Военная мощь Русской армии времен Семилетней войны глазами историков периода Великой отечественной войны.
Советские историки периода Великой Отечественной войны о Семилетней войне.
В историографии наличествует мнение, согласно которому советская историческая наука в годы Великой Отечественной войны имеет свои особенности.
Во-первых, принято делить советскую историографию периода Великой Отечественной войны на два этапа. Первый этап: июль 1941 — первая половина 1943 г. Второй: вторая половина 1943 — май 1945 г. На первом этапе в деятельности историков, какой бы проблемой они не занимались, должны были присутствовать элементы пропаганды и агитации, призванные мобилизовать советский народ на борьбу с фашизмом. Второй же этап считают возвращением к собственно научно-исследовательской работе, когда пропаганда и агитация отошли на второй план. Во-вторых, во главу угла были поставлены прошлые великие победам в истории России, и эти победы зачастую использовались для подъема национального духа в борьбе с врагом. В-третьих, крупные советские ученые оказались в вынужденной эвакуации, т.е. они были оторваны от библиотек, архивохранилищ, зачастую даже собственных наработок. В этих условиях их публикации не всегда оформлялись, в том числе и в части научно-справочного аппарата как научные публикации, неминуемо приобретали публицистический характер.
Данное мнение на этот период отечественной историографии принимается не всеми историками, но оно остается весьма популярным, особенно в учебных пособиях по историографии,например, «Историография истории СССР (эпоха социализма )»подредакцией Исаака Израилевича Минца.
|
|
|
Цель доклада – рассмотреть именно научную составляющую работ, написанных в период Великой Отечественной войны, независимо от того, в какой именно период они были написаны и изданы. Логично сравнить эти публикации с теми, которые были написаны до Великой Отечественной войны, все-таки мировая война началась в 1939 г., да и до нападения Германии на Польшу в воздухе ощутимо пахло порохом. В этом контексте мы и намерены выяснить, как изменялось отношение советских историков к Семилетней войне, и были ли эти изменения радикальными в условиях войны. Для достижения данной цели резонно обратиться так же к работам, написанным после победы, в том числе и современным. Все-таки историографический процесс характеризуется известной цельностью, помимо прочего. В докладе нет цели найти общие моменты во взглядах историков (они, к тому же, достаточно очевидны), а, напротив, мы сосредоточимся на противоречиях и попытаемся их объяснить.
Причины вступления России в Семилетнюю войну. Не удивительно, что, рассматривая эти причины, большинство авторов пишут об агрессии прусского короля Фридриха II, которая могла быть опасна в последствие и для России. В некоторых работах никаких причин, кроме этой, вообще не выделяется. Сошлемся на мнение К.Осипова, ставшее типичным: «На то были веские причины. Безудержная агрессия Прусского короля давно внушала беспокойство в Петербурге, Дальнейшее усиление Пруссии и в частности усиление её позиций в Прибалтике создавало непосредственную угрозу для России. Примыкая к Австро-французскому союзу, русское правительство желало обеспечить свои прибалтийские владения. Русское правительство справедливо полагало, что Фридрих не остановится в своих захватнических замыслах и, значит, война неизбежна»[1].
|
|
|
К иным выводам пришел Иван Иванович Полосин – советский историк, библиограф, исследователь отечественного Средневековья, доктор исторических наук. Он выделяет целый комплекс причин, повлиявших на вступление России в Семилетнюю войну. Во-первых, Полосин признает стремление России закрепиться в статусе великой европейской державы и не дать превратить себя (уступка духу времени) в колонию другого государства. Во-вторых, положить конец прусской агрессии в Прибалтике и и в центральной Европе, дабы сделать Фридриха II неопасным для России. В-третьих, вернуть Польше земли, захваченные Пруссией, и вернуть России украинские и белорусские земли, захваченные Польшей. В-четвертых, «укрепить идею политического равновесия европейских держав» [2].
|
|
|
В целом советские авторы не уделили большого внимания причинам вступления России в Семилетнюю войну, зачастую о них говорится в одном абзаце. Историки наибольшее внимание уделяют описанию природы прусской агрессии и повествуют об этом, начиная с 40-х годов XVIII века. В этом контексте обычно подается и жизнеописание Фридриха II. Советские авторы не стесняются называть Фридриха «тираном» и «лицемером». Если же речь у них заходит о России в период, когда Семилетняя война ещё не началась, то об этом пишется мало и только о том, что в правительстве Российской империи идут обсуждения политики Фридриха, и о том, что нужно быть готовым к его нападению. Такое манкирование данным вопросом можно связать с тем, что работы в принципе по объему были достаточно малы, поэтому мы понимаем, что авторы хотят дать общее представление о Семилетней войне и в таких небольших работах достаточно сложно описать все тонкости дипломатии и международных отношений, предшествующих Семилетней войне и вступлению в неё России.
|
|
|
Целесообразно сопоставить эти положения с монографией Николая Михайловича Коробкова, которая вышла в свет в 1940 году. Николай Михайлович был военным историком, и ряд его работ, посвященных Семилетней войне, остаются актуальны до сих пор. Над проблемами истории Семилетней войны он работал много лет, как до так и после Великой Отечественной войны. В 1943 г. под его редакцией вышел сборник документов, посвященных Семилетней войне. Коробков достаточно подробно рассмотрел предпосылки к войне, но он новаторски большое внимание уделил процессу принятия решений в правительственных кругах России и Пруссии, а также Австрии, Франции и Англии. И, несмотря на такой анализ, Николай Михайлович не решился называть конкретные причины, он лишь вскользь упоминает о наиболее очевидных для него: «Включившись в систему союзов, Россия должна была столкнуться с Пруссией не только для защиты своих ближайших, непосредственных интересов, но и в силу обязательства вмешаться в войну союзников против наступающей стороны, а Пруссия во второй четверти XVIII в. вела энергичную наступательную политику»1
Таким образом, сравнивая эти работы, можно найти разницу даже не в причинах, которые называют авторы, а в самом подходе к описанию проблемы, то есть если Николай Михайлович просто постепенно погружает читателя в обстановку, которая предшествовала началу войны и лишь редко решает назвать что конкретно повлияло на решение России вступить в войну, понимая, что достаточно сложно выделить эти самые причины и в качестве них может быть огромный ряд факторов, то авторы времен Великой отечественной войны, во-первых, без опасения и достаточно уверенно эти причины называют, во-вторых, сводят все по большей части к опасению России перед нападением Фридриха, предварительно уделив внимание одностороннему описанию обстановки в Европе перед началом войны, а точнее описывают её лишь со стороны Пруссии.
Военная мощь Русской армии времен Семилетней войны глазами историков периода Великой отечественной войны.
Начальный этап войны одни историки считают затянутым, и вину за перекладывают на Апраксина, объясняя это тем, что он боялся начинать кампанию в связи с тем, что при Русском дворе существовала Пруссофильская группировка, во главе с наследником престола, а болезнь Елизаветы Петровны давала причины думать, что Петр может вступить на престол в ближайшее время. Как следствие Апраксин, заботившийся о своей выгоде, не предпринимал решительных действий. Момент довольно интересный, при чем автор (К. Осипов) ссылается на обращение Бестужева к Апраксину, пишущему, что, во-первых, медлить больше нельзя по причине, что враг может за это время получить преимущество, во-вторых, медлительностью Апраксина недовольны в правящих кругах. Но подобное мнение встречается лишь один раз, и можно предположить, что автор пишет сие, чтобы читатель видел в Апраксине человека, который не желает победы России, а точнее не желает наносить поражение Пруссии, и в дальнейшем будет сказанно о так называем предательстве Апраксина после битвы при Гросс-Егерсдорфе, когда тот не стал добивать Прусскую армию, приказав не преследовать её. Но об этом пишут уже и в других работах, что не удивительно, ведь после такого поступка Апраксин был отдан под суд и последовало назначение нового главнокомандующего Русской армии. А что касается мнения о затянутости начала, то это все-таки не новая мысль, об этом писал в своей работе тот же Н.М. Коробков, писали и до войны и после.
Во мнениях историков об итогах первого крупного сражения -битвы при Гросс-Егерсдорфе(1757), сложно найти расхождения, все они однозначно пишут, что армия Фридриха, которая и так была близка к поражению, оказалась в безнадежном положение, а спас её тот самый приказ Апраксина. Однозначно пишут и о «творцах» победы в этой битве. Единодушно историки признают, что победа была добыта ни благодаря деятельности полководцев, а благодаря мужеству и стойкости солдат. Но не стоит видеть в этом простую попытку историков периода Великой отечественной войны вдохновить на подвиги население, отдавая все заслуги ни полководцам, а простым солдатам. Ведь такая точка зрения преобладала и до начала войны и после её завершения, и историки, даже не относящиеся к Великой отечественной войне, критикуя полководцев, восхваляют заслуги простых солдат.
В битве близ деревни Цорндорф, победа Русского оружия не так однозначна, но все же советские историки периода Великой отечественной войны пишут о победе русской армии, находившейся в проигрышном положение, которое было связанно, во-первых, с неудачным командованием, во-вторых неудачей разведчиков, что в последствие вылилось в то, что Русской армии пришлось довольно быстро перестраиваться. Все это, было на руку Фридриху и он рассчитывал полностью уничтожить Русскую армию, и именно потому, что Фридриху не удалось это сделать историки уже отдают победу Русской армии. Можно и не встретить в некоторых работах слова «победа», относительно России, но мнение, что Фридрих свою победу упустил принимается единогласно. Историки изображают Пруссаков и самого Фридриха как проигравшего, описывая солдат озлобленными, а Фридриха как напуганного и не знающего, что ждет его дальше. Историки, пишущие о победе Русской армии полагают, что рескрипт направленный к Елизавете после битвы был весьма сух и не передавал реальной победы Русской армии, в связи с чем и у историков, занимающихся исследованием войны в работах нельзя было увидеть победы Русской армии. К примеру подобного мнения придерживается Иван Иванович Полосин : «Около 130 лет историки повторяли рескрипт императрицы и не умели по-настоящему рассказать о великом героизме русского солдата под Цорндорфом, русского крестьянина-рекрута, победившего еще раз прусского короля» 1
Боевым действиям кампании 1759 года, предшествовало смещение В.В Фермора и назначение на должность главнокомандующего П.С. Салтыкова. Именно его историки выделяют как самого лучшего из всех главкомов времен Семилетней войны, а его будущее смещение и замену вновь на Фермора связывают с «удобностью» второго для правительства, в отличии принципиального и не ввязывающегося в придворные интриги Салтыкова. С великим полководческим мастерством Петра Семёновича историки связывают победу в битве при Пальциге. Конечно, не забывая указывать на стойкость Русских солдат — некоторые даже ссылаются на слова самого Салтыкова и пишут, что он отмечал это в первую очередь. А также не забывают указать и на хорошее отношение Руссках солдат к пленным пруссакам. О битве при Пальциге пишут мало, даже относительно других битв, описываемых в тех же самых Работах, возможно это связанно с тем, что большее внимание привлекает битва при Кунрсдорфе, которая состоялась совсем скоро.
Касаемо нее однозначно господствует мнение, что Русская армия проявила стойкость и не подвело командование. Историки пишут о безоговорочной победе Русской армии, указывая вновь, что положение для Фридриха было ужасным и сам Прусский король хотел покончить жизнь самоубийством. В общем, в отношение битвы при Кунерсдорфе мнения историков по-прежнему совпадают. Сложно где-либо найти взгляд с разных сторон на эту битву. Но у нее все же особое место среди других, так как после победы окончательно открылась дорога на Берлин, а взятию Берлина историки периода ВОВ уделяют особое место. Например, в 1943 году был впервые опубликован акт о капитуляции Берлина. Безусловно, тот факт, что Русская армия уже захватывала столицу, которая и на момент Великой отечественной остается таковой для врага не мог быть не замечен историками. Складывается ощущение, что захват Берлина описывается историками как-то сухо, в основном просто представлена хронология событий. Из оценочных суждений можно встретить негативную оценку командира Тотлебена, так как по его вине, как пишут историки, контрибуция с города была ничтожной, был отказ от изъятия королевских ценностей, королевского архива и продовольствия. Но в целом оценка взятия Берлина была достаточно однозначной: «Положение Фридриха стало безнадежным».
В целом, взгляд Советских историков периода Великой отечественной войны на военную мощь Русской армии сложно считать пропагандистским с негативной оценкой этого слова, при этом не важно к какому периоду, из названных в начале, работа относится. Но так же сложно сказать, что в этих работах можно встретить новизну. Скорее их можно оценивать как работу, направленную на ликбез у населения, поэтому если говорить о пропаганде, то только в таком виде.
Дата добавления: 2021-05-18; просмотров: 82; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!