Преемственность по мужской линии 8 страница
У следующего входа она остановилась.
— Вот мы и пришли, — сказала она.
Это был простой, скромный дом. Выглядел он очень старым, не смотря на безупречный фасад и недавно выкрашенные оконные рамы. Я поискала глазами табличку с фамилией, но мама быстро запихнула меня внутрь и подтолкнула к лестнице на второй этаж. Две молодые женщины, которые вышли нам навстречу, приветливо поздоровались.
— И всё-таки, где это мы?
Мама не отвечала. Она нажала на кнопку звонка, поправила пиджак и откинула волосы с лица.
— Не бойся, родная моя, — сказала она. Я не поняла, говорит она это мне или себе самой.
Дверь отворилась с лёгким гудением и мы вошли в светлую комнату. На вид она была обычным офисом. Шкафы, полные папок, письменный стол, телефон, факс, компьютер…
Светловолосая женщина средних лет выглядела вполне обычно. Только очки были немного страшноватые, чёрные как смола, с такой широкой оправой, что лица почти не было видно.
— Чем могу быть полезна? — спросила она. — Ах, это вы, мисс… миссис Монтроуз?
— Шеферд, — поправила её мама. — Я вышла замуж и не ношу больше девичью фамилию.
— О, конечно, — женщина улыбнулась. — Но вы ничуть не изменились. Я бы узнала вас везде и всюду по вашим волосам, — её взгляд соскользнул на меня. — Это, вероятно, ваша дочь? В отца пошла, правда? Как там поживает…
Мама оборвала её на полуслове.
— Миссис Дженкинс, мне нужно срочно поговорить с моей матерью и мистером де Виллером.
|
|
|
— Боюсь, ваша мать и мистер де Виллер на важном совещании, — миссис Дженкинс с сожалением улыбнулась. — А много у вас…
Мама снова перебила её:
— Я хочу присутствовать на этом совещании.
— Но… Вы же знаете, что это невозможно.
— Значит, сделайте так, чтоб стало возможным. Скажите, со мной рубин.
— Что-что? Но ведь… — миссис Дженкинс переводила удивлённый взгляд с меня на маму.
— Просто делайте, что вам говорят, — моя мама никогда ещё не выглядела такой уверенной.
Миссис Дженкинс вышла из-за стола.
Она рассматривала меня с головы до пят. Мне стало так неуютно. На мне всё ещё была неуклюжая школьная форма. Волосы я сегодня не помыла, а просто собрала в хвостик и затянула резинкой. И не накрасилась тоже. (Красилась я вообще очень редко.)
— Вы в этом уверены?
— Конечно, уверена. Думаете, я могу себе позволить так глупо шутить? Пожалуйста, поспешите, дело не терпит отлагательств.
— Ждите здесь, — миссис Дженкинс развернулась и исчезла между двух шкафов за внутренней дверью.
— Рубин? — повторила я.
— Да, — сказала мама. — Каждому из двенадцати путешественников во времени присвоено имя определённого драгоценного камня. Ты — рубин.
— Откуда ты знаешь?
|
|
|
— Опал и янтарь — это первая пара,
Агат задаёт в си-бемоле, он с волчьим оскалом,
Вступает с напевом аквамарин,
Следом за ним изумруд и цитрин,
Близнецы-карнеолы, они в скорпионе, два братца,
Нефрит, номер восемь, засыпать и дать настояться,
В ми-мажор затянул турмалин,
Сапфир — светлый фа, тот, что прямо за ним,
Далее, гордою поступью льва,
Алмаз, это семь, и одиннадцать — два.
Время — опасней реки не найти,
Рубин — вот конец и начало пути.
Мама грустно улыбнулась мне:
— Я до сих пор помню его наизусть.
Пока она читала, у меня мурашки поползли по коже. Это нечто выглядело не как стих, а скорее, как заклинание. В сказочных фильмах злые ведьмы приговаривают что-то подобное у своих горшков с тайным зельем.
— Что это значит?
— Просто анаграмма, составленная и зарифмованная мудрыми людьми, для того, чтобы усложнить и без того сложные понятия. «Двенадцать цифр, двенадцать путешественников во времени, двенадцать тональностей, двенадцать предков, двенадцать шагов к изготовлению философского камня…»
— Философского камня? Что ещё за…? — я осеклась и глубоко вздохнула.
Хватит уже, всё время задаю вопросы, и ни на один из пока не получила нормального ответа. С каждым последующим всё больше запутываюсь.
|
|
|
Мама тоже, казалось, не горела желанием отвечать. Она выглянула из окна.
— Здесь совсем ничего не поменялось. Время словно остановилось.
— Ты часто бывала здесь раньше?
— Мой папа иногда брал меня с собой, — сказала мама. — В этом отношении он был чуть добрее матери. Да и что касается всяких тайн — тоже. Маленькой мне тут очень нравилось. А потом, когда Люси… — она вздохнула.
Я боролась с собой всего минуту, но потом любопытство победило.
— Бабушка Мэдди сказала, что Люси — путешественница во времени. Поэтому она решила сбежать из дому?
— Да, — сказала мама.
— А куда она убежала?
— Этого не знает никто, — мама снова погладила меня по голове. Ей явно было не по себе, я никогда не видела, чтобы она так сильно нервничала. Если бы я сама не волновалась, то обязательно пожалела бы её.
Мы немножко помолчали. Мама снова выглянула из окна.
— Значит, я — рубин, — сказала я. — Это такой красный, да?
Мама кивнула.
— А Шарлотта какой камень?
— Никакой, — сказала мама.
— Мам, а у меня, случайно, нет какой-нибудь сестры-близняшки, о которой ты забыла мне рассказать?
Мама повернулась ко мне и усмехнулась:
— Нет, доченька, сестры-близняшки у тебя нет.
— Ты уверена?
|
|
|
— Да, на сто процентов. Я там тоже была, когда ты рождалась. Забыла?
Откуда-то раздались шаги. Они приближались.
Мама приосанилась и глубоко вздохнула.
В дверь вошла всё та же очкастая, а вместе с ней — тётя Гленда. За ними семенил маленький лысый старичок.
Тётя Гленда выглядела рассерженной.
— Грейс! Миссис Дженкинс утверждает, что ты сказала..
— Всё правильно, — сказала мама. — И у меня нет никакого желания тратить драгоценное время Гвендолин на то, чтобы убеждать тебя в своей правоте. Мне срочно нужно попасть к мистеру де Виллеру, Гвендолин нужно как можно скорее внести в хронограф.
— Но это же… полная чушь! — тётя Гленда почти перешла на крик. — Ведь Шарлотта…
— Ещё не прыгнула, верно? — моя мама повернулась к маленькому толстому джентльмену. — Простите, я помню, мы знакомы, но не могу вспомнить вашего имени.
— Джордж, — сказал он. — Томас Джордж. А вы — младшая дочь леди Аристы, Грейс. Я вас прекрасно помню.
— Мистер Джордж, — сказала мама. — Конечно! Вы гостили у нас в Дархеме после рождения Гвендолин. Это она — рубин, которого недоставало.
— Этого не может быть! — пискляво возразила тётя Гленда. — Это невозможно! У Гвендолин не та дата рождения. И вообще, она появилась на свет на два месяца раньше срока. Недоношенный, недоразвитый ребёнок. Вы только посмотрите на неё.
Мистер Джордж последние несколько секунд только этим и занимался. Он изучал меня приветливым взглядом светло-голубых глаз. Я изо всех сил старалась смотреть по сторонам и не показывать, как мне неловко.
Недоношенный, недоразвитый ребёнок! У тёти Гленды явно не все дома! Во мне уже было почти метр семьдесят росту, а лифчик я носила второго размера. И скоро, между прочим, собиралась переходить на третий.
— Вчера она прыгнула в первый раз, — сказала мама. — Я просто хочу, чтобы с ней ничего не случилось. С каждым неконтролируемым прыжком риск увеличивается.
Тётя Гленда показательно засмеялась:
— Не берите в голову. Это просто ещё одна тщетная попытка перетянуть одеяло на себя.
— Гленда, помолчи! Я бы ничего так не желала, как оставаться подальше от всего этого и уступить твоей Шарлотте неблагодарную роль подопытного кролика для одержимых псевдоучёных, которые помешаны на эзотерике и тайных знаниях! Но унаследовала этот идиотский ген вовсе не Шарлотта, а Гвендолин! — мамин взгляд горел яростью и презрением. — Это тоже было для меня полнейшим открытием.
Мистер Джордж тихо засмеялся:
— Да, вы о нас не лучшего мнения, миссис Шеферд.
Мама пожала плечами.
— Нет, нет, нет! — тётя Гленда в изнеможении рухнула на стул. — Не могу больше слушать эту ерунду. Она ведь даже на свет появилась не в предсказанный день. И вообще родилась недоношенной!
Эта деталь с моей недоношенностью явно казалась ей чрезвычайно важной.
Миссис Дженкинс прошептала:
— Может, чашечку чая, миссис Монтроуз?
— Ах, вы тут со своим чаем… — отмахнулась тётя Гленда.
— Желает кто-нибудь чаю?
— Нет, спасибо, — сказала я.
Мистер Джордж тем временем продолжал исследовать меня своими бледно-голубыми глазами.
— Итак, Гвендолин, ты уже прыгала во времени?
Я кивнула.
— И куда же, позволь узнать?
— Туда, где в то время находилась, — сказала я.
Мистер Джордж улыбнулся.
— Я имел в виду, в какое время.
— Без малейшего понятия, — я нахохлилась. — Там нигде не было написано, в каком я году. А сказать мне никто не пожелал. Послушайте, я не хочу! Я хочу, чтобы это прекратилось! Не могли бы вы сделать так, чтобы это прекратилось?
Мистер Джордж не ответил.
— Гвендолин появилась на свет на два месяца раньше срока, — сказал он как будто сам себе. — Восьмого октября. Я лично проверял свидетельство о рождении и запись в книге регистрации. Ребёнка я тоже проверял.
Я задумалась над тем, что же можно проверить у такого маленького ребёнка. Настоящий он или нет?
— Она родилась вечером седьмого октября, — сказала мама и голос её немного задрожал. — Мы подкупили акушерку, чтобы она записала другое время.
— Но почему? — мистер Джордж, казалось, понимает так же мало, как и я.
— Потому что… после того, что случилось с Люси, я хотела уберечь своего ребёнка от этих перипетий. Я хотела защитить её, — сказала мама. — И молилась, чтобы ген унаследовала вовсе не она, чтобы седьмое октября оказалось простым совпадением, чтобы ген проявился у Шарлотты. В сущности, все надежды были на неё, когда Гленда родила девочку.
— Только не ври! — вскрикнула тётя Гленда. — Ты всё подстроила! Твой ребёнок должен был родиться в декабре, но ты ускорила беременность и пошла на рискованные преждевременные роды, лишь бы родить в тот же день, что и я. Но тебе это не удалось! Твоя дочь появилась на свет на один день позже. Я так смеялась, когда узнала.
— В общем-то, доказать это не сложно, — сказал мистер Джордж.
— Фамилию акушерки я забыла, — сказала мама поспешно. — Помню только, что звали её Дон. Да это и неважно.
— Ха, — сказала тётя Гленда. — Я бы тоже так говорила на твоём месте.
— Фамилия и адрес акушерки указан в наших записях, — мистер Джордж повернулся к миссис Дженкинс. — Это важно, наведите, пожалуйста, справки.
— Не нужно, — сказала мама. — Оставьте бедную женщину в покое. Она получила от нас совсем немного денег.
— Мы только хотим задать ей пару вопросов, — сказал мистер Джордж. — Прошу вас, миссис Дженкинс, выясните, где она сейчас живёт.
— Уже бегу, — сказала миссис Дженкинс и снова исчезла за дальней дверью.
— Кто ещё об этом знает? — спросил мистер Джордж.
— Только мой муж знал, — сказала мама. В её голосе зазвучали заносчивость и радость. — А его вам допросить уже не удастся. Он, увы, умер.
— Я знаю, — сказал мистер Джордж. — Рак крови. Сожалею, — он расхаживал по комнате из стороны в сторону.
— Скажите, а когда это началось?
— Вчера, — сказала я.
— Трижды за прошедшие двадцать часов, — сказала мама. — Мне страшно за неё.
— Уже трижды! — мистер Джордж остановился. — А когда в последний раз?
— Примерно час назад. Примерно.
С тех пор, как всё начало случаться с такой скоростью, мне казалось, что я теряю чувство времени.
— Тогда у нас есть ещё маленький перерыв, чтобы всё подготовить.
— Вы же ей не верите? — сказала тётя Гленда. — Мистер Джордж! Вы знаете Шарлотту. А сейчас посмотрите на эту девочку и сравните её с моей Шарлоттой. Вы что, действительно поверили, что перед Вами номер двенадцать?
Магией ворона он окрылён,
Венчает он Круг и Начало Времён.
Вы в это верите?
— Ну, такой шанс есть всегда, — сказал мистер Джордж. — Хотя ваше объяснение кажется мне более чем подозрительным, миссис Шеферд.
— Пусть так, — холодно ответила мама.
— Если бы вы действительно хотели защитить своего ребёнка, то не оставляли бы его в неведении на столько лет. Это очень опасно, прыгать во времени безо всякой подготовки.
Мама кусала губы.
— Просто я надеялась, что Шарлотта — та самая…
— Она и есть та самая! — крикнула тётя Гленда. — Уже два дня у неё все симптомы. Это может случиться в любой момент. Может, это происходит именно сейчас, пока мы с вами теряем время на то, что выслушиваем наглую ложь моей завистливой сестрицы.
— Гленда, включи-ка мозг для разнообразия, а? — сказала мама. Вдруг голос у неё стал очень усталым. — Зачем нам выдумывать всё это? Ну кто, кроме тебя, пожелает такую судьбу своему ребёнку?
— Я продолжаю настаивать, что… — тётя Гленда вдруг остановилась, не досказав, на чём же она настаивает. — Скоро выяснится, что это просто зловредная чепуха. Однажды она уже хотела всё испортить, и вы знаете сами, мистер Джордж, к чему это привело. Цель близка, мы не можем позволить себе оступиться.
— Всё не так просто, — сказал мистер Джордж.
— Следуйте за мной, миссис Шеферд. И ты, Гвендолин.
Усмехнувшись, он продолжал:
— Без паники!
~~~
О время! Когти льва, чуть стар, тупи нещадно,
Земные существа земле и предавай,
У тигра зубы рви из пасти кровожадной
И феникса в крови его же сожигай.
Уильям Шекспир. Сонет XIX[4]
Глава седьмая
Нас провели по лестнице наверх. Затем мы перешли по длинному коридору, который петлял то вправо, то влево, то спускался на пару ступенек вниз, то поднимался вверх. Вид из окон, мимо которых мы шли, всё время менялся. Сначала мы глядели на большой сад, потом на какое-то здание, а после на задний дворик.
Путь, казалось, длился вечно. Сперва мы шли по паркету, потом его сменили каменный пол и мозаики на стенах. Позади нас оставалось множество запертых дверей. Стулья были составлены вдоль коридора бесконечными рядами. На стенах красовались картины в широких рамах. Вдоль возвышались шкафы, заполненные книгами в кожаных переплётах и фарфоровыми фигурками, статуями и рыцарскими доспехами.
Всё это очень напоминало музей.
Тётя Гленда бросала на маму ядовитые взгляды.
Мама же пыталась не замечать свою сестру, насколько это было возможно. Она побледнела и вообще выглядела напряжённо. Мне так хотелось взять маму за руку, но тогда бы тётя Гленда поняла, как сильно я боюсь. А этого мне сейчас хотелось меньше всего.
Нет, невозможно: не могли мы всё ещё находиться внутри этого же дома. Как подсказывала моя интуиция, мы прошагали как минимум через три здания, пока мистер Джордж, наконец, не остановился и не постучал в дверь.
Зал, в который мы попали, был полностью обит тёмным деревом, прямо как наша столовая. Даже на потолке были тёмные балки. Всё было украшено изящной резьбой, иногда цветной, иногда однотонной. Мебель тоже была тёмной и массивной.
Наверное, комната должна была бы выглядеть мрачной и грозной, но сквозь высокие окна в неё струился солнечный свет и открывался вид на цветущий сад. За каменной оградой можно было даже различить, как сверкает в лучах Темза.
Приветливым и весёлым был не только вид из окна и солнечный свет. Даже резные потолки и стены излучали что-то радостное. Хотя без нескольких жутких рож и черепов на них не обошлось. Казалось, узоры вот-вот оживут. Лесли была бы в полном восторге — всего тут было трогать-не перетрогать: старинных узоров, весёлых звериных голов и бутонов-обманок, так похожих на настоящие цветы. За каждым из них могло оказаться потайное устройство. Со стен комнаты за нами наблюдали крылатые львы, соколы, звёзды, планеты и солнца, драконы, единороги, эльфы и феи, корабли и деревья. Казалось, будто резные звери вот-вот спрыгнут со стены в комнату.
Самым впечатляющим был дракон на потолке, который словно бы парил над нами. Расстояние от его острого хвоста до большой чешуйчатой головы было метров семь, не меньше. Я едва смогла оторвать от него взгляд.
Как же прекрасно всё это выглядело! От удивления я почти забыла, зачем мы здесь, и то, что в этом зале мы были не одни. Все присутствующие совершенно опешили, когда мы вошли.
— Кажется, у нас возникли непредвиденные трудности, — заметил мистер Джордж.
Леди Ариста, которая, гордо приосанившись, стояла у окна, сказала:
— Грейс! Разве тебе не надо быть сейчас на работе? А Гвендолин в школе?
— Мы бы с удовольствием… — ответила мама.
Шарлотта сидела на диване, прямо под прекрасной русалкой, у которой хвост состоял из множества филигранно вырезанных чешуек, раскрашенных во все возможные оттенки от тёмно-синего до бирюзового. К широкой каминной решётке прислонился какой-то мужчина. На нём был чёрный костюм с иголочки и очки в чёрной оправе. Даже галстук — и тот был чёрным. Мужчина поглядывал на нас откровенно хмуро. Мальчик лет семи крепко держался за его пиджак.
— Грейс! — из-за письменного стола поднялся высокий мужчина. У него были седые кудрявые волосы, которые львиной гривой спадали на широкие плечи. Глаза его были выразительного золотисто-коричневого цвета, напоминавшего блеск янтаря.
Лицо его выглядело намного моложе, чем можно было ожидать, посмотрев на седые волосы. Это было одно из тех лиц, забыть которое невозможно. Настолько оно было притягательно. Когда мужчина улыбнулся, обнажились его красивые белые зубы.
— Грейс. Как давно мы не виделись, — он обошёл вокруг стола и подал маме руку. — Ты ни капли не изменилась.
К моему удивлению, мама покраснела.
— Спасибо. То же можно сказать и о тебе, Фальк.
— Я поседел, — мужчина пренебрежительно махнул рукой.
— Это тебе к лицу, — сказала мама.
Эй! Что происходит! Она что, заигрывает с этим дядькой?
Его улыбка стала ещё шире, затем он перевёл свой янтарный взгляд с мамы на меня. Снова я почувствовала себя не в своей тарелке. Меня опять внимательно разглядывали. Эти глаза были действительно очень странными. Они могли бы принадлежать волку или дикой кошке. Мужчина протянул мне руку:
— Я — Фальк де Виллер. А ты, должно быть, дочь Грейс, Гвендолин, — его рукопожатие было крепким и сердечным. — Первая не рыжая девочка из семейства Монтроузов, которую я знаю.
— У меня папин цвет волос, — смущённо сказала я.
— Давайте, может, перейдём к делу? — сказал человек в чёрном, который стоял у камина.
Фальк де Виллер отпустил мою руку и подмигнул мне.
— Пожалуйста.
— Моя сестра в очередной раз хочет облапошить нас, — сказала тётя Гленда. Было видно, как она едва сдерживается, чтобы не закричать. — А мистер Джордж меня выслушать не пожелал. Она утверждает, что Гвендолин — Гвендолин! — уже три раза совершила прыжок во времени. Она знает, что доказать обратное невозможно, поэтому Грейс на скорую руку выдумала подходящую к случаю сказочку, которая объясняет, почему девочка родилась в неправильный день. Я хотела бы напомнить о том, что произошло семнадцать лет назад, и что Грейс проявила себя тогда не с лучшей стороны. Сейчас, когда цель так близка, я вовсе не удивлюсь, что она вдруг является сюда и пытается сорвать всё предприятие.
Леди Ариста отошла от окна и приблизилась к нам.
— Грейс, это правда? — выражение лица у неё как всегда было строгое и не терпящее возражений. Иногда я задавалась вопросом, может, это из-за туго зачёсанных назад волос, которые сковывают мышцы лица. Наверное, эти мышцы всегда были зажаты на одном месте. Только глаза двигались, если бабушка была чем-то озабочена. Как сейчас.
Дата добавления: 2018-02-15; просмотров: 325; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!