Роман «Манхэттэн» как апофеоз урбанизма

⇐ ПредыдущаяСтр 3 из 3

Роман «Манхэттэн» стоит в одном ряду с другими произведениями, которые в начале ХХ в. стремились запечатлеть трагический мир мегаполиса, его равнодушие и враждебность к человеку, но и его особую красоту.

«Сумерки нежно гладят извилистые улицы. Мрак сковывает дымящийся асфальтовый город, сплавляет решетки окон, и слова вывесок, и дымовые трубы, и водостоки, и вентиляторы, и пожарные лестницы, и лепные карнизы, и орнаменты, и узоры, и глаза, и руки, и галстуки в синие глыбы, в черные огромные массивы. Из-под его катящегося все тяжелее и тяжелее пресса в окнах выступает свет. Ночь выдавливает белесое молоко из дуговых фонарей, стискивает угрюмые глыбы домов до тех пор, пока из них не начинают сочиться красные, желтые, зеленые капли в улицу, полную гулких шагов. Асфальт истекает светом. Свет брызжет из букв на крышах, перебегает под колесами, пятнает катящиеся бочки неба».

Город персонифицируется, он уподоблен сложнейшему организму, он приобретает черты «реальной всеподавляющей силы, бездушного, но грозного водоворота, который крутит, сталкивает и крушит хрупкие суденышки человеческих жизней».

«…Вы бы посмотрели на его чертежи зданий, построенных из одной стали. Он утверждает, что в будущем небоскребы будут строиться только из стали и стекла. Мы давно делали опыты со стеклянной черепицей… Честное слово, от некоторых его планов захватывает дух… Он раскопал где-то поговорку про римского императора, который нашел Рим кирпичным, а оставил его мраморным. Так вот он говорит, что родился в кирпичном Нью-Йорке, а умрет в стальном. Сталь и стекло… Я покажу вам его проекты перестройки города. Умопомрачительно!».

«Красный свет. Колокол.Сбитая в четыре ряда масса автомобилей застыла на скрещенье дорог, фонари сияют, жарко мурлычут моторы, тянет бензином, автомобили из Вавилона и с Ямайки, автомобили из Монтока, Порт Джефферсона, Патчога, лимузины с Лонг-Бич, Фар-Рокэвей, дорожные машин с Грейт-Нек… автомобили, полные астр и влажных купальных костюмов, спаленных солнцем шей, ртов, пересохших от содовой и пирожков… автомобили, осыпанные пыльцой золотарника и бессмертника.

Зеленый свет. Моторы рвутся вперед, рычаги скрежещут, переходя на первую скорость. Автомобили расползаются, текут длинной лентой по призрачной асфальтовой дороге, между темнооконными глыбами фабричных зданий, между грязными, яркими красками рекламных щитов, к зареву над городом, вздымающемуся неправдоподобно в ночное небо, точно зарево огромного шатра, точно желтый, высокий купол цирка».

Роман Дос Пассоса «Манхэттэн» может служить иллюстрацией постмодернистского тезиса о том, что «в каждой книге говорится обо всех других книгах». С одной стороны, Дос Пассос – признанный революционер в литературе, отбросивший традиционные формы романа, чтобы передать беспрецедентный опыт человека ХХ века. «Манхэттэн» – это демонстрация авангардной техники романа-монтажа. С другой стороны, Дос Пассос обращается к мифу как сугубо человеческому способу интерпретировать реальность. Круг замкнулся: «роман-монтаж», авангардная техника которого должна была продемонстрировать несостоятельность любой цельной картины мира, явился утверждением этой самой картины.