Финансовая стратегия из другого мира



Странный пришелец посетил Россию в конце января. Премьер-министр Путин утвердил удивительный документ – Стратегию развития финансового рынка страны на период до 2020 года. Эксперты нервно зашуршали страницами. Замерли в недоумении.

 

Стратегия предусматривает увеличение емкости финансового рынка России, пережившего в 2008 году невиданную катастрофу. Обещано, что выпуск новых ценных бумаг, производных финансовых инструментов и инфраструктурных облигаций поднимет активность на фондовом рынке. В 2020 году объем биржевой торговли акциями увеличится в 8 раз по отношению к началу 2008 года. Возрасти должен также объем торговли облигациями. По прогнозу властей, на акции будет приходиться 240 триллионов рублей, на облигации – 19 триллионов рублей.

 

Перспектива, обрисованная Стратегий, не кажется заманчивой. Она попросту нереальна. Из нее невозможно понять за счет чего к 2020 году капитализация публичных компаний страны может составить 170 триллионов рублей, что в 5,3 раза больше, чем в январе 2008 года. Очередное обещание создать в Москве международный финансовый центр (МФЦ) также никак не вяжется с тяжелейшим кризисом в экономики, с которым власти не знаю что делать.

 

Какие же задачи должна решать программа развития финансово рынка, подписанная премьером? С какой целью она потребовалась именно в теперь, когда хозяйственное положение страны ухудшается в безнадежном темпе? Может быть, у Стратегии есть перспективы? Откуда она взялась в будни индустриального падения и уже случившейся биржевой катастрофы в России?

 

Не похоже, чтобы утвержденный документ обеспечивал что-либо, за исключением создания очередной «дымовой завесы». Происхождение Стратегии вполне понятно. Ее, скорее всего, заказали еще на пике экономических иллюзий, в начале 2008 года. Тогда она могла произвести впечатление. Время больших надежд накануне поражения российской экономики кризисом, требовало больших доз самообмана. Сейчас Стратегия развития финансового рынка поражает в обратном смысле, поражает своей неуместностью. Она пришла к нам из другого мира, из мира прошлых надежд. С будущим это ее не связывает. Кризис решительно снимает тему создания в Москве МФЦ с повестки дня.

 

План, утвержденный премьером, грешит умышленной наивностью. Абсолютно не ясно на основании чего можно прогнозировать столь значительный рост капитализации ведущих компаний. Можно понять желание властей успокоить общество и бизнес, ничего не меняя в экономике. Однако как понять неуместный размах обещаний?

 

Цель Стратегии, как можно предположить, одна – продемонстрировать, что все произошедшее с экономикой России в 2008 году не имеет значения в сравнении с титаническими замыслами государства. Иными словами, Стратегия развития финансового рынка – это еще одна попытка всех накормить словами. В то же время официально признанное число безработных превышает 5 миллионов человек. Эта цифра не стремится уменьшаться. Кризис вместе с антикризисной политикой власти диктует лишь одну тенденцию – тенденцию роста безработицы, роста материальных трудностей у населения.

 

Стратегия и подобные ей документы, сваливавшиеся на головы миллионов прежде, подстрочно выражают неспособность властей представить какой-либо серьезный анализ хозяйственных перспектив, включая перспективы финансового рынка. То, что у властей по исчерпании резервов возникнет соблазн привлечь средства через выпуск различных бумаг вполне понятно и без масштабных планов. Однако какое это имеет отношение к описанным радужным перспективам фондового рынка? Их нет, и не может быть: сырьевая экономика России терпит крушение. Будущее страны заключено вовсе не в экспорте нефти и газа. Понять, а тем более принять, этого представители сырьевых корпораций не могут. Их экономика отныне в прошлом, как в прошлом теперь «могучая сила» неолиберальной теории свободного рынка.

 

Можно ли сейчас говорить о прогнозах на длительную перспективу? Не спутал ли «неизвестно откуда взявшийся» кризис карты «серьезного анализа»? Прогнозы в представленном Стратегией виде доверия не заслуживают. Однако прогнозировать на длительный период можно и нужно, но только понимая основные тенденции в мировой экономике. Правительственные эксперты полагают, очевидно, что новых хозяйственных тенденций в мире нет. Они продолжают тянуть проволоку своего прогноза в пустоту, в реальность, которая никогда не наступит. Они не видят, например, что страна пережила в 2008 году биржевой крах. Неясно для них, что 2009 год обнажает картину тяжелейшего промышленного спада. Иллюзии, на которых играют в Кремле, уже мертвы. Их больше нет.

 

Власти России продолжают следовать курсом выжидания. Их основная надежда: проблемы в экономике рассосутся сами как в мире, так и в России. Все вернется на прежнее место?

 

Кризис завершится, но делать выводы о том, что капиталы после него будут устремлены на фондовый рынок неверно. Экономический рост откроет возможности для реальных вложений. Они окажутся интересней, выгодней, чем охота за ценными бумагами. Но все это случится уже в рамках новой мировой экономики. Пока реальность выглядит иначе. И эта реальность подготовляет большие перемены во всем обществе. Ничто уже не будет прежним. Кто знает, может быть, у российских капиталов появится новый, ныне бесправный, владелец?

 

Rabkor.ru

21.01.09

 

 

Ложь и девальвация

 

Прошло не более трех месяцев с того времени, как государственные мужи, подготовляя обрушение рубля, обещали: девальвации не будет. Совсем недавно общество попробовало вздохнуть с успокоением. Власти заявили об окончании девальвации. Означает ли это, что девальвация рубля целиком миновала?

 

Газовая война с Украиной принесла корпоративной России прежде всего нефтяную победу. Цены на газ, поставляемый в Европу, привязаны к стоимости нефти. Дестабилизация поставок газа и угроза приостановки поступления нефти на большие рынки (в том числе из-за новой агрессии Израиля против палестинского народа) стабилизировали нефтяные цены. Падение углеводородов остановилось. Стабилизация цен позволила кремлевским чиновникам смягчить тон в отношении перспектив рубля. Девальвацию объявили законченной.

 

Форум 20 ведущих держав в Давосе не успел начаться, как стало ясно: стабилизация цен на углеводороды может носить только краткосрочный характер. Развитие глобального кризиса не остановилось. Промышленное производство сокращается. В предстоящие месяцы потребление сырья в мире снизится.

 

Правительство России поняло, что стоимость углеводородов вскоре опять поползет вниз. Центр экономических исследований ИГСО преподнес новый безжалостный прогноз. Цены на российскую нефть в ближайшие месяцы грозят опуститься до 30 долларов за баррель. К лету углеводороды могут подешеветь до 20 долларов. Чиновники робко заговорили о новом падении рубля в случае снижения цен на «черное золото». Девальвация не отменена. Она остается черной перспективой рубля и населения, которому вновь предстоит взять на себя финансовые тяготы антикризисной политики Кремля.

 

Снижение курса национальной валюты по отношению к иностранным валютам принято называть девальвацией. Согласно неолиберальной экономической теории девальвация повышает конкурентоспособность товаров на мировом рынке, чем стимулирует внутреннее производство ради экспорта. С другой стороны, девальвация поднимает цены на импортные товары и делает их менее конкурентоспособными по сравнению с местной продукцией. Однако подобное описание чудотворности девальвации не включает ее механики.

 

Власти, девальвирующие национальные валюты, добиваются снижения себестоимости производимых товаров только за счет обрушения реальных доходов трудящихся, что неотделимо от падения потребления. Девальвация – это политика умышленного ухудшения положения рабочих косвенным способом. Выигрыши от нее предназначены только капиталу. Резкое поднятие денежной массы в экономике приводит к абсолютному и относительному ослаблению национальной валюты.

 

Провозглашая «спасительную для экономики» политику девальвации рубля, российские власти обещали: ослабление национальной валюты избавит страну от отрицательного торгового баланса. В конце января чиновники разливались ликованием. Торговый баланс выровнялся. Цена нефти марки Urals поднялась до 44,6 долларов за баррель, что обеспечило корпорация выигрыши не только за счет экономии на зарплатах. Первый вице-премьер РФ Игорь Шувалов заявил в Давосе что видит позитивные признаки и считает «тяжелейшую экономическую ситуацию» пережитой.

 

Простой рецепт обрушения рубля подействовал, реально поставленные цели оказались достигнуты. Сырьевые экспортеры подняли свою рентабельность. Доходы россиян рухнули вместе с рублем. Население в отчаянье бросилось скупать доллары и евро, спасая сбережения, но сознавая, что завтрашнюю зарплату от обесценивания спасти не удастся. Власти заявляли о временном прекращении поддержки курса рубля, что якобы и привело к его резкому ослаблению. Искусственно создавалось впечатление, будто российская валюта держится исключительно на валютных интервенциях Центробанка. Население должно было поверить в то, что не безумная эмиссионная политика правительства ослабляет рубль, а сам он опускается, если ЦБ не выбрасывает на рынок очередную порцию валюты из резервов.

 

Ложь накладывалась на девальвацию. Все последние годы правительство за счет эмиссии снижало покупательную способность рубля, ведя борьбу с ростом доходов населения, вызванным высоким спросом на рабочую силу. Рубль укреплялся только на фоне таким же способом обесцениваемых долларов и евро. По сравнению с потребительскими товарами он слабел.

 

В 2007 году рублевая масса была увеличена в экономике на 50% (по неофициальным данным на 60%), что обернулось накануне кризиса ускорением инфляции. В 2008 году (еще до начала девальвации) правительство подняло рублевую массу в экономике на 35%, что способствовало съеданию ценами «лишних» доходов трудящихся. За счет переполнения экономики эмиссионными рублями власти производили перераспределение богатства в пользу крупного капитала. Свежеотпечатанные рубли шли на выкуп валютной выручки у корпораций, а не на поднятие пенсий, стипендий, зарплат бюджетников и социальных пособий. Стимулировался не рост потребления, а рост цен, ослабляющий покупательную способность населения.

 

Зимняя девальвация рубля преследовала прежние цели. Она не могла произойти без умышленной эмиссии российской валюты. Правительство, представляя интересы корпораций, добивалось обрушения реальных доходов трудящихся, в бюджетах компаний значившихся как затраты на рабочую силу. На фоне быстро слабеющих валют США и ЕС, рубль был опущен достаточно сильно. Однако вместе с падением реальных заработков населения девальвация нанесла мощный удар по внутреннему рынку России.

 

Сокращение доходов не могло не выразиться в сокращение потребления и без того снижавшегося под напором кризиса. Провозглашенные выигрыши экономики оказывались сомнительны. Девальвация подталкивала рост безработицы: сокращение русского рынка влекло сокращение числа рабочих мест. Даже выигрыши сырьевых монополий оказывались временными. Ясность в этом вопросе принес форум в Давосе. Металл в голосе чиновников по поводу «конца девальвации» сменился намеками на дальнейшее продолжение политики подрыва покупательной силы рубля.

 

С конца ноября 2008 года по февраль 2009 года рубль потерял 30% стоимости. Если нефть опустится вдвое в ближайшие месяцы, то рубль по отношению к иностранным валютам опустится также на 70-90%. В экономическом сообществе уже называются вероятная цена доллара в 50-70 рублей. Цифры эти звучат на фоне еще не прерванной стабильности сырьевых цен. Приход весны превратит, вероятно, радикализм подобных прогнозов в чрезмерную умеренность. Накопленные в США запасы нефти очень велики, зимний сезон подходит к концу, а промышленное производство готовится к новому падению. Торговые флоты замирают вместе с мировой торговлей.

 

Власти впервые за более чем год понимают текущую ситуацию. Их выводы просты. Требуется продолжать ослабление рубля, не давая печатному станку простаивать даже по ночам. Еще до того как мировые цены на нефть возобновят падение, рубль может резко подешеветь, подстраховав корпорации. За счет наемных работников вновь будет достигнута ускользающая рентабельность нефтяных гигантов. За кризисное падение спроса на нефть и иные виды сырья расплачиваться придется, прежде всего, населению. Вместе с ним заплатят за выигрыши монополий предприятия ориентированные на внутренний сбыт. Еще раз подтвердится правота формулы о том, что власть в России принадлежит сырьевым корпорациям, а любая политика направлена в ин интересах.

 

Девальвация не закончена. Завершить ее мог бы только отказ власти от решения всех проблем монополий за счет трудящихся, означающего вместе с этим быстрое разрушение внутреннего рынка страны. Остановить обесценивание рубля и рублевых доходов трудящихся может массовый протест либо новое крупное падение стоимости нефти. Когда мировые цены на российские углеводороды опустятся ниже их себестоимости у правительства России не останется другого пути, кроме перехода к политике создания внутреннего сбыта сырья. Такой курс потребует увеличения доходов населения, а не сокращения их. Но даже если российская нефть упадет ниже себестоимости, власти будут до последнего момента держаться прежней политики.

 

В Кремле ждут спонтанного завершения кризиса и возвращения прежних цен на сырье. Произойти этого не может. Экономика после кризиса будет основываться не на дешевом труде и дорогой энергии, а на новых технологиях, требующих массы дешевой энергии. Нефть никогда не вернет себе прежнего хозяйственного значения. Она стала слишком дорогой, чтобы поддерживать экономический рост. Текущая антикризисная политика российских властей обречена на катастрофу. Но прежде чем кризис загонит сырьевые монополии и власти в тупик, страну ждет немало умышленных «антикризисных» потрясений.

 

Девальвация продолжается. Долгое время трудящиеся не интересовались тайнами монетарных махинаций правительства. Теперь кризис не оставляет им выбора. Получит ли девальвация рубля социально-политическое развитие? Без вмешательства низов в собственные финансовые дела, кризис продолжит громоздить издержки на народных плечах. Все что принес людям экономический подъем, заберут кризис и «антикризисная» политика власти.

 

Пора готовиться к новому падению рубля.

 

Rabkor.ru

02.02.09

 

 

Мир без глянца возможен

Друг за другом в России закрываются одни глянцевые журналы и теряют рекламные заказы другие. Время гламура сминается переменами. Наконец многое станет по-другому, не так как прежде, совсем не так…

Глянцевые издания воплощали в глазах миллионов людей идеалы роскошного, не рационального потребительского мира. Не только в России, но и во всех странах, глянец являлся неким билетом в пространство великолепной (подразумевалось: счастливой) жизни. Казалось, достаточно приобрести некие знаковые предметы и ты приблизишься к идеалу, воспетому глянцем. Глянец - диктовал моду. Он же – требовал вечной погони за идеалом, когда минутная удовлетворенность вновь сменяется стремлением потреблять, следую за глянцем.

 

Все годы экономического подъема журналы множились. Приобретали новых читателей. Захватывали направления. Объем рекламного рынка рос с каждым годом, вплоть до рокового 2008 года.

 

Что же представляли собой те самые потребительские стандарты, которые проповедовал глянец? Это были вещи, образы, имидж успешности и привлекательности целиком созданный из товаров и только замаскированный неким «особым» восприятием реальности и личностного существования в ней. Потребительские стандарты глянца учили, что и как носить, где и почему нужно развлекаться. Глянец был проповедником потребления по правилам, о которых никто не задумывался до кризиса.

 

В разных странах реклама (обернутая в глянец) подделывалась под общепринятые нормы культуры, женского и мужского поведения. Благодаря этому один и тот же товар продвигался в самые разные среды. Глянцевые издания уверяли, что помогают создать индивидуальность, обогатить личный образ, расширить кругозор. На деле глянец стирал персональные особенности. Индивидуальность являлась как раз тем, чего гламур не имел.


Россия в последние годы пережила если не потребительский бум, то бум потребительской мании. Разразившийся в 2008 году экономический кризис превращает желанное в недоступное. Материальные возможности людей ухудшаются, прежние жизненные цели утрачивают реальность, теряют смысл. Поневоле человеку приходится задуматься над тем, что теперь имеет значение. Процесс этот в самом начале. Однако он приведет к смене ценностей. Сформируется новое восприятие красоты. Оно не может не стать более рациональным, поскольку кризис каждого заставляет думать практично, отрезвленно.

 

Глянец и гламур часто используются как синонимы. Принято считать гламур современной роскошью, неким стилем «очаровательной», «блистательной» жизни. Однако такое понимание несправедливо. Гламур – подделка под роскошь. Он не столько является дорогим по материалам и сложности работы (что характерно для реальной роскоши), сколько наделен таким ореолом. Все это необходимо для того, чтобы дорого продавать то, что на деле обходится дешево.

 

Глянцевые журналы уходят, быстрее, чем привыкшая к ним публика осознает перемены. Прощание получается удивленным.

 

Во второй половине 2008 года в России и за рубежом закрылось множество глянцевых изданий. Прежде всего, пострадали журналы, воспевающие дорогие предметы потребления, модные развлечения. Среди переставших выходить отечественных изданий: «Gala» (глянцевый журнал о знаменитостях), «Car» (журнал об автомобилях), «Москва: инструкция по применению» (бумажная версия одноименной программы на ТНТ), «Trend», «Автопилот», «Молоток», «SIM», «PC gamer» и многие другие. Закрылись журналы о кино «Total Film» и «Empire».

 

Все переставшие выходить издания можно разделить на две основные группы: мода и стиль, развлечения и отдых. Нередко все это может быть перемешано в одном издании в виде некоего коктейля. Отдельной группой можно выделить журналы о дорогих автомобилях. Покупателей на них находится все меньше и размечтавшиеся о шикарной жизни обыватели прощаются со старым-любимым глянцем.

 

Стремительно теряют покупателей брендированная одежда и аксессуары. Все меньше средств остается у людей для заграничного отдыха, всевозможных развлечений. Отток клиентов испытывают ночные клубы, рестораны и кафе. Неописуемо быстро падает спрос на новые, якобы модные, модели сотовых телефонов. Все хуже продаются книги, еще вчера идеально подходившие по духу для эпохи глянца.

 

В редакциях глянцевых журналов отчаянно ищут повод для оптимизма. Гламурная отрасль готовится к новым потерям. Все ли издания уйдут с рынка?

 

Переживут кризис те журналы, без которых рекламодатели не смогут обойтись. Но кризис не сделает даже преданную аудиторию более платежеспособной. Именно снижение потребления, несмотря на сохраняющуюся привязанность к гламурным идеалам, делает глянец все менее привлекательным для рекламодателей. Поэтому журналы и закрываются один за другим. По большому счету, после кризиса обновленные издания, скорее всего, станут приложениями электронных страниц. К тому времени в мире совершится эстетическая революция, подобная той, что была в 1970-е годы. Развитие общественной культуры пойдет по новым направлениям. Изменятся отношения людей. Потребительская философия станет более рациональной. Люди сделаются критичней, наблюдательней. Их не так легко будет заставить (как в последние три десятилетия) дорого платить за дешевые промышленные товары потому, что реклама провозгласила их модными.


Настоящий кризис капитализма демонстрирует невозможность дальнейшего хозяйственного развития без перехода к новым технологиям, то есть без повышения культурного уровня рабочих. Это плохой знак для глянца. Разворот от неолиберального отупения масс к новому подъему всеобщего образования (а значит и сознания) неминуемо опрокинет примитивные идеалы глянца. Мир без глянца будет возможен. Он станет новой реальностью, в которой перемен будет еще очень и очень много.

Чудовищный образ гламурной женщины, навязанный глянцем, утратит мистический ореол. Он перестанет считаться модным и привлекательным.

Образ женщины сделается в России более демократичным, более европейским. Исчезнет, типичное для эры гламура, гремучее сочетание кокетства в стиле одежды с агрессией в поведении. Многие женщины осознают, что оригинальность и привлекательность не создаются погоней за модными новинками. Кризис произведет отрезвление шоком. Он заставит женщин, а с ними и мужчин, находить друг в друге привлекательные черты не связанные со старыми идеалами потребления. Стервозность перестанет воспеваться как «украшающий порок». Отношения полов окажутся менее зависимыми от материальных стандартов.

 

Мужчины будут сброшены с пьедестала иллюзий значимости коммерческого успеха. Дорогие костюмы, розовые галстуки ручной работы, яхты и автомобили с отливом – все это померкнет на фоне человеческих отношений. Мечты о карьере разобьются, как разбиваются сейчас сами эти кропотливо и недальновидно выстроенные замыслы личного возвышения. Приходит время открытия других жизненных смыслов. Миллионам людей одурманенным гламуром еще предстоит узнать ради чего действительно стоит жить, за что нужно бороться и что стоит любить. Может быть, кому-то открыть это помогут книги, которые еще не написаны или песни, что еще не спеты. Поможет и старое искусство, напрасно забытое в скоротечную эру глянца.

 

Революция в искусстве еще только должна произойти, поскольку без революции в умах миру не обойтись. Глянец уходит навсегда. Гламур больше не будет страшен. Он сделается смешным в своей примитивности. Перемены уже начались. Мир без глянца возможен. Он стремительно наступает, стирая фальшивый блеск с ярких страниц.

 

Rabkor.ru

02.02.09

 

 

Чего не заметили классики

 

Кризисы представляет собой одну из наиболее важных, до последнего времени не раскрытых полностью особенностей капитализма. То, что давно известно о них далеко не достаточно. Пришло время рассказать новую историю цикличности капитализма.

 

В приложении ко второму немецкому изданию «Положения рабочего класса в Англии» Фридрих Энгельс пишет: «Цикл больших промышленных кризисов исчисляется в книге пятью годами. Такой вывод о его продолжительности вытекал, по-видимому, из хода событий с 1825 по 1842 года. Но история промышленности с 1842 по 1868 г. показала, что в действительности этот период продолжается десять лет, что промежуточные кризисы носят второстепенный характер и, начиная с 1842 г., стали все более и более исчезать. С 1868 года положение вещей опять изменилось…» Далее Энгельс говорит о последствиях продолжительного кризиса 1847-1849 годов и произошедших под его влиянием революций и политических преобразований в Европе.

 

В Англии после кризиса воцарилось господство промышленных капиталистов. Индустрия вновь ожила и стала развиваться с неслыханной быстротой. Растущая промышленность на континенте увеличивала потребление английских станков. Наступил двадцатилетний подъем, очень динамичный и необыкновенно масштабный. О нем Энгельс пишет: «Все прежние изумительные успехи, достигнутые благодаря применению пара и машин, совершенно бледнели в сравнении с мощным подъемом производства за двадцать лет, от 1850 до 1870 г».

 

В 1857 и 1866 годах индустриальный бум (затронувший всю Европу, а также США) прерывался кризисами. Последовавшее за последним из них экономическое оживление оказалось слабым. Спустя шесть лет разразился новый, очень тяжелый мировой экономический кризис.

 

«Наступил поворот», - говорит Энгельс о кризисе 1873-1878 годов, оказавшемся самым продолжительным в истории. Вопреки расчетам классиков марксизма промышленный спад не имел места в 1878 или 1879 года, как этого следовало ожидать. Периодичность нарушилась. Ситуацию с 1876 года Энгельс характеризует как хронический застой. Это была депрессия сравнимая в то время разве что с депрессией порожденной кризисом 1847-1849 годов. Ни Маркс, ни Энгельс не обнаружили любопытной аналогии. Ускользнула от них и другая интересная деталь: после спада и застоя 1873-1878 годов продолжительность циклов вновь изменилась. Однако, спустя чуть более двадцати лет последовал новый особо тяжелый кризис.

 

Все классические экономические учебники (включая неолиберальные) говорят о десятилетней длине хозяйственного цикла. Продолжительность его оценивается приблизительно. Никакого ответа на вопрос о том, почему длина цикла так существенно отличается в различные эпохи найти на их страницах нельзя. Не существует даже постановки подобного вопроса. Между тем ответ на него теперь известен. Связан он с длинной цикличностью в развитии капитализма.

 

Великая заслуга в изучении циклических кризисов капитализма принадлежит Карлу Марксу. В «Капитале» он раскрывает причины промышленных кризисов, состоящие в перепроизводстве товаров. Предложение их превышает платежеспособный спрос, что оборачивается падением производства вслед за падением продаж. В кризисах проявляется основное противоречие капитализма, противоречие между общественным характером производства и частнокапиталистической формой присвоения его результатов.

 

Кризисов перепроизводства не существовало до промышленной революции. Но возникновение и распространение индустриального производства сделал их всеобщими и общемировыми.

 

В 1825 году первый кризис перепроизводства поразил Англию. Кризис, разразившийся в 1836 году, ощутили также США, экономически тесно связанные с Англией. Пострадали и другие страны: Франция, Италия, Германия и Россия. В 1841-1842 годах произошел новый кризис. Кризис 1847-1849 годов по своему масштабу явился уже практически мировым. Периодичность циклов, как отмечал Энгельс, была в тот период далеко не десятилетней. Позднее последовал тяжелейший кризис 1847-1849 годов, за которым наступило время индустриального бума в Европе.

 

После большого кризиса 1873-1878 годов имели место не столь продолжительные как 1850-1860 годы периоды экономического роста. Спады, как и в 1825-1842 годах, приходили чаще. В 1882-1883 годах разразился первый подобный кризис. Затем последовал кризис 1890-1893 годов. Новый экономический кризис поразил мировую экономику в 1899 году. Он оказался продолжительным и завершился лишь в 1904-1907 годах. Фридрих Энгельс к тому времени ушел из жизни. Никто из марксистов-преемников не обратил внимания на некоторые схожие черты нового крупного спада с кризисами 1847-1849 и 1873-1878 годов. Между тем сходство не являлось случайным. Между кризисами существовала особая, циклическая связь.

 

Человека первым обратившего внимание на чередующийся характер больших кризисов звали Николай Кондратьев. Только на основе сделанных им открытий можно до конца раскрыть большую цикличность глобального капитализма.

 

Rabkor.ru

10.02.09

 

 

Конкуренция по-новому

 

Среди ортодоксальных либералов принято считать конкуренцию источником многих экономических благ. Очевидно, рассчитывая на позитивный отклик, правительство России недавно одобрило программу по развитию конкуренции.

 

«Великолепный» и «очень своевременный» проект программы развития конкуренции в России представило на заседании правительства Министерство экономического развития. В документе развивается несколько направлений.

 

Предполагается снижение административных барьеров и искоренение избыточного регулирования экономики (последний пункт особенно важен, он демонстрирует приверженность властей неолиберальному курсу любой ценой, несмотря на кризис).

 

Затем следует ряд менее важных популистских блоков. Подчеркнута необходимость «смещения акцента с контроля за действиями хозяйствующих субъектов в сторону более тщательного контроля за действиями органов власти». Декларируется необходимость упрощение доступа к инфраструктуре естественных монополий (нетрудно угадать, что в этом в условиях невиданного хозяйственного спада заинтересованы сами монополии).

 

Предусматривает программа и сокращение количества сделок, подлежащих предварительному согласованию с Федеральной антимонопольной службой России. Подобные шаги облегчают поглощение одних компаний другими, что вполне естественно вытекает из конкуренции. Однако, внося это предложение, чиновники совершают отход от либерального представления, будто развитие конкуренции – это увеличение числа конкурентов, а не обострение самой конкуренции.

 

На пользу развития конкуренции, как полагает глава МЭР Эльвира Набиуллина, должно пойти и дальнейшее сокращение налогов. К этому вопросу правительство обещает вернуться в апреле. В первую очередь считается необходимым сокращать пошлины. Заинтересованы в этом, прежде всего, сырьевые экспортеры – монополии. Новая помощь им со стороны государства, бесспорно, играет на пользу развития конкуренции. Всякая конкуренция ведет к монополизму, а значит, все, что укрепляет положение монополий, развивает конкуренцию.

 

Не менее интересны и другие меры, предлагаемые во благо конкуренции. Как популизм звучит «формирование эффективной, максимально доступной и прозрачной конкурсной системы размещения государственных заказов». Совсем не внушат доверия «разработка и реализация комплекса мер, направленных на повышение территориальной и отраслевой мобильности трудоспособного населения». Пока в стране существует дискриминационный, полукрепостнический режим прописки (обязательной регистрации), реально препятствующий трудовой миграции, любые фразы о мерах по повышению мобильности трудящихся останутся насквозь лживыми.

 

Но об отмене прописки власти молчат.

 

Очень сомнительно, что такая программа может быть воплощена в жизнь. Очевидно, это еще одна программа из прошлого, написанная, вероятно, до прихода кризиса (о приближении которого чиновники даже не подозревали). Глобальный кризис развивает конкуренцию без посторонней помощи: борьба между компаниями за место на сокращающемся рынке обостряется. Те пункты проекта, что отвечают интересам монополий, а не являются общеэкономическими благими намерениями, вполне могут быть реализованы. Однако даже если меры будут полностью приняты к исполнению (что весьма сомнительно), благоприятного эффекта от них ожидать не стоит. Никакой пользы в борьбе с кризисом они не принесут.

 

Большинство либеральных экономистов продолжает надеяться на «благотворную силу» снижения налогов. Предполагается, что их сокращение способно содействовать оздоровлению экономики. Высказываются мнения, что замещение бюджетного дефицита валютными резервами при сокращении налогов на капитал даст положительный эффект. Все эти меры подаются под разными соусами, чтобы не говорить о непосредственной выгоде от них для сырьевых корпораций. Однако характер экономического кризиса таков, что снижение налогов сегодня в принципе не способно помочь национальной экономике как целому.

 

Монополиям выгодно платить меньше налогов, но это не имеет никакого отношения к борьбе с кризисом. Для улучшения хозяйственного положения необходимы кардинально иные меры. Пока не будет политики стимулирования спроса, неотделимой от борьбы с безработицей и низкими доходами населения, сбыт будет сокращаться. Налоговые послабления не покроют предприятиям возрастающих потерь. Налоги требуется поднимать, при этом изменив всю направленность экономической политики.

 

Реальная борьба с кризисом остается отдаленной перспективой. Пока же правительство стремится лишь облегчить положение крупного бизнеса, даже не догадываясь о том, куда через год страну приведет дальнейшее «развитие конкуренции».

 

Rabkor.ru

12.03.09

 

 

Падение индустрии

Январь и февраль стали для отечественной промышленности крайне тяжелыми. Несмотря на прославляемые либеральными экспертами успехи «антикризисной» политики государства, дела идут плохо, и «спасительная девальвация» ничего не меняет к лучшему.

 

В январе газета «Ведомости» зафиксировала сокращение промышленного производства в России на 19,9 % по сравнению с декабрем 2008 года. В годовом выражении производство упало на 16 %. Экономика не знала такого спада с 1994 года. Февраль также принес результаты, не внушающие никакого оптимизма. Промышленное производство в стране начало снижаться с лета минувшего года. С октября спад ускорился, подгоняемый снижением мировых цен на сырье и падением продаж внутри страны. Правительство впало в антикризисную лихорадку.

 

Спустя полгода после открытия индустриального падения ситуация в реальной экономике сложилась предельно драматическая. Однако зимние месяцы вселили в правительство некоторый оптимизм. Цены на нефть зафиксировались на одном уровне, а девальвация обеспечила нефтяным гигантам дополнительные выгоды. Хор либеральных экономистов торжественно объявил обесценивание народных доходов чуть ли не гениальным решением, укрепляющим экономику. Однако резкое падение реальных доходов трудящихся помогало лишь узкой группе производителей. Вся остальная промышленность падала без остановки.

 

Русская биржа вянваре-феврале демонстрировала относительно хорошее настроение. Однако на этом фоне сотни тысяч россиян лишались заработка, а тысячи предприятий закрывали свои ворота. Беднеющее население снижало потребление, а ослабленный потребительский спрос не оставлял шансов для индустрии, нацеленной на внутренний рынок. Экспорт тоже снижался. Правительство старалось перевалить всю вину за происходящее на депутатов, отчего-то не спешивших утверждать «гениальный» антикризисный план президента. Прогноз на 2009 год оставался прежним: промышленное производство должно было упасть на 5,7 %. Однако уже в начале марта можно было предполагать, что государственный план индустриального крушения выполнен досрочно.

 

Власти успокаивали себя стабильностью нефтяных цен и уверенностью в бесконечном народном терпении. Массы запасались макаронами и расходовали терпение. Ресурс терпения велик, хотя и не безграничен. Правительство боится локальных вспышек народного гнева, но его безразличие по отношению к промышленности продолжает влиять на перемены в умах, а со временем и в политике.

 

Чем же вызвано столь сильное индустриальное падение в России? Развитие каких глобальных и местных процессов толкает отечественную экономику в пропасть?

 

В мире продолжает снижаться потребительский спрос, и это ведет к сокращению заказов компаний. Сырье оказывается менее востребованным на мировом рынке. Внутри России разворачиваются те же процессы. Падению внутреннего спроса содействует и «антикризисная» девальвация рубля, а также другие меры, подрывающие платежеспособность населения – эмиссия рубля в целом, дискриминация работников по различным признакам, снижающая их вес как полноценных потребителей. Платная медицина и образование высасывают из населения деньги, которые могли бы идти на потребительские товары (включая жилье), стимулируя рост. Существенно и то, что пенсии, стипендии и социальные пособия крайне малы.

 

Правительство пока держится за свой скромный прогноз ослабления индустрии. Но дальнейшее углубление кризиса еще не раз вынудит власти перекраивать оценки будущего. Не исключено, что к началу 2010 года (при сохранении прежней экономической политики) результаты экономического роста 1999–2008 годов окажутся потеряны. Для сдерживания спада необходимо стимулировать потребительский спрос и переориентировать его на внутреннего производителя, оберегаемого протекционистским щитом. Замедление промышленного спада можно ожидать не ранее второй половины 2010 года, когда экономика перейдет в стадию глубокой и продолжительной депрессии. Рост экономики по расчетам, изложенным в докладе ИГСО «Кризис глобальной экономики и Россия» (от 9 июня 2008 года), возможен с 2012–2013 годов. Но ничего не бывает само по себе.

 

Промышленный спад еще только делает первые шаги. Мы в самом начале кризиса, каким бы ужасным это ни казалось. «Тихих гаваней» не будет. Очень тяжело придется сырьевым компаниям и вообще компаниям, ориентированным на экспорт. Сейчас цены на нефть признаются удобными для монополий. Но дальнейшее сокращение спроса опустит их еще ниже. Удержатся только предприятия, без которых общество и государство не могут обойтись: продовольствие, электроэнергетика, сервисные службы. Это не значит, что перспектива голода для миллионов рабочих не станет реальностью.

 

Какие последствия мы получим от столь сильного снижения промышленного производства?

 

Намного больше станет безработных, которым уже теперь крайне трудно добиться ничтожного пособия. Через некоторое время начнутся массовые банкротства. Ресурсы правительства будут расходоваться быстрее. Сегодня власти говорят: золотовалютных резервов хватит на два года. Но, вероятно, их не хватит и до осени. Падение производства вызовет новый виток падения потребления, что обернется дальнейшим сокращением производства. Любые попытки вновь (как в зимние месяцы девальвации) переложить на трудящихся издержки кризиса не облегчат положения компаний. Перспективы падения цены на нефть до 25 долларов за баррель никто не отменял.

 

Массы все еще полагаются на выжидание, надеясь, что компетентности властей хватит для борьбы с «всеобщей бедой». Еще четыре месяца промышленного спада могут подтолкнуть общество к серьезным внутренним переменам. Если народ не принудит власти бороться с кризисом, то ситуация продолжит стремительно ухудшаться.

 

Единственное, что реально способно сдержать кризис, – это отказ от неолиберальной экономической политики. Вместо вступления в ВТО требуется защищать внутренний рынок, проводя интеграционную политику по отношению к странам-соседям и расширяя единый рынок. Необходимо прекратить перекладывать издержки кризиса на население. Необходимы общенациональные социальные, инвестиционные и научные программы. Они должны обеспечивать рост потребительского рынка и промышленного производства для его удовлетворение при ставке на наиболее передовые технологии.

 

Эти меры не имеют ничего общего с «антикризисной» практикой российского государства. Общество нуждается в них, но все прошедшие годы сырьевые корпорации прекрасно обходились без подобных преобразований. Именно поэтому власть не желает идти на них добровольно.

 

Rabkor.ru

12.03.09

 

 

Ставки центробанков планеты

 

Европейский центральный банк (ЕЦБ) пошел на минувшей неделе на новое снижение базовой процентной ставки. Теперь она составляет всего 1,5 % годовых, а не 2 %, как было недавно. Каково значение этого события? Какую кредитную политику проводят главные финансовые власти планеты?

 

Ставка ЕЦБ достигла минимального уровня за всю историю этого учреждения. Федеральный резерв (ФРС) США, Банк Японии и Банк Англии уже приблизили базовую процентную ставку к нулевому значению. Финансовые власти ЕС опасаются следовать их примеру. Глава ЕЦБ Жан-Клод Трише считает: новое уменьшение процентной ставки в Европе не остановит развития кризиса. Критики этой позиции заявляют, что политика ЕЦБ задерживает восстановительный процесс в экономике.

 

В 2009 году ЕЦБ уже дважды снижал стоимость кредитов. В начале года она составляла 2,5 %. В 2008 году уменьшение ставки рефинансирования происходило трижды. Ее значение на начало кризиса соответствовало 4,25 %. Руководство банка Англии, старейшего в мире центробанка, основанного еще в 1694 году, перешло недавно к ставке в 0,5 % (в октябре 2008 года она равнялась 4,5 %). Объявлено о переходе к скупке активов на сумму 75 млрд фунтов стерлингов (105 млрд долларов). Предполагается, что такие меры помогут экономике.

 

Глава британского правительства Гордон Браун призвал весь мир следовать примеру Великобритании и США. По его мнению, выделение средств на дешевые кредиты для бизнеса является способом борьбы с рецессией. Можно ли с этим согласиться?

 

Ставка рефинансирования – процент, под который осуществляется кредитование центральными банками коммерческих институтов. Его снижение облегчает доступ банкам к денежным средствам. Однако это также означает дополнительное вливание денег в экономику сверху (через компании), что чревато ускорением инфляции. Частные институты потому испытывают потребность в дешевых кредитах, что скорость обращения денег в экономике падает. Товары застревают на рынке. Однако наращивание денежной массы, осуществляемое через эмиссию, еще больше ослабляет спрос. Покупательная способность населения падает. Временное облегчение положения финансовых гигантов оборачивается общим углублением кризиса.

 

Снижение ставки рефинансирования – плохой знак. Он свидетельствует о проблемах у банков и неудовлетворительном положении в реальном секторе. Политика ЕЦБ отличается сдержанностью далеко не от большого благоразумия. В Европе кризис развивается медленнее, чем в США и Англии. Соединенные Штаты уже продолжительное время закачивают в финансовый сектор дешевые деньги. Улучшений нет.

 

ЕЦБ не торопится снижать ставку рефинансирования, но все равно будет вынужден идти на это еще и еще. Дефицит денег у банков пересилит страхи перед ослаблением евро. Сейчас европейская экономика отстает от хозяйства США по темпу развития кризиса, но отставание это временное. Как только положение банков в ЕС вновь ухудшится, ставка пойдет вниз. Через некоторое время базовая процентная ставка в ЕС приблизится к 0 %.

 

Кредитная политика России отличается от западной только внешне. Ставка рефинансирования является в РФ не столько инструментом, сколько декорацией. Однако правительство проводит активную эмиссионную политику, накачивая деньгами крупнейшие банки, срезая девальвацией доходы и сбережения граждан во имя священной помощи нефтяным монополиям.

 

Власти России, так же как власти США, Японии, Англии и ЕС, стремятся вливать все больше средств в корпорации и меньше тратить на население. Результатом такой «антикризисной» политики становится дальнейшее сокращение потребительского, а с ним и межотраслевого спроса. Все это вновь и вновь усиливает финансовый голод монополий. США, Великобритания и ЕС в различном темпе снижают ставку рефинансирования. Россия держит ее высоко, но проводит ту же политику, только более избирательно.

 

Политика западных центробанков делает в 2009 году возможными различные взаимные колебания курсов евро, фунта и доллара. Обусловливать их будет в первую очередь темп углубления кризиса. В целом покупательная способность валют продолжит снижаться. Повлияет на это как усиление эмиссии, так и дальнейшее снижение реальных доходов населения. Перспективы рубля еще боле тревожны. Он будет ослабляться как в товарном, так и инвалютном выражении. Новое падение мировых цен на нефть легко может подтолкнуть власти к повторению зимней девальвации.

 

Многие экономисты продолжают рассуждать о возможных выигрышах для мирового хозяйства от всеобщего снижения процентных ставок. Странным образом считается, что если еще и еще повторять безрезультатные меры, то с какой-то попытки они могут вдруг сделаться благотворными. Однако от всеобщего обнуления ставок центробанков никаких преимуществ глобальное хозяйство не приобретет. Временные выигрыши получат лишь крупные коммерческие институты, остро нуждающиеся в платежных средствах. Надолго ли это им поможет? Они теряют возможность получать прибыль естественным образом, но взамен приобретают бесперебойный источник денег. Одновременно возрастает нагрузка на потребителей: не прибегая к эмиссии, большинство государств планеты не в состоянии обеспечить крупные вливания средств в банковский сектор.

 

Перспективы политики низких ставок нетрудно угадать. Они не исцелят экономику от кризиса, но усугубят общее положение. Образуется замкнутый круг, разорвать который не в силах даже такое невообразимое чудо монетаризма, как отрицательная ставка центробанков.

 

Rabkor.ru

25.03.09

 

 

Свой собственный рейтинг

 

Рейтинг России постоянно понижается. Западные агентства суровы – плохие отметки получают страна и компании. Вкладывать деньги в русскую «зону риска» не рекомендуется. Российские власти хотят сами готовить свой рейтинг.

 

Цена оценок зарубежных рейтинговых агентств невелика. Даже после начала мирового кризиса они не переставали раздавать высокие баллы безнадежным бумагам и компаниям. Поддавшись на оценки подобных профессионалов, можно было смело нести экономические потери по полной программе. От рисков агентства спасли только своих, но отнюдь не тех, кто им верил.

 

Теоретически рейтинговые агентства должны добросовестно оценивать платежеспособность эмитентов, надежность долговых обязательств, качество корпоративного руководства, управления активами и прочее. Однако рейтинговые агентства коммерческие организации, не чуждые интересам корпоративных групп и близких правительств. Все это, наконец, осознали и российские власти.

 

Кризис – плохое время для чужых оценок. Не так давно (9 февраля) на заседании президиума Правительства РФ его глава сообщил: российское Министерство финансов наделяется полномочием по аккредитации рейтинговых агентств. Продекларировано, что Россия нуждается в появлении собственных сильных рейтинговых агентств. Необходимо это, как говорят чиновники, чтобы «более полно учитывать специфику российского рынка». Процедуре аккредитации предстоит стать «добровольной, максимально прозрачной и необременительной».

 

Нетрудно догадаться, что стало причиной подобного решения. Правительству и корпорациям надоело получать все время только плохие отметки.

 

Власти нуждаются в собственном механизме оценок коммерческих структур. В условиях кризиса это особенно важно. Рейтинговые агентства – такой механизм выработки оценок, в котором аккредитация является способом отбора наиболее подходящих структур и контроля над ними. Никакой объективности от подобных агентств ожидать не нужно. Но даже если бы они существовали в полной независимости от государства, их оценки наверняка все равно оставались бы заказными.

 

Рейтинговые агентства всюду в мире являются инструментом экономической политики, государственной и корпоративной. Статусу отечественных рейтинговых агентств это не помеха. Но серьезно относиться к их оценкам в деловом мире начнут лишь после того, как выдаваемые рейтинги окажутся более или менее объективными, непротиворечивыми и будут совпадать с выводами наиболее грамотных аналитиков. Для всего этого агентствам потребуются хорошие специалисты. А откуда они их возьмут, непонятно.

 

2008 год показал: профессионалов, умеющих верно оценивать надежность и перспективы бумаг и компаний, в России можно пересчитать по пальцам. Скорее всего, они аккредитованным агентствам и не понадобятся. Сейчас на первом месте для властей и корпораций стоит позитивность оценок, а на их объективность. Объективность остается штучным товаром, за которым обращаться нужно не к агентствам в принципе. Не в этом ли дело?

 

Кризис усиливается: промышленное производство в России сокращается невиданными темпами, банки ненадежны – доля плохих долгов в них возрастает, а поступление средств начинает полностью зависеть от государства. Помогают валютные спекуляции и торговля «бумажным золотом», но общая картина не теряет драматизма. Заводы останавливаются один за другим, вал увольнений продолжает катиться по стране. В тяжелом положении торговые сети, они теряют покупателей. Даже сырьевые монстры не находят красок для прежнего хвастовства. Оснований для оптимизма нет, если не считать основанием самовнушение.

 

Но именно потому, что хозяйственная картина печальна как никогда, и понадобились правительству свои, проверенные, оценщики. Помогут ли они на деле, выставляя хороший рейтинг компаниям в очевидно плохом положении? Убедят ли кого-нибудь эти рейтинги?

 

Власти рассчитывают: хорошие рейтинги российских компаний помогут привлечь капиталы, реализовать ценные бумаги, получить кредиты. Определять свой собственный рейтинг чрезвычайно удобно. Но в условиях тяжелейшего кризиса это еще и необычайно неубедительно.

 

Rabkor.ru

01.04.09

 

 

Когда закончится кризис?

Неолиберальные институты наконец перестали пичкать общество фальшивым оптимизмом – официозный «позитив» потерял убедительность. Всемирный банк представил новый прогноз, означающий не столько открытие, сколько капитуляцию перед действительностью. Именитые экономисты тоже обнаружили на второй год кризиса плохую перспективу.

 

В 2009 году мировая экономика сократится, считают специалисты Всемирного банка. Демонстрируя свои знания, они отмечают, что произойдет это «впервые после Второй мировой войны» (множество кризисов оставлено неолиберальными экономистами за скобками истории). Всемирный банк обещает также «впервые за 30 лет» уменьшение объемов мировой торговли. С чудовищным опозданием в 94 из 116 развивающихся стран констатируется замедление темпов хозяйственного роста. В реальности уже много месяцев происходит экономический спад, дна которого не видно.

 

Американский миллиардер Уоррен Баффет заявил телекомпании CNBC: экономика США лежит в руинах. Положение это, по его словам, не изменится в 2009 году. Нобелевская звезда неолиберальной мысли Роберт Манделл считает, что до середины 2009 года ситуация в глобальном хозяйстве будет ухудшаться, но полагает, что если Федеральная резервная система продолжит вливания в экономику США, экономика может начать восстанавливаться еще в третьем квартале текущего года. Снова и снова предлагается раздавать деньги компаниям, увольняющим персонал, срезающим зарплаты и тем самым добивающим потребителей.

 

Вице-премьер и министр финансов РФ Алексей Кудрин, суливший России в 2008 году много пользы от кризиса, полагает, что дно экономического падения в мире придется на конец 2009 года. «Раньше, чем через три года, выхода из кризиса, думаю, не произойдет», – отмечает он. Как и другие «видные экономисты», Кудрин не может дать ответ, что же приведет к окончанию «непонятного» бедствия, невесть откуда взявшегося на фоне таких хороших прошлогодних цен на сырье.

 

Либеральные умы ждут избавления от кризиса как чуда, все время отодвигая момент его кончины на более поздний срок. При этом они неизменно полагают, что кризис сам исцелит себя, минует сам по себе, без перемен в экономической политике. То есть он просто пройдет пик и пойдет на спад. Рассуждения необычайно наивные, но вполне подходящие «финансовым гениям» современности. В расчет не принимается, что и кризис 1929–1933 годов, и кризисная полоса 1970-х, и даже очень важный, но малозаметный кризис 1948–1949 годов потребовали крупных перемен в экономической политике.

 

Каковы вероятные сроки завершения кризиса на самом деле? Вопрос этот чрезвычайно важен для всех, кому государство не стремится помочь.

 

В соответствии с разрабатываемой специалистами Института глобализации и социальных движений (ИГСО) теорией смены волн Кондратьева, длинной цикличности капитализма, кризис продлится не менее пяти лет. В 2008 году он прошел стадию биржевого падения. В 2009–2010 годах произойдет колоссальный промышленный спад. Затем начнется депрессия, причем продолжительность ее будет зависеть от проводимой антикризисной политики. Этот период способен занять 2011–2013 годы, однако он может оказаться и более длительным. Известно, что царская Россия вышла из большого кризиса 1899–1904 годов лишь в 1907 году. Депрессия оказалась очень продолжительной и полной политических потрясений.

 

Многое в силе кризиса зависит от антикризисной политики, вернее, от начала реальной борьбы с кризисом. Все, что делается сейчас в России и мире по неолиберальным рецептам, лишь усиливает спад. Глубина и продолжительность кризиса, считают в ИГСО, определяются противоречиями, его породившими: дальнейшее развитие мировой экономики по старому пути невозможно. Требуется революция в энергетике, технологиях, нужны меры по развитию потребления, науки, социальной сферы. Для новой экономики требуется новый уровень интеллектуального развития людей.

 

Чтобы начался выход из кризиса, российское общество должно побороть нежелание властей менять экономическую политику. Означает ли это неизбежность новых политических потрясений? Неолиберальная экономика перестала функционировать, а это даже самого послушного гражданина ставит перед выбором между отсутствием перспектив или борьбой за свои интересы. Трудящимся рано или поздно придется принять решение.

 

Россия погружается в кризис быстрее многих других стран, хотя еще год назад «видные экономисты» обещали обратное. В 2009–2010 годах нашу страну ожидает необычайно тяжелая полоса – полоса хозяйственного падения. Однако мечтать о том, что без смены экономической политики кризис завершится через три года, могут лишь недалекие «видные экономисты», обещавшие, что страна будет островком стабильности или вообще спасет мировую экономику своими резервами. Депрессия после глубокого падения – это не выход из кризиса, а продолжительное пребывание на дне.

 

Миллионы людей на планете по-прежнему ожидают избавления кризисных бед со стороны высокопоставленных существ в пиджаках. Президенты и премьеры на многочисленных встречах деловито рассуждают о глобальной стратегии хозяйственного спасения. Возможна ли она?

 

Корпоративные противоречия на планете так велики, что глобальная стратегия преодоления кризиса пока может быть лишь мечтой. Правительства продолжают компенсировать убытки монополий раздачей денег. Трудящиеся брошены и забыты. Им предложено ждать, пока «видные экономисты» с видом спасителей рассуждают о том, когда же кризис пройдет сам собой.

 

Реальная борьба с кризисом возможна в процессе слияния экономик регионов планеты в единое хозяйственное целое. В одиночку государствам, особенно небольшим, не на что рассчитывать. Но главное не в этом: остановить кризис такие страны, как США, Бразилия или Россия, могут и сами по себе, однако дальнейшее развитие потребует интеграции рынков при общем протекционизме и политике поддержки потребления. Именно этого не желает допустить власть в России. Однако лишь рост платежеспособного спроса населения способен подтолкнуть экономику к оживлению.

 

Необходимо требовать увеличения пенсий. Их минимальный размер не должен опускаться ниже 500 евро (22 500 рублей). Пособие должно быть гарантировано каждому безработному. Его максимальный размер сейчас упирается в сумму, чуть более 100 евро (4900 рублей). Самое малое пособие по безработице должно составлять 400 евро (18 тысяч рублей). Нужно установить минимальную зарплату в размере 500 евро. Рабочая неделя должна быть повсеместно сокращена до 30 часов, чтобы обеспечить максимальную занятость. Требуются программы по созданию новых рабочих мест, перевооружению индустрии, развитию науки и культуры. Российскому производству должен быть обеспечен сбыт на внутреннем рынке.

 

Только такие требования могут заставить правительство всерьез взяться за борьбу с кризисом, перестать раздавать деньги монополиям, девальвировать сбережения и доходы населения. Не стоит ждать чудес от «видных экономистов» в правительстве. Они сами надеются лишь на чудо.

 

Без нажима снизу время даже самой осторожной антикризисной политики придет совсем не скоро.

 

Rabkor.ru

02.04.09

 

 

Кривая вывезет?

 

Кризисы традиционно принято описывать с помощью U-образной траекторий. Первая фаза – падение, вторая фаза – дно (депрессия), третья фаза – подъем. Все очень просто и все предельно понятно. Сперва экономика растет, затем наступает кризис – и она падает, затем снова растет. Кажется, будто это естественный закон вроде законов физики или химии. Некоторые либеральные «ученые» даже умудряются писать книги о том, как бы расцвели древние цивилизации, знай они этот порядок и чудотворность свободного рынка.

 

Экономисты очень любят рисовать U-образную кривую, словно она многое объясняет. В реальности кривая лишь описывает, но не объясняет кризисы. Не в силах красивая траектория рассказать и о том, почему и на какой временной стадии спад останавливается или возобновляется рост. Все это раскрывают только конкретные условия. Они же демонстрируют, что спад или подъем не непрерывны, а имеют периоды ускорения, замедления и обратного хода.

 

Законы экономики порождены отношениями людей, они объективны, но не имеют ничего общего с законами природы. Тот или иной тип экономики порожден обществом. Рынок в истории также не одинаков. В рабовладельческом мире – один, в феодальном – другой. Капитализм времен свободной конкуренции знает один рынок, монополистический капитализм – совершенно от него отличный. Отличаются и капиталистические кризисы.

 

Для описания текущего кризиса U-образная кривая уместна, но это не должно успокаивать. Да, переход к экономическому росту неизбежен. Однако он не произойдет сам по себе. Закономерность общественных явлений не отменяет участия в них людей. Поэтому не следует преждевременно констатировать дно или начало нового подъема. Стабилизация цен на нефть и оптимизм чиновников на фоне нищающих масс – еще не победа над кризисом, столько раз предсказанная «гениями» монетаризма. Впоследствии кризис так и будет выглядеть: спад, депрессия, оживление. Однако сколько займет каждая из фаз и насколько глубоким будет падение, зависит от антикризисной политики. Пока же для всего мира можно прогнозировать очень глубокое падение и длительную депрессию.

 

Что ожидает экономику России в 2009 году?

 

Сейчас национальное хозяйство пользуется плодами некоторой стабилизации. Цены на нефть держатся на относительно высоком уровне. Это не значит, будто падение производства прекратилось, хотя спад несколько замедлился. В финансовом секторе проблемы также накапливаются. Предприятия просрочивают платежи, банки готовятся к новому падению денежных поступлений. Есть некоторое торможение процессов, в котором многие видят положительные признаки. Однако вслед за паузой должно последовать новое падение, после которого также возможна некоторая стабилизация. U-образная траектория – это идеализация процесса. Полоса спада неравномерно волнообразна.

 

Новый виток падения подготовляется непреклонным сокращением спроса, которое констатируют практически все сегменты глобальной экономики. Падение спроса внутри России даже усилено «спасительной» девальвацией. Оно продолжится. На внешнем рынке также произойдет снижение продаж, а цены на сырье вновь снизятся. Продавцы жилья уже начали сдавать позиции, сфере услуг предстоит столкнуться с новым оттоком клиентов – на ней будут экономить больше всего. Промышленность потребует наращивания государственной помощи. Пока власти не пытаются развивать или поддерживать внутренний рынок (девальвация рубля была направлена против него), однако им придется больше средств расходовать на поддержание индустрии.

 

В феврале, если верить российской статистике, количество безработных росло медленнее, чем в другие месяцы. Однако завершение периода относительной стабильности даст толчок для новых увольнений. Стабилизацию обеспечила накачка монополий государственными деньгами. Израсходовав их, компании не ощутят облегчения. Для этого нет объективных причин. Вновь усилятся увольнения.

 

Экономисты расходятся в оценках. Одни заявляют, что экономика все еще спускается к дну, другие полагают, что глобальное хозяйство переживает стагнацию, за которой последует рост. Некоторые уже основательно готовятся к нему, раздают оптимистические обещания. Но кризисом управляет не закон кривой, а закономерность общественного развития. Для продолжения спада требуются серьезные перемены. Но именно этих перемен стремятся избежать верхи, надеясь, что кривая вывезет.

 

Экономическую ситуацию в России можно основательно стабилизировать, а затем улучшить, лишь перейдя на государственном уровне к политике развития внутреннего рынка. Сокращающийся внешний спрос необходимо заменить растущим внутренним. В стране требуется обеспечить максимальную занятость. Необходимо поднять зарплаты, резко повысить пенсии, увеличить пособия по безработице. Нужно развернуть масштабные государственные программы: дороги, жилищное строительство, образование и наука. Параллельно требуется защитить внутренний рынок таможенными барьерами. Все, что может производиться в стране, должно в ней производиться, а не импортироваться. Поднимая спрос и защищая промышленность, можно повысить производство. Новые технологии, невозможные без вложений в образование и науку, ускорят хозяйственный подъем.

 

Все это не случится по воле кривой. Меры, способные вытащить экономику, направлены одновременно на улучшение жизни трудящихся. Именно по этой причине они не приняты до сих пор. Власти и большой бизнес надеются на кривую.

 

Rabkor.ru

11.04.09

 

 


Дата добавления: 2018-02-15; просмотров: 734; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:






Мы поможем в написании ваших работ!