Семнадцать пунктов Асакуры Тосикагэ. 7 страница



Однажды, когда господин Кацусигэ охо­тился в Сиройси, он подстрелил крупного ка­бана. Все прибежали, чтобы посмотреть на зверя, и сказали: «Прекрасно! Вы свалили необычайно крупного вепря!». Но тут кабан неожиданно вскочил и ринулся прямо на них. Все разбежались, но Набэсима Матабэй вы­хватил меч и прикончил животное. В этот момент господин Кацусигэ прикрыл лицо ру­кавом и произнес: «Как же тут пыльно». Предполагают, что он поступил так потому, что не хотел видеть, как его люди спасаются бегством.

*

Когда господин Кацусигэ был молод, его отец, господин Наосигэ, поучал его: «Чтобы научиться наносить удары мечом, казни не­сколько человек, приговоренных к смерти». Для этого на то место, которое сейчас нахо­дится на территории замка, недалеко от за­падных ворот, вывели десять человек, и Ка­цусигэ принялся обезглавливать их одного за другим, пока не казнил девятерых из них.


Когда он дошел до десятого, то увидел, что это молодой и здоровый человек, и сказал:

«Я устал рубить. Я сохраню ему жизнь».

И жизнь этого человека была спасена.

*

Господин Кацусигэ, бывало, говаривал, что существует четыре разновидности слуг. Они бывают «сначала быстрые, затем медли­тельные», «постоянно быстрые», «медли­тельные, затем быстрые» и «постоянно мед­лительные».

«Постоянно быстрые» — это те, кто, по­лучая приказание, быстро его выполняют, и делают это хорошо. Фукути Китидзаэмон и такие, как он, относятся к этому типу.

«Медлительные, затем быстрые» — это те, кто, получая приказание, не совсем пони­мают, как его выполнить, но быстро находят решение и доводят дело до конца. Я думаю, что это такие люди, как Накано Кадзума и подобные ему.

«Быстрые, затем медлительные» — это те, кто после получения приказания как будто сразу собираются его выполнить, но потом

139 начинают раздумывать и все время оттяги­вают выполнение. Таких людей множество.

Что же касается всех остальных, то можно сказать, что они «постоянно медлительные».

 

Из шестой гдавы.

Когда господин Таканобу участвовал в битве при Бунго, из вражеского лагеря прибыл по­сланец, который привез сакэ и провизию. Таканобу хотел быстро отведать привезенное, но стоявшие рядом люди остановили его, ска­зав: «Подарки от врага могут быть отравлен­ными. Генералу не следует их пробовать».

Таканобу выслушал их и затем произнес: «Даже если они отравлены, что это может изменить? Позовите сюда посланца!» Затем он прямо у него на глазах вскрыл бочонок, выпил три большие чаши сакэ, угостил послан­ца, дал ему ответ и отослал назад в его лагерь.

*

Такаги Акифуса восстал против клана Рюдзодзи, обратился к Маэда Иё-но-ками

Иэсада, и тот принял его под свое покрови­тельство. Акифуса был воином, обладавшим непревзойденной доблестью, а также отлич­ным и ловким фехтовальщиком. Его слуги, Ингадзаэмон и Фудодзаэмон, были редкими храбрецами, ни в чем ему не уступавшими, и не покидали своего господина ни днем ни ночью. Случилось так, что Иэсада получил послание от господина Таканобу, в котором тот просил его убить Акифусу. В тот момент, когда Акифуса сидел на веранде, а Ингадзаэ­мон мыл ему ноги, Иэсада налетел на него сзади и снес ему голову. Еще до того, как его голова слетела с плеч, Акифуса выхватил ко­роткий меч и развернулся, нанося удар, но при этом отрубил голову Ингадзаэмону. Две головы вместе упали в таз с водой. За­тем все присутствующие увидели, как голова Акифусы поднимается в воздух. Это было действие той магической силы, которой он обладал.

*

В своих повседневных беседах священник Таннэн говорил:

«Монах не сможет сохранить верность буддийскому Пути, если не проявляет со­страдания в своих поступках и не стремится постоянно укреплять в себе мужество. А если воин не проявляет мужества в своих поступ­ках и не имеет в сердце такого великого со­страдания, что оно переполняет его грудь, он не может стать слугой. Таким образом, монах должен стремиться достичь мужества воина, а воин — обрести сострадание монаха.

Я много странствовал и встречал мудрых людей, но не находил средства постижения знаний. Поэтому, когда я слышал, что где- нибудь живет храбрый человек, я отправлял­ся в путь, чтобы повидать его, невзирая на трудности пути. Я ясно понял, что рассказы о Пути самурая помогают постичь буддизм. Защищенный доспехами воин может во­рваться во вражеский лагерь, используя силу своего оружия. Может ли монах с четками в руках ринуться на копья и мечи, вооружен­ный лишь смирением и состраданием? Если он не обладает великим мужеством, он вооб­ще не сделает ни шага. Это подтверждается тем, что священник может испытывать дрожь, даже раздавая благовония на большой службе в честь Будды, и это объясняется тем, что у него нет мужества.

Для таких вещей, как оживление мертвеца или спасение из ада всех живых существ, нужно мужество. Тем не менее в наши дни монахи тешат себя ложными представления­ми и стремятся к благочестивой кротости; среди них нет никого, кто прошел бы Путь до конца. Вдобавок ко всему, среди воинов встречаются трусы, которые содействуют буддизму. Это прискорбно. Молодому саму­раю негоже интересоваться буддизмом. Это огромная ошибка. Причина этого в том, что он будет смотреть на все с двух точек зрения. Из человека, который не может выбрать од­но направление и сосредоточить на нем все свои усилия, ничего не выйдет. Замечатель­но, когда пожилые люди, уходя на покой, за­полняют свой досуг изучением буддизма, но, если воин двадцать четыре часа в сутки несет на одном плече преданность своему господину и почтительность к родителям, а на другом — мужество и сострадание, он будет самураем.

В утренних и вечерних молитвах, а также занимаясь повседневными делами, воин дол­жен повторять имя своего господина. Ведь оно не слишком отличается от имен Будды и священных слов. Также следует следить за тем, чтобы не вызвать неудовольствие тех богов, которые покровительствуют твоей се­мье. От этого зависит твоя судьба. Состра­дание — это мать, вскармливающая судьбу человека. И в прошлые времена, и в нынеш­ние можно встретить примеры бесславной участи безжалостных воинов, которые обла­дали одним лишь мужеством, но не имели со страдания».

*

Участвуя в одной из бесед, слуга господи­на Набэсимы Наохиро заявил: «Здесь нет людей, на которых господин мог бы действи­тельно положиться. Хотя пользы от меня не больше, чем от других, я — единственный, кто отдал бы за вас свою жизнь».

Говорят, что господин Наохиро пришел в страшный гнев и вскричал: «Среди наших слуг нет ни одного, кто пожалел бы своей жизни! Ты много о себе возомнил!» и уже готов был ударить его, но другие присутство­вавшие там люди быстро вытолкали слугу прочь.

*

Однажды, когда господин Танэсада, осно­ватель рода Тиба, плыл морем на остров Си­коку, поднялся сильный ветер, и судно полу­чило повреждения. Но оно не затонуло — его спасли морские ушки, которые собрались вместе и закрыли все пробоины. С того само­го времени ни члены рода Тиба, ни кто-либо из их слуг никогда не ели морские ушки.

Если же кто-нибудь съедал их по ошибке, го­ворят, что на его теле вздувались волдыри в форме морского ушка.

*

На двадцать седьмой день осады замка в Ариме Накано Сигэтоси пробегал непода­леку от стен внутренней цитадели и увидел Мицусэ Гэнбэя, который сидел на дамбе между полями. Когда Накано поинтересовал­ся, что он там делает, Мицусэ ответил:

«У меня болит живот, да так, что я не могу ступить и шага. Я послал свой отряд вперед, поэтому, пожалуйста, возьми их под свое на­чало». Как об этом сообщил один сторонний наблюдатель, Мицусэ объявили трусом и приказали совершить сэппуку.

В давние времена боли в животе называли «травой трусости». Название это происходит от того, что они возникают неожиданно и де­лают человека неподвижным.

*

Когда умер господин Набэсима Наохиро, господин Кацусигэ запретил слугам Наохиро совершать иуйфуку. Его посланец пошел в дом Наохиро и объявил об этом, но те, кто услышал эту новость, никак не могли с этим согласиться. Находившийся среди них Исима- ру Унэмэ (которого позднее называли Сэйд- заэмоном), который сидел на самом низком месте, сказал: «Мне, как человеку более мо­лодому, не подобает высказываться, но, я ду­маю, что то, что сказал господин Кацусигэ, разумно. Как человек, который ощутил на себе заботу господина еще в юные годы, я искренне согласился на иуйфуку. Но, ус­лышав заявления господина Кацусигэ и по­считав их убедительными, я, независимо

от того, как поступят остальные, отказыва­юсь от мысли о иуйфуку и буду служить преемнику господина». Услышав это, все остальные последовали его примеру.

*

Однажды господин Масаиэ играл в с'ёги с господином Хидэёси, а другие даймё на­блюдали за этим. Когда игра закончилась, оказалось, что у господина Масаиэ затекли ноги и он не может идти. Он удалился полз­ком, вызвав всеобщий смех. Поскольку гос­подин Масайе был высоким и тучным чело­веком, ему было очень трудно сидеть на ко­ленях. После этого случая он решил, что ему не годится больше участвовать в таких меро­приятиях, и начал отказываться от исполне­ния таких обязанностей23.

*

Накано Уэмонносукэ Тадааки погиб в две­надцатый день восьмого месяца шестого года Эйроку, во время сражения между господи­ном Гото и господином Хирай из Суко на острове Кабасима в округе Кисима. Когда Уэмонносукэ отправлялся на поле битвы, он обнял в саду своего сына Сикибу (позднее известного как Дзинэмон) и, хотя Сикибу был еще очень юн, сказал: «Когда ты вырас­тешь, прославь свое имя на Пути самурая!»

Даже когда его дети были совсем малень­кими, Ямамото Дзинэмон подходил к ним и говорил: «Растите крепкими и храбрыми и будьте полезны своему господину». Он по­яснял это так: «Полезно нашептывать такие слова им на ухо, даже когда они слишком ма­лы, чтобы их понимать».

*

Когда законный сын Огава Тосикиё Са- хэй Киёдзи умер в молодом возрасте, был один молодой слуга, который подскакал на коне к храму и совершил сэппуку.

*

Когда Таку Нагато-но-ками Ясуёри ушел из жизни, Кога Ятаэмон сказал, что не смог отплатить господину за его доброту, и совер­шил цуйфуку.

 

Из седьмой главы.

Нарутоми Хёго говорил: «То, что называется победой, — это нанесение поражения своим союзникам. Нанести поражение своим союз­никам — это нанести поражение себе, а по­беда над собой — это победа над собствен­ной плотью.

Это напоминает ситуацию, когда человек находится на поле брани среди десяти тысяч союзников, но ни один из них не следует за ним. Если человек заранее не подчинил себе свой разум и тело, он не победит врага».

*

Во время Симабарского восстания Сюгё Этидзэн-но-ками Танэнао забыл свои доспе­хи в лагере и участвовал в битве, одетый лишь в хакама и хаори. Говорят, что он погиб в сражении именно в этом одеянии.

*

Во время атаки на замок в Симабаре Тадзаки Гэки был облачен в великолепные доспехи. Господину Кацусигэ это не понрави­лось и впоследствии, когда он видел что-то кричащее и расчитанное на то, чтобы вызвать восхищение окружающих, он говаривал:

«Это точно как доспехи Гэки».

В свете этой истории, воинские доспехи и снаряжение, отличающиеся показным вели­колепием, могут считаться свидетельством слабости и неуверенности их обладателя. Они позволяют заглянуть в сердце того, кто их носит.

*

Когда умер Набэсима Хидзэн-но-ками Таданао, его слуга Эдзоэ Кинбэй освятил ос­танки господина на горе Коя. Затем удалив­шись в хижину отшельника, он вырезал ста­тую господина и еще одну, изображавшую его самого, склонившегося в поклоне перед господином. В первую годовщину смерти

Таданао он вернулся домой и совершил иуй- фуку. Позднее статую увезли с горы Коя и поставили в Кодэндзи.

*

У господина Мицусигэ был человек по имени Ойси Косукэ, который сначала слу­жил у него пешим воином. Когда господин Мицусигэ совершал поездку в свой дом в Эдо, служивший ему резиденцией раз в два года, Косукэ совершал обход вокруг помеще­ния, где спал господин, и если считал, что ка­кой-то участок небезопасен, то расстилал со­ломенную циновку и проводил на ней ночь, не смыкая глаз. В дождливую погоду он но­сил лишь бамбуковую шляпу и плащ из про­масленной бумаги и стоял на часах под про­ливным дождем. Говорят, что до конца своих дней он ни разу не отступил от этого обычая.

*

Когда Ойси Косукэ был в утитонини, поздно ночью какой-то неизвестный проник в ту половину, где находились комнаты слу­жанок. На всех этажах поднялся переполох, и мужчины и женщины всех рангов начали

бегать по дому — не видно было лишь одно­го Косукэ. Пока старшие служанки госпожи обыскивали помещения, Косукэ с мечом в руках стоял перед входом в спальню госпо­дина. В то время как остальные растерянно бегали по дому, он первым делом поспешил к своему господину и приготовился его защи­щать. Поэтому считается, что смотрел на вещи не так, как другие.

Человеком, который пробрался в дом, был Нарутоми Китибэй. Он вместе со своим сообщником, которого звали Хамада Итидзаэмон, был приговорен к смерти за прелюбодеяние.

*

Однажды, когда господин Кацусигэ охо­тился в Нисимэ, он по какой-то причине очень разгневался. Затем вытащил из-за оби свой меч и, не вынимая его из ножен, начал бить им Соэдзима Дзэннодзё, однако меч выскользнул из его руки и упал в овраг. Дзэннодзё тут же скатился в овраг вслед за мечом и поднял его. После этого он сунул его под платье на спине, пропустив под ворот­ник, выкарабкался из оврага и, не вставая, преклонил колени так, что рукоятка меча легла точно в руку его господину. Поступив так, он не только проявил присутствие духа и быстроту мысли, но и беспримерную наход­чивость.

*

Однажды, когда господин Сано Укё соби­рался перейти на другой берег реки Такао, оказалось, что мост ремонтируют и одну сваю никак не могут вытащить. Господин Укё соскочил с коня, крепко ухватился за сваю, издал крик и начал тянуть ее вверх. Раздался оглушительный треск, и, хотя он смог под­нять сваю на высоту собственного роста, дальше она не шла и вскоре погрузилась в воду. По возвращении домой он почувство­вал себя плохо и внезапно умер.

Когда похоронная процессия пересекала мост Такао, направляясь в храм Дзёбару, те­ло выскочило из гроба и упало в реку. Шест­надцатилетний прислужник из Сюфукудзи немедленно прыгнул в реку и ухватился за покойника. После этого все бросились к реке и вытащили труп. Поступок юноши произвел большое впечатление на главного монаха,

и он велел другим прислужникам брать при­мер с этого молодого человека. Говорят, что впоследствии он стал очень знаменитым мо­нахом.

*

Когда Ямамото Китидзаэмону было пять лет, его отец Дзинэмон приказал ему зару­бить собаку, а в возрасте пятнадцати лет его заставили казнить преступника. Раньше всем молодым людям, по достижении четырнадца­ти или пятнадцати лет, обязательно приказы­вали участвовать в казни. Когда господин Кацусигэ был молод, господин Наосигэ при­казал ему практиковаться в умерщвлении с помощью меча. Говорят, что тогда ему при­шлось отсечь головы более чем десяти пре­ступникам подряд.

Долгое время такая практика была очень распространена, особенно среди высших сословий, но сегодня в казнях не участвуют даже дети людей из низших сословий, и это исключительный недосмотр. Сказать, что человек может обойтись и без этого, или что нет никакой заслуги в том, чтобы убить приговоренного к смерти, — значит искать оправданий. Получается, что если у человека слабый воинский дух, то ему не остается ни­чего иного, как следить за красотой ногтей и ухаживать за собственной внешностью?

Если заглянуть в душу человеку, которому неприятны подобные вещи, то можно уви­деть, что он использует весь свой изворотли­вый ум, пытаясь найти оправдание своему нежеланию убивать, в основе которого лежит обычное малодушие. Но Наосигэ приказывал своему сыну рубить головы, потому что так нужно.

В прошлом году я ездил на место казни в Касэ, для того чтобы испытать себя в обез­главливании, и испытал исключительно хоро­шие ощущения. Думать, что это может по­вредить твоему душевному равновесию, — признак малодушия.

*

Среди мальчиков-слуг в свите господина Мицусигэ прислуживал некий Томода Сёдзаэмон. Будучи довольно распущенным малым, он влюбился в главного актера театра, которого звали Тамон Сёдзаэмон, и сменил свои имя и герб на имя и герб актера. Полно­стью увлекшись этим романом, он потратил все, что у него было, и потерял все свое платье и убранство. И в конце концов, израс­ходовав все свои средства, он украл меч Маватари Рокубэя и попросил одного копье­носца заложить его у ростовщика.

Однако копьеносец проговорился об этом, и после проведенного дознания их обоих при­говорили к смерти. Дознавателем был Яма­мото Городзаэмон. Когда он зачитывал ре­зультаты дознания, то возвысил голос и про­изнес: «Человек, обвиняющий подсудимого,— это копьеносец такой-то».

«Казните его», — тут же отозвался Ми- цусигэ.

Когда настало время объявить Сёдзаэмо- ну о его участи, вошел Городзаэмон и сказал: «Теперь тебя уже ничто не спасет. Подго­товься к смерти».

Сёдзаэмон взял себя в руки и ответил: «Хорошо. Я понял, что ты сказал, и благода­рен тебе за твои слова». Однако кто-то при­думал так, чтобы Сёдзаэмону сказали, что в роли кайсяку будет выступать один чело­век, а на самом деле обезглавит его другой,

Наодзука Рокууэмон, который был всего лишь пешим солдатом.

Придя на место казни, Сёдзаэмон увидел стоявшего напротив него кайсяку и приветст­вовал его с чрезвычайным спокойствием.

Но в тот же момент, увидев, что тот стоит неподвижно, а Наодзука вытаскивает из но­жен свой меч, он вскочил и воскликнул: «Кто ты такой? Я никогда не позволю тебе отру­бить мне голову!» С этого мгновения его спо­койствие дрогнуло, и он проявил ужасное малодушие. В конце концов, его прижали к земле и обезглавили.

Позднее Городзаэмон рассказывал по сек­рету: «Если бы его не обманули, он бы, веро­ятно, достойно встретил свою смерть».

*

Нода Кидзаэмон говорил о роли кайсяку так: «Когда человек, который пришел на мес­то своей смерти, теряет рассудок и начинает ползать по земле, вполне вероятно, что, когда придет время совершать кайсяку, могут воз­никнуть трудности. В такой ситуации сначала немного подожди и постарайся сосредото­читься. Затем, улучив момент, нанеси удар

решительно и быстро, и тогда все получится хорошо».

*

Во времена господина Кацусигэ были слу­ги, которых с молодых лет, независимо от их происхождения, посылали прислуживать гос­подину. Однажды, когда Сиба Кидзаэмон выполнял такую обязанность, господин под­стриг свои ногти и сказал: «Выбрось их». Кидзаэмон взял обрезки в руку, но не стал подниматься с колен, и тогда господин спросил: «В чем дело?» Кидзаэмон ответил: «Одного не хватает». «Вот он», — ответил господин и протянул ему тот, который спрятал.

Савабэ Хэйдзаэмону приказали совер­шить сэппуку одиннадцатого дня одиннадца­того месяца второго года Тэнна. Поскольку об этом ему стало известно вечером десятого дня, он послал письмо Ямамото Гоннодзё [Цунэтомо] с просьбой быть его кайсяку. Следующие строки — копия ответа Ямамото25.

«Я уважаю Вашу решимость и выполню Вашу просьбу выступить в роли кайсяку.

В душе я чувствую, что мне следует отка­заться, но поскольку это должно произойти

159 завтра, у меня нет времени для поиска оправ­даний, поэтому я возьму на себя выполнение этой роли.

Тот факт, что Вы выбрали меня среди многих людей, вызывает у меня глубокую признательность. Пожалуйста, не волнуйтесь по поводу того, что должно последовать. Хо­тя уже поздняя ночь, я прибуду к Вам домой, чтобы обговорить подробности».

Говорят, что, когда Хэйдзаэмон прочитал этот ответ, он заметил: «Это непревзойден­ное письмо».


Дата добавления: 2018-02-28; просмотров: 422; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:






Мы поможем в написании ваших работ!