Про главного не олуха Алма-Аты и всея Земли.



«Десять» означает цельность (1+2+3+4).

1 - это праначало;

2  - закон, что если есть добро, есть и зло;

3 - правила в духовном мире;

4 - порядок, господствующий в физическом мiре.

На следующий день НИКТО рассказал друзьям, что, по словам Патти, есть такой дивный НИИ в Алма-Ате, где они могли бы начать репетировать.

- Так уж и начать? – спросил НЕКТО.

- Так уж и начать, – ответил НИКТО.

- Фантастическая новость! И кто это вообще такая – Патти?

- И это говорит наш Леннон, который не знает, кто есть Патти для Харрисона? –ВСЁ передёрнуло, как от удара током. –  Эта новость - даже не новость, это предательский удар в спину!

НЕКТО продолжал ломать комедию:

- Маленькая поправка: не в спину - ниже пояса.

ВСЁ, как танк, пошёл в наступление:

- Эффект бумеранга не боишься испытать на себе?

- О, жутко, как боюсь!

- Ближе к делу трус! – прорычал ВСЁ. – Ты, я вижу, не очень-то хочешь начать?

- Просто боюсь, что мы кончим, не успев начать! – огрызнулся НЕКТО.

- Я не понял: это что - саботаж в наших рядах?

- Да, как хочешь, так и называй, – безразлично отреагировал НЕКТО. – Ты сам-то пораскинь мозгами: кто тебя, ОЛУХА, ждёт с распростёртыми объятиями в каком-то мифическом НИИ?

- Меня – олуха?

- Да-да, тебя – олуха.

- Значит, получается, что ты у нас не олух?

- Так и получается… - НЕКТО торжествовал победу в предварительном словесном поединке. Рано торжествовал.

НЕКТО и ВСЁ стояли друг перед другом, как два гладиатора, уже готовые броситься в бой: мечи, вынутые из ножен, были обнажены.

- Хорошо, я согласен: меня – олуха! - никто не ждёт, но ты-то у нас не олух?

- Не олух! – НЕКТО был невозмутим.

- Тогда получается, что в отличие от меня, олуха, тебя-то, не олуха, и ждут - не дождутся, чтобы заключить в объятия и вручить ключи от немифической аппаратуры!

НЕКТО не опечалил такой поворот - разозлил.

- Вот и мне по секрету сообщили, - подключился НИКТО, - что красная ковровая дорожка, фанфары, шампанское и знойные поклонницы не олухов уже давно заждались главного не олуха Алма-Аты и всея Земли.

- Заждались-заждались, – согласился ВСЁ: гладиаторский бой закончился без крови. – Поэтому кому, как не тебе, не олуху, и отправляться на этот праздник жизни...

Они изощрённо продолжали зубоскалить ещё какое-то время на тему олуховатости, пока ВСЁ не огласил окончательный вердикт:

- У нас получается полный раздрай и абсолютное несоответствие битловскому раскладу: наш алма-атинский Леннон – баламут, а не первый хулиган, каким он должен быть, Ринго, то есть – я, вместо того, чтобы бить в барабаны, усмиряет баламута. Один Харрисон в пределах своего статуса: уже обзавёлся Патти.

- По-твоему, абсолютная калька – она возможна? – спросил НИКТО. – Битлы и мы - под копирку?

- А как же тогда быть с Патти? – вкрадчиво произнёс НЕКТО. – Её тоже быть не должно, без копирки! А если её нет – нет и дивного НИИ - вот так!

- Короче! - вспылил ВСЁ. - Я что-то в толк не возьму: ты у нас Леннон или не Леннон?

      

- Я – НЕКТО…  – отбил атаку НЕКТО: он снова был на коне, благодаря одному точному удару.

      - Если ты, действительно, тот, за кого себя выдаёшь, а не дырка от бублика, будь добр соответствовать своему status quo ante bellum [20].

. НЕКТО усмехнулся в сторону, что означало: мели Емеля – твоя неделя!..

  «МЫ СТАЛИ ПОПУЛЯРНЕЕ САМОГО ИИСУСА!.. НА РЕБЯТИШЕК БОЛЬШЕЕ ВЛИЯНИЕ ОКАЗЫВАЕМ МЫ, НЕЖЕЛИ ХРИСТОС. ПОТОМУ Я ЗАЯВЛЯЮ, ЧТО РОК – ЭТО НОВАЯ РЕЛИГИЯ». Джон Леннон.

 

Они стояли вокруг высокого столика в кафешке на «тёщином языке» и ещё не притронулись к молочным коктейлям - было не до коктейлей.

- Ну, знаешь... – возмутился ВСЁ и, жестикулируя, смахнул стакан НЕКТО, который с грохотом ухнулся на пол, образовав белую кляксу на тёмно-коричневом кафеле.

- Пора вызывать милицию! – Всплеснула руками, выскочившая из подсобки уборщица.

НИКТО подошёл к стойке и театрально изрёк:

 - Вы уж простите нас, забулдыг! Наш товарищ слегка захмелел от коктейля по малолетству и неопытности. Мы готовы компенсировать убытки.

- Да, ладно вам, компенсаторы, – улыбнулась за стойкой продавщица и вручила НИКТО только что приготовленный стакан с коктейлем. – Больше не забывайте, что молоко с мороженым – это опасная смесь! Бдительность не теряйте!

- Благодарствую! – ответил НИКТО, и раскланялся. – Бдительность больше не потеряем.

- Ах, артисты! – зачарованно произнесла она.

НЕКТО взял свой стакан и передвинул его – от греха подальше! – в безопасное место на столе.

- А можно мне поинтересоваться: и что же это за чудо-техника ждёт меня в вашем чудо-НИИ? – спросил он.

- Да, обыкновенная – ничего такого особенного, - ответил НИКТО, - акустика – «Маршалл», барабанная установка из 50-ти предметов, бас-гитара – «Хёфнер» в форме скрипки, гитара для тебя – «Фендер-стратокастер» и много ещё чего.

- Умереть и не встать! – ещё более вкрадчиво проговорил НЕКТО. – «Маршалл», «Хёфнер», «Фендер-стратокастер» - вот это, да!.. Я, извиняюсь, ещё из ума не выжил: я рыдаю от хохота, чтобы вы были довольны... Ладно, чёрт с вами: на какую мне остановку пилить и в какую сторону отправляться, чтобы добраться до чуда?

- На запад - в сторону микрорайонов, - ответил ВСЁ.

- Ну, вот, ещё одна мистическая головоломка: наш химерический НИИ, оказывается, находится в спальном районе? Ха-ха!..

- Да, тебе-то какая разница, где он находится: в спальном, общем  или плацкартном? Хоть на Луне!

- Не знаю - не знаю… – НЕКТО поморщился. - Разница есть!

- Это особенный НИИ! – заметил НИКТО. – Это НИИ сна.

- Который специализируется на сновидениях не олухов! – добавил ВСЁ. – Это как раз для тебя!

- V ere dictum! – согласился НИКТО. - Что с латыни переводится, как «истинно сказанное».

Меньше всего хотел рассмеяться НЕКТО, но и он не сдержался: получилось комично…

«ЧУДЕСА НУЖНО ДЕЛАЛЬ СВОИМИ РУКАМИ». А. Грин, «Алые паруса».

Они допили – для храбрости! – коктейли и выскочили на улицу, чтобы поскорее добраться до микрорайонов, а точнее – до озера Сайран. И здесь разыгралась очередная потешно-дивная сценка, подобное к подобному: когда к остановке подкатило битком набитое маршрутное такси, НЕКТО оживился:

- Рискнём?

- Влезть в эту бочку с селёдкой? – спросил, словно поперхнувшись, ВСЁ.

- Ты можешь идти пешком! – съязвил НЕКТО. - Твоё право.

- Ладно, рискни, – снисходительно разрешил рискнуть ВСЁ. – Давай, вперёд с песней!

- Давай без «давай»? – огрызнулся НЕКТО, и отправился на штурм бочки с селёдкой.

«РАФик» остановился, чтобы высадить пассажиров, но дверь не открывалась, её заклинило: ручка дёргалась вверх-вниз, вверх-вниз… Водитель маршрутки стал нервничать. Стали нервничать пассажиры внутри «РАФика». Пассажиры на остановке не нервничали: они наблюдали, как  стремительно развивались события.

Замок – наконец! - открылся, после чего из салона «РАФика» резво выпрыгнула крепкого вида бабуля и, не глядя назад, кто у неё там, за спиной, что было сил, попыталась закрыть за собой дверь: люди спешат! что задерживать машину? пусть катит себе дальше по маршруту! И всё бы хорошо, только следом за бабулей выходил ещё один пассажир, который тут же получил удар дверью в лоб: поспешишь – людей насмешишь! Бабуля, не услышав за спиной звук закрывшей двери, не поворачиваясь, вторично попыталась закрыть за собой дверь, и опять помешала голова, доехавшего до своей остановки пассажира. Безуспешные попытки закрыть дверь повторились несколько раз. В итоге бабуля всё-таки добилась своего: дверь захлопнулась! И такси, резво стартовав с остановки, двинулось дальше, по маршруту.

Пассажиры и все случайные прохожие, которые наблюдали это, умирали от хохота.

- А что я - что я? – растерянно лепетала главная героиня импровизированного представления, наконец-то осознав, что произошло. – Я – ничего…

- НЕКТО, ты не жалеешь, что не оказался на месте того, кому надавали по башке? – спросил ВСЁ.

- Очень смешно! Прямо обхохочешься! Я, разумеется, очень жалею...

«ЗАЧАСТУЮ МЫ ОЧЕНЬ ДОЛГО БЬЕМСЯ ГОЛОВОЙ О СТЕНУ, ХОТЯ СПОКОЙНО МОГЛИ БЫ ВЫЙТИ ЧЕРЕЗ ДВЕРЬ». Ринго Старр.

Добравшись до «Сайрана», НИКТО, НЕКТО и ВСЁ, с шутками и прибаутками по пути, насилу отыскали научно-исследовательский институт, который никак не мог находиться в спальном микрорайоне, утопающем в зелени деревьев и кустарников. В дверях их приветливо встретил охранник:

- Вы кто?

- Музыканты, – ответил ВСЁ.

После этого дверь - без комментариев! - захлопнулась у них перед носом.

- Тёплый приём! – заметил НЕКТО. – И ковровой дорожки я что-то не наблюдаю.

- Это просто реакция на меня, олуха! – объяснил ВСЁ. – Вот, если бы на моём месте был ты, не олух, всё было бы иначе.

- Понимаю… - не сказал, а проскрипел НЕКТО.

НИКТО подошёл к телефону-автомату, висящему рядом с входной дверью, бросил в щель, за неимением двушки, десять копеек, набрал номер, который написала Патти помадой на листке. С кем-то, неизвестным, очень коротко переговорил.

Через пару минут дверь распахнулась.

- Музыканты? – вновь приветливо поинтересовался охранник. – Проходи!

В загадочном НИИ, который понравился НИКТО, НЕКТО и ВСЁ с самого порога, девятиклашки нашли актовый зал, где их поджидал преклонных лет старикан, выглядевший типичным ученым: массивные, перекошенные по диагонали очки, затрапезный костюм. И, похоже, мысли его были далёко-далёко от настоящего, происходящего здесь и сейчас.

НЕКТО расчехлил гитару, НИКТО устроился за пианино, ВСЁ нашёл для себя суррогат барабана. Они сыграли «Рокки Ракун» из «Битлз» и «Старый мир».

- Хорошо? – спросил НЕКТО. – Или ещё?

- Хорошо-то хорошо, да, ничего хорошего, – ответил угрюмо старикан. – Чтоб провалилось пропадом это моё профсоюзное председательство! Художественную самодеятельность, видите ли, надо поднимать? – После чего он встал. И ушёл. Куда? Зачем?

А ушёл он, чтобы позвонить маме Патти. Суть их разговора свелась к следующему: с кого спрашивать, если что-то случится с аппаратурой, которую предполагалось доверить этим беспаспортным юнцам?

- Какова приблизительная сумма возможного музыкально-аппаратурного ущерба? – поинтересовалась она.

Типичный ученый назвал приблизительную сумму.

Во время разговора - на счастье НИКТО, НЕКТО и ВСЁ! - рядом с мамой крутилась Патти. После нескольких минут мучительных размышлений и колебаний мама Патти сказала:

- Ну, что делать - что делать? Всю ответственность беру на себя. Дальше действуйте по инструкции: сдал-принял…

Патти повисла на шее у неё:

- Ты моя мамуля, любимая!

Старикан, типичный книжный червь, а по совместительству председатель профкома, без лишних слов и проволочек оформил акт приёмки-сдачи техники и с лёгкой душой передал НИКТО, НЕКТО и ВСЁ ключи от четырёх двухметровых сейфов, где хранилось всё музыкальное институтское добро…

11. «Прикрытый лаврами разбой…»

«Одиннадцать» - мистическое число, состоящее из двух единиц.

Оно выражает более высокий план познаний и достижений.

11 толкуется также, как Бог (1), прибавленный к мiру (10).

Люди этого числа - обладатели тайных знаний. В индийской мифологии

оно является сакральным числом Богов в одной из сфер обитания,

три сферы по 11 Богов дают полное священное число 33.

Библиотека с новенькими, нечитанными книгами. Загадочная девчонка в белой тунике с каштановым хвостиком на затылке, стоящая на цыпочках между стеллажами. Её очень знакомые глаза, её очень знакомое лицо, её очень знакомая фигурка, её очень знакомая манера говорить и смеяться. Накрапывающий дождик. Микроскопический девчоночий зонтик. Первые их, НИКТО и Патти, поцелуи и обнимашки в подъезде на лестничном марше. Почти что тропический дождь, когда НИКТО, не чувствуя ног под собой, бежал вниз по ул. Розыбакиева домой… Всё это было реальным, и нереальным, одновременно.

НИКТО, сбросив с себя мокрую одежду и облачившись в сухую, никак не мог прийти в себя. Ему не хотелось ни есть, ни пить, ни читать. Ему не хотелось ничего.

Он ждал, когда наступит вечер, и родители пойдут спать, чтобы ему можно было взять телефонный аппарат из зала и на длинном проводе, сколько хватит, перенести его в коридор перед кухней. Здесь он расположится прямо на полу, на ковровой дорожке и позвонит наконец-то девчонке с каштановым хвостиком на затылке.

Он в который раз навёл порядок на письменном столе: заново переложил бумаги, перебрал книги, построив из них две башенки, слева и справа от себя. Потом открыл наобум Бёрнса и прочёл: «ПРИКРЫТЫЙ ЛАВРАМИ РАЗБОЙ И СУХОПУТНЫЙ И МОРСКОЙ НЕ СТОИТ СЛАВОСЛОВЬЯ, ГОТОВ Я КРОВЬ ОТДАТЬ СВОЮ В ТОМ ЖИЗНЕТВОРЧЕСКОМ БОЮ, ЧТО МЫ ЗОВЁМ ЛЮБОВЬЮ…» Потом подошёл к «Шрёдеру» и сходу наиграл мелодию, которая очень благозвучно - как показалось! - сопровождала это незатейливое стихотворение.

 А потом НИКТО уснул, как только его голова коснулась подушки. Ему приснилось, как они с Патти мчатся на сумасшедшей скорости по автостраде, где яма на яме, но их фантастический кабриолет будто парит над дорогой, не касаясь её поверхности, а из колонок звучит «Прикрытый лаврами разбой…», и ещё идёт летний дождь; и он говорит: «Может, поднять крышу?», а Патти смеётся в ответ: «Мы не сахарные! Ты же сам говорил». И он в который раз повторяет: «Давай поднимем крышу…»

Порыв ветра открыл окно, за которым продолжал хлестать дождь, и от этого шума НИКТО проснулся. Часы показывали начало двенадцатого. НИКТО бросился к телефону и набрал номер. Патти тут же взяла трубку, словно дежурила у аппарата:

- А я знала, что ты позвонишь, именно сейчас…

(ЕСЛИ ПО НЬЮТОНУ, ПОКОЙ - ЭТО ДВИЖЕНИЕ ПО ИНЕРЦИИ, ТО В ДУХОВНЫХ ПРАКТИКАХ ПОКОЙ – ЭТО ШАНТИ (санскр. शान्ति) - мир, гармония…)

- В столь поздний час? – спросил он. - Ты – полуночница?

- Я всегда ложусь в девять, с книжкой в руках, и к десяти точно уже сплю.

- Значит, ты в постели? – НИКТО представил Патти в белой тунике, в которой она была днём, и представил, как она могла бы выглядеть сейчас - без белой туники, в ночнушке или без ночнушки.

- Значит, – ответила она. - А где мне ещё быть? И рядом – «Чебурашка». Это такой телефонный аппарат с трубкой, похожей на уши Чебурашки, самый модный сегодня. А ты?

- А я сижу по-спартански. Нам, спартанцам, всякие там мягкости ни к чему.

- На полу? – огорчённо произнесла она.

- На голых досках, – подтвердил он. - И «Чебурашки» у меня нет. И телефон самый не модный: черный, добротный аппарат времён Великой Отечественной, фронтовой, без кнопочек, с дисковым набором номера. Ты такого и не видела никогда.

- Да, не видела.

- Одна проблема: он стоит в зале и до моей спальни провод никак не дотягивается.

- А у меня телефонная розетка рядом с прикроватной тумбочкой - очень удобно, только руку протяни.

- Благодать… – сказал он. - И вокруг ночь!

- И ночь… – зачарованно ответила она.

- И тьма! И мёртвые с косами стоят: не страшно?

- Какая тьма? – она рассмеялась. - Я же читала. И нисколечки не страшно: у меня настольная лампа рядом, такая очень уютненькая и очень тёплая. И, вообще, у меня в спальне уютненько и тепло.

- Понимаю: мягкий свет на книжке и романтический полумрак в остальной части твоих апартаментов, где спят усталые игрушки, и прочие девичьи аксессуары, аккуратно сложенные на стуле. Так?

- Почти так, да… – Она сделала паузу. - Я люблю такой полумрак, чтобы свет только в книжку: так хорошо и сказочно, и ничего не мешает чтению.

- И какая книжка в руках у тебя?

- Твоя…

- Я ещё не написал ни одной книжки, – заметил он.

- Это тебе так кажется, – заметила она, - только кажется…

- Я не знал.

- Знай!

- Буду знать…

«ЛУЧШИЕ КНИГИ ГОВОРЯТ ТЕБЕ ТО, ЧТО ТЫ УЖЕ САМ ЗНАЕШЬ». Д. Оруэлл, «1984».

 

- А читала я «Рамаяну».

- Читалось хорошо?

- Очень читалось: как во сне… Я весь день, как во сне! И всё, что происходит, происходит будто бы со мной и будто бы не со мной - такая вот странность. Я и думать не думала сдавать сегодня в библиотеку «Таис Афинскую», даже в планах такого не было. И, тем более, не предполагала увидеть тебя там… Скажу больше: как занесло меня на ваши посиделки у ВСЁ – я тоже не знаю… Потом я рассказала маме, как вы музицируете. Мы частенько с ней секретничаем. Мне показалось – ей было страшно интересно услышать, как вы это делаете. И про НИИ она сама предложила… Странно, да?

- Странно… – ответил он. – И не странно.

- С чем - с чем, а вот с библиотекой ты в моём воображении никак не ассоциировался! А когда я тебя там увидела, то ты и книжки смотрелись почему-то - сама не знаю - почему! - очень гармонично... И мне до сих пор кажется – сейчас вот прозвенит будильник и чудесный мой сон закончится… И не будет ни библиотеки, ни дождя. Ничего не будет… И исчезнет из рук твоя «Рамаяна».

- Уже не исчезнет.

- Не исчезнет? – спросила она неуверенно. - Точно?

- Точно! – уверенно ответил он. - И чтобы точно ничего не исчезло - самое время рассказать тебе про мой сон во сне.

- Это как? – с восторгом произнесла она. - Это когда во сне видишь ещё один сон? Очень хочу! Чтобы ничего не исчезло…

И НИКТО рассказал свой сон, в красках, в мельчайших подробностях.

- Как славно! – ликовала она. – А какого цвета был кабриолет?

- Красного.

- Я люблю красный: он мой любимый! И белый люблю. И, вообще, я много, чего люблю.

- В этом перечне я числюсь? – спросил он с шутливой строгостью.

- С сегодняшнего дня ты в этом перечне на первом месте… – ответила она негромко, но твёрдо. - Нет, наверное, не с сегодняшнего, а с того дня, когда я первый раз увидела тебя из окна, когда ты – ураганом! - проносился мимо… – Она сделала паузу. – Знаешь, я только сейчас это осознанно поняла… – Она опять сделала паузу. - Ты, конечно, самый отличный от других, внешне… Но не это главное. ЗНАЕШЬ, ЧТО Я ПОЧУВСТВОВАЛА, КОГДА УВИДЕЛА ТЕБЯ ВПЕРВЫЕ?

- Хотелось бы узнать.

- Я ПОЧУВСТВОВАЛА, КАК МОЁ ТОНКОЕ ТЕЛО, которое называют ещё душой или как-то ещё, ЗАЦЕПИЛОСЬ ЗА ТВОЁ ТОНКОЕ ТЕЛО. И ОНИ, НАШИ ТОНКИЕ ТЕЛА, ВМИГ ОБРАЗОВАЛИ ОДНО ЦЕЛОЕ.

- Одно тонкое тело?

- Ты смеёшься надо мной? – спросила она еле слышно.

- Да, нет же…

 (В «АДВАЙТА ВЕДАНТЕ» ШАНТИ ОБОЗНАЧАЕТ СОСТОЯНИЕ, НЕ ВХОДЯЩЕЕ В ДУАЛИЗМ (ПРОТИВОПОЛОЖНОСТЬ), РЕАЛИЗАЦИЮ ЦЕЛОСТНОСТИ ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТИ…)

 

- Тогда скажи, что почувствовал ты, когда впервые увидел меня? – спросила она строго. – Только без вранья! Как есть!

- Нет ничего проще. Я ПОЧУВСТВОВАЛ ОГОНЬ, КОТОРЫЙ ИСХОДИТ ОТ ТЕБЯ. И даже боялся, как бы не вспыхнула вся библиотека… И не сгорела, как сгорели многие библиотеки. Например, Александрийская.

- Ты смеешься? – ещё тише произнесла она.

- Да, нет же!.. Ты – самый чудесный огонь в природе! Ты – Солнце!..

- А НЕ БОИШЬСЯ СГОРЕТЬ? – рассмеялась она.

- Немного, – ответил он, - самую малость. Я знаю: если подойти к огню не с той стороны – от тебя может остаться один пепел!

- Может, и подходить тогда не стоит? - спросила она, теперь без иронии. - Ведь – это огонь. Не страшно?

- Такова природа, что девушки – это огонь. Значит, и страшиться нечего.

- Думаешь?

- Знаю. Девушки должны быть огнём… Всегда.

- До смерти?

- Наверное, да. А ты хочешь когда-нибудь превратиться в еле-еле тлеющие головешки, дымящиеся на глазах у всех?

- Я не хочу…  Я хочу быть огнём.

- Не будет Солнца – не будет жизни! – сказал он. - Итак, я достойно выдержал твой экзамен?

- Более чем, – тихо ответила она. – По пятибалльной системе – на твёрдую «семёрку». Ещё расскажи мне про наш красный кабриолет.

- Я тоже люблю красный цвет. А моя мать говорит: дурак красному рад.

- Правильно говорит! Ты когда меня с ней познакомишь? Я тебя с моей мамой уже познакомила. Когда я догнала её на лестнице, она спросила: «А не рановато ли тебе, дочур, целоваться по парадным?»

- А ты?

- А я спросила: «А Джульетте, мамуль, не рано было целоваться в её возрасте?» Она ничего не ответила. И папка ничего не сказал. Но потом я слышала, как они шушукались на этот счёт в спальне, как два заговорщика: смех, да и только!

- Всё-таки, в подъезде твоей маме было не до смеха, – заметил он.

- А как нам надо было поступить? - рассмеялась она. - Подкараулить её в подъезде, познакомить тебя с ней, а уже потом со спокойной совестью броситься друг другу в объятия?.. Лучше расскажи мне ещё про наш кабриолет.

- На нашем кабриолете была такая акустика, что «Прикрытый лаврами разбой…» из Бёрнса звучал на всю Вселенную.

- Из моего Бёрнса? – ликовала она. – Это твоя новая песня, которую слышно было в Космосе? А почему я её не услышала?.. Если серьёзно: ты когда сыграешь мне про «разбой»?

- Сейчас, - ответил НИКТО, и тихо напел мелодию в телефонную трубку:

Прикрытый лаврами разбой

И сухопутный и морской

Не стоит славословья,

Готов я кровь отдать свою

В том жизнетворческом бою,

Что мы зовём любовью.

Я славлю мира торжество,

Довольство и достаток.

Создать приятней одного,

Чем истребить десяток!

- Как славно!.. – восторженно произнесла она, немного помолчав. – Выходит, я, вместе с Бёрнсом, твой соавтор?!

- Выходит.

- А я в музыке – ни бум-бум.

- А я тоже – ни бум-бум.

- Как же вы творите?

- Этого я не знаю.

- Совсем?

- Немного знаю. Но - всё-таки - больше не знаю, чем знаю.

- Как славно ты сказал. Я, кажется, даже понимаю тебя… И, всё-таки, это чудо: вот, нечего не было и - вдруг! - возникло что-то… живое…

- По-моему, особой тайны здесь нет.

- Никакой?

- Никакой… ПРОСТО НАДО БЫТЬ СОБОЙ. А ПЕРЕД ТЕМ, КАК БЫТЬ СОБОЙ, НАДО – для начала! – СТАТЬ СОБОЙ, ОБРЕСТИ СЕБЯ. УВИДЕТЬ в себе СЕБЯ.

- А Я УВИДЕЛА в тебе СЕБЯ!..

- Славно! – ответил он так, как говорила это Патти. - Мы же теперь одно целое, состоящее из двух частей? Верно?

- Верно.

- Но я не всё сказал про тайну, которой нет. Чтобы увидеть в себе СЕБЯ, надо очистить СЕБЯ от того, что не твоё, от всей грязи, которая могла накопиться на теле, в теле, в мозгах, в мыслях, в эмоциях, и везде. И обновить СЕБЯ, если что-то в тонком теле нарушилось… А, может, даже какие-то узлы в конструкции СЕБЯ улучшить, если потребуется.

- Потому что пределов совершенства нет? – спросила она.

- Нет..

- А если дрейфовать по течению: как будет – так будет?

- Тогда самой мысли о СЕБЕ не возникнет… никогда.

- Без вариантов?

- Без вариантов. КАЖДЫЙ - ОДИН НА ОДИН! – РОЖДАЕТСЯ. И ТАКЖЕ - ОДИН НА ОДИН! – УХОДИТ. СКОПОМ, КОНЕЧНО, ВЕСЕЛЕЕ: ПОЯВИТЬСЯ НА СВЕТ, ЖИЗНЬ ПРОЖИТЬ, УМЕРЕТЬ.

- Всё просто… – сказала она.

- Просто, – ответил он.

- И не просто…

- И не просто.

- Значит, причина рождения «Разбоя» и во мне, если я увидела в тебе СЕБЯ?

- Значит…

(«ВЫ НАСТОЯЩИЙ АЛМА-АТИНЕЦ, если ЖИВЁТЕ В РЕАЛЬНОСТИ, А НЕ В ИЛЛЮЗИЯХ…»Из «Кодекса поведения алма-атинцев».)

- А посекундно можно о том, как и что было до появления на свет «Разбоя»?

- Почему нет? – спросил он. - Во-первых, надо войти в изменённое состояние сознания… Потом можно вручную, с пустого места, сконструировать всё, что надо – это вариант А. Есть вариант Б: после вхождения в это состояние, не прибегая к ручному конструированию, можно заглянуть в себя, как в библиотеку, и оттуда взять готовую композицию на выбор – по настроению, по вкусу! –  трехминутную песню или сонату, или фугу, или симфонию, и дело сделано.

- Так просто?..

- Так просто.

Патти оживилась:

- Вы, маэстро, наверное, тайком от всех закончили консерваторию по классу композиции?

- О, да! Моя консерватория – это уроки пения в школе, где училка по пению была не училка, а фельдфебель в юбке: муштра и ещё раз муштра! Нотная грамота и ещё раз нотная грамота! Безграмотных у нас в классе не было. В хоровом пении мы горланили на голоса, держа в руках листочки со своими партиями. Это было что-то!

- Как славно! Я очень живо представила себе эту картинку… А мы в школе до нот так и не добрались: я скрипичный ключ от басового не отличу. Да и пение у нас никто за предмет не считал: пришли, повеселились и разошлись. И певичка у нас была такая же, весёлая. А как с этим делом у НЕКТО и ВСЁ?

- У ВСЁ сестра окончила музучилище. У НЕКТО брат - музыкант. Если возникают вопросы – есть к кому обратиться...

«МЫ НЕ УЧИМСЯ БЫТЬ АРТИСТАМИ, ХУДОЖНИКАМИ ИЛИ ПИСАТЕЛЯМИ -  МЫ УЧИМСЯ БЫТЬ…» Пол Маккартни.

- А теперь, пожалуйста, о самом «простом»: что есть такое изменённое состояние? – спросила она вполголоса.

- Поподробнее?

- Поподробнее.

- Это когда живёшь каждую секунду.

- А ещё?

- Когда живёшь в реальности, а не в иллюзиях.

- А ещё?

- Когда м i р перестаёт быть чёрно-белым, как «Черный квадрат» Малевича.

- А ещё?

- Когда понимаешь, что Космос не имеет границ.

- А ещё?

- Когда понимаешь, что человек (и ты, в том числе!)– это Вселенная.

- А ещё?

- Когда понимаешь, что состояние счастья – это норма каждого часа, каждого дня, каждой жизни.

- А ещё?

- Когда чёрное не может быть белым, а белое – черным. Когда м i р многоцветен, многообразен, и в нём много-много вариантов каждого МНОГО.

- А ещё?

- Когда время перестаёт иметь всякое значение… когда времени нет.

- Это как на часах: тиканье есть, а стрелок на часах нет?

- А ещё? - спросил он.

- Ой, ты меня не путай! – строго заметила она. – «А ещё?» - это моё слово! Итак: а ещё?

- Когда движение – жизнь, а остановка, бег на месте – это смерть.

- Движения куда: в новые знания?

- А ещё? – спросил он.

- Ты - опять?..

- «В новые знания»… – повторил НИКТО, - которые дарит нам СВЕТ…

«ВЫ НАСТОЯЩИЙ АЛМА-АТИНЕЦ, если ЗНАЕТЕ, ЧТО МIР НЕ ЧЁРНО-БЕЛЫЙ, КАК «ЧЁРНЫЙ КВАДРАТ» МАЛЕВИЧА – ОН МНОГОЦВЕТЕН, МНОГООБРАЗЕН…» Из «Кодекса поведения алма-атинцев».

- Тогда… - произнесла тихо Патти, - я сейчас нахожусь в изменённом состоянии: М I Р СТАЛ ДРУГИМ! я проживаю каждую секунду! Я СЕГОДНЯ РОДИЛАСЬ, И Я НЕ ЗНАЮ, ГДЕ Я БЫЛА ВЧЕРА. ВЧЕРА МЕНЯ НЕ БЫЛО. ВЧЕРА Я НЕ СУЩЕСТВОВАЛА. А СЕГОДНЯ Я ЖИВУ.

- Ну, вот: я же говорил, что всё просто.

- Как славно! Начиная с библиотеки, я будто сплю... Нет, как раз, наоборот – я не сплю, а ощущение, как в сладком и не имеющем конца сне…

- Это не сон!.. Ты спала раньше, до библиотеки. Теперь – это реальность!

- Да, я помню, что каждое наше Я – это… как космическая библиотека, в которой можно найти всё… И где мы могли ещё встретиться, как не в библиотеке? Ведь так?.. – задумчиво спросила она. – В возрасте четырёх-пяти лет я рисовала всегда, везде и на всём. Дома я разукрасила всё, что можно было и что нельзя.

- А что ты рисовала?

- Всё! Помню, одно время изображала Космос. В Космосе – гигантскую планету. На гигантской планете – фантастически-волшебный город. В городе – фантастически-красивых людей. И много ещё чего... Родители не могли взять в толк, что с их ребёнком творится: может, станет художницей? А потом, как отрезало. Было и перестало быть. Куда это делось?.. А сейчас мне иной раз так и хочется расписать все обои в моей комнате… как в детстве.

- Это явно порадует твоих родителей! – заметил он, представив себе, как выглядела бы (могла выглядеть!) художница Патти раньше, в пятилетнем возрасте: карандаши, кисти, краски, мольберты в виде стен.

  - Я тоже в этом не сомневаюсь!.. Но дальше «хотений» ничего не идёт… чудо не случается: нет лешего, который бродит, нет русалки, которая на ветвях сидит, увы…

«НО ЕСТЬ НЕ МЕНЬШИЕ ЧУДЕСА: УЛЫБКА, ВЕСЕЛЬЕ… И ВОВРЕМЯ СКАЗАННОЕ, НУЖНОЕ СЛОВО. ВЛАДЕТЬ ЭТИМ - ЗНАЧИТ ВЛАДЕТЬ ВСЕМ». А. Грин.

За окном было сыро и неуютно.

Дождь продолжался, но он уже не хлестал, как раньше. Теперь было слышно, как он ровно, словно по нотам, барабанил по металлическому отливу за окном, и от этой музыки дождя в комнате Патти, погружённой в теплый полумрак, стало ещё уютнее.

- Теперь я понимаю, почему мне никогда не нравился цирк с его несчастными животными, бегающими изо дня в день по кругу, - сказала она.

- По манежу?

- Да, по манежу. Теперь я понимаю, почему мне никогда не нравились зоопарки и звери в клетках. Потому что их жизнь подобна жизни людей… только клетки, в которых сидят люди, невидимы самими людьми… их, как будто, нет, но они есть.

- Была бы у меня возможность, я бы создал альтернативу зоопарку – человекопарк, куда поместил тех самых людей, которые причастны к заточению зверей в клетки. Это было бы справедливо, и зрелищно.

- Очень зрелищно!.. – согласилась она и рассмеялась. Потом добавила печально, - но эти люди – причастные к разным зоопаркам и не только! - давно в клетках, только они этого не знают, и это грустно.

- Они этого и не узнают, никогда, потому что они верят… верят в разное.

- Во всякую всячину?

- Верно! В данном случае, они свято верят, что звери в клетках – это хорошо, и это денежно, и никогда это не принесёт им никаких последствий… в виде человекопарка, например...

Пресс-конференция Битлз. Журналистка из первого ряда вскочила и гневно указала пальцем на Джона Леннона: ВЫ ЗНАЕТЕ, ЧТОБЫ СШИТЬ ВАШУ ЗАМШЕВУЮ КУРТКУ, БЫЛА УБИТА КОРОВА?! Джон отреагировал мгновенно: НЕ ЗНАЛ, ЧТО БЫЛИ СВИДЕТЕЛИ. ВЫ НЕ ОСТАВЛЯЕТЕ МНЕ ВЫБОРА: ТЕПЕРЬ ПРИДЕТСЯ УБИТЬ И ВАС!..

- А ты не проголодался? – вкрадчиво и хитро произнесла Патти.

- Я голоден, как волк!

- Я тоже… как волчица. И я хочу тебя…

- Меня?

- Тебя! – ответила она. – Съесть!

- А я хочу тебя…

- Меня?

- Тебя! – ответил он. – Съесть!

- Но, поскольку нас разделяет – какая несправедливость! - целый квартал, – еле слышно сказала Патти, – я сбегаю на кухню, возьму что-нибудь из холодильника, и ты сделай тоже самое: хорошо?..

НИКТО слышал, как скрипнула дверь, как Патти унеслась на кухню, шлёпая босыми крохотными ступнями по голому полу…

«ВЫ НАСТОЯЩИЙ АЛМА-АТИНЕЦ, если НЕ ДЕЛИТЕ ЛЮДЕЙ НА ХОРОШИХ И ПЛОХИХ, НА МЯСОЕДОВ И ВЕГАНОВ, и т.д.: люди – есть люди: кто-то учится на чужих ошибках, кто-то – на своих…» Из «Кодекса поведения алма-атинцев».   

 

- Я готова! - через минуту сказала она.

- Хочешь, я отгадаю, какой размер твоей ножки?

- Попробуй! Но вряд ли тебе это удастся.

- 35-й!

- Ты откуда узнал? – насторожилась она. - Тебе кто-то сказал?

- Конечно, сказал: твоя мама шепнула мне на ухо, когда мы целовались в подъезде.

- Ну, правильно: кто тебе мог сказать? Ты просто угадал: хитрюга!

- Я знал…

- Как славно! – воскликнула она. – Очень славно!

- СЛАВНО – это очень славное слово! Очень!

- Я знаю. Это моё слово, и ещё это слово Бёрнса: «Я СЛАВЛЮ мира торжество»!..

«СЧАСТЬЕ СИДЕЛО В НЕЙ ПУШИСТЫМ КОТЕНКОМ…» А. Грин.

- А ты сейчас в чём?

- Я в ночнушке! – ответила она задорно.

- В одной?

- В одной… – Пауза. – Ой!.. – Патти насторожилась. – Мне кажется – ты меня видишь… – Пауза. - Я у тебя, как на ладони?

- Ты у меня, как на ладони… – ответил он. - Да, я тебя вижу.

Она рассмеялась:

- Хорошо! Если ты меня видишь – скажи: в какой я ночнушке?

- В белой!.. – он поразмышлял. – В шёлковой!.. – он ещё поразмышлял. - Длиной чуть ниже твоих миниатюрных коленок!

- Точно!.. – она рассмеялась. – И я больше тебя уже не стесняюсь. Ой, скажу больше: я не стесняюсь, даже если бы я была сейчас без ночнушки... Всё, как во сне… – она помолчала, и спросила, - а во сне разве стесняются?

- Во сне – нет! Во сне – никогда…

Она продолжала смеяться.

- А теперь я готов сообщить, что ты принесла вкусненького!

- Сообщи… - Патти насторожилась.

- Виноград!

- Ой, точно… и ещё апорт, и кусочек дыньки. А ещё?

- И половинку граната!

- Ой, точно… А ещё?

- А больше ничего!

- Точно… Как ты угадал?

- Я не угадал! – ответил он. - Я увидел.

- Как славно!.. Тогда и я скажу, что ты принёс… Ты принёс стейк с кровью!

- Люди мясо не едят.

- Никогда?

- Никогда.

- Правильно: не едят… Про стейк – это была шутка, глупая, и тупая: чтобы есть мясо, надо быть животным.

- Или животным стать… – сказал он.

- Какое странное совпадение мнений! Случайное, наверное?

- Случайное - не иначе!.. – ответил он, без тени улыбки на лице. – Так, что же я принёс?

- А ты ничего не принёс!.. Потому что не вставал с места, и потому что не выпускал телефон из рук… Я не ошиблась?

- Ты не ошиблась.

Она ликовала, как ребёнок…

   Интервью с Битлз. Репортёр: НЕ ОЩУЩАЕТЕ ЛИ ВЫ СЕБЯ ЖИВОТНЫМИ В КЛЕТКЕ, КОГДА СИДИТЕ В НОМЕРЕ ОТЕЛЯ МЕЖДУ ВЫСТУПЛЕНИЯМИ? Джон: НЕТ, МЫ КОРМИМ СЕБЯ САМИ…

 

- «Создать приятней одного»? – спросил он строго.

- «Создать приятней одного», – ответила она таинственно, и продолжила уже тоном следователя, – а теперь твоя очередь говорить: в чём ты.

- Я в том же, в чём был днём. Только я уже не мокрый, как мышь - я полностью просох.

- А вот и нет! – она захлопала в ладоши. – Ты в красной майке и красных спортивных брюках, и белых носочках - всё так? – и добавила строго-строго, - и попробуй сказать, что не так.

- Даже пробовать не буду. Так, всё так.

- А теперь вернёмся к нашему кабриолету… Ещё расскажи про него.

- Мы неслись на сумасшедшей скорости!.. Но это не мешало нам меняться за рулём, не останавливаясь и не сбрасывая скорость.

- И как я была за рулём? Я никогда раньше не была за рулём.

 - За рулём ты была божественна! Поначалу я, правда, побаивался, что автомобиль будет для тебя большеват, поскольку ты не сможешь ногами дотянуться до педалей газа и тормоза… Потом перестал бояться.

- И правильно. Мне кажется, что если я сейчас сяду за руль, то поеду не хуже…

- Не хуже кого? – спросил он.

- Не хуже тебя! – ответила она.

- Правильно: разве мы можем в чём-то быть хуже друг друга?

- Верно! – рассмеялась она. – За рулём я «была божественна»... Как славно было об этом узнать...

«ИСТИНОЙ ЖИВУТ, ЕЁ НЕ ПРЕПОДАЮТ». Герман Гессе.

Они говорили и говорили, и время было за полночь. И время уже не имело никакого значения.

 - А у меня тоже был сон во сне, – чуть ли не шепотом произнесла Патти. - Точно, как у тебя!

- А почему шепотом? – шепотом спросил НИКТО.

- Потому!.. Я читала-читала и на минуту уснула, не больше, и мне такое приснилось.

- Плохое?

- Хорошее…

- Очень?

- Очень-очень!.. Прошла минута, а увиделась целая жизнь: у меня слов нет, чтобы это описать.

- А красный кабриолет был?

- Нет, кабриолета не было… Было другое.

- Другое что?

- Ой! – произнесла она с испугом. – Мне и хочется рассказать всё, как ты: в деталях и подробностях... – она размышляла, подыскивая нужные слова, – и я не знаю, как рассказать это… – опять образовалась пауза. – Нет, не могу… не сейчас.

- Почему не сейчас?

- Потому что мы не поговорили ещё о главном!

- Это такая девчоночья хитрость, чтобы ничего не сказать?

- Да, хитрость… – произнесла она таинственно. - И забудем пока об этом.

- Если только «пока».

- Тогда о главном?..

(«СМЕРТЬ – ЭТО ЛОЖЬ, – сказал НИКТО, – НИКТО НИКОГДА НЕ РОЖДАЛСЯ И НЕ УМИРАЛ. ВСЕ БЫЛИ ВСЕГДА…»)

     

- А ЧТО ЕСТЬ ГЛАВНОЕ? – спросил он.

- Объясни мне: почему я – Патти?

- Я ждал, когда ты спросишь об этом.

- Вопрос прозвучал вовремя?

- Не раньше и не позже.

- Итак?

- Всё просто донельзя, – ответил он.

- Донельзя? – неуверенно спросила она.

- Донельзя...

«ЗАГЛЯДЫВАЯ В ПРОШЛОЕ, В ТЕ ГОДЫ, КОГДА «БИТЛЗ» СТАЛИ ПОЛЬЗОВАТЬСЯ УСПЕХОМ, Я ВСПОМИНАЮ, ЧТО ЭТО БЫЛИ ЧУДЕСНЫЕ, СУМАСШЕДШИЕ, ПОЛНЫЕ ВЕСЕЛЬЯ ГОДЫ…» Пол Маккартни.

И НИКТО прочитал микро-лекцию про ливерпульских битлов. О всех вместе, какими они были до распада группы в 1970-ом. И о каждом в отдельности - до 1970-го и после 1970-го.

- А зачем это лицедейство: НИКТО - Харрисон, НЕКТО - Леннон, ВСЁ - Ринго?- спросила она.

- И Патти у Харрисона? – спросил он.

- Ну, да: и Патти у Харрисона - зачем?

- Когда Маккартни встретил Линду, она была ни бум-бум в музыке, а через полгода она уже играла на клавишных. Вполне на равных с другими «Крыльями» [21] на живых концертах. Думаешь, это чудо? Нет здесь никакого чуда…

- Нет никакого чуда… - задумчиво произнесла она. – Значит, образно говоря, я через полгода, как Линда Маккартни, смогу заиграть на клавишных на живых концертах вместе с вами?.. И не будет никакого чуда?

- Нет!

- И не будет никакого чуда… - повторила она. – И всё-таки: зачем вам были нужны эти заморочки под названием «НИКТО, НЕКТО и ВСЁ» - зачем?

- Чтобы открыть в себе себя…

- Это такая игра?.. Очень похоже на игру.

- Вся наша жизнь – игра…

- Это Шекспир! Опять шутишь?

- Только отчасти, – ответил он. - И МОЯ ЖИЗНЬ, И ТВОЯ – ЭТО ИГРА.

- И то, что мы уйдём из этого м i ра в один день и час – тоже часть игры?

- Часть игры в реальность… ЧТОБЫ ВЫБРАТЬСЯ ИЗ ПЛЕНА ИЛЛЮЗИЙ.

- ИЛЛЮЗИИ – ЭТО ТАК СТРАШНО? – спросила она.

- Страшно…

- Мне не страшно. Значит, я – в реальности?

- Значит.

- Да, реальность – это так сладко...

Она сделала паузу и сказала:

- Как всё славно! Я в матрице «НИКТО, НЕКТО и ВСЁ»! Я – Патти Джорджа Харрисона!.. А можно я буду просто Пат?

- Как у Ремарка?

- Да-да, как у Ремарка! – с восторгом ответила она. - Ты тоже читал «Три товарища»?

- Как я мог не прочесть Ремарка, если ты читала его?

- Верно: я сказала глупость, невероятную глупость!

- Ты не можешь говорить невероятные глупости - это априори.

- Верно: это ещё сказала та, которой я была вчера, до библиотеки.

- И даже чуть раньше библиотеки.

- Верно: чуть раньше… когда я ещё не увидела тебя, мчащегося с космической скоростью, из своего окна… Значит, решили: я – Пат? Просто и коротко.

- Решили…

ИНТЕРВЬЮ Д. ХАРРИСОНА ПОСЛЕ УБИЙСТВА Д. ЛЕННОНА. Репортёр: Что вы чувствуете, потеряв того, кто вам был так близок? Джордж: Это, как потерять родителей. Или любого, кого ты знаешь и любишь. Репортёр: ЛЕННОН НЕ БЫЛ АНГЕЛОМ. Джордж:  НЕТ, НЕ БЫЛ. НО ТАКЖЕ И БЫЛ ИМ. Репортёр: ПРАВДА? Джордж: ПРАВДА…

                        

Они говорили и говорили без остановки, обо всём и ни о чём. Ошибки быть не могло: они давно знают друг друга, только чуть забыли об этом, а сегодня вспомнили.

- А меня ещё вопрос! - сказала Пат. – Если у Харрисона есть Патти, значит, у Леннона должна быть Синтия или Йоко Оно?..

(Джон Леннон был женат дважды: на Синтии Пауэлл и Йоко Оно.)

В 1969 ГОДУ ВО ВРЕМЯ СВОЕГО МЕДОВОГО МЕСЯЦА В АМСТЕРДАМЕ ЛЕННОН И ОНО ПРОВЕЛИ СЕМИДНЕВНУЮ «ПОСТЕЛЬНУЮ» ПРЕСС-КОНФЕРЕНЦИЮ.

(Журналисты, решившие, что звёздная пара будет публично заниматься сексом, собрались в гостинице, где оказалось, что Джон и Йоко просто сидят в кровати и говорят о мире. Двери номера были круглые сутки широко распахнуты. Любой человек с улицы мог войти к ним. И входил. Фотографии акции «За мир в постели» не сходили с экранов телевидения, с первых страниц газет и журналов. И вместе с сенсацией в мир непроизвольно просачивался призыв положить конец агрессии во Вьетнаме. Джон Леннон: «Сегодня многие циники заявили: "Ха, ну, конечно, легко семь дней сидеть в постели". Но пускай они сами попробуют, каково это, семь дней не умолкая говорить о мире. Мы говорим только одно – дайте миру шанс… Какая-то старушка написала, что она еще никогда так не смеялась. Если мы хотя бы в состоянии кого-то рассмешить, мы готовы играть роль мировых клоунов, так как сейчас всей этой серьезности и налета интеллектуализма и так хватает. Это самое малое, что мы можем сделать, так как все твердят о мире, но при этом никто ничего конкретно не делает. Если можно потратить свой отпуск с умом, не просто спать со своей женой и хихикать, это уже дело, в этом уже есть какая-то польза».)

- Могу ошибаться, но, кажется, Йоко для НЕКТО уже образовалась!

- Вот как? – Пат удобнее устроилась в постели, поправив подушку под спиной. - Здесь попрошу поподробнее!

И НИКТО рассказал, как на посиделках у ВСЁ случился курьёз, в котором участвовала Йоко.

- Как она выглядит: Йоко для НЕКТО?

- Она? – НИКТО недолго размышлял, подыскивая нужные слова. – Она - яркая такая брюнеточка с предельно короткой стрижкой и с манерами независимой ни от кого и ни от чего художницы, полностью свободной от советских и туземных догм - либеральная такая дамочка!

- Девушка, исповедующая общечеловеческие ценности?

- Отчасти да: как ты догадалась? Ты – гений!.. Она учится на втором курсе худграфа и уже поучаствовала в одной коллективной выставке творений молодых дарований.

- Потрясающе!.. И кого только к вам не заносит? А я думала, что вокруг вас вьются только маленькие школьницы.

- Насильно никого не зазываем, – ответил НИКТО.

- Понимаю: слетаются, как на мёд!

- Не знаю, как насчёт мёда, но кого только у нас не было… Мне кажется – были все!

 - Нетревожно-тревожный симптом! – заметила Пат. – И как вам понравилась эта художница?

- По-моему, у неё редкий талант показывать себя девушкой, по которой все непременно должны сходить с ума! ВСЁ сказал о ней: это рыба-прилипала, от которой не отвязаться.

- А ты?.. Что ты о ней сказал?

  - Я ничего не сказал - я с ней говорил, и вышла неприятность! И НЕКТО страшно был этим недоволен.

- Тайна на тайне!.. – Пат была заинтригована. - Ну, рассказывай, не тяни: что за неприятность?

- Накануне к нам на посиделки кто-то – как знак внимания! - принёс португальский портвейн.

- Появлялся он в магазинах, дорогой-дорогой такой, я знаю.

- Этот португальский – естественно! - мы коллективно приговорили, когда ещё не было Йоко. И все были в восхищении: вот это – да! вот, что значит несовковое питьё!.. Мы с ВСЁ, вдвоём, посоветовались и пришли к выводу, что ничем этот португальский не отличается от «Таласевича», ничем!.. После чего мне пришла гениальная идея: купить нашей портюши и наполнить ей бутылки из-под португальского, закупорив фирменными пробками. НЕКТО был недоволен: подмена! Но топать ногами не стал: хотите позабавиться - забавляйтесь, типа - чем бы дети ни тешились!.. Потом через пару дней явилась Йоко. Далее всё по сценарию: музыка, портвейн, неспешное богемное общение… О чём говорили? Безусловно, о самом важном – о битлах! Йоко изрекла пылко, что ливерпульский квартет – это икона Запада!.. Я сказал, что так думать могут только слабоумные. Главное отличие «Битлз» - это другое, но только не икона!.. Йоко была страшно возмущена, и я тут же стал для неё врагом № 1!.. Она сказала, что  я - таким образом - сам подписал себе смертный приговор! и вообще, всё наше творчество – это полная фигня!.. А до этого она с горящими глазами восторгалась, что наши композиции не хуже, чем у битлов… Говорили мы ещё про систему и про бренды (иконы) в этой системе, и про Библию… И пили восхитительный портвейн, и Йоко, разумеется, на все лады расхваливала «португальский»: вот это качество! вот это райский вкусовой букет! не то, что наш местный шмурдяк «Талас»!

- А ВСЁ? – спросила Пат. – Как он отреагировал на этот цирк?

- Он сказал мне на ухо: в голове у Йоко вакуум, как в космосе!

- Не поверю: с мозгами у неё всё так плохо?.. Если вакуум.

- ВСЁ сказал, что мозги у Йоко есть, только в другом месте - не в голове!

- Не в голове? – Пат насторожилась. -  А где?.. Где они могут быть?

- ВСЁ сказал: между ног!..

Пат ожидала всего, но только не такого ответа, и на какое-то время умолкла: услышанное требовало осмысления.

- Да… - задумчиво произнесла она. - ВСЁ не особенно церемонится в выражениях!

- Кто ясно мыслит – ясно излагает.

- Что на уме – то на языке?

- Хуже, когда наоборот!

- Согласна: такие люди у меня тоже вызывает мало симпатий.

- Это потому что ты – Пат! - сказал НИКТО…

РИНГО СТАРРА СПРОСИЛИ, ПОЧЕМУ ОН ТАКОЙ ГРУСТНЫЙ, НА ЧТО ОН ОТВЕТИЛ: «Я НЕ ГРУСТНЫЙ, ПРОСТО У МЕНЯ ТАКОЕ ЛИЦО…»

 

- А что было потом? – спросила она.

- Потом ВСЁ торжественно – согласно сценарию! - объявил, что «португальский» портвейн – это «Талас»!.. Йоко была в бешенстве, в настоящем бешенстве: она готова была разорвать нас на части!.. ВСЁ тогда на ухо мне шепнул, что ЙОКО – ЭТО НЕ РОКОВАЯ ДЕВУШКА, ЭТО ШАХИДКА! ДАЙ ЕЙ ВОЛЮ – ОНА ВЗОРВЁТ ВСЁ И ВСЕХ!

- Для кого она - роковая?

- Для НЕКТО - для кого ещё?

- Но НЕКТО ведь Йоко понравилась?

- Не то слово - он был в экзальтации, в полнейшей экзальтации!.. ВСЁ объяснил по своему – в щенячьем восторге!

- А она?

- По-моему, она оценила восторг НЕКТО… И, как удав, увидев кролика, открыла пасть: добро пожаловать гости дорогие!

- И кролик туда запрыгнул?.. – Пат рассмеялась. – В пасть?

- Не успел! – ответил НИКТО. - Вечеринка внезапно закончилась – пришла сестра ВСЁ. Она, можно сказать, и спасла НЕКТО: пасть закрылась, кролик остался цел… на этот раз!

- Жалко кролика…

- А удава?

- И удава тоже жалко!

Пат хохотала от души…

Интервью с Битлз. Репортёр: ТРУДНО ЛИ ВАМ ПОДДЕРЖИВАТЬ СВОЙ ИМИДЖ? Харрисон: НАМ НЕЧЕГО ПОДДЕРЖИВАТЬ. НАШ ИМИДЖ – МЫ САМИ…

   

- А что такое бренд? – спросила она, когда успокоилась. – Бренд в системе.

- Ноги у бренда растут предположительно из Скандинавии. Согласно Оксфордскому этимологическому словарю brand происходит от древненорвежского brandr («жечь, огонь»), что означает «клеймить». Клеймя свой скот, владельцы знаки эти (клеймо, тавро) называли брендами.

- Получается, что Йоко – образно говоря! - сама выжгла на себе тавро?

- Получается, что и НЕКТО тоже выжег на себе тавро!

- «Кабачок «13 стульев» отдыхает…

- Ещё как отдыхает: суррогат был заклеймён натуральным, а натуральное – суррогатом! Это я о портвейне, и не только о портвейне…

Какое-то время Пат молчала.

- Судя по твоей лекции о битлах, – сказала она, - у них было всё не так сказочно, как это расписано в СМИ и как это видится всем: слава, признание, деньги!..

- Вся их история полна интриг, трагедий, разочарований… но и открытий, и счастья – тоже.

- Вот как?.. – Пат помолчала. – Значит, правильно, что Харрисон в твоей лекции о битлах мне представился ИНОРОДНЫМ телом в их компании?

- Он и есть инородное тело, в эклектичных «Битлз»…

- ЭКЛЕКТИКА – ЭТО СОЕДИНЕНИЕ НЕСОЕДИНИМОГО?

- Такое впечатление, что по этому принципу и строится наш м i р, и всё, что в нём есть.

- Сложно, и таинственно… – она помолчала. - Но закончим с Джорджем. Плюс ко всему, я так поняла, что он – не трупоед?

- Не мясоед, – уточнил НИКТО. - И вайшнав.

- Харе Кришна? – весело спросила Пат.

- Харе Кришна… Кстати, прежде, чем ведическая традиция пришла к индусам, в Бхарату, она была на Руси…

ВЕ́ДЫ (санскр. वेद) – ЗНАНИЕ.

- Как? – Пат была уже серьёзна.

- Так: у нас был Крышень, у индусов он стал Кришной. У нас был Вышень, у них стал Вишну. Санскрит, на котором написаны индийские Веды, очень близок языку, на котором мы с тобой говорим.

- Например?

- На санскрите 234 будет «dwishata tridasha chatwari». Сноха – снуха. Дева – дэви. Батя – батя. И так далее… Можно почитать индуса, гуру классического санскрита Дурга Прасад Шастри: у него всё об этом есть… В начале 19 60-х он посетил СССР. После двух недель общения с рускими варварами он сказал переводчику: Stop translating! I understand what you are saying. You are speaking here some corrupted form of the Sanskrit! (Не надо переводить! Я понимаю, что вы говорите. Вы говорите на измененной форме санскрита!)… Вернувшись в Индию, он описал свои впечатления от языка, на котором мы говорим …

(«Когда я был в Москве, - рассказывал Шастри, - в гостинице мне дали ключи от комнаты 234 и сказали: «двести тридцать четыре». В недоумении я не мог понять, стою ли я перед милой девушкой в Москве или нахожусь в Бенаресе или Удджайне… 2000 лет тому назад».)

- Славно! – воскликнула Пат. – Я, выходит, неспроста назвала тебя книгоедом.

- Книгоперелистывателем? – спросил НИКТО.

- Нет, книгоедом!.. Я слова-то такого раньше не знала: как оно соскочила у меня с языка? Да и нет такого слова в словарях... Это забавно! Забавно донельзя, как говоришь ты...

«ВЫ НАСТОЯЩИЙ АЛМА-АТИНЕЦ, если НЕ ДЕЛИТЕ ЛЮДЕЙ ПО РЕЛИГИОЗНОЙ ПРИНАДЛЕЖНОСТИ: НА МУСУЛЬМАН, КАТОЛИКОВ, БУДДИСТОВ и т. д…» Из «Кодекса поведения алма-атинцев».

Она сделала долгую паузу. Потом сказала:

- Я где-то читала, что в ученичестве, в студенчестве каждый день надо читать 300-400 страниц.

- Отличное правило. И не только в ученичестве. Хорошо помогает в пищеварительной системе… мозгов! Если не забывать, что есть пища для тела, а есть - для ума.

- В какой-какой системе? – Пат рассмеялась. – С этого места попрошу, пожалуйста, поподробнее! Это что-то новое, касающееся метаболизма.

- Пожалуйста! – сказал НИКТО, сохраняя подчёркнутую серьёзность тона. – Всякую пищеварительную систему надо содержать в тонусе. Тем более, если речь идёт о мозгах - это важно, в том числе, для метаболизма! Если она, система, работает абы как, то любая книжка, как и пища в нашем желудке, будет усваиваться на 5, 10, 15, 20 процентов. Остальные витамины, аминокислоты, микроэлементы и всё остальное пронесётся навылет... Далее?

- Далее!

- Есть два способа питания тела белком. Первый – есть готовый белок, который есть в мясе. Мясо, попадая в человека, должно быть разобрано на аминокислоты (колоссальное, между прочим, количество энергии на это тратится), а уже потом из аминокислот синтезируются нужные на данный момент белки. Важно знать, что всё мясо, по определению, не может быть усвоено и расщеплено на аминокислоты, а, значит, оно будет превращаться в токсины и шлаки, которые, безусловно, спровоцируют – очень популярные и модные! – гнилостные процессы в организме. Второй способ – это растения, овощи, фрукты и прочее, где представлены все нужные нам аминокислоты, их 26 (а, может, и больше). Здесь не надо нечего разбирать и, значит, тратить энергию. И аминокислоты легко собираются в нужные белки, главное, что без токсинов и без шлаков… Теперь перейдем к питанию ума! Там те же процессы: первоисточники информации – это своеобразные аминокислоты, а комментарии первоисточников – это - метафорически! - готовый белок… Что касается 300-400 страниц, то они необходимы для поддержания здоровья ума, чтобы он не умер от голода и недостатка важных ингредиентов для жизнедеятельности. Однако и здесь возникает прежний классический вопрос: какие 300-400 страниц будут усвоены, а какие уйдут в токсины и шлаки? Кажется, коротко и о главном – всё!

- Славно!.. – сказала Пат, и опять выдержала паузу. – Скажи мне: откуда ты всё это знаешь?

- Хороший вопрос! Я сам себя спрашиваю: откуда? Бывает - берёшь книжку и интуитивно понимаешь, что многое ты уже знал из того, что там есть. И думаешь: зачем тебе эти правильные книжки?

После этого она весело продолжила:

- Ты знал, но забыл, а теперь вспомнил: да?.. как и я?

- Вероятно…

«В МОЛОДОСТИ Я МНОГО СЕРЬЁЗНО БОЛЕЛ. В ОДНИХ СЛУЧАЯХ ЭТО БЫЛ РЕЗУЛЬТАТ ИСТОЩЕНИЯ ЖИЗНЕННОЙ СИЛЫ, НО ЧАЩЕ – ЭТО БЫЛО ОЧИЩЕНИЕМ УМА И ТЕЛА ОТ НАКОПЛЕННЫХ ТОКСИНОВ…» Никола Тесла.

- А за ужином, - продолжала щебетать Пат, - родители учинили мне форменный допрос: кроме целований мы с тобой, хоть о чём-нибудь ещё, говорили? Я сказала, что говорили.

- И что ты сказала?

- Я сказала, что говорили о Библии. Они в обморок чуть не упали!

- Поверили?

- Не знаю.

- Но мы не говорили о ней.

- Какая разница: каков вопрос – таков ответ!

- Думаю – родителям ты не даёшь скучать…

- Им со мной не скучно - это верно!

- Смешно, что они так отреагировали на Библию. Скорее всего, скажи ты им про «Мастера и Маргариту», их реакция была бы прямо противоположной.

- Наверное!.. О, «Мастер…» в журнале «Москва»!.. Нам Булгакова, копию на красноватых отрэмленных листах, помню, дали на пару дней: и папка, и мамка читали её взахлёб... К слову, «Мастер…» - это готовый белок?

- Готовый! – ответил НИКТО. - Хотя Иешуа у Булгакова – это серьёзная претензия на первоисточник, как часть Библии.

- Это ты им объясни!

- Хорошо: при случае, когда твоя мама опять застукает нас в твоём парадном подъезде… как сегодня.

- Парадокс: от «Мастера…» все на ушах, а к «аминокислотам» они никогда не прикасались - так? – спросила Пат. – И не хотят прикасаться!

- И парадокс, и не-парадокс!.. Не-парадакс, поскольку он имеет объяснение.

- У папы есть рок-опера «Иисус Христос – суперзвезда». Это из той же истории про аминокислоты?

- Из той же…

 «ВСЁ ЖИВОЕ СВЯЗАНО ГЛУБОКИМ И ЧУДЕСНЫМ ВЗАИМОДЕЙСТВИЕМ: ЧЕЛОВЕК И ЗВЁЗДЫ, АМЁБЫ И СОЛНЦЕ, СЕРДЦЕ И ВРАЩЕНИЕ БЕСКОНЕЧНОГО КОЛИЧЕСТВА МИРОВ». Никола Тесла, 1899 г.

 

- Хорошо… Тогда расскажи мне ещё о чём-нибудь, что я знала, но забыла?

- Хорошо… ПРО КОСМИЧЕСКИЙ ЗАКОН «Что Вверху, то и Внизу». МЫ ЧИХНУЛИ – КОСМОС ОТРЕАГИРОВАЛ. КОСМОС ЧИХНУЛ – МЫ ОТРЕАГИРОВАЛИ. Мы хотим знать законы зависимости между нами и Космосом? Хотим. Что от нас требуется? Из аминокислот собрать белок. Увидеть то, что Внизу (вокруг нас!) – и мы увидим то, что есть Вверху (что творится в Космосе).

- Это, как зеркало? – воскликнула Пат.

- Почти. Ну, никак не может быть автономным то, что есть там, и то, что есть здесь: всё взаимосвязано. Вердикт: не видя то, что вокруг – а это, в принципе, в наших силах – мы отказываем себе в знании о том, что Вверху.

- Логично… А ещё расскажи об этом? О «Внутри – Снаружи», в пределах нашего м i ра.

- Хорошо. Предположим, я – гармоничное и здоровое растение, с крепкой корневой системой, с хорошими листочками и, соответственно, внутри меня – рай. А что снаружи меня? По факту: почва отравлена, воздух – смрад. Что меня, как гармоничное и здоровое растение, ждёт? Верно - смерть.

- Это – я так понимаю! – можно применить к Харрисону и «Битлз»?.. Это можно применить к «Битлз» и к м i ру, в котором жили «Битлз».

- Наверное, – ответил НИКТО. – Ты – отличная ученица! Эта параллель – м i р -Харрисон – «Битлз»! - дорогого стоит.

- Грустно это… И лучше бы не было этих параллелей.

- Конечно, лучше. Но люди (намеренно или вынужденно!) любят то, что любят: стейк с кровью (лучше – кошерный) и кока-колу, как идеальное питьё. И грустно, если они живут в иллюзиях.

- Зато находясь реальности, мы можем не есть стейк с кровью... - Пат закрыла «Рамаяну», которая лежала рядом, на постели, и поставила её на книжную полку, потом добавила шутливо, – «и всё такое прочее», как писал Бёрнс!.. В реальности мы можем знать, что и как можно изменить - ведь так?..

- Если так дело пойдёт дальше, мы переговорим обо всём! – возмутился НИКТО. - И нам не о чем будет говорить завтра!

- Ты опять шутишь? – с угрозой – в свою очередь - спросила она. – Мы не одолели и десятой части того, о чём надо сказать!.. И, вообще, меня мучит жажда…

Пресс- конференция с Битлз, 1964 г. Репортёр: ВЫ ЧАСТО БОЛЕЕТЕ? Харрисон: ДА. КАЖДЫЙ ГОД ПОДХВАТЫВАЕМ КАКОЙ-НИБУДЬ РАК…

НИКТО услышал, как скрипнула дверь, и как Пат унеслась на кухню, шлёпая босыми ступнями по голому полу, и как вернулась назад.

- Теперь я готова рассказать тебе про свой сон во сне! - решительно произнесла она. – Чего я стыдилась? Ведь в любви ничего стыдного нет? Ведь, правда? Скажи честно!

- Если честно – мне хотелось бы телепортироваться в твою постель.

- И мне хотелось, чтобы ты телепортировался в мою постель час назад. Нет, не час - два часа назад! Нет, не два, а ровно в девять вечера… Только слово «телепортироваться» - это из области сказки, невозможного - да?

- Совсем нет. Это реальность, имеющая свойство быть. Или не быть… Телепортация – одна из сиддх, которые есть у всех, и которые, в большинстве случаев, благополучно спят.

- Что есть сиддхи?

- Сверхспособности.

- Если они спят – что мешает им пробудиться?

- Одна из причин – мы сами, как носители сверхспособностей, которые ни сном, ни духом не знают о своих сиддхах.

- Я тоже не знала… Теперь знаю!

- И теперь будешь пользоваться ими?

- Для начала, может, мне их следует разбудить?

- Наверное.

- Я поняла! - голосом, которым делают открытия, сказала Пат. – Творчество НИКТО, НЕКТО и ВСЁ – ЭТО и ЕСТЬ ПРОЯВЛЕНИЕ СВЕРХСПОСОБНОСТЕЙ, которые у большинства спят?!.

- Наверное, да…

- Конечно, да!.. Вот завтра я расскажу эту новость маме: как она на это отреагирует? Как на бред сумасшедшей, которую надо отправить на лечение?

- Не исключено.

- Тогда я ничего не буду рассказывать - правильно?

- И правильно, и не правильно.

- Как же быть?

- Показать ей в реальности свои сиддхи: медитируя, сесть в позу лотоса и подняться над полом на метр вверх, к превеликому удовольствию родителей.

- Хороший ответ! – засмеялась она.

- А где же твой сон во сне, окутанный туманом таинственности? Я услышу его когда-нибудь?..

(Через три года НИКТО скажет: «БИТЛЗ – ЭТО, КАК БИБЛИЯ: У ВСЕХ ОНИ НА СЛУХУ, НО МАЛО, КТО ЗНАЕТ, КАКИЕ ТАЙНЫЕ ИНТЕРЕСНОСТИ В НИХ ЕСТЬ…»)

- Да, мой сон во сне… – Пат мгновенно стала серьёзной. - Мне показалась – я уснула совсем на немного. Мне снится, как мы, ты и я, занимаемся любовью. Дурачимся в постели и занимаемся любовью. Занимаемся любовью и опять дурачимся… И я знала, что у нас уже есть дети: три мальчика и две девочки. Потом ты сделал вид, как будто уснул.

- Навсегда?

- Не перебивай! Потом я поняла, что ты действительно уснул. Это был сон, который сначала меня напугал. Ты спишь, а я шепчу тебе на ухо: ау, засоня! с добрым утром... Всё, конец сна во сне.

- И, благодаря тебе, я проснулся?

- Да!.. А теперь давай ещё немножко поговорим про наш кабриолет…

 «ЕСЛИ ЕСТЬ СИДДХИ И ЖЕЛАНИЕ ПРОЯВЛЯТЬ ИХ, ТО, ЗНАЧИТ, ДОЛЖНЫ БЫТЬ И ДРУГИЕ, КТО БЫ ИХ УВИДЕЛ, И ВОСХИТИЛИСЬ ИМИ…» Шри Рамана Махариши.

- Тебе какая марка машины больше нравится? – спросила она.

- Такси.

Пат замолчала. Потом живо воскликнула:

- Точно! Лучший автомобиль в мире – это такси, а я - вот дурёха-то! - голову себе ломала: какой автомобиль лучший? Лучший - для тебя, и какой лучший - для меня.

- И вовсе ты не дурёха.

- Если бы была не дурёха, то знала бы, что лучшая машина – это такси! Но мне всё равно хочется, чтобы у нас был красный кабриолет, которым мы будем пользоваться редко-редко… Ладно?

- Ладно. Мы им будем пользоваться раз в год: в день, когда мы встретились в нашей библиотечке и когда тебе приснился сон во сне.

- Договорились! – рассмеялась она.

- И брать на автопрогулку нашу библиотекаршу из нашей библиотечки?

- Ой, нехорошая шутка… – тревожно произнесла Пат. – Или напротив – хорошая?.. Что-то я сама запуталась.

- Давай, побыстрее распутывайся.

- Распутываюсь… - её голос стал заметно спокойнее, и, одновременно, грустнее. – Я не знаю, что такое ревность, но мне было как-то не очень, когда я видела, как эта старуха-библиотекарша – вся такая Одри Хепбёрн! – суетилась вокруг тебя. А как она смотрела на тебя!..

- И вовсе она не суетилась, и вовсе не смотрела.

 - Не спорь: мне виднее!

    - И вовсе она не старуха, – возразил он, наверняка предполагая, какой будет реакция на это.

- У неё обручальное кольцо на пальце! – ответила Пат голосом, не терпящим возражений. - И лет ей не меньше двадцати пяти: старуха и есть!

- Я не предполагал, что старухами становятся в двадцать пять. Ты всё заметила.

- Конечно, заметила! Как было это не заметить?..

(По мнению модниц 1950-х – начала 1960-х годов, показаться на улице без чулок считалось верхом неприличия! Неизменной деталью нарядов Бриджит Бардо, Авы Гарднер, Риты Хейуорт и многих других звезд кино, которые служили натурщицами для иллюстраторов популярных журналов, были чулки.)

 

- Ну, согласись, что наша библиотекарша - всё-таки - симпатична и мила?

- А кто сказал, что она не симпатична и не мила? Я сказала только, что мне тогда было как-то не очень.

- Зато ты ей понравилась.

- Я это заметила… но это не меняет главного.

- А что есть главное?

- Главное есть то, что тебя опасно одного пускать в эту библиотечку…

- Какой выход?

- Какой-какой? Полный и окончательный запрет на посещение тобой этого опасного заведения!

- Которое называется библиотекой? – теперь рассмеялся НИКТО.

- Да-да, именно! – твёрдо ответила Пат. - Которое называется библиотекой!

- Дело принимает серьёзный оборот.

- А ты как хотел?

- Я так и хотел…

«ИНЫЕ ЛЮБЯТ КНИГИ, НО НЕ ЛЮБЯТ АВТОРОВ - И НЕ УДИВИТЕЛЬНО: КТО ЛЮБИТ МЕД, НЕ ВСЕГДА ЛЮБИТ ПЧЕЛ». П. Вяземский.

- Конечно, наша библиотечка, в которой мы встретились сегодня… Ой! – Пат рассмеялась. – Уже не сегодня, а вчера! Так вот: наша библиотечка, конечно, самая симпатичная и самая милая библиотека в мире. И наша старуха-библиотекарша, которую ты так яростно защищаешь, самая симпатичная и самая милая в мире. Только есть маленькая такая милая опасность: вдруг эта симпатичность в чёрных чулках со стрелкой сзади соблазнит тебя и родит тебе пятерых деток - что тогда?

- Ты и чулочки со швом сзади разглядела?

- Конечно, разглядела. Как было не разглядеть? Ты сам говорил – МУЖЧИНЫ ЛЮБЯТ ГЛАЗАМИ. И они любят – Я ЗНАЮ! - ТРИ ВЕЩИ: высокие каблуки – раз, красивое бельё – два, и, конечно, чулки – три. Увидев женщину в чулках, они теряют голову и готовы идти за ней на край света… как сумасшедшие - вот так!

- Выходит, что в чулках прекрасны все без исключения? Даже самые уродины?.. Фундаментальные знания.

- Конечно! А ты как хотел?

- Я так и хотел…

(В 1960-е годы была провозглашена мода на одежду, обувь и аксессуары из синтетики. Носить натуральное считалось не комильфо: лучше уж показаться на улице без одежды!..) 

 

- Что может добиться женщина, надевая чулки?.. Всего, чего захочет! – предельно категорично ответила она.

- Всего? – предельно искренне удивился он.

- Всего! «Фантазия мужчины – лучшее оружие женщины». Софи Лорен. Женщина без чулок, как роза без запаха…

- Как декоративный цветок: внешне будто живой, а жизни в нём нет?

- Как театральный реквизит! Могу тебе сказать по секрету: в чулках чувствуешь себя иначе - вообще, иначе. Тебе этого не понять.

- А если я сейчас телепортируюсь к тебе, чтобы постичь эту загадочную тайну? Ты поможешь мне понять, что я не понимаю?

- Давай! И я надену для тебя чулки со стрелкой!

- Будем считать, что я уже телепортировался, и могу сказать, что ты… да, у меня слов не хватает, чтобы описать мой восторг!

- От чулочек?– спросила строго она. - Или от меня?

- От постижения тайны! – произнёс строго он.

- Вот видишь: конечно, у тебя слов не хватает, поэтому, как я могла не разглядеть нашу Одри? Как?.. Кстати, фото Одри – настоящей Одри Хепбёрн! – в соблазнительных таких колготочках в мелкую сеточку со швом сзади обошло все глянцевые журналы. Не видел?

- Нет, не видел. Журналы не смотрю. Да и где их взять? В «Союзпечати» они не продаются.

- Она там позирует в колготках, в черных шортиках в крупный горох, не менее откровенных, и в тёмной майке с длинным рукавом, на ногах – балетки.

- Память у тебя фотографическая.

- Ну, да! – Пат рассмеялась, довольная произведённым на НИКТО впечатлением. – А ты, как думал?..

"ИСТИННАЯ КРАСОТА ЖЕНЩИНЫ НЕ В РОДИНКЕ НА ЛИЦЕ, ОНА ОТРАЖАЕТСЯ В ЕЁ ДУШЕ. ЭТО ЗАБОТА, КОТОРУЮ ОНА ДАЁТ ЛЮБЯ, И СТРАСТЬ, КОТОРУЮ ОНА ЗНАЕТ". Одри Хепбёрн.

 

- Слушай, а с чего ты взяла, что наша Одри была в чулках? – спросил НИКТО.

- Ты мне не веришь? Может, проверим?

- Ты – смешная. Как  мы будем проверять? Заявимся в библиотеку и попросим её снять юбку?

- Конечно, а почему нет? – удивилась Пат. - Расскажем ей о нашей дилемме: чулки или колготки? Она поймёт! Точно поймёт, по-женски. И попросим разрешить спор: подумаешь – проблема!

- А если серьёзно? – спросил серьёзно он.

- Я – серьёзно! – ответила серьёзно она. – Если ещё серьёзнее - мама на днях в «Моде» купила точно такие же чулки, один в один, со стрелкой сзади и кружевной каймой вверху чулка - вот так!

- А ларчик, оказывается, просто открывался?

- Конечно! Такие чулочки – товар штучный. На Западе, может, и нет, у нас – да. Поэтому и ошибки быть не может! А ты думал – я нафантазировала?

- Ты – смешная!

 - Конечно, смешная: чулки – вообще-то! - с чем ассоциируются? С дамами не слишком тяжелого поведения - верно? Верно!.. Смейся надо мной, смейся.

- Но наша Одри ведь не такая?

- Откуда ты знаешь?

- Про твою маму, покупающую всякое разное в «Моде», тоже не скажешь, что она не слишком тяжёлого поведения.

- Продолжаешь смеяться? Опять?.. Хотя отлично понимаешь, о чём я говорю.

- Понимаю… А твоей маме сколько лет?

- 34!

- Далеко не юный возраст… – в раздумье произнёс он. - Можно сказать, что преклонный, по сравнению с Одри.

- Продолжаешь издеваться? – не на шутку возмутилась она.

- Нет!

- Попробую поверить… А, знаешь, что ещё я «разглядела»? Это парфюм нашей Одри - аромат тончайших духов, очень симпатичный и милый запах.

- Твой парфюм симпатичнее и милее.

- Но я сегодня, то есть вчера, не пользовалась духами. Ведь я и не думала увидеть тебя вчера. Если бы думала – искупалась бы в духах и пошла в нашу библиотечку…

НИКТО живо представил, как Пат наполняет ванную флакончиками с духами.

- Не беда, что не думала. Твой запах без духов симпатичнее и милее любого парфюма.

- Честно?

- Честнее и быть не может.

- Я знаю… – тихо произнесла Пат.

- Тогда и проблема снята...

(Через три года НИКТО предложит внести в «Кодекс поведения алма-атинцев» следующий пункт: «ВЫ НАСТОЯЩИЙ АЛМА-АТИНЕЦ, если ТОЧНО ЗНАЕТЕ, ЧТО ОСЁЛ СКОРЕЕ ПРЕДПОЧТЁТ РОЗАМ ЧЕРТОПОЛОХ…»)

- Я знаю – проблемы нет… – она замолчала. - И проблема есть! Но тебе этого не понять. Мальчишки – увы - этого понять не могут. Девчонки совсем иначе всё видят и понимают. Мы, в отличие от вас, другие.

- Лучше?

- Не лучше и не хуже. Я же говорю: другие.

- А можно самой очаровательной представительнице «других» задать сложный вопрос?

- Если осторожно! – шуткой ответила она. – Со сложностями надо быть всегда начеку!

НИКТО выдержал паузу, и сказал:

- Почему Одри после моего соблазнения должна была родить пятерых?

- Не знаю… – задумчиво произнесла Пат. - Так сказалось. И во сне мне привиделись пятеро наших (твоих и моих) деток. Не четыре и не шесть.

- А это разве возможно? Я – про Одри. В реальности, а не в иллюзиях?

- Нет, в реальности – это невозможно никак! Я хорошо это понимаю. Но я могу представить, как это может случиться.

- То есть в воображении?

- Ну, да – в воображении. Только вот и в воображении это видеть – мало приятного.

- А ты отключи воображение, и всё.

  - Легко тебе сказать: отключи. Я хочу отключить, а оно не отключается…

«ЧЁРНЫЕ ДЫРЫ - САМЫЕ МОЩНЫЕ ИСТОЧНИКИ ЭНЕРГИИ И ЖИЗНИ…» Никола Тесла.

Она опять задумалась. Потом сказала:

- На часах – три ночи! Мы проболтали четыре часа, а, кажется, говорили одно мгновение, не больше.

- Я же говорил, что время – это понятие-обман… Это ловушка.

- Да, ловушка… – проговорила она. – А ещё одна ловушка ходит у меня за дверью. И я предполагаю, кто эта «ловушка».

- Не будем её шокировать, ещё раз: твоей маме сегодня по полной программе хватило впечатлений в парадном.

- Не будем, – согласилась она. - И погрузимся в очередной сон во сне?

- В сон во сне, – согласился он.

- Мне кажется – мы могли бы говорить до рассвета.

- А мне кажется – всю жизнь.

- А мне кажется, что и жизни не хватило бы, чтобы поговорить обо всём…

- Не хватило бы…

- До завтра? – спросила осторожно Пат.

- До сегодня, – ответил утвердительно НИКТО.

Они одновременно положили трубки на телефонный аппарат…

   

 «ВРЕМЯ – ЭТО ПОНЯТИЕ – ОБМАН. ЭТО ЛОВУШКА…»

 

Несмотря на эйфорию, в которой пребывали НИКТО, НЕКТО и ВСЁ от получения ключей к сейфам с музыкально-аппаратурным добром НИИ, у них случился комично-некомичный скандальчик. Таким образом, в летописи о «НИКТО, НЕКТО и ВСЁ» появилась следующая запись:

 

 12. Первая репетиция не состоялась.

Родившихся 12 числа раздирают две противоположности –

стабильная и определённая натура «единиц» и постоянная

перемена мнений «двоек». Они сами не уверены,

действительно ли поддерживают то, с чем соглашаются.

Символика числа 12 - беспокойство ума.

В шумерской традиции двенадцать дней продолжался

поединок между хаосом и ладом.

К 17.00, когда сотрудники института приостанавливали до следующего дня свои изыскания в высоких научных сферах, на сцене актового зала уже стояли готовые к работе колонки, усилители, инструменты и всё прочее.

ВСЁ закрыл входную дверь и положил ключ в карман.

НИКТО достался потрёпанный отечественный бас «Аккорд», который, благодаря искажениям на «Кинапе», звучал глубоко и мощно, а на высоких нотах угрожающе рычал. ВСЁ – стандартная установка из барабанов и тарелок. НЕКТО держал в руках бело-красную гитару «Стар».

- Да уж, да уж… – поморщился он, осматривая чешский инструмент.

Играли сначала «Прикрытый лаврами разбой…», и пытались сделать это как-то необычно, так, чтобы сразить наповал главную виновницу их волшебного обретения места, где можно было полноценно репетировать (а, возможно, и выступать перед публикой НИИ) – обворожительную девочку с каштановым хвостиком на голове.

- Нам нельзя ударить в грязь лицом перед Патти! – предупредил друзей ВСЁ.

НИКТО поправил его, что отныне она – Пат.

Предполагалось начало сделать из солирующего баса, ритмичной аккорд-партии на пианино, которую должен был взять на себя ВСЁ, и фантасмагоричных звуков НЕКТО на «Старе». Далее – мягкая акустическая гитара НЕКТО, мягкий бас НИКТО, прозрачные рисунки тарелочек и барабанов ВСЁ, под его же вокал. И тут взорвался несогласием НЕКТО:

- Ни у битлов, ни у «Диппа» нет, и никогда не было, солирующего баса! И такого дебильного начала!

- А кто – или что? - нам мешает сделать не так, как у битлов? – спросил НИКТО.

- Это курам на смех! Нас закидают тухлыми яйцами!

- Сейчас нас вроде некому закидывать, - заметил ВСЁ примирительно. – Поэтому можно попробовать.

Попробовали. Как прозвучали пробы? Это некому было оценить. Зал был пуст. Решили пробы в том виде, в котором они состоялись, оставить до следующей репетиции: появятся новые идеи – исправят огрехи.

- У меня идея! – воскликнул ВСЁ, как ошпаренный,

- Сделать наш великий и непризнанный хит на слова никому не известного Бёрнса на основе солирующих барабанов?

- Интуиция тебя подвела, если она, вообще, у тебя есть! Моя гениальная идея насчёт будущих концертов: нашему алма-атинскому Леннону предлагаю вложить в уста ленноновские слова, которые он скажет между песнями или когда он сам захочет это сказать: «ТЕХ, КТО СИДИТ НА ДЕШЁВЫХ МЕСТАХ, ПРОСИМ НЕ ЖАЛЕТЬ ЛАДОНЕЙ ДЛЯ АПЛОДИСМЕНТОВ. ОСТАЛЬНЫЕ МОГУТ ОГРАНИЧИТЬСЯ ПОЗВЯКИВАНИЕМ СВОИХ УКРАШЕНИЙ»…

На короткое время установилась тишина, как в Космосе, в абсолютном вакууме, после чего НЕКТО категорически заявил:

- Я это говорить не буду! Я не хочу выглядеть чучелом огородным! Люди что подумают? Что мы поставили себя на одну ступеньку с битлами? Я не хочу выглядеть идиотом! Понятно?

- Нам не надо стоять на одной ступеньке ни с кем, - заметил НИКТО. - Мы все стоим на своих ступеньках.

- Не хочешь – не надо, – не стал настаивать ВСЁ. – Я сам об этом могу сказать: улыбка – не минус, улыбка - это всегда плюс.

- Говори, что хочешь! Всё это без меня! Я в этом балагане, который вы предлагаете устроить, участвовать не буду! Понятно?

Устроили перекур, во время которого решили, что начинать с распрей негоже, совсем негоже…

(НИКТО вспомнилось, как после получения заветных ключей от сейфов с аппаратурой он, по приезду домой, позвонил Пат, чтобы рассказать, что предшествовало этому. Её развеселил забавный эпизод с маршруткой, набитой, как бочка селёдкой - которую хотел штурмовать НЕКТО! - когда пассажир, следующий за вышедшей в дверь бабушкой, несколько раз получил в лоб.

- Это плохой знак, – сказала она.

- Для кого?

- Для НЕКТО: зачем лезть в переполненный транспорт, где все места заняты?

- Наверное, для того, чтобы доехать до предполагаемого пункта назначения.

- Зачем лезть туда, где все? Разумнее двигаться к предполагаемой цели, не расталкивая окружающих локтями.

- Пешком?

- Хоть по-пластунски, но своим путём, – ответила она…)

Далее по плану был «Старый мир», и тут страсти разгорелись с новой силой. Суть раздора свелась к прежним претензиям: так нельзя, потому что нельзя.

- С такой аранжировкой нас засмеют! - возмущению НЕКТО не было предела. – Давайте без фокусов! Все велосипеды давно изобретены! Изобретать их - это полнейший тупизм!

- Мы, наоборот, будем выглядеть смешными, если станем суррогатом битлов или «Пинк Флойд», – сказал НИКТО. – И текст, и композиция, и аранжировка, и звучание должны быть без кальки. Если, конечно, у нас получится. ЭТО РЕШЕНО. Если не получится – не стоит и огород городить. И мирно разойдёмся, и навсегда забудем, что было 32 августа.

- А, может, хватит бузить? – предложил решение всех проблем ВСЁ. – Давайте радоваться жизни! НЕКТО, ты почему не хочешь радоваться жизни? Или твоя радость возможна только по лекалам?..

И так продолжалось до бесконечности.

В итоге НЕКТО вытащил из разъёма усилителя штекер микрофона и начал методично-долго сматывать шнур (это был его личный микрофон). Потом сказал:

- НИКТО – ты и есть НИКТО: диктатор! И тиран! Понятно? Больше моей ноги здесь не будет!

- Иди, – ответил ВСЁ. Ключ от входной двери лежал у него в кармане.

Но это не остановило НЕКТО. Он открыл окно, взобрался на подоконник. Этаж, на котором находился актовый зал, был первым, и НЕКТО не составило особого труда аккуратно, по выступу, добраться до козырька над черным входом в НИИ, а с него благополучно спрыгнуть на землю.

- «Лиха беда – начало, на всё лишь первый труден шаг. Летишь ли вверх, иль катишься ты в бездны…» [22] – сказал НИКТО.

- Шагнул – оглядки бесполезны, – закончил уныло ВСЁ, и принялся убирать аппаратуру в сейфы.

Так, с лёгкой руки НЕКТО, над НИКТО повис ореол диктатора и тирана.

НЕКТО поставил свою жирную точку над i , которая была очень похожа на точки, которые в своё время расставляла Йоко, объявив НИКТО врагом № 1: прошлое изменило настоящее…

«МЫ ВСЕГДА НЕМНОГО НЕРВНИЧАЛИ ПЕРЕД КАЖДЫМ НОВЫМ ШАГОМ НАВЕРХ. И НАС ЗДОРОВО СПАСАЛО ТО, ЧТО МЫ БЫЛИ ВМЕСТЕ…» Джордж Харрисон.

 13. Дверь, которую подпирают шваброй.

Если 12 – число Солнечного Зодиака, то 13 – это число, выходящее

за пределы Солнечной системы. Это число соединения со Всевышним (12+1).

13 на Руси издавна считалось счастливым. Тринадцать благоприятно в раскладе 10+3,

когда число цельности соединяется с развитием. 5+8 – человек может достигнуть высшей степени

духовного совершенства, если будет обладать здоровым телом и стремиться к свету и Солнцу (6+7).

Вещественное мировоззрение в контакте с числом 13 терпит крах: оно, раскладываясь на 9+4, означает

лишение приземлённых благ, а при раскладе на 11+2 (числа Тьмы и Нави) приносит наказание

корыстолюбивым, завистливым и неискренним людям.

НИКТО жил в доме № 125/7 на улице Розыбакиева. Входные двери его квартиры № 21 всегда были открыты, с утра до ночи. Они никогда не запирались на ключ.

- Это как? – спросил ВСЁ. – А как же воры?

- В открытую дверь вор не пойдёт, – ответил НИКТО. – Так говорит моя матушка.

- А на ночь?

- На ночь мы подпираем дверь шваброй.

- И помогает?

- Пока проблем не было: лучшего замка, чем швабра, нет.

- Чудеса, да и только!

- Чудеса случаются, и не редко. Редко их замечают…

К этой странности (держать двери открытыми!) этой странной семейки, не так давно поселившейся в квартире № 21, соседи по подъезду поначалу отнеслись с подозрением. Потом, когда родители НИКТО, только-только ставшие пенсионерами МО [23], перезнакомились со всеми жильцами дома № 125/7, соседи стали воспринимать это, как недоразумение, которого в жизни быть не может, но которое есть. Как некое исключение из правил. И это было не единственным исключением.

В принципе, было не принято, чтобы всякого гостя, званого и незваного, в не зависимости от его статуса и положения, в любое время дня должны были обогреть добрым словом и обязательно накормить. На практике, у матери НИКТО всегда, как на скатерти-самобранке, было готово угощение для всех.

Недоразумением воспринималась способность родителей НИКТО слушать собеседников, а также - открыто говорить негазетным языком обо всём, что, казалось бы, не могло быть возможным по определению. Например, о Брежневе или о Кунаеве. Или о Хрущеве-кукурузнике. Или о Сталине, которого они не представляли злодеем из злодеев, как представляли его все: и СМИ, и люди, потребляющие эти СМИ.

Мало того. Мать НИКТО  могла – между делом! – рассказать о своём знакомстве с маршалом Жуковым, когда они жили в Польше. Как запросто она обсуждала с великим полководцем Советской Армии особенности питания при диабете, которым тот страдал. Как она имела беседу о том о сём с маршалом Гречко или с генералом Ярузельским.

О том, сколько они сменили военных городков, она вообще могла говорить бесконечно, потому что побасенкам о серьёзно-курьёзных буднях службы в Советской армии не было ни конца, ни края.

Недоразумением также была новая «Волга», которую родители НИКТО купили тут же, по приезду в Алма-Ату. И объяснение, что в этом отцу НИКТО, как военному пенсионеру, оказал содействие обыкновенный районный военкомат, воспринималось, как что-то неправдоподобное. Неправдоподобное неправдоподобным, но «Волга», которую можно было потрогать руками, стояла у дома № 125/7.

НИКТО был третьим и поздним ребёнком. И рос он так, как принято в семье военных: в спартанской строгости. Каждый его день был расписан по минутам, и расписанное должно было выполнено по полной программе. Ранняя самостоятельность НИКТО отразилась на отношениях с родителями: он жил своими интересами, словно параллельно с домашними. Родители никогда не вмешивались в его школьные дела.

С особенным пиететом он учился с первого по третий класс. Потом, по непонятным никому причинам, охладел к школе, но на оценках в дневнике это не отразилось. Потом с шестого по девятый класс у него вновь открылся некоторый интерес к школьным занятиям, а в девятом – опять полное равнодушие. Это никак не скрывалось, и не было тайной для родителей. Отец НИКТО готов был применить своё законное право взять в руки ремень за подобное пренебрежение к учебе, но оценки в дневнике были прежними. Четвёрки стали появляться, но не так часто, поэтому наказывать любимого сынулю предпосылок не было никаких.

 - «Мы все учились понемногу» [24], - говорил НИКТО родителям, - по-пушкински.

- Ну-ну, – сурово отвечал отец, - смотри, чтобы на выходе «вы все» написали «Горе от ума».

- Это уже Грибоедов.

- Да, какая разница?..

Но ситуация, формально, была под контролем, и нештатные моменты не обнаруживались никак. Это, с одной стороны, устраивало родителей, с другой - настораживало.

Таким образом, в девятом классе НИКТО учился совсем мало. Чуть лучше учился ВСЁ. Лучше НИКТО и ВСЁ учился НЕКТО: он даже прилежно выполнял домашние работы, которые задавали учителя.

- И это хорошо, - говорил НИКТО. - Но…

- Что это за «НО» такое загадочное? – спрашивал НЕКТО,  с нескрываемой издёвкой. – Опять какая-нибудь мистика?

- Нет, не мистика. «НО» - В ПРИРОДЕ НЕТ ПРЯМЫХ ЛИНИЙ. ОНИ ЕСТЬ ТОЛЬКО В НАУКЕ, КАК ПЯТЫЙ ПОСТУЛАТ ЕВКЛИДОВОЙ ГЕОМЕТРИИ, где говорится о прямых, плюс ко всему – параллельных.

- Понял! Это, как в анекдоте: у поручика Ржевского было две новости – плохая и хорошая. Начнём с плохой, которая является, по-твоему, таковой.

- Начнём. Утверждение, что параллельные не пересекаются – это миф!

- Хорошенькая ПЛОХАЯ новость! А ХОРОШАЯ, видимо, будет с ещё более кучерявым знаком минус?

- Для кого – как. Излагаю коротко: если не тупить, думая, что Космос ограничен в параметрах длины, ширины, высоты и времени, и не забывать, что он живой, что он всегда движется или вращается (кому, как больше нравится), то прямых линий нет и быть не может; как нет и параллельных («параллельные» во Вселенной не могут существовать по определению). Читайте Лобачевского и… Пушкина, – ответил поручик Ржевский…

Следующей в летописи о «НИКТО, НЕКТО и ВСЁ» образовалась запись:

 

 14. SOS ! Все люки задраить! Приготовиться к погружению!

Число 14 представляет гремучую смесь энергий «единицы» и « четвёрки».

После несостоявшейся первой репетиции и после того, как НИКТО и ВСЁ убрали аппаратуру в сейфы, они отправились слушать, добытый по случаю, альбом «Таркус» Эмерсона, Лейка и Палмера [25]. Вариантов для прослушивания было два: первый – дома у НИКТО, в его отдельной комнате, без портвейна, второй – вне дома, но с портвейном.

Они остановились на втором варианте.

- Кто не пьёт «Талас» - тот не друг для нас! – блеснул остроумием ВСЁ.

- Славяно-арийская народная мудрость, - сообщил о первоисточнике цитаты НИКТО.

Давно стемнело. И они устроились на деревянных перилах уютного крылечка перед дверью в магазинчик, торгующего днём нитками, фурнитурой и всякой всячиной. Этот неприметный, словно забытый цивилизацией и властями, магазинчик был в торце дома, где жил НИКТО. Любители вечерних прогулок сюда не захаживали, поскольку никому не хотелось пробираться впотьмах – единственным источником света здесь был далёкий и тусклый фонарь, который стоял на обочине ул. Розыбакиева.

- Идеальное место для неспешного разговора… – оценил обстановку ВСЁ. – Похоже – время здесь остановилось, как это случилось 32 августа на школьном плацу, когда я спрашивал: какой сегодня день…

- Похоже, - согласился НИКТО.

Из портативного магнитофона «Романтик», который  они прихватили с собой, в вечерней тишине негромко звучал «Таркус» -  музыка, далёкая от «Аббы», «Слейд», и всего того, что было на слуху у всех меломанов Советского Союза и что было признано м i ром лучшими песнями 1974 года. Рядом с магнитофоном на полу стояла бутылка 0,5 портвейна.

- В сравнении с Эмерсоном, «Абба» - это школьная самодеятельность… - в задумчивости произнёс ВСЁ.

- Дошкольная, – уточнил и без того шокирующее определение НИКТО.

- Однако «Абба» наверху.

- На самом верху.

- Потому, что нравится большинству?

- Не меньшинству – ежу понятно.

- Почему?

- Потому… – В голосе НИКТО не было ни интонаций, ни эмоций, ничего.

Образовался НИИ, подумал ВСЁ, аппаратура, инструменты, о которых они и не мечтали, образовались: и что - впереди тупик?

- Нам, знаешь, чего не хватает? - спросил НИКТО.

- Знаю! Сигаретки с марихуанкой к нашему «Таласевичу»!

- Или, на худой конец, косячок плана, чтобы улететь в небеса.

- Согласен – чтобы улёт состоялся стопроцентно!

- «Стакан вина и честный друг – чего ещё нам, братцы…» [26]

Но особого желания подтвердить на практике крылатые слова шотландского Пушкина не наблюдалось ни у одного, ни у другого. Однако портвейн – как проверенное фанатами Запада лекарство от тоски зелёной! - был куплен и они отхлебнули по глотку из бутылки.

- А, может, мы –  творческие импотенты, не способные копировать «Аббу»? – спросил ВСЁ. - Копировать – это же так «сложно»!

- Возможно…

- А, может, всё наоборот: творческие импотенты - те, кто только и способен копировать «Аббу»?

Из «Романтика» продолжал звучать «Таркус»: глубоко, объёмно…

«Я АРТИСТ. ДАЙТЕ МНЕ ДОЛБАНУЮ ТУБУ, И Я ИЗ НЕЕ ЧТО-НИБУДЬ ВЫЖМУ». Джон Леннон.

 

- Тогда ответь серьёзно: в чём фокус? – спросил ВСЁ. – Не было бы фокуса – не было бы сегодняшнего спектакля, где главную роль неотразимо исполнил НЕКТО, а мы ему неотразимо ассистировали.

- По-моему, главную роль сыграл ты.

- Серьёзно?

- Серьёзно.

- А если без клоунады?

- Без клоунады клоунам – нельзя.

- В каждом правиле есть исключение, если это правильное правило.

- Фокус – в выпивке… – ответил многозначительно НИКТО. – Вот, как увидим дно бутылки – и м i р точно преобразится, и воцарится божественная гармония во всём: подтверждено наукой, и целым поколением хиппи 60-х, а также - наркошами всех предыдущих времён и народов…

- Смеёшься?

- Нет, констатирую…

- Шикарно – шикарно! Будем здравы, бояре?!

- Будем! Да пребудет с нами сила!

- Гармония и лад! - добавил ВСЁ.

Они сделали по большому глотку из бутылки, и ещё по глотку.

Через короткое время смешным до невозможности стал казаться уход с репетиции НЕКТО: ну, ему никак нельзя было уйти иначе, как именно через окно – эффектно, блистательно, ярко! Дверь, видите ли, закрыли на ключ? Эх, клоуны-клоуны…

- Ладно, я расскажу про этот фокус, - произнёс с металлом в голосе НИКТО.  - Итак, серьёзно о серьёзном: УСЛОВНО ВЫДЕЛИМ ДВА ТИПА ПСИХИКИ – ЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ И ЖИВОТНЫЙ. Первый – это человеческий тип.

- Человеческий, – повторил ВСЁ.

- ПРИ ВТОРОМ ТИПЕ, ЧЕЛОВЕК ПО ФОРМЕ – ЧЕЛОВЕК, ПО СУТИ – ЖИВОТНОЕ.

- Животное.

НИКТО придал своему виду максимум важности:

- Теперь вопрос: какому типу психики будет близок Бородин или Мусоргский, а какому – «Абба»?

- Приплыли: значит, творчество Эмерсона с компанией не имеет права на успех?

- У большинства – нет! Хотя Эмерсон, по-моему неправильному мнению, лучший на сегодня клавишник, Лейк – великолепный вокалист, а Палмер – отличный барабанщик.

- Тем не менее, для большинства они – никто, и звать их – никак?

- Так устроена система… И в этой системе «аббы» доминируют над «эмерсонами»… - НИКТО убавил громкость магнитофона. - Если сделано для всех – пусть даже серо и бездарно – это норма. Если сделано не для всех, это вызывает агрессию, иногда  – ненависть…

- Без бутылки здесь, точно,  не разобраться!

Они сделали ещё по глотку…

 «ЭТО ТРЁП, ЧТО «БИТЛЗ», ДЕСКАТЬ, ВЕЛИ ЛЮДЕЙ ШЕСТИДЕСЯТЫХ ЗА СОБОЙ…» Джон Леннон.

- Тогда вернёмся к нашим баранам, – предложил ВСЁ.

- Зачем обижать баранов? – спросил НИКТО. - Что они плохого сделали людям?

- Тогда вернёмся к НЕКТО.

- НЕКТО – человек системы. Отсюда агрессия. Человек системы не способен к диалогу. Ему органично уходить через окно. Это норма. Это эффектный такой эпатаж. И ещё - это вызов. Диалог в данном случае невозможен. Срабатывает механизм самосохранения системы: аргументы, даже если разумность их неоспорима, могут разрушить систему, в координатах которой привычно и комфортно большинству. Поэтому мозги сигнализируют: SOS ! опасность! все люки задраить! приготовиться к погружению! к «гармонии» системного м i ропорядка подкралась угроза.

- Про подводную лодку – это хорошо: как у Битлз!.. Только наоборот!.. Получается, что всё человечество – на подводной лодке?.. А если бы на перилах сейчас сидел НЕКТО?

- Я говорил бы тоже самое, поскольку фраза «человек системы» - это не обвинение… Это диагноз.

- Диагноз заболевания, которое излечимо?.. Или это рак?

- Условно выделим два типа заболевания: первое излечимо, второе - нет. НЕКТО сам выберет одно из двух… Помнишь юное увлечение Леннона скиффлом [27]? Из гитары, гармоники и стиральной доски можно сделать нечто такое, достойное музыки, или – нечто такое, достойное какофонии. Леннон сделал достойное музыки…

По улице проезжали редкие легковушки, троллейбусы и автобусы.

НИКТО взял в руку портвейн, посмотрел на этикетку и пить не стал, поставив «Талас» на пол. Потом сказал:

- Я думаю, всё, что было сказано здесь… на этом крыльце, потерявшемся во времени, которое остановилось… о мягкой – недиктаторской! - жёсткости НЕКТО…

- И о жёсткой – диктаторской! - мягкости НИКТО! – уточнил ВСЁ.

- …всё это для постороннего уха прозвучит, наверное, как размышления на уровне бреда придурков…

Послышался шорох в кустах.

- И завтра нам самим — возможно — они покажутся нелепостью…

Из темноты выскочила маленькая собачонка, и, с вызовом, деловито тявкнув, умчалась в сторону соседнего дома.

  НИКТО добавил:

- Или призрачным сновидением, которое вмиг исчезнет из памяти, как только мы откроем глаза…

 

(Утраченные страницы рукописи. Мышки полакомились. А, может, крыски.)

Портвейн в тот вечер они так не осилили и до половины, оставив бутылку на полу крыльца, чтобы на утро она стала приятной находкой для вечных страдальцев срочно опохмелиться.

- Ваше здоровье, господа алкоголики и тунеядцы! – сказал ВСЁ.

- Утро вечера мудренее… - заметил НИКТО, – надеюсь…

 «Я НЕ МОГУ ТЕБЯ ИСЦЕЛИТЬ. ВСЁ В ТВОИХ РУКАХ…» Джон Леннон.


Дата добавления: 2019-08-30; просмотров: 288; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:






Мы поможем в написании ваших работ!