Уполномочивающие нормы (полномочия) в узком смысле
Существует несколько пониманий уполномочивания. Наиболее распространен вариант, предполагающий, что полномочие – это возможность создания правовых последствий путем их формулирования в норме права (общей или индивидуальной) или, что, то же самое, создавать нормы права (общие или индивидуальные) для себя или других субъектов. Г. Кельзен называл это «правовой властью», включая в это понятие различные виды такой власти (компетенция, властное полномочие, дееспособность, деликтоспособность[2]). Все эти виды объединяются в понятие «полномочие». Что «власть» Хофельда, что «правовая власть» (или «полномочие») Кельзена подразумевают возможность изменения правового положения иных субъектов путем создания правовых норм. Зная, что представляет собой полномочие, мы можем сказать, что будет являться корреляцией данного отношения – ответственность (по Хофельду).
Сторона, которая благодаря норме получает полномочие, будет уполномочена данной нормой, на другую сторону будет возложена «ответственность». Можно сказать, что это «возлагающая ответственность» норма, т.е. норма одновременно будет уполномочивающей для одной стороны, а для другой – возлагающей ответственность.
Г. Л. А. Харт делит полномочия на два вида правил[3], соответственно есть два вида уполномочивающих норм, которые предоставляют полномочия частным лицам (деликтоспособность, властные полномочия Кельзена) и те, которые предоставляют полномочия государственного или официального характера (здесь можно говорить о компетенции Кельзена). Он считает, что они не сильно отличаются, так как ключевой момент в том, что как публичные, так и частные полномочия дают власть на создание норм. Совместив позиции Харта и Кельзена, получим схему:
|
|
|
Схема 1
Однако реализация этих двух видов полномочий (частные и публичные) кардинально отличается.
Что касается частных полномочий, то пара «власть – ответственность» является вторичным правоотношением по сравнению с парой «право – обязанность» в понимании Хофельда. Следовательно, если право само по себе предполагает возможность его использования по собственному усмотрению, то и власть является таковой. Значит, субъект, который наделен частным полномочием, может по своему усмотрению распоряжаться данной властью.
Субъект будет находиться под ответственностью в том случае, если у уполномоченного будет возможность повлиять на его (ответственного) правовое положение (путем создания нормы): наделить его правом или отнять его, возложить обязанность (запрет) и т.д. Создание такой нормы может происходить по-разному – в одностороннем порядке (односторонние сделки) или же путем согласования воль (договор). Главное, что лицу дана возможность создать норму (дана власть). Можно сказать, что реализация данной нормы (с одной стороны уполномочивающей, с другой – возлагающей ответственность) ставится в зависимость от действий уполномоченного – если он использовал свою власть, то норма реализована.
|
|
|
Но есть один нюанс. Дозволительные нормы дают иммунитет своему адресату. Могут быть ситуации, когда два субъекта связаны двумя нормами. Первая – одновременно дозволительная и ограничительная; вторая – одновременно уполномочивающая и возлагающая ответственность. Первая норма, как правило, будет иметь приоритет, не давая возможности второй быть реализованной. Значит, адресат дозволительной нормы (одновременно и ответственный по второй), если использует данный этой нормой иммунитет, будет свободен от власти уполномоченного (одновременно ограниченного по первой). Таким образом, норма, которая одновременно является уполномочивающей и возлагающей ответственность, может быть реализована, если уполномоченный субъект использует свою власть, а может он ее использовать лишь в том случае, если лицо, которое является ответственным в соответствии с данной нормой, не имеет иммунитета согласно иной дозволительной норме, касающейся этого же отношения. Иным словами, уполномоченный субъект не должен быть одновременно ограниченным (согласно норме, которая одновременно дозволительная и ограничивающая) на эти же действия.
|
|
|
Осуществление полномочия – выбор субъекта, наделенного властью. Говоря о публичных полномочиях, нельзя сказать, что какое-то должностное лицо или государственный орган может сам выбирать, реализовывать полномочие или нет. Здесь нет этого выбора, который есть у обладателей частных полномочий. Попытаться объяснить это можно с помощью понятий действенностиидействительности в трактовке Кельзена.
Г. Кельзен отмечал, что правопорядок (что синонимично государству) – это иерархическая система норм, во главе которой стоит основная норма. Она является основанием действительности всех нижестоящих норм. Вместе с тем норма будет действительной, если она находит отражение в поведении своих адресатов, т.е. если она действенна. Действенной норма может стать на следующий день после принятия или перестать быть действенной спустя месяц или год. Однако вместе с действенностью, она утрачивает и действительность, т.е. «выпадает» из всей системы норм, перестает быть основанием прав и обязанностей.
|
|
|
Вышестоящие нормы направлены на обеспечение действительности нижестоящих, значит, они будут действенны, если они обеспечивают эту действительность. Продемонстрируем это на Схеме 2:
Схема 2
Каждая норма действенна, поскольку она реализуется, и каждая последующая действительна, поскольку действительна предыдущая. Если нижестоящая норма (НП₁₅) перестает применяться судами, то она становится недействительной ввиду своей недейственности. Тогда вышестоящая норма (НП₁₄) тоже перестает быть действенной, поскольку ее задача обеспечить действенность нижестоящей (НП₁₅), но с ней она не справляется, т.е., теряя свою действенность, теряет действительность. И вся эта цепь рушится подобным образом вплоть до основной нормы[4].
Таким образом, все система норм может существовать лишь тогда, когда нижестоящие нормы действительны, а значит и действенны, т.е. тогда, когда эта система норм регулирует поведение людей. Сократив логическую цепочку, можно прийти к выводу, что государство как правопорядок существует, когда реализуются нормы, изданные им в соответствии с основной нормой.
Представим норму, которая дает полномочие суду (т.е. это публичное полномочие) при определенных обстоятельствах назначить наказание, т.е. создать индивидуальную норму для правонарушителя. Типичная ситуация: с одной стороны – полномочие суда, а с другой – ответственность нарушителя. Власть по Хофельду предполагает свободу ее осуществления, однако с публичными полномочиями это не «работает».
Уполномочивающая норма (и одновременно возлагающая ответственность) может быть реализована, когда субъект использует свое полномочие. В случае с судом, если мы предположим, что он свободен в реализации своего полномочия, можно сказать, что будут моменты, когда норма не будет использоваться. Суд может вынести решение по делу, а может не выносить. Следовательно, норма может потерять свою действенность, а дальше мы знаем, что «цепная реакция» может дойти до основной нормы.
Такую логику можно проецировать на любые нормы, которые наделяют публичным полномочием, например, на норму, дающую парламенту полномочие на принятие законов. Он может не использовать свое полномочие, но тогда основная норма, в качестве которой, возможно, выступает Конституция, перестанет быть действительной, что может привести к смене основной нормы (путем революции или т.п.), а значит, и правопорядка в целом.
Таким образом, можно сделать вывод, что публичное полномочие не предполагает свободы его использования. Субъекты, наделенные таковым, должны использовать его, иначе они могут поставить под сомнение действительность основной нормы. Это в свою очередь может привести к смене правопорядка, следовательно, уполномоченные субъекты перестанут существовать в юридическом смысле. Можно сказать, что у парламента нет выбора, кроме использования полномочий, поскольку его функция как государственного органа исчерпывается изданием законов. Именно поэтому парламент «обязан»[5] использовать его, иначе законодательный орган просто исчезнет. Это относится ко всем субъектам, наделенным публичными полномочиями.
Однако эта «обязанность» ничем не подкреплена, поскольку с другой стороны нет субъекта, который был бы наделен «правом» требовать исполнения такой «обязанности», – это напоминает моральную обязанность уполномоченных перед правопорядком. Встает вопрос: а действительно ли «Чистое учение о праве» Кельзена настолько чистое?[6] Если обязанность подчинения основной норме – лишь моральная «обязанность», то можем ли мы говорить о всей системе Кельзена как о системе именно правовых норм? Оставим этот вопрос за скобками.
Дата добавления: 2020-11-29; просмотров: 149; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!