Искольдский Н. В. Исследование привязанности ребенка к матери // журнал «Вопросы психологии» №6, 1985



Http://www.moluch.ru/archive/34/3934/ Библиографическое описание: Сытько М. В. Эмоциональная привязанность в структуре значимых отношений личности [Текст] / М. В. Сытько // Молодой ученый. — 2011. — №11. Т.2. — С. 119-122. С развитием психологии и психоанализа появилось много концепций касающихся формирования личности и факторов на это влияющих. Центральное место на сегодняшний день занимает вопрос влияния опыта ранних детских отношений на дальнейшую судьбу развития личности. Основоположники теории привязанности Дж. Боулби и (BowlbyJ.) М. Эйнсворт (Ainsworth M.D.) были клиническими психологами, и их ранние исследования направлены на практическую работу с пациентами. Впоследствии это направление приобрело статус целой психологической концепции, выходящей далеко за пределы психологии младенчества. Рассматривая теорию привязанности, следует отметить, что она возникла на пересечении психоаналитического и этологического подхода. Как и в психоанализе, центральное место в ней занимают ранние отношения ребенка с близким взрослым (главным образом с матерью). Именно опыт отношений с матерью на первом году жизни порождает привязанность к ней, которая и определяет во многом дальнейший ход психического и личностного развития ребёнка. Однако, привязанность ребенка определяется не как стремление к удовольствию (например, пищевому), а как в первую очередь необходимостью в защите и безопасности. Функция привязанности, как отмечают авторы, достаточно утилитарна - привязанность обеспечивает защиту от неблагоприятных воздействий среды и гарантирует физическую безопасность. Характерно, что главным доказательством потребности младенца в безопасности для Дж. Боулби служили известные опыты Л. Харлоу с детенышами макак, которые предпочитали теплую пушистую маму-манекена холодной и проволочной [1,2]. Особенности материнского поведения, которые определяют качество привязанности ребенка, во многом имеют социально обусловленный характер и зависят не только от характера самой матери, но и от культурных стереотипов, принятых в обществе. Кросскультурные исследования, проводимые в рамках этой теории, показывают зависимость отношений матери и ребенка от общественных установок и особенностей культуры. Итак, эмоциональная привязанность, определяемая Дж. Боулби как «привлекательность одного индивида для другого», складывается на самых ранних ступенях развития ребёнка [2]. У ребёнка складывается определённая система образом и представлений о внешнем, окружающем мире и о его собственной внутренней среде. Такая система, называемая «рабочей моделью», обуславливает дальнейшие отношения субъекта. С помощью скопированных в процессе взаимодействия с матерью рабочих моделей, человеком интерпретируются происходящие с ним события. Сквозь рабочую модель воспринимается и понимается окружающий мир, а также происходит самосознание. Идея о том, что личность, субъективность или собственное «Я» ребенка возникают в отношениях с близкими людьми, известна для отечественной и зарубежной детской психологии. Стоит отметить, что в первых исследованиях, акцент делался на совместной деятельности ребенка и взрослого или на общении, понимаемом как деятельность, где взрослый рассматривался как фактор становления самосознания ребенка. В настоящее время в фокусе теории привязанности находится не содержание деятельности (общения), а «чистое» отношение взрослого к ребенку, которое интериоризуется и формирует детское самосознание. В самом начале развития «Я» (ребёнок) и «Другой» (взрослый) существуют в неразрывном единстве и не могут быть разделены, даже условно, на две независимые части [2]. Отношение взрослого рассматривается не только как фактор формирования «Я» ребенка, но и как условие внутреннего диалога. Главное здесь не то, что делает взрослый для ребенка, а как он «живет в нем». Отношение взрослого является не средством, а сущностью и содержанием самосознания ребенка. Эта мысль во многом перекликается с идеями о диалогизме сознания и с положениями гуманитарного подхода в отечественной психологии. Теория привязанности в этом контексте помогает сделать шаг к пониманию невербального «языка» внутреннего, глубинного слоя сознания. Л. С. Выготский называл элементы глубинной структуры сознания «знаками без значения», т. е. без конкретного семантического содержания, которые структурно обеспечивают возможность и необходимость функции «означивания», поскольку по своей структуре и своему происхождению они диалогичны, направлены на другого [4]. Центральным понятием для характеристики, как рабочей модели, так и для описания привязанности в целом является - качество привязанности. В основе качества привязанности лежит безопасность (или небезопасность), которую обеспечивает (или не обеспечивает) объект привязанности. Авторами теории было выделено несколько типов эмоциональной привязанности, каждый из которых формируется под воздействием определённых факторов и отличается своими особенностями. В частности, выделяют: «надёжный», «избегающий», «тревожно-амбивалентный» и «дезорганизованный» типы эмоциональной привязанности [6]. Следует отметить сложность и трудоёмкость эмпирического выделения типов привязанности у взрослых людей. Для их выявления применяется полуструктурированное интервью, состоящее из ряда вопросов адресованных к детским переживаниям и описанию семейной ситуации респондентов. «Интервью о привязанностях для взрослых» (AdultAttachment Interview, AAI), разработанное М. Мэйн, адаптированное Калмыковой Е.С.), содержит вопросы, касающиеся детского опыта привязанности к значимым другим и того значения, которое испытуемые в настоящее время приписывают этому детскому опыту [10]. Обработка данных полученных в ходе интервьюирования проводится качественно, с применением метода экспертной оценки, для получения точности результатов. На основании проведённого исследования можно описать специфику представленных типов. Респонденты, которые были классифицированы на основе интервью как «автономные» (надёжные), характеризуются сбалансированным представлением о своих ранних отношениях, ценят привязанность и придают большое значение отношениям привязанности в формировании их личности. В ходе интервью они ведут себя достаточно открыто и прямо, независимо от того, насколько тяжело было обсуждать тот или иной материал. В интервью излагаются правдоподобные сообщения о поведении родителей респондентов. Хотя их сообщения о детстве не обязательно включают нарративы только о любящем поведении родителей, в целом оно воспринимается как позитивное и подтверждается конкретными воспоминаниями. Два ненадежных паттерна репрезентаций привязанности коррелируют с некогерентным способом изложения: оценка, которую дают респонденты своим отношениям с родителями, не соответствует тем конкретным эпизодам, которые они сообщают. Отсутствуют или почти отсутствуют подтверждения того, что родители выполняли функцию «надежной гавани»; в написанных рассказах заметны проявления ограниченной готовности к исследованию и ощущается определенная ригидность респондентов. «Дистанцированные» («избегающий» тип) респонденты демонстрируют дискомфорт в связи с темой интервью, отрицают влияние ранних отношений на свое развитие, испытывают значительные сложности в припоминании конкретных ситуаций и часто идеализируют свой детский опыт. «Тревожные» респонденты демонстрируют спутанность или существенные колебания в отношении раннего опыта, описания взаимоотношений с родителями отмечены пассивностью или агрессией, родители предстают как не любящие, но интенсивно вовлеченные в отношения вплоть до обращения ролей, когда ребенок был вынужден отдавать предпочтение потребностям родителей в ущерб своим собственным. Изложение детских воспоминаний у таких респондентов часто перемежается с сообщениями о событиях недавнего прошлого, об актуальных отношениях с родителями, наполненными, как правило, агрессией и обидами. Четвертый тип репрезентаций – «дезорганизованный», - выявленный М. Мейн, связан с неспособностью респондентов в ходе интервью адекватно обсуждать смерть и утрату близких людей: например, они могут серьезно высказывать убеждение, что умерший продолжает жить, или что его убили детские фантазии респондента. В обсуждении остальных тем такие респонденты демонстрируют второй или третий тип репрезентаций привязанности. В проведённом исследовании подобного типа привязанности обнаружено не было. Теория привязанности и научные исследования показали, что характер привязанности может изменяться. Процессом, изменяющим этот характер, является процесс переживания межличностных отношений. Противоположностью привязанности является одиночество (или переживание утраты). Парадокс привязанности в том, что человек должен привязываться к тому, кого неизбежно потеряет. Поэтому страхи утраты и оставления – это всегда присутствующая тень привязанности. Быть привязанным – значит подвергать себя риску боли утраты. Одно из худших переживаний в жизни – это быть покинутым, брошенным. У оставшегося без поддержки человека, возникает чувство полного одиночества в этом мире. Сформировавшийся в детстве стиль привязанности, оказывает влияние на взаимоотношения взрослого человека с другими людьми, а также на его самооценку. Стили привязанности оказались связанными с выбором партнера и стабильностью любовных отношений, с развитием депрессий, а также со способностью преодолевать жизненные кризисы. Стиль привязанности, по-видимому, также связан с отношением к работе. Те, кто обладают безопасным стилем привязанности, на работе чувствуют себя уверенно; они относительно свободны от страха совершить ошибку и не позволяют, чтобы личные отношения мешали их деятельности. Люди с тревожно-амбивалетным стилем привязанности очень сильно зависят от похвалы и страха отвержения, и, кроме того, они допускают ситуации, когда личные отношения и работа начинают входить в противоречие друг с другом. Те же, кто обладают избегающим стилем привязанности, используют работу, чтобы избегать социальных взаимодействий, и хотя в финансовом отношении дела у них могут идти хорошо, они часто не удовлетворены своей работой. Взрослые, лишенные заботы в детстве, стремятся заботиться о других в своей профессиональной жизни. Одним из проявлений незащищающей привязанности в детстве, описанным Дж. Боулби, является стиль установления связи, называемый «компульсивным оказанием помощи», когда человек внимателен к нуждам других, а собственные игнорирует. Боулби утверждал, что у детей, которые развивают такую привязанность складывается ложная взрослая жизнь – понятие сходное с понятием ложного «Я» Д. Винникотта [3]. Безопасный стиль привязанности оказался связан с переживанием счастья, дружбы и доверия; избегающий стиль – со страхом близости, эмоциональными взлетами и падениями, а также с ревностью; тревожно-амбивалентный стиль – с навязчивой поглощенностью любимым человеком, желанием тесной связи, сексуальной страстью, эмоциональными крайностями и ревностью. Проведённое эмпирическое исследование, целью которого являлось определение роли характера эмоциональной привязанности в формировании значимых отношений личности взрослого человека, было построено на трёх психодиагностических методиках и полуструктурированном интервью привязанности для взрослых (AAI). В исследовании приняли участие мужчины и женщины, в количестве 59 человек, в возрасте от 25 до 35 лет. Для исследования особенностей и структуры самоотношения применялась методика МИС (Р.С. Пантилеев), для измерения отношения к другим – методика МДМО (Т. Лири), для измерения ориентаций в межличностных отношениях использовалась методика ОМО (В. Шультц) и для выявления базовых убеждений личности - ШБУ (Р.Янов - Бульман). Для выявления типа эмоциональной привязанности использовалось интервью привязанности для взрослых AAI (разработка М.Мэйн, адаптация Е.С. Калмыкова). После проведённого анализа результатов интервью, и выделения трёх групп испытуемых, в соответствии с типом эмоциональной привязанности (методом экспертной оценки), проводился сравнительный и корреляционный анализ исследуемых показателей. В результате было доказано, что характер эмоциональной привязанности связан с некоторыми особенностями самоотношения личности: · у людей с «надёжным» типом эмоциональной привязанности отмечается более высокое и устойчивое самоотношение, они достаточно уверены в своих силах, ценят себя и свой внутренний мир; · у людей с «избегающим» типом привязанности в структуре самоотношения присутствует выраженная внутренняя конфликтность и самообвинение; · люди с «тревожно – амбивалентным» типом привязанности отличается несколько большим сомнениям в своих возможностях (сниженной самоуверенностью), и недостаточностью в управление эмоциями (сниженное саморуководство). Было доказано, что тип сформированной эмоциональной привязанности определяет специфику построения межличностных отношений: · у людей с «надёжным» типом эмоциональной привязанности более выражены авторитарный и дружелюбный типы межличностных отношений; · у людей с «избегающим» типом привязанности присутствует подозрительный и подчиняемый тип межличностных отношений; · у людей с «тревожно – амбивалентным» типом привязанности выражен показатель дружелюбия, они более ориентированы на принятие и социальное одобрение. Как оказалось, по показателям ориентации в межличностных отношениях, испытуемые с разным типом эмоциональной привязанности не различаются. Было доказано, что испытуемые с разным типом привязанности отличаются базовыми убеждениями: · у людей с «надёжным» типом привязанности по сравнению с остальными двумя, отношение к миру более положительное; · у людей с «избегающим» типом привязанности, на первое место выходит степень контроля над ситуацией; · люди с «тревожно – амбивалентным» типом привязанности в большей степени чем «избегающие» ориентированы на собственную личность (Ценность собственного «Я»). В результате проведённого корреляционного анализа было установлено, что структура взаимосвязей между исследуемыми показателями у людей с разными типами эмоциональной привязанности существенно различается. · Люди с «надёжным» типом привязанности больше уважают себя и ценят, считают себя во многом удачливыми, хорошо управляют своими эмоциями и чувствами, а также способны упорно добиваться поставленных целей; · У людей с «избегающим» типом привязанности имеются два контура управления поведением: поверхностный – который зависит от того как складываются отношения с другими людьми и глубинный – который, может разворачиваться по двум направлениям: при хорошем самооотношении он протекает по «надёжному» типу, в противоположном случае – характеризуется повышенной внутренней конфликтностью. Отношения к другим людям и базовые убеждения личности в большей степени зависят от того как складывается актуальная жизненная ситуация. · Для людей с «тревожно – амбивалентным» типом привязанности важнейшим фактором является мнение о том, как к человеку относятся окружающие. Представление об отношении других людей является определяющим способы поведения. В случае если это представление положительное человек проявляет дружелюбие и альтруистичность, а если оно отрицательное - человек теряет уверенность в себе, точку опоры в мире, ценность своего «Я» и замыкается в себе самом. Практическая значимость проведённой работы видится в применении полученного материала в психологической и психоаналитической практике, а также в возможности дальнейшей разработки теории привязанности, и проведении дальнейших исследований в контексте данной темы. Следует отметить, что в последнее время понимание привязанности в рамках глубинной и этологической психологии сближается с поведенческой концепцией социального научения. Привязанности все реже характеризуются со стороны переживания и все более сводятся к перечню наблюдаемых действий (приближение, следование, подача и прием сигналов в виде улыбки, плача и пр.). При этом привязанность становится не только предметом исследования, но и всеобщим принципом, объясняющим самые разные стороны психики человека. Обычно такое объяснение происходит путем установления корреляционной зависимости между качеством привязанности в раннем детстве и чертами личности в старших возрастах. Понимание более глубоких психологических пластов развития личности и сознания ребенка, как правило, не является задачей исследования. Все это снижает ценность данного направления для психологии. Вместе с тем теория привязанности, имеет достаточно мощный понятийный потенциал, который мог бы приблизить к исследованию именно глубинных слоев сознания.   Литература: 1. Боулби Джон. Привязанность. М., 2003 2. Боулби Джон. Создание и разрушение эмоциональных связей. М., 2004 3. Винникот Д.В. Маленькие дети и их матери. М., Класс, 1998. 4. Выготский Л. С. Вопросы детской психологии. М., Союз, 2004 г.

Искольдский Н. В. Исследование привязанности ребенка к матери // журнал «Вопросы психологии» №6, 1985

5. Смирнова Е.О. Теория привязанности: концепция и эксперимент // Вопросы психологии, №3, 1995

6. Ягнюк К. Влияние стилей привязанности на поведение супругов в ситуации развода Журнал практической психологии и психоанализа №3, 2003

7. Attachment and the development of social relationships. In “Scientific Foundations of Developmental Psychiatry (ed. M. Rutter), pp. 267-279.Washington, DC: American Psychiatric Press).

 

Любовь и привязанность в супружеских отношениях
 

 

 

Год издания и номер журнала: 2008, №1 Автор: Екимчик О.А. Комментарий: Данная статья была представлена в качестве доклада на 3-ей Международной научной конференции “Психологические проблемы современной семьи”, состоявшейся 16-18 октября 2007 в Москве.

Важная роль семьи в жизни человека является неоспоримой. В далекое прошлое канули времена, когда выбором брачного партнера занимались родители и родственники молодого человека (девушки). В современном обществе большинство людей самостоятельно вступают в брак, ориентируясь на собственный выбор. Одним из мотивов вступления в брак и создания семьи является любовь, желание не расставаться с любимым человеком. Любовь так же, как и семья относится к общечеловеческим ценностям.

О значимости данных феноменов в жизни человека свидетельствуют многочисленные художественные и музыкальные произведения, а также средства массовой информации, в которых периодически поднимаются проблемы семьи, романтических отношений и любви. Следовательно, проблемы любви и семьи являются актуальными для современного российского общества.

В отечественной психологии есть немногочисленные исследования Ю.Е.Алешиной и Л.Я.Гозмана (1986), Е.П.Ильина (2001), А.А.Кроник и Е.А.Кроник (1989), С.В.Петрушина (2006), которые затрагивают некоторые аспекты проблемы любви в контексте супружеских отношений. Основной акцент в этих исследования делается на развитие отношений как таковых, и практически не рассматриваются чувство любви и его переживание личностью к своему супругу.

На наш взгляд существует необходимость изучать также любовь и романтическую привязанность каждого из супругов в отдельности. Во?первых, в супружеские отношения вступают две уникальные личности, переживания которых нельзя ни в коей мере считать идентичными друг другу, они своеобразны. Во?вторых, такой важный аспект супружеских отношений, как эмоциональный, характеризуется наличием любви и привязанности к партнеру.

Любовь является очень многогранным феноменом (Z.Rubin, 1974; Р.Стернберг, 1984; Э.Бершид и Д.Майерс, 1997; П.Куттер, 1998). В связи с этим в нашем исследовании мы рассматриваем такие ее компоненты, как романтическую привязанность и стиль любви к партнеру.

Опираясь на точку зрения Дж. Боулби, М.Эйнсворт (по Hocksma, Koomen, 1991), привязанность (attachment), мы понимаем, как «избирательное, аффективное отношение ребенка с матерью, которое организует его поведение». Согласно основному тезису Дж. Боулби, качество привязанностей личности во взрослом возрасте в значительной степени является отражением качества ее прежних привязанностей. Главным стимулом к исследованию природы привязанности взрослых людей послужила теоретическая модель М.Эйнсворт (1978), согласно которой первый воспитатель играет решающую роль, именно от него зависит эмоциональная адаптация ребенка. P.R.Shaver (1987) продолжил ее исследования, но уже относительно взрослых людей. Согласно его разработкам (по: Bartholomew К., Horowitz L.M., 1991), в основе романтических отношений у взрослых людей лежат три системы поведения: 1) привязанность - любовное чувство, подобное тому, которое испытывает ребенок к матери; 2) стремление заботиться о другом: влюбленные воспринимают друг друга как ребенка, который нуждается в заботе; 3) секс с последующими сексуальными отношениями. Данная поведенческая система может быть включена в романтические и супружеские отношения. K.A.Brennan и P.R.Shaver (1995) разработали методику Multi-Item Measure of Adult RomanticAttachment (MIMARA), (Мульти опросник измерения романтической привязанности у взрослых, переведена Т.Л.Крюковой, О.А.Екимчик, 2005). В данном опроснике выделены следующие характеристики романтической привязанности: фрустрация, стремление к близости, самоподдержка, амбивалентность, доверие / уверенность в партнере, ревность / страх потерять отношения, «срастание» границ. Мы апробировали эту методику в своем эмпирическом исследовании.

В качестве когнитивного компонента любви нами рассмотрен - стиль любви. Под стилем любви мы понимаем сочетание установок относительно любовных отношений и поведенческих проявлений чувства к партнеру. В нашем исследовании мы придерживались классификации стилей любви, предложенной Дж.А.Ли (1973–1976): «эрос» - чувственная любовь, «сторгэ» - любовь-дружба, «людус» - флирт, «прагма» - рациональная любовь, «мания» - любовь-одержимость, «агапэ» - самоотверженная любовь. Данная типология основана на поведенческих проявлениях. H.Hendrick, S.Hendrick (1986) сконструировали шкалы для оценки этих стилей любви.

Эмоциональные отношения между партнерами, после того как был заключен брак, продолжают развиваться и трансформироваться. Следовательно, имеет место рассмотреть романтическую привязанность и стили любви в браке. При этом исходя из теории привязанности Дж.Боулби, М.Эйнсворт, П.Швейра, она в меньшей степени подвержена изменению в результате совместного проживания, чем стиль любви. Когнитивные установки личности под воздействием различных факторов с течением времени могут изменяться.

На основании анализа, имеющихся исследований, у нас возникло предположение, что существует связь между характеристиками привязанностей супругов друг к другу и между стилями любви партнеров.

Нами было проведено эмпирическое исследование романтической привязанности к супругу и стилей любви (2007) в браке. Выборку составили 24 супружеские пары (n=48), в возрасте от 20 до 58 лет (средний возрастmж=31,5, mм=34,5).

Проанализировав полученные данные, мы получили следующие результаты. Чем реже у мужчины выражается подавленное состояние от близких отношений, тем чаще жена испытывает противоречивые чувства по отношению к нему. Это подтверждает отрицательная связь между амбивалентностью жены и фрустрацией мужа (r=–0,70 при p=0,002). Если у женщины хорошо выражено чувство «мы» с мужем, то у него также реже возникает подавленность и отрицательные эмоции от супружеских отношений. В данном случае связано «срастание» с партнером женщины и фрустрация мужчины (r=–0,55 p=0,02).

Чем в большей степени муж стремится к эмоциональной близости, тем лучше жена осознают их личностные границы, что подразумевает под собой большую вероятность выстраивания гармоничных отношений (r=–0,52 при p=0,03). Чем сильней у жены выражена подавленность отношениями, страх близких отношений, тем в большей степени муж стремится к близости, доверительности и открытости в отношениях, и для улучшения состояния супруги в том числе (r=0,53 при p=0,03). Высокий уровень фрустрации жены даже при стремлении супруга к близости может усиливать ее неуверенность и страхи, если в детстве с родителями у нее не было доверительных и надежных отношений.

Чем сильнее у мужа выражено такое чувство как ревность, тем меньше жена ему доверяет. В данном случае у женщины проявляется защита: «если ты мне не доверяешь, то почему я должна верить тебе» (r=–0,69 при p=0,002).

Чем противоречивей чувства женщине к мужу, тем меньше он различает личностные границы между ними, хуже понимает ее чувства к нему. Это может привести к отсутствию взаимопонимания и конфронтациям либо отчуждению со стороны жены (r=0,62 при p=0,01).

В результате корреляционного анализа не выявлено ни одной достоверно значимой связи между одинаковыми характеристиками романтической привязанности жены и мужа. Следовательно, эмоции и чувства мужа и жены по отношению друг к другу отличаются качественным своеобразием.

Таким образом, между привязанностью супругов друг к другу существует связь, то есть наличие одних компонентов привязанности у мужа предполагает наличие или отсутствие других у жены. Отсутствие связей между идентичными характеристиками привязанности супругов объясняется тем, что особенности эмоциональных отношений человека формируются в отношениях с родителями в раннем еще детстве. При этом необходимо учитывать, что романтическая привязанность к супругу, умение выстраивать эмоциональные отношения не всегда рефлексируются самой личностью.

Более осознанным аспектом любви в супружеских отношениях является стиль любви. В ходе эмпирического исследования нами также были обнаружены связи между стилями любви супругов. В супружеских отношениях положительно коррелируют между собой выраженность и у мужа и у жены таких стилей, как чувственная любовь (эрос: r=0,52 при p=0,01), рациональная любовь, (прагма: r=0,72 при p=0,0001), любовь-одержимость / страсть, (мания: r=0,43 при p=0,04), самоотверженная любовь, (агапэ: r=0,51 при p=0,01). Следовательно, чем сильнее у одного из супругов выражен один из перечисленных стилей любви, тем в большей степени этот же стиль проявляется у другого. В данном случае можно утверждать, что в супружеских отношениях у партнеров доминирует один из перечисленных стилей любви. Наблюдается согласование стилей любви у обоих партнеров, то есть когнитивные установки относительно чувства к партнеру в большинстве случаев в супружеских отношениях совпадают.

Кроме этого, были выявлены также связи между разными стилями любви у супругов. Если у мужчины «легкое» отношения к любви, стремление иметь отношения сразу с несколькими партнершами, тем меньше его жена будет испытывать самоотверженное чувство, фрустрировать свои желания и потребности ради него (людус и агапэ: r=–0,48 при p=0,02). Мужчина, любящий такой любовью, как людус, не способен на глубокие отношения с партнером, он озадачен только собственным удовольствием, поэтому вполне объяснимо отсутствие стремления у жены установить близкие, духовные отношения, так как они не встречают понимания и поощрения с его стороны.

Если жена очень чувственная, следит за своей внешностью, стремится к получению эротического наслаждения в супружеских отношениях, то мужчина ради нее проявляет самоотверженность, готов пожертвовать собственными желаниями и стремлениями ради любимой (эрос и агапэ: r=0,71 при p=0,0002). Следовательно, эрос, или «земное» чувство к супругу гармонирует с духовной любовью с его стороны, то есть агапэ.

В супружеских отношениях наблюдается согласованность между когнитивными установками и их поведенческим проявлением любви у обоих партнеров. Такое согласование, возможно, с одной стороны связано с фактом совместного проживания. А с другой - согласованность стилей любви супругов также можно рассматривать в качестве одной из причин заключения брака и создания семьи.

Таким образом, наше предположение о наличии связи между характеристиками привязанности супругов, а также стилями любви партнеров подтвердилось. Между такими характеристиками привязанности, как фрустрация, стремление к сближению, доверие, ревность и «срастание» с партнером существуют связи. Однако при этом не выявлены связи между одинаковыми характеристиками привязанности. Особенности привязанности, проявляющиеся в супружеских отношениях, у человека сформированы на основе отношений к родителям. Это придает своеобразие и индивидуальность эмоциональному аспекту каждого из партнеров в брачных отношениях. Причины тех или иных особенностей эмоциональных отношений супругами в большинстве случаев не осознаются, и они могут либо укреплять брак в целом, либо стать причиной непонимания и конфликтов.

Есть связи идентичных как стилей любви у обоих супругов, так и противоположных, например, эрос и агапэ. Следовательно, когнитивный компонент любви, то есть стиль, более согласован в брачных отношениях у партнеров и может изменяться с течением времени.

Заявленная нами проблема нуждается в дальнейшей разработке. Необходимо исследовать связь стилей любви и привязанность партнеров с различным стажем совместного проживания, с удовлетворенностью браком, с возрастом и личностными особенностями супругов. А также проследить трансформацию стилей любви в браке.

ЛИТЕРАТУРА

1. Алешина Ю.Е., Гозман Л.Я. Социально-психологические методы исследования супружеских отношений. - М.: МГУ, 1986.

2. Боулби Дж. Создание и разрушение эмоциональных связей. - М.: Академический проект, 2004.

3. Ильин Е.П. Дифференциальная психофизиология мужчины и женщины. - СПб.: Питер, 2001.

4. Кроник А.А., Кроник Е.А. В главных ролях: Вы, Мы, Он, Ты, Я: Психология значимых отношений. - М.: Мысль, 1989.

5. Hendrick C., Hendrick S. A Theory and Method of Love // Journal of Personality and Social Psychology. 1986. № 50. P. 392–402.

6. Bartholomew К., Horowitz L.M. Attachment Styles Among Yomig Adults: A Test of a Four-Category Model // Journal of Personality and Social Psychology. 1991. № 2. Р. 226–244.

7. Familymeasurement Teachings. Sage Publications, 2001 (Touliatos J. et al; 2001).

8. Bercheid E., Brothen T., Graziano W. Gain-Loss Theory and the «Law of Infidelity»: Mr. Doting Versus the Admiring Stranger // Journal of Personality and Social Psychology. 1976. № 6. Р. 709–718.

http://psyjournal.ru/psyjournal/articles/detail.php?ID=2976

 

Качество привязанности как фактор устойчивости к психической травме
 

 

 

Год издания и номер журнала: 2002, №1 Автор: Калмыкова Е.С. / Падун М.А. Комментарий: Работа выполнена при финансовой поддержке Российского фонда фундаментальных исследований, грант № 00-06-80/65а

Данная работа посвящена изучению взаимосвязи качества привязанности личности к значимым другим и устойчивости к психотравмирующим воздействиям. Интерес современной психологической науки к изучению ранних детских привязанностей и их роли в функционировании психики взрослого побуждает задаться вопросом, имеющим как теоретическое, так и прикладное значение: оказывает ли опыт ранних отношений с родителями и другими близкими людьми влияние на способность взрослого человека эффективно противостоять стрессогенным и психотравмирующим воздействиям? Каким образом взаимодействуют мотивационные структуры, обеспечивающие социальную активность индивида, с его защитными структурами? Как и вследствие чего происходит сбой в работе структур психологической защиты? Что позволяет индивиду возвращаться к стабильному психическому функционированию?

Эти вопросы отчасти позволяет прояснить теория привязанности, предложенная Дж.Боулби и развиваемая его последователями. Мы полагаем, что использование этой теории применительно к исследованию психической травмы позволяет обратиться к межличностным истокам индивидуальной реакции на травматизацию и стресс. В настоящей статье мы намерены сначала изложить психодинамические и когнитивистские концепции психической травмы, а затем познакомить читателя с исследованиями привязанности у взрослых людей, проводимыми в русле теории привязанности Дж.Боулби. После этого мы изложим собственные, основанные на эмпирических данных представления о взаимодействии ментальных репрезентаций личности относительно привязанности со структурами, обеспечивающими устойчивость психики в психотравмирующей ситуации.

В связи с тем, что в современной социальной ситуации угроза психотравмирующих воздействий неуклонно возрастает, повышаются социальные требования к психической устойчивости индивида. Наиболее травмирующими психику факторами принято считать участие в военных действиях, ситуации физического и сексуального насилия, техногенные и природные катастрофы, тяжелые заболевания. Патологические изменения психики, возникающие под воздействием травматического опыта, могут приводить к развитию посттравматического стрессового расстройства (ПТСР), которое характеризуется развитием у пациента трех основных симптомов: 1) повторное переживание травмы (навязчивые образы, мысли, ощущения, ночные кошмары); 2) избегание стимулов, связанных с травмой (попытки избежать мыслей, ощущений, действий, связанных с травмой, частичная или полная амнезия важных аспектов травмы, эмоциональное онемение (numbing), отчужденность от окружающих); 3) устойчивые проявления повышенного возбуждения (нарушение сна, трудности концентрации внимания, раздражительность, сверхнастороженность, усиленные реакции испуга).

Однако развитие выраженной психопатологической реакции не является необходимым следствием травматического опыта: эпидемиологические исследования свидетельствуют, что лишь у части лиц, подвергшихся травматизации, возникает ПТСР; многие люди, пережившие травматогенное событие той или иной степени тяжести, демонстрируют в течение ограниченного периода времени стертую посттравматическую симптоматику и/или так называемые вторичные симптомы ПТСР - повышенную тревожность, депрессию, склонность к формированию зависимого поведения, психосоматические расстройства. Вероятность возникновения ПТСР детерминируется, с одной стороны, тяжестью травматического события (а также его неожиданностью, неконтролируемостью), с другой стороны - психологическими и психосоциальными характеристиками лиц, перенесших травматизацию (преморбидные черты, возраст, социальные условия жизни и т.п.).


Дата добавления: 2018-02-15; просмотров: 2070; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:






Мы поможем в написании ваших работ!