VI. Лук и стрелы на вооружении скифских воинов. Приложения 1. Изображения луков и горитов на скифских стелах 2

Приложения
1. Изображения луков и горитов на скифских стелах
2. Изображения луков и горитов на предметах причерноморской торевтики
3. Костяные "гвоздики" и "столбики" от горитов
4. Застежки горитов
5. Наконечники стрел в курганах Степной Скифии
6. Наконечники стрел в курганах Днепровского лесостепного Правобережья
7. Наконечники стрел в курганах Днепровского лесостепного Левобережья

Список сокращений

Предисловие

Для эпохи дикости лук и стрелы были тем же,
чем стал железный меч для варварства и огнестрельное оружие
для цивилизации, — решающей силой.

Ф. Энгельс¹⁾

Основным и наиболее распространенным оружием в Скифии были лук и стрелы, с одинаковым успехом использовавшиеся в бою и на охоте. «Стрела в древности — национальный символ скифа», — писал В. Н. Граков.²⁾ Наконечники стрел — наиболее массовый материал, который можно встретить в составе инвентаря погребений представителей разных слоев скифского общества — от могил царей до рядовых общинников. Они встречаются в могилах воинов мужчин и женщин-воительниц, нередко и в детских погребениях.

Наконечники скифских стрел усеяли просторы Евразии, четко очерчивая ареал распространения луков скифского типа. Пожалуй, из всех предметов скифской материальной культуры, исключая лишь обломки керамики на поселениях, скифские наконечники чаще других встречаются при разведках. О массовости находок наконечников стрел свидетельствует хотя бы тот факт, что только на дюнах возле небольшого украинского села Лихачевка на Ворскле археолог-любитель прошлого века И. А. Зарецкий нашел их более двух тысяч.³⁾

В музейных собраниях нашей страны (прежде всего, в музеях Украины, Москвы и Ленинграда) хранятся десятки тысяч наконечников стрел, происходящих из целых или потревоженных при ограблении комплексов, найденных при археологических разведках.

Помимо такого массового материала, как наконечники стрел, позволяющего составить стройную картину эволюции форм наконечников, смены одних типов другими, археологические материалы, имеющиеся в нашем распоряжении, позволяют судить об устройстве скифских луков, способах стрельбы из них, о применении воинами Скифии различных средств снаряжения лучника, приспособлениях для ношения лука и стрел — горитов и колчанов. Есть и некоторые данные о производстве наконечников стрел и горитов. Разумеется, ценность этих материалов во многом зависит от степени сохранности предметов, находимых в могилах.

Кроме того, для исследования вопросов, связанных со скифскими луками, может быть [3] использован материал, выявленный на соседних со Скифией территориях, и прежде всего из савроматских могильников, которые дают образцы оружия во многом близкого, если не абсолютно тождественного скифскому.

Широчайшее распространение лука скифского типа у племен Северного Причерноморья находит полное соответствие в свидетельствах античных авторов, где лук и стрелы упоминаются намного чаще, чем все остальные виды скифского оружия, вместе взятые. Приведем лишь некоторые наиболее интересные упоминания о луках, которые можно встретить в трудах античных авторов.

В древних схолиях к «Илиаде» описываются скифский способ стрельбы из лука и его тетива, сделанная из конского волоса.⁴⁾ Со скифами связывал, как говорят древние схолии к «Одиссее», «кривые луки» древнегреческий поэт Анакреонт.⁵⁾ Плиний Старший утверждал даже, что «лук и стрелы изобрел Скиф, сын Юпитера».⁶⁾ У Гекатея Милетского в его большом труде «Землеописание», фрагмент из которого дошел до наших дней в передаче Аммиана Марцеллина (XXII.8), содержится древнейшее сравнение формы северного побережья Черного моря со скифскими луками.⁷⁾ Это же сравнение встречается у многих греческих и римских авторов. Полная сводка этих высказываний дана в работе Е. Буланды.⁸⁾

Интересное указание о способе ношения скифских колчанов или торитов можно найти в схолиях к Пиндару: «...скифы обыкновенно носят стрелы под локтем». Упоминание о луках можно найти в трагедиях Эсхила, где говорится о кочевниках-скифах, «...вооруженных дальнобойными луками»⁹⁾ и упоминаются «...стрелы луков скифских с загнутыми концами».¹⁰⁾ Очень часто пишет о скифских луках и Геродот. Лук он упоминает в рассказе о войне скифов с «детьми рабов» после возвращения скифов из Азии [IV.3], трижды упоминает в легенде о происхождении скифов [IV.9-10]. Покрышка от колчана, сделанная из кожи убитого врага, названа при описании военных обычаев скифов [IV.64]. Стрелы использовались скифами в обряде побратимства [IV.70], «стрелой из лука» был убит скифский мудрец Анахарсис [IV.76]. Наконечники стрел упоминаются в рассказе о подсчете численности скифов [IV.80], о «дарах», посланных скифами Дарию [IV.131-132].¹¹⁾Описывая воинские обычаи скифов, Геродот писал «многие (скифы. — Е. Ч.) ... содрав кожу вместе с ногтями с правых рук убитых неприятелей, делают покрышки для колчанов».¹²⁾ Это свидетельство Геродота нельзя ни доказать, ни опровергнуть.

Интересное описание лука скифского типа приводит Аммиан Марцеллин: «В то время, как луки всех народов сгибаются из гнущихся древков, луки скифские..., выгнутые с обеих сторон широкими и глубокими внутрь рогами, имеют вид луны во время ущерба, а середину их разделяет прямой и круглый брусок».¹³⁾ Это описание полностью подходит к тем лукам, которые хорошо известны по их изображениям, относящимся к скифскому времени.

Ценный материал об устройстве и способе ношения горитов с помещенными в них луками дают скифские каменные изваяния. По подсчетам П. Н. Шульца, гориты воспроизведены на 25 из 42 известных к моменту написания его работы, скифских каменных изваяниях.¹⁴⁾ (Сейчас этих изваяний известно намного больше^*). Здесь отмечен факт очень частого воспроизведения лука или горита на стелах. Описание наиболее интересных находок будет сделано при рассмотрении устройства горитов или луков.

Изображения луков в руках воинов или в горитах обычны на предметах северопричерноморской торевтики.^* Луки в руках держат воины на бляшке из Куль-Обы и на Воронежском сосуде, из лука стреляют скиф-охотник на чаше из Солохи, царь Атей на монете, убивает оленя скиф-охотник на ажурной пластине из Гюновки. Лук показан па горитах Чертомлыцкой серии (Чертомлыцком, Ильинецком, Пятибратнем, Мелитопольском). [4] Древнейший скифский лук, из которого стреляют фантастические существа, изображен на ножнах Мельгуновского и Келермесского мечей.

Известны изображения горитов с луками и без них. Без лука изображен горит у одного из скифов на Чертомлыцкой вазе, у двух воинов на Солохском гребне, у одного из воинов Сахновской диадемы. Из горитов вынуты луки, которые держат в руках стрелки на пластине из Гюновки и на монете Атея.

Гориты с луками воспроизведены у воинов Гермесовой пластины, на пекторали из Толстой Могилы, на Чертомлыцкой вазе, на бляшках из Куль-Обы, на чаше из Солохи со сценой охоты, на Куль-Обском, Воронежском сосудах, на чате из Гаймановой Могилы, на Сахновской диадеме, на пластине из Карагодеуашха. А на чашах из Куль-Обы и Воронежа воины имеют по два лука — один лежит в горите, а другой они держат в руках. Вряд ли это случайно. В этой связи хочется вспомнить слова Геродота о том, что «...Геракл натянул один из луков (до тех пор он носил два)...».¹⁵⁾

О скифских луках и стрелах существует довольно обширная литература, где более или менее детально исследуются общие и частные стороны этой проблемы. Здесь названы основные работы. Подробнее об остальных работах будет идти речь в главах, где рассматриваются конкретные вопросы, связанные с луком и стрелами.

Типология скифских наконечников стрел рассматривается в работах П. Pay¹⁶⁾ и A.И. Мелюковой.¹⁷⁾ Большое значение имеет раздел о луке и стрелах у савроматов в монографическом исследовании вооружения савроматов, проведенном К.Ф. Смирновым.¹⁸⁾

Вопросы, связанные с использованием лука и стрел на различных территориях лесостепной Скифии, рассматриваются в работах B.А. Ильинской.¹⁹⁾ При этом она не ограничивается узким кругом вопросов, связанных с применением этого оружия в сравнительно небольших районах Скифии, а затрагивает и более общие проблемы.

В обобщающей работе по археологии Скифии, написанной В.А. Ильинской и А.И. Тереножкиным, есть раздел, посвященный луку и стрелам.²⁰⁾Горитам, прежде всего парадным, посвящены статьи Б.В. Фармаковского²¹⁾ и М.В. Фармаковского,²²⁾ А.П. Манцевич²³⁾ и В.П. Шилова.²⁴⁾Производство такого массового материала, как бронзовые наконечники стрел, тщательно исследовал Б.Н. Граков.²⁵⁾ Им же были высказаны интересные соображения о типологии наконечников стрел, о роли и месте лука и стрел в составе вооружения воинов степей Евразии в раннем железном веке. Занимаясь вопросами, связанными с производством, Б.А. Шрамко определенное внимание уделил луку и стрелам. Наиболее полная сводка материалов, характеризующих скифские луки, стрелы, колчаны и гориты приведена в монографическом исследовании скифского вооружения A.И. Мелюковой.

Обобщающая статья, посвященная скифским лукам, написана А. Ганчар, широко использовавшей материалы, опубликованные в работе А.И. Мелюковой.²⁶⁾ В последнее время очень плодотворно работает над вопросами типологии скифских наконечников стрел и использования лука и стрел скифами B. И. Клочко.

В целом, несмотря на довольно обширную литературу, многие вопросы, связанные со скифскими луками и стрелами, еще не разработаны.^*Вопросам устройства луков и его отдельных частей, приспособлений для ношения лука и стрел — колчанов и горитов, происхождению горитов, о месте лука и стрел в составе вооружения скифских воинов, приемам стрельбы из лука посвящена данная работа

В работе используются в основном опубликованные материалы, хранящиеся в научных [5] фондах и архивах Института археологии АН УССР, Государственного Эрмитажа и Ленинградского отделения Института археологии АН СССР, Московского и Киевского исторических музеев, Музея исторических драгоценностей УССР, музеев Украины. Особое внимание уделено данным, полученным в результате археологических раскопок, проводимых Институтом археологии АН УССР на новостройках юга Украины.

Автор благодарит за любезное разрешение использовать в работе неопубликованные материалы из раскопок И. Б. Врашинского, О. Д. Ганиной, В. В. Ковалевской, В. Г. Петренко, Д. Я. Телегина, О. Г. Шапошниковой, Э. В. Яковенко, за помощь в работе над книгой Л. К. Галанину, М. В. Горелика, A. П. Манцевич, Г. И. Смирнову, Б. А. Шрамко. Особую благодарность выражает сотрудникам Отдела археологии раннего железного века Института археологии АН УССР, в котором выполнялась эта работа, за помощь и советы при работе над книгой и при ее обсуждении.

Для иллюстрирования книги использованы материалы фотоархива Ленинградского отделения Института археологии АН СССР (заведующая Э. С. Доманская), фотографии B. И. Клочко, реконструкции М. В. Горелика, иллюстрации, выполненные художниками М. М. Иевлевым, Г. С. Ковпаненко, М. А. Кричаком, А. В. Симоненко. [6]

¹⁾ Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 21, с. 30.

²⁾ Граков Б. Н. Легенда о скифском царе Арпаите. — В кн.: История, археология и этнография Средней Азии. М., 1968, с. 112.

³⁾ Ковпакенко Г. Т. Племена скiфського часу на Ворсклi. К., 1967, с. 138.

⁴⁾ ВДИ, 1947, № 1, с. 283.

⁵⁾ Там же, с. 298.

⁶⁾ Скржинская М. В. Северное Причерноморье в описании Плиния Старшего. Киев, 1978, с. 103.

⁷⁾ ВДИ, 1947, № 1, с. 299.

⁸⁾ Bulanda E. Bogen und Pfeil bei den Vökern des Altertums.Wien; Leipzig, 1913.

⁹⁾ Прикованный Прометей, 729-767, — ВДИ, 1947, № 1, с. 303.

¹⁰⁾ Хоэфоры, 154. — ВДИ, 1947, № 1, с. 303.

¹¹⁾ ВДИ, 1947, № 2, с. 258, 260, 269, 271, 272, 273, 274, 284, 285. {в книге место сноски 11 не указано; здесь выставлено из общих соображений.HF}

¹²⁾ Геродот, IV.64.

¹³⁾ Аммиан Марцеллин. История, XXII.8-10. — ВДИ, 1949, № 3, с. 285.

¹⁴⁾ Шульц П. Н. Скифские изваяния Причерноморья. — В кн.: Античное общество. М., 1967, с. 228.

^* Сводку изображений горитов и луков на скифских каменных изваяниях см. в приложении 1.

^* Сводку изображений горитов и луков на изделиях северопричерноморской торевтики см. в приложении 2.

¹⁵⁾ Геродот, IV.10. — ВДИ, 1947, № 2. с. 260.

¹⁶⁾ Rau P. Die Gräber der Frühen Eisenzeit im Unteren Wolgagebiet. Pokrowsk, 1929.

¹⁷⁾ Мелюкова А. И. Вооружение скифов. — САИ, 1964, Д1-4, с. 14-32.

¹⁸⁾ Смирнов К. Ф. Вооружение савроматов. — МИА, 1961, № 101, с. 31-69.

¹⁹⁾ Ильинская В. А. Скифы Днепровского лесостепного Левобережья. Киев, 1968; Ильинская В. А. Раннескифские курганы бассейна р. Тясмин. Киев, 1975.

²⁰⁾ Археологiя Украïнськоï РСР. К., 1971, т. 2, с. 132-133.

²¹⁾ Фармаковский Б. В. Золотые обивки налучий (горитов) из Чертомлыцкого кургана и кургана в м. Ильинцах. — Сборник археологических статей. Спб., 1911.

²²⁾ Фармаковский М. В. Горит из кургана Солоха. — Изв. РАИМК, 1922, т. 3.

²³⁾ Манцевич А. Л. Горит из кургана Солоха. — Тр. Государственного Эрмитажа, 1962, т. 7.

²⁴⁾ Шилов В. П. Раскопки Елизаветовского могильника в 1959 г. — СА, 1961, № 1; Шилов В. П. Золотой клад скифского кургана.— В кн.: Археологические раскопки на Дону. Ростов, 1962.

²⁵⁾ Граков Б. И. Техника изготовления металлических наконечников стрел у скифов и сарматов. — ТСА РАНИОН, т. 5. 1930. [151]

²⁶⁾ Hančar A. Die Bogenwaffe der Skythen. — Mitteilungen der Anthropologischen Gesel-lschaft in Wien, 1973, Bd. 102. S. 3-25.

^* Прежде всего это касается сложнейшего вопроса типологии наконечников стрел. Существующая ныне и используемая в скифологии типология в значительной мере устарела. Не собран, не обобщен и не учтен колоссальный материал, характеризующий наконечники стрел. В активный фонд скифологии не введен обширный материал из раскопок последних десятилетий. Существенная корректировка имеющейся типологии наконечников стрел или разработка новой — одна из важнейших задач скифологии.

I. Лук

Устройству луков, вопросам их типологии посвящена довольно обширная литература. В данном разделе рассматриваются важнейшие из них.

Д. Н. Анучин разделил луки на два типа, назвав их простыми и сложными. К простым он отнес лук, который «...делается из простого согнутого сука»,¹⁾ к сложным — «...из нескольких соединенных вместе частей, именно из разных сортов дерева или из дерева и рога (а также кости)».²⁾Распространенные у скифов луки он отнес к сложным.³⁾ Мнение Д. Н. Анучина было принято большинством исследователей. Сложными считают скифские луки К. Ф. Смирнов,⁴⁾ А. И. Мелюкова,⁵⁾ А. Ф. Медведев,⁶⁾ С. И. Руденко,⁷⁾ А. И. Тереножкин и В. А. Ильинская⁸⁾ и др. На простые и сложносоставные делит луки Б. А. Литвинский.⁹⁾

Г. Раузинг, предлагая свою классификацию луков и исходя из особенностей их конструкции, делит их на простые, соединенные, усиленные и сложные.¹⁰⁾ Р. Харди разделил луки на простые и составные, выделив внутри каждого типа несколько вариантов.¹¹⁾ С подобным делением можно согласиться, заменив термин «составной» термином «сложный», более точно передающим особенность лука, в конструкцию которого входили разные материалы, образующие это сложное и совершенное оружие.

В делении луков на сложные и составные, или сложносоставные, допускается некоторая непоследовательность, приводящая к путанице. Очевидно, желая подчеркнуть основное отличие составного лука, заключавшееся в использовании единой деревянной основы и других материалов, от сложного, деревянная основа которого состояла из нескольких кусков дерева, иногда не указывается, что в нем, кроме дерева, применялись и другие материалы: костяные детали и сухожилия.

Чтобы избежать путаницы в терминологии, считается возможным вслед за [7] Д. Н. Анучиным отнести скифские луки к сложным, не деля их на сложные и составные, или сложносоставные, тем более, что для такого деления по отношению к собственно скифским лукам, остатки которых найдены в самой Скифии, сейчас нет почти никаких данных. Из имеющихся в распоряжении археологов материалов можно лишь говорить о широком распространении в Скифии асимметричного, сравнительно небольшого лука, состоящего из нескольких деревянных частей, с использованием в его конструкции деталей из коры, рога, кости и, очевидно, сухожилий. Такой лук и следует называть сложным.

Этот лук получил широчайшее распространение, о чем убедительно свидетельствуют сотни тысяч наконечников стрел «скифского» типа, найденных на огромной территории — от крайнего запада Европы¹²⁾ до глубин Сибири. Исключительная близость типов наконечников, найденных на необъятных просторах, позволяет утверждать об использовании воинами и охотниками одинаковых луков или очень близких типов. Убедительным свидетельством являются и памятники изобразительного искусства.

Хуже обстоит дело с реальными остатками луков, находки которых на территории Скифии очень редки. К скифским лукам с полным основанием (лишь с некоторыми оговорками) можно отнести слова К. Ф. Смирнова по поводу лука савроматов, который, по его мнению, также относится к «скифскому» типу, «...до сих пор, вследствие плохой сохранности дерева, мы не имеем ни одной достоверной находки остатков лука».¹³⁾

Б. Н. Граков, публикуя материалы раскопок курганов на Никопольском курганном поле, пишет, что при раскопках, которые проводил сотрудник Никопольского краеведческого музея Ф. И. Керанов, в двух курганах были найдены остатки луков. В погребении 17 кургана № 2, входившего в состав I курганной группы, «вдоль тела слева поверх стрел в руке скелета прослеживался деревянный истлевший лук (длина 40 см)».¹⁴⁾ Обломки дерева, связанные, по мнению Ф. И. Керанова, с луком, обнаружены и в кургане № 20 того же могильника.¹⁵⁾ Однако вряд ли стоит относиться к этим известиям с полным доверием. Раскопки 30-х годов у Никополя велись недостаточно тщательно, неудовлетворительной была фиксация находок, очень многие детали устройства погребальных сооружений, погребального обряда, состава и положения инвентаря остались неясными. Против достоверности фактов находок луков в двух погребениях этого могильника говорит и то, что при раскопках того же могильника, которые в послевоенные годы проводил крупнейший советский скифолог Б. Н. Граков, возглавивший коллектив высококвалифицированных археологов, остатки луков не обнаружены. Практически нет их и во многих сотнях раскопанных за последнее десятилетие скифских погребениях на территории всей Скифии.

Б. Н. Мозолевский при описании бокового погребения в кургане Толстая Могила писал, что рядом с костяком воина-охранника вместе с остатками горита прослеживался след предмета в форме лука. Вряд ли это так. Тем более, что и сам Б. Н. Мозолевский отметил, что не имеет достаточных оснований настаивать на этом.¹⁶⁾

Впрочем, даже в случае достоверности сообщений Ф. И. Керанова и Б. Н. Мозолевского они ничего не дают не только для выяснения самой конструкции лука, но даже не позволяют судить о его форме.

Единственный на территории Скифии лук, сравнительно неплохой сохранности, был найден С. С. Бессоновой в кургане № 2 группы «Три брата» в 20-и км к югу от Керчи в 1967 г. Вот [8] описание этой находки: «Рядом со стрелами... лежало древко лука длиной 64,6 см. Это был простой¹⁷⁾ сегментовидный лук, состоящий из трех деревянных пластин, обмотанных по спирали полоской коры шириной 1,3-1,5 см. Общая толщина древка 2 см. В момент открытия кургана лук был прямой и только после высыхания приобрел слегка выгнутую форму. Верхняя пластина с одной стороны закруглена и по толщине сведена на нет. Второй ее конец толще и сужается до 0,5 см. Средняя пластина заканчивается с обеих сторон плоскими лопастями, одна из которых слегка расширяется. Длина обеих пластин 58 см. Третья пластина обломана с двух сторон. Две верхние сдвинуты по отношению друг к другу на 6,5 см. На внутренних поверхностях боковых пластин имеется по одному продольному желобку для склеивания. На всех склеиваемых плоскостях сделаны мелкие косые насечки. Каких-либо следов обкладок в погребении не обнаружено».¹⁸⁾ Этот лук был, очевидно, положен в могилу в свободном состоянии, без тетивы (рис. 1).

Рис. 1. Остатки лука из кургана Три Брата, 1-3 — деревянные пластины; 4 — кора.

Следует отметить, что луки встречаются редко и при раскопках на соседних со Скифией территориях. На территории савроматов найдено два лука. Лук в виде слегка изогнутого деревянного бруска с заостренными концами найден К. Ф. Смирновым в погребении 7 кургана № 7 Мечетсайского могильника в Южном Приуралье. Он сохранился на длину 75-80 см. Общая сохранность его хуже, чем у лука из Керчи. Осталось неясным, был ли он изготовлен из одного куска дерева или склеен из разных пород дерева, соединенных сухожилиями. К. Ф. Смирнов верно указывает, что этот лук был простым и имел дуговидную форму, отличную от скифских сложных луков.¹⁹⁾ По его мнению, лук такого типа изображен на грани бронзового наконечника стрелы из кургана № 6 Мечетсайского могильника²⁰⁾ (рис. 2, 1).

В погребении 1 кургана № 13 Новокумакского могильника под Орском рядом с колчанным набором лежали «...остатки лука из березы, возможно, сложного: сохранились три куска, из них один с зарубкой»²¹⁾ (рис. 2, 2).

В курганах Скифии известны находки костяных или роговых деталей, которые с большим или меньшим основанием связывают с луками. Эти детали чаще всего находились на концах сложного лука. Довольно полная подборка их имеется в работе В. А. Ильинской.

Прежде всего, отметим находку первой половины VI в. до н. э. из кургана № 2 у с. Волковцы (раскопки С. А. Шзараки 1897—1898 гг.). Погребение ограблено. Слева у плеча погребенного лежала костяная обкладка конца лука в виде «...изогнутой, слегка утолщенной у конца пластины с углубленным пером с внутренней стороны и кольцевой муфтой, в которую, очевидно, продевался [9] деревянный конец лука»²²⁾(рис. 3, 2). На остром конце имеется шипообразное утолщение. Очень близкая по форме обкладка конца лука происходит из кургана № 503 у с. Броварки. Она изготовлена из распиленной вдоль трубчатой кости животного. На внутренней стороне кости оставлен желобок, здесь же находится кольцевая муфточка из неспиленной части. Пластинка изогнута, один конец ее заострен, широкий противоположный конец оформлен в виде стилизованной головы животного. Наружная сторона выпуклая в разрезе, украшена резным геометрическим узором²³⁾ (рис. 3, 2). Близок по типу и функциональному назначению этим наконечникам небольшой, имеющий в разрезе форму многогранника рог, украшенный поясками из прочерченных с помощью циркуля кружков с точкой в центре. Губчатая масса на обрезанном конце рога выбрана — сюда входил конец лука. Вблизи линии отреза проходит вырезанный паз, очевидно, для закрепления тетивы. Наконечник найден в одном из курганов Роменской группы²⁴⁾ (рис. 3, 3).

Рис. 2. Савроматские луки. 1 — остатки лука из Новокумакского могильника; 2 — изображение лука на наконечнике стрелы.

Роговый наконечник лука происходит из кургана № 13 у с. Кириковка на Ворскле. К сожалению, он не сохранился и о находке можно судить только по скупому сообщению в отчете о раскопках, где сказано, что «наряду со стрелами сохранилась также принадлежность лука: длинный заостренный наконечник из оленьего рога».²⁵⁾

Не совсем ясно, в каких местах луков размещались изогнутые, изготовленные из распиленной вдоль трубчатой кости пластины, украшенные гравированным орнаментом из различного сочетания прямых и ломаных линий, кружков и точек из кургана № 1 у с. Будки (материалы раскопок В. В. Хвойки, хранящиеся в КИМ) (рис. 3, 4).

Скорее всего, эти пластины находились в средней части лука, в том месте, где за него брались рукой при натягивании тетивы. Безусловно, в этом месте помещалась расколотая пополам и отполированная снаружи часть трубчатой кости животного из кургана № 17 у с. Новоалексеевка Скадовского р-на Херсонской области. Это погребение VI в. до н. э. было разрушено при ограблении.²⁶⁾ Сохранились пара наконечников стрел, костяные «столбики» от горита и отмеченная выше пластина. К сожалению, она состоит из двух частей и общая длина срединной накладки не восстанавливается. Ясно только, что она была несколько больше 15 см (рис. 3, 5). Может быть в этом же месте лука помещалась тонкая пластина из расколотой трубчатой кости длиной 20 и шириной от 1,8 до 0,7 см из кургана № 9 у с. Кут.²⁷⁾

Вместе с остатками дерева и железной пластиной, покрывавшей горит, в кургане № 7 у Жданова лежали две костяные пластинки длиной 10,5 и шириной 2 см из расколотой трубчатой кости, местами покрытые насечками в виде сетки, по-видимому, для более надежного приклеивания к дереву лука²⁸⁾ (рис. 3, 6). Прямоугольная костяная накладка на лук найдена на Вельском городище²⁹⁾ (рис. 3, 7). [10]

Рис. 3. Костяные и роговые детали скифских луков. 1 — курган № 2 у с. Волковцы;
2 — курган № 503 у с. Броварки; 3 — бывший Роменский уезд; 4 — с. Будки:
5 — с. Новоалексеевка (Лазурное), курган № 17; 6 — Жданов, курган № 7;
7 — Бельское городище. [11]

Две интересные находки, которые связывают с луком, относятся к погребениям скифского времени (VI в. до н. э.), раскопанным на территории Венгрии.³⁰⁾

Одна из них найдена в могильнике на территории скотобойни г. Ньиредьхаза. Она находилась в урне вместе с сожженными останками человека. В настоящее время этот предмет утрачен. Автор раскопок А. Йоша считал ее обкладкой рукоятки ножа. Это пластина, сделанная из части распиленной большой трубчатой кости животного, слегка изогнутой формы с расширением на одном конце. На пластине просверлено три круглых отверстия для крепления на основе. Большая часть поверхности пластины украшена довольно сложным резным орнаментом в виде зигзагов, полос больших и малых заштрихованных треугольников. Пластина сохранилась плохо. Она собрана из фрагментов после пребывания в огне. Ее общая длина не восстанавливается. Длина сохранившейся части 14 см, ширина от 2,2 до 3,3 см в месте расширения (рис. 4, 1, 2).

Из города Сегед происходит продолговатая, чуть изогнутая в средней части пластина, сделанная из трубчатой кости крупного животного. В средней части пластина орнаментирована полосами из заштрихованных треугольников различной величины, полосами и линиями зигзагов, также заштрихованных. Рисунок выгравирован на гладкой поверхности кости. Пластина собрана целиком из четырех фрагментов. Ее размеры 15,7 * 2,6 см, толщина 0,4 см (рис. 4, 4).

Публикуя эти две находки, Д. Чаллани сделал попытку реконструировать лук, частями которого они являлись. У него не было материалов о луках скифов (их очень мало и сейчас), а из памятников изобразительного искусства можно было использовать только изображение лука на вазе из Куль-Обы.

Поэтому для реконструкции в качестве основы использован лук из раннего аварского могильника. Длина этого лука (151,5 см) почти в два раза превышает длину скифских. Пластина из Ньиредьхазы была помещена на концах лука, а из Сегеда — в средней его части (рис. 4, 3).

С таким вариантом реконструкции вряд ли можно безоговорочно согласиться. С луком, по-видимому, можно связывать лишь пластину из Сегеда. Ее форма и размеры близки описанным выше пластинам-накладкам средней части луков из курганов Скифии.

С размещением пластины из Ньиредьхазы на концах лука нельзя согласиться по нескольким причинам. Автор публикации в целом виде определяет ее длину в 28-30 см. Учитывая размеры скифских луков — в среднем около 80 см, конечные пластины занимали бы 3/4 их общей длины. Против помещения этих накладок на луке говорит и наличие отверстий для их крепления на основе. И скифские, и средневековые³¹⁾луки не имели накладок с просверленными отверстиями — их приклеивали или привязывали (по-видимому, сочетая оба способа). Отверстия для крепления накладок на луке в большой мере ослабляли его прочность и этого стремились избежать. Кроме того, тетива привязана как раз в том месте, где на накладках находится орнамент, и закрывает его. Все это не позволяет согласиться с вариантом реконструкции, предложенным Д. Чаллани.

Помимо простых или орнаментированных геометрическим узором костяных или роговых наконечников луков, применялись и детали, выполненные в зверином стиле. Это убедительно подтверждает изображение лука на стеле из Терновки с головкой грифона на конце, у которой различается ухо, глаз и мощный, опущенный вниз клюв. От уха грифона идет полоса, передающая [12] тетиву³²⁾ (рис. 5, 1). Такой же лук помещен в горите на сахновской диадеме³³⁾ (рис. 5, 2).

Рис. 4. Костяные луки из Венгрии. 1, 4 — пластины; 3 — фрагменты пластины;
5 — реконструкция лука. 1, 2 — Ньиредьхаза; 4 — Сегед. [13]

В качестве аналогии лука на Терновской стеле Н. Г. Елагина верно указывает бронзовую бляшку в виде лука в горите из села Омары в Татарии (рис. 5, 3). Выступающий из горита конец лука завершается головкой грифона, почти аналогичной Терновской.³⁴⁾ Головки грифонов на концах лука на Терновской стеле и пластинке из Омар позволяют связать с луком еще некоторые находки. Имеется в виду костяная резная головка длинноклювой птицы из кургана на Темир-Горе (рис. 6, 1) из раскопанного А. М. Лесковым погребения под Каховкой, из Серогоз и Жаботина. По поводу назначения первой существует несколько мнений: Т. Н. Троицкая считает, что это часть уздечки,³⁵⁾ В. А. Ильинская видит в ней верхнюю часть деревянного псалия,³⁶⁾ С. В. Киселев — обойму для ремня,³⁷⁾ а Э. В. Яковенко — часть декора колчана.³⁸⁾ Я считаю, что этот предмет можно связать со сложным луком. Очевидно, то же назначение имели и близкие головке из Темир-Горы костяные детали из Жаботина (рис. 6, 2) и Серогоз (рис. 6, 3),³⁹⁾ связываемые В. А. Ильинской с костяными головками деревянных псалиев.⁴⁰⁾

Костяная головка хищной птицы, которая также скорее всего является частью лука, была найдена вместе с наконечниками стрел VI в. до н. э. в разрушенном погребении 1 кургана № 2 у пос. Зеленый Лагерь (Семеновка) под Каховкой⁴¹⁾ (рис. 6, 4).

Рис. 5. Изображения луков в горитах. 1 — стела из Терновки:
2 — пластина из Сахновки; 3 — бляшка из Омар.

Вместе с остатками горита — набором наконечников стрел, костяными застежками — в кургане VI в. до н. э. у с. Новоалександровка-I под Ростовом найден очень интересный фрагмент конца лука в виде головки орла или грифона (рис. 6, 6). С ними найден еще какой-то предмет, названный авторами раскопок «навершием конической формы». Он не опубликован, поэтому его место в составе лука или горита установить невозможно.⁴²⁾

В погребении 3 Комаровского могильника под Моздоком, относящемся к VI в. до н. э., был найден очень интересный предмет (рис. 6, 5) в виде орлиной головки с глазом, оформленным в виде солярного знака.⁴³⁾ Сквозь него проходит отверстие. Он найден рядом с головой коня и связывается автором [14] раскопок М. П. Абрамовой с конской уздой. Вряд ли это так. Скорее всего этот предмет следует отнести к луку. В пользу этого говорит его типологическое сходство с описанными выше частями луков, а этот предмет, очевидно, украшал окончание лука. Рядом с «навершием» находилась орнаментированная костяная пронизь, подобная тем, что входили в состав украшений горитов. Более подробно об этих предметах будет идти речь в главе «Гориты». Очевидно, частями луков являются также и клыки диких кабанов с просверленными отверстиями из кургана № 3 у с. Подгородное под Днепропетровском (один был найден вместе с луком (рис. 6, 8), раскопанным И. Ф. Ковалевой⁴⁴⁾) и из Зивие (рис. 6, 7).⁴⁵⁾

Рис. 6. Окончания луков из рога и кости. 1 — Темир-Гора; 2 — Жаботин; 3 — Серогозы;
4 — Семеновка; 5 — Комаровский могильник; 6 — Новоалександровка-1;
7 — Зивие; 8 — Подгородное: 9 — английские спортивные луки.

Во всех случаях подобные детали были найдены в одном экземпляре, что делает невозможным толкование их в качестве наконечников псалиев. В противном случае должно быть две или четыре, если они находились на обоих концах каждого псалия. Не может быть эта деталь и частью декора колчана или (тем более) обоймой ремня. Сама форма круглого отверстия не допускает крепления ее на ремне, а на горите нет таких частей, которые бы оканчивались круглой деталью. Использовать в качестве застежки тоже невозможно. Самое естественное ее расположение — [15] на верхнем конце лука. Вряд ли парная деталь могла находиться на нижнем конце лука — ее неминуемо сорвали бы, вынимая лук из горита.

Рис. 7. Изображения луков на ножнах мечей. 1 — Мельгунов; 2 — Келермесс.

По мнению В. А. Анохина, лук, который держит в руках царь Атей на своей монете, имеет на верхнем конце небольшой наплыв, придающий ему сходство с головкой хищной птицы.⁴⁶⁾ Помимо стелы из Терновки, такая головка помещена на диадеме из Сахновки и на стеле из городища «Чайка» под Евпаторией.⁴⁷⁾ Несмотря на большую схематизацию, такую же головку можно видеть на луке в руках воина куль-обского сосуда.

Такие головки украшали, по-видимому, окончания луков, выступающие из горитов. Располагались они вдоль лука, являясь его продолжением (Темир-Гора, Серогозы, Зеленый Лагерь, Новоалександровка-I) или поперек (навершие из Комаровского могильника). В последнем положении такие «навершия» воспроизведены на стеле из Терновки и на бляшке из Омар (рис. 5, 3).

Интересно, что роговые окончания имеют и современные английские охотничьи и спортивные луки. Форма их очень близка форме наконечников скифских луков⁴⁸⁾ (рис. 6, 9).

Для соединения частей лука, помимо использования для лука из Керчи коры, могли, по-видимому, применять клей или перевязывали их сырыми сухожилиями, которые при высыхании образовывали упругую однородную массу. Об использовании сухожилий в [16] скифских луках писала А. И. Мелюкова.⁴⁹⁾

Из приведенного выше перечня находок луков и их частей в курганах Скифии ясно видна их немногочисленность. Если количество погребений, в составе инвентаря которых есть целые или сохранившиеся частично наборы стрел, приближается к двум тысячам, то луки или их фрагменты найдены менее чем в десяти погребениях.

Рис. 8. Изображения лучников на поясе из Тлийского могильника.

К. Ф. Смирнов объясняет этот факт следствием плохой сохранности дерева.⁵⁰⁾ Однако его довод противоречит фактам довольно частого наличия сохранившегося деревянного материала в могилах скифского времени: сосудов, подносов для жертвенного мяса, заслонов, досок, на которых лежат погребенные, части древков копий и ручек топоров. На значительную длину сохраняются древки стрел^* и даже тростниковые древки стрел. Для примера приведем курган № 400 у с. Журавки.⁵¹⁾

Этот перечень можно было бы продолжить, но даже сейчас ясно, что в погребениях сохраняются тонкие древки стрел, деревянные стрелы и не сохраняются луки, сделанные из твердого дерева и имеющие большую, чем [17] древки, массу. Бесспорно, причину редкого нахождения лука в погребениях нельзя объяснять только плохой сохранностью дерева. Очевидно, лук не всегда клали в могилу вместе с его хозяином или хозяйкой. Это могло объясняться не только материальной его ценностью, часто в погребениях лежат более ценные вещи — драгоценное оружие, роскошные украшения и т. д. В качестве осторожного предположения, можно говорить о том, что лук, занимавший особое место в составе скифского оружия, мог передаваться по наследству. В какой-то мере это подтверждает рассказ Геродота, как Геракл оставил лук сыновьям.⁵²⁾ И может быть не таким уж абсурдным является помещение в могиле стрел без лука.⁵³⁾

Характерно, что находки луков чрезвычайно редки и в степях Евразии к востоку от Скифии. На территории савроматов найдено только два лука — Мечетсайский и Новокумакский (курганы № 13, погребение 1; № 7, погребение 7),⁵⁴⁾ хотя дерево там неплохой сохранности и древки стрел сохраняются на значительную длину. Не найдены луки или их остатки даже в таких курганах, как горноалтайские, где изделия из дерева дошли до наших дней даже не деформировавшись.⁵⁵⁾ Интересно, что луки сравнительно неплохо сохраняются [17] в более ранних, чем скифские, могилах. По подсчетам С. Н. Братченко, в степях Северного Причерноморья сейчас известно не менее пяти находок луков в могилах катакомбной культуры. Условия их залегания в погребениях практически не отличаются от скифских погребальных сооружений, а возраст на добрую тысячу лет старше. Для примера можно указать лук из погребения 3 в кургане № 6 курганной группы Аккермень-1, сохранившийся на длину 0,6-0,9 м,⁵⁶⁾ и лук из погребения 1 кургана № 12 того же могильника, сохранившийся на длину 1,2 м.⁵⁷⁾

Рис. 9. Сосуд из Куль-Обы. [18]

А. В. Мишулин высказал мнение об использовании скифами луков, изготовленных из пары рогов.⁵⁸⁾ В подтверждение этого он приводит рассказ Гомера об оружии одного из троянцев — Пандара, который держал в руках

лук... лоснистый,
рога быстроскачущей серны дикой.
Роги ее от главы на шестнадцать ладоней вздымались.
Их обработав искусно, сплотил рогодел знаменитый,
Вылощил ярко весь лук и покрыл его златом поверхность.⁵⁹⁾

Из рогов луки не изготовлялись, и на ошибочность этого мнения верно указала А. И. Мелюкова.⁶⁰⁾ Из-за крайней фрагментарности археологических материалов, характеризующих скифский лук, основными источниками, позволяющими говорить о его внешнем виде, являются памятники искусства и свидетельства древних авторов. Основная группа этих материалов перечислена в начале главы. Здесь следует отметить абсолютное тождество всех их, дающих в общем один тип оружия, оставшийся неизменным на всем протяжении истории скифов.

Древнейшие скифские луки изображены в руках у фантастических существ на ножнах мечей из Мельгуновского и Келермесского курганов. Это характерный лук «скифского» типа в виде сигмы с асимметричными плечами, перехватом в средней части, где его берут рукой и загнутыми наружу концами (рис. 7).

Луки этого же типа воспроизведены на поясе из Тлийского могильника в Южной Осетии (рис. 8). Исследователь могильника Б. В. Техов справедливо помещает эти изображения в таблице вместе с вещами скифского типа, найденными на территории Северного Кавказа.⁶¹⁾

Наиболее четкое изображение скифского лука находится на сосуде из Куль-Обы (рис. 9). Его держит в руках воин, натягивающий тетиву. Лук небольшой, с плечами разной величины и разного изгиба, концы сильно отогнуты наружу. К этому луку полностью подходит описание, оставленное Аммианом Марцеллином: «В то же время как луки всех народов сгибаются из гнущихся древков, луки скифские..., выгнутые с обеих сторон широкими и глубокими внутрь рогами, имеют вид луны во время ущерба, а середину их разделяет прямой и круглый брусок».⁶²⁾

Одна из особенностей скифских луков — загнутые края концов. Так они изображены на всех предметах торевтики. О загнутых концах скифских луков упоминал Эсхил,⁶³⁾ о «кривых луках» скифов читаем в древних схолиях к «Одиссее».⁶⁴⁾

Интересная модель скифского лука была найдена в детском погребении 49 некрополя Ольвии, относящемся к середине V в. до н. э. Она воспроизводит лук сигмообразной формы с плечами разной величины, перехват для рукоятки небольшой, чуть загнутые вверх концы заострены. Хотя сама тетива отсутствует, лук показан в боевом положении — с натянутой тетивой. В разрезе лук круглый, длина его 10 см⁶⁵⁾ (рис. 10).

Тетива — важнейшая часть лука. Она должна быть прочной, чтобы выносить многократные нагрузки при [19] одевании на лук и при стрельбе, и устойчивой к деформации — одинаково опасны и вытягивание тетивы, и ее сокращение.

Рис. 10. Модель лука из Ольвии.

Тонкая тетива в погребениях сохраниться не могла. В древних схолиях к «Илиаде» тетива скифских луков, сделанная из конского волоса, противопоставляется воловьей тетиве критян.⁶⁶⁾ Возможность использования тетивы из конского волоса подтверждается данными этнографии.⁶⁷⁾ Для этой же цели могли использоваться конские жилы.⁶⁸⁾

Рис. 11. Изображение простого (?) лука на ножнах меча из кургана Пять Братьев.

Скифские сложные луки были небольшими. Впервые мнение об использовании скифами небольшого по размерах лука высказал Э. Ленц.⁶⁹⁾ [20] Вслед за ним Б. Н. Граков отметил, что длина натянутых луков колебалась в пределах 1/5—1/2 человеческого роста.⁷⁰⁾ Мнение Б. Н. Гракова поддержала А. И. Мелюкова, определившая длину луков чуть более 60 см.⁷¹⁾ Максимальную длину скифского лука в 70 см определили А. И. Тереножкин и В. А. Ильинская.⁷²⁾

Это полностью подтверждается памятниками изобразительного искусства, где луки составляют менее 1/3 роста стрелка.⁷³⁾ По мнению А. И. Мелюковой, на обычные размеры луков, немного превышающие 60 см, указывают и величина золотых обкладок горитов (длина равна 45-47 см), из которых, судя по изображениям на предметах торевтики, лук выступает на 1/3 своей длины,⁷⁴⁾ и изображения луков в горитах на скифских стелах. Длина савроматских луков, однотипных скифским, была определена К. Ф. Смирновым в 80 см.⁷⁵⁾ Тагарский лук имел длину 60-80 см.⁷⁶⁾ Длина единственного сохранившегося скифского лука равнялась 64,5 см.⁷⁷⁾

А. И. Мелюкова достаточно убедительно высказала мнение о существовании у скифов и больших луков, длина которых доходила до 1 м, что подтверждается находками в Битовой Могиле древков стрел длиной более 71 см и в могиле № 31 Бобрицкого могильника колчана (?) длиной 70 см.⁷⁸⁾

Применение скифами коротких и длинных луков подтверждает и разная длина использовавшихся в Скифии древков стрел. Не исключено, что в Скифии использовались и простые луки. Изображение такого лука есть в батальной сцене на золотой пластине меча чертомлыцкой серии (рис. 11).

Подводя итоги рассмотрения конструкций скифских луков, следует отметить, что здесь у археологов больше невыясненного, чем достоверного. Исключительная редкость находок луков скифского типа не дает возможности во всех деталях представить это главное оружие скифов, а лишь составить самое общее впечатление, основанное на памятниках изобразительного искусства и реальных, достаточно хорошо сохранившихся, экземплярах.

¹⁾ Анучин Д. Н. О древнем луке и стрелах. — В кн.: Труды V Археологического съезда в Тифлисе. М., 1887, с. 342.

²⁾ Там же, с. 350.

³⁾ Там же.

⁴⁾ Смирнов К. Ф. Вооружение савроматов, с. 31.

⁵⁾ Мелюкова А. И. Вооружение скифов, с. 15.

⁶⁾ Медведев А. Ф. Ручное метательное оружие. — САИ, 1966, E1-36, с. 7.

⁷⁾ Руденко С. И. Культура населения горного Алтая в скифское время. М., Л.; 1953, с. 260.

⁸⁾ Археологiя Украïнськоï РСР, т. 2, с. 132.

⁹⁾ Литвинский В. А. Древние кочевники «Крыши мира». М., 1972, с. 83.

¹⁰⁾ Rausing G. The bow. Bonn-Lund, 1967, p. 16.

¹¹⁾ Hardy R. Longbow. Cambridge, 1976, p. 12.

¹²⁾ Kleeman O. Die dreiflügeligen Pfeilspitzen in Frankreich. — Abhandlungen der Geistes- und Sozialwissenschaftlichen Klasse. Jahrgang, 1954, N 4; Черников С. С. Загадка Золотого кургана. М., 1965, с. 46-51, 178-185.

¹³⁾ Смирнов К. Ф. Вооружение савроматов, с. 31.

¹⁴⁾ Граков В. Н. Скифские погребения на Никопольском курганном поле. — МИА, 1962, № 115. с. 59.

¹⁵⁾ Там же, с. 67.

¹⁶⁾ Мозолевский Б. М. Товста Могила. К., 1979, с. 177.

¹⁷⁾ Бессонова С. С. Погребение IV в. до н. э. из Трехбратнего кургана. — В кн.: Скифские древности. Киев, 1971, с. 247, рис. 6, 1, 2. С. С. Бессонова ошиблась, называя лук простым. Безусловно, здесь был сложный лук.

¹⁸⁾ Там же, с. 247, рис. 6, 1-2.

¹⁹⁾ Смирнов К. Ф. Сарматы на Илеке. М., 1975, с. 120, 163, рис. 42, 1, 7.

²⁰⁾ Там же, с. 163, рис. 37, 9.

²¹⁾ Смирнов К. Ф. Орские курганы ранних кочевников. — В кн.: Исследования по археологии Южного Урала. Уфа, 1977. с. 16, рис. 7, 3.

²²⁾ Ильинская В А. Скифы Днепровского лесостепного Левобережья. Киев, 1968, с. 98. рис. 26, 1.

²³⁾ Ильинская В. А. Памятники скифского времени в бассейне р. Псел. — СА, 1957, т. 27, с. 236, рис. 1, 12.

²⁴⁾ Ильинская В. А. Скифы Днепровского лесостепного Левобережья, с. 98, рис. 26, 2.

²⁵⁾ Мельник Е. Раскопки курганов в Харьковской губ. 1900—1901 гг. — В кн.: Труды XII Археологического съезда. М., 1905, т. 1, с. 685.

²⁶⁾ Черненко Е. В., Бреловская Э. И., Полин С. В., Ольговский С. Я. Работы Краснознаменской экспедиции. — АО 1974 г, М., 1975, с. 370.

²⁷⁾ Березовецъ Д. Т. Розкопки курганного могильника ..., с. 59.

²⁸⁾ Черненко Є. В. Скiфськi кургани V ст. до н. е. поблизу м. Жданова. — Археологiя, 1970, 23, с. 180, рис. 2. 2.

²⁹⁾ Шрамко Б. А. Крепость скифской эпохи у с. Вельск — город Гелон. — В кн.: Скифский мир, с. 116, рис. 11, 9.

³⁰⁾ Csállany D. Szkita ijmaradványok. — A Nyiregyházi Josa András múzeum Évkönyve IV—V. 1961. Nyrregyhaza, 1864, 7-14, кéр. 1-4.

³¹⁾ Медведев А. Ф. Указ. соч., табл. 2-6.

³²⁾ Елагина Н. Г. Скифские антропоморфные стелы Николаевского музея. — СА, 1959, № 2, с. 192, рис. 4, в; 7; 8, 1.

³³⁾ Черненко Е. В., Клочко В. И. О подлинности золотой пластины из Сахновки. — СА, 1979, № 4. рис. 2; 3, 1, 2.

³⁴⁾ Збруева А. В. История населения Прикамья в ананьинскую эпоху. — МИА, 1952, № 30. табл. XIX, 19.

³⁵⁾ Яковенко Э. В. Курган на Темир-Горе. — СА, 1972, № 3, с. 265.

³⁶⁾ Ильинская В. А. Некоторые мотивы раннескифского звериного стиля. — СА, 1965, № 1, с. 102.

³⁷⁾ Киселев С. В. Древняя история Южной Сибири. М., 1951, с. 249.

³⁸⁾ Яковенко Э. В. Курган на Темир-Горе с. 265; Яковенко Э. В. Древнейший памятник искусства скифов. — СА, 1976, № 2.

³⁹⁾ Браун Ф. Отчет о раскопках в Таврической губернии. — ИАК, 1906, вып. 19, с. 85.

⁴⁰⁾ Ильинская В. А. Некоторые мотивы раннескифского звериного стиля. — СА, 1965, № 1, рис. 13, 1, 6. Кстати, среди вещей, найденных в Серогозах, нет ни одной, относящейся к узде. Все они связываются с луком и стрелами.

⁴¹⁾ Leskov A. M. Die skythischen Kurgane. Antike Welt. Sondernummer. 1974, S. 58. Abb. 74.

⁴²⁾ Лукьяшко С. И., Головкова Н. Н., Обозный В. И., Гамаюков А. К. Раскопки курганов в зоне строительства Приморской оросительной системы. — АО 1977 г. М., 1978, с. 128, рис. на этой же странице. [152]

⁴³⁾ Абрамова М. П. Погребения скифского времени Центрального Предкавказья. — СА, 1974, № 2, с. 202, рис. 5.

⁴⁴⁾ Ковалева И. Ф., Мухопад С. Е. Скифские памятники орельско-самарского междуречья. — В кн.: Курганные древности степного Поднепровья (III—I тыс. до н. э.). Днепропетровск, 1979, с. 114, рис. 2, 5.

⁴⁵⁾ Ghirshman R. Iran, Protoiranier, Meder, Achämeniden. — München, 1964, S. 380, Tabl. 3, № 540

⁴⁶⁾ Анохин В. А. Монеты Атея. — В кн.: Скифские древности, с. 26, рис. 1.

⁴⁷⁾ Шульц П. Н. Скифское изваяние, найденное у городища «Чайка» под Евпаторией. — В кн.: Античная история и культура Средиземноморья и Причерноморья. М.; Л., 1968, рис. 1, 2, 3.

⁴⁸⁾ Hardy R. Longbow, fig. on p. 191.

⁴⁹⁾ Мелюкова А. И. Указ. соч., с. 15.

⁵⁰⁾ Смирнов К. Ф. Вооружение савроматов, с. 31.

^* Подробно о длине древков стрел, сохранившихся в погребениях, см. главу «Стрелы».

⁵¹⁾ ИАК, 1905, вып. 14, с. 11.

⁵²⁾ Геродот, IV.9-10. — ВДИ, 1947, № 2, с. 260.

⁵³⁾ Мозолевсъкий Б. М. Указ. соч., с. 176.

⁵⁴⁾ Смирнов К. Ф. Сарматы на Илеке, с. 120; Смирнов К. Ф. Орские курганы ранних кочевников, с. 15, рис. 7, 3.

⁵⁵⁾ Руденко С. И. Горноалтайские находки и скифы. М., Л.; 1952, с. 131.

⁵⁶⁾ Вязьмiтiна М. I., Iллiнська В. А., Покровсъка Є. Ф. и др. Кургани бiля с. Ново-Пилипiвки i радгоспу «Аккермень». — АП, 1960, т. 8, с. 52, рис. 36.

⁵⁷⁾ Там же, с. 57-58, рис. 43.

⁵⁸⁾ Мишулин А. В. О военном искусстве скифов. — Исторический журнал, 1943, № 8/9, с. 66.

⁵⁹⁾ Илиада, IV.105-125 / Пер. H. И. Гнедича. М., 1960, с. 69.

⁶⁰⁾ Мелюкова А. И. Вооружение скифов, с. 15.

⁶¹⁾ Техов Б. В. Очерки древней истории и археологии Юго-Осетии. Тбилиси, 1971, с. 214, рис. 77, 12, 13; Техов Б.В. Центральный Кавказ в XVI—X вв. до н. э. М., 1977, с. 129-130, рис. 99, 6, 12.

⁶²⁾ История, XXII.8.10. — ВДИ. 1949, № 3, с. 285.

⁶³⁾ Эсхил, 214, Хоэфоры, 154. — ВДИ, 1947, № 1, с. 303. {так — HF.}

⁶⁴⁾ ВДИ, 1947, № 1, с. 298, фр. 136.

⁶⁵⁾ Козуб Ю. И. Модель лука из Ольвии. — В кн.: Скифские древности, с. 270, рис. 1.

⁶⁶⁾ К песне VI.122. — ВДИ, 1947, № 1, с. 281.

⁶⁷⁾ Мелюкова А. И. Указ. соч., с. 15.

⁶⁸⁾ Публий Овидий Насон. Письма с Понта, I.2.20. — ВДИ, 1949, № 1, с. 235.

⁶⁹⁾ Ленц Э. Заметки о предметах вооружения из раскопок 1903 г. близ с. Журовки. — ИАК, 1905, вып. 14, с. 75.

⁷⁰⁾ Граков Б. Н. Техника изготовления металлических наконечников стрел у скифов и сарматов. — В кн.: Труды Секции археологии Российской ассоциации научно-исследовательских институтов общественных наук. М., 1930, т. 5, № 78.

⁷¹⁾ Мелюкова А. И. Вооружение скифов, с. 14.

⁷²⁾ Археологiя Украïнськоï РСР. К., 1971, т. 3, с. 133.

⁷³⁾ Мелюкова А. И. Вооружение скифов, с. 14.

⁷⁴⁾ Смирнов К. Ф. Вооружение савроматов, с. 32.

⁷⁵⁾ Там же, с. 32.

⁷⁶⁾ Членова Н. Л. Происхождение и ранняя история племен тагарской культуры. М., 1967, с. 64.

⁷⁷⁾ Бессонова С. С. Указ. соч., с. 247.

⁷⁸⁾ Мелюкова А. И. Вооружение скифов, с. 15.

II. Стрелы

Стрелы, использовавшиеся скифами, обычно состояли из трех частей — наконечника, древка и оперения. Общую длину древка скифских стрел, равную 60 см,¹⁾ установил Э. Ленд. Обычно древки в погребениях сохраняются плохо, чаще всего сравнительно небольшой кусок 1,5-2,0 см, примыкающий к наконечнику, обычно пропитанный окислами бронзы или железа, имеющими консервирующие свойства.

Приведем некоторые данные о длине древков.

Самые длинные сохранившиеся древки стрел известны из Битовой Могилы (71,28 см)²⁾ и из погребения 17 кургана № 2 в I курганной группе Никопольского курганного поля (82 см).³⁾ Близкую им длину (около 80 см) имели древки стрел в третьем Пазырыкском кургане.⁴⁾ В кургане № 21 могильника у с. Кут часть древков сохранилась на всю длину — 45 см,⁵⁾ в кургане № 4 группы Страшной Могилы у г. Орджоникидзе — на 50 см.⁶⁾ Длину около 60 см имели древки стрел в кургане № 13 группы БОФ у г. Орджоникидзе,⁷⁾ 70 см — в кургане из Чертомлыка.⁸⁾ В кургане № 5 у с. Булгакове в Николаевской области стрелы сохранились на всю длину древка — 52 и 44 см,^* в гробнице № 2 (погребение 1) кургана № 12 группы Носаки древки сохранились на длину 42-43 см.⁹⁾

Интересные данные о длине скифских стрел были получены при раскопках кургана Репяховатая Могила у с. Матусово Шполянского р-на Черкасской обл., проведенных в 1974 г. А. И. Тереножкиным, В. А. Ильинской и Б. Н. Мозолевским. В трех найденных горитах расстояние между наконечниками и костяной застежкой от клапана горита равнялось 40-50 см.¹⁰⁾ Исходя из того что застежка находилась приблизительно на 1/3 длины стрелы от ее ушка, общая длина стрелы определяется [22] в 60-65 см. На плане бокового погребения Солохи изображен парадный горит длиной 42,5 см, из которого стрелы выступают почти на 1/3 его длины.¹¹⁾ Следовательно, длина стрел приближалась к 55 см.^*

Таким образом, имеющиеся материалы позволяют говорить, что длина древков наконечников стрел колебалась от 44-45 см (сохранившиеся на всю длину древки из Кута и Булгаково) до 80-85 см (древки из кургана на Никопольском курганном поле). Такое различие в длине древков, возможно, объясняется использованием скифами разных по длине луков — коротких и длинных, о чем говорилось в главе о луках. Следует отметить, что длина даже полностью сохранившихся древков лишь близка реальной, но не равна ей. Они стали короче при усыхании дерева.

Во всех случаях древки в разрезе круглые и обычно имеют диаметр около 2-3 мм. Очевидно, эта толщина равна половине или трети реальной и объясняется высыханием дерева. Может быть, близки к реальным данные о толщине древков в кургане Три Брата под Керчью, где они у наконечников имеют толщину 0,4 см, а к концу расширяются до 0,3-0,6 см¹²⁾ (рис. 12, 1). В кургане у с. Булгакове короткие (длина 44 см) древки имели диаметр 0,3 см, а длинные (52 см) — 0,5 см. По-видимому, диаметр древка зависел и от его длины.

Сохранившиеся древки гладкие, тщательно отшлифованные. Это объясняется стремлением избегать травм при стрельбе. Оканчиваются древки небольшим расширением, образующим ушко с выемкой для тетивы. Ширина и глубина выемок в ушке в сохранившихся экземплярах из кургана Три Брата колебались от 0,25 до 0,35 см.¹³⁾ Аналогичные ушки сохранились и в Куль-Обе¹⁴⁾ (рис. 12, 2). В Пазырке на Алтае древки стрел имели в среднем диаметр 6-7 мм. Они несколько сужались к наконечнику и расширялись у ушка до 9 мм. Вырез для тетивы в ушке стрелы — шириной около 5 мм, очевидно, близкий диаметр имела и сама тетива.¹⁵⁾

Рис. 12. Древки стрел.^* 1 — курган Три Брата; 2 — Куль-Оба; 3 — Пазырык.

Прицельная стрельба из лука стрелой, не имеющей оперения, практически невозможна. Оперение имели и скифские стрелы. Оно хорошо заметно на стрелах, лежащих в горитах, изображенных на предметах торевтики. Стрелы с оперением видны на поясе у воинов из погребения № 76 могильника Тли¹⁶⁾ (см. рис. 7). Две оперенные стрелы поразили оленя на ажурной пластине из кургана у с. Гюновка Запорожской области (рис. 13). На этих стрелах заметны не только часть оперения, но и ушки. Отчетливо видно, что оперение начинается не у ушка, а на некотором отдалении от него. Стрелу с оперением и ушком держит в руках воин на золотом перстне из гробницы IV в. до н. э. на горе Митридат в Керчи.¹⁷⁾ Воин на перстне из Керчи, очевидно, проверяет прямизну стрелы — это очень важно для точности стрельбы (рис. 14, 1). [23]

Арабский средневековый трактат о стрельбе из лука сообщает, что от места нахождения оперения на древке по отношению к ушку зависят точность боя и скорость полета стрелы: близость к ушку обеспечивала точность выстрела, а удаление ее к наконечнику — быстроту полета¹⁸⁾ и, следовательно, ударную силу. Кроме оперенных в древности применялись и неоперенные стрелы (судя по упоминанию Геродота о ликийцах, имевших «неоперенные камышовые стрелы»¹⁹⁾).

Рис. 13. Пластина из Гюновки.

О месте помещения оперения на древке на некотором удалении от ушка говорит пластина из Гюновки. Может быть, об этом же свидетельствует и наличие украшений в виде полос разного цвета (красного, черного, белого, желтого), образующих три системы окраски на древках из кургана Три Брата.²⁰⁾ Скифский лук и стрелы с оперением и ушком изображены на монетах Пантикапея IV в. до н. э.²¹⁾ (рис. 14, 2). Очевидно, оперение прикреплялось к той части древка, где не было окраски. На некоторых древках кургана Три Брата расписаны краской только последние сантиметры, и в этом случае оперение могло крепиться у самого ушка, на других — раскраска кончалась на расстоянии около 5 см от ушка.

Окраска древков стрел нередко встречается в скифских погребениях. Чаще окрашена часть древка, примыкавшая к наконечнику. Для окраски обычно применялась красная или черная краска. Иногда окраска состояла из чередующихся полос разной длины, выполненных в одном или двух цветах. Известна и окраска древков в той части, которая находилась у оперения.

Интересный вариант окраски дают древки стрел из гробницы № 2 (погребение [24] 1 кургана № 12 в уроч. Носаки. На некоторых из них сохранились следы окрашенности: в районе разреза для тетивы нанесена полоска ярко-красного цвета длиной 1-1,2 см, а у наконечников — полоса черного цвета шириной 1-1,3 см. Черная краска окаймлена красной каемкой шириной 0,2-0,3 мм.²²⁾ На этих древках полосы окраски довольно широкие. На большинстве древков из других комплексов эти полосы обычно уже. Во всех погребениях, где были найдены окрашенные древки, известна только окраска полосами краски разной ширины, нанесенными поперек древка.

Полихромная роспись из четырех цветов известна только в одном погребении кургана Три Брата (сочетание полос красного, черного, белого, желтого). В пределах одного набора известны от одного до трех способов окраски части древок. Выяснить, связаны ли они с определенными типами наконечников, не удалось. На тщательную фиксацию способов росписей древков, очевидно, следует обратить внимание при раскопках.

Сложную и красивую систему полихромной росписи имели в нижней части древки стрел из курганов Горного Алтая. В отличие от окраски скифских древков, полосы располагались не только поперек, но и вдоль них. На некоторых экземплярах они начинались у самого ушка и занимали 10-15 см.²³⁾ В кургане № 401 у с. Журовки вместе с наконечниками стрел «...сохранились кое-где ярко-красные блестки от перышек стрел».²⁴⁾ Э. Ленц отнесся к этому с сомнением, связав появление этих блесток с окислением стрел.²⁵⁾ В кургане № 346 (Зеленая Могила) у с. Теклино в месте окончания древков были «...найдены остатки красной краски, которая, может быть, указывает на окраску перьев у стрел в красный цвет».²⁶⁾

Рис. 14. Изображения луков и стрел. 1 — перстень из Керчи;
2 — монета Пантикапея.
(в книге расположены вертикально. HF)

Для оперения обычно использовались перья из крыльев птиц. По свидетельству упомянутого выше арабского трактата в средние века на Руси и на Востоке лучшими для оперения считались перья орла, грифа, сокола и морских птиц, использовались перья и других птиц, имеющихся в данной местности.²⁷⁾ Остатки оперения из жестких перьев, вероятно, беркута найдены в одном из сарматских погребений [25] Поволжья (Второй Бережновский могильник, курган № 17, погребение I).²⁸⁾ Оперение из огромных хвостовых перьев имели стрелы из Ноинулинских курганов.²⁹⁾

Процесс изготовления оперения несложен — с выбранного для этой цели пера сдиралось с двух сторон опахало, обычно с верхним тонким слоем стержня, после чего с помощью клея крепилось к древку по оси с двух или трех сторон. Может быть, скифы для крепления оперения на древке использовали полоски из тонкой узкой кожи, как это делали сарматы, судя по находке в упомянутой выше могиле Второго Бережновского могильника.³⁰⁾ С. И. Руденко на основании находки возле ушка одной из стрел третьего Пазырыкского кургана обмотки из сухожилий увидел в ней средство крепления тетивы.³¹⁾ Однако эта деталь не могла, очевидно, использоваться для крепления тетивы, поскольку она находилась непосредственно на ушке и была бы сорвана при стрельбе. Скорее всего обмотка скрепляла треснувшее ушко (рис. 12, 3).

Порода дерева, из которого изготовлены древки скифских стрел, практически еще не определялась. А. И. Мелюкова и К. Ф. Смирнов отмечают, что для этой цели применялись береза, ясень, тополь.³²⁾ Древко должно было быть без сучков и легко подвергаться обработке с помощью такого несложного орудия, как нож, нередко входившего в состав колчанного набора (например, шесть наборов из Толстой Могилы³³⁾).

Древки стрел изготовлялись и из тростника. Такие древки были найдены в курганах под Смелой, в Малой Цимбалке,³⁴⁾ известны и среди памятников савроматов и сарматов.³⁵⁾ Широкое распространение в древнем мире тростника для изготовления древков стрел подчеркнул М. П. Грязнов.³⁶⁾ «Камышевые стрелы» персов упоминает Геродот,³⁷⁾ а у Фукидида тростник даже фигурирует как синоним стрелы.³⁸⁾

Очень интересно свидетельство Плиния о значении тростника. «...Если бы кто-нибудь тщательно сосчитал эфиопов, египтян, арабов, скифов, бактров, столь многочисленные сарматские и восточные племена, а также все владения, занимаемые парфянами, то оказалось бы, что во всем мире почти равная часть людей живет, побежденная тростником».³⁹⁾ Тростник — подходящий материал для изготовления древков. Он достаточно прочен, идеально прямой, не требует почти никакой обработки. Немаловажным является и его повсеместное распространение практически на берегах всех водоемов Евразии. Недостатком тростника является его хрупкость. Повысить прочность его можно было закалив стебель на огне, как это делалось в небольшом гималайском княжестве Бутан.⁴⁰⁾

К недостаткам относится и его трубчатость, которая затрудняла надежное крепление наконечника и делала невозможным изготовление ушка для запуска тетивы. При натягивании лука тростник в этом месте неминуемо был бы раздавлен пальцами руки, а при натяжении и выстреле его бы расщепила тетива. Для устранения этого недостатка нужны были дополнительные приспособления на концах древка. Древко должно было быть составным. Без применения дополнительных деталей тростниковым древком пользоваться было нельзя. Интересно был решен переход от тростникового древка к наконечнику, прослеженный в карасукском могильнике Дандыбай (рис. 15, 1). В верхний край тростникового древка был вставлен отрезок ветки груши, заостренный конец которой входил во втулку наконечника.⁴¹⁾ Такой же способ крепления бронзового наконечника, найденного в «сокровищнице» Персеполя, предполагает [26] Э. Шмидт,⁴²⁾ опубликовавший этот комплекс. Бронзовые втульчатые наконечники стрел с железными насадками использовались с VI в. до н. э. до рубежа новой эры на огромной территории азиатских степей, в Китае и Индокитае.⁴³⁾

Рис. 15. Части составных древков стрел.
1 — Дандыбай: 2 — Темир-Гора; 3 — Персеполь.

К. Ф. Смирнов верно обратил внимание на то, что в савроматских погребениях во втулках бронзовых наконечников иногда находились короткие деревянные части древков. «Их нижние концы, выходящие из втулки, несколько заострены и не производят впечатления обломанных и истлевших».⁴⁴⁾ Исходя из этого К. Ф. Смирнов делает вывод об использовании савроматами составных древков, когда нижний конец короткого деревянного стержня вставлялся в конец тростниковой трубки. Такой же способ использования тростника для изготовления древков у скифов предполагает А. И. Мелюкова, оговаривая, правда, что «...точных указаний на это нет».⁴⁵⁾ Веские доводы в пользу существования составных древков у скифов привела Э. В. Яковенко. Ссылаясь на работу Б. А. Шрамко, она приводит его мнение о наличии деталей из твердого дерева, удачно названных «переходными стержнями», в курганах № 456 у с. Макеевки и № 400 у с. Журавки.⁴⁶⁾

Аналогичные переходные стержни, по ее мнению, были найдены в кургане № 12 группы 22-й шахты под г. Орджоникидзе, кургане № 14 группы Широкое-III Скадовского р-на Херсонской обл. Здесь сохранились переходные стержни из дерева длиной от 1,3 до 3 см. «При рассмотрении этих стержней в лупу видно, что они обработаны острым инструментом: одна сторона у них тонкая и заостренная — для втулки наконечника, другая, служившая насадкой тростникового древка, — утолщенная, слегка конусовидная».⁴⁷⁾ Перечень погребений, в состав инвентаря которых входят бронзовые наконечники стрел с переходными стержнями, можно было бы продолжить, включив в него десятки находок.

Рис. 16. Костяные ушки стрел. 1 — уроч. Дарьевна, 2 — Сувар; 3 — Ильичевка;
4, 5 — Черебаево, 6 — Елизаветовская, 7 — средневековые.

Помимо этих приспособлений, обычных для погребений IV в. до н. э., в более ранних комплексах применялись, по-видимому, и другие. Э. В. Яковенко обращает внимание на шесть костяных предметов из Темир-Горы, о которых писал исследователь этого интереснейшего археологического комплекса А. Е. Люценко, отмечая, что в погребении [27] были найдены «...шесть костяных... трубочек с двумя бронзовыми, по-видимому, принадлежащими к ним наконечниками».⁴⁸⁾

Безусловно, костяные трубочки связаны с наконечниками стрел. Это, помимо четкого указания А. Е. Люценко, подтверждает и наличие окислов бронзы именно на тех частях деталей, которые помещались во втулках наконечников (рис. 15, 2).

Детали составных древков представляли собой небольшие, почти цилиндрические, столбики длиной 2,4 см, имеющие у одного конца шип длиной 0,5 см, пропитанный окислами бронзы, и отверстие на другом конце, куда вставлялось древко,⁴⁹⁾ или еще один промежуточный деревянный стержень.

Это трудоемкое в изготовлении и не очень надежное приспособление, по-видимому, не получило распространения в скифском воинском быту, поскольку применение их не позволяло иметь обширные колчанные наборы. Гораздо проще было изготовлять переходные стержни из дерева. Поэтому в более позднее время они, очевидно, не использовались.

В случае применения тростниковых древков из дерева изготовлялось и ушко. Деревянные детали нижней части наконечников, не защищенные окислами бронзы, подобно переходным стержням, не сохранились. Представление о них дает костяное ушко из кургана в уроч. Дарьевка (рис. 16, 1) под Шполой. Оно имеет вид несколько сужающегося в верхней части цилиндра, в нижней части которого находится полуовальный вырез для тетивы, а в верхней — глухое отверстие, куда вставлялось древко. Высота около 2 см, диаметр около 8-9 мм.⁵⁰⁾

Прямой аналогией ушку из Дарьевки является костяное ушко эпохи поздней бронзы из Сувара⁵¹⁾ (рис. 16, 2). Интересно костяное ушко из цилиндрического отрезка кости с выемкой для тетивы на одном конце и выемкой для древка на другом из сабатиновского слоя поселения у с. Ильичевка⁵²⁾ (рис. 16, 3). Набор разнообразных костяных ушек для тростниковых древков стрел из срубного погребения у с. Черебаево на Поволжье представлен тремя типами ушек — цилиндрическое с выемкой для тетивы, по-видимому, вставлявшееся в трубку тростника; более крупное того же типа, но с выступом-шипом, входившим в тростинку, и изготовленное из части трубчатой кости; треугольное в плане с острием, входившим в тростинку⁵³⁾ (рис. 16, 4).

Помимо втульчатых, в эпоху поздней бронзы применялись более простые в изготовлении черешковые ушки из рога или кости, повторявшие форму ушка деревянной стрелы⁵⁴⁾ (рис. 16, 5).

Но основная масса древков, очевидно, имела черешковые ушки, сделанные из прочного дерева. Очень простое, но достаточно рациональное ушко составной стрелы обнаружила в 1976 г. Э. В. Яковенко у станицы Елизаветовской (курган № 67, погребение 1). Оно изготовлено из части трубчатой кости и имеет вид вытянутого треугольника с выемкой в узкой стороне^* (рис. 16,6). Ушко абсолютно аналогично черебаевскому.

Следует отметить, что втульчатые и черешковые ушки, применявшиеся со времени поздней бронзы, оказались настолько рациональными, что эта система использовалась на протяжении тысячелетий. Костяные ушки древков русских стрел XVI—XVII вв. из собрания ГИМ имеют ту же схему, что и ушки стрел эпохи поздней бронзы⁵⁵⁾ (рис. 16, 7). [28]

¹⁾ Ленц Э. Э. Заметки о предметах вооружения из раскопок 1903 года близ. с. Журовки, Киевской губ. — ИАК, 1905, вып. 14, с. 65.

²⁾ Zakharov A . A. J. A. Zaretsky's Excavations in the Governement of Kharkov. — ESA, VII, Helsinki, 1932, p. 69.

³⁾ Граков Б. Н. Скифские погребения на Никопольском курганном поле. — МИА, 1962, № 115, с. 59.

⁴⁾ Руденко С. И. Культура населения горного Алтая в скифское время. М., Л.; 1953, с. 261.

⁵⁾ Березовецъ Д. Т. Розкопки курганного могильника епохи бронзи та скiфського часу в с. Кут. — АП. К., 1960, т. 9, с. 67.

⁶⁾ СД, с. 143.

⁷⁾ Там же, с. 162.

⁸⁾ Артамонов М. И. Сокровища скифских курганов. Прага, 1967, с. 49.

^* Раскопки О. Г. Шапошниковой.

⁹⁾ Бидзиля В. И., Болтрик Ю. В., Мозолевский Б. Н., Савовский И. П. Курганный могильник в уроч. Носаки. — В кн.: Курганные могильники Рясные Могилы и Носаки. Киев, 1977, с. 143.

¹⁰⁾ Ильинская В. А., Мозолевский Б. Н., Тереножкин А. И. Курганы VI в. до н. э. у с. Матусов. — В кн.: Скифия и Кавказ. Киев, 1980, рис. 9;Клочко В. И. Новые данные о типах скифских горитов и колчанных наборов VI в. до н. э. — В кн.: Новые исследования археологических памятников на Украине. К., 1977, с. 50.

¹¹⁾ Манцевич А. П. Парадный меч из кургана Солоха. — МИА, 1969, № 150, рис. 1.

^* Возможно, в этом горите, как и в других скифских парадных горитах IV в. до н. э., стрелы были покороче и длина их не превышала длины горита. Во всяком случае, на всех изображениях горитов близкого типа стрелы не выходят за его габариты.

¹²⁾ Бессонова С. С. Указ. соч., с. 246. [153]

¹³⁾ Там же, с. 246.

¹⁴⁾ ДБК, табл. XXVII, 20.

¹⁵⁾ Руденко С. И. Культура населения Горного Алтая в скифское время, с. 261.

^* В книге было «луков» — HF.

¹⁶⁾ Техов Б. В. Очерки древней истории и археологии Юго-Осетии. Тбилиси, 1971, рис. 77, 12, 13.

¹⁷⁾ Манцевич А. П. Изображения «скифов» в ювелирном искусстве античной эпохи, с. 21, рис. 1, 8.

¹⁸⁾ Медведев А. Ф. Ручное метательное оружие. — САИ, 1966, вып. E1-36, с. 51.

¹⁹⁾ Геродот. История, VII.92, с. 337.

²⁰⁾ Бессонова С. С. Погребение IV в. до н. э. из Трехбратнего кургана, с. 246-247, рис. 2, 15-16.

²¹⁾ Бурачков П. Общий каталог монет, принадлежащих эллинским колониям. Одесса, 1884, ч. 1, табл. XIX, 50.

²²⁾ Видзиля В. И., Болтрик Ю. В., Мозолевский Б. Н., Савовский И. П. Курганный могильник в урочище Носаки, с. 143.

²³⁾ Руденко С. И. Культура населения Горного Алтая в скифское время, табл. CXIX-СХХ.

²⁴⁾ ИАК, вып. 14, с. 18.

²⁵⁾ Ленц Э. Э. Указ. соч., с. 67.

²⁶⁾ Смела, т. 3, с. 20.

²⁷⁾ Медведев А. Ф. Указ. соч., с. 51.

²⁸⁾ Синицын И. В. Древние памятники в низовьях Бруслана. — МИА, 1960, № 78, с. 32.

²⁹⁾ Руденко С. И. Культура хуннов и Ноинулинские курганы. М.; Л., 1962, с. 25.

³⁰⁾ Там же.

³¹⁾ Руденко С. И. Культура населения Горного Алтая в скифское время, с. 261, табл. CXIX.

³²⁾ Мелюкова А. И. Вооружение скифов, с. 16; Смирнов К. Ф. Вооружение савроматов, с. 32; Смирнов К. Ф. Сарматы на Илеке, с. 163.

³³⁾ Черненко Е. В. Оружие из Толстой Могилы. — В кн.: Скифский мир, Киев, 1975, с. 152; Мозолевский Б. М. Указ. соч., с. 177. О ножах при горитах см. главу «Гориты и колчаны».

³⁴⁾ Смела, т. 2, с. 105; ИАК, 1910, вып. 35, с. 70; OAK за 1868, Спб., 1870, с. XVII.

³⁵⁾ Смирнов К. Ф. Вооружение савроматов, с. 32.

³⁶⁾ Грязнов М. П. Памятники карасукского этапа в Центральном Казахстане. — СА, 1952, т. 16, с. 134-135.

³⁷⁾ Геродот, VII.61, с. 332.

³⁸⁾ Фукидид. История, IV.40.2 / Пер. Мищенко, с. 178.

³⁹⁾ Плиний. Естественная история, XVI.106. — ВДИ, 1949, № 2, с. 312.

⁴⁰⁾ Пессель М. Путешествия в Мустанг и Бутан. М., 1978, с. 213.

⁴¹⁾ Грязнов М. П. Указ. соч., с. 134, рис. 3, с. д.

⁴²⁾ Schmidt E. F. Persepolis. Chicago, 1957, vol. 2, p. 99, fig. 20, A.

⁴³⁾ Литвинский Б. А. Древние кочевники «Крыши мира». М., 1972, с. 100.

⁴⁴⁾ Смирнов К. Ф. Вооружение савроматов, с. 32.

⁴⁵⁾ Мелюкова А. И. Вооружение скифов, с. 16.

⁴⁶⁾ Яковенко Э. В. Курган на Темир-Горе, с. 263.

⁴⁷⁾ Там же.

⁴⁸⁾ Там же, с. 263.

⁴⁹⁾ Там же, с. 262-263, рис. 1, 3.

⁵⁰⁾ Смела, т. 2, табл. XIV, 7.

⁵¹⁾ Медведев А. Ф. Указ. соч., с. 50, табл. II, 10.

⁵²⁾ Шаповалов Т. А. Поселение срубной культуры у с. Ильичевка на Северском Донце. — В кн.: Энеолит и бронзовый век Украины. Киев, 1976, рис. 7, 20.

⁵³⁾ Синицын И. В. Археологические раскопки в зоне строительства Сталинградской ГЭС — КСИИМК, 1953, вып. 50, с. 85, рис. 35, 2.

⁵⁴⁾ Медведев А. Ф. Указ. соч., с. 50, табл. 9.

^* Благодарю Э. В. Яковенко и И. Б. Брашинского за разрешение опубликовать этот предмет.

⁵⁵⁾ Там же, табл. II, 11-14.

III. Гориты и колчаны

Горит — это футляр, разделенный для удобства на два отделения, т. е. для стрел и для лука». Маврикий¹⁾

Несмотря на очень широкое распространение в скифской среде стрел и луков, приспособлений, в которых носили лук вместе с необходимым запасом стрел — горитов, или колчанов, использование которых скифами было возможно, известно немного. Еще М. И. Ростовцев, подытоживая степень изученности различных категорий предметов скифской материальной культуры, писал: «Досадно только, что нигде не удалось установить форм колчана для стрел и налучий, столь типичных для военной физиономии конных лучников».²⁾

Памятники изобразительного искусства — скифская монументальная скульптура и предметы северопричерноморской торевтики — были единственным источником, позволявшим составить представление о горитах и колчанах скифских воинов. (Перечень этих материалов приведен в приложениях 1 и 2.) За последние десятилетия в результате интенсивных раскопок скифских погребений в степях Северного Причерноморья и в курганах Лесостепной Скифии появились данные, позволившие решить некоторые вопросы устройства колчанов и горитов.

Первую подборку материалов по горитам и колчанам сделала А. И. Мелюкова,³⁾ гориты, происходящие с Посулья, описала В. А. Ильинская,⁴⁾ а из памятников Ворсклы — Г. Т. Ковпаненко, использовав материалы А.Захарова.⁵⁾

Гориты, состоящие на вооружении основной массы скифов, обычно изготовлялись из дерева и кожи, что и обусловило их плохую сохранность. Чаще всего при раскопках встречаются лишь незначительные их остатки, не дающие возможности восстановить внешний вид и конструкцию горитов. Для примера приведем лишь несколько наиболее характерных и обычных сведений — «...деревянный сгоревший колчан, обшитый кожей, которая снизу [29] еще уцелела» (курган № 35 у с. Бобрица),⁶⁾ «...остатки колчана, сделанного из кожи с мехом...» (курган № 4 в уроч. Скоробор),⁷⁾ «совершенно истлевший колчан, сделанный из дерева и кожи» (курган № 400 у с. Шуровки).⁸⁾ Перечень можно было бы продолжить, приводя десятки подобных стереотипных формулировок.

Очень редко в материалах раскопок можно найти более подробные сведения. В ограбленном погребении кургана № 522 у Смелы найдены «остатки кожаного предмета, может быть колчана, к которому было прибито нечто (может быть, золотая доска?) при помощи большого количества микроскопических бронзовых гвоздиков. Попадались обломки и тонких бронзовых пластинок, и дерева, которые относятся, по-видимому, к тому же колчану».⁹⁾ Иногда авторам удавалось восстановить по следам дерева или кожи форму горита. В кургане № 24 у с. Кут был найден «колчан трапециевидной формы, который хорошо прослежен по форме пятна истлевшего дерева».¹⁰⁾ К сожалению, автор раскопок не указал даже его размеры.

В боковом погребении Толстой Могилы вместе с «телохранителем» был найден горит. Сохранившийся от него кожаный тлен дал возможность восстановить его форму и размеры. Он имел форму, близкую к прямоугольной, левый нижний угол был чуть скошен. Горит, очевидно, имел деревянную конструкцию — от нее сохранились остатки дерева вдоль длинных стенок. Длина его 40 см, ширина около 20 см.¹¹⁾

Немного могут дать и более подробные свидетельства о находках остатков горитов, приведенные в публикации материалов из раскопок кургана № 1 у с. Ерковцы на Киевщине, «...два обрывка кожи, размером около 6 X 10 см, происходящие от нижней его (горита. — Е. Ч.) части. По краю одного из них идут проколы от шва, другие же края обрезаны, но без следов шва. Нижний край второго обрывка загнут и тоже прошит».¹²⁾ Или сообщение о находке в кургане № 5 IV в. до н. э. у с. Протопоповка Дергачевского р-на Харьковской обл., где «ниже тазобедренного сустава погребенного... находился истлевший кожаный колчан, украшенный по краям бронзовыми пластинками. В колчане — прекрасно сохранившиеся 142 втульчатых наконечника стрел, уложенных тремя параллельными рядами».¹³⁾ Следует отметить, что В. Г. Бородулин при описании допустил ошибку, связав части портупейного пояса («бронзовые пластинки») с колчаном.

Обычно в могилах рядовых скифов находят по одному колчанному набору, очень редко — по два (курган № 1 у с. Ерковцы¹⁴⁾). В курганах с захоронениями представителей более высоких слоев общества количество колчанных наборов больше. Это три горита (один из них — парадный) из кургана № 2 у с. Аксютинцы¹⁵⁾ и четыре (один — парадный) из Толстой Могилы.¹⁶⁾

Рекордное количество колчанных наборов известно из кургана Пять Братьев у ст-цы Елизаветовской, где в разных местах гробницы было найдено 16 скоплений наконечников стрел.¹⁷⁾ Девять наборов — из Бердянского кургана.¹⁸⁾

Помимо горитов, о которых в силу целого ряда причин имеются только отрывочные сведения, не позволяющие выяснить их внешний вид и особенности конструкции, есть гориты лучшей сохранности, которые относятся к парадным горитам, имеющим покрытие из драгоценных металлов. Эти экземпляры вместе с горитами, воспроизведенными на памятниках искусства, дают основной материал по этому виду скифского воинского снаряжения.

Описание горитов будет сделано по отдельным хронологическим периодам, [30] начиная от самых ранних, относящихся к VI в. до н. э. Так как все гориты можно разделить на простые, состоявшие на вооружении основной массы воинов, большинства дружинников, и парадные, входившие в состав вооружения высшей знати, описание их дается по этим группам. Основное внимание уделяется вещественным остаткам и изображениям на предметах торевтики и монументальной скульптуре.

Гориты VI в. до н. э.

Древнейшие образцы подобного вооружения происходят из курганов у ст-цы Келермесс на Кубани и Мельгуновского кургана у с. Куцеровка на Кировоградщине.

От колчанного набора из Мельгуновского кургана сохранилось лишь 40 бронзовых наконечников стрел. К украшению колчана Е. Придик отнес предположительно 23 железных гвоздика, украшенных на шляпке восьмилепестковой розеткой («можно думать об украшении колчана, хотя от него и следов не осталось...»).¹⁹⁾ Здесь же был найден еще один предмет, который связать с горитом с большой степенью вероятности позволяют предметы, найденные в других курганах. По поводу ее назначения Е.Придик ничего не написал, ограничившись кратким описанием.

Это бронзовая, сильно окисленная застежка от горита, обтянутая тонкой золотой пластиной (рис. 17), имеющая вид почти круглой палочки, оканчивающейся стилизованными головками львов. В средней части ее имеется гладкий перехват для ременной петли. Между этим перехватом и головками львов три невысоких рельефных гладких пояска делят палочку на восемь более широких участков, украшенных частыми рубриками, проходящими вдоль нее (по 4 участка с каждой стороны перехвата).²⁰⁾ Скудные остатки горита из Мельгуновского кургана не позволяют провести его реконструкцию.

Несколько золотых предметов, связанных с горитом, позволяющих предложить вариант его реконструкции, известно из кургана № 4 у Келермесса. Описание этого горита будет приведено ниже.

В отчете Н. И. Веселовского о раскопках Костромского кургана указано, что было найдено «...два кожаных колчана, из которых один был вышит мелкими белыми и голубыми бусами; тут же находились бронзовые наконечники от стрел».²¹⁾ Это единственный известный случай украшения горита бусами.

Рис. 17. Застежка горита из Мельгуновского кургана.

В первом Ульском кургане, раскопанном Н. И. Веселовским в 1898 г., «в грабительском ходе найдены золотая пластина, по-видимому, от колчана с рельефным изображением оленя и двух грифонов, нападающих на козла, и небольшая кучка железных трехгранных наконечников стрел».²²⁾ Пластина имеет форму, близкую к прямоугольной со слегка закругленными углами. Размер пластины около 20 X 7,5 см, вдоль края пробиты небольшие отверстия. М. И. Ростовцев полагал, что пластина использовалась «...предположительно для горита».²³⁾ Его поддержала А. И. Мелюкова, отметив, однако, что пластина, покрывавшая «...лишь часть наружной поверхности, могла быть принадлежностью горита и колчана»,²⁴⁾ но не может дать представления о форме горита (рис. 18).

Представляет интерес серия рядовых горитов VI в. до н. э., от которых [31] сохранились металлические и костяные детали, к числу которых следует отнести застежки, однотипные с застежкой из Мельгунова кургана, и небольшие костяные части декора, обычно называемые в отчетах «гвоздиками» или «столбиками». Чаще всего, эти части горитов встречаются в потревоженных погребениях и их первоначальное положение выяснить не удается. Только в нескольких могилах они были найдены нетронутыми. К сожалению, при раскопках не всегда принимались меры к достаточно четкой фиксации их в погребении и выяснению особенностей конструкции горитов. Это было сделано лишь при раскопках кургана Репяховатая Могила у с. Матусов Шполянского р-на Черкасской обл. А. И. Тереножкиным, В. А. Ильинской и Б. Н. Мозолевским, чьи наблюдения легли в основу описания горитов подобного рода.²⁵⁾

Рис. 18. Пластина из Ульского аула.

В двух погребениях кургана были найдены остатки трех горитов (один в погребении 1 и два — в погребении 2). К сожалению, форма горитов не восстанавливается. Их кожаные части не сохранились, кроме наконечников стрел и костяных частей горитов. Гориты принадлежат к одному и тому же типу. По-видимому, они имели такой же вид, как и аналогичные приспособления для ношения лука и стрел, воспроизведенные на пластине из Сахновки Корсунь-Шевченковского р-на Черкасской обл.²⁶⁾ Горит имеет форму продолговатого футляра, несколько сужающегося книзу, нижние края чуть закруглены. В левой верхней части — прямоугольный выступ для защиты тетивы, помещенного в большое отделение горита лука, сверху которого находится прямоугольное помещение — карман для стрел. Для предохранения оперения стрел отделение имеет крышку в виде прямоугольного клапана. В центре нижнего края клапана помещалась костяная палочка-застежка, которая продевалась в петлю из кожи, закрепленную на лицевой поверхности отделения для стрел^* (рис. 19; 20, 2).

Гориты из Репяховатой Могилы, к сожалению, были слегка повреждены при ограблении. Лучше других [32] сохранился первый горит из погребения 2. В нем находились 151 бронзовый и 4 костяных наконечника, лежащих в несколько рядов полосой около 30 см остриями вниз. Ниже наконечников шляпками наружу лежали три костяных «гвоздика» с грибовидной шляпкой, небольшим перехватом и треугольным острием. Высота «гвоздиков» 2 см, диаметр шляпки 1,1 см. Выше наконечников на расстоянии 40-45 см находилась костяная застежка, сделанная из куска трубчатой кости. Форма продолговатая, слегка сужающаяся к концам. В середине — перехват для петли, которой она крепилась к карману для стрел. Поверхность застежки тщательно отполирована. Длина ее 6,8 см, ширина 1,1 см. Несколько выше застежки находилось пять костяных гвоздиков, аналогичных найденным у наконечников, и два «столбика» той же формы, но с ножкой, отрезанной под прямым углом. Столбики имели вид грибков (рис. 19, 21).

Исходя из пропорций горитов на Сахновской пластине, можно восстановить приблизительные размеры подобных горитов — длина 60-65 см,^*ширина до 35 см. На этом горите, как и на других, в состав которого входили «гвоздики» и «столбики», они выполняли только роль декора. Закрепить ими что-либо прочно было нельзя. Тщательно отполированная кость их шляпок красиво выделялась на окрашенной коже горитов.^*

Аналогичные детали имели и другие гориты из Репяховатой Могилы (рис. 18, 20, 21).

Связь «гвоздиков» и «столбиков» с горитами не вызывает сомнения. Во всех случаях они находятся вместе с наконечниками стрел. Лишь в одном случае в погребении на Никопольском курганном поле были найдены костяные «столбики» без наконечников стрел.²⁷⁾ Хронологические рамки бытования их четко определяются VI в. до н. э.

Рис. 19. Изображение горита на пластине из Сахновки.

Достаточно полная сводка этих предметов приведена в работах В. А. Ильинской.²⁸⁾ Три «столбика» были найдены в кургане у с. Луки Лубенского р-на Полтавской обл. (рис. 21, 1),²⁹⁾ один в кургане № 13 у Поповки (рис. 21, 2),³⁰⁾ несколько известно из раскопок А. А. Бобринского в бывшем Роменском уезде (рис. 22, 3),³¹⁾ в курганах уроч. Дарьевка под Шполой (рис. 21, 4),³²⁾ в основном погребении кургана № 432 у с. Шуровки — восемь [33] «гвоздиков» (рис. 21, 5),³³⁾ четыре экземпляра в кургане у Новоселок Гримайловских (рис. 21, 6),³⁴⁾ три подобных предмета в кургане № 474 у с. Оситняжка³⁵⁾ (рис. 21, 7).

К этому перечню можно добавить «столбики» из кургана у с. Осняги, раскопанного В. А. Городцовым (рис. 21, 8),³⁶⁾ и из кургана № 2 у с. Перебыковцы Хотинского р-на Черновицкой обл. (рис. 21, 9), обнаруженные при раскопках Г. И. Смирновой в 1974 г.³⁷⁾ Несколько «гвоздиков» обнаружила Г. Т. Ковпаненко при раскопках курганов у с. Медвин Богуславского р-на Киевской обл. Два известны из кургана № 3 первой курганной группы (рис. 21, 10) и один — в кургане № 13 третьей курганной группы³⁸⁾ (рис. 21, 11).

К сожалению, все перечисленные выше части горитов обнаружены в комплексах, подвергшихся ограблению.

Рис. 20. Гориты из Репяховатой Могилы (реконструкция В. И. Клочко).
I — второй горит; II — первый горит. 1 — «гвоздики»; 2 — «столбики»;
3 — застежки; 4 — наконечники стрел.

«Столбики» и «гвоздики» лежали не на первоначальном месте и их роль и расположение в составе горита выяснить не удается. Это же полностью относится ко всем названным ниже комплексам.

Несколько таких же предметов происходит из скифских архаических комплексов в степи. «Столбики» из погребения на Никопольском курганном поле были описаны выше (рис. 21, 12). Весьма показательно их нахождение в Темир-Горе — самом древнем скифском кургане в степях Северного Причерноморья. Из восьми найденных при раскопках А. Е. Люценко «столбиков» до наших дней сохранилось только шесть.³⁹⁾ Они точно такие же, как все остальные подобные предметы, и выде-[34]

Рис. 21. Детали горитов: «столбики» и «гвоздики».
1 — Луки; 2 — Поповка; 3 — бывший Роменский уезд; 4 — уроч. Дарьевка; 5 — Журавка, курган М 432; 6 — Новоселки Гримайловские; 7 — Оситняжка; 8 — Осняги; 9 — Перебыковцы; 10 — Медвин-III, курган № 3; 11 — Модвин-1, курган № 3; 12 — Никополь, курган № 1; 13 — Темир-Гора; 14 — Серогозы; 15 — Новоалексеевка, курган № 17; 16 — Койсуги; 17 — Вельское городище; 18 — Репяховатая Могила, погребение 1; 19 — Репяховатая Могила, погребение 2, горит 2; 20 — Репяховатая Могила, погребение 2, горит I; 21 — Эшкакон, погребение 4; 22 — Красное Знамя. [35]

ляются лишь несколько большими размерами (рис. 21, 13).

«Столбики» от горитов найдены в погребении у Серогоз Херсонской обл.⁴⁰⁾ (рис. 21, 14). Один такой же предмет найден в разрушенном погребении 1 кургана № 17 у с. Новоалексеевка Скадовского р-на Херсонской обл. вместе с наконечником стрелы и костяной накладкой на лук⁴¹⁾ (рис. 21, 15).

Десять столбиков найдены недавно при раскопках Койсугского могильника (курган № 5, погребение 3) на Нижнем Дону, из них — восемь «гвоздиков» и два «столбика». «Гвоздики» длиной от 1,9 до 1,7 см. Форма их несколько отличалась от большинства подобных предметов. Под обычной полусферической небольшой шляпкой находился невысокий конический стерженек, оканчивающийся чуть расширяющимся острием. Две другие поделки — «столбики» — аналогичны большинству остальных изделий. Совершенно безосновательно авторы публикации материалов раскопок этого могильника считают их заготовками⁴²⁾ (рис. 21, 16).

Описанные предметы из Койсугского могильника лежали в ногах погребенного вместе с обломком костяной стрелы и небольшой костяной орнаментированной муфтой, обычно входившей в состав горита. Связь «гвоздиков» и «столбиков» из Койсугского могильника с горитом не вызывает никакого сомнения. С горитами, как убедительно показывают найденные рядом наконечники стрел, части горитов, роговые и костяные детали луков, связаны все названные выше «гвоздики» и «столбики». Исключением могут быть лишь подобные изделия из погребения на Никопольском курганном поле, где не было наконечников стрел или каких-либо иных частей горита или лука. Однако, может быть, и в этом погребении лежал горит без наконечников. Положение их в могиле очень напоминает положение таких же вещей в горите из Репяховатой Могилы. Несколько костяных «столбиков» от горита было найдено при раскопках погребения 8 в кургане № 7 у с. Новоалександровка-I недалеко от Ростова.⁴³⁾

Как отмечалось выше (гориты из Мельгуновского кургана и Репяховатой Могилы), для застегивания клапанов на карманах для стрел использовались застежки из металла или кости. Около десяти таких застежек собрала В. А. Ильинская.⁴⁴⁾ Эту подборку сейчас можно было бы пополнить новыми находками.

Три застежки происходят из курганов у Келермесса. В кургане № 4 вместе с золотыми пластинами от парадного горита (весь горит будет описан ниже) найдена застежка «...в виде цилиндрического стержня с выемками-гнездами для инкрустации голубой эмалью и янтарем и скульптурными бараньими головками на концах».⁴⁵⁾ Длина застежки 8,6 см. Это самая нарядная застежка из довольно многочисленной серии вещей подобного рода (рис. 22, 1).

Из Келермесса известны еще две застежки. Одна из них — золотая, цилиндрической формы, разделенная невысокими рельефными рубчиками на зоны (рис. 22, 2). Застежка оканчивается копытами коня (?). Длина ее около 6,5 см (инв. № Ку. 1904 1/13). Другая изготовлена из бронзы и обтянута тонкой золотой обкладкой. Она цилиндрическая. Поверхность, кроме перехвата в средней части, покрыта мелким рельефным рубчиком. На концах утолщение, образующее валик. Длина застежки около 6,5 см (инв. № Ку. 1903 2/12) (рис. 22, 3).

Застежка, близкая мельгуновской, обнаружена в комплексе Темир-Горы. Это «...круглый в сечении бронзовый стержень, покрытый тонким листовым золотом. Поверхность стержня украшена четырьмя рельефными зубчатыми утолщениями в виде колец и поперечной нарезкой»⁴⁶⁾(рис. 22, 4). Близка [36] ей по типу бронзовая плакированная золотом застежка из кургана № 3 у с. Обиточное. Отличается лишь наличием узкого рельефного жгута, проходящего вдоль застежки⁴⁷⁾ (рис. 23, 9). Бронзовая застежка от горита была найдена у левого бедра (там, где обычно находится горит) в погребении № 12 некрополя Ольвии.⁴⁸⁾ Поверхность покрыта четко выраженными рельефными валиками (рис. 23, 3). Две бронзовые застежки происходят из кургана [37] Бобовича в Центральном Крыму⁴⁹⁾ (рис. 23, 4) и поселения у с. Грищенцы⁵⁰⁾ (рис. 23, 5). Две несколько большие по размеру застежки известны из курганов бывшего Роменского уезда⁵¹⁾ (рис. 23, 6, 7). Бронзовая застежка с сохранившейся на ней ременной петлей найдена в погребении Старшей Могилы, относящемся к V в. до н. э.⁵²⁾ По форме застежка очень близка третьей застежке из Келермесса (рис. 23, 8).

Рис. 22. Застежки горитов.
1-3 — Келермесс (золото); 4 — Темир-Гора (бронза, золото).

Бронзовая застежка, украшенная рельефными поясками из чередующихся участков узких, слегка заостренных поясков и более широких округлых с перехватом в средней части происходит из кургана № 9 (погребение 5) у с. Огородное Болградского р-на Одесской обл.⁵³⁾ (рис. 23, 2).

Рис 23. Застежки горитов.

1 — Макеевка, курган № 2; 2 — Огородное; 3 — Ольвия; 4 — курган Бобовича;
5 — Грищенцы (поселение); 6, 7 — бывший Роменский уезд; 8 — Старшая Могила;
9 — Обиточная.

В кургане 1G у Аджигола найдена застежка длиной 2,5 и шириной 1 см, изготовленная из рога, плотно обмотанная бронзовой проволокой, что придавало ей внешнее сходство с цельно-бронзовой.⁵⁴⁾

Известна серия застежек из кости. Древнейшей из них является застежка из Старшей Могилы.⁵⁵⁾ Она имела вид стержня с перехватом в средней части. К концам стержень сужался (рис. 24). Застежки из Репяховатой Могилы были описаны выше (рис. 24, 13-15). Их можно разделить на два типа. К первому относятся застежки, по форме близкие из Старшей Могилы, — они имеют вид заостренного к концам стержня с перехватом. Ко второму типу — застежки, изготовленные довольно небрежно из стенки трубчатой кости и слегка сужающиеся к концам. Перехват в средней части выражен нечетко. [38]

Как правило, застежки этого типа больше и грубее. Образцом могут быть застежки из Репяховатой Могилы.

Застежки первого типа происходят из курганных комплексов Среднего Поднепровья. Они есть среди материалов курганов у с. Пруссы (Михайловка) (рис. 24, 3),⁵⁶⁾ кургана № 447 у с. Журавка (рис. 24, 4),⁵⁷⁾ № 432 у того же села (рис. 24, 5)⁵⁸⁾ и из кургана у с. Луки (рис. 24, 17).⁵⁹⁾Последние две отличаются некоторым утолщением на концах. Близкую форму имеет и застежка из кургана Три Брата под Керчью⁶⁰⁾ (рис. 24, 7).

Застежки второго типа, помимо упомянутых из кургана Репяховатая Могила, известны также в комплексах из курганов у с. Осняг (рис. 24, 8),⁶¹⁾№ 13 у с. Кириковки,⁶²⁾ в уроч. Дарьевка под г. Шпола Черкасской обл. (рис. 24, 9, 10).⁶³⁾ Недавно такие же застежки были найдены в кургане № 2 у с. Перебыковцы Черновицкой обл. при раскопках Г. И. Смирновой⁶⁴⁾ в 1974 г. (рис. 24, 11).

Рис. 24. Застежки горитов.
1 — Старшая Могила; 2 — Белоглинка; 3 — Пруссы; 4 — Журавка, курган № 447;
5, 16 — Журавка, курган № 432; 6, 19, 20 — Журавка, курган № 406; 7 — Три Брата,
8 — Осняги; 9, 10 — урочище Дарьевка; 11 — Перебыковцы; 12 — Койсуги;
13-15 — Репяховатая Могила; 17 — Луки; 18 — Комаровский могильник;
21 — Эшкакон, погребение 4; 22 — Залесье (поселение).

Две застежки подобного рода известны из кургана № 7 у с. Новоалександровки на Нижнем Дону.⁶⁵⁾ О находках костяных застежек от горитов в погребениях VI в. до н. э. могильника в долине р. Эшкакон на Ставропольщине сообщает В. Б. Ковалевская⁶⁶⁾ (рис. 24, 21).

Обычно подобные застежки лишены орнаментации. Очень скромный декор есть лишь на нескольких экземплярах. В этой связи можно вспомнить две застежки. Застежка из кургана у с. Осняги на Ворскле орнаментирована поперечными неглубокими нарезками и косой сеткой, а из кургана ус. Перебыковцы — только поперечной нарезкой у краев и в средней части изделия. [39]

Серию подобных застежек недавно пополнила застежка, найденная в кургане № 5 (погребение 3) Койсугского могильника на Нижнем Дону.⁶⁷⁾Она довольно небрежно изготовлена из обломка трубчатой кости и имеет ширину около 1 см при толщине 0,85 см и длине 5,5 см. К концам застежка слегка сужается, в разрезе имеет бобовидную форму. Перехват в средней части намечен лишь с одной стороны (рис. 24, 12).

Несколько застежек найдено и на территории поселений. Помимо застежки с поселения у с. Грищенцы, упомянутой выше, можно отметить еще одну, найденную на территории Вельского городища (рис. 24, 21).⁶⁸⁾ При раскопках поселения у с. Залесье Тернопольской обл. О. Д. Ганина обнаружила костяную⁶⁹⁾ (рис. 24, 22). Сводка всех известных застежек приведена в приложении 4.

Остановимся на вопросе о времени бытования застежек для горитов. Застежки второго типа обнаружены только в комплексах, относящихся к VI в. до н. э.; первого — известны не только в VI, но и в V в. до н. э. Металлические застежки относятся к VI—V вв. до н. э. — времени бытования большинства известных нам застежек. Об использовании их и в IV в. до н. э. свидетельствуют лишь находка костяной застежки в кургане Три Брата и изображение застежки на горите Сахновской пластины.

Положение застежек на горитах VI и V—IV вв. до н. э., насколько позволяют судить об этом скупые данные, различно. У горитов VI в. до н. э. (Репяховатая Могила) они находились у левого нижнего угла клапана, закрывавшего карман для стрел, а у горитов V — IV вв. до н. э. (стела из Терновки, пластина из Сахновки) — в средней части нижнего края клапана.

Описав около десятка застежек от горитов, В. А. Ильинская сделала неожиданный вывод на основании находок золотых застежек из курганов № 406 у с. Шуровки и № 1 у с. Мастюгино: «Служили ли золотые палочки подобного рода застежками колчана или имели другое назначение, сказать трудно, так как в составе находок из скифских погребений имеются близкие им золотые украшения, являющиеся принадлежностью костюма».⁷⁰⁾

Связь застежек из кургана № 406 у с. Журовка с горитом не вызывает сомнения. В кургане были найдены две застежки. Одна из них костяная, относящаяся к первому типу, другая — такая же, но обложенная золотым листом (а не золотая, как писала В. А. Ильинская), с перехватом в средней части и расширяющаяся к концам. Здесь неглубокими насечками передан орнамент в виде уголков и коротких пунктирных насечек. По поводу обеих пластин имеется твердое указание, что они были найдены «вместе с кучкою стрел».⁷¹⁾

Не имеет ничего общего с колчаном или горитом застежка из кургана № 1 у с. Мастюгино. Найденная там «золотая трубочка, покрытая двумя поперечными рядами проволоки с шариком внутри каждой спирали», не сплошная, как все остальные застежки, а полая. Нет никаких оснований даже полагать, что это только золотое покрытие деревянной или костяной застежки. Нет на ней и перехвата в средней части, обязательного для всех застежек. Очевидно, права А. П. Манцевич, полагая, что эта трубочка являлась частью браслета, использовавшейся в качестве пронизи в ожерелье.⁷²⁾

Застежка из Койсугского могильника⁷³⁾ находилась у пояса, а все остальные костяные предметы, связанные с горитом («гвоздики», «столбики», стрела), лежали в ногах погребенного. Остается неясным, связана ли она с горитом или портупейным поясом. Во всяком случае, находки подобных застежек [40] вместе с портупейными поясами, кроме этого случая, неизвестны.

Еще две застежки были найдены отдельно от наконечников стрел. Первая происходит из погребения VI в. до н. э. у с. Белоглинка в Крыму (рис. 24, 2). Она лежала в сосуде.⁷⁴⁾ В кургане IG у Аджигола при раскопках М. Эберта роговая, обмотанная бронзовой проволокой, застежка лежала в изголовье погребенного вместе с бронзовыми ситечком и черпаком, черно-фигурными киликом и амфорой. Не исключено, что здесь мы имеем дело с вторичным использованием этого предмета. Сейчас еще у нас очень мало данных, чтобы говорить об использовании застежек подобного рода для иных, кроме применения в горите, целей.

Следует отметить ошибку И. Потраца, считавшего, что эти застежки связаны с конской уздой^* и объяснявшего их как простейшие псалии. В качестве примеров он приводил застежки, найденные вместе с наконечниками стрел в кургане у хут. Шумейко и в кургане № 432 у с. Журовки.⁷⁵⁾

Очень любопытна серия застежек из курганов второй половины VII в. до н. э. у хут. Красное Знамя на Ставрополыцине, раскопки которых ведет В. Г. Петренко.^* Связь, по крайней мере трех застежек с наборами наконечников стрел не вызывает сомнений (рис. 25, 4-6). В отличие от застежек скифских горитов из кости или бронзы, эти сделаны из мрамора, змеевика или мергеля. Их типологическое сходство с горитами VI в. до н. э. несомненно. Весьма показательно, что вместе с застежками (рис. 25, 4, 5) и набором стрел найден и очень характерный (древнейший из ныне известных) костяной столбик (см. рис. 21, 22).

Подобные застежки получили распространение в степях Евразии. Обращает на себя внимание удивительная близость застежки из кургана № 9 у хут. Красное Знамя и застежки из кургана № 21 могильника Уйгарак.⁷⁶⁾

Рис. 25. Застежки из предскифских погребений.
1, 2 — Высокая Могила; 3 — Васильеька; 4-6, 8 — Красное Знамя, курган № 1
(южная гробница); 7 — Красное Знамя, курган № 9; 9 — Красное Знамя, курган № 3.
1 — клык; 2 — камень; 3, 7 — кость; 4 — мрамор; 5 — змеевик; 6 — мергель;
8, 9 — бронза.

Типологическая связь прослеживается между застежками из курганов у хут. Красное Знамя и погребений Северного Причерноморья предскифского времени — Высокой Могилы⁷⁷⁾ (рис. 25, 1, 2) и Васильевки (рис. 25, 3). Застежки предскифского времени не всегда связаны с набором наконечников стрел. Из двух застежек Высокой Могилы только одна (рис. 25, 2) была [41] найдена вместе с наконечниками стрел. Отдельно от единственного найденного в могиле наконечника стрелы лежала застежка в погребении у Васильевки.⁷⁸⁾

Во второй половине VII в. до н. э., насколько позволяют судить материалы, застежки применялись не только в горитах или колчанах. Простейшие в виде палочек с перехватом в средней части использовались и в конской узде (рис. 25, 7, 8). В VI в. до н. э. застежки, как правило, использовались в горитах. Примеров использования их в составе конской сбруи этого времени нет.

Для застежки горитов могли применяться и ворварки. Но это уже характерно для V в. до н. э. Для примера можно назвать ворварку из кургана у сел Новая Розановка⁷⁹⁾ и Верхней Тарасовки (курган № 52, погребение I).⁸⁰⁾

Рис. 26. Детали горитов.
1 — Репяховатая Могила; 2 — Комаровский могильник;
3 — Западное Вельское городище; 4 — Подгородное; 5 — Койсуги:
6 — Темир-Гора; 7 — Журавка, курган № 408.

Среди комплексов IV в. до н. э. известно погребение в кургане № 2 у с. Старое под Киевом, где большая бронзовая ворварка лежала рядом с набором стрел,⁸¹⁾ и погребение 2 кургана № 4 у с. Балтазаровка на Херсонщине.⁸²⁾ К этому времени относятся еще несколько находок подобного рода.

Известна интересная серия костяных предметов, найденных вместе с наконечниками стрел и другими частями горита. Однако место их в составе горита сейчас установить нельзя. Единственное место, где положение этой детали устанавливается более или менее точно, это — гробница I в кургане Репяховатая [42] Могила у с. Матусово под Шполой, где она лежала несколько выше застежки горита.⁸³⁾ Это костяная круглая поделка в виде двух цилиндров разного диаметра, меньший из которых возвышается над расположенным под ним. Сквозь предмет проходит круглое отверстие диаметром в 1 см. Еще одно отверстие диаметром около 2 мм проходит параллельно большему сквозь нижнюю часть предмета. Место, где находится это отверстие, слегка намечено нарезкой. Сбоку в стенке меньшего цилиндра просверлено еще одно отверстие. Диаметр нижней части предмета 2,5 см, верхней — 1,5 см, общая высота предмета — 1,7 см (рис. 26, 1). Подобный предмет, найденный в погребении № 3 Комаровского могильника под Моздоком на Север ном Кавказе,⁸⁴⁾ также находился вместе с предметами, связанными с горитом. Как и предмет из Репяховатой Могилы, он имеет цилиндрическую форму с двумя (большим и меньшим) сквозными отверстиями. В отличие от предыдущего, предмет выполнен не в виде двойного цилиндра, поперечного отверстия не имеет, орнаментирован неглубокими врезными треугольниками (рис. 26, 2).

Еще одна находка подобного рода происходит из кургана № 406 у с. Журовки (рис. 25, 3). В отчете о раскопках этого кургана при перечислении предметов, относящихся к гориту, этот предмет не упоминается.⁸⁵⁾ В. А. Ильинская, публикуя материалы этого комплекса, упоминает «...костяной невысокий округлый предмет с отверстием в центре и боковым треугольным выступом и с небольшим вертикальным отверстием».⁸⁶⁾ Три предмета, описанные выше, при определенных различиях имеют и общие черты — это цилиндрическая форма и проходящие сквозь них два отверстия разного диаметра. Такой же экземпляр вместе с остатками горита обнаружен в кургане № 7 у Новоалександровки-I (раскопки С. И. Лукьяшко).

Точно такой же костяной предмет, украшенный углубленными треугольниками, найден в кургане № 3 у с. Подгородное вблизи Днепропетровска. Общая высота предмета 2,5 см, диаметр в нижней части 1,8 см.⁸⁷⁾ Связь предмета с горитом бесспорна (рис. 26, 4).

В 1958 г. при раскопках Б. Н. Гракова на территории Западного Вельского городища^* был найден костяной предмет такого же типа и, по-видимому, того же назначения (рис. 24, 7).

Обращает на себя внимание тот факт, что подобные изделия встречаются только в скифских архаических комплексах.

Очевидно с горитами связан также и костяной предмет в виде свернувшегося хищника из кургана Темир-Гора.⁸⁸⁾ Назначение его в составе горита неясно. В качестве очень осторожного предположения, можно высказать мнение, что этот предмет из Темир-Горы (рис. 26, 6), как и описанные выше из архаических скифских курганов, имеющие круглое центральное отверстие, служил для определения диаметра древков стрел в качестве эталона.

Вместе с горитами нередко находятся ножи, обычные для скифских погребений IV в. до н. э. Назовем лишь некоторые комплексы. Это курганы № 7, погребение 9 у с. Кут;⁸⁹⁾ № 4, погребение 1 у с. Любарцы;⁹⁰⁾ № 13, погребение у с. Капуловка;⁹¹⁾ Страшная Могила, погребение слуги,⁹²⁾все наборы из Толстой Могилы; № 4, погребение 2 у Владимировки.⁹³⁾ Этот перечень можно продолжить. Назначение ножей ясно. Очевидно, они предназначались для ремонта стрел. [43]

Два парадных горита были обнаружены при раскопках И. А. Зарецкого на территории Харьковщины, в курганах Витова Могила и Опишлянка.

Горит из Битовой Могилы был сделан из небольших дощечек толщиной около 1,25 см и покрыт кожей, окрашенной в красный цвет. Реконструирован автором раскопок в виде прямоугольника длиной 53,25 и шириной 26,5 см с закругленным нижним краем. О внутреннем устройстве горита ничего неизвестно. Лицевая поверхность богато орнаментирована золотыми пластинами разной формы и размеров. Вдоль верхнего края одна над другой помещено 11 пластин в виде пантеры, лежащей с поджатыми ногами. Уши, ноздри и глаза, переданные в виде кружков, украшены зеленой эмалью. На плечах, концах лап и хвосте — головки грифонов. Длина пластин 5 см, ширина 2,2 см (рис. 27, 2).

В центре горита находится круглая выпуклая и гладкая в средней части пластина диаметром 9,5 см. Вдоль края пластины помещены головки орлов или грифонов. На равном расстоянии от центральной пластины помещены четыре небольших круглых розетки. Ниже ее — шесть фигур горных козлов, которые лежат дугой, обращенной изгибом книзу, откинув голову с массивными ветвистыми рогами. Их фигурки напоминают скульптурные изображения животных на секире из Келермесса. Ниже фигур козлов, вдоль самого края горита, помещено 11 головок [44] грифонов или орлов, обращенных вверх. Как и козлы, они тоже лежат дугой, несколько большего диаметра, чем козлы. На обороте всех пластин находились небольшие петли для крепления на основе.⁹⁴⁾

Достоверность реконструкции размещения пластин на поверхности горита вызывает некоторые сомнения. Только на нем можно встретить неизвестное на всех остальных памятниках подобного рода различное размещение пластин по отношению друг к другу — пластины верхнего ряда (пантеры) лежат одна над другой^* головами к устью горита, спинами к левой стороне горита. В расположении остальных фигур заметно отступление от обычного для скифов горизонтального размещения фигур — расположения дугой. Козлы лежат поперек горита. Головки орлов или грифонов нижнего ряда, как и фигурки пантер, обращены клювами к устью горита, но верхней частью направлены к правой стороне горита. Создается впечатление, что, реконструируя горит, старались придать форму средневекового колчана с характерным равномерно изогнутым нижним краем.

Горит из Опишлянки имел форму, расширяющуюся к устью, в разрезе овальную. Правая сторона прямая, а левая скошена. Его размеры: длина 33,5 см,^* ширина в верхней части 29,2 см, в нижней — 20,3 см. Сделан из бересты, покрытой коротким черным мехом.^* Для придания необходимой прочности вдоль боков и низа размещались железные стержни.

Вдоль верхнего края находилось 14 золотых пластин в виде лежащей пантеры длиной 4 и высотой 2 см, по форме, характеру орнаментации и расположению между собой и на горите достаточно близкие гориту Битовой Могилы. Они лишь короче и чуть массивнее последних (рис. 27,1).

В левой верхней части горита помещалась бронзовая крестовидная бляха, обтянутая золотым листом.^* Длина ее 11,5 см и ширина 9,5 см. Три конца бляхи круглые, четвертый, более длинный — прямоугольный, на нем помещены четыре пантеры почти такого же типа, как описанные выше, и расположенные так же. На трех остальных — изображения свернутого кольцом хищника (пантеры?), головой к центру, где находилась такая же пантера.

С помощью двух петель, находящихся в верхней и средней частях, пластина крепилась на ремне, обрывок которого сохранился в верхней части пластины. Ремень мог, очевидно, использоваться для подвешивания горита к поясу. В таком же положении изобразил его автор реконструкции. В горите было обнаружено 174 наконечника стрел.⁹⁵⁾ [45]

Вызывает сомнение правомерность помещения крестовидной бляхи на горите. К сожалению, известные сейчас подобные бляхи найдены в таких комплексах, где первоначальное расположение их не выясняется. Исключением является курган № 2 у с. Волковцы (1897 г.), где она была найдена вместе с конской уздой.⁹⁶⁾ Может быть и бляха из Опишлянки тоже связана с уздой, остатки которой известны в этом комплексе.⁹⁷⁾

Более естественным было бы подвешивание горита на ремне, пришитом к изнанке горита или к коже, примыкавшей к той части, где помещался лук, а не к карману, где находились стрелы, как это сделано на реконструкции горита из Опишлянки. На всех известных сейчас изображениях горитов ремни, на которых они висят, отходят от задней части горита или проходят через отверстия, расположенные в правом верхнем углу золотых обкладок горитов.

А. И. Мелюкова датирует комплексы Битовой Могилы и Опишлянки концом VI — началом V в. до н. э., называя найденное снаряжение лучника из Битовой Могилы колчаном, а из Опишлянки — горитом.⁹⁸⁾ Хотя, скорее всего, в обоих курганах были найдены гориты.

Интересные остатки горита были найдены в кургане № 37 у с. Бобрицы. Его обычно описывают как колчан. Горит большой — длина его доходила до 70 см. Судя по описанию, часть, где находился лук, не сохранилась. Из могилы была вынута «... та часть, где находятся стрелы (не наконечники, а стрелы. — Е. Ч.). Это деревянный ящик шириной 0,17 мм, в который в несколько рядов воткнуты стрелы, остриями вниз... Украшений на колчане не было».⁹⁹⁾

Очень интересна находка из кургана № 6 у с. Пруссы (Михайловка). Это бронзовая, местами позолоченная пластина,^* широкая в верхней части и постепенно сужающаяся к нижнему округлому краю, покрытая невысокими рельефными изображениями. В ее верхней части, отделенной от нижней невысоким бортиком, помещена часть сцены охоты Артемиды (по мнению М. И. Ростовцева). В средней части вытиснены два грифона, стоящие на задних лапах. Между ними вдоль пластины изображены вьющиеся растения. Края, обрезанные довольно небрежно, пробиты мелкими отверстиями.

Бесспорно, что в своем нынешнем виде пластина несет следы вторичного использования — при вырезании ее повреждены некоторые изображения.

Первоначально пластина была издана как часть колчана.¹⁰⁰⁾ Это мнение поддержала А. И. Мелюкова.¹⁰¹⁾ В. Г. Петренко описывает пластину как конский налобник.¹⁰²⁾ Вряд ли можно сказать что-либо определеннее по поводу ее назначения, которое еще остается неясным.

Этими немногими данными и исчерпываются наши сведения о горитах. Об остальной части горитов, обнаруженных в погребениях, как указывалось выше, в отчетах или публикациях сохраняются лишь скупые указания на находку остатков дерева или кожи.

Из отчетов можно заключить, что обычно гориты изготавливались из дерева и кожи. Есть данные, говорящие и о применении бересты. В кургане № 13 у с. Кириковки «...сохранился остаток колчана из березовой коры, пропитанной медной окисью».¹⁰³⁾ К этому замечанию, по-видимому, следует отнестись с доверием. Кору березы нельзя спутать с какой-либо другой, а [46] пропитанная окислами она обычно сохраняется очень хорошо.

В кургане № 6 у с. Балабаны Чадыр-Лунгского р-на в Молдавии был найден «колчан-цилиндр, видимо, сделанный из бересты, остатки которой были прослежены в виде тонкого слоя тлена. Диаметр колчана более 10 см. В нем находилось более 150 стрел IV в. до н. э.»¹⁰⁴⁾Цилиндрический колчан, изготовленный из бересты, найден в савроматском могильнике Мечет-Сай (курган № 8, погребение 5). Длина его 50 см, диаметр 14 см.¹⁰⁵⁾

Украшению горитов уделялось большое внимание. На фрагментах из кургана № 20 у Холодного Яра «...сохранились следы рисунка, наведенные красками»,¹⁰⁶⁾ горит из Старшей Могилы был «орнаментирован красками, поблекшими на воздухе».¹⁰⁷⁾ К сожалению, цвет этих красок и характер орнамента остались неизвестными. Остатки футляра для лука (горита?) из кургана № 6 в уроч. Скоробор были покрашены ярко-красной краской,¹⁰⁸⁾ а горит из кургана № 396 у с. Шуровки носил «...следы окраски в красный и ярко-синий цвета».¹⁰⁹⁾ Горит № 4 из основного погребения Толстой Могилы был окрашен красной и голубой красками.¹¹⁰⁾

Рис. 28. Украшения горитов.

1 — Новая Розановка; 2 — Жданов; 3 — Подгородное.

Интересны гориты из погребений воинов-дружинников, выявленные в курганах у Новой Розановки и в кургане № 7 под Ждановом. Они украшены близкими по форме массивными литыми бронзовыми бляхами в виде головы лося¹¹¹⁾ (рис. 28, 1, 2). Горит из Жданова покрывала железная пластина. Сами гориты сохранились плохо и что-либо определенного об их конструкции сказать нельзя. Очевидно, к гориту следует отнести и пластину в виде головы лося из Жовнина¹¹²⁾ (рис. 29). Бронзовыми небольшими (длина 2,5 см) бляхами восьмеркообразной формы был украшен горит из кургана № 3 у с. Подгородное под Днепропетровском. На нем было найдено 28 таких бляшек с петлей на обороте. К сожалению, го рит сохранился плохо и систему расположения бляшек установить не удалось (рис. 28, 5).¹¹³⁾

Сравнительно неплохо сохранился колчан или горит из кургана № 5 у с. Булгаково (раскопки О. Г. Шапошниковой на Николаевщине). Он был сделан из кожи. С декоративной целью в коже были прорезаны небольшие отверстия. К сожалению, эта находка еще не издана и поэтому в полном объеме не может быть использована в данной работе.

Гориты V в. до н. э.

Серия горитов этого времени в основном состоит из экземпляров, конструкция которых не поддается точному восстановлению. От них сохранились лишь металлические детали, сделанные из золота и серебра. [47]

В 1883—1885 гг. роменский помещик С. А. Мазараки у с. Аксютинцы раскопал большой курган № 2. В впускном погребении кургана у тазовых костей погребенного находилась «...большая золотая доска с изображением оленя, под которой лежала куча бронзовых стрел».¹¹⁴⁾ В настоящее время пластина утеряна и известна лишь по рисунку в публикации (рис. 30). Золотая пластина имеет прямоугольную форму размером около 24 X 14 см. Вдоль края пластины пробиты небольшие отверстия, в которых сохранилось много золотых небольших гвоздиков с круглыми шляпками. На пластине выбито изображение лежащего оленя с поджатыми ногами. Правая передняя нога вытянута вперед и на ней лежит голова, украшенная большими ветвистыми рогами в виде сильно стилизованных головок орлов или грифонов. Орлиными головками украшено и плечо левой передней ноги. В. А. Ильинская права, полагая, что эта пластина относилась к гориту, а не к колчану. «На возможность существования покрытии горита такой формы указывает находка золотой прямоугольной пластины с изображением оленей и пантер в Келермесском кургане».¹¹⁵⁾ Более подробно о Келермесской пластине и горите в целом и о возможном варианте реконструкции горитов из Келермесса и Аксютинцев будет идти речь ниже.

Рис. 29. Украшение горита (?) из Жовнино.

В Золотом кургане под Симферополем Н. И. Веселовский в 1890 г. раскопал интересное погребение.¹¹⁶⁾ Слева от погребенного лежал «колчан», покрытый серебряной пластиной. Судя по ее рисунку на плане погребения, он имел вытянутую форму, слегка [48] расширяясь вверху и сужаясь книзу. Вдоль верхнего края пластина была украшена четырьмя овалами. Судя по масштабу, пластина имела длину до 40 см, ширину до 15 см. Над пластиной лежала бронзовая «рельефная фигурка хищника (львицы?) со скульптурной головой, повернутой в фас. С лицевой стороны туловище зверя обернуто золотым листком с напаянными из проволоки миндалевидными гнездами для цветных вставок. На обороте — массивное ушко. Длина 8,8 см»¹¹⁷⁾ (рис. 31). Предвидя возможные сомнения о связи этой фигурки с колчаном или горитом, Н. И. Веселовский писал: «Отнести ее к конской сбруе нельзя, так как никаких признаков такой сбруи и не оказалось. Эта львица находилась у отверстия колчана, который сейчас же и следовал до самых ступней покойника. Колчан был сделан из дерева, обтянут кожей и украшен серебряной бляхой. В нем оказалось и 180 бронзовых стрел».¹¹⁸⁾

Рис. 30. Золотая пластина от горита из Аксютинцев.

Очевидно, в этом кургане был горит, а не лук с колчаном, и серебряная пластина покрывала только ту часть, где помещались стрелы. В пользу этого свидетельствуют и остатки дерева от лука (?), находящиеся рядом. Правда, не следует исключать возможность связи дерева с конструкцией горита.

В кургане № 27 у с. Куриловка (погребение 2) деревянный колчан или горит был покрыт тонкой железной пластиной. Ее форма и размеры, к сожалению, не были указаны.¹¹⁹⁾

В кургане № 1 у с. Ильичево на Керченском п-ове в разрушенном погребении было найдено несколько золотых предметов V в. до н. э. Среди них выделяются две золотые пластины: одна — орнаментированная, прямоугольная размером 10 X 12,5 см, и продолговатая гладкая с прямым верхним и округлым нижним краем размером 23,5 X 12,5 см. Безусловно, обе пластины являются частями одного и того же предмета. В центре прямоугольной пластины помещена сложная многофигурная композиция со сценой терзания [49] оленя орлом, пантерой и змеей. Публикуя эту находку, А. М. Лесков считал ее частью декора колчана.¹²⁰⁾ Так же описывает ее и И. В. Яценко.¹²¹⁾ Однако эти пластины, как и описанные выше металлические предметы из Золотого кургана, будет вернее связывать с горитами, чем с колчанами (рис. 32). Необходимо остановиться на одном очень важном вопросе — возможности только на основании найденных в погребении стрел, их общего количества и ширины полосы, которой они лежали, определить, где они находились — в колчане или горите. Попытку разрешить этот вопрос сделала В. А. Ильинская. Собрав данные о количестве стрел в 10-15 колчанах или горитах, она пришла к выводу, что «в колчанах наконечники стрел лежат обычно компактно в несколько рядов шириной 10-12 см... Количество наконечников в составе одного набора в пределах 50 и немногим более того ...не случайно, оно соответствует размерам скифского колчана. В том случае, когда стрелы находились в горите, число их было значительно большим (до 100 и более) и лежат они широкой полосой».¹²²⁾ Однако вряд ли это так.

Рис. 31. Украшение горита из Золотого кургана.

С абсолютной достоверностью о присутствии в погребении горита можно говорить лишь в тех немногих случаях, когда он имел золотую или серебряную обкладку. К их числу, прежде всего, следует отнести горит из Солохи, гориты чертомлыкской и карагодеуашхской серий. Приведем имеющиеся [50] данные о количестве наконечников стрел в них. В горите из Солохи было 180 наконечников,¹²³⁾ в ильинецком — 154 (142 бронзовых и 12 костяных),¹²⁴⁾ в пятибратнем — 108,¹²⁵⁾ в мелитопольском — около 70,¹²⁶⁾ в чертомлыкском — около 50-60,¹²⁷⁾ в карагодеуашхском — около 50.¹²⁸⁾ Из этого перечня можно сделать очень важный вывод, что даже в горитах, близких по типу или даже совершенно одинаковых, число стрел было разным и колебалось в больших пределах — от 50-70 до 180, хотя вместимость кармана для стрел (во всяком случае, для горитов одной серии) в однотипных горитах была близкой, если даже не равной. Следовательно, в погребения (даже царские) не всегда ложили полностью укомплектованные гориты. В Мелитопольском горите размер блока стрел, таким образом, практически не отличался от размера блока стрел из колчана (по мнению В. А. Ильинской), обнаруженного у Капуловки, Люберцев, Крячковки и др.¹²⁹⁾

Определить тип по размерам металлической обкладки футляра с абсолютной уверенностью и точностью нельзя. Золотая пластина из Ильичевского кургана шириной 12 см не дает основания говорить о ее связи с колчаном.¹³⁰⁾ Характерно, что серебряная пластина из Золотого кургана, близкая по размерам ильичевской, украшала карман горита, в котором было около 180 наконечников.¹³¹⁾

Рис. 32. Золотые пластины от горита из Ильичеве.

Сейчас мы не можем с абсолютной уверенностью говорить о том или ином типе футляров для одних только стрел — колчане, или футляре, в котором были и лук и стрелы — горите, по находкам в погребениях их остатков. Есть основание считать, что основным типом приспособлений, применявшихся для ношения стрел и лука, был горит. Во всяком случае, в тех погребениях, где был один набор стрел, скорее всего был положен именно горит. В пользу мнения о преимущественном распространении в скифской воинской среде горитов убедительно свидетельствует то, что на всех предметах торевтики изображен именно этот вид воинского снаряжения. Очевидно, не права А. И. Мелюкова, увидев у одного из скифов на чертомлыкской вазе и на бляшке с фигурой скифа из Куль-Обы колчаны.¹³²⁾ Безусловно, на них изображены [51] гориты, из которых вынуты луки. Хорошо заметны характерное для горитов расширение, особенно четко выраженное у левого края, и прямоугольный или треугольный клапан, закрывавший карман для стрел (рис. 33, 34). Нет изображений колчанов и на каменных изваяниях. На них воспроизведены только гориты.

Рис. 33. Изображения скифов с горитами на чертомлыкской вазе. [52]

А. И. Мелюкова выдвинула предположение о существовании у скифов горита, предназначенного только для ношения лука. Это было сделано на основании изображения зачехленного горита у одного из скифов чертомлыкской вазы.¹³³⁾ Очевидно, это не так. Здесь, скорее всего, показана интересная и рациональная форма горита, в котором особым клапаном был закрыт не только карман для стрел, но и весь лук. Э. Миннз считал гориты скифской особенностью.¹³⁴⁾ То же мнение высказывал и Б. В. Фармаковский.

Сказанное выше ни в коем случае не следует рассматривать как полное отрицание возможности существования в Скифии колчанов. Речь шла только о том, что выделить их из остальной массы наборов едва ли возможно при нынешнем состоянии источников. Может быть, в тех случаях, когда в погребениях количество колчанных наборов превышает минимум (один колчан), какая-то часть является остатками колчанов. Не исключено, что колчаны были среди 16 наборов Пятибратнего кургана,¹³⁵⁾ четырех наборов из основного погребения Толстой Могилы.¹³⁶⁾

Большой интерес представляют данные, полученные при раскопках Е. А. Зноско-Боровского могильника у с. Бобрицы, где в кургане № 31 был найден деревянный «колчан» и в небольшом кожаном мешочке при нем еще 14 наконечников стрел. В кургане № 32 того же могильника помимо большого набора, был найден еще «...маленький кожаный треугольный мешочек с четырьмя бронзовыми стрелами».¹³⁷⁾ На этом основании автор раскопок предположил, что большой «колчан» был магазином воина, а маленький — запасом для расхода. Мнение Е. А. Зноско-Боровского поддержала А. И. Мелюкова, написав, что «это предположение Е. А. Зноско-Боровского кажется вполне приемлемым не только для данного случая, но и вообще для всего скифского военного обихода. Воину было удобнее носить при себе небольшое количество стрел, тогда как запасные стрелы в колчане-магазине могли быть прикреплены к седлу лошади, как это, вероятно, было в погребении с конем в Александропольском кургане».¹³⁸⁾

Рис. 34. Изображение скифа с горитом на бляшке из Куль-Обы.

Очевидно, так оно и было. Но делать такой вывод на основании материалов из Бобрицы нельзя. Скорее всего, в этих курганах дело обстояло как раз наоборот. Основными были колчаны, названные А. И. Мелюковой «магазинами», [53] а запасными — небольшие кожаные мешочки. Причем в последних лежали, очевидно, не сами стрелы, а лишь их наконечники. Вспомним четкое указание Е. А. Зноско-Боровского на«...маленький кожаный треугольный мешочек (курсив мой. — Е. Ч.) с 4 бронзовыми стрелами». Трудно поверить, что в нем могли поместиться наконечники вместе с древками.

Рис. 35. Пластина от горита из Семибратнего кургана.

Продолжим рассмотрение горитов V в. до н. э. Интересный горит известен из второго Семибратнего кургана. На груди погребенного лежала серебряная, местами покрытая золотой фольгой пластина высотой 34,3 см. По вертикали пластина четко делится на две части.¹³⁹⁾ В верхней помещена выполненная в довольно высоком рельефе фигура оленя с ветвистыми рогами. Между ногами стоит олененок с слегка подогнутыми передними ногами и поднятой вверх головой. Нижняя часть пластины отделена от верхней рубчатой золотой полосой и в ней же находится рельефный орел с симметрично развернутыми крыльями и хвостом в виде пальметки. Крылья и хвост плакированы золотом (рис. 35).

Вслед за описавшим эту находку Л. Стефани, И. Толстов, Н. Кондаков и М. И. Артамонов считали эту пластину нагрудным украшением панциря.¹⁴⁰⁾ Это не так хотя бы потому, что она была найдена далеко от остатков панциря, вблизи от наконечников стрел. Против мнения о связи ее с панцирем говорят и ее значительные размеры. Укрепленная на подвижной основе наборного доспеха пластина из хрупкого серебра неминуемо была бы разрушена при первом же одевании панциря. Безусловно, она могла сохраниться только на жесткой основе,¹⁴¹⁾ какой могла быть верхняя доска горита. Размеры обычного горита это позволяют. Первой мнение о связи этой пластины с горитом высказала А. П. Манцевич.¹⁴²⁾ Однако, исследуя оружие из Семибратних курганов, удалось проследить ее связь с колчаном.¹⁴³⁾

Нельзя согласиться с мнением Б. Н. Гракова о связи этой пластины со щитом.¹⁴⁴⁾ Изображения, помещавшиеся на щиты греческих типов, хорошо известны. Как правило, это крупные и хорошо заметные изображения одиночных животных, птиц, рыб, сосудов или букв. Ничего подобного нет ни на одном из сотен щитов, известных в вазовой живописи. [54]

В 1969 г. А. М. Лесков раскопал курган № 5 у с. Архангельская Слобода Каховского р-на Херсонской обл. В нем было выявлено богатое погребение воина. Среди прочего оружия там находилось три колчанных набора (166, 165 и 150 наконечников). Вместе с набором из 150 наконечников находилось несколько золотых пластин, украшавших горит. С тыльной стороны лежало шесть золотых пластин, лежащих в два ряда. В верхнем ряду находилось три совершенно одинаковых пластины в виде дикого кабана длиной 8,5 см. Прямо под кабанами помещались три пластины в виде лежащих пантер, которые держат во рту головы людей, ухватив их за лицо. Первоначально их было, по-видимому, три, после того как одна была потеряна еще при жизни погребенного (мнение автора раскопок). Длина каждой 6,6 см. Пластины лежат вдоль горита. Лишь одна, в виде лежащего оленя (длина 4,5 см), находилась поперек горита над рядом, составленным из пластин в виде пантеры, чуть выше утерянной пластины (рис. 36).

Рис. 36. Пластины от горита из Архангельской Слободы

На лицевой стороне горита находились два ряда — по три в каждом. Верхний в виде дикого кабана, абсолютно аналогичный описанным выше, а нижний — бегущей собаки (длина 9,5 см). Автор находки не объяснил причину наличия золотых пластин на оборотной стороне футляра и описал его как колчан, крышку которого украшала пластинка с оленем.¹⁴⁵⁾

Очевидно, можно предложить другой вариант реконструкции. Скорее всего, здесь был найден горит, подобный гориту из Келермесса и кургана Пастака¹⁴⁶⁾ (подробно они будут описаны ниже). Горит имел круглое дно диаметром 12-15 см. Поверхность его поэтому была выпуклая и при разрушении горита, после того как истлел его каркас или на него упала глина со свода могилы, пластины, находящиеся на краях горита, упали вниз лицевой стороной. Пластина в виде оленя, очевидно, не украшала крышку, а помещалась [55] в правом верхнем углу горита, там, где на горите Пастака был прямоугольный выступ (рис. 37, 2).

Расстояние между пластиной в виде оленя и пластинами, находящимися внизу горита, около 38 см. Таким образом, размер украшенной пластинами части горита из Архангельской Слободы приближался, по-видимому, к размеру золотых пластин из однотипных горитов из Келермесса и Пастака (длина соответственно 40,5 и 35 см).

Рис. 37. Гориты.
1 — Келермесс: 2 — Архангельская Слобода (реконструкции).

В. Г. Петренко, характеризуя колчаны, происходящие с Днепровского Правобережья, предположительно отнесла к их украшениям золотые штампованные пластинки с изображением орла-грифона и уточек из курганов № 4 и 5 у с. Берестняги.¹⁴⁷⁾ В действительности они относятся к деревянным сосудам и не имеют к оружию никакого отношения.

Горит с 250 (?) наконечниками стрел был обнаружен в кургане № 1 у с. Вол-[56]

Рис. 38. Золотые пластины горита из кургана Пастака. [57]

ковцы при раскопках С. А. Мазараки в 1898 г. Его лицевая сторона была украшена пятью^* золотыми пластинками. Одна изображала льва, другая — растительный орнамент, три — сцены борьбы хищных зверей.¹⁴⁸⁾ На плане погребения видно, что пластины размещались в два ряда — по три в верхнем ряду и две в нижнем. К сожалению, взаимное расположение пластин, форма и размеры горита остались невыясненными. На плане он имеет форму, близкую к треугольной.

В 1892 г. Н. И. Веселовский недалеко от Симферополя раскопал курган на территории бывшего имения Пастака в местности Дорт-Оба. В литературе он называется по-разному — курган Пастака или Дорт-Оба.¹⁴⁹⁾ Вслед за А. И. Мелюковой, будем называть его курганом Пастака.¹⁵⁰⁾В отчете о раскопках Н. И. Веселовский писал: «У левой стены возле тазовых костей лежал кожаный колчан, покрытый золотыми тисненными пластинами... Колчан был полон стрел, лежавших совершенно правильно, с древками. Тут же оказался золотой круг (может быть от пояса) с чеканным неясным изображением каких-то рогатых животных».¹⁵¹⁾

Об устройстве горита, кроме указания Н. И. Веселовского об изготовлении его из кожи, ничего определенного неизвестно. Золотое покрытие горита состоит из четырех пластин (рис. 38). Три украшали лицевую часть горита, одна — дно. Все орнаментированы. Центральной является прямоугольная пластина, несколько сужающаяся книзу, размером 27 * 16,5 см. М. И. Артамонов считал, что на ней изображен орел с опущенными крыльями.¹⁵²⁾ С этим можно не согласиться. Скорее всего, орел летит, выпустив когти и зажав в клюве зайца. Поза орла напоминает изображение летящих орлов на вазовой живописи и на щитах гоплитов. Аналогией ему может быть орел, украшавший щит из Красномаяцкого могильника в Абхазии.¹⁵³⁾ Орел на горите отличается лишь более плотной компоновкой тела и крыльев, прижатых к нему и заполняющих все поле пластины. Перья, покрывающие тело орла, заострены, на хвосте закруглены, маховые имеют вид продолговатых параллельных полос, расчлененных насечками. Над головой орла помещена часть розетки, под ним проходит полоса, состоящая из чередующихся овалов и черточек.

Композиция пластины горизонтальная, а не вертикальная. В пользу этого свидетельствует и положение зайца, висящего в клюве, вполне естественное и понятное, если орел летит, и неестественное, если бы птица (как полагал М. И. Артамонов) опустила крылья. Забегая вперед, отметим, что на всех парадных горитах этого типа изображения на центральной части расположены по горизонтали, а не вертикали.

Над орлом, с левой стороны горита помещена продолговатая, прямоугольная и скошенная в верхней части пластина длиной 35 и шириной 5,5 см. Она примыкала к большой пластине вплотную так, что заостренный выступ в правом верхнем углу большой пластины плавно переходит в срезанный угол узкой части, создавая впечатление, что две пластины выглядят одной целой, вдоль которой расположены животные — грифон и преследующий его лев справа бегут навстречу какому-то рогатому зверю. В правом остром углу пластины помещена часть розетки, аналогичная находящейся на большой пластине. Все изображения на этой части золотого покрытия горита проработаны нечетко.

К большой пластине со стороны головы орла примыкала прямоугольная^* [58]

Рис. 39. Золотая пластина горита из кургана Пастака. [59]

Рис. 40. Золотая пластина горита из Келермесса. [60]

пластина размером 18 * 11 см. Всю пластину занимает изображение идущего на слегка согнутых лапах крылатого львиного грифона с повернутой назад головой (рис. 39).

Вдоль краев пластин пробиты мелкие отверстия для крепления ее на основе. Помимо этих отверстий, небрежно пробито еще несколько отверстий большего диаметра — у головы и крыльев грифона на большой пластине и на крыльях на малой.

Особенностью этого горита было наличие круглого дна. Круглая пластина диаметром около 12 см украшена сильно стилизованной мордой льва. Вдоль края ее проходит полоса из точек выпуклого орнамента, среди которого находятся мелкие отверстия.

Наружные края всех пластин на несколько миллиметров загнуты внутрь. При компоновке всех пластин на основе хорошо видна общая форма горита в виде несколько расширяющегося кверху прямоугольника с вырезом в левой верхней части, оформленным таким образом, что здесь получался заостренный выступ и прямоугольный вырез в том месте, где находился карман для стрел.

Эта форма горита становится типичной для серии парадных горитов IV в. до н. э. Горит из кургана Пастака, относящийся к V в. до н. э., является древнейшим достоверным образцом таких горитов. Однако есть данные, позволяющие ставить вопрос о формировании горитов этого типа уже в самом начале VI в. до н. э. Основанием для такого предположения может быть пластина из кургана № 4 у Келермесса. Ее связь с горитом установил еще М. И. Ростовцев¹⁵⁴⁾ и его поддержали А. И. Мелюкова и М. И. Артамонов.¹⁵⁵⁾

Большая прямоугольная золотая пластина размером 40,5 * 22,2 см была окружена мелкими отверстиями, пробитыми пробойником по периметру у самого края. Поверхность пластины орнаментирована. Изнутри острием она разделена на 24 почти равных по размеру квадрата (по три в каждом из 8 рядов). В центре каждого помещено изображение лежащего оленя с чуть приподнятой головой. Могучие рога лежат на спине. Олень выбит одним и тем же штампом. Но качество оттисков различно. Некоторые экземпляры выдавлены более тщательно, на других не проработаны все детали (рис. 40).

Рис. 41. Дно горита из Келермесса.

По бокам пластины одним штампом выбиты изображения пантеры с опущенной головой, по 16 с каждой из сторон. Ближайшими аналогиями им могут быть пантеры на Келермесском зеркале и бляшках Ульского кургана. Спинами они обращены к наружному краю пластины. Пантеры, находящиеся на левой стороне зеркала, повернуты [61] головами вверх, а на противоположной стороне — вниз.

В том же кургане (№ 4) найдена фрагментированная круглая золотая пластина диаметром 12,6 см.¹⁵⁶⁾ Продавленными изнутри прямыми линиями, пересекающимися под прямым углом, пластина делится на четыре сектора. В каждом из них помещено по одному лежащему оленю (рис. 41). Олени образуют пары, обращенные мордами одна к другой. Края пластины слегка загнуты внутрь. Большая часть края обломана, поэтому способ крепления ее неясен. У этой пластины есть ряд особенностей, сближающих ее с описанной выше, — деление поля обеих пластин пересекающимися полосами на зоны и помещение в них по одному изображению одного и того же животного (оленя). Одинакова и техника нанесения полос, делящих пластину на зоны, и фигур оленей на обеих пластинах.

Предположительно связать круглую пластину из кургана № 4 с горитом и предложить вариант его реконструкции позволила находка хорошо сохранившегося горита в кургане Пастака. Подробно об этом парадном горите речь шла выше. Здесь ограничимся лишь напоминанием того, что на горите из Крыма дно круглое, близки размеры круглых пластин на дне горита (12,6 см в Келермессе, 11,7 см в Крыму).

Очевидно, горит из Келермесса, как и горит из кургана Пастака, имел круглое дно, в верхней части в разрезе овальный. Большая прямоугольная пластина украшала лицевую часть горита (37, 1).

Если мое предположение о том, (что) не только горит Пастака, но и другие гориты V в. до н. э. имели круглое дно, окажется верным (безусловная правота может быть подтверждена будущими находками), то можно будет связывать с горитами еще одну интересную группу находок из комплексов V в. до н. э.

В. Г. Петренко¹⁵⁷⁾ обратила внимание на возможную связь с колчаном золотого предмета в виде усеченного конуса из кургана № 400 у с. Журовки, найденного «подле колчана со стрелами».¹⁵⁸⁾ Нашедший его А. А. Бобринский писал, что он был «...сильно сдавленный тяжестью земли». Интересно, что края аналогичного «конуса» из Острой Томаковской Могилы оказались тоже сильно сдавленными. Какой вид имели края аналогичного предмета из кургана у с. Ильичево, установить сейчас уже нельзя.¹⁵⁹⁾ Такая же находка происходит из кургана у г. Арциз Одесской обл.¹⁶⁰⁾ Может быть, «конусы» украшали нижнюю часть горитов или колчанов. Характерно, что вместе с нею в кургане у с. Ильичево найдена золотая обкладка, очевидно, покрывавшая карман для стрел у горита. У с. Журовки, как уже указывалось выше, рядом лежали наконечники стрел, а в кургане у Арциза этот предмет лежал вместе с оружием.¹⁶¹⁾

Связь подобных «конусов» с оружием убедительно подтвердила и последняя находка в кургане № 6 у с. Александровка Новомосковского р-на Днепропетровской обл.¹⁶²⁾ В тайнике рядом с парадным мечом лежал массивный золотой «конус». Интересно, что он, как и остальные, был найден со слегка сжатыми краями. Эту деформацию никак нельзя объяснить давлением земли, заполнявшей могилу. Предмет из Александровки сделан из очень толстого золотого листа и не мог быть деформирован лишь давлением грунта. Безусловно, в этом кургане мы имеем дело с преднамеренной деформацией, придавшей предмету желаемую уплощенную форму. Следует отметить, что этот предмет был найден без сопровождения наконечников стрел. Поэтому окончательное определение его назначения как и всей серии однотипных вещей, относящихся к V в. до н. э., к сожалению, по-прежнему остается невозможным. [62]

¹⁾ Маврикий. Тактика и стратегия, Спб., 1903, с. 15.

²⁾ Ростовцев М. И. Скифия и Боспор. Л., 1925, с. 334.

³⁾ Мелюкова А. И. Вооружение скифов, с. 32-34.

⁴⁾ Ильинская В. А. Скифы Днепровского лесостепного Левобережья, с. 96-98.

⁵⁾ Ковпаненко Г. Т. Племена скiфського часу на Ворсклi, с. 143-146.

⁶⁾ Смела, т. 3, с. 113.

⁷⁾ Городцов В. А. Дневник археологических исследований в Зенковском уезде Полтавской губ. в 1906 г. — Труды XIV АС, 1911, т. 3, с. 141.

⁸⁾ ИАК, 1905, вып. 14, с. 11.

⁹⁾ ИАК, 1914, вып. 54, с. 101.

¹⁰⁾ Березовецъ Д. Т. Розкопки курганного могильника епохи бронзи та скiфського часу в с. Кут, с. 72.

¹¹⁾ Черненко Е. В. Оружие из Толстой Могилы, с. 152; Мозолевсъкий Б. М. Указ. соч., с. 177.

¹²⁾ Мозолевский Б. Н. Скифский курган у с. Ерковцы. — В кн.: Скифский мир, с. 213.

¹³⁾ Бородулин В. Г. Исследования на территории [154] Харьковской области. — АО 1976 г. М., 1977, с. 272.

¹⁴⁾ Мозолевский Б. Н. Скифский курган у с. Ерковцы, с. 213.

¹⁵⁾ Смела, т. 2, с. 162-163.

¹⁶⁾ Черненко Е. В. Оружие из Толстой Могилы, с. 153-154.

¹⁷⁾ Шилов В. П. Золотой клад скифского кургана. — В кн.: Археологические раскопки на Дону. Ростов, 1962, с. 68.

¹⁸⁾ Чередниченко Н. Н., Фиалко Е. Е., Ковалев Н. В. и др. Раскопки большого скифского кургана в Приазовье. — АО 1978 г. М., 1979, с. 419.

¹⁹⁾ Придик Е. Мельгуновский клад. — MAP, 1911, № 31, с. 20, рис. 13.

²⁰⁾ Там же, с. 20, рис. 14.

²¹⁾ OAK за 1897 г. Спб., 1900, с. 13.

²²⁾ OAK за 1898 г. Спб., 1901, с. 30, рис. 42.

²³⁾ Ростовцев М. И. Скифия и Боспор, с. 334.

²⁴⁾ Мелюкова А. И. Вооружение скифов, с. 33.

²⁵⁾ Ильинская В. А., Мозолевский Б. Н., Тереножкин А. И. Курганы VI в. до н. э. у с. Матусов. — В кн.: Скифия и Кавказ. Киев, 1980, с. 31-64.

²⁶⁾ Бессонова С. С, Раевський Д. С. Золота пластина из Сахшвки. — Археологiя, 1977, 21, рис. 3; Черненко Е. В., Клочко В. И. О подлинности пластины из Сахновки. — СА, 1979, № 4.

^* Наличие застежки на горитах, изображенных на пластине из Сахновки, является одним из решающих доводов в пользу ее подлинности. К моменту находки в 1901 г. не было известно изображений застежек на горитах. Все известные до того времени на предметах торевтики гориты не имели застежек. У них отсутствовали клапаны, закрывавшие верхнюю часть карманов для стрел. Застежка на горитах из Сахновки не имеет аналогий на предметах торевтики. Такая же застежка воспроизведена только на горите стелы из Терновки, ставшей известной лишь в 1955 г.(Елагина Н. Г. Скифские антропоморфные стелы Николаевского музея. — СА, 1959, № 2, с. 193, рис. 8, 1).

^* В. И. Клочко определяет длину горита из этого погребения в 63-65 см (Клочко В. И. Новые данные..., с. 51).

^* Об окраске кожи, из которой были изготовлены гориты, см. ниже.

²⁷⁾ Граков Б. Н. Скифские погребения на Никопольском курганном поле, с. 109, рис. 8, 4.

²⁸⁾ Ильинская В. А. Скифы Днепровского лесостепного Левобережья, с. 149; Iллiнська В. А., Iз неопублiкованих матерiалiв..., с. 151-152;Ильинская В. А. Раннескифские курганы..., с. 104-105.

²⁹⁾ Iллiнська В. А., Iз неопублiкованих матерiалiв..., с. 151, рис. 2, 1, 7.

³⁰⁾ Ильинская В. А. Скифы Днепровского лесостепного Левобережья, с. 149, табл. I, II, 21.

³¹⁾ Смела, т. 3, табл. VIII, 9.

³²⁾ Смела, т. 2, табл. XIV. 2-4.

³³⁾ ИАК, вып. 17, с. 88.

³⁴⁾ Sulimirskl T. Scytowie na Zachodiniem Podolu. Lwow, 1936, s. 27, tabl. X, h-K.

³⁵⁾ ЖРБ, с. 139.

³⁶⁾ Городцов В. А. Дневник раскопок..., табл. 3, 35-36.

³⁷⁾ Смирнова Г. И. Курганы у с. Перебыковцы. — В кн.: Труды Государственного Эрмитажа, 1979, т. 20, с. 48, рис. 10, 16-20.

³⁸⁾ Ковпаненко Г. Т. Курганы скифского времени у с. Медвин в Поросье. — В кн.: Скифы и сарматы, с. 48, 65, рис. 3, 2; 4, 11.

³⁹⁾ Яковенко Э. В. Курган на Темир-Горе, с. 262, рис. 1, 1.

⁴⁰⁾ Браун Ф. Отчет о раскопках в Таврической губ. — ИАК, вып. 19, рис. 6, 9.

⁴¹⁾ Черненко Е. В., Бреловская Э. И., Полин С.В., Олъговский С. Я. Работы Краснознаменской экспедиции, с. 370.

⁴²⁾ Кореняко В. А., Максименко В. Е. Погребения раннего железного века... — СА, 1978, № 3, с. 180, рис. 3, 5.

⁴³⁾ Лукьяшко С. И. и др. Указ. соч., с. 127. Материалы раскопок этого интереснейшего погребения были продемонстрированы С. И. Лукьяшко на симпозиуме «Вопросы происхождения и хронологии скифской культуры» (Ленинград, февраль 1979 г.).

⁴⁴⁾ Ильинская В. А. Скифы Днепровского лесостепного Левобережья, с. 970.

⁴⁵⁾ Артамонов М. И. Сокровища скифских курганов, с. 104, табл. 52, 53.

⁴⁶⁾ Яковенко Э. В. Курган на Темир-Горе, с. 262, рис. 1, 2.

⁴⁷⁾ Яценко И. В. Скифские погребения близ Ногайска. — ВДИ, 1956, № 1, с. 161.

⁴⁸⁾ Капошина С. И. О скифских элементах в культуре Ольвии. — МИА, 1956, № 50. с. 174, рис. 17, 2.

⁴⁹⁾ OAK за 1895 г. Спб., 1898, с. 16, рис. 31.

⁵⁰⁾ Петренко В. Г. Правобережье..., табл. 4, 24.

⁵¹⁾ Смела, т. 2, табл. V, 15, 16.

⁵²⁾ Ильинская В. А. Скифы Днепровского лесостепного Левобережья, с. 97, табл. V, 1.

⁵³⁾ Субботин Л. В., Загинайло А. Г., Шмаглий Н. М. Курганы у с. Огородное. — В кн.: Матерiали з археологiï Пiвнiчного Причорномор'я. Одеса, 1970, вып. 6, с. 152, рис. 17, 13.

⁵⁴⁾ Eberi M. Ausgrabungen auf dem Gute Maritzyn, Gouv. Chereon (Süd-Russland). — Prähistorische Zeitschrift, 1913. Bd V.

⁵⁵⁾ Ильинская В. А. Скифы Днепровского лесостепного Левобережья, с. 25, табл. II, 1.

⁵⁶⁾ ДП, т. 3, табл. XI, 533.

⁵⁷⁾ ИАК, вып. 17, с. 94.

⁵⁸⁾ Там же, с. 88, рис. 15.

⁵⁹⁾ Iллiнська В. А., Iз неопублiкованих матерiалiв скiфського часу..., с. 150-151, рис. 2, 9.

⁶⁰⁾ Бессонова С. С. Погребение IV в. до н. э. из Трехбратнего кургана, с. 247, рис. 2, 1.

⁶¹⁾ Городцов В. А. Дневник археологических исследований в Зенковском уезде Полтавской губ. в 1906 г., табл. 3, 37; Ковпаненко Г. Т. Племена скiфського часу на Ворсклi, рис. 53, 109.

⁶²⁾ Мельник Е. Раскопки в Харьковской губ. 1900—1901 гг. — Тр. XII АС, 1905, т. 1, с. 715.

⁶³⁾ Смела, т. 2, табл. 14, 7.

⁶⁴⁾ Смирнова Г. И. Новое в изучении археологических памятников северо-западной [155] Скифии. — В кн.: Культура Востока. Древность и раннее средневековье. Л., 1978, с. 119; Смирнова Г. И. Курганы у с. Перебыковцы, с. 48, рис. 10, 21.

⁶⁵⁾ Лукьяшко С. И. и др. Указ. соч., с. 127.

⁶⁶⁾ Ковалевская В. Б. Разведки и раскопки на р. Эшкаконе — АО 1977 г. М., 1978, с. 122.

⁶⁷⁾ Кореняко В. А., Максименко В. Е. Указ. соч., с. 180, рис. 3, 2.

⁶⁸⁾ Ковпаненко Г. Т. Племена скiфського часу на Bopcклi, с. 157, рис. 53, 109.

⁶⁹⁾ Ганина О. Д. Поселение скифской архаики у с. Залесье Борщевского р-на Тернопольской обл. — В кн.: Археологические исследования на Украине в 1978—1979 гг., с. 83.

⁷⁰⁾ Ильинская В. А. Скифы Днепровского лесостепного Левобережья, с. 97.

⁷¹⁾ ИАК, вып. 14, с. 31, рис. 72.

⁷²⁾ Манцевич А. П. Мастюгинские курганы по материалам из собрания Государственного Эрмитажа. — АС, 1973, вып. 15, с. 13, рис. 1, 10.

⁷³⁾ Кореняко В. А., Максименко В. Е. Указ. соч., с. 180, рис. 3, 2.

⁷⁴⁾ Троицкая Т. Н. Поселение у села Белоглинки. — СА, 1957, т. 25, с. 223.

^* Кстати, в кургане у хут. Шумейко застежки не было. Не было там и наконечников стрел. Это явная ошибка И. Потраца.

⁷⁵⁾ Potratz J. A. H. Die Scythen in Südrussland. Basel, 1963, Abb. 21, S. 42.

^* Благодарю В. Г. Петренко за разрешение использовать ее неопубликованные материалы.

⁷⁶⁾ Вишневская О. А. Культура сакских племен низовьев Сырдарьи в VII—V вв. до н. э. М., 1973, с. 19. табл. VI, 7.

⁷⁷⁾ Бидзиля В. И., Яковенко Э. В. Киммерийские погребения Высокой Могилы. — СА, 1974, № 1, с. 148, рис. 2; 3; 5; 1; Тереножкин А. И.Киммерийцы. Киев, 1976, с. 28-32, рис. 5, 6; 6, 11.

⁷⁸⁾ Тереножкин А. И. Указ. соч., с. 37, рис. 10. 3; Мiхлiн Б. Ю. Передскiфське поховання поблизу с. Васiливка. — Археологiя, 1979, 31.

⁷⁹⁾ Шапошникова О. Г. Погребение скифского воина на Ингульце, с. 212.

⁸⁰⁾ Мурзин В. Ю., Евдокимов Г. Л. Раннескифское погребение у с. Верхнетарасовки. В кн.: Курганы юга Днепропетровщины. Киев, 1977, с. 58, рис. 1, 12.

⁸¹⁾ Ильинская В. А. Скифские курганы около г. Борисполя. — СА, 1966, № 3, с. 156.

⁸²⁾ Ковпаненко Г. Т., Яковенко Э. В. Скифские курганы на юге Херсонщины. — В кн.: Скифские древности, с. 256.

⁸³⁾ Мозолевский В. Н., Тереножкин А. И. Указ. соч., с. 39. рис. 6, 34.

⁸⁴⁾ Абрамова М. П. Указ. соч., с. 202. Почти такая же поделка найдена и в погребении того же могильника (рис. 3, 27).

⁸⁵⁾ ИАК, 1905, вып. 14, с. 31.

⁸⁶⁾ Ильинская В. А. Раннескифские курганы бассейна Тясьмина, с. 23.

⁸⁷⁾ Ковалева И. Ф., Мухопад С. Е. Скифские памятники Орельско-Самарского междуречья, с. 113, рис. 2, 6.

^* Эта находка не опубликована. Благодарю В. Е. Радзиевскую, любезно предоставившую рисунок этой вещи.

⁸⁸⁾ Яковенко Э. В. Курган на Темир-Горе, с. 264, рис. 2, 2.

⁸⁹⁾ АП, т. 9, с. 55.

⁹⁰⁾ СА, 1966, № 3, с. 159.

⁹¹⁾ СД, с. 122.

⁹²⁾ Там же, с. 136.

⁹³⁾ Курганы южной Днепропетровщины. Киев, 1977, с. 132.

⁹⁴⁾ Zakharov A. A. I. A. Zaretsky's excavations in the Gowernment of Kharkov. — ESA, Helsinki, 1932; Ковпаненко Г. Т. Племена скiфського часу на Bopcклi, с. 144, рис. 48.

^* Аналогичное расположение животных хорошо известно на предметах ранних скифских памятников. Достаточно вспомнить топор из Келермесса, мечи из кургана у хут. Шумейко и Острой Томаковской Могилы.

^* Это единственный известный случай применения меха для украшения горита. В гробнице № 2 кургана № 12 группы Носаки у с. Балки Василевского р-на Запорожской обл. вместе с остатками кожи от горита был обнаружен кусок меха, который, по мнению авторов раскопок, «...видимо, лежал на дне колчана и служил упором для наконечников стрел» (Бидзиля В. И., Болтрик Ю. В., Мозолевский Б, Н., Савовский И. П.Курганный могильник в уроч. Носаки, с. 143). Это единственный случай подобного рода и делать из этого вывод вряд ли стоит.

^* Вероятно, эти размеры определяют только ширину горита и высоту его от низа до фигур пантер. Действительная высота была очевидно, большей.

^* Подобная бляха найдена в кургане у с. Гусарка Куйбышевского р-на Запорожской обл. (Мурзин В. Ю. Два раннескифских комплекса из Запорожской области. — В кн.: Новые исследования археологических памятников на Украине. Киев, 1977, с. 56-67, рис. 2).

⁹⁵⁾ Zakharov A. A. Op. cit. с. 78-80, рис. 15; Ковпаненко Г. Т. Племена скiфського часу на Ворсклi, с. 144, рис. 47.

⁹⁶⁾ Ильинская В. А. Скифы Днепровского лесостепного Левобережья, с. 127, рис. 37.

⁹⁷⁾ Ковпаненко Г. Т. Племена скiфського часу на Ворсклi, с. 150, рис. 46, 8. С конской уздой связывает бляху из с. Гусарки В. Ю. Мурзин (Мурзин В. Ю. Указ. соч., с. 60).

⁹⁸⁾ Мелюкова А. И. Вооружение скифов, с. 33.

⁹⁹⁾ Смела, т. 3, с. 109-110.

^* А. И. Мелюкова ошиблась, назвав ее золотой (Мелюкова А. И. Вооружение скифов, с. 33).

¹⁰⁰⁾ ДП, 1900, вып. 3, с. 10, 13; Ростовцев М. И. Скифия и Боспор, с. 499.

¹⁰¹⁾ Мелюкова А. И. Вооружение скифов, с. 33-34, табл. II, 8.

¹⁰²⁾ Петренко В. Г. Правобережье среднего Приднепровья в V—III вв. до н. э. — САИ. Д1-4. 1967, с. 40, табл. 28, 1.

¹⁰³⁾ Мельник Е. Раскопки курганов... с. 708.

¹⁰⁴⁾ Чеботаренко Г. Ф. Скифские курганы у с. Балабаны. — В кн.: Археологические исследования в Молдавии. Кишинев, 1973, с. 115, 119, 129.

¹⁰⁵⁾ Смирнов К. Ф. Сарматы на Илеке, с. 139, рис. 55, 1.

¹⁰⁶⁾ Смела, т. 1, с. 71.

¹⁰⁷⁾ Архив ЛО ИА АН СССР, с. 11.

¹⁰⁸⁾ Городцов В. А. Дневник археологических исследований..., с. 142.

¹⁰⁹⁾ ИАК, вып. 14, с. 4.

¹¹⁰⁾ Черненко Е. В. Оружие из Толстой Могилы, с. 154.

¹¹¹⁾ Шапошникова О. Г. Указ. соч., с. 212, рис. 5; Черненко Є. В. Скiфськi кургани V ст. до н. е. поблизу м. Жданова. — Археологiя, 1971, 23, с. 178, рис. 2, 4.

¹¹²⁾ Ильинская В. А., Горишний П. А. Бронзовая бляха из кургана у с. Жовнино. — В кн.: Скифский мир, с. 207-210.

¹¹³⁾ Ковалева И. Ф., Мухопад С. Е. Указ. соч., с. 114, рис. 2, 4.

¹¹⁴⁾ Смела, т. 2, с. 163, табл. XXI, 3.

¹¹⁵⁾ Ильинская В. А. Скифы..., с. 96, рис. 18. [156]

¹¹⁶⁾ Стевен А. X. Раскопка курганов близ Симферополя летом 1890 г. — ИТУАК, 1891, вып. 11, с. 149, рис. 4; Черненко Е. В. Скифский доспех. Киев, 1968, рис. 55.

¹¹⁷⁾ Артамонов М. И. Сокровища скифских курганов, с. 105, табл. 75.

¹¹⁸⁾ Научный архив ЛО ИА АН СССР, д. 48/1890, с. 24.

¹¹⁹⁾ Петренко В. Г. Правобережье Среднего Приднепровья в V—III вв. до и. э. — САИ, 1967, вып. Д1-4, с. 44.

¹²⁰⁾ Лесков А. М. Богатое скифское погребение из Восточного Крыма. — СА, 1968, № 1, с. 162-163, рис. 6-7; Лесков А. М. Новые сокровища курганов Украины. Л., 1972, с. 50, рис. XII, табл. 12, 13.

¹²¹⁾ Яценко И. В. Искусство эпохи раннего железа. — В кн.: Произведения искусства в новых находках советских археологов. М., 1977, с. 46.

¹²²⁾ Ильинская В. А. Скифы..., с. 96.

¹²³⁾ Граков Б. Н. Легенда о скифском царе Арианте. — В кн.: История, археология и этнография Средней Азии. М., 1968, с. 112.

¹²⁴⁾ Фармаковский Б. В. Золотые обивки налучий (горитов) из Чертомлыцкого кургана и из кургана в м. Ильинцах. — В кн.: Сборник археологических статей, Спб., 1911, с. 53.

¹²⁵⁾ Шилов В. П. Раскопки Елизаветовского могильника в 1959 г. — СА, 1961, № 1, с. 161.

¹²⁶⁾ Покровская Е. Ф. Мелитопольский скифский курган. — ВДИ, 1955, № 2, с. 193; Тереножкин А. И. Скифский курган в г. Мелитополе. — КСИА, 1955, вып. 5.

¹²⁷⁾ Граков Б. Н. Легенда о скифском царе Арианте, с. 112.

¹²⁸⁾ Лаппо-Данилевский А., Мальмберг В. Курган Карагодеуашх. — MAP. 1894, № 13, с. 10.

¹²⁹⁾ Ильинская В. А. Скифы Днепровского лесостепного Левобережья, с. 96.

¹³⁰⁾ Лесков А. М. Указ. соч., с. 162; Ильинская В. А. Скифы..., с. 96.

¹³¹⁾ Граков Б. П. Легенда о скифском царе Арианте, с. 112.

¹³²⁾ Мелюкова А. И. Вооружение скифов, с. 33, табл. 2, 9, 12.

¹³³⁾ Там же.

¹³⁴⁾ Minns E. Scythian and Greeks. Cambridge, 1913, p. 67.

¹³⁵⁾ Шилов В. П. Указ соч., с. 57 и сл.

¹³⁶⁾ Черненко Е. В. Оружие из Толстой Могилы, с. 153-154.

¹³⁷⁾ Смела, т. 3, с. 109-110.

¹³⁸⁾ Мелюкова А. И. Вооружение скифов, с. 33.

¹³⁹⁾ Черненко Е. В. Оружие из Семибратних курганов. — В кн.: Скифские древности. Киев, 1973, с. 67.

¹⁴⁰⁾ Стефани Л. Объяснение некоторых художественных произведений, открытых в Южной России в 1875 г. — OAK за 1875 г. Спб., 1879, с. 115; Толстой П., Кондаков Н. Русские древности в памятниках искусства, 1889, вып. 1; Артамонов М. И. Указ. соч., с. 36, 113, табл. 113.

¹⁴¹⁾ Черненко Є. В. Панцири скiфського часу. — Археологiя, 1965, 18, с. 95; Черненко Е. В. Оружие из Семибратних курганов, с. 67.

¹⁴²⁾ Манцевич А. П. Шейные уборы скифского времени. — КСИИМК, 1947, вып. 22. с. 71.

¹⁴³⁾ Черненко Е. В. Оружие из Семибратних курганов, с. 67.

¹⁴⁴⁾ Граков В. Н. Скифы, с. 101.

¹⁴⁵⁾ Лесков А. М. Новые сокровища..., табл. 35-39; Лесков О. М. Скарби курганiв Херсонщини. К., 1974, с. 71-77, рис. 55-58.

¹⁴⁶⁾ Черненко Е. В. Новые находки скифского оружия в курганах Украины. — В кн.: Третья Всесоюзная конференция историков оружия. Л., 1971, с. 80.

¹⁴⁷⁾ Петренко В. Г. Правобережье Среднего Приднепровья..., с. 44.

^* И. А. Липниченко ошибочно писал, что горит был украшен девятью пластинками в виде львов (Археологические исследования летом 1898 г. — ЗООИД, 1900, т. 22, с. 16).

¹⁴⁸⁾ ДП, вып. 2, с. 6, 31; Смела, т. 3, с. 85 рис. 26-29; Ильинская В. А. Скифы Днепровского лесостепного Левобережья, с. 48, табл. XXXVII, 18-21.

¹⁴⁹⁾ OAK за 1892 г. Спб., 1894, с. 89; Артамонов М. И. Сокровища..., с. 59. А. П. Манцевич ошибочно отнесла его к комплексу Талаевского кургана (Изображения «скифов», с. 21).

¹⁵⁰⁾ Мелюкова А. И. Вооружение скифов, с. 32.

¹⁵¹⁾ OAK за 1892 г., с. 89.

¹⁵²⁾ Артамонов М. И. Сокровища скифских курганов, с. 112.

¹⁵³⁾ Воронов Ю. Н. Вооружение древнеабхазских племен. — В кн.: Скифский мир, с. 226-227, рис. 7.

^* Совершенно непонятно, почему М. И. Артамонов назвал ее треугольной (Артамонов М. И. Сокровища скифских курганов, с. 112).

¹⁵⁴⁾ Ростовцев М. И. Скифия и Боспор, с. 334.

¹⁵⁵⁾ Мелюкова А. И. Вооружение скифов, с. 33; Артамонов М. И. Сокровища скифских курганов, с. 20, 102, табл. 21.

¹⁵⁶⁾ Артамонов М. И. Сокровища скифских курганов, с. 104.

¹⁵⁷⁾ Петренко В. Г. Правобережье среднего Приднепровья в V—III вв. до н. э., с. 44.

¹⁵⁸⁾ ИАК, вып. 14, с. 11-12, рис. 19.

¹⁵⁹⁾ Лесков А. М. Богатое скифское погребение из Восточного Крыма, с. 160, рис. 2.

¹⁶⁰⁾ Алексеева И. Л. Раскопки курганов в междуречье Дуная — Днестра. — АО 1972 г. М., 1973, с. 252.

¹⁶¹⁾ Там же.

¹⁶²⁾ Ковалева И. Ф., Волкобой С. С., Костенко В. И., Шалобудов В. Н. Археологические [157] исследования в зоне строительства оросительной системы учхоза «Самарский». — В кн.: Курганные древности степного Поднепровья III—I тыс. до н. э. Днепропетровск, 1978, с. 13, рис. 3, 1.

---

Дата добавления: 2018-02-28; просмотров: 1440; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!