Демографическая революция и кризис идеологий
В результате возрастающего неравновесного состояния общества растет социальное и экономическое неравенство – как внутри развивающихся стран, так и развитых стран. Политический кризис обществ носит мировой характер и его предельной реалией, несомненно, стало ракетно-ядерное оружие и сверхвооруженность некоторых стран. Но все бессилие силы, выраженное в концепции ‘сила есть, ума не надо', наглядно показал распад Советского Союза и вторжение в Ирак. Когда, несмотря на громадные вооруженные силы именно идеология, программное обеспечение политики, оказалось «слабым звеном». Таким образом, демографическая революция выражается не только в демографических процессах, но и в разрушении связи времен, распаде организации и стихии хаоса. Это четко отражается в некоторых веяниях искусства и постмодернизма в философии, а также в распаде политических структур, кризисе ООН и между-народных правовых норм. Такие разные по масштабу явления призваны обратить внимание на общие причины, появившиеся в эпоху глобального демографического перехода, когда внезапно и быстро проявилось и возрастает несоответствие общественного сознания и мотивация развития физическому – экономическому потенциалу. Это сопровождается ростом всех проявлений неравновесия в обществе и экономике при распределении результатов труда, информации и ресурсов. Это видно и в примате местной самоорганизации над государственной организацией, рынка с его коротким горизонтом видения по сравнению с более долгосрочными социальными приоритетами развития общества и инициативы государства в управлении процессами рыночной экономикой. Так вместе с распадом идеологий, ростом самоорганизации и развитием гражданского общества происходит вытеснение старых структур новыми в поисках идеологий, ценностей и самих целей развития.
|
|
|
С другой стороны, пришедшие из прошлого отвлеченные и во многом устаревшие концепции некоторых философов, теологов и идеологов приобретают значение, если не звучание, политических лозунгов. Возникает и неуемное желание «исправить» историю и приложить ее опыт прошлых веков к нашему времени. Однако предельное сжатие исторического времени приводит к тому, что время виртуальной истории слилось со временем реальной политики. Времени, когда выработка идеологий и исторический процесс достижения экономической справедливости, который ранее занимал века, теперь крайне обострился и настоятельно требует нового осмысления, а не слепого служения прагматизму текущей политики.
Рассматривая численный рост, следует обратить внимание на то, что развитие общества путем информационного механизма – это процесс в основе неравновесный. Он в корне отличается от вальрасовых моделей экономического роста, где архетипом является термодинамика равновесных систем, в которых происходит медленное, адиабатическое развитие, а механизм рынка способствует установлению детального экономического равновесия. Тогда процессы в принципе обратимы и понятие собственности отвечает законам сохранения. Однако эти представления в лучшем случае действуют локально и не применимы при обосновании необратимого и неравновесного глобального процесса развития, происходящего при распространении
|
|
|
Рис. 14.Распределение рабочей силы США в ХХ веке по секторам экономики
и умножении информации. Напомним, что экономисты со времен раннего Маркса, Макса Вебера и Йозефа Шумпетера отмечали влияние нематериальных факторов в нашем развитии, о чем недавно заявил Фрэнсис Фукуяма: «Непонимание того, что основы экономического поведения лежат в области сознания и культуры, приводит к распространенному заблуждению, согласно которому материальные причины приписывают тем явлениям в обществе, которые по своей природе в основном принадлежат области духа».
|
|
|
В результате в развитых странах рабочая сила перемещается в сферу услуг. Так в 2006г. в США 1% рабочей силы заняты в сельском хозяйстве. В Германии в 1999г. оборот в секторе информационных технологий стал больше, чем в автомобильной промышленности – столпе немецкой экономики. В настоящее время самый большой рост числа научных работников происходит в Китае, где развитие науки стало национальным приоритетом, когда 150 тысяч китайцев учатся в США. От китайских ученых и тех, кто получил образование в США, Европе и России, можно ожидать нового прорыва в мировой науке, а опыт Японии и Южной Кореи показывает, как быстро могут модернизироваться страны Востока. Так в Индии экспорт программного продукта в 2007г. достиг 40 миллиардов долларов и стал сравнимым с затратами на закупку нефти: в экономике интеллектуальный продукт становится самым ценным. В этом секторе экономики оказывается, что представления о равновесии рынка и понятие об интеллектуальной собственности противоречат основным свойствам информации. Действительно, при распространении информации она не только не сохраняется, но интенсивно и необратимо умножается, в первую очередь в системе науки и образования. Поэтому в современном мире возникает противоречие между временем развития системы знаний и их поддержкой и распространением в обществе и временными масштабами механизмов рыночной экономики.
|
|
|
| НАУКА И ОБЩЕСТВО | ||||||||||||||
| ОБРАЗОВАНИЕ | > > > | ИННОВАЦИЯ | ||||||||||||
| ^ | ¦ | ¦ | ||||||||||||
| ||||||||||||||
| ||||||||||||||
Рис.15.Взаимодействие науки, образования и индустрии в современном мире ^– информация
Кризис в науках об обществе при росте всё усиливающейся специализации знаний также мешает развитию более глубоких представлений о природе человека и его сознания, так и из-за отсутствия интегрирующих и синтетических представлений. В настоящее время внимание приковано к глобализации, подразумевая при этом финансовые и торговые связи, охватившие человечество. Однако в рассматриваемой модели развитие человечества с самого начала имело глобальный характер. Еще со времен палеолита человек расселялся по всему земному шару, но тогда это происходило в масштабе времени, равного удалению в прошлое и занимало сотни тысяч лет, сейчас же это происходит на протяжении жизни одного поколения.
В отличие от «мировых» религий, с самого появления фундаментальное научное знание, наука развивалась как единое глобальное явление в мировой культуре с общим информационным, а теперь и кадровым пространством. Если в начале во времена Везалия и Гуго Гроция, Коперника и Ньютона ее языком была латынь, затем французский и немецкий, то теперь языком науки стал английский. Естественно, что осознание информационного механизма развития человечества придает особое значение развитие науки, и в постиндустриальную эпоху ее значение только возрастает, когда от статического, религиозного мировоззрения приходит научное [8].
Глобализация науки привела к тому, что задачей национальной научной политики становится, с одной стороны, вклад в мировую науку, отвечающий общим высоким требованиям. С другой стороны использование результатов мировой науки не возможно без понимания всего того, что происходит на мировой арене. Это определяется мерой интеграции национальной науки в мировую. Из-за связи фундаментальной науки и образования (и знаковой культурой!) они должны поддерживаться государством и управляться обществом, где длительные приоритеты определяются социальным заказом, а не только рынком с его критерием быстрой эффективности. Эти соображения приводят к трудностям реализации рыночных законов в этих областях при управлении на основе краткосрочных монетаристских механизмов и эти противоречия в современном мире только обостряются. Они приводят либо к росту пиратства и нарушению так называемых авторских прав, либо даже к торможению развития и увеличению не только экономических градиентов в мире, но и возрастающему информационному и образовательному неравенству. Так новые социальные градиенты могут породить и новую напряженность и конфликты.
Временной масштаб процессов роста становится определяющим фактором в оценке их значимости, механизмов управления и контроля. В мировой науке фундаментальные открытия традиционно публикуются и сразу становятся общедоступными. В конечном итоге тоже происходит с крупными явлениями культуры и искусства. Поэтому так поучительно было преодоление распространение патентных прав на геном человека или споры о пределах права собственности на крупные по своей значимости явления культуры. В этом случае функцией владельца становится хранение этих объектов при соответствующем ограничении его прав собственника. С другой стороны, монопольное ограничение прав на программное обеспечение стало тормозом в развитии, равно как попытки распространить авторские права на такие сводные сочинения знаний человечества, как Британская энциклопедия, от чего, как известно, со временем отказались.
Демографический фактор, который сцеплен с культурой и тем самым с идеологией, связан со стадией прохождения демографического перехода и играет существенную роль в опасности возникновения войны и вооруженных конфликтов, в первую очередь в развивающихся странах. Более того, само явление терроризма выражает состояние социальной напряженности, как это уже было в пике демографического перехода в Европе во второй половине Х I Х века и начале XX века.
В оборонной политике демографические ресурсы ограничивают численность армий, что требует модернизации вооруженных сил. Возрастает значение, как технической вооруженности, так и все большую роль того, что принято называть психологической войной. Именно поэтому так возрастает роль идеологии, не только как основы политики, но и в том, что распространение идей путем активной пропаганды, рекламы и самой культурой и религией является действенным фактором современной политики, когда информация становится ее инструментом. В развитых странах, завершивших демографический переход, эта тенденция уже видна в смене приоритетов в политике и практике СМИ. Их реализация в экономике, здраво- охранении и духовном равновесии в обществе, нарушенном в эпоху демографической
революции, приведет к новому социальному заказу в идеологии и образовании.
Заметим, что количественный анализ устойчивости развития глобальной демографической системы указывает, что максимум неустойчивости развития, возможно, уже пройден. Поэтому по мере долговременной стабилизации населения и коренного изменения исторического процесса можно ожидать и возможную демилитаризацию мира при уменьшении демографического фактора в стратегической напряженности и наступления новой временной периодизации глобальной истории.
8. Социально– экономические последствия информационной природы роста
Мы видим, что человечество с момента своего возникновения, когда оно стало на путь гиперболического роста, развивалось как информационное общество. Однако мы имеем дело не только с взрывным развитием самоорганизующегося общества, но и с исчерпанием возможностей его роста. Это парадоксальный вывод, однако, он приводит к следствиям, имеющим все возрастающее значение для понимания процессов, происходящих при прохождении через критическую эпоху демографической революции и оценок того будущего, которое нас ожидает и здесь пример Европы особенно поучителен. При стабилизации населения мира развитие не может быть связано дальше с численным ростом, и поэтому следует обсудить, по какому пути оно пойдет. Развитие может прекратиться – и тогда наступит период упадка, а идеи «Заката Европы» получат свое воплощение. Но возможно и другое, качественное развитие, при котором смыслом и целью станет качество человека и качество населения , и где человеческий капитал будет его основой. На этот путь указывают ряд авторов [6]. И то, что мрачный прогноз Освальда Шпенглера для Европы пока не оправдался, вселяет надежды, что путь развития будет связан со знаниями, культурой и наукой. Европа, многие страны которой первыми прошли через демографический переход, теперь смело прокладывает путь к реорганизации своего экономического, научно-технического и политического пространства, что указывает на процессы, которые могут ожидать другие страны. Эта критическая бифуркация, выбор пути развития, со всей остротой стоит и перед Россией.
Ныне все человечество переживает необычайный рост информационных технологий. Так повсеместно распространение сетевой связи, когда одна треть человечества уже обладает мобильными телефонами. Интернет, где число пользователей превысило один миллиард, стал эффективным механизмом коллективного информационного сетевого взаимодействия, даже материализацией коллективной памяти, если не самого сознания человечества, реализованного на технологическом уровне системами поиска информации, как Google и Яндекс.
Эти возможности предъявляют новые требования к образованию, когда не знания, а их понимание становится основной задачей воспитания ума и сознания. Недаром Вацлав Гавел заметил, что «чем больше я знаю, тем меньше я понимаю». Действительно, простое применение знаний не требует глубокого понимания, что и привело к прагматичному упрощению и снижению требований в процессе массового обучения. По-видимому, необходима дифференциация образование по уровню и целям, не нарушая принципа доступности при воспитании лучших умов. В настоящее время продолжительность образования все увеличивается и часто наиболее творческие годы человека и годы более всего соответствующие созданию семьи, уходят на учебу.
Все большая ответственность перед обществом в формировании ценностей, в представлении образования и знаний, должна осознаваться средствами массовой информации. При пересмотре ценностей существенным должен стать отказ от культа потребления, навязанный рекламой. Недаром некоторые аналитики определяют нашу эпоху как время эскапизма и избыточной информационной нагрузки, обязанной пропаганде, рекламе и развлечениям, как бремя нарочитого потребления информации, за которую не малую ответственность несут СМИ. Еще в 1965 году выдающийся советский психолог А.Н. Леонтьев проницательно заметил, что «избыток информации ведет к оскудению души». Мне бы хотелось видеть эти слова на каждом сайте сети.
Наш анализ приводит к однозначному выводу о причинах глобального демо- графического перехода, который связан с наступлением в режиме с обострением предела скорости роста демографической системы населения мира. Этот вывод очень существенен, так как отрицает мальтузианский популяционный принципа, при котором определяющим фактора роста являются ресурсы. Из этого следуют вывод о приоритетах развития человечества, перенося их в область внутренней возможности использования ресурсов, программного обеспечения, а не ‘железа', если пользоваться компьютерной аналогией. За этим естественно следуют существенные стратегические и практические выводы о приоритетах развития мирохозяйственной системы, когда первостепенным становится сама надстройка при изменении экономического базиса.
Поэтому для автора была так существенно статья крупного историка академика РАН В.С.Мясникова, в которой содержится развернутый анализ основных положений теории роста [23]. С другой стороны полное непонимание идей автора показал в своей статье А.В. Шишков [24], сама форма которой заставила вспомнить худшие традиции прошлых времен. К сожалению, общие вопросы применения методов математики к общественным явлениям также требуют большего внимания и понимания, чем это делается, что видно и по некоторым публикациям в серии «Законы истории». В ряде случаях речь может идти лишь о качественном, ‘мягком' моделирования, когда очень рискованно, если вообще допустимо искать в модели более глубокий смысл [25]. Следует также иметь в виду, что в прошлом в экономике все большее место занимало производство и сельское хозяйство. Так физиократы еще в начале XIX в. считали, что в основе экономики лежит сельское хозяйство. Однако во всех обществах надстройка – культура и идеология определяли развитие. Ведь уже в древнем Египте фараоны и жрецы могли мобилизовать громадные ресурсы на постройку пирамид. Изменения же в ХХ веке в секторах экономики США видны на Рис.14. Поэтому система жизне-обеспечения всегда гарантировала возможность существования, но не определяла развитие. Таким образом к выводу о том, что ресурсы ‘в большом' не ограничивают рост можно было придти только исходя из общего анализа динамической модели. Именно потому В.С. Мясников и назвал свою рецензию «Российский анти-мальтус».
Дата добавления: 2018-02-15; просмотров: 497; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!