О ПТИЦЕ, КОТОРАЯ НЕ ЛЮБИТ ЛЕТАТЬ, И О РЫБАХ, КОТОРЫЕ СТРОЯТ ГНЕЗДА

О ПАУКЕ-КРЕСТОВИКЕ

Паук-крестовик устраивает свои сети всегда там, где в них может попасть больше всего. Его добыча - прежде всего, мелкие мухи и комары. Поэтому паутину особенно часто можно найти в ле­су или вблизи от воды, а так как жертвы пауков в большинстве случаев не летают высоко над землей, и пауки редко устраивают свои сети выше примерно человеческого роста. В кронах деревьев паутинных сетей уже нет.

Пауки в высшей степени необщительные животные. Они смертель­но ненавидят даже себе подобных. Поэтому они должны все делать совершенно самостоятельно. Насколько же иначе обстоит дело у пчел, где вся семья должна вместе жить и строить. И подумайте только, что пауки к тому же немогут видеть свои сети, потому что у них нет таких глаз, как у насекомых, а только восемь кро­шечных простых глазков сверху на голове, с помощью которых они, самое большее могут различать свет и темноту. Загадка этого очень велика. Все те чудеса, которые делает паук, он делает с помощью своего удивительного чувства осязания. Обычно он сидит не в самой своей сети, а где-нибудь в отдалении в укромном угол­ке, но он уже спрял сигнальную нить, идущую от середины его паутины. Как только что-то прикасается к паутине, бдительный паук ощущает это своими конечностями и молниеносно бросается туда. Однако, если это была дождевая капля, упавшая на паутину, паук понимает это и остается в укрытии спокойно. И ветер он уз­нает и не ошибается. Сигнальная нить, да и вся паутина, служат пауку тонкими орудиями осязания, которые он сам сплел.

Теперь следует описать, как паук принимается за дело, ког­да он собирается плести сеть. Сначала он подыскивает подходящее место - ветку или оконную раму, потом натягивает сверху от одной стороны до другой направляющую нить. Он укрепляет ее, иного раз бегая по ней в одну и другую сторону и каждый раз приклеивая новую нить к предыдущий. Иногда, однако, вместо то­го, чтобы бегать туда и сюда, он просто падает вниз и вытягива­ет первую нить из себя весом собственного тела. С помощью зад­ней пары ног он может замедлить падение. Потом он поднимается вверх и прикрепляет вторую нить, причем ногами он очень искус­но не дает этим нитям склеиваться, так что вместе с первой нитью образуется большой, стоящий на острие треугольник.

Если направляющая нить /так называют первую, многократно утолщенную нить/ будет направлена косо, тогда следующие свои нити паук натягивает так, что они вместе с направляющей нитью образуют неправильный многоугольник. И эти нити должны быть утолщены. С их помощью паук сначала ограничивает точные рамки, в пределах которых он будет плести сеть. Он может натягивать свои сети и над какими-либо препятствиями - над ямой или над водой. Тогда первую нить он пускает по ветру, пока она там не зацепится и он не сможет по ней перебраться. Там, где нить ока­зывается слишком слабо натянутой, паук подтягивает ее попереч­ной нитью. В зависимости от места, где будет сплетена паутина, паук каждый раз, конечно, должен начинать работу несколько ина­че. Смотреть за таким пауком - одно из самых поучительных занятий, которые только можно себе представить.

Собственно паутину паук начинает с того, что он посереди­не рамки падает вниз и таким образом делит поле точно на две половины. Потом он поднимается снова до середины этой нити, и так определяется центр колесовидной паутины. Теперь он с помощью своих задних ног вытягивает из своих паутинных желез целый пу­чок нитей и прикрепляет его к толстому диску, на котором позже он будет сидеть головой вниз и подкарауливать добычу.

Следующее, что должно быть сделано, это основа "спиц" паутины. Первую паук тянет от центра паутины наружу, причем сначала он снова поднимается на центральную нить и затеи укла­дывает новую нить на правильном расстоянии от первой. Он дол­жен с ее помощью образовать треугольник. Так как паук и все следующие спицы колесовидной паутины тянет от центра, он все время возвращается туда. При этой он опять-таки утолщает пер­вую нить второй, которую он наклеивает на нее. Следующая "спи­ца" будет снова натянута от центра паутины и опять-таки утол­щена на обратном пути, и так дело идет и дальше. Спица за спицей, до тех пор, пока не будет закончен круг. Кто хочет это себе представить, легко может это нарисовать.

В конце работы паук натягивает первую большую спираль меж­ду спицами паутины изнутри наружу, причем она идет от одной спицы к другой и каждый раз укрепляет спиральную нить. При этом оказывается, какими замечательными измерительными приборами служат ноги паука, потому что он использует передние ноги как циркуль, чтобы измерять расстояния шага спирали. Так укладывает он виток за витком, пока не доходит до края. Однако первая спираль еще достаточно широка. Теперь паук начинает натягивать собственно ловчую паутину, и при этом он делает расстояние меж­ду витками спирали уже. В конце концов первая, неклейкая спи­ральная нить, вспомогательная спираль, просто откусывается, и ис­кусная работа этим завершается.

Окончательная спираль - это такая опасная для жертв ловчая спираль. Паук выдавливает эти нити не из тех паутинных желез, из которых выделяется использованная ранее для постройки сети. Ее секрет заключается в том, что она на воздухе затвердевает не полностью , а на поверхности у нее сохраняются крошечные капельки удивительно правильной формы и расположения. Иногда мож­но бывает видеть, как роса выпадает на них, образуя как бы ни­ти жемчуга, но клейкие капельки несравнимо мельче. Во время тумана или росы можно также видеть, что клейкие нити не натянуты туго, а провисают. Ветер может качать их туда и сюда. Мы должны пора­жаться искусству паука, который смог так правильно натянуть про­висающие нити! И дождь не смывает клейкие капельки, но любая зверюшка, которая даже бегло прикоснется к ним, обязательно по­висает на них. Дьявольские приспособления ставящего ловушки паука. Горе комаришке, горе бабочке, они никогда уже не освобо­дятся!

Часто удивляются великому искусству и мудрости паука, про­являющимся в его действиях и поступках, и всегда задают вопрос, кто его этому научил. Никто не должен его учить, потому что того, кто устроен так, как паук-крестовик, никому учить не надо. Он сам учится каждый раз заново. Он все понимает, все может де­лать абсолютно совершенно с первого момента своей жизни.

Наконец, после того, как оказывается натянутой сигнальная нить, паук прячется в свое укрытие. Там он устраивает настоя­щий укромный уголок, сгибая и соединяя паутиной листья. Убежи­ще может быть далеко от собственной паутины, за несколько мет­ров, но паук сидит с ногой на сигнальной нити и неподвижно идет. Да, он ждет, ждет. Он может терпеливо выждать неделю, пока, наконец, в сети не попадет жертва. Это ему не вредит, потому что выжидание, терпение - его оружие. Как только в его сети попадает добыча, он мгновенной молниеносно бросается туда. По сотрясению паутины он сразу чувствует, может ли он одолеть пойманное животное. Например, большой жук может просто порвать ему паутину, и поэтому он сам освобождает жука из нее, просто перекусывая те нити, которые его держат. Видел бы жук, как он вырывается из своих оков, которые, все еще оплетают его! После этого паутина сразу же восстанавливается. Если поискать такие места на паутине, то всегда можно найти паутину, состоящую из таких восстановленных участков. Эти участки, конечно, не такие правильные, как первоначальная паутина.

Послушаем, как один исследователь пауков описывает про­цесс, который он часто довольно детально наблюдал: "Бабочка или муха, которые попали в паутину, пытаются сразу же освобо­диться резкими движениями. При этом они прикасаются ко все большему количеству ловчих нитей, и маленькие крючки и щетин­ки и другие выросты, находящиеся на многих участках тела насе­комых, несутим гибель. Жертва все больше запутывается в нитях ловушки. Ее попытки освободиться сильнейшим образом сотрясают воздушную сеть. многие нити обрываются, но тут же обвиваются вокруг тела пойманного насекомого .

Между тем передаваемые натянутой нитью сотрясения сообща­ют хозяину паутины об успехе его ловушки. Он спешит туда с боль­шим проворством, чтобы защитить добычу и помешать тому, чтобы паутина была слишком повреждена. Крупное насекомое поспешно оплетается паутиной, при этом паук поступает очень просто - он приклеивает к добыче концы многочисленных паутинных нитей, при­жимая свое брюшко к любому месту насекомого. Потом он немного вытягивает нити и начинает так быстро, как только он может, по­ворачивать пойманное животное с помощью третьей и четвертой пар ног. Широкой лентой тянутся при этой нити из всех паутинных бо­родавок. Едва ли за три секунды относительно сильная добыча оказывается так заплетенной, что она не может двигаться.

Во время этого процесса паук использует свой яд. Укушен­ное животное погибает через несколько секунд. Бабочку или круп­ную муху паук высасывает пряно на месте, там, где они попали в паутину. Мелких насекомых он может унести в место отдыха в центре паутины или даже в свое жилище, чтобы использовать там.

Ядовитые коготки паука-крестовика, а у него два мощных ядовитых челюсти, могут складываться внутрь, как перочинный нож. Яд образуется в двух больших железах прямо под коготками и вытекает на их верхушке из небольшого отверстия. (он не толь­ко убивает жертву, но и одновременно с этим переваривает ее. Ведь паук-крестовик не может есть твердую пищу. Он также не вы­сасывает у своей жертвы кровь, как это делают, как известно, многие насекомые. Он размягчает свою добычу вне своего тела. Яд паука растворяет внутренние части жертвы, превращая их в каши­цу, которую паук с жадностью засасывает. Таким образом, он вы­пивает свою добычу. Панцирь, конечно, снаружи остается. В ста­рых паутинных сетях иногда можно видеть таких пустых мух или комаров, легких, как воздух. Однако, если паук еще деятелен, он свою высосанную жертву выкусывает из паутины и заделывает испор­ченную сеть.

Как же может паук карабкаться по своей паутине, бегать по ней с молниеносной скоростью, не падая с нее и ничуть не повреж­дая ее? Да, чудо не станет меньше, а даже еще больше, если будешь над ним думать. Паук - самый умелый танцор на канате, которого только можно себе представить, а орудия, которыми он пользуется, - его собственные ноги. У него нет когтей, как у птиц, зато у него на концах лапок есть крошечные гребешки, называемые коготками. Они так малы, что их нельзя видеть невооруженным глазом. Между зубчиками крошечных гребешков может зажиматься паутин­ная нить. Если паук бежит не по паутине, а где-то в другом месте, эти гребешки должны быть повернуты вверх.

Таким образом, и в искусстве танцев на канате пауку не нужен учитель - его учат собственные ноги.

Чтобы по-настоящему удивиться совершенным приспособлениям тела паука, следует знать, как прядутся нити паутины, Каждая отдельная нить состоит из примерно 600 отдельных ниточек. Это возможно потому, что каждая нить выдавливается из многих со­тен отверстий паутинных бородавок. Паук может прясть клейкие или неклейкие нити в зависимости от того, из каких желез они выдавливаются. Для нас уже человеческий волос кажется самим тонким предметом, но отдельная нить паутины относится к нему, как нитка к корабельному канату. Если иногда в лесу попадаешь в паутину, можно бывает, не желая этого, проверить, насколько эта нить эластична, растяжима и почти неразрываема.

Таким образом, паук и здесь снова заложил в строении свое­го тела нечто, что человек, когда это ему требуется, должен придумать и затем сделать с помощью вспомогательных средств. И корабельный канат, который, как известно, должен выдерживать самые большие напряжения, состоит из отдельных более тонких веревок. Человек собрал знания и использовал их, паук же всю мудрость несет в себе, и ему не требуется раздумывать.

Когда паук спускается на своей нити, можно наблюдать за тем, что он свои задние ноги использует как шпульки, пропуская нить через коготки на них. Так он может добиться того, чтобы не ощущался вес тела, и таким образом замедлить опускание вниз или даже остановиться в воздухе.

Зададимся, однако, наконец, вопросом, где появляются мо­лодые пауки и как они выглядят. Пауки, которые не относятся к насекомым, не проделывают такого превращения, как, например, бабочки. У них не шесть, как у насекомых, а восемь ног, и они не могут летать. Зато в ногах у них кроется мастерство. Вместо того, чтобы летать, они ткут в воздухе паутину. Если посмот­реть на паука, может показаться, что у него нет головы, конечно, она у него есть, но она слилась с грудью, так что их нельзя отделить друг от друга. Большие фасеточные глаза насекомых при этом оказываются утраченными и остаются только крошечные темен­ные глазки.

Пауки, как и насекомые, откладывают яйца. Время их размно­жения - поздняя осень. Тогда старый паук покидает свою сеть и прядет кокон. В неа оказываются заключенными многие яйца, и затем паук просто подвешивает его. Конечно, до этого паук вы­бирает защищенное место, под старыми листьями или в трещинах коры. Удивительно, но молодые пауки вылупляются лишь в мае сле­дующего года. Таким образом, яйца должны зимовать на воздухе. Когда, наконец, вылупляются маленькие паучки, они остаются еще с неделю сидеть плотный комком, и если их разделить, они быст­ро снова собираются вместе. В конце концов они все же разбегают­ся.

Уже вскоре после этого они начинают прясть паутину. Пер­вая паутина такого молодого крестовика имеет в диаметре всего 2,5 сантиметра. Потом молодые паучки, не доросшие еще и до 0,5 сантиметра, перезимовывают. Линь на следующий год они дорастают до полной величины. Самые большие крестовики - двухлетние самки. Самцы мельче и прядут более мелкие сети. Когда встречаются самец и самка, это оказывается очень опасным для самца, по­тому что если он поспешно не убежит, самка просто съест его. Паук не может терпеть рядом с собой и себе подобного! На вто­ром, и последнем, году жизни паук-крестовик откладывает свои яйца, я когда приходит новая зима, погибает великий мастер, мастер прядения и ткачества.

Б А С Н Я

"Однажды, когда я еще мог видеть, -

рассказывал паук своей соседке, стрекозе.-

Я почти забывал о еде только потому, что

я все время любовался красотой неба.

Но потом я ослеп.

С тех пор я постоянно стараюсь

на земле своими руками

повторить небесные круги"

"А твои жертвы, у которых ты так жадно

сосешь жизненные соки?" - спросила стрекоза.

"Я должен опасаться того, - лицемерно отрезал паук,-

что они разорвут мои небесные круги!"

СЛОНЫ

Каждый согласится с тем, что слон, самый большой из всех живущих на суше видов животных, относится и к самым замечатель­ным животным. Со своим огромным, достигающим 80 центнеров телом, головой почти без шеи, вытянутым в хобот носом ходит этот колосс как чужак или как кто-то, совсем непохожий на остальных земных  животных. Мы знаем такие, что он - поздний потомок древних животных, которые уже совсем давно вымерли. Многие из них были очень велики и, по сравнению с современнымиим животными, тоже неуклюжими и неловкими.

Благодаря особым событиям в истории Земли, получилось так, что на севере Сибири, таи, где могучие реки текут в Северный Ледовитый океан, сохранились замерзшие предки наших слонов. Очевидно, они там погибли от природной катастрофы. А так как тог­да лед не таял и летом, они лежат и сегодня, вмерзшие в лед и снег, с кожей и шерстью, как будто они погибли только вчера. Их вымывают большие реки, или их могут выкопать. Тогда волки и собаки пожирают их мясо.

Мамонт - это о нем была речь - имеет еще более крупные бивни, чем слоны. Некоторые бивни достигают длины 4 м и веса 2 центнера, но они сильнее изогнуты внутрь, чем бивни слона. У мамонта была бурая шерсть, которая росла особенно пышно и была особенно длинной вокруг шеи, а слоны лишены шерстного покрова. Из этого ученые сделали вывод, что мамонт жил в более суровом климате.

Лишь немногие потомки таких древних животных дожили до на­ших дней. Для людей самыми важными являются слоны, потому что уже тысячелетия они служат ездовыми и  рабочими животными. Африканский слон отличается от индийского, который живет, кроме Индии и Индокитая, также на Цейлоне и островах Суматра и Борнео, своими большими оттопыренными ушами. Индийский слон считается лучшим видом. Он добрее и поэтому легче приручается. Но в древности умели использовать и африканских слонов. Знаменитые слоны, с ко­торыми полководец Ганнибал пересек в 218 году до н.э. Альпы, были африканскими слонами.

Слоны ходят иноходью, то есть ступают всегда одновременно обеими ногами одной стороны. Огромное животное не может бегать ни рысью, ни галопом, Конечно, его нельзя назвать обладателем легкой походки, и все же он проходит за ночь удивительные рас­стояния. Его скорость в спокойном состоянии 6 км/час, на бегу во много раз больше. Он также не боится гор, но особенно крутые спуски всегда трудны для слонов. Иногда даже можно видеть, как слоны поднимаются в гору на коленях. Вниз с горы они сползают полусидя, если массивное тело иначе нельзя удержать. Однако при своих передвижениях слон пользуется одними и теми же путя­ми, которые затем со временем утрамбовываются и используются в качестве троп и другими дикими животными, например, бегемотами и носорогами. Для слонов неважно, есть ли у него на пути деревья. Они как тяжелые клинья, раздвигающие все на своем пути, а если необходимо, препятствие вырывается хоботом. И препятствий на земле для слонов не существует. Стада, которые, особенно раньше, когда слонов еще не преследовали, как сейчас, насчитывали сотни голов. Обычно ходят они гуськом друг за другом,их ведет обычно самка, чьим; указаниям все они добровольно подчиняются. Стада встречаются еще на высоте от 2000 до 3000 метров, где утром уже может становиться заметно холодно. Мы знаем также, что африканский слон раньше проникал на север гораздо дальше, чем сейчас, и жил даже в Атласских горах. И в южной Африке, где стада сло­нов сейчас встречаются в очень небольшом числе мест, а именно там, где их особенно охраняют, раньше они были частыми.

Когда слоны бегут по лесу один за другим, их шаги могут быть почти неслышимыми. Это происходит потому, что ноги ступают на широкую, мягкую, упругую подошву с овальными очертаниями. Ноги походи на четыре мощные колонны с толстыми костями, стоя на которых слон даже может спать.

От пальцев видны только совсем короткие копытовидные ногти. Там, где действуют слоны, конечно, слышен треск деревьев, когда они своими бивнями расцепляют стволы и обдирают кору или обхватывают целые ветви своим хоботом. Они охотно бивнями роют землю, чтобы выкопать корни или клубни и тут же их съесть. Слон очень мощное животное, но, тем не менее, он - чистый вегетариа­нец, да и вообще самые большие животные не бывают хищниками.

Послушаем, как, по сообщению одного путешественника, кото­рый часто это наблюдал, бывает, когда стадо слонов лакомится в джунглях:

"Тихим и бесшумным такой обед не бывает, скорее он вызывает настоящий адский шум. Звук ломающихся веток, треск сбрасываемых часто объединенными усилиями сучьев, жевание, дыхание, испражне­ние, глухое бульканье воздуха в кишках, чавканье тяжелых ног в болоте, обливание тела хоботом, хлопанье огромных ушей, которые часто расправляются, как зонтики, звуки трения массивных тел о толстые стволы деревьев и громкий, резкий рев животных сливаются в оглушительное целое. Соответствует этому шуму и не поддающееся никакому описаний опустошение, устраиваемое стадом слонов в лесу.

То, что могучая нога не втоптала глубоко в землю, переворачивается, самое большое дерево вырывается с корнями, его ветви обломаны; подлесок имеет такой вид, как будто его опрокинуло бешеным ураганом; стволы, более столетия сопротивлявшиеся штормам,  сломаны как тростинки".

И зоолог Брем добавляет к этому из собственного опытасо слонами в джунглях:

"Ветки толщиной больше человеческой руки слоны глотают, не задумываясь. Низкие ветки, находящиеся на уровне рта, они запи­хивают хоботом в рот пучками и грызут, а, вернее сказать, раздавливают их потом зубами".

Да уж, конечно, каждый лесник испугается! Но в безмерных джунглях, где никто, кроме самой природы, не сажает и не следит за лесом, там, конечно, не имеет большого значения, если стада слонов лакомятся по-своему. У слонов есть даже любимые деревья, которые они объедают особенно охотно. Они, однако, не только гурманы, они, как и жвачные, имеют очень тонкое обоняние.

Со всеми другими животными слон живет в полном мире, хотя и может, если захочет, всех их стереть в порошок. Но он миро­любив, даже боязлив. Даже мышь может вызвать у него беспокойство Людей он не боится, если только они не причинили ему зла, что, к сожалению было почти со всеми дикими слонами. Прирученные слоны также добры, даже привязчивы, если с ними не обращаться плохо. Они охотно выполняют свою работу и учатся делать это все лучше и лучше. Да, о слонах можно сказать, что они копят знания и применяют их со смыслом. Это доказывают многие истории о слонах. Один ученый рассказывает:

"Однажды вечером я ехал верхом через лес недалеко от Канди. Вдруг моя лошадь насторожилась, услышав раздающийся из доволь­но густого леса шум, состоящий из повторяющихся глухих звуков, вроде "урмф, урмф". Этот шум разъяснился при приближении. Он исходил от ручного слона, который занимался тяжелой работой и был полностью предоставлен самому себе, то есть был без погон­щика. Он старался унести тяжелую балку, которую он положил себе на бивни и которую не мог пронести из-за узкой дороги. Малая ширина тропы заставила его, чтобы вообще пройти по ней, постоянно поворачивать голову то в одну, то в другую сторону, и это направление явилось причиной описанных недовольных звуков. Когда умное животное заметило нас, оно подняло голову, глянуло в нашу сторону, вдруг отбросило балку и отступило в кусты, освобождая нам дорогу. Моя лошадь испугалась, слон заметил это и еще глубже учел в кусты и повторил свое "урмф", но определенно в гораз­до более мягким тоне, явно намереваясь нас приободрить. Моя ло­шадь еще дрожала. Я был гораздо более заинтересован поведением обоих умных животных, чем тем, что и я сам участвовал в этом. Слон отступал все дальше и дальше и с нетерпением ждал, когда мы проедем. Наконец, моя лошадь пошла, дрожа от страха, мы проехали, и тут же слон вышел из чащи, поднял свой груз и продолжал свой утомительней труд".

Среди четвероногих животных или птиц слон, благодаря своей силе, не имеет врагов, но жалящие и сосущие кровь мелкие живот­ные портят ему жизнь. Они поселяются во многих складках голой кожи, потому что она тонкая и нежная, хотя может быть очень толс­той и прочной. Но природа и здесь приготовила противовес. На этот раз это разнообразные птицы, которые считают спину слона чем-то вроде горы, где они старательно ищут себе пропитание. В каждой зоне разные птицы таким обрезом дружат со слонами, и сло­ны охотно терпятих.

Нельзя представить себе более прекрасной картины, чем ог­ромного, темного, спокойно бродящего гиганта, на котором сидит или передвигается целая дюжина грациозных, ослепительно белых птиц - одна отдыхая, другая чистя оперение, третья обыскивая складки кожи и добывая то тут, то там то насекомое, то пиявку, которую это толстокожее принесло на себе после ночного купания". Так пишет зоолог Брем о дружбе слонов с египетскими цаплями.

Слоны могут жить только там, где они находят достаточно воды, а им очень нужно много воды, отчасти для питья, а отчасти - чтобы купаться в ней или, по крайней мере, обливаться хоботом. Когда они пьют, они заливают воду хоботом себе в рот. Если слон не находят воду, тогда он с удовольствием принимает песочную ванну или осыпает себя песком и камнями. Конечно, больше всего ему нравится, когда он может принять настоящую ванну. Ему безразлично, будет ля вода чистой или грязной. Слоны после купания иногда бывают совсем покрыты грязью. Но когда грязь высыхает, . она отваливается и при этом уносит с собой надоедливых кровосо­сов.

Слоны могут и плавать, иногда целые стада преодолевают реки или озера, просто бросаясь в них и доплывая до другого берега.

Хобот при этом, конечно, слоны должны держать в воздухе. По возможнос­ти слоны избегают солнечного света, их можно было бы даже наз­вать ночными животными, но они все же с удовольствием пасутся со своими малышами целыми днями в тени в лесу. Там их можно видеть, если сумеешь приблизиться к ним против ветра и абсолютно бесшумно. При этом не должна хрустеть ни одна веточка. Иногда люди годами безуспешно пытаются увидеть слоновое стадо на сво­боде. Они даже не замечают, что слоны давно их услышали и уже беззвучно исчезли. Каждый должен знать, что дикие звери имеют несравненно более тонкие органу чувств, чем мы, люди. Так об­стоит дело и у кажущихся неуклюжими слонов. Когда охотник, на­конец, слышит трубный звук, он обычно раздается с большого рас­стояния.

Насколько слон своеобразное животное, можно очень хорошо узнать и по строению его большой головы. Так у него, например, очень маленькие по сравнению с размерами тела, глаза, и о слонах говорят, что они не очень хорошо видят. Зато слух у них очень острый, что доказывают огромные уши. Но что делает слона по-настоящему слоном, так это длинный хобот. Он так длинен, что слон иногда должен •эго немного закручивать спереди, чтобы он не касался земли. Хобот - не что иное как удивительный, очень силь­но вытянутый я длину нос слона. На самом переднем его конце у него есть ноздри и кончик носа. Слон может этот кончик исполь­зовать как палец. С его помощью слон может поднимать даже моне­ты и листы бумаги. Кто еще может похвалиться таким кончиком носа. Слон может своим носом лить воду, и в этом состоит его вторая особенность. Но прежде всего хобот - это очень сильная рука, no'rouy что кроме носовых ходов в нем есть еще и мышцы. Чем был бы полезен слон человеку, если бы у него не было хобота? С полные провой поэтому говорят о хоботе, что он - одновременно - губа, палец, ладонь и рука и, к тому не, конечно, еще и нос!

Так слон оказывается вознагражденный своим удлиненный носом за то, что он не может наклонить голову до земли, не подгибая при этом колени. Другие животные должны довольствоваться четырь­мя ногами, а он вдобавок получил еще и длинную руку. Из-за этой руки он уже чем-то напоминает человека. Даже если бы он захотел, он бы не смог брать свою пищу ртом. Он использует хобот, как мы наши руки. Нет, он выделяется среди животных не только своей силой!

Если мы посмотрим ему в рот, то увидим много необычного. Оба бивня это видоизмененные верхние резцы, и они не имеют кор­ней, как и резцы у зайцев. Поэтому они могут расти всю жизнь, выдвигаясь все больше и больше вперед. Особенно большие бивни бывают у старых самцов. Ну и что же, что они медленно стачивают­ся при употреблении? Они так велики, что слон уде не мотет ис­пользовать их для откусывания, но зато он использует их как орудие и как опасное оружие. К сожалению, они достаточно часто являются причиной истребления слонов, потому что слоновая кость, как они называются, имеет очень большую ценность. Уже в древности из нее делали различные украшения и предметы обихода, Многие сотни центнеров бивней возили прежде вниз по Нилу в город сло­новой кости Ассуан. Особенно большие бивни могут весить почти два центнера. В наше время таких слонов вынуждены охранять зако­ном, иначеих давно бы истребили.

И на примере слоновмы можем видеть, что во многих отноше­ниях особый образ жизни животных как бы предопределяется строе­нием их тела. Тот, кто выглядит как слон, должен и вести себя как слон.

Кроме обоих своих бивней огромный слон имеет лишь по одно­му единственному зубу на каждой стороне челюсти, итого четыре зуба. Как ни странно, этого хватает. Эти коренные зубы достаточ­но велики и широки, ведь они должны пережевывать ветви толщиной в руку и большие пучки степной травы. Они это делают с легкостью, потому что они, как и коренные зубы жвачных, снабжены многими вер­тикально стоящими пластинками из эмали, которые при употребле­нии не тупятся, а становятся все острее. Но они при этом снаши­ваются.

Если такой коренной зуб у слона оказывается использованным, то за ним прорезается следующий, который постепенно сдвигается вперед. Наконец, старый зуб выпадает и другой занимает его мес­то. Это удивительное событие происходит в течение жизни слона шесть раз, так что с полным основанием можно утверждать, что у слона 24 коренных зуба, которые только появляются не одновремен­но. Можно было бы сказать, что у слона всю его жизнь меняются зубы. Так что он всю жизнь свою остается большим ребенком, у которого вечно растут зубы? Не потому ли он так велик, что он не может перестать расти, как ребенок? Да, слон заставляет нас о многом думать. Новорожденный слоненок имеет высоту 90 сантиметров и растет от 20 до 24 лет. Зубы сменяются сначала на втором, шестом и девятом году жизни, позже они меняются реже.

Многие негры и мусульмане считают слона своим прародителем, и поэтому они не едят его мясо. На этом примере мы можем видеть, что даже первобытные народы находят у этого могучего животного особые, почти человеческие черты.

В заключение следует еще рассказать, как сильно выражена у слонов семейная привязанность. Отдельные стада, даже насчитываю­щие сотни голов, всегда представляют собой большие семьи. Они держатся вместе и не терпят, чтобы к ним присоединялись чужаки. Индусы, которые особенно хорошо знают слонов, определяют у них принадлежность к определенной семье даже в дикой природе. Печаль­на судьба одинокого слона. Иногда ведь бывает, что слон убегает из неволи и возвращается в джунгли. Если он при этой не найдет своего старого стада, его не примет ни одно другое, и он бывает вынужден влачить одинокое и горькое существование. Известно, что такие одинокие слоны становятся злобными, агрессивными и потому опасными, почти как это бывает иногда с отверченными людьми.

Слон, слон, держит свой нос в руке;

пока нос и рука не разделятся, его всегда будут называть слоном!

О МУРАВЬЯХ

Сначала следует поговорить о жизни нашего черно-коричневого лесного муравья. Каждый его видел. Его жилище - большой муравей­ник, который обитателисами сделали из еловых и сосновых иголок, кусочков дерева и камешков. Когда погода теплая и солнечная, его жильцы быстро бегают из муравейника и в него. Как кажется, они бегают без определенной цели - бегают, ползают, карабкаются. Однако ночью и в плохую погоду входы в муравейник остаются закрытыми. Муравьи закрыли их, но кто мотет знать, что, несмотря на это, разыгрывается внутри во многих камерах?

Выступающий над землей муравейник - вовсе не все жилище муравьев. Он продолжается и под землю, и можно сказать, что он только наполовину находится на поверхности. Вторая половина ока­зывается погруженной в землю. Поэтому муравьи могут регулировать внутри как влажность, так и температуру, то есть они могут свое потомство всегда переносить туда, где для него оказываются наи­более благоприятные условия, муравьи - очень усердные, заботли­вые и умелые няньки.

Каждому муравейнику принадлежит и охотничья территория. Если туда забредают члены другой семьи, их тут же узнают по чужому запаху гнезда, на них нападают и съедают их. Такими враждеб­ными могут быть прилежные муравьи по отношению к себе подобным! Но ведь есть даже и хищные виды, совершающие регулярные налеты на другие семьи!

Чтобы можно было быстро и беспрепятственно бегать туда и сюда, муравьи обычно особенно тщательно устраивают тропинки, ве­дущие в места охоты и сбора пищи. По ним видно, что они выровнены и очищены от препятствий. Там даже не дают расти растениям. Какая толпа бегает там в хооошие теплые летние дни! Некоторые. рабочие возвращаются в муравейник тяжело нагруженными, но ник­то не отдыхает. Как они трудятся и уста-ст, эти бодрые муравьи! Если для одного ноша оказывается слишком тяжелой, другие ему помогают. Какая жизнь, где каждый воодушевлен только стремлени­ем сделать работу , и неважно, кто ее делает. Таковы нравы муравьиных семей, и только так могут быть сделаны многие чудеса.

Но что же они делают, занимаются они снаружи, в большом ми­ре, эти кишащие насекомые? Они должны достать и принести для себя и для своего потомства пищу. Для этого никакой путь не ка­жется им слишком трудным, ничто не может их остановить. У них ведь есть острые коготки на их крепких лапках! Они не слишком разборчивы в пище, если вообще могут заполучить добычу. Особенно любят они сладости и не очень задают себе вопрос, где их взять, Чтобы полакомиться, они проникают даже в жилища человека. Лес­ные муравьи дружат с тлями, выделяющими сладкий сок, они поглаживают и постукивают их усиками, чтобы вызвать это выделение. Рыжие садовые муравьи даже приносят таких тлей в свои гнезда и сохраняют их таи и зимой. Летом их снова выносят наружу, но толь­ко при солнечной теплой погоде. В плохую погоду они должны оста­ваться дома.

Но есть достаточно любителей и самих муравьев. Такой опас­ный попиратель муравьев - дятел, который может особенно свирепст­вовать в муравейниках. Другие усердные любители муравьев - лас­точки, горихвостки и многие насекомоядные птицы, затем стрекозы, ящерицы, лягушки и жабы. Но если подумать о том, что население одного муравейника может насчитывать сотни тысяч муравьев, не следует слишком заботиться о его дальнейшем существовании. В ином случае природа не указала бы любителям муравьев на их ни­шу.

Если муравьи испуганы или возбуждены, они храбро бросают­ся на защиту. У многих видов есть жало, другие же, как, напри­мер, лесные муравьи, выбрызгивают из железы, расположенной в брюшке, тот резко пахнущий, жгучий яд, муравьиную кислоту, и одновременно кусают противника челюстями. Брюшко сидит на тонком стебельке, так что оно легко может подгибаться вперед. Благода­ря этому, яд поступает в ранку от укуса, если постучать по му­равьиной куче лесных муравьев, можно получить струю жидкости пря­мо в ладонь и почувствовать кислый запах. Люди с особенно тонким обонянием могут уже по запаху определить места в лесу, где много муравьев. Но конечно, было бы слишком требовать от чело­века, чтобы он, как и муравьи, мог определять по запаху принад­лежность муравьев к определенной семье.

Для леса то, что в нем живут муравьи, имеет самое большое значение, и не только потому, что они поедают так много вреди­телей, но и потому, что тонкий, тончайший запах муравьев вызы­вает здоровый рост деревьев, кустарников и трав. Да, лес тянется к муравьям, и их запах делает его крепким. Как мог бы обойтись лес без муравьев?

Муравьи выступают и в роли садовников, конечно, .сами того не желая. В свои жилища они приносят семена вероники, марьянника, фиалок, яснотки и даже подснежника, потому что на них есть питательные придатки. Потом то, что они не съели, они снова вы­носят наружу. Однако семенам при этой не причиняется ни малейшего вреда, и они прорастают там, где упадут. Так иногда на мура­вьиных тропах находят посаженные муравьями растения и даже не могут объяснить, ктоих там посеял. Это не смогли бы сказать садовники.

Прекрасным летним днем население муравейника охватывает большое возбуждение и беспокойство. Все в гнезде кишит, и на поверхности появляются массы крылатых муравьев, о которых рань­ше вообще никто не знал, что они существуют, потому что они только что вылупились из куколочной оболочки. Это - муравьи-самцы колонии и, кроме того, несколько цариц. И те, и другие не толь­ко имеют крылья, но и крупнее рабочих муравьев. Вскоре весь рой поднимается в воздух и облаком кружится над деревьями или еще выше. Это - брачный полет муравьиной колонии. При этом семьи не воюют друг с другом, они попадают друг к другу и даже смешиваются. Так того желает душа муравьев, потому что другие законы в этот день соблюдаются.

Когда рой устает от единственного в жизни полета, он опус­кается на землю. Самцы уже заканчивают свое короткое существо­вание и погибают. Можно видеть массы лежащих мертвых муравьев, и для некоторых пожирателей муравьев наступает хорошее время. У цариц обламываются крылья, и теперь им надо откладывать в гнез­де под землей яйца, по возможности долгие годы. Рабочие муравьи уже ждут, чтобы схватить царицу и унести ее в муравейник. Редко бывает так, что молодая царица попадает в то гнездо, из которо­го она вылетела. Так могут семьи перемешиваться, и те царицы, для которых нет семьи, оказываются вынужденными закладывать новые с теми первыми рабочими муравьями, которые вылупятся из их яиц. Но много цариц погибает. –

Брачный полет был высшей точкой в развитии колонии муравь­ев. Теперь снова начинается беготня, таскание, повседневные заботы и хлопоты. Царица, конечно, живет в особой камере гнез­да, где вообще много лабиринтов, полостей и туннелей. Так как у нее только одна задача - для всей семьи откладывать яйца, потому что рабочие муравьи это неплодовитые самки, - о ней долж­ны заботиться, ее должны чистить и ладе кормить. Когда со вре­менем ее яичники увеличиваются, ее брюшко очень сильно вздува­ется, и она становится неподвижной. Однако, как кажется, рабо­чие муравьи знают, как важна ее деятельность для семьи.

Яйца царицы сразу забирают и уносят туда, где им будет лучше всего. Их не согревают специально, но в самом муравейни­ке температура на 10-15 градусов выше наружной температуры. Возможно, это вызывается гниющими растительными остатками, по­тому что сами муравьи - холоднокровные животные. Да, в этом есть какая-то тайна - в том, что весь муравейник имеет темпера­туру, близкую к температуре крови.

Когда, наконец, вылупляются белые, бескровные личинки, о них нужно как следует заботиться. Рабочие кормят их из собствен­ного рта, как голуби своих птенцов, они их старательно чистят и переносят туда, где влажность и температура будут для них са­мыми благоприятными. Чтобы иметь возможность кормить личинок, рабочие, конечно, сначала должны истребить неимоверное количест­во гусениц, жуков, мух, мокриц и личинок.

Но однажды аппетит у личинок исчезает, и после того, как каждая из них окружается коконом, наступает куколочный покой. Однако, заботы рабочих муравьев и в это время не должны ослабе­вать; снова требуется переносить куколок в те места, где они могут лучше всего развиваться. Обычно этих куколок называют муравьиными яйцами, хотя они уже давно не яйца. При вылуплении опять-таки должны помогать рабочие муравьи. Так что мы видим, что они, хотя и не могут откладывать яйца, делают очень много для существования семьи. Помощь при вылуплении - их последняя работа.

К зиме жизнь в муравейнике полностью замирает. Семья находится в оцепенении, и разбудить ее может только солнеч­ное весеннее тепло. Тогда снова все живет и готовится к ново­му брачному[полету.

Муравьи встречаются во всех частях Земли и почти во всех климатических условиях. Их жизнь и деятельность там часто бывает еще более удивительной, чем у нас. Не все мура­вьи строят муравейники. Некоторые живут просто в трещинах в земле или под камнями, другие используют дупла деревьев или строят себе бумажные гнезда. Так велико может быть раз­нообразие.

Но и в других отношениях тоже бывает очень много удиви­тельного. У некоторых видов встречаются рабочие с особенно большими и прочными головами. Они берут на себя работу при­вратников и могут так закрывать входы в муравейник, что наружу торчат только их опасные челюсти. У других муравьев бы­вают специальные "солдаты", которые крупнее, сильнее и обороноспособнее обычных рабочих муравьев. При набегах за добычей они бегут впереди, нападают на добычу и расчленяют ее, так что рабочие могут ее вносить в муравейник.

У американских медовых муравьев некоторые рабочие долж­ны жертвовать собой для особых целей. Они используются как медовые бочки. Они висят в особых камерах на потолке рядом друг с другом, и их обильно кормят медом и сладким соком. Так как лишь самая малая часть полученной пищи может переваривать­ся, большая ее часть накапливается в брюшке, которое со временем разбухает к превращается в пузырь размером в горошину. В тяжелые времена вся семья может жить за этот счет. В этом случае "медо­вые бочки" должны снова отдавать свои запасы. И у других видов муравьев могут накапливаться запасы, как, например, у муравьев-жнецов, которые собирают зерно, но то, что живые рабочие могут служить местом накопления запасов, особенно удивительно.

Некоторые хищные муравьи врываются в гнезда чужих семей и захватывают их личинки, но не для того, чтобы съесть их, а чтобы принести домой и так использовать на вспомогательных работах, как только они вылупятся. Эти рабы старательно и прилежно выпол­няют работу – уборку ходов, чистку потомства и забот о нем. Некоторые виды муравьев так зависят от этой чужой помощи, что одни они могут погибнуть от голода, потому что сами они уже не могут есть. Их пищу им должны дать в рот.

Ученый давно известно, что муравьи в своих муравейниках не только терпят определеннее виды насекомых, но даже любят их и разрешают им брать принесенный корм изо рта. Однако эти гости, со своей стороны, выделяют сладкий сок, который очень охотно под­лизывают муравьи, считающие его лакомством.

Однако этим чудеса колонии муравьев еще далеко не исчерпаны, Некоторые муравьи занимаются, как можно бы было это назвать, своего рода садоводством. Это южноамериканские муравьи-листорезы, Они вырезают челюстями частицы листьев и измельчают их дома в губчатую кашицу. Из этой кашицы муравьи устраивают грядки, которые сразу же засевают спорами грибов. Эти грибы, как и плесень, образуют маленькие питательные головки, служащие муравьям очень хорошей пищей. Так много мудрости в поведении крошечных муравьев, о которой отдельный муравей абсолютно не может думать и не может его понять. И тем не менее каждый точно знает, что он должен делать.

Еще удивительнее, чем все описанное, паутинные гнезда муравьев-ткачей. Эти муравьи используют своих собственных личинок как ткацкие челноки и одновременно как ткацкие станки. Родина этих удивительных видов - остров Цейлон. Гнездо делают из листьев, которые соединяют еще на дереве. Тонкой, шелковистой паутиной листья соединяются. Чтобы листья сначала приблизить друг к другу должны действовать сплошные ряды муравьев. В зависимости от расстояния до ближайших листьев могут использоваться и многие ряды друг за другом. Верхние муравьи ногами зацепляются за нижних. Потом толчками происходит подтягивание листьев друг к другу.

Чтобы, в конце концов, наконец, соединить листья друг с другом, другие муравьи приносят личинок, которые уже собираются плести себе кокон. Так как у них очень сильно увеличены паутинные железы, они могут быть использованы муравьями как ткацкий ста­нок и челноки. Сначала их прикладывают к краю листа, чтобы за­крепить там нити, которые затем протягиваются к другому листу и прикрепляется к нему. Так их переносят в одну и другую сторону, пока нить не образует плотное сплетение. Готовое гнездо, состоящее из многих соединенных таким образом листьев, имеет размер около трех сантиметров. Ученые, видевшие его создание, конечно, очень удивлялась тому, что здесь муравьи используют своих личинок описанным образом. Ведь во всем царстве животных нет ничего, что можно было бы сравнить с этим.

О ЕЖЕ

Его можно назвать нелюдимом, этого нашего ежа! Кто вообще когда-нибудь мог рассмотреть его как следует? Если его найти свернувшейся, он предстает перед нами как колючий клубок, кото­рый можно отважиться поднять лишь с большими предосторожностями потому что кто знает, что у него на уме! А как он вообще выгля­дит, есть ли у него хвостик?

Ночью он бродит и все обнюхивает в садах, полях и кустарниках, не очень ловко, а скорее неуклюже семеня и к тому же пыхтя. Его галоп - ежиный галоп, и так дело идет быстрее. Тот, у кого такие ножки, как у ежа, тоже не может делать большие прыжки и уж, конечно, взбираться на деревья, но мастер еж удивительно хорошо умеет догонять на охоте многих беглецов. Однако, может случиться и так, что увалень перевертывается на склоне, потому что он теряет равновесие, и катится вниз. Он сам умеет себе по­мочь, он скручивается и приземляется благополучно, как будто его подхватывают ангельские крылья. И его колючий наряд - его сред­ство передвижения по крутым склонам - всегда при нем. Ни на что он не похож - жилище или по крайней мере спальня, надежная защи­та и повозка в одной и то же время. Ах ты, ежик, какой же ты сорви-голова!

Внизу он медленно высовывает наружу головуи, пока его колючий наряд еще не полностью приведен в порядок, выглядит очень странно,со складками на мордочке и поглядывая со свирепым выражением. Но вскоре он приглаживается, и уже поблескивают яс­ные, веселые, дружелюбные темные глазки, беззаботно, как и рань­ше, потому что он - добродушный, честный и верный парень. И верную дорогу он вскоре находит, потому что ежи хорошо ориентируют­ся.

Из чувств у ежа самые острые обоняние и слух. Из широкого рта почти всегда капает слюна, да еж и не относится к аппетит­ным животный - он даче немного воняет. Простим ежу это за такое количество других, хороших свойств!

Еж среди наших животных - нечто особое. Как человек и медведь, он наступает на всю подошву, но лапки на коротких и толс­тых ногах неуклюжи.

Снабженный такими длинными, острыми иглами рыцарь труслив, как никто другой. Его единственное орудие, иглы, он не исполь­зует против кого-либо, и враги могут только сами воткнуть их себе в кожу. Но что же это за странное оружие, которым нападающий должен сам себя ранить! Пусть он останется - и ни один ей не обидит его.

Собаки и лисы смертельно ненавидят доброго ежа - собаки потому, что они ужасно сердятся на него, что видно уже по их бешеному лаю. Но у ежа больше терпения, чем у собак. В этом слу­чае оружие ежа - выжидание. А тот, кто пару раз уколол себе мор­ду до крови, будет терпеливее.

Но лисы хитрые, ведь говорят о них, что они бросают свер­нувшегося ежа в воду, где он должен тут же развернуться - и тут он и пропал. И когда лиса просто переворачивает ежа вверх нога­ми, а затем поливает его своей ужасно пахнущей, едкой 'мочой, этого очень тонкий, чувствительный нос ежа не может вынести.

Еж вынужден развернуться - и опять-таки он пропал.

«Жаркое из ежа вовсе неплохо на вкус, как это, кажется, знают цыгане. Они обмазывают ежа толстым слоем влажной глины и кладут в огонь, чтобы он изжарился в собственной соку. Потом глиняный дар разбивают, и иглы остаются торчать в нем. У каддо-го свои лакоиства, и калдый умеет их готовить по-сБоеыу.

Кроне собак и лис опасный враг ежа филин, потому что у него такие длинные когти, что он может схватить свою добычу и через слой игл.

Зимой ежи спят глубоко и крепко. Прежде чем залечь на спяч­ку, они наедаются всеми мыслимыми вкусными вещами доотвала, чтобы на зиму у них было хорошенькое брюшко. Хорошая, вкусная еда для ежа - это прежде всего всевозмояные насекомые, как, например, сверчки, тараканы, саранча, навозники и все другие жуки, и их личинки, весной, конечно и иночество майских жуков. Далее в ши­рокой единой пасти исчезают бесчисленные слизни.

Ведь хотя еж и относится к группе насекомоядных и имеет со­ответственный зубной аппарат с тридцатью шестью острыми зубами, он такие разбирается и во всех остальных лакомствах. Он даже очень умело ловит мышей, вытаскивая их своей мордочкой из их укромных уголков. Даче лягушками приходит конец, если еж ловит их, даже змеям.

Особенно богат стол ежа, конечно, осенью, да и меню при этом бывает чрезвычайно разнообразным. Еж не отказывается и от сладостей, например, фруктов, но все же он предпочитает животную пищу. На здоровье, старина ежик! Еж в садах и на полях ловит столько вредных насекомых, и поэтомумы должны заботиться о нем, как о хорошем друге.

Поздней осенью, когда пища становится уже не такой обиль­ной, ей не находит ничего лучшего как готовиться к зимней спячке. Он устраивает под густыми ветвями свое хорошее, мягко набитое гнездо - ямку в земле, реже более глубокую яму с двумя выходами. Тогда ему все равно, идет ли снаружи снег или дуют ледяные вет­ры. Еж спит, и как глубоко! Температура его тела понижается, и дыхание почти останавливается.

Во время подготовки к спячке его можно застать в воис­тину удивительном состоянии. Он катается в сухих листьях и на­калывает их на иглы. Потом в виде толстого шара, покрытого лис­тьями, он, не торопясь, идет домой. Так что еж умеет использо­вать свои иглы. Сладкие плоды он носит в гнездо тоже таким же образом.

После зимней спячки теплое сердце ежа начинает снова сильно биться, и кровь опять согревается - короче, мирная жизнь ежа начинается снова. Это происходит, когда снег уже давно растаял, и земля опять стала мягкой. Она его уложила спать, ей он доверил­ся, и теперь она снова должна кормить его.

Ежу приходится бороться, когда приходится меряться силой с кусачим противником, который может себе защитить, как, напри­мер, с хомяком. Но и здесь спасается наш герой, который умеет очень хорошо использовать свои иглы. Поэтому ему не стоит боять­ся и змей. Если он встречается с гадюкой, он нападает на нее с головы. Змея защищается на свой лад и бьет ядовитыми зубами ежа в мордочку, в рот, в нос, куда попало. Она бьет снова и снова, и у ежа начинает течь кровь. Яд изливается в таких количествах, что даже гораздо более сильный и крупный соперник, чем еж, быстро бы погиб. Однако, ежу все нипочем - ни его раны, ни змеи­ный яд. Кажется, он не чувствует ни малейшей боли. Он просто ждет, пока змея не выбьется из сил и тогда перекусывает ей голо­ву. Пусть она при этом как угодно извивается - еж пожирает ее как самую лакомую добычу.

Ежи ходят на свою охоту в одиночку. Только в брачный период соединяются самцы и самки. Тогда можно бывает видеть, как они играют друг с другом и задираются. Гнездо, в котором появляются на свет ежата, заботливо устраивается под густыми кустами, под изгородями или даже в засеянном злаками поле. Новорожденные ежата сначала слепые. Их рождается от трех до шести. Покров из иголок у них бывает с самого начала, но иглы в первое время такие податливые, что вряд ли еще заслуживают свое название. И скручиваться еж должен учиться постепенно. Но это молодому ежу нетрудно, потому что у того, кто родился ежом, это уже дано от природы.

ПОСЛЕСЛОВИЕ ДЛЯ ВЗРОСЛЫХ

При написании этой книги автор думал об использовании ее как в школе, так и в семье, причем в первую очередь учитывал потребности десяти-двенадцатилетних детей. Надеюсь, что опыт покажет, что рамки возможного применения этой книги окажутся шире.

Предлагаемая книга - книга для чтения, а не учебник. Ни выбор, ни расположение животных, о которых идет речь, ничем не вызваны и не имеют под собой никакой систему. Они выбраны абсолютно свободно, и в числе 18 не кроется ни малейшей тайны.

Следует все же особенно отметить, что эта книга для чте­ния не может и не хочет заменять первое обучение зоологии, при­нятое в вальдорфских школах. Это основополагающее первое вве­дение в сущность человека и животных по возможности должно предшествовать знакомству с этой книгой.

Несколько автору /конечно, на пользу детям/ удалось избе­жать столь любимого ныне ложного очеловечивания отдельных живот­ных, может судить читатель. Настоящая любовь к животным может быть вызвана, в конце концов, лишь правильная их пониманием. Никто не осудит автора за то, что в некоторых местах в текст включены выдержки из классических описаний животных, как, напри­мер из "Жизни животных" Брема, но, учитывая цели книги, особые ссылки на литературные источники показались нам излишними.

Пусть эта маленькая книжка найдет в "океане мнений" дорогу к тем, кто этого желает !

Д-р Герберт Громан

Мы поможем в написании ваших работ!