ГЛАВА 13 Появление Мэри, уход Виктора и «парижские занятия» 11 страница
Будучи стилистически слабым, роман обладает всё же некоторой динамикой и напряжённостью сюжета, хотя сюжет и уклоняется нередко от основной своей линии. Образы многих второстепенных героев основаны на характерах реальных людей, с которыми Кроули был знаком: например, Мэри Баттс и Сесиль Мэйтланд узнаются с очевидностью. Построен роман довольно беспомощно, что говорит о наличии у Кроули живого воображения, но отсутствии необходимой творческой дисциплины для оформления плодов этого воображения. Несмотря на это, роман представляет собой необыкновенно точное описание чувств человека, который принимает наркотики и у которого развивается привыкание. Поэтому в некоторых отношениях роман этот может считаться предшественником таких книг, как «Джанки» Уильяма Берроуза, «В дороге» Джека Керуака и «Трэйнспоттинг» Ирвина Уэлша.
Но настоящее значение книги заключается не в её литературных достоинствах или недостатках, но в том, что она изображает Аббатство Телемы таким, каким его видел Кроули или каким он желал, чтобы оно было. При взгляде из Лондона убогая, грязная вилла приобрела тёплый романтический ореол. Из бывшего жилища зажиточного сицилийского крестьянина она превратилась в прекрасное, солнечное место, где, благодаря Закону Телемы и одной из разновидностей групповой терапии, далеко опередившей своё время, людей удаётся спасти от страданий и несчастий, преследующих их в обычной жизни.
|
|
|
Роман вышел в ноябре 1922 года. Он имел довольно широкий резонанс, причём рецензии писались не по заказу. Литературное приложение к Times охарактеризовало роман как «фантасмагорию экстаза и отчаяния, причём пустую и многословную», Observer заявила, что «человеческая деградация» описана в книге с «притягательной силой», a Daily Gerald просто отмечала, что «книга — не из приятных». Как благосклонно ни вели бы себя литературные критики, пресса была настроена отнюдь не так доброжелательно. Через несколько дней после выхода книги официальная пресса уже узнала о том, чтоКроу-ли снова появился на общественном небосклоне. Джеймс Дуглас, известный журналист, который вёл еженедельную колонку в Sunday Express и считал себя борцом за нравственность нации, 19 ноября опубликовал суровую отповедь на роман Кроули, озаглавленную «Книга, которую следует сжечь». В статье он подвергал произведение резкой критике, сравнивая его с «Улиссом» Джеймса Джойса, которого моралисты в то время считали непристойным. Он приводил искажённые цитаты из книги Кроули, характеризовал её как «роман, описывающий ужасные оргии, устраиваемые группой моральных дегенератов, разжигающих свои низменные желания кокаином и героином» и заканчивал риторическим вопросом: «Зачем сажать в тюрьму торговцев кокаином, если мы спокойно терпим романы о кокаине?»
|
|
|
Своей статьёй Дуглас привлёк к книге гораздо большее внимание, чем то, которого когда-либо могла добиться горстка литературных обозревателей. Но что ещё важнее, он широко распространил информацию о существовании Аббатства в Чефалу. На следующие выходные Sunday Express вышла с большим заголовком на первой странице: «Полная информация об авторе "Дневника наркомана". Чёрное досье на Алистера Кроули. Охота за несчастными и униженными. Его аббатство. Разврат и порок на острове Сицилия». Напечатанная под этим заголовком статья поднимала весь ил со дна жизни Кроули. Правда была здесь извращена и приукрашена полуправдой. В статье указывалось также на то, что когда-то Кроули заказал свой портрет самому Аугустусу Джону, который
в 1911 году оценивался прессой как довольно колоритный представитель богемы. Когда газета совершила свой резкий выпад против Кроули, Джон поддержал Кроули, написав: «Поистине настало время, когда становится явной эта грязная спекуляция на репутациях поэтов и художников». Кроме всего прочего, в статье предлагалась одна из возможных расшифровок аббревиатуры А.-.А.-.. По утверждению газеты, это сокращение означало «Адепты Атлантов». Некоторые подробности статьи были получены от Мэри Баттс, которая дала газете интервью.
|
|
|
Подобно большинству бульварных газет, Sunday Express балансировала на грани пристойного и непристойного. Как бы то ни было, в статье содержалось одно поистине вопиющее клеветническое заявление о том, что однажды Кроули якобы украл 200 фунтов у вдовы, с которой сожительствовал. Это была ложь: женщина, о которой шла речь, — Лора Хорниблоу — не являлась вдовой и дала Кроули только 100 фунтов. Всё это давало Кроули основания подать на газету в суд, но к тому времени, когда этот материал был напечатан, Кроули уже вернулся на Сицилию, откуда и написал письмо лорду Бивербруку, владельцу газетного концерна Express, довольно доброжелательно прося его впредь относиться к нему более справедливо. Однако разгорячённая пресса уже не могла остановиться. Вскоре появились новые статьи, авторы которых копались в прошлом Кроули, утверждали, что он — сутенёр и ему подчиняются все проститутки на улицах Палермо, а также что в Америке его даже сажали в тюрьму за сводничество. Друзья уговаривали его судиться с прессой, но Кроули отказался, заявив, что у него нет времени на такие ничтожные дела. На самом деле у него просто не было денег на адвоката.
|
|
|
Вскоре осуждение переметнулось на само издательство Уильяма Коллинза. Первый тираж книги в три тысячи экземпляров был распродан благодаря широкому резонансу книги в прессе, но решения о переиздании принято не было. Издатель был известен своей религиозностью и совсем не хотел рисковать собственной репутацией и состоянием. Более того, он разорвал контракт на автобиографию Кроули. Единственным утешением в этой ситуации стало то, что Кроули смог оставить себе аванс, полученный от издательства.
Постепенно пресса утратила интерес к личности Кроули, и история заглохла. Жизнь в Чефалу вернулась в прежнюю колею. Кроули старался не усугублять свою наркотическую зависимость, продолжал заниматься магией, писал и совершал горные прогулки. Денег у него по-прежнему было очень мало, но, с другой стороны, будущее выглядело вполне радужно.
В 1914 году в кафе «Ройяль» Кроули познакомился с женщиной, которую звали Бетти Мэй. Прошлое этой женщины было ещё более пёстрым, чем его собственное. Её отец был владельцем борделя в Лаймхаусе, обслуживавшего моряков из лондонских доков. В юности она позировала художникам, а потом уехала во Францию, где присоединилась к уголовной шайке. В её обязанности входило вовлекать богатых людей в такие ситуации, когда их можно было обобрать. В банде её называли Тигрица — за , кошачий взгляд и характер. Вернувшись в Лондон, она снова занялась профессиональным позированием и стала любимой моделью Якоба Эпштейна, который и познакомил её с Кроули. Она употребляла наркотики, преимущественно кокаин, и любила выпить. К1922 году ей было уже около тридцати, она трижды выходила замуж, причём один раз овдовела, а второй раз — развелась. Её третьим мужем, за которого она вышла сразу же после Первой мировой войны, стал Фредерик Чарлз Лавдэй.
Будучи на десять или двенадцать лет старше своей жены, Лавдэй (он предпочитал, чтобы его называли Раулем) познакомился с Бетти Мэй в клубе «Арлекин» в Сохо: его увлечение этой женщиной удивило всех его друзей, поскольку до этого он предпочитал молодых продавщиц и официанток более зрелым женщинам. Незадолго до их женитьбы он с отличием закончил Оксфордский университет, где учился в колледже Святого Иоанна, и получил учёную степень по истории. Во время своей учёбы он состоял членом студенческого «Клуба лицемеров», маленького, неофициального сообщества искателей наслаждений через острые ощущения, и был известен своим сумасбродным поведением. Однажды, как рассказывали, он упал с крыши колледжа на острые перила и ему насквозь пронзило бедро, но самая скандальная известность пришла к нему, когда он взобрался на памятник, чтобы водрузить на его вершину ночной горшок. Лавдэй очень интересовался оккультными науками и даже получил докторскую степень, написав эссе о роли магии в средневековом обществе. В процессе своих исследований он прочёл многие из магических трудов Кроули и восхищался ими, но никогда не встречался с самим Кроули. Вскоре такому положению дел суждено было измениться.
После того как в июле 1922 года Лия вернулась в Чефалу, Кроули покинул свою комнату на Веллингтон-сквер и поселился у миссис Элизабет Бикерс; с её мужем Кроули был знаком ещё до отъезда в Америку. Миссис Бикерс устраивала публичные лекции о Законе Телемы, на которые приглашала своих друзей в надежде, что те пожертвуют деньги на Аббатство. Именно на одной из таких лекций Кроули познакомился с Раулем Лавдэем. Лавдэй и Кроули сразу же понравились друг другу. Лавдэй обладал, как писал Кроули в автобиографии, «поразительным характером. У него имелись все задатки для того, чтобы стать первоклассным магом. С первого же разговора я решил, что он станет моим магическим преемником». В Лавдэе Кроули увидел нового Нойбурга, умного и привлекательного молодого человека, интеллектуально одарённого и хорошо осведомлённого в области магии, но вместе с тем впечатлительного и легко поддающегося влиянию.
Когда Лавдэй вернулся после первой встречи с Кроули, а пробыл он у Кроули три дня, Бетти Мэй забеспокоилась. ОтЛавдэя пахло эфиром, а в его характере произошли некоторые перемены: вместе с Кроули он совершал астральные полёты и делал вещи, о которых прежде знал только понаслышке или читал в журнале «Равноденствие». Выслушав оправдания мужа, Бетти Мэй заволновалась ещё больше, но едва её страхи начали рассеиваться, как в один прекрасный день вскоре после описанного происшествия в её дверь постучали, и она увидела на пороге человека, который, по её словам, имел землистый цвет лица, гипнотический взгляд и ярко-красные губы (Кроули в этот период своей жизни нередко пользовался косметикой). На нём был килт и чёрный парик, а в руке он держал жезл из позеленевшей бронзы, обвитый такой же бронзовой змеёй.
С этого момента Бетти Мэй возненавидела Кроули и стала бояться за своего мужа. Кроули, который был убеждён, что она, выйдя замуж за Лавдэя, подавила в молодом человеке его гениальность, ощущал её враждебное отношение и говорил ей, что наступит день, когда она станет его кухаркой. Явившись в первый раз, Кроули достал из своей шотландской кожаной сумки бутылку вина и заявил, что останется на ужин.
Бетти Мэй изо всех сил старалась как-то ослабить увлечение своего мужа личностью Кроули, а также ту власть, которую Кроули над ним приобрёл, но всё было напрасно. В конце концов она признала своё поражение и поняла, что ей придётся позволить этим отношениям развиваться своим чередом. Она надеялась, что, когда Кроули вернётся на Сицилию, связь между ним и её мужем разорвётся сама собой. Но она недооценивала серьёзность ситуации.
Когда Кроули отправился в Чефалу, Лавдэй объявил жене, что намерен последовать за ним, несмотря на то что у них с Бетти Мэй не было денег на билет. Вскоре после своего отъезда Кроули написал Лавдэю, советуя ему бежать из ограниченной, несвободной атмосферы лондонской богемы и приехать к нему в Чефалу, чтобы работать его секретарём и личным ассистентом, и сообщил, что деньги на дорогу можно получить у друга Кроули по имени Робинсон Смит, театрального агента на пенсии, который и сам помышлял о том, чтобы уехать на Сицилию. Лавдэй связался с этим человеком, взял у него деньги и приготовился к отъезду. Бетти Мэй сказала, что она тоже едет: ей казалось, что только так она сможет сохранить мужа.
По дороге в Чефалу они встретили НинуХэмнетт, с которой были знакомы в Париже. Она всеми силами пыталась уговорить их не ехать, но Лавдэй принял твёрдое решение. К моменту прибытия в Палермо у них не осталось ни пенса, и они были вынуждены продать обручальное кольцо Бетти Мэй, чтобы купить билет на поезд до Чефалу. Из Чефалу они пешком по горному склону поднялись к Аббатству Телемы и оказались у дверей виллы уже после захода солнца 26 ноября 1922 года. Когда они постучали в дверь, им открыл Кроули, облачённый в магические одежды. Лавдэя немедленно пригласили войти, а Бетти Мэй должна была оставаться на улице до тех пор, пока она не согласилась ответить: «Любовь — это закон. Любовь по доброй Воле» — на приветствие Кроули «Делай что желаешь — таков весь закон».
Кроули посвятил Лавдэя в А.-.А.-. и дал ему имя Ауд, что означает «магический свет». Когда это было сделано, Кроули посвятил Лавдэя в те аспекты магии, о которых ют ещё не знал, причём Кроули был очень доволен, что его новый ученик «с первого же момента обнаружил удивительный дар проницательности». Ясно, что Кроули возлагал на Лавдэя большие надежды. В то время как Бетти Мэй считала, что Аббатство Телемы убого, Кроули — груб, а пища — несъедобна, Лавдэй был в восторге. Первую неделю он провёл, наслаждаясь свободой этого места и радуясь солнечному свету и теплу. Если он не занимался магией и не участвовал в ритуалах, то взбирался на скалу Чефалу, играл в шахматы, бренчал на мандолине и просто бездельничал.
Что касается Бетти Мэй, которая приехала не для того, чтобы изучать магию, то на неё возложили обязанность вести хозяйство, чем прежде занималась Нинетт, к этому моменту уже снова беременная. Теперь Бетти Мэй должна была делать уборку на вилле, присматривать за детьми, делать покупки в Чефалу и самостоятельно приносить их в Аббатство, дорога к которому шла всё время в гору. Кроме того, как и предсказывал Кроули в день их первой встречи, она должна была готовить на всю общину. Между Бетти Мэй и Кроули с самого начала установились враждебные отношения, и она изо всех сил старалась вывести его из себя. Она на каждом шагу отказывалась выполнять приказания Кроули и совершенно не собиралась в этом раскаиваться. В общине существовало правило, запрещающее кому-либо, за исключением Кроули, использовать личные местоимения первого лица: все остальные должны были употреблять безличное «некто». Каждый, кто нарушал это правило, должен был в качестве наказания нанести себе порез лезвием бритвы так же, как Кроули проделывал это с самим собой в Посиллипо, где жил с Мэри Д'Эсте Стеджес. Предплечья Лавдэя были испещрены порезами, Бетти Мэй и не думала подчиняться правилу. Кроули никогда не пользовался ножом и вилкой. Он ел руками, причём до и после еды мыл их в ритуальной чаше. Бетти Мэй должна была держать для него эту чашу и однажды вылила её Кроули прямо на голову. Кроули искал, как бы ей отомстить, но Бетти Мэй вела себя решительно и жёстко, так что месть удалась Кроули лишь однажды. Как-то днём Кроули объявил, что вечером этого же дня, в восемь часов, состоится жертвоприношение сестры Сибилин (общинное имя Мэй). Испугавшись за свою жизнь, Бетти Мэй бежала с виллы и спряталась на склоне скалы Чефалу. Вернулась она л ишь утром следующего дня. Кроули удалось её одурачить.
Какое бы недовольство Кроули ни вызывали независимость и непримиримость Бетти Мэй, он всё же уважал в ней эти качества. Он брал её с собой, когда шёл заниматься альпинизмом, и считал её хорошим товарищем, но она никогда не подпадала под чары его обаяния. Кроули был убеждён, что жизнь в Аббатстве освободила Бетти Мэй от того напряжения, которое накопилось в ней за предыдущую жизнь. Она превратилась, как писал он в своей автобиографии, «в весёлого, беззаботного ребёнка, который находит радость в каждом мгновении повседневной жизни. Она всегда ходила с песней на устах. Иногда, правда очень редко, она вдруг возвращалась к своей прежней сущности и по нескольку часов пребывала в состоянии отчаяния». Тем не менее он считал её независимым человеком и был убеждён, что она несколько раз тайком бегала в Чефалу на свидания с молодыми людьми.
Рауль Лавдэй был полной противоположностью своей жены. Он рабски подчинялся Кроули и без разговоров делал всё, о чём Кроули его просил. Кроме того, если Бетти Мэй была физически выносливой, то о Лавдэе этого сказать было нельзя. Регулярный приём наркотиков, а также участие в утомительных ритуалах высасывали из него энергию, и он становился подверженным любым болезням. Порезы на руках, которые он сам себе наносил, воспалялись и заживали медленно. Если в Аббатстве кто-то заболевал, можно было не сомневаться, что заболеет и Лавдэй.
На вилле жило несколько бродячих кошек, которых принято было считать воплощениями злых духов. Бетти Мэй, не обращавшая внимания на это мнение, тайком подкармливала двух из этих кошек, назвав их Мишет и Мишу. Однажды в середине февраля 1923 года, когда вся община сидела за столом, Кроули объявил о присутствии в комнате злого духа, сунул руку под стол и вытащил оттуда Мишет. Кошка начала шипеть и внезапно набросилась на Кроули, расцарапав ему руку своими когтями. После этого Кроули объявил, что кошку следует принести в жертву, и поручил этодело Лавдэю. Кошку положили в мешок, где она должна была ожидать исполнения приговора.
Церемония, как вспоминает Бетти Мэй в автобиографии «Тигрица», была странной. Кошку положили на алтарь, при помощи эфира привели её в бесчувственное состояние и держали на весу, пока Лавдэй читал длинное заклинание. Потом кошку опустили на алтарь, и Лавдэю было приказано перерезать ей горло жертвенным ножом. Случайно получилось так, что надрез не умертвил кошку, а только нанёс ей глубокую рану. Кошка, придя в сознание отболи, вырвалась из рук державших её людей и начала метаться по комнате, повсюду разбрызгивая кровь. Когда её поймали, ритуал был повторён с самого начала побледневшим и шокированным Лавдэем. Когда со второй попытки ритуал удалось успешно завершить, Кроули собрал кошачью кровь в серебряный сосуд и приказал Лавдэю выпить её. Тот повиновался.
Вскоре после этой церемонии Лавдэй серьёзно заболел. У него начались желудочные колики и поднялась высокая температура. Бетти Мэй очень обеспокоилась. Она предполагала, что он заразился чем-то от убитой кошки, но, судя по всему, истинная причина была более простой.
Однажды днём Бетти Мэй и Лавдэй гуляли в горах. Прогулка оказалась долгой. По пути назад Лавдэй выпил воды из горного источника, хотя Кроули строго-настрого наказывал всем посетителям виллы, что не следует пить из родников и горных речек и что для питья можно использовать лишь кипячёную воду на вилле. Высоко в горах было несколько маленьких поселений, которые отравляли своими отходами некоторые речки и ручьи. Бетти Мэй последовала этому предостережению Кроули, но Лавдэя слишком мучила жажда.
Кроули предположил, что Лавдэй подхватил средиземноморскую лихорадку и вызвал доктора Маджио, местного врача. Тотустановил, что Лавдэй страдает каким-то инфекционным заболеванием печени, возможно гепатитом. Скорее всего, так оно и было, поскольку гепатит может быть связан со злоупотреблением наркотиками и может передаваться половым путём: а вероятность того, что Кроули был заражён этой болезнью и являлся пассивным её носителем, очень высока. Шло время, а Лавдэю не становилось лучше. Врач сменил свой диагноз на острый гастроэнтерит, причиной которого могла явиться заражённая вода, возможно, и бактерии, содержавшиеся в кошачьей крови, кроме того, у Лавдэя попросту могла быть аллергия на кошек. Как бы то ни было, 14 февраля Лавдэй умер.
Тело положили в открытый гроб и вынесли из дома, поместив его в одном из подсобных помещений, поскольку местный обычай запрещал оставлять покойника в доме после заката солнца в день смерти. Кроули всю ночь читал над телом заклинания. На следующий день состоялись похороны. Лавдэя похоронили на неосвящённой земле, на горном склоне, прямо за оградой местного кладбища. Церемония носила оккультный характер и была проведена согласно принятым в А.\А.\ ритуалам, хотя, должно быть, церемонию погребения Кроули проводил впервые. Разумеется, он делал это лично. Во время церемонии Кроули был одет в плащ с капюшоном из белого шёлка, на котором золотом были вышиты оккультные символы. Он вслух читал отрывки из «Книги Закона», а также прочёл несколько строк из своего стихотворения «Корабль». По свидетельству Бетти Мэй, посмотреть на церемонию пришла большая толпа крестьян. Однако Джейн Вульф утверждала, что единственными свидетелями события были три довольно скептически настроенных монаха. Несколько позднее в том же году останки Лавдэя были эксгумированы и перевезены в Англию членами его семьи.
Дата добавления: 2018-02-15; просмотров: 344; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!