непрерывно убывает и по­делать с этим ничего нельзя».

Однажды ночью господин Сингэн проци­тировал старую пословицу и сказал: «Чэн Кунь обратился к императору Вэню из Вэя: “Встретив другого человека, лучше скажи ему лишь третью часть того, что знаешь, и не доверяйся ему полностью. Хорошо вла­деющий собой человек не будет слишком от­кровенен в разговоре с другими людьми: если цветок распускается медленно, то он не начи­нает цвести сразу же, как только придет вес­на. Иначе вчерашний друг сегодня станет врагом, а вчерашний цветок сегодня превра­тится в прах! Поэтому, если обсуждаешь с человеком какое-то важное дело, то умолчи о семи частях и говори лишь о трех,— и ты избежишь неприятностей. Но если человеку неосмотрительному объяснить, что нельзя все

сразу выкладывать собеседнику, то он вооб­ще перестанет с тобой разговаривать. Так и человек, который докапывается до сути всех вещей, считает, что негоже прививать сладкую хурму к дереву, которое дает терп­кие плоды. Однако если вы скажете об этом человеку ограниченного ума, то он срежет прививку, долгое время дававшую сладкие плоды, и вместо нее с умным видом привьет терпкий побег. Вот так добрые намерения не обладающих разборчивостью и осмотри­тельностью людей оборачиваются плохими результатами. Старая пословица гласит: “Небольшой кусок золота может стоить очень дорого, но, когда он попадет в глаз, наступит тьма”. Не идет ли здесь речь о том же самом?»

Однажды ночью господин Сингэн сказал: «Ученость для человека — что листья и вет­ви для дерева; можно без преувеличения ска­зать, что без нее человек просто не сможет жить. Однако Учение³ — это не только чте­ние книг, а, скорее, то, что мы изучаем для последующего использования в нашей жизни. Тот, кто родился в доме воина, независимо

от звания и сословия, сначала должен позна­комиться с человеком, за плечами у которо­го военные подвиги и преданное служение господину. Если в день выслушивать хотя бы по одному его высказыванию, то за месяц можно выучить 30 правил.

Понятно, что если через год он усвоит 300 правил, то станет гораздо лучше. Таким образом, человеку следует разделить свое со­знание на три части: он должен избавиться от дурных мыслей, усвоить мысли хорошие и установить доверительные отношения с собственной мудростью. Если сделать так, то у человека останется мало такого, чего он мог бы стыдиться».

«Я назову достойным уважения и мудрым того человека, который сможет постичь этот принцип, даже если он не знает ни единого китайского иероглифа. Что же касается тех, кто сведущ в других вопросах, то я все-таки буду избегать их, каким бы глубоким ни было их знание. Вот как пуст и бездарен этот монах»⁴.

Однажды господин Сингэн сказал:

«В этом мире есть много типов людей. Есть такие, что обладают рассудительностью, но лишены находчивости; есть люди, облада­ющие находчивостью, но лишенные жалости и сочувствия; а есть такие, которые обладают способностью к состраданию, но не умеют разбираться в людях.

Среди глубокоуважаемых представителей среднего сословия есть много — восемь из десяти — таких, которые совершенно не способны понять, чем один человек отли­чается от другого. Среди же людей низкого звания я практически не встречал таких, ко­торые бы обладали такой способностью».

«Таким образом, есть много различных типов людей, и если мы посмотрим на этот факт под другим углом, то увидим, что раз­личия между ними проистекают из того, что их сознанию не хватает разборчивости и рас­судительности. Если человек преуспеет в рас­судительной разборчивости, то он преуспеет и в любом другом качестве — сообразитель­ности, дальновидности, способности разби­раться в людях — и тем самым обретет ува­жение окружающих. Таким образом, человек должен знать, что рассудительная разборчи­вость является основой всех остальных чело­веческих качеств. Чтобы усовершенствовать это качество в себе, он должен ставить себе такую цель каждое утро и размышлять об этом каждый вечер».

Господин Сингэн сказал: «Когда берешь к себе на службу самурая еще в детском воз­расте и пытаешься угадать его будущие каче­ства взрослого человека, то знай, что сущест­вует четыре разных типа детей. Представь себе, что три самурая — один с большим опытом на Пути Воина, другой — очень хра­брый, а третий — исключительно умный и хорошо во всем разбирающийся — встре­чаются и рассказывают друг другу о воинах, военных подвигах и других вещах в компании четырех детей.

Первый ребенок будет просто сидеть с от­крытым ртом и смотреть на лицо рассказчи­ка. Второй будет напрягать свой слух и вни­мать рассказу, немного наклонив голову к по­лу. Третий будет смотреть на лицо рассказчика и слушать, иногда посмеиваясь с веселым видом. Четвертый же встанет и уйдет. Таковы различные типы детей.

Первый ребенок, который сидит и слуша­ет как будто во сне, с годами несколько обле­нится и, независимо от его участия в военных операциях, так и останется неспособным пра­вильно оценивать ситуацию. Поскольку его поведение не будет последовательным и целе­направленным, то он так и не обретет хоро­шего военного оснащения и хороших советни­ков, а просто будет следовать советам своих хороших друзей.

Со вторым ребенком, который напряжен­но вслушивается в истории о воинах, не будет проблем в будущем. Он станет таким, как те люди с хорошим знанием военных дел, кото­рые служили Екоте, губернатору провинции Битю; Харе, губернатору провинции Мино; Обате, губернатору провинции Ямасиро, и Таде, губернатору провинции Авадзи во времена Нобутады⁵; а также Ямамото Кан- сукэ и Ходзё Удзиясу уже в мое время.

Четвертый ребенок, который, услышав рассказы о воинах, встал и ушел, в будущем, в восьми или девяти случаях из десяти, ста­нет трусом. Даже те два или три, которые трусами не станут, все равно будут пропускать

364" вперед других. Такой человек повсюду будет разговаривать с очень авторитетным видом и считать себя достойным великой воинской славы, если ему как-то удастся отсечь голову одному из отступавших противников, кото­рый отстал от своих. Если же истинный воин совершил действительно славный поступок, то трусоватый человек будет считать, что этот подвиг, заключавшийся, как и его собст­венный, в уничтожении достойного против­ника, был бы все-таки невозможен без помо­щи других. Думая, что все люди в этом мире почти не отличаются друг от друга, он станет презирать настоящего воина и распускать о       нем слухи. Вот таким человеком окажется в свои зрелые годы тот, кто, будучи ребен­ком, не захотел слушать рассказы о воинах».

Однажды господин Сингэн сказал: «Когда даймё, управляющие всей провинцией, берут на службу людей, то они предпочитают совер­шенно определенный тип самурая и подбира­ют людей с одинаковым поведением и вы­правкой. Лично я не одобряю такой подход.

А объясняю я это тем, что, когда самурай со званием — высоким или низким — впервые

366 пробует играть в кэмари⁶, он расставляет

в своем саду четыре метки для обозначения размеров поля.

Весной буйно расцветает вишня, а ива по­крывается темно-зелеными листьями. Прохо­дит весна, и эти два дерева прекращают свое соперничество; приходит, и, как всегда, ухо­дит лето. Наступает осень, листья клена краснеют, словно печалясь оттого, что скоро упадут на землю. Они споют свою песню на осеннем ветру под дождями и вечерними туманами, и с приближением зимы ни одного из них не останется на дереве. И как раз в это время становится заметным вечно неиз­менный цвет сосны. Вот так и в мире людей. И поэтому начальник провинции, который предпочитает лишь один тип людей, достоин всяческого порицания. Но другое дело — и это, я считаю, достойно всяческих по­хвал,— когда хороший полководец набирает вассалов только одного типа. Трижды четыре равно двенадцати, однако три плюс четыре равняется только семи».

 

Комментарии

ТАКЭДА СИНГЭН (1521—1573). Такэда Харинобу, или Такэда Сингэн, был одним из наиболее известных пол­ководцев эпохи Сражающихся Царств, прославившийся сво­им стратегическим мышлением и своими многочисленными сражениями с Уэсуги Кэнсином при Каванакадзиме. Его отец, Такэда Нобутада, объединил провинцию Кай, однако, в результате борьбы за право наследования в 1541 году был изгнан оттуда собственным сыном, который принял правле­ние в качестве даймё.

С того времени и до самой смерти Такэда Сингэн посто­янно принимал участие в общегосударственной борьбе за верховенство. С севера ему постоянно угрожал Уэсуги Кэнсин, с запада — объединенные войска Оды Нобунаги и Токугавы Иэясу. В 1551 году он обрил голову, взял себе имя Сиигэн и посвятил себя религии. На следующий год его соперник Уэсуги сделал то же самое. В 1571 году Сингэн от­кликнулся на призыв сёгуна Асикага, Ёсиакиры и вступил в союз с кланами Асаи и Асакура, а также монахами из Хонгандзи против сил Оды. В 1573 году, в самый разгар этой кампании, в него попала пуля, и он умер через несколь­ко дней. Такэда Сингэн прославился как тактик; управляю­щий поместьем и дипломат. Свою деятельность он основы­вал иа хорошем знании людей и иа заключении союзов, а не на использовании крепостей и укреплений.

Ему было посвящено такое стихотворение:

Твои крепости — это люди.

Твои стеиы — это люди.

Твой союзник — взаимопонимание.

Твой враг — неприязнь.

Однако как воин ои был строгим приверженцем дисцип­лины. В Хагакурэ есть поучительный рассказ о том, как он приказал казнить двух драчунов ие из-за того, что они дра­лись, а из-за того, что они ие дрались до смертельного исхо­да поединка. Неудивительно, что он буквально зачитывался китайскими трактатами об искусстве войны.

Кодзёгункан — книга, написанная после смерти Такэды Косакой Масанобу, его личным слугой. В ней рассказывает­ся об истории и сражениях клана Такэды, приводятся раз­личные примеры и поясняются древиие обычаи. В 40-й главе, которую часто называют Ивамидзудэра Моногатари, содержатся многие из высказываний Такэды относительно природы человека, которые прозвучали в его разговорах со слугами в Храме Ивамидзу в его родной провинции Каи.

Его рассказы часто длинны и иногда сложны для восприя­тия, однако они четко отражают его сосредоточенность на необходимости проявлять осторожность и предусмотри­тельность.

¹ Здесь употреблено слово фунбэуу. Оно состоит из двух иероглифов, означающих «разделять, отделять», то есть четко отличать одну вещь от другой; возможно, переводится как «рассудительность, здравый смысл» или «мудрость». Такэда считал, что это величайшее из качеств, присущих человеку.

² Так переведено слово энрё, которое буквально означает «мысленно проникать далеко в будущее», а следовательно — поступать осмотрительно или нерешительно.

³ Речь идет об усвоении основ конфуцианства.

⁴ То есть сам Такэда, ставший в 1551 г. дзэиским монахом.

* Нобутада — отец Такэды Сиигэна.

⁶ Кэмари — Игра вроде футбола. Обычно размеры иг­ровой площадки обозначаются вишневым деревом в северо- восточном углу, ивой — в юго-восточиом, кленом — в юго- западном и сосной — в северо-западном углу.

 

Такэда Нобусигэ.

---

Дата добавления: 2018-02-28; просмотров: 578; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

⇐ Предыдущая10111213141516171819Следующая ⇒

---

Мы поможем в написании ваших работ!