История без учета психологических законов развития общества вообще не может считаться достоверным и точным исследованием
Иначе говоря, нет и не может быть истории как хроноскопической записи. История только лишь чья-то фантазия по поводу произошедших событий, в которой отражается логика человека, “пишущего” историю. Но в ней нет той логики, которую потом приписывают описываемым событиям: сами события не могут быть логически взаимообусловлены, но могут быть неизбежны, если созданы определенные психологические предпосылки.
Например, с точки зрения поступательного развития человеческого сообщества, события 1917 года в России были историческим нонсенсом, поскольку отбросили Россию на десятки лет назад. Однако, с точки зрения последовательности и характера развития российского этноса за последние двести-триста лет такой исход вполне закономерен, поскольку Россия (как страна, как историческая общность людей) сама, по-видимому, “жаждала” такого исхода, стремилась к нему, всячески подготавливала “Октябрь 1917 года”.
Посмотрим, является ли человек “субъектом развития материальной и духовной культуры”. В определенном смысле под “культурой” в самом ее широком применении к человечеству следует понимать то, что С. Лем назвал “суммой технологий”, т.е. всего, что накопило (и утратило) человечество в самых различных областях своей деятельности.
Сюда, естественно, относится, в первую очередь, культура землепользования, или просто - культура природопользования, как основа всего остального, причем не только и не столько сельскохозяйственного землепользования. Любую страну можно сразу оценить по ее потенциальным возможностям в перспективе на основании анализа характера и уровня культуры природопользования.
|
|
|
Во-вторых, сюда относится производственная и технологическая культура, отражающая суммарный интеллект общества. Далее, к культуре, как сумме технологий, естественно следует отнести определенный уровень развития духовной культуры: всех видов искусств, архитектуры, литературы и, естественно, религии. Этот компонент культуры никак нельзя рассматривать в отрыве от других составляющих.
Наконец, культура определяется и системой общественных, в том числе и политических отношений, что определяет некоторую устойчивость общественного устройства и позволяет в этом смысле говорить о ценности остальных составляющих культуры.
Кроме того, в структуру понятия “культура” входит и культура государственных методов управления, т.е. форма отношения “государство (система общественного управления) - население страны”, что в совершенно конкретном смысле определяет знак, направление развития общей культуры, культуры как полной совокупности интеллектуальных завоеваний общества. Если государство обслуживает население, то в этом случае развитие культуры позитивное; если население обслуживает государство, то остальные составляющие культуры развиваются, как правило, плохо, часто деградируют.
|
|
|
Примером тому является многовековой “исторический опыт” России, где высокая духовная культура XIX века свидетельствовала, скорее, о разложении всего общества и упадка страны, чем о высоком духовном и нравственном потенциале, что и подтвердил 1917 год.
Развитие духовности в России XIX века было в определенном смысле кабинетным и не затрагивало все слои гражданского общества. Россия очевидно “запоздала” с началом индустриального строительства. Только после 1861 года стала достаточно интенсивно развиваться промышленность и банковское дело. Российское общество XIX века распалось на некоторые “социальные слои”, не понимавшие целей и задач друг друга. Это и вылилось в итоге в психологическую драму 1917 года.
Следовательно, “субъектом развития материальной и духовной культуры” человек никак не может быть, так как в самом начале своего развития, т.е. в момент своего появления в качестве Homo sapiens человек не обладал достаточно полноценной “суммой технологий”, но оставался “разумным”. Только здесь смысл термина “разумный” совершенно иной, а именно - по совокупному потенциалу определенной перспективы, но не по состоянию.
|
|
|
Введя термин “биосоциальное существо”, автор не сказал ровным счетом ничего определенного, поскольку за этим термином ничего не скрывается. Материалы первой книги, надеюсь, показали, что нельзя выделить какое-либо живое существо на Земле, которое бы так или иначе не было бы “биосоциальным” (таковой является даже инфузория).
Далее, неверно и понимание связи с остальным живым миром как генетической. Связь имеется, но не та, которую подразумевает автор. Правильнее сказать о филогенетической связи, т.е. иметь при этом в виду определенную преемственность (но не эволюционность) форм жизни на Земле, их совершенно определенное родство “переходящего типа”, единство, а не только неясное генетическое родство. Как раз на уровне генов человек биологически несовместим с подавляющим количеством видов живых организмов (если не со всеми).
Филогенетическое родство всех живых организмов, идея которого обсуждалась в первой книге (“Психология живого мира”), заключается вовсе не в генетическом родстве. Это родство всех живых организмов Земли обнаруживается в эксперименте как раз тогда, когда мы исследуем информационные характеристики каких-либо живых организмов, поражаясь не столько сходству, сколько универсальности и даже аудентичности этих характеристик для любого уровня организации жизни. Только по этим причинам отдельные люди (с особыми способностями) в состоянии напрямую “слушать” разговор животных.
|
|
|
Это родственное единство живого мира, однозначно предопределяющее родство всех живых организмов, обнаруживается в виде единого и универсального языка общения, который для нас проявляется на уровне биополя, являющегося следствием проявления души каждого живого организма. Механизм “действия” этого языка рассмотрен в первой книге и проиллюстрирован примером (см., например, редакционную заметку в газете “Оракул”, №12, 1999 г., стр. 3).
Но этот “язык” может быть универсальным только тогда, когда и “косная” материя, образующая живые организмы, организована идентично. Именно единство организации разума живых организмов и определенное единство органической материи позволяет “душе говорить с душой”.
Возвращаясь к определению человека, данному И. Т. Фроловым, следует добавить, что сознание также присуще всем представителям живого мира. Но содержание и смысл этого термина совершенно иной, чем в него вкладывали философы и психологи.
Только сознание позволяет любому организму совершенно определенным образом адаптироваться в течение всего жизненного цикла организма. Под “сознанием” здесь понимается только то, как живой организм относится к своему окружению, каким бы ни было это окружение. Это, как становится понятным, совершенно иное понимание самой сущности сознания, что, как было показано, взаимосвязано с функцией внимания - свойством, присущим всем живым организмам.
Не более убедительным выглядит и “приписывание” человеку способностей к передаче информации посредством речи: вторая сигнальная система существует, по меньшей мере, у приматов и дельфинов, у врановых и так далее. Более того, в первой книге приводились примеры из жизни, наглядно показывающие наличие определенного языка общения у представителей живого мира.
Безусловно, речь человека в ее современном состоянии - это исключительное, “эксклюзивное” свойство человека как биологического вида, но все же вторая сигнальная система - это не свойство только человеческой психики. Просто у человека в своей гносеологической основе речь имеет абсолютно иной механизм, совершенно отсутствующий у других животных, что и будет в дальнейшем показано.
Что касается способности создания и использования орудий труда, то и это не является прерогативой только человека: сначала надо договориться о том, что такое “орудие труда”.
Например, ворона, подобрав где-то совершенно засохшую горбушку хлеба и убедившись в невозможности ее съесть без того, чтобы размягчить, бросает эту горбушку в лужу и уже потом, когда горбушка размякнет, вытащив вновь горбушку из воды, начинает ее клевать. Ну, скажите: чем не орудие труда!
Если же автор подразумевал создание и использование сложных орудий труда, то тогда возникает вопрос о грани между “простым” и “сложным”, поскольку на своей заре человек использовал только примитивные орудия труда (случайная палка, удобный камень и т.п.), но оставался при этом человеком разумным.
В главе 1 “Психологии живого мира” уже были рассмотрены аргументы в пользу взрывоподобного характера эволюции живого мира Земли. Именно тогда было сказано, что мозг человека не эволюционировал в ходе развития интеллекта человека. Именно тогда было сказано (в поддержку выводов П. де Шардена), что Homo sapiens появился сразу, внезапно. Поэтому сказанное относительно константности мозга является более принципиальным возражением, чем может показаться, поскольку позволяет сказать: не характер орудий труда выделил человека из других живых организмов и создал ту стартовую площадку, которую использовал человек для своего интеллектуального развития.
Нельзя, по-видимому, считать отличительной чертой человека и то, что он передает свои накопленные знания новым поколениям. В главе, посвященной анализу девиации параметров психики (см. глава 3 “Психология живого мира”), было показано, что у большинства представителей живого мира Земли (у теплокровных животных) также происходит некоторая и определенная, нередко целенаправленная передача накопленного опыта и знаний.
Здесь я мог бы привести большое количество примеров из жизни животных, когда они (животные) вступают в целенаправленные социальные контакты с человеком для получения от него, скажем, медицинской помощи. Например, был такой случай, когда медведица привела к леснику своего малыша, чтобы лесник вытащил из лапы медвежонка щепку-занозу. Медведица вытерпела при этом все вопли малыша при обработке раны. Это показывает, что опыт и знания у животных часто передаются от поколения к поколению на таком “высоком” уровне, что нам просто трудно представить уровень этой передачи. Однако это непосредственно следует из рассмотренной модели онтогенетического дерева потребностей (глава 2 в книге “Психология живого мира).
Итак, что же такое человек, если его душа организована на тех же принципах, что и у других живых организмов? Что такое человек, если законы развития и действия его разума идентичны таким же законам, скажем, инфузории? Что такое человек, если он действительно находится в филогенетическом родстве со всеми живыми организмами Земли? Что такое человек, если, наконец, мы не можем назвать ничего такого принципиального, что его выделяло бы из других живых организмов?
Кажущаяся очевидность того, чем отличается человек от иных животных, заключается в совершенно ясном понимании того, что человек может говорить, может писать, трудиться и так далее, т.е. основана на нашем сегодняшнем восприятии человека. Именно такая обманчивая ясность привела к тому, что на основании модели эволюции Дарвина стали считать, что именно труд превратил человека из обезьяны.
Это сугубо материалистический прием, который основан на логике заблуждения. Кажущаяся очевидность существования неба не означает, что таковое реально существует – это лишь внешняя сторона чего-то неуловимого. Вот в чем наглядно проявляются истоки материалистических заблуждений. Но закон естественного отбора по Дарвину, как я сегодня это понимаю, это не есть модель появления новых видов, а модель исчезновения не стойких к выживанию видов организмов.
На протяжении всего материала первой книги я делал упор на то, что разум – это некоторое следствие действия души живого организма, имеющий, тем не менее, определенную автономность от самой души. Разум имеет предназначение сбора и обработки информации о внешнем и внутреннем через конкретный организм с последующей передачей всей накопленной информации в структуры души.
И у человека, и у любого живого организма разум проявляется как нечто самодвижущее, организующее всю его жизнь. Это и на самом деле так, поскольку выживание - это функция и задача организма. Поэтому можно и следует рассматривать разум как самостоятельную структуру идеального характера, обеспечивающую организацию повседневной, или текущей жизни, для которой важной становится лишь та информация, которая приобретается с использованием, скажем, трактов слуха или зрения и так далее.
Симбиоз разума и души состоит в том, что разум обеспечивает выживание организма за счет переработки огромного объема информации и реализации за счет этого адаптации к изменяющимся условиям жизни. Душа, практически не вмешиваясь в работу разума, выполняет решение главной задачи – оживление соматического основания за счет целенаправленного действия биологических торсионных полей.
Чтобы быть понятым однозначно, скажу, что наблюдается некоторое противоречие в том, что в текущей жизни организм не может воспользоваться трактом биополя, другими информационными возможностями души. Дело в том, что тракт биополя, с использованием которого любой организм может и получает достаточно большой объем информации из прошлой, текущей или грядущей жизни (причем, не только своей), что обусловлено свойствами физического вакуума, в практической, или текущей деятельности не может быть использован.
В условиях активного действия сенсорных механизмов, сигналы, получаемые по тракту биополя, выглядят как некоторая помеха. Соотношение “сигнал-шум” в этих условиях явно не в пользу тракта биополя, и эти сигналы подавляются. Правда, иногда мы все-таки прислушиваемся к “внутреннему голосу”, что в отдельных случаях спасает нас в критических ситуациях. Более того, организм, решая задачу выживания, обязан в первую очередь “прислушиваться” как раз к сигналам сенсоров, а не к сигналам души.
Только при глубокой медитации или в условиях сенсорной изоляции (например, во сне) на первый план выступают сигналы, получаемые по тракту биополя. Однако в этих случаях, как правило, не требуется решение острой задачи выживания, что и позволяет воспринимать эти сигналы.
Это отступление мне потребовалось для того, чтобы подчеркнуть относительную самостоятельность разума как некоторой идеальной структуры, управляющей жизнью организма. Только с этой, достаточно условной, позиции можно рассматривать вопрос об эволюции человеческого разума.
Итак, предметом нашего рассмотрения становится вопрос о возникновении и эволюции человеческого разума. Это необходимо сделать с позиций перспектив человеческого сообщества, а это можно выполнить, если нам удастся до конца понять феномен человека в первую очередь с точки зрения самого факта появления Homo sapiens.
Данная проблема – проблема появления какого-либо биологического вида вообще - значительно многограннее и связана не только с феноменом появления человека, а и с феноменом появления любого иного живого существа по уровню сложности выше, чем доклеточное (вирус, микроб). Только на уровне человека эта проблема становится более ощутимой и более загадочной. Поэтому будем на примере феномена человека рассматривать данный вопрос целиком.
Это означает, чтоесли и есть загадка появления вида Homo sapiens, то она ничуть не больше, чем загадка появления любого иного живого существа, например, инфузории. Об этом было уже сказано в ранее, когда обсуждался вопрос о наличии фактов, подтверждающих взрывоподобный характер эволюционных изменений флоры и фауны Земли.
И если мне удастся создать правдоподобную модель появления человека как вида, то этот же механизм я буду обязан распространить и на остальные виды флоры и фауны и, даже, на все микроорганизмы.
Сам феномен появления человека с точки зрения сущности проблемы распадается на ряд задач, решения которых должны быть, так или иначе, взаимосвязаны между собой некоторым образом. Это значит, что решение вопроса по каждой составляющей проблемы феномена человека не должно хоть как-то противоречить решениям по другим составляющим проблемы, но дополнять эти решения созданием соответствующих предпосылок.
Итак, вся проблема появления человека состоит из независимых, но определенным образом взаимосвязанных задач, в число которых необходимо включить:
- биологическую проблему факта внезапного появления определенным образом завершенного “проекта” человека. Эта часть проблемы уходит корнями в анализ механизмов “неслучайного” преобразования генетических основ живых организмов (кавычки у слова “неслучайного” нам предстоит убрать);
- психологическую проблему появления речи. Эта часть проблемы тесно переплетается и с проблемой возникновения орудий труда и самого труда у человека. Здесь нам предстоит понять, почему ни один высший живой организм не в состоянии сам создать достаточно развитую “вторую сигнальную систему” в прикладном человеческом смысле и, соответственно, создать труд в человеческом исполнении;
- социальную проблему, связанную с пониманием того, почему только на уровне человека социализация достигла такого уровня, что стала во многом определяющим, ведущим звеном в жизни человеческого общества.
Дата добавления: 2018-02-28; просмотров: 277; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!