Мечает начало временного промежутка (продолжитель- 15 страница
острыми глазками, рассказывала Марусе баба Рая. – Уже
ушли все, одна пьянь да бичи в поселке остались, а я все
ждала, дура старая, что вспомнят начальники в больших
кабинетах про нас, стыдно им сделается. Школу блюла, ни
дощечки отломить не давала, ни стеклышка разбить. Все
165
думала: вот оживет поселок, люди приедут, детушек наве-
зут… Не дождалась. Так-то вот. А потом уж жуть потекла из
тайги невидимая. Тех, кто в поселке, в «Алых»-то «зорях»
остался, корежить она принялась, дурное наружу выни-
мать, хорошее прочь смывать. Грех взяла я на душу, дочка.
Со зла спалила школу-то. И ушла. Здесь вот теперь живу.
Здесь и помру.
Из слов старушки Маруся понимала едва ли половину, но у
нее сжалось сердце, когда она услышала последние слова бабы
Раи.
– Нет, ну что вы! Вы еще очень молодо выглядите… – по-
пыталась девочка утешить хозяйку и замолчала на полуслове,
поняв, насколько нелепо звучат ее утешения.
– Странная ты, – улыбнулась баба Рая. – Сердечко у тебя зо-
лотое, а ты его прячешь, боишься, что увидит кто, колешься,
как ежка. Слово доброе в кои веки сказала – и сама застыди-
лась. Ну да это ничего, это пройдет…
И тут же спохватилась:
– Ох, заболтала я вас, а вам с дороги отдохнуть нужно –
путь-то впереди еще неблизкий.
Хотела Маруся спросить, откуда старушка знает про неблиз-
кий путь, но тут почувствовала такое неодолимое желание
лечь и закрыть глаза, что не помнила даже, как до лежанки
|
|
|
добралась и провалилась в сон...
3
Котелок опустел. Вкусная, наваристая похлебка у бабы Раи!
Сразу и не поймешь, из чего она. Вроде без мяса – Уф вон ел
так, что за ушами трещало.
– Спасибо, – сказала она, откладывая ложку.
– На здоровьичко, девонька, на здоровьичко, – закивала
баба Рая. – Пора вам, что ли?
166
– Да, идти надо, – Маруся встала из-за стола, приблизилась
к спящему Илье. Она не знала, что с ним делать – будить, брать
с собой? Или…
Старушка словно ждала этого момента – подошла, взяла де-
вочку за руку:
– Ты за него не волнуйся, дочка. Пусть он у меня отлежится.
А как на ноги встанет – заберут его…
– Кто заберет?
– Те, кто тебя сюда отправил. Так-то вот.
– Откуда вы знаете…
Баба Рая засмеялась мелким старческим смехом.
– Умею я, девонька, видеть и прошлое и будущее. Много
чего умею.
– У вас тоже есть предмет?! – вырвалось у Маруси.
– Это ты про зверюшек железных? Нет, дочка, с этими
игрушками – баловство одно. Ни к чему мне. Да и ты свои от-
дала бы лучше от греха в надежные руки.
– Откуда… – Маруся прикусила язык: «Ну что я заладила
«откуда» да «откуда»? Ясно же – этой бабе Рае все известно. А
про какие надежные руки она говорит?»
– Про те, что добро творят и зла не ведают, – ответила на
|
|
|
невысказанный вопрос старушка.
– Это Нестор? Бунин? Папа? – торопливо зачастила Мару-
ся.
Баба Рая молча покачала головой, пожевала губами, словно
с укоризной, наконец сказала:
– Вот и мама твоя такая же: все спрашивала да спрашива-
ла.
– Вы видели мою маму?! – вскинулась Маруся.
– Ты ж по ее следочкам идешь. Была, была она здесь, вот так
же насупротив меня сидела. Так-то вот.
– А где она сейчас? Она живая?
– Ушла к прозрачным, что за пустошью живут, к Синей Горе.
167
Все, девонька, больше ничего сказать не могу…
– Почему?
– Каждый сам свою судьбу ладит. Если я тебе будущность да
прошлость открою, получится, не ты, а я твою судьбу излади-
ла. Надо тебе такого?
– Нет, – прошептала Маруся.
– Науку мою ты после познаешь. Так-то вот. Мохнача дер-
жись – хороший он, верный человек.
– Человек? Он же ёхху!
– Человек не тот, у кого пуп голый и ногти пострижены, а
тот, кто предавать не умеет и жизнь за другого отдаст, – суро-
во сверкнула глазами баба Рая. – А теперь прощевай, птица-
синица. Лететь тебе в далекие далека, видеть чудеса чудесные
и дива дивные. Себя за ними не прогляди.
– До свидания, – пробормотала озадаченная Маруся, от-
крывая дверь избушки. Уф низко поклонился хозяйке, подхва-
|
|
|
тил короб и пулемет.
– У-у-а-а-а-н-н-и-и-а, – пропела ему в спину баба Рая. Ёхху
вздрогнул, но оборачиваться не стал, вышел следом за Мару-
сей.
4
Перед ними вновь расстилалась Комариная пустошь. Солн-
це вызолотило дальние горы, и лишь одна Синяя Гора хранила
свой цвет, точно ее покрасили гуашью.
Маруся вздохнула, сунула руки в карманы комбинезона и
быстро зашагала прямо через открытое пространство. Кома-
ры, жабы, двухголовые лоси, морлоки, Чен, отец, Бунин, черт,
дьявол с рогами – плевать!
Она устала.
Не физически – отдых в чудесной избушке бабы Раи и сыт-
ный суп на дорожку восстановили силы, хоть сейчас марафон
168
бежать можно, – устала от ожидания, от вечных вопросов, от-
ветов на которые девочка не знала.
– Хорофый челофека! Язык ёхху знать! – восторженно гудел
Уф, имея виду старушку. – Гофорить: «допрый путь тебе!»
– Уф, помолчи, – сердито буркнула Маруся.
Гигант удивленно посмотрел на нее, но спорить не стал –
послушно умолк.
Так прошел час. Пустошь кончилась, началось мелколесье.
Появились овраги, земля взбугрилась, вытолкнула из себя
серые утесы. Теперь путники шли по дну широкой ложбины,
склоны которой украшали желтоватые песчаные осыпи.
|
|
|
«Здесь начинается земля, где живут прозрачные люди, – по-
няла Маруся. – Надо было спросить у бабы Раи, кто они такие.
Хотя она бы все равно не ответила».
Девочка помнила, что видела странного человека с кожей,
сквозь которую просвечивали голубые и красные жилки. Тог-
да, в аэропорту, он показался ей опасным. Но кто это был?
Быть может, она встретит его здесь?
«Он сидит сейчас где-нибудь и радостно потирает свои про-
зрачные руки, а я сама, своими ногами иду в ловушку. Или я
опять все перепутала, и прозрачные, наоборот, друзья? Если
так, то кто тогда были призраки, что пугали ученых на базе? А
ведь на той фотографии у меня в Шанхае тоже просвечивали
голубые жилки… Ох, Маруся, во что ты вляпалась… »
– Крап-крап-крап, – донеслось до слуха девочки. На ветке
кривой лиственницы сидел ворон и смотрел на нее, смешно
вывернув голову. Опускавшееся за дальние сопки солнце сде-
лало птицу бронзовой, только клюв оставался черным.
«Давно не виделись, – Маруся показала ворону язык. – Не к
добру прилетел. Что-то будет… Да-а, был бы у меня Алисин кот,
обязательно бы посмотрела, что случится через полчаса».
– Маруфя! – нарушил долгое молчание Уф. – Моя думать…
Уф… Моя думать – ходить не надо!
169
– Ты что-то учуял? – Маруся остановилась.
– Аха. Тама плохо, – гигант вытянул руку в сторону Синей
Горы. – Моя не нрафится!
«Ну вот, и Уф туда же… – промелькнуло в голове у девочки.
– Что же делать? Дело к вечеру. Может, вернуться к бабе Рае,
заночевать? Час «Х» завтра утром. Встать пораньше и быстро-
быстро добежать до горы. Вон, она уже совсем рядом, осталось
километров десять».
– Маруфя! – Уф скинул с плеч короб, взял пулемет наизго-
товку. – Моя думать…
Слова ёхху прервал треск и шум веток. Маруся стремитель-
но обернулась, ощутив, как бешено заколотилось сердце в
груди.
Из зарослей в двухстах метрах позади путников выходили
морлоки. Много-много морлоков.
Сотня. Или две. Или даже три.
Триста раскрашенных дикарей с дубинами, копьями и лу-
ками!
Но больше всего Марусю испугала не внезапность появле-
ния врагов, не их численность, а то, что морлоки двигались
молча – ни крика, ни свиста, ни ругани.
«Они как будто прислушиваются к чему-то, – поняла девоч-
ка. – Ждут сигнала? Но какого? И чего тут ждать – мы как на
ладони. Бежать некуда, патронов на всех у Уфа не хватит. Да
и на половину не хватит. Попались! Мы – попались! Вот она,
ловушка. И прозрачные тут ни при чем».
Зато при чем оказался черный вертолет с морским коньком
на борту. Он стремительно вылетел из-за скал, прижимаясь к
земле, и гулкое эхо выкатилось следом. Выпустив лапы-опоры,
вертолет мягко опустился на краю оврага в ста метрах от Уфа
и Маруси, отрезав им дорогу к Синей Горе. Замерли винты,
ушла в сторону бронированная дверь, и наружу полезли люди,
одетые в пуленепробиваемые жилеты и глухие спецназовские
170
шлемы. Они развернулись в цепь и двинулись вперед, выста-
вив стволы автоматов.
«Ловушка захлопнулась, – Маруся с досадой закусила губу. –
Позади дикари, впереди автоматчики. По сторонам каменные
завалы. Бежать некуда. И неизвестно, кому лучше сдаться –
морлокам или Чену. Одни съедят, другой выкачает кровь. По-
чему мне не страшно?»
– Потому что привыкла, – вслух сказала Маруся. – Уфочка,
ты что дрожишь? Не смей! Умирать надо весело! Пусть они все
думают, что нам смешно! Ты знаешь какой-нибудь анекдот?
– Моя знать, – закивал ушастой головой ёхху. – Мам-ефа го-
форить – запоминать. Мам-ефа смеяться, моя тофе смеяться!
Уф…
– Рассказывай, – велела Маруся.
Вытянув шею, Уф сморщил лицо и тонким, высоким голо-
сом, видимо подражая Марусиной маме, произнес на одном
дыхании:
– Открылся чат для аутистоф. Ф нем фсего один пользофа-
тель! Уф…
– Э? – не поняла Маруся. Она ожидала всего, чего угодно –
ну, там, короткой бородатой шутки типа «Буратино утонул»
или «Колобок повесился», какой-нибудь детсадовской хохмоч-
ки, но только не интернетовского прикола со смыслом.
– Сколько пользователей?
– Один пользофатель… – повторил Уф.
Маруся засмеялась, зажимая ладонью рот:
– Ха-ха-ха!
– Хо-хо-хо!! – забухал в ответ на всю ложбину ёхху, радуясь,
что угодил своей спутнице.
– Один пользователь! Ха-ха-ха! Ой, не могу!
– Один, Маруфя! Уф… Софсем один! Хо-хо-хо!!
– Ха-ха-ха! Ну ты зажег!
– Хо-хо-хо! Уф! Моя – фесельчак!
Автоматчики недоуменно остановились. Замерли и морло-
ки. И те, и другие не понимали: как же так? Вместо того что-
бы пытаться бежать или сопротивляться, эти двое – девочка
и снежный человек – от души хохочут, залитые яростным све-
том заходящего багрового солнца.
…Говорят, смех продлевает жизнь. Так это или нет, допод-
линно неизвестно. Но то, что немудреный анекдот Уфа помог
ему и Марусе выиграть время, стало ясно через минуту.
Они еще не отсмеялись, еще не вытерли слез, выступивших
на глазах, как со стороны Станового хребта, прямо из дикого
скального хаоса, донесся могучий клич:
– У-у-у-у-а-а-а-а-а-и-и-и-й!!
И следом за этим поколебавшим ряды морлоков и напугав-
шим людей воплем в ложбину ринулись огромные рыжие фи-
гуры, потрясая зажатыми в мохнатых лапах камнями.
Ёхху!
– Ну, а теперь посмотрим, кто кого, – улыбнулась Маруся.
172
ЭПИЗОД 13
Битва
1
Красота – странная вещь. Бывает, что она проявляется со-
вершенно неожиданно там, где, кажется, ничего красивого
нет и быть не может.
Когда Маруся была совсем маленькой и еще не ходила в шко-
лу, она вместе с няней жила месяц в Подмосковье, на даче.
Там Марусе нравилось. Каждый день она открывала для
себя что-то новое, и это было прикольно. Но самым ярким вос-
поминанием оказались не соседский кот, гулявший по забору,
не ласточки на проводах и даже не пони, на котором каталась
Маруся под присмотром няни.
Больше всего девочке запомнилась гроза и старая ива над
рекой Пахрой. Дело было так. Они с няней по тропинке, вью-
щейся над речкой, возвращались с пляжа. Маруся гордо выша-
гивала впереди, размахивая полотенцем, и думала, что хоро-
шо бы попросить папу купить камеру для подводных съемок.
Замечтавшись, девочка не сразу заметила, как все вокруг
примолкло и в воздухе повисла тяжелая духота. Оказалось,
что за их спинами из-за леса выплыла огромная туча такого
темно-серого цвета, будто ее в самом деле отлили из свинца.
Налетел сильный ветер, загрохотал гром, но дождя не было.
Тучу прошивали ослепительные молнии, ветер все усили-
вался и на пыльном проселке, ведущем в деревню, начал за-
кручиваться желтоватый смерч. Маруся сильно испугалась,
потому что занервничала няня, и девочке передалясь тревога
взрослого человека.
173
Они побежали по тропинке, чтобы успеть до ливня укрыть-
ся в доме. И тут молния ударила в старую разлапистую иву,
которая росла у самой воды и считалась местной достоприме-
чательностью – якобы под ней сколько-то там сотен лет назад
отдыхал сам Наполеон.
Дерево вспыхнуло. Ветер раздул огонь, и он охватил всю иву,
от корней до кончиков веток. Перед маленькой Марусей пред-
стала удивительная картина – огромный оранжевый факел на
фоне черной тучи.
Это было действительно красиво.
Это было страшно.
Это была радость и был ужас.
Множество чувств в тот момент сплелись в Марусиной
душе: и восторг, и жалость к гибнущему дереву, и боязнь гро-
зы, и еще что-то необъяснимое, не выражаемое в словах, но
звенящее в каждой клеточке тела тысячами крохотных коло-
кольчиков.
С тех пор она ни разу не испытывала подобных ощущений.
Ни разу – до сегодняшнего вечера, до появления ёхху.
Зрелище бегущих исполинов завораживало. Они совершали
гигантские прыжки, потрясая каменными глыбами, и в жел-
тых кошачьих глазах их горел грозный, боевой огонь.
За несколько секунд ёхху покрыли расстояние, отделявшее
их от Маруси и Уфа, окружили путников и замерли, шумно
сопя и разувая ноздри.
Их было не так уж и много, человек двадцать пять – трид-
цать.
Именно – «человек».
Про себя Маруся называла ёхху людьми безо всякой запин-
ки, она накрепко запомнила слова бабы Раи: «Человек не тот,
у кого пуп голый и ногти пострижены…»
Девочка с удивлением заметила, что Уф оказался намного
ниже своих сородичей. Он едва доставал макушкой до плеч
174
большинства ёхху, а некоторые великаны так и вовсе были
выше Уфа на фве головы.
«Да ведь Уф-то – подросток! – Сколько ему? Семнадцать
лет? Восемнадцать? А они – взрослые мужчины, мужики, вон
у некоторых в бородах седина. И шерсть у них темнее, с корич-
невым отливом».
Предводитель ёхху, самый высокий и плечистый, пропел ко-
роткую фразу на своем чудном языке. Уф с поклоном ответил.
Он был очень серьезным. Маруся еще ни разу не видела своего
друга и спутника таким сосредоточенным, собранным.
Между гигантами начался разговор – словно три десятка
огромных котов замяукали басовитыми голосами. Несколько
раз Уф показывал на Марусю, называл ее имя. Вожак в ответ
упомянул «Ба-а-аб-у-у Ра-а-а-ю-ю».
Маруся поняла: «Это она позвала ёхху. Старушка знала о
морлоках и наемниках. Знала – но не предупредила. Почему?»
Ответ нашелся быстро: «Потому что я должна пройти и через
это испытание. Чему быть, того не миновать».
Видимо, так считал и пахан морлоков.
– Крап-крап-крап! – зловеще прокаркал знакомый ворон,
и это как будто послужило сигналам для дикарей. Выскочив
вперед и потрясая дубиной, пахан завизжал:
– Матуха-Луна! Жертва!!
Морлоки подхватили этот клич и всем скопом ринулись в
атаку.
2
Орда дикарей приближалась. В воздухе засвистели стрелы,
вскоре к ним прибавились копья и дротики с каменными на-
конечниками. Пока еще они не долетали до ёхху, вонзаясь в
землю на пути морлоков.
– Маруфя! – Уф тронул девочку за руку. – Тфоя стоят за моя
175
спина. Уф… Тфоя не мешать. Хорофо?
– Да, – кивнула Маруся. Она и сама прекрасно понимала,
что в предстоящей схватке будет ёхху обузой.
– Матуха-Луна! Жертва!! На скачок!! На скачок!! – от воплей
морлоков закладывало уши. Сплошной вал из оскаленных
ртов, выпученных глаз, раскрашенных, изрисованных рук,
ног, немытых тел грозил снести, стереть группку ёхху, разда-
вить великанов.
За несколько мгновений до схватки Маруся обернулась и
посмотрела на автоматчиков. Те стояли на том же месте, где
их застиг крик вожака ёхху, и переговаривались. «Они ждут,
когда морлоки и сородичи Уфа перебьют друг друга, – девочка
нахмурилась. – Надо сказать, пусть напугает их стрельбой из
пулемета».
Но осуществить свой замысел она не успела: дикари нака-
тились на вставших полукругом ёхху, как морская волна на
прибрежные утесы. Когда враждующие стороны разделяло
не больше метра, вожак снежных людей взревел и его ма-
ленький отряд слитно метнул каменные глыбы в гущу мор-
локов.
Дикий визг прокатился по ложбине! Брошенные ёхху камни
пробили в рядах дикарей обширные бреши. Гиганты прыгну-
ли вперед, опередив врага в нанесении первого удара.
Битва началась.
Уф, оставленный охранять Марусю, от нетерпения подпры-
гивал на месте и пыхтел, потрясая пулеметом. Ему хотелось
вместе с сородичами сражаться с ордой морлоков, но молодо-
му ёхху оставалось лишь наблюдать за схваткой со стороны.
Напуганный шумом ворон сорвался с ветки и тяжело поле-
тел прочь. Впрочем, его карканье утонуло в воплях морлоков.
Они набросились на ёхху, молотя великанов дубинами, коля
копьями и ножами. На каждого из сородичей Ёхху приходи-
лось по нескольку десятков дикарей.
176
«Все пропало, – с горечью подумала Маруся. – Ёхху не вы-
стоят против такого натиска».
Но оказалось, что она совершенно не представляла, что та-
кое снежные люди в бою. Выждав несколько мгновений, ги-
ганты дали волю своим чудовищным кулакам. Маруся услы-
шала глухие звуки ударов, сопровождаемые многоголосицей
ёхху:
– У-ух! У-ух!! У-ух!!
Окровавленные, изломанные, полуживые морлоки полете-
ли в разные стороны, как кегли. Ёхху работали кулаками без
устали, прошибая врагам черепа, круша ребра, переламывая
руки и ноги. Дубины морлоков ломались под ударами велика-
нов так же легко, как и кости дикарей. Ёхху возвышались над
морем врагов, словно дубы над подлеском. Руки их мелькали
все быстрее, убыстряя темп, и теперь над ложбиной слитно
звучало:
– Ух-ух-ух-ух-ух!!
«Победа! – обрадовалась Маруся. – Наша взяла!»
– Ура! – она даже несколько раз хлопнула в ладоши – да так
и застыла с разведенными в стороны руками. Застыла, потому
что из неприметного овражка, темневшего чуть в стороне, вы-
Дата добавления: 2018-02-15; просмотров: 365; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!