Записки солдата и работника всех мастей. 5 страница
Я был из тех мужчин, которые не любят женские слезы, при этом не знают, как себя надо вести, когда женщина начинает плакать.
Когда мне было лет четырнадцать, в школе я встречался с девочкой из соседнего класса. Встречался недолго, но был люто ненавидим её подругами. Я как бы украл её из их компании. Украл физически, поскольку она проводила почти всё своё время со мной. Украл и морально, поскольку физически находясь с подругами, она то и дело говорила обо мне. Ко всему этому воровству, которое видимо у меня в крови, и проявлялось уже тогда, добавилось то, что у её подруг парней не было, и они как маленькие злые сучки, просто завидовали своей более успешной подруге. Естественно, между мной и её подругами было противостояние, маленькая холодная война. И как это всегда бывает, больше всего страдала моя девушка, поскольку её делили, поскольку она была причиной наших разногласий, и поскольку и я и они в силу своей глупости, постоянно критиковали друг друга за глаза. И вот однажды, на каком-то школьном выступлении в спортзале школы моя девушка не выдержала наших ссор, и горько заплакала. Что сделал я? Обнял её? Начал успокаивать? Начал гладить по голове? Нет, я так растерялся, что просто сделал вид, что ничего не вижу. Подруги могли ликовать, я проиграл.
И вот, возле моей двери непонятная девушка, которую я впервые вижу. В домашней одежде, сидит и ревёт под моей дверью.
Я конечно, сильно продвинулся в общении с женщинами, но как вести себя, когда они начинают плакать, я не знал до сих пор. Всё казалось лишним и не уместным. Таков был я в этом вопросе.
У вас как-то иначе?
Я рад за вас.
|
|
|
-Ты кто? – спросил я девушку.
-Ваша соседка – ответила девушка так, словно на этом мои вопросы должны полностью исчерпаться, как и моё любопытство. Хотя любопытства во мне не было, пройти мимо для меня было проще простого. Проблема заключалась в том, что она сидела уперевшись в мою дверь. Упиралась бы она в свою дверь обливаясь слезами, я бы даже не поздоровался.
- У тебя что-то случилось?
- Нет, я просто люблю поплакать сидя на чужом коврике. На своем - ощущения ни те.
По-хорошему, я мог бы её прогнать, грубостью или убеждением. А еще ответить жгучим сарказмом на её сарказм. Но, не стоит забывать, что домой я шел в приподнятом настроении, и приподнимать девушку со своего коврика, без её на то согласия, я как-то не хотел.
Эта светловолосая девочка лет двадцати, вызывала желание помочь, а не пнуть под зад ногой, как это обычно делают негодяи вроде меня. Да, именно негодяи вроде меня, потому что негодяи других «родов», пожалеют симпатичную заплаканную девочку, напоят чаем, а потом уложат спать, и вместо одеялка накроют собой.
|
|
|
Мне было лень расспрашивать её и тратиться на прелюдии. Поэтому я просто за нее объяснил себе вслух, в чем её проблема.
- Следи за логикой и ходом моей мысли. Я сейчас рассказываю тебе, что у тебя случилось. Ты удивляешься моей проницательности, затем идешь к себе домой и умываешься, я пока приму душ. Затем приходишь и мы пьем чай, а я постараюсь тебе ответить на твои вопросы. – с нескрываемым чувством собственного превосходства сказал я.
-Во-первых, вряд ли ты сможешь ответить на мои вопросы, поскольку у меня их нет. Во-вторых, хотя логичней это было бы сказать «во-первых», домой я попасть не могу, поскольку выходя из дома, захлопнула дверь, не взяв с собой ключи.
Я действительно, даже не посмотрел в эту сторону её недавнего прошлого. Более того, меня отвлек от этого анализа её «маскировочный костюм». В России девушка никогда не выйдет вынести мусор в домашней одежде, более того, может пригласить на дом стилиста, прежде чем выйдет за порог дома. В Америке же, как и в странах подражающих ей, девушка может пойти в пижаме и домашних шлепанцах в магазин, не редки даже случаи похода в магазин с бигудями, или шапочкой для окрашивания волос. Подобного не может позволить себе россиянка, а я все-таки привык именно к ним.
|
|
|
-Хорошо – ответил я – Я учел не всё, но всё же. Ты могла бы плакать потому что у тебя нет парня. Но не плачешь, ибо ты знаешь, что всему своё время. Тебя даже не ломает то что все подруги твои с кем-то встречаются, и то что твоя жизнь в этом плане проходит стороной.
Ты могла бы плакать потому что учеба дается тебе с трудом, но она все же дается и она не навсегда, а значит - нет повода плакать.
Ты могла бы плакать оттого, что твои родители развелись, и то что было для тебя символом настоящей любви - рухнуло, оставив дыру в душе. Но, в глубине той самой души, в которой сейчас дыра, ты всегда догадывалась, что однажды отец устанет, и хоть гнала подобные мысли, все же была готова к их реализации.
Я пока, всё правильно говорю?
-Правильно – согласилась соседка.
-Так от чего же ты плачешь? А плачешь ты оттого, что все достало, и забытые дома ключи стали последней каплей. Ты копила всё в себе, а теперь взорвалась.
-Да – вновь согласилась соседка.
-Проблема же в том, что даже когда решится вопрос с дверью, и ты попадешь домой, все всплывшие наружу проблемы, которые я озвучил, никуда не денутся. Поэтому мы поступим так: Я открываю тебе дверь, ты умываешься, при возможности ложишься спать, а потом начинаешь работать над осознанием своих проблем, принятием, смирением, решением. Делаешь, что угодно, но не игнорируй их. Иначе они, как подлый нож в спину, еще не раз тебя найдут и застанут врасплох. Никогда не игнорируй слишком долго, чем дольше снежок катится с горки, тем больше он превращается в огромный снежный ком, который голыми руками не одолеть.
-А как вы мне дверь откроете?
-Я русский. Кто в России ходит по улице?
-Медведь? – спросила соседка таким тоненьким голосом, словно сейчас заденет мои националистические чувства, и очень этому не рада.
-Правильно, по улицам России ходит медведь. А на что похоже слово медведь, на медвежатника, а медвежатник кто? Правильно, мастер взлома.
|
|
|
Соседка смотрела на меня, как на мудреца, за минуту превратившегося в дегинирата.
-Ладно, не бери в голову. Я слесарем в России работал. Умею открывать двери.
Долго возиться с дверью не пришлось. Соседка благополучно вошла в свою квартиру. А я еще полночи слушал, как за стеной орет музыка, и иногда покрикивает соседка, ругающая себя, отца, парней, подруг и русских медведей. Тихо сама с собой, только громко и почти мне на ухо.
5
Проснулся я в 17 часов. Выпив кофе и убив комара, нагло посягнувшего на мою благородную воровскую кровь, я позвонил Алисе.
-Привет, совсем не могу говорить. Я перезвоню тебе в течение дня, максимум вечером. Всё. Пока.
Раньше в телефонах, после того, как по ту сторону трубки, трубку клали нужной стороной на кнопочку отбоя, ты слышал печальные короткие гудки. Сейчас ты просто слышишь сигнал отбоя.
А жаль, нет в сигнале отбоя романтики и поэтичности, да и не всегда его можно расслышать среди шума городов, и продолжать говорить, говорить, говорить… А тебя уже давно никто не слушает, а ты и не знаешь.
«Я не могу говорить, перезвоню в течение дня». В течение, течение. Течем по жизни в течение жизни.
Как-то ни так я себе представлял первый наш разговор. Я в нем даже не поучаствовал. А ведь, заготовил какие-то прикалюшки, которые должны были «сделать» Алисен день. Приготовил, услышал «Перезвоню, не могу, извини» и тут же все забыл.
Захотелось хлеба, причем обязательно свежего и с корочкой. Идти в магазин за подобной радостью, очень не хотелось. Это не Союз, здесь привычные вещи нужно искать, в то время, как в Союзе, нужно было найти место, где нет привычных вещей, а если очень повезет, то найти и не привычные вещи. Первое подразумевает второе.
Я взял такси, попросив таксиста отвезти меня в булочную или похожее на нее место. «Наши люди в булочную на такси не ездят».
-А адрес то знаешь? – спросил таксист.
-Если бы знал, наверное сказал бы.
-Посмотри в телефоне.
-Давай, просто покатаемся, город посмотрим, а по дороге что-нибудь найдем.
-Поедем, да. А вот покататься, это вряд ли. Пробки. Денег не жалко? Взял бы и посмотрел в телефоне.
Никогда не любил, когда мне начинали лезть в карман, даже если это было из лучших побуждений. Я промотал в голове код, залез в информационное поле, посмотрел самую лучшую пекарню по результатам чувств бывших граждан Союза, и вернувшись в себя, силой воздействия заставил таксиста ехать в нужном мне направлении не вступая со мной в разговор.
Я решил для себя, что сегодня, этот таксист везет меня бесплатно, более того, он ещё и свою дневную выручку мне отдаст. Ибо нефиг умничать, и ни таких профессоров валил.
Потом я правда остыл, и решил, что любой труд должен быть оплачен. Накажу таксиста иначе, дам ему задание ехать в соседний штат и ждать девочку в красной шапочке. В городе наверняка попадется девушка в красной кепке. Задание бессмысленное, и вряд ли таксист его заслужил, но художник захотел вот так, молчи, не спорь, ему виднее.
По дороге в пекарню, которая по закону жанра была максимально далеко от моего дома, я увидел русский книжный магазин. Вряд ли бы я обратил на него внимание, но сложно не обратить внимание на русские вывески, когда ты стоишь в пробке возле этих вывесок уже 4 минуты и 25 секунд….
Уже 30.
4 минуты и 30 секунд.
35.
Я вышел из такси, понимая, что догоню его пешком, даже если начну читать все имеющиеся в магазине книги, обычным методом чтения глазами. Естественно, я не собирался покупать книги в магазине, с недавних пор, мне достаточно было войти в информационное поле или пройтись по чужому опыту, чтобы узнать всё, что меня может интересовать в этой жизни.
О «жизни той», я предпочитал не задумываться. Но, к сожалению, ни чужой опыт, ни информационное поле, не могли заменить собой удовольствие от чтения, от погружения в буквы и слова.
В книжный я зашел с целью купить матрешку для Алисы. Матрешка должна была быть символом того, что все мы очень многогранны и за каждым нашим Я скрывается еще одно Я. В тоже время, матрешка была символом того, что в каждой большой и сильной женщине, за слоем масок, скрывается маленькая хрупкая девушка, которая хочет любви и мужского плеча. Каким образом, можно понять, что самая маленькая из матрешек символизирует желание любви и мужского плеча, я затруднялся ответить даже самому себе.
Не знаю почему, но просто купить матрешку мне было неудобно. Все же это книжный магазин, а не сувенирная лавка. Хотя, в большей степени современные книжные магазины это все же сувенирные лавки, нежели дом книги.
Я выбрал Достоевского «Бесы». На обложке, зачем-то вместе с русским названием, был дубликат названия на английском. Еще я купил себе рюкзак с символикой СССР. Я не был поклонником Союза, но с моей русской рожей, для полноты картины, мне не хватало только надписи «Мейден ЮССР».
Таксист не уехал далеко, но желания продолжать ползти по пробке у меня больше не оставалось, и я пошел пешком. Дойдя до пекарни, я купил две большие булки, завернул в пакет, положил их в рюкзак к книге и матрешке. Они должны подружиться.
Зазвонил телефон.
-Привет, Алиса.
- Здравствуй, Виктор.
- Я бы хотел встретиться с тобой сегодня. 10 свиданий, не забыла?
-Нет, не забыла. Сегодня не очень удобно. Я вечером встречаюсь с друзьями. Хотя, если хочешь, приходи. Познакомлю с друзьями. Они правда немножко не твоего формата.
-У меня разве есть формат?
-Ну, как бы это помягче сказать. Вы русские нетерпимые. А друзья у меня немножко геи.
-Как можно быть «немножко геем»?
-Ну, хорошо. Очень геи. Я не хочу травмировать твои чувства, и не хочу, чтобы ты травмировал моих друзей.
-Алиса… Мы не бьем геев, просто мы их не поощряем. И не надо верить газетам и интернету. Я знаешь тоже много чего слышал про американцев, но я же не вешаю на тебя ярлык.
-Ты хотел сказать афроамериканцев.
-Что афроамериканцев?
-Ты Виктор в России, много слышан про афроамериканцев.
-Алис, у нас опять получается странный разговор. Просто скажи куда приходить. Я вполне адекватен ко всем, несмотря ни на что.
-В том то и дело, что смотреть не на что. Все мы люди, и….
-Алиса, короче…
-Извини. День не задался. Приезжай за мной сейчас, прогуляемся. А часам к семи, поедем в бар. Там очень красивое место.
-Хорошо. До встречи.
Я положил трубку, и Алиса тут же перезвонила.
-А адрес мой не хочешь узнать?
-Ах да, да конечно.
Алиса продиктовала адрес, а я сделал вид, что записываю. Не объяснять же ей, что знаю её адрес, и все прежние её адреса тоже знаю.
***
Встретившись с Алисой мы молча гуляли по парку. Разговор не клеился, да и опыт нашего общения, показывал, что обмен мнениями это то, что нам пока не удается без боя и переходов на личности.
Она была красива, она была сексуальна. Я был влюблен в её внешность, и старался найти прекрасное в её мышлении, но чем больше старался, тем больше оно меня отталкивало. Я старался не обращать на это внимание. Я старался думать о том, что пройдя через десять свиданий, из принципа не подвергая её воздействию своей воли, переделаю её потом. Она будет пахнуть лепестками роз, принимать горячую ванную, пока я брею лицо. Будет ходить по дому голой, не стесняясь своей наготы. Она научится готовить и будет делать это с удовольствием. Она выучит стихи Есенина, и освоит игру на балалайке.
Всё это будет потом, обязательно будет.
А пока, я должен показать той ей, которая ничего не знает обо мне, и самому себе, что могу влюбить в себя девушку, не сжимая её волю своим кулаком.
***
Время летит быстро если проводишь его в интересной компании. Время летит незаметно, если с тобой красивая девушка.
Компания Алисы имела сомнительный интерес, но чего нельзя было у неё отнять, так это её красоты. Есть такие девушки, которые божественно красивы, пока они молчат. А еще есть умные девушки, которым для привлекательности не хватает только темноты вокруг. Алиса была красива в молчании, но к сожалению, я знал, что бывает, когда она начинает говорить. Кажется, я старался найти привлекательность в её загадочности, хотя ничего загадочного в ней не было. Она была просто представителем другой культуры и нации.
Но, я мог листать её жизнь, как открытую книгу, и всё мне было бы в ней понятно, как старику открывшему букварь. Но, я старательно избегал лезть слишком глубоко. Мне казалось, что чем глубже я залезу в её душу, её мысли, тем меньше желания у меня останется лезть в её тело.
Я не относился подобным образом ко всем девушкам, и вовсе не считал, что не стоит познавать души прекрасных дам. Но, в жизни каждого мужчины, есть девушки, которые на время отбили в нем желание знать, что там за… А за одно, вместе с отбитым желанием, отбили и тягу жить.
***
Закончив прогулку, мы отправились в бар на встречу с друзьями Алисы. К этому времени, я успел забыть все свои мысли и весь свой внутренний негатив по отношению к ней. Я забыл о её жизненной позиции, забыл о том, что у нас не получается нормально разговаривать. И забыв всё это, я помнил лишь её красоту. Этого на тот момент было достаточно.
Друзья Алисы приходили поочередно. И к моему несчастью, мне приходилось знакомиться с каждым по отдельности.
Всего нас было 12 человек, я, Алиса, несколько парней и несколько подруг Алисы.
К моменту, когда все собрались, я уже успел выпить полтора литра пива. За последующий час я выпил еще литр.
Мне хотелось удивлять собравшихся своей эрудицией, и просчитав каждого, понравиться ему. Но, что-то пошло ни так. Я умеющий пить, быстро опьянел, и чувствовал, что теряю связь со своей способностью читать коды. Я их просто забыл. Они затерялись в моей голове. И хотя я видел их сотни раз, я даже приблизительно не мог вспомнить ни строчки.
Я не мог протрезветь, не мог взять под свое полное управление свой организм. Я не мог ровным счетом ничего. Я был обычным человеком, к тому же еще и пьяным.
Беда не приходит одна, одной ходить ей и скучно и страшно. Всё это время, с момента знакомства с профессором, я считал, что все знания, которые я получаю пользуясь кодами, остаются во мне, и не зависят от наличия в моей голове кодов, не зависят от моей связи с информационным полем. Но, как оказалось, я был всего лишь мобильным устройством, которое подключалось к серверу. И выпив, я отключил в себе интернет. А все мои знания, весь мой гугл транслейт, всё находилось в интернете, к которому я сейчас не имел доступа. По сути, это означало не только невозможность воздействовать или считывать. Всё было хуже, я больше не знал английский язык и помнил только маты.
Представить более идиотскую ситуацию было сложно. Я сидел в компании американцев в Америке, в баре, пьяный, и начав общение со всеми присутствующими на английском, по мере своего опьянения перешел на русский, которым никто из присутствующих не владел.
Я не понимал никого, и никто не понимал меня. Если бы все пили со мною наравне, это возможно не было бы заметно. Нужная степень опьянения, действительно стирает языковой барьер.
Но, все были трезвее меня, и поглядывая на меня, как на дикую зверюшку, старались не акцентировать на мне внимание, чтобы не смущать Алису, которая меня сюда привела.
Наши места находились на улице. На столике стояли большие пивные кружки, картофель фри, чипы и жареные стручки гороха. Я же, желая как-то вернуть себе трезвости, и просто желая перекусить, достал из рюкзака буханку хлеба. Отломив ломоть, начал вгрызаться в мякоть.
Я мог выиграть главный приз, если бы в Америке проводился конкурс на звание «самый позорный представитель России за границей». Я выглядел дико, кушая свой хлеб и не попадая им через раз в рот.
Я даже не знаю, что для друзей Алисы, было более диким и странным, то что я ем хлеб в баре или то, что я ношу с собой две буханки хлеба в рюкзаке. «Уток кормить», сказал я, и тут же вспомнил, что эти вурдалаки не понимают языка Пушкина.
«Пушкин ганста нигга» сказал я, вызвав лишь очередную улыбку с оттенком жалости. Откуда им знать про корни Пукшкина? Боже, как хорошо, что среди друзей Алисы, не было ни одного её брата по цвету кожи. Геи не геи, а могли бы и грохнуть под шумок.
Естественно, я даже не собирался сбавлять градус своей дикости в глазах своих новых друзей.
Желая протрезветь, я достал из рюкзака книгу Достоевского. Напомню, что на обложке черным по белому, да еще и английскими буквами, было продублировано название.
Пьяный русский, собравшись с незнакомыми людьми в баре, забыв английский язык, говорил со всеми по-русски, забив болт на то, что никто его не понимает. Кричал про нигеров и Пушкина. Достал из рюкзака хлеб посреди застолья, а затем книжку русского классика, и начал её жадно читать.
Читать же я начал не попьяне, и не из-за любви к русской классике. Напротив, я хотел выгнать из тела опьянение. Годами проверенный метод, если нужно протрезветь, начни читать. Быть пьяным и читать, вещи несовместимые. Поэтому, кто-то должен проиграть и либо ты протрезвеешь от тяжести чтения, либо устанешь и вырубишься.
Я же читая, от чего-то смеялся над совсем не смешным текстом. Вступление книги о жизни человека ждущего, когда за ним придут и заберут «на долгие лета», веселыми не были по определению. Но я смеялся, находя в этом что-то забавное. Я доставал свой телефон, и фотографировал понравившиеся моменты. Когда спустя время, я найду эти фотографии в телефоне, я пойму насколько был пьян. На фотографиях не было видно ни одной четкой строки, все плыло и прочесть было невозможно.
Читая полчаса, и закусывая Достоевского хлебом, я устал и окончательно проиграл алкоголю.
Я достал матрешку, и на любимом русском языке, начал объяснять Алисе, а заодно и всем прочим мракобесам, что есть женщина, и почему хлеб всему голова.
Матрешка стала последней каплей, и меня всей компанией посадили на такси.
Дата добавления: 2019-09-13; просмотров: 113; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!