Прогресс в отработке мишени на лестнице



В начале я была перед Базом. Потом я начала вставать то с одной стороны, то с другой стороны основания лестницы. Иногда я вставала наверху и посылала его вниз (конечно, я не планировала стоять наверху горки, но это было дополнительным усложнением для собаки).

Когда мы справились с этим, я стала звать База вниз с лестницы, и когда он был уже внизу, начинала бежать. Из-за всех игр в догонялки, которые были у нас в детстве, это было особенно сильным отвлечением для База. Сначала я только поворачивала плечи, притворяясь что убегу. Даже это было очень сложно для База. Он должен был стоять в нужной позиции внизу лестницы, пока я не давала команды «ОК», разрешающей сойти. Когда он слышал «Цель», он должен был начать тыкаться носом в пол, пока я не отпущу его. Если он сходил со ступенек до разрешения, я просто переделывала заново. Его поощрением были иногда игрушки, иногда лакомство, брошенные перед ним. Иногда я поощряла База, быстро снимая его с зоны и разрешая меня догнать и поиграть. Скоро Баз научился стоять внизу лестницы, пока я убегала от него.

Теперь, когда у База было хорошее понимание того, что надо сохранять позицию несмотря на все отвлечения, надо было двигаться дальше в обучении. На лестнице он делал все прекрасно, и пора было переходить на горку. Поскольку на горке движение слегка отличается от лестницы, я снова достала мишень, чтобы помочь ему. Обучение мы тоже начали с конца.

Перевод с лестницы на горку

Я поставила горку так, чтобы конек был высотой около 90 см и поставила сбоку стол. Я попросила База запрыгнуть на стол, а потом провела его вниз по трапу горки. Когда я сказала «Цель», ему оставалось пройти всего полметра до земли (передние лапы на земле, задние на горке, нос касается мишени). Мы отработали мишень, когда я находилась в разных позициях относительно горки.

Я скоро убрала мишень. Важно, чтобы вы убрали мишень до того, как начнете отодвигать собаку дальше назад по горке. В ринге у вас мишени не будет. Лучше учить собаку бежать к тому, что она увидит в ринге.

Переход к полной горке

Когда Баз научился уверенно пробегать короткое расстояние к концу зоны, я начала двигать его назад. Эффективность обучения с конца зависит от того, насколько хорошо собака понимает последнее действие. Нельзя двигаться дальше назад, если собка не мчится к зоне на полной скорости. Не должно быть мишени или подсказок вашим движением. Надо отработать и бросание игрушек и еды, и ваш бег мимо зоны, чтобы собака не отвлекалась. Именно во время этой стадии и этапа на лестнице собака учится переносить вес на задние ноги. Если поторопиться и недостаточно хорошо отработать касание носом, то собака будет весь вес переносить на плечи. А когда горка станет полной высоты, то перенос веса на перед будет очень сильно вредить собаке. Оставаясь на подготовительном уровне, пока ваша собака не начнет уверенно переносить вес назад во время касания земли носом, вы уменьшите вред для ее здоровья. Во время базовой работы с лестницами Баз усвоил правильные движения, поэтому по горке мы продвигались к ее началу гораздо быстрее, чем на лестнице. Скоро по командам «Горка» и «Цель» Баз бежал через низкую горку, не замедляясь до самого низа, вставал там в позицию два-два и тыкался носом в землю, пока я не поощряла его.

Я предпочитаю использовать на зоновых по две команды из-за способа обучения. Команда «Горка» подсказывает собаке, к какому препятствию бежать. Когда собака на нем уже всеми четырьмя лапами, я даю команду «Цель», и собака на полной скорости бежит к сходной зоне, чтобы встать в нужную позу.

Постепенно я начала поднимать горку. Часто наши занятия проходили с утра, когда Баз был еще совсем свеж. Если он соскальзывал или соскакивал с зоны до команды, я укладывала его, пока убиралась во дворе. Через несколько минут я подходила к нему, и мы повторяли попытку.

Я никогда не ругала и не поправляла его руками за уход с зоны. Я всегда позволяла ему самому решить, стоять на зоне или нет. Если он делал две ошибки подряд, это говорило мне о том, что мы что-то делаем не так в подготовке. Позволяя собаке показывать, что она знает, вы на самом деле оцениваете свою работу дрессировщика. Вам надо принять это и не впадать в исправление ошибок. Когда вы корректируете собаку, вы на самом деле наказываете ее за свое неумение. Позволяя Базу выбрать правильный вариант, я снова использовала принцип Примака: чтобы получить то, что он хотел (поощрение), он должен был делать то, что хочу я (касание мишени и ожидание команды). К тому времени, когда Баз начал делать полную горку, он был все такой же псих, но никогда не прыгал зону. Единственная ошибка, которую он допускал, если перевозбуждался — сходил с зоны до разрешения — особенно запоминающимся был один случай.

К двум годам путешествия по всей Северной Америке и сопровождение меня во всех семинарах стало для База обычным делом.Он любил быть демонстрационным материалом. Всем нравилось за ним наблюдать, он нравился своим энтузиазмом (хотя должна признать, вряд ли всем так же нравились его душераздирающие вопли). Все ожидали от База чего-то выдающегося, и в основном он не разочаровывал. Однажды на семинаре в Филадельфии я показывала его супербыстрое и надежное прохождение горки. В то время собаки не делали этого так быстро и точно, как Баз. Толпа восхищалась, пока я добавляла расстояния и суперсильные отвлечения, а Баз работал.

Мэри Эллен Барри, которая была там, спросила, влияет ли на прохождение высота горки (на международных соревнованиях высота горки 190 см). Организаторы семинара предоставили горку высотой в 180 см, которую Баз все утро и преодолевал. Я уверенно ответила, что на прохождение горки Базом не повлияет никакое изменение высоты. Я была так уверена, потому что дома мы тренировались на высокой горке, и никаких проблем не возникало даже когда я ее поднимала выше 190 см. Чтобы сделать свое утверждение еще более выразительным, я как следует разыграла База перед упражнением. Баз орал от возбуждения, когда я послала его на горку. Он оттолкнулся от входного трапа и перелетел через конек, как пущенный из рогатки. Ожидая более пологий угол, который был на этой горке все утро, он не был подготовлен к острому углу. Ни одной шерстинкой он не коснулся сходного трапа, приземлившись у первого ряда зрителей. Он выглядел очень смущенным, пытаясь ткнуться носом в землю по приземлении. Он понимал, что что-то неправильно, а из-за смеха толпы лаял еще более возбужденно. Он спас мою репутацию, делая все зоны в этот день позже, но даже сейчас еще люди вспоминают тот полет.

Я использовала тот же метод обучения с конца при тренировке на буме. Сейчас, к девяти годам жизни, Баз ни разу в жизни не прыгнул зону — ни на тренировках, ни на соревнованиях. Это показывает, как необходима хорошая базовая подготовка щенку.

 

СЕМНАДЦАТАЯ ГЛАВА. Сила игрушки

Люди часто пропускают возможность, потому что она одета в рабочую одежду и выглядит как работа

Томас Эдисон

Боже, благослови Мэри Рэй. В октябре 1996 г. я имела удовольствие встретиться с Мэри Рэй, судьей по аджилити из Рэгби, Англия. В США Мэри приехала судить соревнования USDAA в Фэйр-Хилл, Мэрилэнд. Мне удалось поговорить с Мэри и ее мужем Дэйвом. Я упомянула, что живу в Канаде, на что Дэйв мне сказал: «О, сестра Мэри живет в Канаде». Я улыбнулась про себя, посчитав это очередным разговором в стиле «может, вы с ним знакомы». При том, что Канада — географически самая большая страна в мире (ЭТО НЕ Я!!! Это Гарретт так считает!!! На самом деле: Россия - 17 075 400 кв.км, Канада - 9 976 140 кв.км! Единственная возможность, что она может оказаться права — если считать без учета внутренних вод  ), мне всегда смешно, если кто-то считает, что я могу жить рядом с кем-то из их знакомых. Как оказалось, однако, сестра Мэри живет в 12 милях от меня. Летом 1997 г. Мэри навещала сестру, и мы встретились, чтобы позаниматься с Базом. Должна признаться, я слегка побаивалась этой женщины, которая тренировала и судила больше бордер колли, чем я видела за свою жизнь, и которая непрестанно повторяла: «Он псих, Сюзан! Он полный псих!»

С Мэри было безумно интересно и очень полезно. Для меня казалось невероятным, что за 20 минут тренировки Баз ни разу не гавкнул. Поскольку он был очень мотивирован на игрушки, я обычно прятала игрушку и выбрасывала ее в поощрение, когда Баз успешно справлялся с заданием. Мэри же, напротив, взяла игрушку и положила ее на траве рядом с местом, где мы работали. Это очень сильно сфокусировало внимание База на том, чтобы пройти связку и скорее получить игрушку — и вуаля! Никакого лая!

Я решила, что пока Мэри здесь, нам надо позаниматься джампингом. Меня всегда восхищало качество прыжков британских собак. Они крайне редко сбивали планки, даже прыгая 70 см. Я хотела, чтобы и Баз прыгал так же красиво и стабильно.

Рецепт молчаливой работы

Мы начали с 30-сантиметрового барьера, положив игрушку на другую его сторону. Баз выслался вперед молча и очень быстро. Мы сразу перешли к трем барьерам по 45 см, стоящим в 3,6 м друг от друга, но через три барьера Базу было видно игрушку, только если он смотрел вниз, и он попытался пройти под планкой. Я позвала его назад, чтобы попробовать еще раз. Так что в следующий раз Мэри держала игрушку повыше, в конце барьеров, чтобы Баз мог ее видеть. Если бы мы оставили игрушку на земле, Баз бы просто проломился к ней сквозь барьеры. Вскоре я научилась сама бросать игрушку вперед за барьеры перед тем, как послать База, и это дало мне возможность тренироваться одной, когда Мэри уехала в Англию.

Потом мы занялись командами «Право»-«Лево» после барьера. Начали мы с того, что бросали игрушку вбок и Баз мне ее приносил. Положение хэндлера здесь очень важно. Поскольку собака автоматически поворачивает к хэндлеру, то большинство собак будут правильно реагировать на команду «Лево», если они справа от хэндлера перед посылом на барьер. И наоборот — если собака слева, то направо она повернет хорошо. В обоих случаях позиция хэндлера является подсказкой. Мэри указала, что мне надо отработать повороты по команде независимо от того, как стою я. При прыжке через барьер собака должна знать, что иногда она должна будет повернуть К хэндлеру, а иногда ОТ него (как при смене сзади). Мэри напомнила мне, что у собак есть любимые и нелюбимые стороны, так что надо работать так, чтобы оба поворота были для собаки одинаково легки. Поскольку я уже отрабатывала управление на земле (гл.21), Баз был приучен работать в любом направлении.

В дальнейшем Баз научился поворачивать по моим жестам, а позже я добавила голосвую команду. Вы должны уже знать, что незнакомый сигнал добавляется перед хорошо знакомым собаке сигналом, чтобы она выучила его значение.

Полное поле отвлечений

После занятий с Мэри я стала много использовать идею игрушек на земле в других частях моих занятий аджилити. Это создавало отличное отвлечение для зон.

«Игрушечный» тест

Я поставила бум так, что верхняя планка была на высоте всего оплметра. Баз уже выучил это препятствие с конца, продвигаясь все дальше от конечной позиции. Это занятие началось как обычно, но сначала я положила игрушку в 4 м от зоны. Баз запрыгнул на сходной бум лицом к игрушке, и я отправила его к зоне. Я дала ему команду «Цель», но он ее проигнорировал и помчался к игрушке. То, что игрушка лежала так далеко, дало мне возможность спокойно отозвать его (что он немедленно сделал — работа по подзыву в щенячестве не прошла даром!). В следующий раз он отлично остановился на зоне. Я щелкнула и отпустила его к игрушке. Так мы продолжали заниматься бумом от конца к началу, двигаясь все дальше, пока не оказались на горизонтальной доске. Баз быстро выучил, что во время игр с мамой надо игнорировать валяющиеся игрушки и делать то, чему его научили.

С того момента я часто занималась при разбросанных игрушках. Базу никогда не позволялось взять хоть одну во время работы, пока я не разрешала ему.

 

ВОСЕМНАДЦАТАЯ ГЛАВА. Требуется умение прыгать!!!

В каждой проблеме кроется зерно ее решения. Если у вас нет проблем, у вас и зерен нет.

Норман Винсент Пил

Похоже, что джампинг — самое плохо понятное и самое малотренируемое умение в аджилити, и большинство спортсменов считают само собой разумеющимся, что собака умеет прыгать. Один из ключевых аспектов обучения прыжку — научение собаки эффективно использовать задние ноги. Когда собака прыгает, она должна перенести вес с передних лап на задние, чтобы сделать толчок через барьер. Этот перенос веса также дает возможность собакам эффективно входить в слалом и занимать позицию два-два на зоне. Обучение щенка пятиться назад (гл.8 ) поможет научить его переносить вес, и это хорошее начало. Но это еще не все.

С первого дня, как я принесла База домой, я предполагала, что у нас с ним могут быть проблемы с палками из-за его темперамента. Чтобы помочь ему научиться хорошо прыгать, я собирала всю возможную информацию и спланировала целую программу обучения блестящего прыгуна.

Когда он начинал учиться, я представляла, какой прыжок я хочу видеть у своей собаки. Я надеялась создать собаку, которая оценивает расстояние между барьерами и может сокращать или удлинять прыжок в случае необходимости. Я представляла себе собаку, которая осаживается на задние ноги и взлетает в воздух, описывая идеальную арку над планкой. Я знала, что не хотела, чтобы он «бросал» себя через барьер с передних лап (его естественная манера).

Мы начали заниматься, когда Базу было 10 месяцев. Я подумала, что раз Баз склонен прыгать длинным прыжком, мне надо больше времени уделить обучению его сокращать прыжок. Мы делали много упражнений на близко стоящих барьерах, и я часто меняла расстояния. Пока Баз был подростком, я иногда командовала ему «Стоп» прямо перед прыжком, и он честно останавливался на полном ходу, а потом прыгал с места. Таким образом я старалась создать собаку, которая бы осаживалась назад и толкалась задними ногами.

В итоге моего непонимания сути джампинга я получила собаку, у которой не было уверенности, необходимой для аджилити. Баз был такой послушной собакой, что просто на всякий случай, если вдруг я решу ему сказать «Стоп», он подходил к каждому барьеру, сфокусировавшись на мне. Я провела много часов на прыжковых «коридорах» и получила собаку, которая оглядывалась на меня перед каждым барьером. При этом он совсем не думал о том, как подготовиться к прыжку. Это было ужасно для нас обоих.

Мэри Рэй вернула нас на правильный путь. Во время ее визита, когда мы занимались на барьерах 45 см на 3,6 м между ними, Баз настаивал на том, чтобы прыгать их в один темп. Чтобы заставить его добавить один шаг между барьерами, Мэри раздвигала барьеры все дальше, и наконец они оказались на 4,5 м друг от друга. Только на этом расстоянии Баз согласился прыгать их с дополнительным шагом между ними.

Я продолжила заниматься на этих барьерах следующие несколько дней. Пока я стояла на месте и посылала База вперед, он прыгал хорошо. Было здорово наблюдать, как стиль прыжка зарождается прямо у меня на глазах, пока Баз переходил от привычного бросания тела через планку к красивой арке над барьером. Я увеличила число барьеров до четырех, и он справлялся без проблем. Мы двигались в правильном направлении, но и ему и мне еще надо было многому научиться.

Оглядываясь назад, я вижу одну вещь, которую бы стоило делать по-другому. Сейчас я все еще использую прыжковые коридоры, чтобы научить собаку сокращать прыжок, но не раньше, чем я выработаю у собаки уверенность и баланс, используя более последовательные коридоры. Самая моя большая ошибка — что я не дала Базу возможности научиться прыгать ритмично. Чтобы выработать мышечную память, я должна была дать ему побольше позаниматься на высыле, не начиная бегать вместе с ним. Более того, я не сообразила спросить Мэри почему мы должны были обязательно заставить База делать дополнительный шаг между барьерами. Без этого объяснения я продолжала делать то, что она показала, ошибочно обучая База никогда не прыгать в один темп. А вместо этого надо было учить его, когда надо прыгать в один темп, и как это делать. Недостаточная базовая подготовка в детстве заставила потом переучивать и доучивать его.

В этом мне помогло то, что в декабре 2001 года я встретила Сюзан Сало, талантливого тренера лошадей. Сюзан перенесла свой опыт в обучении лошадей прыгать на обучение дрессировщиков учить прыжкам собак. С ее помощью я научила База более уверенной работе, он почти перестал ронять палки. Работа с Базом включала в себя упражнения на прыжок «с задних ног» без моей помощи со стороны. Всю работу выполняли «коридоры», и Баз научился более эффективно координировать тело. Сначала Сюзан велела мне учить База прыгать самостоятельно, в один темп, ритмично — на четырех барьерах, установленных в 1,8 м друг от друга. Это расстояние заставляло База делать один темп (т.е. отталкиваться на следующий барьер из той же точки, куда он приземлился с предыдущего, без дополнительного шага). Прыжки в один темп заставляют собаку «сжимать» прыжок. Сюзан сравнивает это со сжатием пружины — чем больше вы ее сожмете, тем с большей силой она распрямляется. Таким образом, сокращение прыжка дает больший импульс на следующий прыжок.

Мы использовали этот простой коридор, пока Баз не начал выполнять эту работу уверенно. Затем Сюзан использовала сокращенный прыжок, который вел к нескольким более широко расставленным барьерам. Для База это выглядело как пять барьеров, первые два на расстоянии 1,8 м, остальные три на 2,7 м. Такой вариант коридора позволил Базу научиться уверенности.

Баз начал работать по схемам, предложенным Сюзан, в шесть лет, с почти постоянным улучшением. К седьмому дню рождения знакомые спортсмены отмечали огромное изменение в его прыжковых способностях, что доказывало, что никогда не поздно вернуться к началу и сделать заново. Джампинг был большой проблемой для меня и База, но чем сложнее задача, тем больше возможность научиться новому. Без База я бы никогда не встретила Сюзан Сало и никогда бы не узнала то, что знаю сейчас об обучении собак прыгать. Я благодарна им обоим за предоставление мне такой возможности.

 

ДЕВЯТНАДЦАТАЯ ГЛАВА. СЛАЛОМ

Когда я смотрю в будущее, оно так ярко, что обжигает мне глаза

Опра Уинфри

Зима в центральной Канаде означает, что аджилити должно переехать под крышу (если только ваша собака не способна исполнять касание мишени в полутора метрах снега). Зимой 1997 года я решила обратить внимание на слалом.

Когда Баз был еще щенком, я решила, что он будет моей экспериментальной кликерно-обученной слалому собакой. Я никогда раньше не пыталась сделать слалом с кликером, так что я считала, что это будет хорошим тестом для нас с Базом. Обучение слалому для База началось несколько месяцев назад (гл.15 ).

Используя только кликер и три стойки слалома, я могла поощрять первые неуклюжие шаги База вокруг средней стойки. Потом мы отработали это поведение при моем изменении позиции — я могла быть слева, справа, впереди, сзади и на расстоянии. К девятому разу Баз уже мог пройти шесть стоек. Изначально его представление о слаломе выглядело как медленное, старательное прохождение в четыре лапы. Иногда он делал все-таки прыжок двумя лапами.

Многие дрессировщики стараются просто научить собаку выполнению навыка. Они думают: «Мне все равно, выиграет моя собака национальный чемпионат или нет, так что пусть медленно делает, зато правильно». В результате собаку учат проходить слалом медленно и не всегда надежно. Так и я, когда учила База ходить слалом, поощряла медленное выполнение. «Вы получаете то, за что щелкали» - я позволила Базу ходить старательно и получать за это поощрение. Если бы он учился по моему способу 2-2, у него бы не было шансов делать медленно или неправильно.

Это было не то, что я себе представляла перед началом обучения. Моя цель — максимально быстрое для собаки прохождение (без вреда для ее здоровья). Так что мысленно я видела База, проходящего слалом в «однолапом» стиле, когда передние лапы по одной по очереди ступают в каждый проем, а задние ноги все это время создают скорость движения. Прохождение ряда стоек быстро и с ритмом, на самом деле, нравится собакам, а мы знаем, что собака склонна повторять те действия, которые поощряются. А у меня получилась собака, проходящая слалом без скорости и без ритма. Так что мне пришлось вернуться назад и переучить База. Это моя главная претензия к методу фри-шейпинга с тремя стойками.

Мне пришлось очень много заниматься, чтобы разогнать База в слаломе после того, как я не приучила его к скорости и ритму с самого начала. Я слишком перестаралась, применяя принцип D.A.S.H. - не надо отрабатывать все двенадцать палок медленно, но надежно (А — accuracy – точность), перед тем, как перейти к S — скорости. Это приучает собаку получать поощрение за медленное выполнение. Вместо этого надо было оставаться на четырех стойках, пока не появится нужная скорость, и лишь затем двигаться дальше. Надо разделить поведение на более понятные части и не добавлять сложности, пока не получите четкость и скорость на «кусочке» действия. Когда собака поймет, что важны оба параметра, можете усложнять задачу. Собака научится быть и точной, и быстрой в аджилити. Обучение слалому с использованием моего метода 2-2 позволяет разбить действие на более маленькие и доступные собаке части.

К несчастью, во время переучивания снова появились «орущие демоны». Баз почувствовал необходимость вопить во время прохождения слалома. И мне пришлось изменить требования. Вы можете работать лишь над одним критерием в одно время. Я старалась никогда не поощрять База, если он орал. Так что мне пришлось снизить стандарты, не обращая внимания на то, с какой скоростью или в каком стиле он проходил слалом — лишь бы молча. Я клала игрушку в конце слалом. Если Баз проходил его молча — он получал игрушку. Если он начинал лаять, я звала его обратно и посылала в слалом заново. Если он пытался схитрить и украсть игрушку, невзирая на мою команду, я просто подзывала его, спокойно забирала игрушку, убирала его и начинала заниматься с другой собакой.

Я наказывала его тайм-аутом только в том случае, если он игнорировал мою команду, которую он точно знал (в этом случае — подзыв от игрушки) и за которую он получал много поощрения. Игнорируя подзыв, он выбирал игрушку, а не подход ко мне, так что я прекращала игру, и он был вынужден смотреть, как я занимаюсь с другой собакой. Он быстро понял, что если он не подходил, игра прекращалась из-за него, так что он старался бежать ко мне немедленно.

Я никогда не наказывала База тайм-аутом за ошибки. Обучение часто происходит через ошибки, так что вы должны позволить собаке ошибаться во время обучения. Наказание База за ошибку было бы несправедливостью, ведь он только учился ходить слалом. Мы все учимся на последствиях. Собаке надо позволить сделать выбор и поощрить ее за правильный выбор.

«Если не можешь быть ярким примером, будь, по крайней мере, трагическим предостережением», говорит поговорка. Уча слалому фри-шейпингом, я и была этим трагическим предостережением. Я не только научила его ходить медленно, но и умудрилась научить его полностью останавливаться в последнем проеме! Снова это было от недостатка внимания к тому, за что я щелкала. Каждый раз, как Баз проходил 12 палок, я щелкала за правильный выход в нужном месте (между 11 и 12 стойками) и бросала игрушку. Таким образом я ошибочно сообщала Базу, что есть что-то ценное в последней палке слалома. Скоро он начал замедляться, подходя к 10й палке, ожидая щелчка за 12-ю. Через неделю, если Баз не слышал привычного щелчка в конце палок, он полностью останавливался и тыкал носом в 12-ю палку, как в мишень. Тут я еще раз осознала, какой же точный — и требовательный! - инструмент кликер. Я перестала щелкать Базу без необходимости и стала ставить после слалома барьер или туннель, чтобы он ускорялся к выходу. Вскоре он простил мне мои ошибки и стал выходить из слалома на полной скорости.

Чтобы развить «однолапый» стиль, я использовала упражнение британского тренера Дианы Талбот, которому научилась в отпуске.

Тормоз в слаломе

С Базом на поводке я клала игрушку в конце слалома, потом я заводила его (для База было достаточно подышать учащенно, чтобы он перевозбудился, решив, что пора бежать) и говорила ему «Слалом». В то же время я оттаскивала его назад поводком, усиливая желание получить игрушку. Я старалась держать руку с поводком достаточно высоко, чтобы не цепляться за стойки. Не надо водить рукой из стороны в сторону, иначе вы выбьете собаку из равновесия. Рука должна идти ровно и высоко, двигаясь по прямой над стойками, сохраняя постоянное натяжение поводка. Таким образом у собаки создается сильное желание дотянуться до конца слалома. Собака начинает лучше делать шаги, потому что она использует каждую стойку в цеплянии когтями за землю.

Когда собака начинает протаскивать вас через весь ряд стоек, вы можете отметить ее выполнение условным сигналом или щелчком кликера и ослабить натяжение. В результате она пролетит остальные палки с еще большей скоростью и желанием. Это веселая игра, и одна из немногих, которые Баз делал молча.

 

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ. Качели по-базовски

Представьте себе то, что вы хотите. Смотрите на это, ощущайте это, верьте в это. Сделайте себе мысленную копию и приступайте к осуществлению.

Роберт Кольер

Базу было почти 15 месяцев, когда мы начали учить качели. Как упоминалось в гл.16, до того, как я позволяю любой из своих собак подойти к качелям, я убеждаюсь, что они полностью уверенно себя чувствуют на буме. С Базом я не торопилась, потому что психологически он к соревнованиям мог быть готов еще очень нескоро. Когда его горка и бум стали впечатляюще, я решила, что пора переходить к качелям.

В течение всего обучения зонам я учила База переносить вес на задние лапы, пока он мчался в позицию на мишени. Он постепенно учился этому во время месяцев тренировок на лестнице. К тому же, он очень хорошо научился использовать задние ноги, делая много разных упражнений на движение назад. Когда он уверенно научился пятиться на полу, я стала учить его пятиться по лестнице вверх и по приставной лестнице, лежащей на земле. Все это усиливало его понимание того, как работать задними ногами. Перенос веса помогал хорошо сделать мишень на лестнице, потому что иначе трудно остановиться под углом на скорости.

Перенос веса — очень важная часть обучения зонам. Сегодня, когда Баз делает качели, он едет к концу доски на полной скорости, осев на задние ноги. Поклонники аджилити назвали такой способ прохождения «качели по-базовски». При таком исполнении не только легче сделать «два-два», но и облегчается нагрузка на плечи. Баз выработал стиль, который радовал его — он мог бежать так быстро, как хотел, и меня — потому что это был безопасный способ прохождения зоновых. Люблю обоюдовыгодные ситуации!

Первое знакомство вашей собаки с качелями может быть очень важно для ее общей уверенности в себе. Многие собаки терпят серьезную неудачу в тренировке, когда остаются без присмотра хэндлера и лезут на качели самостоятельно. Если ваша собака испугается во время первого прохождения качелей, могут потребоваться месяцы, чтобы восстановить ее. Мне повезло в тот день, когда Баз исполнил сольное прохождение качелей, пока я отвлеклась. Я расставляла барьеры для тренировки, а Баз решил, что я долго копаюсь и он пока что может сделать пару пробежек по снарядам сам. Я увидела, как он полетел по качелям вверх — я уверена, он считал, что это бум. Я позвала его в тот момент, когда он пробегал середину. Он повернулся посмотреть на меня в тот момент, когда доска наклонялась. Он закончил свои первые в жизни качели задом наперед. Он пробежал их, доска стукнулась об землю, Баз слез с них и как только его передние лапы коснулись земли, замер в позиции «два-два». Он выглядел удивленным тем, что его передние лапы сделали все правильно, а вот задние, похоже, нет. Пока он стоял так, озадаченный, доска стала возвращаться обратно и стукнула беднягу по подбородку. Он стойко продолжал стоять в позиции «два-два», тыкаясь носом в землю перед собой. Я поняла, что с такой уверенностью качели для База проблемой не станут.

Как и с другими препятствиями, до того, как начать учить собаку качелям, вы должны определиться насчет конечной позиции собаки. Вы можете научить собаку вытерпеть качели на трассе, или можете научить ее действительно полюбить их. Базовая тренировка, вложенная вами, определит отношение собаки к снаряду. Многие собаки полностью останавливаются в середине доски, осторожно переносят вес дальше, пока доска не начнет перекачиваться. Довольно часто такое прохождение является результатом того, что тренер держит и медленно опускает доску во время начального обучения собаки. Этот метод не учит собаку, как самой опускать доску. Я предпочитаю, чтобы моя собака пролетала по качелям, останавливалась в конце и как серфингист летела вниз вместе с доской. Для собаки это игра. Когда доска касается земли, собака может занять позицию «два-два». Для простоты обучения я делю прохождение качелей на пять элементов:

1.заход

2.начало перекачивания

3.касание земли

4.подпрыгивание доски (после удара об землю)

5.занятие позиции «два-два»

Я учу каждый элемент отдельно. Если помните, Баз уже научился заходу и конечной позиции на буме.

Король отскока

Моя цель — научить собаку расслабляться во время отскока доски. Я просила База запрыгивать на нижний конец качелей и делать «Цель». Пока он стоял в позиции, я приподнимала конец доски на 2-5 см ногой и отпускала. Каждый раз, как я позволяла доске удариться об землю, я поощряла База за то, что он продолжал делать «Цель». Когда это получилось хорошо, я стала поднимать доску повыше, поощряя за сохранение позиции, пока доска поднималась и падала вместе с ним. Очень быстро это для База стало вообще не проблемой. Эта игра особенно важна для маленьких собачек, которых подпрыгивающая доска может «выбить» из позиции «два-два».

Я также продолжала заниматься остальными элементами, чтобы Баз выполнял их уверенно и с драйвом. Я использовала два стола, чтобы разбить обучение качелям на более мелкие этапы.

Перевешиваем

Изначально я положила высокий конец доски на стол для больших, а нижний конец — на стол для миников. Я застелила столы полотенцами, чтобы доска не стучала громко, и приспособила столы так, чтобы она качалась совсем чуть-чуть до касания стола. Баз залез на большой стол, и его там держали, а я пошла к нижнему концу. Я позвала его, и он промчался по доске, не обратив внимания на маленькое качание под ногами. Когда он добежал до меня, я сунула ему игрушку для перетягивания. Это было его первое (правильно организованное) знакомство с качелями. Когда он выполнил это, я развернула его и мы снова сделали подзыв из удержания, но уже на высокую часть качелей. Я стояла около стола и поощрила База, когда он пробежал через точку равновесия к концу доски.

Использование столов во время обучения может свести стресс и испуг к нулю. Баз научился бить доской об стол и радоваться ее движению под ногами за одно веселое занятие. Так я ввела два элемента — перекачивание доски и касание земли. На следующем занятии мы использовали эти столы только первые несколько раз. Потом я заменила стол 40 см на стол для тоев (30 см), что дало доске большую амплитуду в обоих направлениях. Баз снова не испугался, а наслаждался процессом. Очень скоро снова прорезался голос, чтобы вся округа узнала, что Баз учится бегать качели. Конечно, его вопли сразу же закончили занятие. Я хотела, чтобы Баз понял — он контролирует ход занятия. Если он лает, он выбирает окончание тренировки. Такого энтузиаста тяжело контролировать. По мере того, как Баз становился старше, лай становился реже, но громче. В течение следующих занятий я увеличивала амплитуду движения доски, убрав меньший стол (из-под нижнего конца доски). Теперь, когда он бежал от большого стола, я просила его сделать «Цель» (только в этом направлении, чтобы сымитировать настоящие качели). Я не заставляла его делать цель на столе. По мере роста уверенности, я уменьшила стол до 50 см, потом до 40 см, потом до 30 см и наконец убрала его совсем.

Я позволяла Базу самому решать, когда можно идти дальше, применяя принцип D.A.S.H. (желание-точность-скорость-места занятий). Если он не был точен или быстр как надо, я не повышала сложность задачи. Он был образцовым учеником. Если он соскакивал в сторону, он как бы говорил мне: «Мама, слишком сложно». Я никогда не ругала его и не заставляла вернуться на доску. Позволение собаке самой выбирать скорость обучения позволяет дать ей возможность поверить, что качели — такие же здоровские, как и другие снаряды.

 

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ. Наконец-то связки!

Неважно, думаете вы, что сможете или уверены, что не сможете — вы правы.

Генри Форд

К 16 месяцам Баз физически уже вырос, но умственно у него еще «резались зубки». Он знал, как преодолевать все снаряды в аджилити, и конечно мечтал о том, чтобы я просто позволила ему по ним бегать целые трассы. Будь Баз моей первой собакой для аджилити, я бы позволила ему бегать связки гораздо раньше.Однако мой опыт говорил мне, что не надо начинать слишком рано с такой собакой, как Баз. Так что я дождалась, пока ему исполнилось 16 месяцев, прежде чем позволить ему вести себя как взрослой спортивной собаке.

Связки — это просто маленькие трассы. Мои требования к прохождению отдельных снарядов не изменяются от того, что они стоят теперь в определенной последовательности, а не по одному. Я по-прежнему настаивала на том, чтобы он добегал до конца снаряда и вставал в позицию 2-2, хотя теперь это было сложнее — следующее препятствие манило к себе. Даже сегодня воспоминание о первой связке База заставляет меня смеяться в голос. Я была на тренировочном поле у знакомых, когда решила поставить связку из семи снарядов, включая горку и бум. Где-то между ними были барьеры, слалом и туннель. Баз исполнил все идеально.

Я никогда не забуду выражение его лица после прохождения первой связки в жизни. На нем было написано: «Ух ты!!!» Баз всегда знал, что ему нравится аджилити, но в этот день ему открылись новые горизонты. Бежать на полной скорости И делать снаряды — и все это вместе!!! Есть ли еще на свете хоть одна красная собака, которой выпадает столько счастья?!

И тут я осознала, какую ошибку сделала. Занимаясь тем, чтобы научить База слушаться и преодолевать препятствия, я совсем упустила из виду обучение его умению понимать мои жесты и сигналы на трассе. Это понимание пришло ко мне в момент, когда Баз делал свою вторую связку, всего из пяти снарядов. Но он решил, что этого мало, и когда я остановилась, чтобы поощрить его, он пронесся мимо меня, как будто на поезд опаздывал. У меня вместо собаки оказался грузовик без тормозов. Я усугубляла ситуацию тем, что ржала так, что не могла произнести ни одной команды. Он проскакал еще четыре или пять препятствий, прежде чем взглянул на меня. И не потому, что ему стало важно, чтобы я была с ним. Просто он добежал до конца зонового препятствия и вспомнил, что надо, чтобы его кто-то отпустил с зоны. К тому времени, когда я собралась с силами, он не только орал в голос, тыкаясь носом в землю, но и покрылся пеной, повисшей на голове, лапах и земле перед ним.

Баз вывел для себя совсем не тот урок, который я предполагала ему преподать. Он видел раньше несколько снарядов вместе, но они были в виде прыжкового коридора. Может, именно там он научился бежать вперед, пока не кончатся препятствия. Я не была уверена, в чем именно ошиблась. Когда занимаешься с собакой с таким количеством проблем, как у База, иногда теряешься, за что сначала хвататься. Однако совершенно точно, что я упустила из виду обучение понимать мои жесты и сигналы корпусом.

Понятно, чем мне следовало заняться дальше. Баз должен был научиться меня слушаться. Как и многому другому, управлению на трассе проще учить без трассы. Я начала с оценки того, как он реагирует на подзыв с удержанием. Мы делали это много раз, пока он был маленьким. Я ушла от База, которого держали, на 6 м, встала перпендикулярно к нему, левым плечом, и позвала через плечо перед тем, как побежать. Пока я бежала, я не поворачивала полностью левое плечо, т.е. оно оставалось «открытым», показывая ему, к какой руке надо прибежать, чтобы получить поощрение. Он сделал это. Когда он меня догнал, я ему дала игрушку, которую прятала в левой руке.

Когда я попробовала сделать то же самое через правое плечо, Баз не послушался. Он побежал не к правой руке, а попытался обежать меня вокруг. Похоже, что он делал так всегда, а я это поощряла, потому что думала только о том, как поощрить его за подзыв. А на самом деле, я заодно поощряла его за игнорирование моего движения правым плечом.

Игра №1. Следи за плечами

Мы начали так же, но я встала ближе — в полутора метрах от База. Я еще больше открыла правое плечо, но игрушку держала в правой руке не на виду, чтобы поощрить База, когда он прибежит. Постепенно мы увеличивали расстояние. Чтобы еще больше помочь Базу научиться смотреть на плечи, я делала так: сажала его перед собой и делала внезапное движение вправо или влево, бросая игрушку за себя в том же направлении. Баз быстро понял, что следование за моим движущимся плечом приносит поощрение.

Игра №2. Крутись от меня

Следующей игрой было научить База крутиться от меня у моего бока. Он сидел слева или справа. Если он был слева, он должен был крутиться против часовой стрелки; если справа — по часовой. Это одно из немногих упражнений, где я использовала наведение. Брала кусочек между указателным и большим пальцами и вела База в нужном направлении. По завершении полного оборота он получал кусок. Постепенно я убрала кусок из руки, оставив только жест — движение запястьем. Потом я заменила жест на движение «внешним» плечом. Так что я могла использовать ближнюю к нему руку для высыла вперед.

Теперь у нас был фундамент для обучения База управлению без снарядов. Я могла меняться перед ним, могла изобразить высыл из-под себя, или повернуть его по руке. Я могла бежать по прямой или по кругу, и Баз бежал рядом со мной с любой стороны. Я включила управление без снарядов в нашу разминку перед началом тренировки по аджилити. Баз научился следить за мной.

Еще один важный урок, который я вынесла для себя на этом этапе занятий — мне надо было внимательнее отнестись к продолжительности тренировки. Обычно, когда я брала База заниматься, первые десять-пятнадцать минут он был невменяем — его нормальное состояние. Когда он немного уставал, он успокаивался и мог работать. Я поняла, что Баз не умеет концентрироваться на работе немедленно. Этот 10-15-минутный период становился все дольше, по мере того, как Баз становился все выносливей. Давая ему возможность так себя вести, я показывала ему, что несерьезно отношусь к работе первую часть тренировки. Надо было только еще найти судью по аджилити, который бы позволил нам с собакой побеситься 15 минут на трассе, и только после этого начал нас судить. Моя ошибка обрушилась на меня, как тонна кирпичей.

Я не могла повторять и повторять связку, пока Баз не сделает ее правильно. Ему надо было научиться фокусироваться и выдавать свою лучшую работу в момент начала тренировки, когда он был еще свежим. Базу надо было выучить, что нет такой вещи, как «не совсем тренировка». Из-за его отношения к работе к концу занятия Баз всегда был на последнем издыхании — не из-за того, что как некоторые бордеры, плохо переносил жару, а потому что он вкладывался в работу целиком. В результате он часто выматывался не из-за большой нагрузки, а из-за того, что носился и лаял.

Переходим к делу

Я начала засекать продолжительность тренировок с Базом. Ему надо было научиться концентрироваться и отрабатывать каждую секунду занятия. Вместо того, чтобы заниматься с собаками по 15-20 минут, как раньше, я стала менять их каждые 3-4 минут. Каждая собака получала 4 или больше подходов, но отдыхала по 15 минут, пока я занималась с остальными тремя. Обрезав время тренировки, я обнаружила улучшение не только у База. Баз научился выдавать лучшую работу при выходе на поле, а не через 20 минут истерики. Я научилась, что каждый момент, проведенный с собакой — это возможность позаниматься, и что позволяя Базу быть разболтанным, пока он свежий, я просто учила его быть разболтанным.

 

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ. Собака не может учиться только на снарядах

Чемпионы, в любой сфере, делают привычкой то, что другим кажется скучным или неудобоваримым

Автор неизвестен

Научив База следить за моими сигналами, я решила, что настало время снова попробовать связки. После последнего провала я спланировала связку из шести снарядов, качели продуманно стояли последними. За барьер до них я собиралась поменяться сзади База и попытаться повернуть его к себе. Качели были «якорем» на случай, если бы он не послушался и все-таки полетел вперед. Он сделал все идеально! Повернул ровно когда надо было. Я разрешила ему потянуть игрушку. Он ее на мгновение схватил, бросил ее тут же и повернулся к снарядам с выражением : «Подавись своей игрушкой, у меня тут кое-что получше есть!»

Некоторые из вас могут подумать: «Супер! Хотелось бы мне, чтобы моя собака так любила аджилити!» На самом деле, ничего хорошего в этом не было. При работе без физической коррекции вам нужно иметь такое поощрение, которое будет как минимум так же любимо, как спорт. Если вы используете аджилити как поощрение и заставляете собаку снова преодолеть препятствие, если она сделала ошибку, вы поощряете ошибку. Например, если у вас собака выскакивает из слалома и вы бежите сней его переделать сначала, что она подумает? «Класс, у нас как в гэмблере — два слалома на трассе!» Собака должна любить поощрение больше, чем аджилити, чтобы вы могли поощрять ее за правильное выполнение. При отсутствии возможности поощрения вам остается прибегнуть к физическому наказанию, чтобы показать свое недовольство. Физическое наказание мало с кем из собак имеет успех. Для моих собак оно не рассматривается. Поэтому было обязательным научить База любить еду и игрушки. Моей целью было перенести ту ценность, которую Баз придавал аджилити, на игру в «перетягушки».

Применяем принцип Примака

Я использовала принцип Примака: я поощряла очень ценным за не очень ценное. Занятно, что именно по этому принципу Баз научился любить аджилити. Когда он был щенком, мы учились с ним на коротком туннеле, который ему казался скучным. Он в него залез, я от него побежала и позволила себя догнать и поиграть. Баз быстро понял, что туннель является «предвестником» игры. Скоро он с ума сходил по туннелю (так собаки любят звон ключей от машины, потому что он предвещает поездку на машине). Баз так полюбил аджилити, что теперь требовалось перенести эту любовь обратно на еду и игрушки. Мой план состоял в том, чтобы соединить то, что он так любил (аджилити) с тем, что я хотела, чтобы он полюбил (игрушка). Я хотела, чтобы он выучил, что надо брать игрушку, когда предлагают, и тогда можно будет продолжить бегать аджилити.

С этого момента, если я щелкала, Баз должен был взять игрушку. Если он отказывался, я звала его прочь от трассы и снова просила его поиграть. Я продолжала отходить все дальше, до той точки, где он уже соглашался поиграть. Сначала мне приходилось уходить за дом, чтобы он не мог видеть снаряды. После игры мы возвращались на поле и работали до следующего щелчка и следующей игры в потягушки. Баз скоро понял, что чтобы остаться около снарядов, надо тянуть игрушку, когда скажут. Постепенно любовь к аджилити перешла и на игрушку, по мере того, как Баз понимал связь игры с возможностью еще побегать.

Следующим этапом было пройти тот же путь с едой. Это было гораздо сложнее, потому что когда Баз входил в раж, он отказывался есть. Я придерживалась тех же критериев и уводила его с поля каждый раз, как он отказывался съесть лакомство после щелчка. Баз добавил в занятие свой элемент — он понял, как важно взять кусочек, и быстро начал это делать — но не проглатывал его. Я обнаружила эту новую стратегию, когда мои терьеры стали как ненормальные пытаться попасть на поле после тренировок База. Они вели себя как чайки на пляже, дерущиеся за остатки пищи. Баз брал у меня кусочек, и потом во время работы просто ронял его изо рта. Так что теперь мои требования включили пункт «проглотить».

При строгом соблюдении установленных правил Баз научился любить играть и есть посреди трассы. Из-за того, что он не очень любил еду, этот этап занял больше времени. Но с терпением и тщательным соблюдением правил Баз научился любить лакомство, и сейчас он вполне себе пищевик.

Мое воспитание из База «игрушечного маньяка» и «обжоры» помогло мне в дальнейшем справляться с его высоким уровнем энтузиазма. Во время разговора с Бобом Бэйли он предложил мне последить за уровнем возбуждения База (особенно выражающимся в воплях) в зависимости от того, игрушку я использую или еду. В течение большей части жизни База я в основном использовала игрушку. Боб сказал, что по исследованиям, пища повышает в мозгу уровень серотонина. Серотонин — нейромедиатор, участвующий в контроле стресса, депрессии и агрессии. Имело смысл попробовать.

Моим недавним приключением с Базом стала подготовка к соревнованиям по обидиенс. Чтобы успешно выступать там, Баз не имеет права вообще раскрывать рот. Это невероятно сложная задача для него, поскольку ему годами позволялось издавать звуки на аджилити. Занимаясь движением рядом, я убеждала База с помощью коротких занятий и высокого уровня поощрения, что лаять нельзя. Из всего богатства репертуара на движении рядом у него осталось то, что можно характеризовать как «хмыкание». Используя частое поощрение лакомством и игру в перерывах, могу доложить, что и «хмыкание» исчезло. По моим наблюдениям, Баз выглядит спокойнее, более сконцентрированным, менее беспокойным и больше желающим работать подольше и молча. Похоже, что используя лакомство вместо игрушки, я слегка пригасила его энтузиазм. Эта идея может оказаться полезной тем из вас, у кого «ненормальная» собака.

Эти и другие случайные наблюдения заставили меня задуматься, нельзя ли более широко обобщить, как качество поощрения влияет на драйв собаки. По моему опыту, те собаки, которые любят в качестве поощрения и лакомство, и игрушки, обладают самым высоким драйвом. Собаки с наименьшим драйвом — те, с которыми никогда не играли в перетягивание; так что лакомство — единственное интересное для них поощрение.

Я знаю об исключениях по обе стороны спектра. Есть собаки, которые обожают перетягивать игрушки, но не любят аджилити, и есть собаки, работающие за лакомство с исключительным драйвом. Но мы говорим не о них. У База был переизбыток энтузиазма, так что небольшое «кровопускание» не повредило. Но не все собаки такие как он. Видя успех с «успокоением» База при помощи лакомства, мне интересно, имеет ли этот способ такое же влияние на других собак. Конечно, это не наука, а лишь наблюдение. Но некоторым из вас, безуспешно пытающимся разогнать собаку с пищевой мотивацией, может помочь переключение ее на игрушки. Очевидно, что игры в перетягивание могут «вытащить» охотничий азарт из собаки. Возможно, не так очевидно, что использование только лакомства имеет «успокаивающий» эффект.

 

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ. Дебют База

Мы обретаем силу, и смелость, и уверенность в те моменты, когда смотрим страху в лицо. Мы должны делать то, что кажется нам невозможным

Элеанор Рузвельт

Настал великий день. Я заполнила заявку на первые в жизни База соревнования по аджилити. Через мгновение после ее отправки мне позвонили рассказать, что брат База как раз только что набрал полный балл на соревнованиях по обидиенс. Я подумала, «Это хорошее предзнаменование». Одно из самых сложных решений — понять, когда ваша молодая собака готова для соревнований. Многие считают, что надо исходить из возраста собаки или из ее умения проходить снаряды. Будьте осторожны: заявляя молодую собаку на соревнования слишком рано, вы рискуете ненамеренно ограничить ее потенциал в спорте. Некоторым нужно больше уверенности. Другим — опыта занятий на разных площадках, или же им сначала надо развить больше драйва. Для собак вроде База сначала надо повзрослеть психологически, чтобы справиться с возбуждением при виде трассы, поставленной ДЛЯ НЕГО!

Мне хотелось посмотреть, как он будет выступать, но не хотелось перегрузить его. Поэтому я решила ограничить его участие (ему было 20 месяцев в тот момент) выступлением только в гэмблере. Это позволяло мне спланировать для него трассу самой. Я надеялась ограничить число прямых, где он мог бы ломиться без удержу. Моей целью было не обязательно пройти трассу, но дать Базу поработать в ринге и, если возможно, прогнать его по возможно большему разнообразию препятствий.

При приближении великого дня я беспокоилась о двух вещах: что он понесется, сшибая все палки (поскольку с джампингом до сих пор были проблемы), и что он будет так орать, что не услышит моих команд. За месяцы борьбы с воплями (показавшимися мне годами) мы пришли к компромиссу: Баз может комментировать происходящее, пока это не мешает ему меня слышать. Если его лай заглушает мои команды, игра заканчивается.

Работая со своей лающей собакой, я заметила, что и тон, и громкость команд выходят из-под контроля. А нужно было оставаться спокойной. Мои крики ему не помогали успокоиться. Если я подавала команды мягко, он лаял гораздо меньше. Он все еще лает на трассе, но не с каждым шагом. В то же время он продолжает посматривать на меня перед тем, как пойти на очередное препятствие. Мне большего и не нужно было. Так что лай остался.

Мы прибыли на место соревнований в 7 утра, и у нас было время до 11-00. Это давало мне четыре часа, чтобы успокоить База. Если бы я думала, что это помогает, я бы и сейчас этим занималась. Сложно рассчитать время, необходимое для введения в нормальное настроения собаки, которая раньше не выступала. Если вы разомнете ее слишком рано, она перегорит (не наш случай). Если вы разомнете ее недостаточно, имеете шанс получить перевозбужденную собаку, которая не может справиться с собой на трассе.

Мне казалось, что четырех часов Базу должно хватить. Мы взяли игрушку и пошли к рингу позаниматься послушанием и заставить База сфокусироваться на мне, а не на бегущих по трассе собаках. Каждый раз, как мы подходили к рингу, мой красный маньяк начинал сходить с ума. Результатом каждый раз оказывалось возвращение в клетку. Толко на четвертый подход он все-таки решил вести себя как надо. Он спокойно подошел к рингу, глядя мне в глаза. Поощрением были потягушки игрушки. Остаток утра мы ходили между рингами. Если был свободен разминочный барьер, мы делали несколько прыжков. Я каждый раз притворялась, что мы выходим в ринг. Сажала База в 10 м от входа в ринг, снимала поводок и ошейник, проходила около входа в ринг, как будто я выхожу на трассу. Баз был образцом терпения. Я кликала, звала его и играла. Не могу честно сказать, успокоило ли его все это, но по крайней мере, он был сфокусирован на мне.

Началась разминка. Я спланировала плавную трассу, чтобы Баз двигался все время, но с несколькими поворотами, чтобы он не выбирал себе маршрут сам. Моей целью было постараться догнать его на всех зоновых и в слаломе. Это было сложно, учитывая, что у нас было всего 30 секунд в открывающем периоде. Баз был первым стартующим. Я напомнила себе последний раз: если он сорвется со старта, или не сделает зону, или уйдет с зоны до команды, я извинюсь перед судьей и снимусь с трассы; на этом наши соревнования на сегодня закончатся.

На старте я сняла с него поводок и посадила рядом. Судил покойный Билл Стерлинг, и он спросил, как я собираюсь бежать начало, чтобы он встал не у меня на пути. Я ему сказала, что мы побежим барьер-слалом-горка, и в это время Баз сорвался с места, прыгнул первый барьер и был на половине слалома, прежде чем я успела отреагировать. Видимо, он решил, что мой разговор с судьей был адресован ему. Когда я отозвала его, мы были готовы стартовать.

Тридцать секунд кажутся одним мгновением, если вы пытаетесь сохранять спокойный вид и одновременно гонитесь за красной молнией по трассе. Баз был идеален. Он делал все, что я просила, поворачивал, когда должен был, и ждал, когда надо было. Единственной помаркой был упавший последний барьер. Я лучилась гордостью. Но Базу было наплевать. Он просто делал то, что любил делать больше всего.

 

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ. Полируем шероховатости

Четыре шага в достижении успеха: планируйте целенаправленно, готовьтесь тщательно, подходите к делу позитивно, действуйте последовательно.

Уильям Уорд

Базу хватило одних соревнований, чтобы решить, что он очень любит бежать по трассе и не может ждать на старте - так что, по его мнению, выдержка на старте предназначена для всех собак, кроме красных энергичных бордеров. Ему предстояло узнать, что ВСЕ собаки должны ждать, пока их позовут на трассу.

Мой темпераментный джек-рассел Твистер научила меня, что вы можете бороться со срывом со старта всю жизнь, пока не научите собаку четким правилам, которым она должна следовать, чтобы получить право пробежать. С Твистер я наслушалась немало советов. Большинство говорило, что надо возвращаться и хвалить собаку за выдержку, некоторые поучали меня, что я должна вернуться и физически корректировать ее за срыв. Ни один из этих вариантов не срабатывал надолго. Только поощрение и строгое следование критериям помогло нам. С Базом я знала, что лучший способ получить хорошую выдержку на старте - не дать проблеме появиться. Поэтому уже на вторых соревнованиях я стала делать следующее.

Собаки, которые слишком хотят бежать и срываются со старта, просто предвосхищают вашу команду. Это очень хорошо во время обучения. Это показывает дрессировщику, что собака не только знает, что будет дальше, но и настолько хочет этого, что не может утерпеть. Вы должны всегда поддерживать такое желание работать; это означает, что вы проделали отличную работу и научили собаку, что аджилити - это здорово. Для решения проблем с предвосхищением команд требуется научить собаку некоторым упражнениям, которые она может делать на расстоянии.

Предвосхищение

Отдельно от аджилити я научила База сидеть, лежать и стоять по команде, в любой последовательности. Я поощряла его кликом и броском игрушки. Я увеличивала расстояние до 9 м. Моей целью было - чтобы он слушался по первой команде. Когда он научился, я привела его на аджилити, взяла один барьер, посадила База перед ним и отошла на другую сторону. Баз решил, что следующей командой будет "Барьер", раз он тут стоит, но я попросила его встать. Когда он встал, я разрешила ему прыгнуть. Я отрабатывала это упражнение, оставляя его в разных положениях и давая разные команды. Я также меняла барьер на туннели, шину и другие снаряды. Если Баз делал что-то без команды или преодолевал препятствие, я переходила к следующему снаряду и делала все заново.

Базу снова приходилось делать то, что я хочу, чтобы получить то, что хочет он (прыгнуть барьер).Мы перешли от одного препятствия к связкам. Потом мы были готовы к следующему соревнованию, чтобы отработать старт в других условиях. Если бы на соревнованиях Баз попробовал сделать что-то без команды, я бы могла его поправить командой. Если я оставляла его в положении сидя, а отойдя, обнаруживала его стоящим, то я командовала "сидеть" до того, как разрешить стартовать.

Вы должны последовательно придерживаться установленных критериев при решении этой (и других) проблемы. Если собака срывается со старта, вы должны извиниться перед судьей и сняться, а не продолжать бежать, подкрепляя таким образом срыв с таким же успехом, как если бы вы выдали собаке шмат мяса. Если аджилити нравится вашей собаке, вы должны контролировать, когда начинать веселиться. Если у вас есть проблемы со стартом, поможет только тщательное наблюдение.

Вторые соревнования База были так же тщательно спланированы, как и первые. Я снова заявила его только в гэмблерс. Во время забега я заметила, что Баз изменил манеру прохождения бума - вместо того, чтобы бежать по нему, он заскочил на него в один прыжок, еле-еле попав на входную зону. Следующая цель - входные зоны. Мой опыт с собственными и чужими собаками показывает, что это одна из самых трудных задач. Моей задачей было либо убрать прыжок, либо сделать так, чтобы Баз прыгал в зону на входе. Уже имея опыт борьбы с другими собаками, я решила убрать прыжок.

Исправляем входные зоны

Я научила База тыкаться в квадрат коврика 10 х 10 см, прикрепленный к стене. Он был достаточно высоко, чтобы Баз использовал для касания лапы. Когда Баз понял игру, я стала вставать сзади него и посылать "топать", а поощряла игрой. Когда он уверенно начал работать с мишенью на стене, я передвинула мишень на доску, прислоненную к стенке. Когда я давала команду, Баз бил лапами по мишени. Теперь мне нужно было убрать мишень. Я начала обрезать ее. Когда мишень уже была 2 х 2 см, Баз ее едва замечал. Я убрала ее совсем и дала команду на пустую доску. Когда это начало получаться, мы перешли к буму.

Я не хотела, чтобы Баз бегал по целому буму, поскольку сначала хотела выделить и отточить именно вход. Поэтому я поставила над трапом большой стол (75 см). Все, что Баз теперь мог делать — зону либо прыжок на стол, который перекрывал ему путь дальше на бум. Он был хорошим мальчиком, топнул лапами по входной зоне и вернулся получить свое поощрение. Скоро я смогла убраь стол, и Баз продолжал топать в зону и возвращаться ко мне. Я отработала это действие на таком количестве бумов, которое только смогла найти. Теперь я была готова добавить команду «Топай» к команде «Бум». Когда я первый раз ему сказала «Топай, бум!», он слегка растерялся и медленно шел по буму. В конце концов, он же выучил, что после «топа» надо возвращаться назад! Скоро он понял смысл новой игры и надежно попадал во входную зону.

Я не хотела говорить «Топай-бум-цель» каждый раз на трассе, но следующие несколько недель приходилось это делать, чтобы он запомнил. Постепенно я поменяла команды местами - «Бум-топай». На этом этапе «Топай» служило уже просто напоминанием. Сейчас Баз делает бум по командам «Бум-цель». Еще одна трудность пройдена!

 

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ. Начало карьеры

Мужество поддерживается свежим взглядом на цель.

В 24 месяца Баз наконец собирался пробежать первый раз трассу аджилити на соревнованиях. Я уже много раз выступала со своими собаками на соревнованиях с большой конкуренцие, так что не должна была бы волноваться. Но в те выходные в Детройте все было по-другому. Спортсмены прибыли отовсюду, поскольку это были последние отборочные USDAA по стипльчезу. Многие читали про База в ежемесячной колонке журнала Клин ран. Баз был моей «следующей» собакой, которая должна была идти по стопам моей выдающейся Стони. Стони — одна из величайших (по моему непредвзятому мнению) собак, которую безусловно ценили за ее многочисленные титулы в аджилити. Было полно любопытных, жаждущих посмотреть на эту сумасшедшую красную собаку, про которую они читали каждый месяц.

Нас судила Барб Демасио. Должна признать, что когда я обернулась к собаке, сидящей на старте, и увидела его напряженный взгляд, я почувствовала, что стою на пути реактивного самолета, подготовленного к запуску с авианосца. Он выглядел абсолютно перевозбужденным и невменяемым, что очень контрастировало с тем, насколько точно он выполнял все, что я просила. Он сел по команде из укладки на старте и ждал там наготове. Баз стартовал с своим фирменным звуком — смесью истерического лая, вопля и воя. В течение всего забега Баз идеально реагировал на мои команды — слишком идеально, как выяснилось.

После стола в середине трассы Базу надо было прыгнуть барьер и пойти на качели. Я по ошибке дала ему на качели команду «Бум». Он вбежал на трап как пушечное ядро. Качели еще даже не начали двигаться, когда Баз улетел с них в небо. В воздухе он, похоже, осознал отсутствие тверди под ногами — и ему понравилось. Он не «греб» в воздухе, как делают обычно собаки, улетевшие с качелей, а просто поджал ноги, пока не коснулся земли. Как только он приземлился, то немедленно осадил назад и стал тыкаться носом в землю — в трех метрах от качелей. Толпа ревела, я чувствовала себя ужасно из-за того, что сделала со своим мальчиком. Баз, похоже, ни разу не возражал. Барб позже сказала, что это был самый колоссальный полет с качелей за 10 лет ее судейства.

Весь уикенд Баз, как молния, проходил трассы. В одном месте ринговой бригаде пришлось ставить на место кусок дерна, который он вырвал при старте. Баз закончил отборочный круг стипльчеза в верхушке, поэтому был допущен до финала. Во время финала он мог чувствовать мое волнение. Сердце колотилось, и все время хотелось в туалет. Все это было не очень здорово для База. Это было глупо с моей стороны. Я была опытным и «тертым» спортсменом. Поверить не могла, что так нервничаю.

Баз показал мне, как он реагирует на мою нервозность. В финальном забеге он стартовал еще быстрее, чем накануне. Он был так возбужден, что забыл прыгнуть первый барьер. Вместо этого он оттолкнулся за 4 метра до него и приземлился в полуметре перед ним, снеся его горлом и непрерывно вопя при этом. Он не только не успокаивался, но еще больше возбуждался по мере прохождения трассы. На шину он прыгнул тоже слишком рано. В результате ему не хватило прыжка, он зацепился за нее коленями и перекувыркнулся. Он реально пролетел мимо меня вверх тормашками и, не успев вывернуться в воздухе (ничего кошачьего в этой собаке!), приземлился на спину. Толпа ахнула, судья Лиза Лэйтон остановила судейство и побежала к нам. Баз встал и немедленно начал орать на нас, пока мы осматривали его на предмет травм. Лиза подумала, что Баз вопит от боли, но я заверила ее, что он просто хочет бежать. Он прыгнул несколько оставшихся препятствий на выход. К счастью, никаких признаков травмы не было.

Сейчас я понимаю, что надо было уйти с трассы немедленно. К сожалению, Баз в своей жизни еще четыре раза попадал в шину таким образом. Каждый раз я прекращала забег и выходила с трассы. Когда адреналин бушует в крови, собака может не обратить внимания на боль. Поскольку такой заводной бордер, как Баз, может хотеть продолжать бежать даже при серьезной травме, я научилась осторожности.

За рулем на обратном пути я размышляла о двух годах жизни этой собаки. Он был таким интересным, с душой больше, чем у любой другой собаки. Пока он рос, многие говорили мне: «У него слишком много драйва», «Надо его отдать и взять более способную собаку», «Он никогда не достигнет таких успехов, как Стони». Некоторые его выходки в тот уикенд, казалось, служили подтверждением этим советам. Но все эти люди не принимали в расчет одного — ты не растешь, если не сталкиваешься с трудностями. Мне везло на замечательных собак. Каждая из моих предыдущих собак выиграла минимум по одному национальному чемпионату по аджилити. Если бы я взяла еще одну такую собаку, как они, я бы научила их не хуже, чем База, но научилась бы я сама хоть половине того, чему он научил меня?

Баз изначально был сложной собакой, не потому что с ним было что-то «не так». Он был собакой, с таким энтузиазмом относящейся к работе, как все остальные, вместе взятые. Я могу припомнить два случая за время его обучения, когда я так расстраивалась от того, что не знаю, как ему помочь, что садилась и плакала. Я знала, что не хочу использовать физическую коррекцию при обучении, но у меня было слишком много вопросов, на которые я не знала ответа. Однажды я наткнулась на анонимное изречение: «Насилие начинается там, где кончается знание». Как бы я ни расстраивалась от неудачи, я знала, что должна больше трудиться, чтобы расширить свои знания о том, как работать с такой собакой как Баз. Я расстраивалась только от непонимания, что делать дальше, а не из-за База. Часто дрессировщики начинают использовать физическую коррекцию, когда у них не получается или когда они не знают, что еще можно сделать. В сердце я знала, что это не выход. Я должна была использовать свою голову — а не ошейник и поводок собаки — чтобы решить все задачи, которые Баз ставил передо мной.

Часто говорят, что «ничто действительно ценное не приходит само». Без База я бы не знала и половины того, что знаю сейчас о дрессировке собак. Опыт борьбы с истрепанными нервами во время выступлений с ним в начале его карьеры помог мне научиться лучше фокусироваться в сложных ситуациях в аджилити. Этот урок помог мне лучше бегать со всеми моими собаами. Я нервничала по неправильным причинам. Я боялась, что Баз будет «плохо выглядеть» перед зрителями. Если бы я просто фокусировалась на вещах, которые я должна была контролировать (управление и разминка), я бы лучше помогла этим Базу. Другой урок — я научилась выступать лучше всего под давлением.

 

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ. Урок по поощрению

Одна из самых распространенных ошибок — считать, что ограниченность нашего понимания равноценна ограниченности того, что возможно понять.
C.W.Leadbetter

 

После четырех соревнований я поняла, что самое слабое место у моей собаки — джампинг. Если бы талант к прыжкам определялся энтузиазмом, Баз был бы лучшим прыгуном в мире. Однако к весне 1999 г. Баз начал стабильно сбивать одну-две палки за забег. Я перестала выступать на большую часть лета и стала заниматься прыжками почти каждый день. Я молитвенно прорабатывала с ним различные связки из книг. Разница стала заметней. Я еще не встретила тогда Сюзан Сало, так что рецепт улучшения прыжка База был мне еще неизвестен, но определенный прогресс был. Ошибочно решив, что «все в порядке», осенью я снова стала с ним выступать.

Мне еще предстояло понять, что навык прыгать надо освежать между соревнованиями. За выходные собака могла растянуться или перенапрячь фронт. Прыжковые «коридоры» напомнят ей, как прыгать правильно. Но я еще не знала об этом, и сделала неправильные выводы. Поскольку я все лето потратила на работу над прыжком, рассуждала я, База теперь надо наказывать за сбитую палку, и я решила снимать его с забега, если он сбивал палку. Каждый раз, как он сбивал палку, я просила позволения у судьи и выходила из ринга, чтобы посадить База в клетку.

В течение осени 1999 года я 22 раза прекращала забег из-за сбитой палки и ни разу не дала Базу возможность бежать дальше. Я поняла, что надо вернуться назад и снова поработать над прыжком. Свет погас. Я выяснила, что тренировать собаку прыгать надо в течение всей ее карьеры. Я снова выставила «коридоры», и если Баз сбивал палку, отправляла его в клетку. Вместо того, чтобы стать лучше (как было летом), Баз стал прыгать все хуже и хуже (примечание: летом я не наказывала его тайм-аутом за палки). Я расстраивалась, и это очень портило наши отношения с Базом.

Я спросила подругу, что мне делать. Она сказала, что я должна радоваться и тому, чего я уже добилась с Базом, и подумать насчет того, чтобы отдать его на диван. Это предложение меня всколыхнуло. Мысль о том, чтобы вообще больше не бегать с Базом, заставила меня размышлять о том, что вообще важно для меня. Я решила поговорить с собой, как со своими учениками, когда у них проблемы. Первый вопрос обычно - «Каков уровень поощрения вашей собаки?» Другими словами, сколько поощрения получает ваша собака во время работы над проблемой? В идеале собака должна получать поощрение за 70-80% попыток.

И тут я с горечью осознала, что уровень поощрения База был близок к нулю. Каждый раз после старта в предыдущие два месяца он получал тайм-аут за сбитую палку. Каждый раз, как мы тренировались дома, он сбивал палку. Я не замечала видимых признаков стресса у База из-за моего ошибочного подхода. Сама возможность поработать со мной была для него приятной — можно было бегать и прыгать. Его уши торчали вверх, он был самим собой. Труднее определить у собаки стресс, если она в нем не зажимается, а возбуждается. Я села и от души поплакала над тем, что я делала с моей любимой собакой. Он старался и старался, и не получал подтверждения, что он делает правильно.

В этот день я убрала все барьеры и оставила только горку, бум, качели, колесо, слалом и стол. Это все Баз проходил безошибочно. Весь следующий месяц он не прыгнул ни одного барьера, который он мог бы сбить. Каждую тренировку я поощряла его за все, так что уровень поощрения приблизился к 100%.

Не делая больше никакой прыжковой работы, я заявила его на соревнования в феврале 2000. Он прошел чисто семь трасс джампинга. Этот поразительный успех еще раз напомнил мне о важности поощрения. Не повторяйте мою ошибку. Каждый раз, как ваша собака ошибается, отслеживайте ошибку, чтобы сбалансировать ее более высоким уровнем поощрения. Когда я снова начала делать прыжковые упражнения дома, я старалась чередовать их с работой над зонами, чтобы Баз получал много поощрения. Каждый раз, как он сбивал палку, я не отправляла его в клетку, а просто останавливала, поднимала палку и начинала заново. Когда он хорошо прыгал тот барьер, который сбил в прошлый раз, я устраивала по этому поводу праздник и большую игру в потягушки. Это был большой урок. Я ценю тот факт, что моя собака позволяла мне быть таким плохим дрессировщиком и все равно хотела со мной работать!

 

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ. Несовершенство База

Вера же есть осуществление ожидаемого и уверенность в невидимом.
К Евреям, 11:1

На Валентинов день 2000 г. родилась моя следующая собака. Следуя установленной традиции, очередь пришла заводить маленькую собачку. Выбор имени моей новой девочке не был трудным. Я решила, что после База («Шум, суета») любому потребуется ДиКаф (DeCaff, “без кофеина»). Это был крошечный щенок, тремя бабушками-дедушками которого были джек-рассел-терьеры, а четвертым — бордер колли.

В первый же вечер, как семинедельная ДиКаф появилась у нас, мой муж Джон был в кухне с Базом и сказал мне, что он вроде слышал, что Баз рычал на щенка, проходя мимо ее клетки. Следующим вечером ДиКаф была в загородке-вольере в кухне, когда Баз проходил мимо. В этот раз он не только рычал, он еще и схватил решетку зубами и тряс ее, как будто пытаясь напугать щенка. Меня не было рядом, когда это случилось, и я не могла поверить, что мой чудесный мальчик мог такое сделать. Я наивно взяла щенка наруки, посадила на колени и подозвала База. Моим намерением было поощрить База за то, что он не рычит, но он, пока подходил ко мне, прижал уши и оскалился на щенка.

Это был не первый раз, когда Баз проявлял агрессию, но это было самое сильное проявление в его жизни. До того он явно чувствовал дискомфорт при других собаках, особенно при некастрированных кобелях. Он стал лучше после того, как в двухлетнем возрасте его кастрировали. Он по-прежнему рычал, если собака подходила близко, но уже не провоцировал драку. Несмотря на множество занятий в группе в детстве, Баз не чувствовал себя уверенно среди других собак. До этого момента я просто контролировала его, чтобы избежать работы по исправлению проблемы. Но перед лицом явной агрессии к новому щенку я поняла, что обходить проблему больше не получится и ее надо решать.

Я планировала выработать у него противоположный условный рефлекс, получив нужную информацию у авторитета в области поведения собак Джин Доналдсон. Я намеревалась поощрять База, когда он оказывался около другой собаки, особенно ДиКаф. Это могло дать ему большее спокойствие в присутствии чего-то, что он не любил. Чтобы обеспечить успех, я должна была очень хорошо контролировать ситуацию, чтобы не позволить Базу больше ни разу не выказать агрессию ни к ДиКаф, ни к другой собаке. Чтобы гарантировать это, я делала так, что Баз и ДиКаф всегда были в разных комнатах, если я не занималась в этот момент их приучением друг к другу.

Поскольку мы заметили дискомфорт База при щенке в первый же вечер, я не стала торопиться приучать ее к кликеру. Я хотела использовать кликер для База. Поскольку звук для нее еще ничего не значил, я могла спокойно щелкать Базу, и при этом ДиКаф не подрывалась бы за кусочком.


Дата добавления: 2018-02-18; просмотров: 602; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:






Мы поможем в написании ваших работ!