ЗАКОН КОНТРАСТА В ПОЭТИКЕ РУССКОГО НАРОДНОГО КУКОЛЬНОГО
ТЕАТРА «ПЕТРУШКА»
Во второй половине XIX-XX в. в России огромной популярностью на всякого рода народных гуляниях, ярмарках пользовался кукольный театр «Петрушка». Это особый жанр русского народного драматического искусства, который уже давно привлекал внимание ученых, правда немногочисленных и занимавшихся в основном проблемой происхождения самого театра «Петрушки» и его главного героя.
Нам удалось собрать около 40 текстов и описаний петрушечных представлений, изучение которых поможет приоткрыть еще одну страницу русского народного творчества.
В данной статье мы остановимся на одной из существеннейших черт поэтики спектаклей «Петрушки» стремлению к контрастному, неожиданному и часто абсурдному со- и противопоставлению. Эту характерную особенность скорее следует считать законом для комедии, так как она лежит в основе всех сторон спектакля, - будь то поэтика, оформление, сценическая структура его или композиция.
В языке комедии контраст выполняет две основные функции: выделяет наиболее значимые места и создает комический эффект. Нередко обе функции объединяются. При этом слово, фраза, понятие оказываются выделенными тем или иным способом, потому и вызывают смех. Иногда комизм усиливается специальным подчеркиванием.
Одним из самых ярких поэтических приемов, создающих котрастность, является перемежение прозы и раешного стиха. Принято считать, что «почти все непесенные фольклорные произведения исполнялись на русских народных гуляниях, ярмарках сказовым (также называемым раешным, или лубочным) стихом».2 Однако это верно лишь по отношению к прибауткам балаганных дедов, райку, стихотворным жартам XVII— XVIII вв.., вертепу и отчасти, к выкрикам торговцев и народной драме. Театр же «Петрушки» во всех своих вариантах, кроме некоторых, обработанных издателями или редакторами лубочных книжек, более чем на 80 процентов состоит из прозы. Он в этом смысле близок раусам3 и сказкам.4 Среди записей комедии, произведенных непосредственно от кукольников, есть только один текст, состоящий почти целиком из раешного стиха.5 Исключение лишь подтверждает общее правило. Собиратель обратил внимание на необычную «складность» языка этого представления: «Большею частью, - пишет он, - Петрушку заставляют говорить гораздо проще. Но „рататуйник", балаган которого мы посетили, говорил реплики Петрушки и ему отвечал „музыкант" в рифму». В результате разговора с петрушечником выяснилось, что «рататуйник» - ; рифмач первой руки, - долго ходил с «райком» и манеру объяснять картины перенес и на «Петрушку», которым стал кормиться лет шесть назад. «Так занятнее будет, - говорил он нам, - публика любит, чтобы складно было».6
|
|
|
Таким образом, высказывание П. Г. Богатырева: «В прибаутках балаганных „дедов", в комментариях раешников, в комедии „Петрушка" сказовый стих перемежается с прозой»,7 нуждается в существенной поправке относительно «Петрушки». Эту кукольную комедию нельзя ставить в один ряд с прибаутками балаганных зазывал и с райком, состоящими почти целиком из раешного стиха, изредка перебиваемого прозаическими фразами. В «Петрушке» дело обстоит иначе: здесь проза в некоторых местах перебивается рифмованными предложениями. Правда, и в том и в другом случае мы имеем один и тот же художественный прием. Вкраплена ли проза в стихи или прозаический текст перемежается стихотворными вставками, результат получается один и тот же: любой «перебив» привлекает к себе внимание слушателей, усиливает интенсивность восприятия последующего текста, нередко увеличивает комический эффект.8
|
|
|
«Петрушка» особенно интересен тем, что в нем этот прием с успехом применяется в двух своих разновидностях. Если в масштабе комедии мы вынуждены говорить о бесспорном преобладании прозаического текста, изредка нарушаемого стихотворными репликами, то в рамках самих стихотворных реплик приходится отмечать обратное: «раешная» форма в них намеренно ломается прозаическими вставками. Возьмем отрывок спектакля, записанного в Майкопе:
|
|
|
Музыкант: Что, Петрушка, печален?
Петрушка: Ах, Музыкант, хоронить Немца нечем: денег не хватает.
Музыкант. А ты проси у публики. Может, что и дадут на похороны.
Петрушка: И то правда! Вот тебе тарелочка, возьми да обойди.
(Музыкант берет тарелочку и обходит публику за пожертвованиями)
Петрушка (кланяется и просит):
Пожертвуйте! Пожертвуйте,господа,
На похороны Немца-подлеца!
Он нечаянно на ярославца Петрушку налетел,
За гриб съел
и ... подавился!..
(Музыкант отдает собранное Петрушке) Ого!.. Да тут еще от похоронов на поминки останется!9
Обращение Петрушки к зрителям привлекает к себе большее внимание благодаря тому, что прозаический диалог как раз здесь переходит в раешный стих, слово же «подавился», воспринимающееся как своеобразный результат предыдущей сцены, подчеркнуто тем, что оно разбивает рифму и ритмику целой фразы, к тому же в конце стиха.
Подобные вкрапления преследуют по меньшей мере две цели.
1) Нарушается однообразный поток реплик, благодаря чему зритель все время держится в напряжении. Едва слух привыкает к обычному разговору кукол и внимание начинает ослабевать, произносится несколько строк раешным стихом. Пример:
|
|
|
Филимошка (поворачивается к нему (Петрушке, —А. Н.) лицом и спрашивает) . Как меня зовут?
Петрушка: Тебя зовут Филимошка Уксусов.
Филимошка: Вот я самый-то и есть! (Целуются).
Петрушка: А, здорово, старина-приятель, Филимошенька. Ах, как ты постарел!
Филимошка: Я не постарел, а от солнышка загорел. А чем ты меня угостишь?
Петрушка: Я схожу в погреб, принесу бутылку водки. Приду и угощу.10
Таким образом регулируется восприятие текста.
2) Выделяются особо значимые, важные моменты.
Чаще всего это различные описания, которые в данной сцене служат опорными моментами. Они являются, как правило, типическими местами. Интересно, что подобные части текста почти никогда не подчеркиваются только стихотворным строением. Основной способ выделения (стих на фоне прозы) в каждом отдельном случае обрастает, усиливается другими, побочными способами. Так, в используемом многими кукольниками описании жалованья Петрушки
На первый месяц — пуд мякины,
на второй — четверть гнилой рябины,
на третий — письмо от Катерины –
можно заметить, помимо стихотворного размера реплики, полной рифмы во всех трех строках и однотипного их строения, еще смысловое несоответствие понятия «жалованья» таким понятиям, как «пуд мякины», «гнилая рябина» или «письмо от Катерины».
Описание приданого опять-таки концентрирует несколько приемов в одном предложении:
Музыкант: А приданого, Ваня, иного берешь?
Петрушка: 44 тысячи и полкварты водки,
Две селедки,
Икры
И бутылки фунта три.
В основе производимого эффекта лежит контраст на разных уровнях: противопоставление рифмованного описания окружающему прозаическому контексту; нарочитое сочетание логически и стилистически, несочетаемых или взаимоисключающих понятий внутри реплики Петрушки (44 тысячи - две селедки; три фунта... бутылки), наконец, резко отличное произнесение этого предложения на фоне других реплик 12.
Бывает, что описание начинается какой-либо фразой обобщающего характера, а раешным стихом раскрывается содержание ее, при этом нередко такие части составляют оксюморонное сочетание. Про лошадь, к примеру, говорится так:
Очень добрая: под гору — бежит-скачет,
а на гору — ползет-плачет..,13
а про лотерею так:
Все вещи хорошие! Новые кафтаны с заплатами,
шляпы помятые,
лошадь без хвоста,
два аршина холста,
чайник без крышки с одной ручкой,
да и та в починку отдана!14
Раешным стихом произносятся и все выходные монологи. Длинные высказывания вообще не характерны для языка кукольного театра, именно поэтому они используются кукольниками редко и в особо важных случаях (начало спектакля, характеристика главного героя или традиционного персонажа и т. п.) как один из наиболее действенных способов привлечения внимания к нужному месту в спектакле. Но как раз потому, что монологи противопоказаны кукле, что они противоречат всем требованиям и представлениям о кукольном спектакле, нарушая необходимые динамизм и краткость, -необычно длинные выходные «речи» Петрушки и доктора состоят и из прозы и из раешного стиха, точнее говоря, в них раешный стих перебивается прозаическими вставками.
Приведем один из самых ярких примеров:
Петрушка: Здравствуйте, господа!
Я - Петрушка-мусье,
пришел сюда повеселить вас всех:
старых и молодых,
женатых и холостых!
Да что же я это не представился как следовает? .
Я Петрушка «Рататуй» (в сторону)
Черт меня горою вздуй!!..
Парень я весельчак,
это узнает всяк,
кто меня послушает. Кто Петрушку раз послушает,
тот его полюбит,
и никогда не забудет.
Всем прийдусь по ндраву:
парням и девицам,
вдовушкам и молодицам.
А дряхлые старушки
влюбятся в меня по ушки.
И старички полюбят за мое безделье-веселье,
хоть это веселье и с похмелья.15
Нетрудно заметить, что чередование стихов и прозы здесь совсем не случайное, оно определяется смысловым содержанием предложений, составляющих высказывание героя. Каждое новое положение начинается прозаическим зачином, детальное раскрытие которого отводится стихотворным строкам.
Чередование стихотворных мест и прозаических встречается не только в описаниях и самохарактеристиках героев. Вообще если в реплике надо подчеркнуть какое-нибудь слово или группу слов, прибегают к тому же приему:
Петрушка: Я даром не лечусь
и с тобою, доктор, расплачусь
по-своему16
Последнее слово выделено: «по-своему» платить для Петрушки значит - избить палкой.
Такое нарушение строения реплик или предложений внутри реплик служит усилению противопоставления, например:
Петрушка: Батюшка, лекарь-аптекарь, не погуби,
на санях на тот свет не вези,
а на пролеточке 17.
Переход с прозы на стих или перебив стиха очень часто наблюдается в том случае, когда подводится какой-то итог, делается определенный вывод. Это касается всей комедии в целом и отдельных ее элементов, вплоть до предложений. Спектакль может кончиться так:
Петрушка (кричит с испугом): Ой, пропал, пропал,
к черту в зубы попал 17
или так:
- Ой музыкант, заступись, пожалуйста, - гнусаво водил Петрушка. - Прощай, ребята! Прощай, жисть молодецкая!.. Уй-юй-юй!.. Пропала моя головушка удалая, пропала вместе с колпачком и с кисточкой!..
Мое почтение!...
До следующего представления!19
или, наконец, таким образом:
Паяц: Кончилось дело.
Петрушку Собака съела.
Одно кончается -другое начинается.
Пожалуйста, заходите,
Петрушку посмотрите.
А денег, если хотите, так хоть и не несите.
И так пустим посмотреть.
Не отдадите в кассе, -
отдадите в балагане...
Как-нибудь помиримся с вами!
Господа! Господа!
Пожалуйте сюда!
Пять копеек деньги небольшие, а удовольствия - три короба!.. Заходите, заходите!20 Во всех трех примерах на конец представления указывает не только смысл произносимых слов, но и особый способ подачи их: текст комедии заканчивается раешным стихом (пусть двумя рифмованными строчками), хотя в целом комедия говорится прозой.
Однако вывод, результат может быть подчеркнут таким способом и в середине комедии. Для примера возьмем слова Петрушки, произнесенные им перед финальной сценой, в майкопском варианте:
Музыкант!
Капрала проводил
и концы схоронил.
Теперь я человек свободный!.. Ха-ха-ха! Вот так Петрушка!..
Невесту добыл,
немца убил,
лошадь купил
и подлеца Капрала проводил!
Теперь песню спою.21
В реплике подводятся как бы два итога. Первый («капрала проводил и концы схоронил») - итог предыдущей сцены, второй («невесту добыл капрала проводил») - всей сценической жизни Петрушки к данному моменту представления. Оба они сказаны раешным стихом, причем отделены друг от друга предложениями в прозе, представляющими собой выводы, которые делает Петрушка в результате подведения этих итогов.
Конечно, создание таких интересных и сложных реплик было под силу далеко не каждому кукольнику. Тем не менее прием этот характерен для комедии. Вот несколько примеров, где стихотворные фразы оканчиваются прозой, звучащей как вывод, итог, резюме, иногда серьезное и важное для дальнейшего течения действия, иногда комическое, вызывающее смех своей нелепостью:
Музыкант: Ты думаешь жениться,
так нужно хозяйством обзаводиться -
у цыгана Гаврилы Петровича лошадку купить.22
Цыган: Без задатку
не приведу лошадку.
Прощай23
Городовой: Теперь я буду обучать тебя маршировке.
Петрушка: Ходить по веревке?
Нос разобью!
Городовой: ...буду обучать тебя маршировать
Петрушка: Учить воровать?
Можешь сам!24
Петрушка: А удалая ли она (лошадь, - А. Н.)?
Цыган: Только погоняй, батенька:
на гору скачет,
под гору плачет,
а в грязи -
слезай да повозку сам повези.
Петрушка: Славная лошадка: такую мне и нужно.. .25
Закон контрастности, яркого противопоставления лежит в основе такого излюбленного комического приема народного театра, как разговор с мнимо глухим героем. В «Петрушке» слово, которое «недослушивается» собеседником, обычно рифмуется с первым. Кроме того, комический эффект достигается намеренным снижением первого слова за счет того, что «омоним»-рифма, подбираемый к нему, берется из другой области, из иного стилистического пласта. Иногда это просто набор слов, вызывающий смех своей несочетаемостью. Скажем, если речь идет о стоимости лошади, совершенно не ожидается к слову «рублей» рифма «дрожжей»:
Цыган: Сто пятьдесят рублей.
Петрушка: Неужели сто восемьдесят гвоздей?
Цыган: Не гвоздей, а рублей.
Петрушка: Дрожжей?
Цыган: Не дрожжей, а рублей.
Петрушка: Голубей?26
Гораздо чаще соединение взаимоисключающих слов не бывает таким безобидным, в нем слышны намеки на более серьезные вещи:
Петрушка: Куда я с тобой пойду?
Черт: В ад!
Петрушка: В маскарад? В маскарад я с тобой не пойду27.
Капрал: ... Мне приказано сдать тебя у солдаты.
Петрушка: Куда, куда? У собаки? Я у собаки не гожусь, потому что я человек! 28
Оксюморон, как одна из возможностей создания контраста с обязательной комической нагрузкой, очень широко применяется в комедии. Это можно было заметить на многих приводимых нами цитатах из разных спектаклей, где несочетаемость слов, понятий усиливалась их зарифмованностью. Однако далеко не всегда оксюморон связан с рифмой. Не менее часто сопоставление противоположных или взаимоисключающих вещей само по себе бывает таким неожиданным, смешным, что не требует никаких дополнительных приемов для создания комического эффекта.
Оксюморон в чистом виде, т. е. различные невозможные словосочетания, встречаются в комедии довольно редко. Лишь одна фраза - «торговал ветром, дымом, пылью, кирпичом» - зафиксирована несколько раз, - и то в основном петербургскими вариантами. Остальные сочетания такого рода примеры индивидуального
использования этого художественного приема: «Три фунта бутылки»; «Как живешь-поживаешь, хорошо ли хвораешь?»; «Вот же адрес. В сам Петербурге, в Семеновском полку, дом плесивый, фундамент соломенный, хозяин каменный, номер 9»;29
«- Сколько ей (лошади, — А. Я.) лет?
- Четыре года на третий» 30.
Для «Петрушки» чрезвычайно характерен оксюморон на уровне фраз. Это может быть сложное предложение, состоящее из двух (или нескольких) простых, каждое из которых, употребленное самостоятельно, не кажется смешным и является обычной информацией, но, поставленное рядом с другим, начинает так или иначе соотноситься с ним логически, чем и достигается комизм. Так, предложения «Было шесть гривен», «Лошадь совсем молодая», «Во рту нет ни одного зуба», «Рубль остался», произнесенные вне контекста, ничуть не смешны. Но как только их объединяют, получается совсем иное впечатление: «Ну, братец Музыкант, лошадь совсем молодая: во рту нет ни одного зуба», «Прогулялся, промотался. Было у меня шесть гривен и руп остался в кармане».
Чаще всего смех в театре «Петрушки» вызывается тем, что произносятся подряд прямо противоположные предложения-реплики, разделенные лишь вопросом собеседника, который таким образом приковывает к ответу внимание либо своей абсурдностью:
Петрушка: ...я горбатый.
Старик: Где ж твой горб?
Петрушка: Дома на печке остался,31
либо диаметрально противоположным звучанием герой «исправляет» свою ошибку:
Полицейский: Стой здесь, а я пойду за приказом!
Петрушка: Иди себе к чертовой матери.
Полицейский: Что ты сказал?
Петрушка: Ничего. Я сказал: «Иди себе, голубчик, с богом».32
Кукольники любили оксюморонное столкновение представлений, понятий об-одном и том же предмете, описание которого совершенно не . соответствует тому выводу, какой делается на его основе, или абсолютно не вытекает из обобщенной характеристики, данной перед этим описанием. Обычно, если обе эти части входят в реплику одного героя, то их произносят по-разному: одну часть прозой, а другую стихом (см. об этом выше), чем еще больше подчеркивается их несоединимость. Такой же результат достигается и иными способами: либо эти половины говорятся разными персонажами, либо одна отделена от другой репликой собеседника, т. е. раскрытие содержания или вывод намеренно оттягиваются, чтобы заострить их восприятие. Например:
Петрушка: ... что у тебя есть, чтобы покушать?
Еврей: Вус у меня есть все, что завгодно.
Петрушка: Ну, а жаркое есть?
Еврей: Вус жаркое — жаркое нет.
(Перечисляет несколько блюд, но ответ тот же самый, —А. И.)
Петрушка: Говори скорей, что у тебя есть?
Еврей: У меня есть керосин, деготь, мыло, свечи, мелкие гвозди, соль, бебульная бумага...33
Музыкант: Ваня, а Ваня, а приданого много берешь?
Петрушка: Ого-го! Чертова пропасть.
Музыкант: А сколько?
Петрушка: Полбутылки водки, две селедки да еще бублик на закуску.
Музыкант: Приданое хорошее.34
Последний пример особенно показателен, в нем оксюморонные фразы употреблены как нельзя лучше. Во-первых, Петрушка заявляет, что женится на купеческой дочери. Это, естественно, заставляет музыканта спросить о приданом, и когда счастливый жених отвечает «чертова пропасть», любопытство музыканта и, конечно, зрителей возбуждается. И тут неожиданное: «полбутылки водки...» великолепно выполняет свою функцию - - публика хохочет. Во-вторых, музыкант, который должен был бы возмутиться или по крайней мере удивиться, спокойно отвечает: «Приданое хорошее». Этот вывод, противоречащий ожидаемому и сказанный спокойно даже не самим Петрушкой, а музыкантом, вызывает новый взрыв смеха.
Особенностью театра Петрушки было то, что зритель получал удовольствие не от знакомства с новым для себя героем и сюжетом; содержание комедии и персонажи ее всем были хорошо известны, поэтому главное внимание обращалось не на то, что играют, а на то, как играют.
Отсюда - особое отношение кукольников к языку спектаклей. «Петрушку» не только смотрели, его еще слушали, наслаждаясь яркими выражениями, сравнениями, каламбурами, остротами, а подчас, как отметил Н. А. Некрасов, и вставляя «в речь Петрушкину... слово меткое, какого не придумаешь, хоть проглоти перо!». Именно этим и интересен для нас народный кукольный театр «Петрушки», впитавший в себя все богатые возможности русского языка, насыщенный всевозможной игрой слов, великолепно отразивший ту праздничную атмосферу, которая была характерна для народных гуляний, ярмарок с их языковой свободой и неисчерпаемым остроумием, юмором, а нередко - - и злой сатирой.
_____________________________________________________________________
1 См. работы А. Алферова «Петрушка и его предки» (в кн.: «Десять чтений по литературе», М., 1895), Вл. Перетца «Кукольный театр на Руси» (исторический очерк) (Ежегодник императорских театров. Сезон 1894-1895 гг. Приложение. Кн. I), А. Федотова «Из истории кукольного театра» (М., 1940), В. Н. Всеволодского-Гернгросса «Русская устная народная драма» (глава «Новеллистическая комедия») (М., 1959) и др.
2 П. Е. Богатырев. Художественные средства в юмористическом ярмарочном фольклоре. В его кн.: Вопросы теории народного искусства. М., 1971, стр. 485.
3 См. тексты раусов в РО Еос. публичной библиотеки им. Салтыкова-Щедрина ф. 777, он. 1, № 188 (Далее: собр. Тиханова). Раус (от нем. гаиз - вон, наружу) - сценки, которые разыгрывались на наружном балконе балагана для привлечения публики к самому балагану, его платным представлениям
4 Например, в исполнении Абрама Новопольцева и Барышниковой (Куприянихи). (Русская сказка. Избранные мастера. Редакция и комментарии М. Азадовского, Л., 1932,ч. 1. 2).
5 Собр. Тиханова, пл. 92-96.
6 Там же, л. 96.
7 П. Г. Богатырев. Художественные средства в юмористическом ярмарочном фольклоре, стр. 495.
8 Примеры см. в работах: Л. С. Шептаев. Русский раешник XVII в.- Уч. зап. ЛГПИ им. А. И. Герцена, т. 87, 1949; Демократическая поэзия XVII века. Вступ. статья В. П. Адриановой-Перетц и Д. С. Лихачева. М.-Л.,. 1962; в упомянутой статье П. Г. Богатырева и др.
9 Петрушка, он же Ванька Рататуй. - Народно-поэтическая сатира. Библиотека поэта. Большая серия. Л., 1960, стр. 259.
10 РО ИР ЛИ (Пушкинский дом). Разряд V, кол л. 136, папка 1, № 8, Собрание И. П. Еремина, л. 9. (Далее: Собрание Еремина).
11 Собр. Тиханова, л. 63.
12Напомним, что столь различные по количеству слогов строки (14—4—2—7) должны произноситься за одно время, т. е. вторая строчка произносится в три раза, а третья - в семь раз медленнее, чем первая.
13 Петрушка, он же Ванька Рататуй, стр. 255.
14Петрушка. Любимый народный кукольный герой. М., 1913, стр. 24.
15 Собр. Тиханова, л. 92.
16 Петрушка, он же Ванька Рататуй, стр. 257.
17 Петрушка. Уличный театр, списанный со слов уличного паяца. М., 1887, стр. 4
18 Собрание Тиханова, л. 18.
19 Русские народные гулянья по рассказам А. Я. Алексеева-Яковлева в записи обработке Евг. Кузнецова. - Искусство, М.-Л., 1948, стр. 62.
20 Петрушка, он же Ванька Рататуй, стр. 262.
21 Петрушка, он же Ванька Рататуй, стр. 261. 22
22 Собрание Тиханова, л. 16 об. 3
23 Там же, л. 65.
24 Собрание Еремина, № 8, л. 11.
25 Собрание Тиханова, л. 8
26 Собр. Еремина, №2, л. 7.
27 Собр. Тиханова, л. 107.
28 Собрание Тиханова, л. 41 об.
29 Собрание Еремина, № 4„ л. 3.
30 Собрание Тиханова, л. 14 об
31 Там же, л. 32
32 Там же, л. 19.
33 Там же, л. 28—28 об.
34 Там же, л. 19.
Приложение 2
С. Заводовская, преподаватель МХК средней школы № 24 г. Крымск, Краснодарский край
Дата добавления: 2018-02-15; просмотров: 1080; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!