Олег Смирнов: Да, третье мнение, я про него, собственно, и говорю
Павел ройтберг: Да, Да, есть хорошие результаты по рентгенам, по МРТ в загранляндии. У нас самые частые 0:28:29 в исходные данные, но в целом очень перспективное направление.
0:28:33
Олег Смирнов: Вот то, что происходит с диагностикой, почему нельзя то же сделать с анамнезом? Сложно, анамнез плохо заполняют?
Павел ройтберг: Если у нас есть дополнительные 5 минут, я опять расскажу про американцев.
0:28:44
Олег Смирнов: У нас есть, есть.
Павел ройтберг: Отлично. Когда они начали делать свои электронные истории болезни, этапов 2. Был прекрасный этап – все госпитали должны обмениваться информацией. Вот вы спрашивали только что, как они будут происходить. Нужно было для того, чтобы министерство, департмент оф хаус, получало информацию от всех госпиталей, кто чем болеет, как болеет. На следующем этапе они сделали специальные биржи обмена медицинской информацией, вкратце ничего не работает. Когда начали разбираться, почему, они обнаружили, что на первом этапе внедрения электронной истории болезни они пропустили один маленький момент и как раньше один доктор не мог прочитать почерк другого, так теперь он не может прочитать, что написал другой, потому что терминология была разная. Они схватились за голову и ввели стандарт, какими словами описывать что, фразами.
0:29:38
Олег Смирнов: А латынь =-то уже подзабыли все, что ли, или как?
Павел ройтберг: А каждый писал по-своему, образно говоря. Один писал: «Там где-то сбоку затемнение, как котлета», образно говоря, второй мог написать: «Изменение плотности». И когда третий человек читает их, у него не стыкуется, у человека, что это об одном и том же и он думает, а что там было-то на рентгене, о чем они вообще пишут, какая котлета, какая плотность, где там что? Они ввели стандарты как это описывать, причем это касалось даже самих симптомов. Следующим этапом, когда они сказали: «Отлично, теперь мы добились главного – доктор может прочитать слова доктора», это было прямо огромным успехом, они об этом отдельно рапортовали, то есть, до искусственного интеллекта человек смог понять человека через компьютерную запись, без личной встречи. Дальше они попытались обменяться информацией в обменниках. У каждого разный комплект информации. Кроме того, что организации не хотят это категорически, это нужно понимать, в Штатах они зарабатывают приличную долю денег от научных исследований на своих медицинских данных.
|
|
|
0:30:43
Олег Смирнов: Ну у нас тоже, в общем-то, эта процедура как бы есть.
Павел ройтберг: Она есть, но не работает. А у них, нужно понимать, что финансирования же нет практически и часто до половины бюджета или до трети это научные исследования, которые, если у тебя нет данных, тебе их не закажут. Соответственно, ты должен теоретически куда-то туда отдать вдаль информацию о своих… Своего золотого тельца. Четвертая проблема неожиданно возникла, они вот это, то, что у нас пока не видят, к сожалению, я пытался поднимать тему, но пока мы, видимо, не дошли. Мы все трясемся над персональными данными, говорим, что их нужно деперсонализировать…
|
|
|
0:31:24
Олег Смирнов: Ну у нас есть другой закон из другого ведомства, которое к минздраву вроде бы отношения не имеет, но курирует, увы, всё и вся.
Павел ройтберг: К сожалению, этот закон примерно на уровне десятого года в Штатах. Мы не подумали пока что о том, что происходит с деперсонализированными данными. То есть, на самом деле, оказывается, уже существуют алгоритмы обкатанные на американцах. Загружаешь деперсонализированные данные, выданные для научного исследования, загружаешь всю базу подшивок прессы, новостей и прочего, ищешь по известным людям корреляции по датам…
0:32:01
Олег Смирнов: И вытаскиваешь всё то, что тебе нужно.
Павел ройтберг: И вдруг выясняется, что этот мэр, когда сказал, что сломал руку, да, был в той больнице, но был, допустим, по сифилису или по чему-то еще. Узнают об этом потому, что доктор, у которого он был в этот момент, за год до этого был в судебном процессе за что-то. То есть, они цепляют вот такую информацию и сегодня, ну, год назад я с ними общался, они практически по 100 параметрам проверяют, чтобы при любом наборе фильтров никогда не отдавалось менее 100 человек. То есть, как ты ни выбери возраст, прошлые болезни, всё что угодно, любой кусочек информации как ни калибруй, чтобы всегда было минимум 100. Это 15-й год такой был, потом у них несколько человек вскрыли, они опять схватились за голову, стали думать, что делать так, чтобы это всё еще можно было для науки использовать, но нельзя было обратно персонализировать. Поэтому на самом деле техническая защита – это неплохо, но она не так много дает.
|
|
|
0:33:10
Дата добавления: 2018-02-28; просмотров: 161; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!