ПРИЕМ ПО СЛУЧАЮ ДНЯ РОЖДЕНИЯ ТЕТИ ФАННИ 26 страница
— Джиллиан... вы имеете в виду мою прабабушку Джиллиан? Но она ведь умерла, Тони.
Он уставился на меня пустым, устремленным в никуда взглядом. У меня мурашки по коже побежали. Что-то не то происходит с ним. Путешествия Тони в прошлое становятся более частыми и уходят так далеко, что ему становится все труднее возвращаться в настоящее?
— Что? О да, я имел в виду, что Джиллиан обычно говорила. — Он засмеялся коротким хриплым смехом и снова посмотрел на мольберт. — Просто когда я вижу работу художника, все его принадлежности, я думаю о ней и живо вспоминаю те ранние дни. Ладно, когда поднимешься на ноги и у тебя будет настроение, ты устроишься там, в саду, и будешь рисовать и рисовать, пока твои кисти не сотрутся до основания. Я не удивлен, что ты выбрала такой печальный сюжет, будучи замкнутой в этой комнате. Художнику нужно пространство, чтобы путешествовать и свободно дышать. Один только Трой мог взаперти создавать одну прекрасную вещь за другой. Я полагаю, что они уже жили в его воображении.
— Я хотела бы посмотреть побольше работ Троя.
— Ты их увидишь. Когда спустишься вниз, мы пойдем в мой кабинет и посмотрим все его модели, выставленные на полках. Каждую из них он сделал сам, вплоть до самой крошечной детали.
— Может быть, я спущусь вниз завтра, — произнесла я с надеждой.
— Да. Мы устроим твой первый выход на улицу. Это просто замечательно, что ты снова будешь двигаться по коридорам Фартинггейл-Мэнора!
|
|
|
— Снова?
Он сжал свои ладони. Во всем, что говорил Тони, была путаница. «Возможно, в этом виновато возбуждение, связанное с моим предстоящим выздоровлением», — подумалось мне. Я должна была постоянно напоминать себе, что Тони уже не молодой человек. Конечно, все обрушившееся на него после долгих лет жизни в относительном уединении не могло не оказать воздействия на его мозг.
— А теперь я дам тебе возможность отдохнуть.
— Я слишком возбуждена, чтобы спать. — Это напомнило мне о ночной сорочке. — Но, Тони, почему на мне была другая ночная сорочка, после того как я очнулась от обморока?
— Другая ночная сорочка? — Его улыбка снова стала смущенной. — Я не совсем понимаю тебя.
— Раньше я не была в этой сорочке. Вы переодели меня, не так ли?
Он отрицательно покачал головой:
— Ты, вероятно, что-то напутала. Ты всегда надевала эту ночную сорочку. Это твоя любимая. Ты часто мне сама говорила об этом.
— Я... я говорила?
Теперь он заставил меня удивляться. Я покачала головой. Во всяком случае, это не казалось мне таким уже важным.
— Может быть, мне следует дать тебе какое-то лекарство перед сном? Доктор велел продолжать принимать успокоительное.
|
|
|
— Я ненавижу таблетки снотворного. Они вызывают у меня кошмары, — воскликнула я.
— Послушай, Энни. Ты должна продолжать делать то, что поможет тебе добиться прогресса в лечении, не правда ли? — сказал он успокаивающим тоном. — Доктор считает, что это необходимо, и, в конце концов, за это мы и платим ему — за его медицинские знания. Я сейчас вернусь.
Через несколько минут Тони вернулся со стаканом воды и таблеткой. Я неохотно взяла ее и проглотила. Затем откинулась на подушку. Он поправил одеяло и погасил свет. После этого подошел к кровати и взял мою руку.
— Удобно? — спросил он.
— Да. — Мой голос звучал очень тихо. Как мне хотелось, чтобы рука, которую я держала, принадлежала моему папе.
— Это хорошо. Так теперь и будет, начиная с сегодняшнего дня. Я всегда буду здесь с тобой. Только позвони. Я буду ждать твоего звонка, Энни, и сразу приду.
— Но вы не можете отдавать мне все свое время. Вам надо вести свои дела, Тони.
— Не беспокойся о моих делах. Дело делается само по себе, и руководят им компетентные люди, включая теперь и Дрейка. Никогда не думай, что ты мне в тягость. — Он похлопал по моей руке.
— Вы собираетесь нанять новую сестру завтра?
— Первое, что я сделаю завтра утром, это позвоню в агентство, — заверил он меня. — Хорошего тебе сна. — Он нагнулся и поцеловал меня в щеку. На этот раз его губы оставались на щеке гораздо дольше, а рука сжимала мое плечо, как бы не собираясь вообще отпускать его. — Спокойной ночи.
|
|
|
— Спокойной ночи, Тони, — ответила я и проследила, как он медленно выходил из комнаты (будто один из призраков Рая Виски), как он выключал свет, продвигаясь вперед и оставляя за собой сгустившуюся темноту.
Даже после приема снотворного я не смогла сразу уснуть. Я была слишком возбуждена. Все время пробовала пошевелить пальцами ног и почувствовать зуд в своих ногах. Мне также доставляло удовольствие ощущение их скольжения, по одеялу. Я подумала, что во многом сейчас похожа на грудного ребенка, который начинает познавать свое тело и обнаруживает у себя руки и ноги. Каждое движение, каждое возникающее чувство воспринимаются как чудо. Мне очень хотелось, чтобы рядом со мной находился и разделил радость моего физического возрождения кто-то очень близкий мне. Как было бы замечательно, если бы Люк был здесь, когда я встала на ноги! Он обнял бы меня и прижал к себе, целовал бы меня и гладил волосы. Я улыбнулась, представив себе все это, услышав, как он шепчет мне на ухо, в то время как его пальцы движутся по моим плечам. Я вся затрепетала от одного лишь предвкушения. «О Люк! — вскрикнула я мысленно. — Я ужасно грешу, думая обо всем этом?»
|
|
|
Наконец начала действовать таблетка, которую дал мне Тони. Мои мысли стали путаться, веки делались все тяжелее и потом их вообще было невозможно держать открытыми. Я закрыла глаза и проснулась лишь тогда, когда солнечный свет ударил мне в лицо, и я увидела, что Тони открывает занавеси на окнах. Он был еще в халате и в домашних тапочках, но уже побрился. Вся комната пропиталась запахом туалетной воды после бритья.
Моей первой мыслью было опасение, что все мне просто приснилось: и ощущения, возникавшие в моих ногах, и мои усилия встать, и сам факт, что я действительно стояла на ногах. Я сконцентрировала волю на том, чтобы заставить свои ноги двигаться, и на этот раз они согнулись в коленях.
— Тони! — закричала я. Он резко повернулся, словно я кольнула его в шею. — Мои ноги... Они легче двигаются и стали гораздо чувствительнее.
Он быстро кивнул, продолжая открывать занавеси, затем начал передвигаться по комнате, готовя все необходимое для того, чтобы помочь мне встать с кровати, умыться и одеться.
— Ты должна сегодня надеть это, Энни, — заявил он, доставая из шкафа одно из старых маминых платьев. Он с восхищением держал его в руках. — Ты великолепно выглядишь в нем.
— Но я никогда не носила его, Тони.
— Тогда должна его надеть. Ты будешь великолепна в нем. Поверь моему слову.
Это было голубое хлопчатобумажное платье с гофрированными рукавами, широким вышитым воротником и юбкой до щиколоток. Я считала его совсем неподходящим. В нем, скорее, можно было пойти в гости на чай, а не носить в своей комнате.
— Я могу подобрать из своей собственной одежды, Тони. Не беспокойтесь.
Я была уверена, что в это утро мне не понадобится той помощи, какую мне всегда оказывали раньше. Чтобы доказать это, я села и осторожно вытащила из-под одеяла ноги, которые свесились с края кровати.
— Что ты делаешь? — закричал он испуганно.
— Встаю. Видите, я могу делать это сама!
— Ты что, не слышала, что говорил доктор вчера вечером? Подожди меня, — распорядился он. — Если ты попытаешься встать и упадешь, то можешь сломать какую-нибудь кость. Хочешь, чтобы тебя уложили в гипсе на шесть недель?
Его слова повергли меня в ужас.
— Хорошо, Тони, я подожду.
Он положил платье на кровать около моих ног и подкатил коляску. Я стала спускаться с кровати, но когда мои ноги коснулись пола и я начала переносить на них тяжесть тела, он схватил меня под мышки и опустил в коляску.
— Я думаю, что я могла бы сделать это сама, Тони.
— Я не имею права рисковать, когда это касается тебя, Энни. Доктор обвинит меня, если что-нибудь повернет вспять процесс твоего выздоровления.
— Я думаю, мне следует укреплять себя, делать все возможное, чтобы набраться сил.
— Со временем, — заявил он. — Со временем. Не надо торопить события. А теперь, что касается платья...
— Я подберу сама, Тони, после того как помоюсь.
— Я помогу тебе, — сказал он, взявшись за коляску и повернув ее в сторону ванной комнаты, прежде чем я это сделала сама.
— Но, Тони...
— Вспомни, что сказал доктор относительно «но». — Он подвез меня к ванной и повернул лицом к ней. Затем стал наполнять ванну водой.
— Тони, я не могу позволить вам... — запротестовала я.
— Ерунда! Я чувствую себя ужасно виноватым за то, что сделала миссис Бродфилд. Это я нанял ее. И, пока я не нашел ей замены, мой долг, по крайней мере, предоставить услуги, в которых ты нуждаешься и которых ты заслуживаешь. Просто считай меня медицинским братом, — добавил он весело. — Как ты относишься к ванне с пузырями? — С этими словами он насыпал розового порошка в воду и вышел, чтобы взять махровую салфетку и полотенце.
— Тони, — сказала я как можно более ласково, когда он вернулся. — Я уже взрослая женщина, и мне нужно уединение.
— Ты не должна сейчас беспокоиться об этих вещах. Во всяком случае, все это находится в соответствии с инструкциями, полученными от доктора.
Я не знала, что ему ответить. Он завернул краны и улыбнулся мне.
— Пора забираться в ванну, — заявил он. Я посмотрела вначале на воду, затем на него. Его седые волосы были аккуратно зачесаны назад, а глаза смотрели на меня с нежностью и любовью. — Когда ты будешь в воде, я позволю тебе помыться самой, — предложил он. — Я хочу только вначале убедиться, что ты не поскользнешься и не ушибешься о ванну.
С большой неохотой я стянула через голову свою ночную сорочку. Он забрал ее у меня и подсунул руки мне под мышки. Естественно, его пальцы коснулись сбоку моей обнаженной груди. У меня перехватило дыхание. Никто, кроме моих родителей и медицинского персонала, никогда не видел меня голой и тем более не касался меня. Но Тони, казалось, не заметил того, что сделал. Потом он подхватил меня под коленями, поднял и медленно опустил в воду. Пена наконец скрыла мою наготу. Я чувствовала себя совершенно беспомощной, скорее даже ребенком, чем инвалидом.
— Ну вот, — сказал он, — видишь, как легко все прошло? Вот, — добавил он, протягивая мне махровую салфетку. — Я пойду и поправлю постель, пока ты принимаешь ванну.
Минут через десять он вернулся.
— Как идут дела?
— Хорошо.
— Хочешь, я потру тебе спину? Я специалист в этом деле. Я обычно делал это для твоей бабушки и твоей матери.
— В самом деле? — Я не могла себе представить, чтобы мама позволила ему тереть себе спину.
— Большой специалист, — повторил он, забрав салфетку из моих рук и перейдя затем за ванну. Я наклонилась вперед, и он начал мыть мою шею. — У тебя, Энни, такая же ровная, изящная шея, — заметил он, переходя на плечи, — и такие же красивые, женственные плечи, которые могут раздразнить и подвергнуть мучениям самых стойких мужчин.
Я чувствовала, как Тони провел салфеткой по моим плечам, затем по ключицам и снова по шее. Через несколько секунд я ощутила его дыхание, а когда посмотрела в зеркало, которое висело на противоположной стороне, то увидела, что он закрыл глаза и низко наклонил свою голову, словно обнюхивая меня. Волна холодного страха прокатилась по мне.
— Тони, — обратилась я к нему, положив свою руку на его руку с салфеткой, — я закончу все сама. Спасибо.
— Что? О да, да. — Он быстро выпрямился. — Я положу полотенце на сиденье в коляске. — Сделав это, он спросил: — Ты закончила?
— Да, но вы станете совсем мокрым.
— Не беспокойся обо мне. Я бывал весь мокрый и раньше, — сказал он шутливо и опустил руки в воду, чтобы снова подхватить меня. Затем, осторожно подняв из ванны, посадил в коляску. Я быстро обернулась полотенцем. Тони схватил другое полотенце и начал вытирать мне ноги.
— Я могу сделать это сама, Тони.
— Чепуха! Зачем утомлять себя, когда я рядом, чтобы помочь тебе? — Он помассажировал мои икры, затем стал подниматься выше за колени, заботливо протирая мою кожу. Потом сел на корточки и медленно поднял глаза навстречу моему пристальному взгляду. — Когда я вижу тебя здесь в таком виде, то могу думать только о твоей бабушке Ли.
— Зачем вы это говорите, Тони?
— То, как ты выглядишь, — молодая, невинная, такая нежная и твои волосы...
Я начинала сожалеть, что согласилась выкрасить волосы. Вероятно, из-за этого Тони частенько видит во мне другую женщину.
— Мне лучше одеться, Тони.
— Да, конечно. — Он встал и отвез меня из ванной к кровати, на которой было уже разложено то голубое хлопчатобумажное платье. — Я помогу тебе, — сказал он и быстро принес трусики и бюстгальтер. Затем снова сел на корточки передо мной.
— Я сама оденусь, Тони. — Я потянулась за своими трусиками, но он, подняв мои ноги, надел их на щиколотки и стал медленно с остановившимся взглядом продвигать их вверх по моим ногам. При этом его пальцы ни разу не коснулись меня. Когда он поднял их до бедер, то подошел ко мне сзади. Немного приподняв меня, он наконец надел на меня трусики. Я закрыла глаза, чтобы не видеть происходящего. Затем Тони начал снимать полотенце, в которое я завернулась.
— Тони, пожалуйста, позвольте мне сделать это самой.
— Я только помогу, — настаивал он. Он развернул бюстгальтер, и я быстро просунула руки в бретельки, но когда попыталась застегнуть его, Тони поспешно протянул руки и сделал за меня сам. — А теперь к финишу, — провозгласил он и остановился передо мной с платьем в руках.
— Тони, я не думаю, что это платье...
— Просто подними свои руки. Так будет легче.
С огромной неохотой, но понимая, что так действительно будет легче покончить со всем этим, я подняла руки и позволила ему протащить платье через свою голову. Он поднял меня и полностью натянул его на мое тело. После чего отступил назад на несколько шагов.
— Видишь? С ним ничего не случилось. Я буду здесь каждое утро, чтобы помогать тебе, Энни.
— Каждое утро? Но до завтра-то у нас будет другая сестра?
— Я надеюсь на это, но теперь стану гораздо осторожнее в выборе. Нам не нужна вторая миссис Бродфилд, не так ли? — Он улыбнулся и затем хлопнул в ладоши. — Теперь позволь мне посмотреть, как обстоят дела с твоим завтраком. — Он торопливо вышел из комнаты, возбужденный тем, что уже сделал, и предстоящими хлопотами.
Через несколько минут Тони появился с подносом, на котором был мой завтрак.
— Надеюсь, ты голодна сегодня утром, — произнес он, отступая назад.
— Да. Я умираю от голода. — Хотелось надеяться, что это очередной признак начавшегося выздоровления.
— Я пойду оденусь, пока ты ешь, — наконец сказал он и вышел.
Когда Тони появился снова, вид у него был довольно неряшливый и похожий на тот, который описал в своем письме Дрейк. Волосы были растрепаны, галстук спущен и весь в пятнах. Пиджак и брюки изрядно помяты. Создавалось впечатление, что он надел все старое и нечищенное.
— Доброе утро, — произнес он, словно только что увидел меня. Я удивленно уставилась на него, но он, казалось, не замечал этого. Его взгляд почти не задержался на мне. Тони стоял, покачиваясь и заложив руки за спину, и смотрел в окно. Он облизнул губы, несколько раз надул щеки и кивнул головой. У меня снова возникло ощущение, что он то входит в реальность, то выходит из нее, перемещаясь из прошлого в настоящее и обратно в прошлое. Действительно, Тони начал серьезно беспокоить меня.
— Я чувствую себя гораздо лучше, Тони, — сказала я, желая, чтобы все вернулось на свои места и я могла бы связаться с Люком. — Может быть, вы вывезете меня на улицу, в конце концов?
Он заговорил, но как-то странно, словно только что услышал совершенно другие слова.
— Я обещаю тебе, — начал он, — я дам тебе дом и все, что необходимо для дома...
— Дом? Я не понимаю, Тони. У меня есть дом...
— Судя по тому, что я знаю о тебе, ты быстро привыкаешь. Мне кажется что в конце концов ты скоро сделаешься большим бостонцем, чем я сам, хотя я и родился здесь. — Он начал смеяться, но неожиданно оборвал смех. Его лицо посуровело, а рот искривился. — Но я хочу, чтобы никто из твоих родственников, этих дикарей с холмов, никогда здесь не показывался...
— Родственники, эти дикари с холмов? — Я надеялась, что он не имеет в виду Люка. — О чем вы говорите, Тони? Вы пугаете меня.
Он быстро заморгал, как бы просыпаясь прямо у меня на глазах. Затем потряс головой.
— Тони? С вами все в порядке?
— Что? О да. Извини... я глубоко задумался. Ну, мне надо сойти вниз и заняться кое-какими делами. Придет Рай и заберет поднос. — Он поспешно вышел.
Мое сердце отчаянно колотилось. Что с Тони случилось сегодня утром? Является ли это следствием того, что он помог мне вымыться и одеться? Я была рада, когда появился Рай Виски, хотя и он выглядел не слишком веселым.
— Как вы себя чувствуете этим утром, мисс Энни?
— Я чувствую себя в значительной степени крепче, Рай, спасибо.
Он взял поднос с видом человека, спешащего покинуть комнату.
— С мистером Таттертоном все в порядке, Рай?
— Кажется, все нормально. Он работает в своем кабинете.
— Он только что говорил здесь странные вещи и какое-то время вел себя так, словно бы не знал, что это я.
— Может быть, он еще не проснулся до конца и продолжал видеть сон? Когда люди достигают его возраста, они часто не сразу приходят в себя, встав по утрам со своей постели.
— Но мистер Таттертон уже давно проснулся. Что касается возраста, то, скажем, вы, Рай, вы ведь старше Тони и не бываете в таком состоянии по утрам, не правда ли?
— Да нет, мэм, иногда это бывает. Особенно после прошедшей ночи.
Я уставилась на него.
— Прошедшей ночи? Но почему? — Весь вид Рая говорил о том, что ему не хочется обсуждать эту тему. — Что случилось? Расскажите мне, пожалуйста.
— Старый Рай не говорит об этом громко, мисс Энни. А вы долго будете оставаться здесь?
— Не очень. Я быстро поправляюсь.
— Это хорошо. Старые призраки начинают ужасно злиться. Я слышал, как они бродили по дому всю прошедшую ночь.
— Старые призраки? — Я улыбнулась.
— Те же самые, мисс Энни. Я надеюсь, вы быстро поправитесь и уедете обратно в свой собственный дом. Не потому что старый Рай не хочет, чтобы вы здесь были. Вы вернули мне самые хорошие воспоминания. Я только не хочу, чтобы вас преследовали эти духи.
— Ладно, я буду настороже, Рай.
Он кивнул головой. Я не могла заставить его посмеяться над этим. Призраков и духов он воспринимал вполне серьезно. Он еще раз кивнул и вышел, унося с собой поднос.
Чтобы как-то отвлечься, я направилась к мольберту. Вероятно, почувствовав в себе больше сил и глядя с большей надеждой на свое выздоровление, мне захотелось добавить красок в свою работу. Я занялась раскрашиванием листьев на деревьях, стоявших за памятником, подобрала ярко-зеленый тон для травы, сделала небо лазурно-голубым вместо грозового, серого. Мои кисти не касались лишь человека у памятника.
Сразу же после ленча пришел Дрейк. Он вбежал в мою комнату, как человек, опаздывающий на поезд, и быстро поцеловал меня в щеку. С того дня, когда он стал работать у Тони, Дрейк постоянно куда-то спешил. Создавалось впечатление, что вся его жизнь расписана в каком-то календаре. Я подозревала, что он заранее определял, сколько времени пробудет со мной, и когда золотые часы, которые недавно подарил ему Тони, покажут намеченный час, он уйдет, несмотря ни на что. На мой взгляд, Дрейк очень изменился, стал более чужим. Я могла только надеяться, что этого не произошло также с Люком и что, когда он наконец приедет, я не найду его сильно изменившимся. Потому что этого я боялась больше всего.
Дата добавления: 2018-02-18; просмотров: 411; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!