I. Борьба за религиозную свободу 17 страница
Авторитет трех столбов, как Аристотель, блаж. Августин и св. Фома, стал прочным фундаментом для господства человека над человеком на праве собственности.
XI. Свобода договора обусловливается юридическими, нравственными и божескими предписаниями. Человеческий закон далеко не всегда защищает то, что противно нравственности. С точки зрения нравственной при обмене каждый должен получить ценность, равную той, какую отдает. Но если с этической стороны недопустима продажа вещи по цене, дороже той, какой она стоит, или покупка по цене дешевле той, какой она стоит, то человеческие законы мирятся с некоторым отступлением от справедливого мерила. Но этой снисходительности есть предел. Не давая общего критерия, св. Фома пускается в казуистику. Нельзя продавать хромую лошадь за быструю, гнилой дом за прочный, испорченные продукты за хорошие. Однако, если недостатки очевидны, например, лошадь слепа на один глаз, то покупщик сам виноват в своей неосмотрительности. Привозящий товар на рынок ранее других не обязан предупреждать покупателя, что скоро будет большой подвоз и потому цена упадет.
Обмен допустим только тогда, когда вещь дается за вещь или вещь дается за деньги, но недопустим обмен денег на деньги. Почему такое различие? В объяснение св. Фома выставляет то соображение, что обмен первого рода удовлетворяет насущным потребностям человека, обмен же второго рода дает пищу человеческой корысти. Отсюда св. Фома отрицает: a) торговлю, когда она имеет своим предметом покупку вещи без приложения труда к улучшению ее качеств (forma non mutata), и b) отдачу капитала под проценты. Рост дело безусловно грешное. Его нельзя оправдать тем соображением, что никто не обязан давать другому свой капитал безвозмездно. Если ты не обязан, то и не давай, но если даешь, то не бери процентов. В пользу последних бесполезно ссылаться на положительное римское право: его постановление недействительно, встречаясь с явно греховным делом. Последнее соображение св. Фомы особенно интересно, как взгляд на соотношение источников.
|
|
|
XII. Половое отношение мужчины к женщине возможно только в браке. Оно имеет своей целью общение и произведение детей. Сношение вне брака безнравственно и противоестественно (innaturalis). Наиболее разумен брак в том возрасте, когда организм окреп. Принимая, вслед за Аристотелем, норму в 37 лет для мужчин и в 18 для женщины, св. Фома находит, что возможны исключительные случаи, когда брак следует допускать и раньше. Авторитету Аристотеля он противопоставляет авторитет римского права, установившего нормы в 14 и 12 лет.
Св. Фома далек от мысли, будто большое количество детей есть милость Божья. Напротив, по его мнению, число детей должно соответствовать средствам пропитания. Когда детей много, отцовское наследство приходится делить на малые части, и в 3 - 4 поколения можно дойти до нищеты. Средством сокращения детей может служить позднее вступление в брак и раннее прекращение половых сношений.
|
|
|
Всякий, не лишенный здравого смысла, решительно утверждает Фома Аквинский, поймет, что законодатель, которого вся забота направлена на благополучие государства, должен обратить особенное внимание на воспитание юношества. Это дело государственное и пренебрежение им способно привести к развращению и гибели государства.
§ 17. Марсилий Падуанский
Литература: Schokel, Ueber Marsilius von Padua, 1877; Labanca, Marsilio di Padua, riformatore politico e religioso del secolo XIV, 1882; Ke1lr, Die Reformation und die alteren Beformatoren, 1885; Franc, Reformateurs et publicistes de l'europe, moyen age - renaissance 1864, стр. 135-151; Чичерин, История политических учений, ч. I, изд. 2-е, 1903, стр. 241-254.
I. Теократическое направление достигло высшей точки в ХШ столетии и нашло себе выражение в школе Фомы Аквинского. Но следующее столетие выступило с протестом против притязаний церкви. Напряженное состояние разразилось грозою в столкновении французского короля Филиппа Красивого с папою Бонифацием VIII. Победа осталась на стороне короля, потому что крайности теократизма раздражили общество. Эта вечная борьба двух властей лишала спокойствия, мира, в котором так нуждалось средневековое общество. Среди постоянных войн одного феодала с другим, одного города с другим, феодала с сюзереном, города с бароном, общество могло ожидать, по крайней мере, от церкви мирного веяния. Но вместо мира церковь несла войну. Отчаявшись в возможности достигнуть умиротворения духовною силою, средневековое общество возложило все свои надежды на государственную силу.
|
|
|
Столкновения Филиппа Красивого с Бонифацием VIII, а вскоре затем Людовика Баварского с Иоанном XXII послужили сигналом к появлению многочисленных литературных произведений, направленных против притязаний пап, имеющих своею целью разрешить проблему обеспечения мира. Одни, как бы наведенные папскими притязаниями на всеобщее господство, мечтали о всемирной монархии. Таков был идеал, выдвинутый знаменитым поэтом Данте Алигьери (1265 - 1321) в его философско-политическом трактате De monarchia, написанном в 1313 году, в чисто схоластическом духе. Другие, проникнутые духом римского государственного устройства, возлагали все упование на сильную монархическую власть, способную подчинить себе как феодалов, так и духовенство. Это были главным образом юристы.
|
|
|
Наконец, одиноко, среди этих голосов раздался могучий призыв к демократизму. Теократизму Фомы Аквинского, логически из него вытекая, противостал демократизм Марсилия Падуанского. Желая унизить императорскую власть. Богословы отвергли ее божественное происхождение и объясняли ее возникновение чисто земным способом - перенесением ее на государя со стороны народа. Последовательно такое положение открывало дорогу демократизму. Ш условия времени были мало благоприятны для такого логического вывода. Поэтому учение Марсилия Падуанского в демократической его части остается одиноким и сам он принужден был возложить свои надежды на монархизм.
II. Марсилий родился в Падуе около 1280 года. В своем родном городе он получил медицинское образование и профессия его была врачебная. В своей области он достиг такой известности, что в 1312 году был избран ректором Парижского университета.
Но, живой и впечатлительный, он не мог оставаться равнодушным к злободневному вопросу об отношении светской власти к духовной. Он занимался теологией и в тиши готовил научный трактат, как вдруг произошло острое столкновение между Людовиком Баварским и папою Иоанном XXII. Марсилий нашел применение своему труду, и когда Людовик подвергся отлучению в 1324 году, он выпустил свою работу, озаглавленную "Defensor pacis". Сочинение вызвало взрыв негодования в Ватикане и репециальное отлучение в 1327 году.
С этого времени Марсилий связывает свою судьбу с судьбой Людовика Баварского. Но благодарность великих мира сего оказывается мало надежною. Когда прошла острая необходимость в ученом союзнике, Людовик отвернулся от папы Марсилия. Папою он был отлучен, а потому ему было закрыто возвращение в университет. Он умер в безвестности, неизвестно когда и где. И позднейшее поколение оказалось мало способным оценить его мысли: он едва упоминается, тогда как по своим взглядам он стрит выше современников и смутно дает предчувствовать писателей XVIII века.
III. Учение Аристотеля о материи и форме Марсилий переносит на общество. Материю государства составляют люди, формою же являются законы, образующие государственный организм. Под именем закона, в широком и неточном значении, понимается всякое вообще суждение о том, как следует или не следует поступать. Законом в точном смысле называется веление, сопровождаемое угозою наказания или обещанием награды. Признаком принуждения закон отличается от совета. Свойством же предстоящих наград или наказаний юридический закон отличается от религиозного: закон, сопровождаемый обещанием награды или наказания в земной жизни - закон юридический, а закон, сопровождаемый обещанием награды или наказаний в загробной жизни - это закон божеский. Таким путем удается Марсилию достигнуть теоретического отличия права от религии, которым он не преминет воспользоваться для практических целей.
Законность хороша тем, что она обеспечивает мир и порядок. Она в то же время является лучшею опорою для всякой власти.
IV. Существование государства обусловливается его целью. Эта цель - благо всех членов общежития, благо как физическое, так и духовное. Ощущение потребности во взаимном содействии заставляет людей не только сплотиться в общежитие, но и все более усложнять формы общежития. От семьи переходят к роду, от рода к племени, от племени к городу, от города к государству.
Вопрос, выдвинутый в то время и особенно разработанный Данте, о том, должно ли быть одно государство или несколько, Марсилий считает несущественным, второстепенным - такой вопрос находит себе разрешение в условиях времени.
Государственная власть - это власть издавать законы, возможность творить форму. Эта законодательная власть может принадлежать только народу. К такому демократическому выводу приводят чисто демократические соображения. а) Так как целью зак6нодательства является общее благо, то лучшие законы будут созданы всеми гражданами, которым их благо понятнее, чем нескольким лицам; b) Так как законы имеют цену лишь тогда, когда в точности исполняются, то законодателем должен быть сам народ, потому что он более охотно и добровольно станет исполнять законы, им самим созданные, чем навязанные ему со стороны.
От законодательной следует отличать власть исполнительную (principans executiva). Эта власть может быть организована различным образом, но опять - таки не иначе, как по воле парода.
V. Если форма правления определяется самим народом, то все же нельзя не признать, что лучшею формою является монархия. Этого вывода не мог избежать демократ XIY века.
Однако, существуют два вида монархии, смотря по способу установления: монархия наследственная и монархия избирательная. Вопрос о преимуществах той или другой составлял предмет спора в политической литературе того времени. Марсилий, полный доверия: к народу, высказывается за избирательную монархию и против наследственной. Он подробно останавливается на доводах за ту и другую форму.
В пользу наследственного начала приводят следующие главные соображения. а) Наследственный монарх относится внимательно к своему государству, как к своей вотчине, и с мыслью о потомстве. b) Привыкший с малых лет к мысли о власти не так заносчив, как получивший ее неожиданно. с) Народ привыкает к правлению династии более, чем отдельного лица. d) Наследственность власти устраняет междуусобия, почти неизбежные при избирательной системе. е) Наследственность монархии устраняет то дурное влияние на народ, какое оказывает соперничество конкурентов при избирательном начале. К этому присоединяют еще, f) что наследственная монархия самая естественная форма, потому что она самая распространенная. В пользу избирательной монархии Марсилий приводит такие аргументы: а) Монарх, попавший на престол в силу наследования может оказаться совершенно неспособным к управлению, тогда как избирается лицо наиболее пригодное для этой цели. б) Желая обеспечить выбор за своим сыном. Избранный монарх будет стараться о воспитании и образовании своих детей и внушать своими действиями расположение к династии. с) Если в наследственной монархии повиновение со стороны народа обеспечивается привычкою к династии, то в избирательной монархии оно обеспечивается уважением к личным качествам избранного. d) Если при выборе монарха возникают народные волнения, то при наследственном монархе, склонном поэтому к деспотизму, создается его образом управления масса поводов для народного недовольства и волнений, более опасных и постоянных, чем первые. е) Распространенность наследственной монархии не есть еще доказательство ее превосходства, иначе распространенные по всей стране ремесленники были бы выше редких философов. "Как мог выражаться Марсилий с такою смелостью в пользу избирательной монархии по демократическим соображениям, находясь сам под защитою монарха? Здесь мы встречаемся с одним лишним доказательством того, что в средние века могли появляться весьма смелые суждения благодаря борьбе властей, благодаря столкновению могущественных интересов. Дело в том, что Людовик, наследственный монарх в Баварии, стремился быть избранным в германские императоры.
VI. Государственное население расчленяется на классы. Одни заняты всецело преследованием своих частных интересов, - это земледельцы, ремесленники и торговцы. Другие выполняют общественное назначение, - это духовные, чиновники, военные. Таким образом, получается шесть сословий. Пока каждое сословие довольствуется добросовестным исполнением той роли, какая ему дана, все идет хорошо в государстве. Мир, согласие, общее благополучие, добрые нравы - таковы последствия подобного порядка вещей. Но как только один класс начинает вмешиваться в деятельность другого, присваивать себе его роль - наступает смятение, беспорядок, волнения. Мира как не бывало.
Можно подумать, что Марсилий задается целью поддержать сословное строение средневекового общества. Но не такова его мысль в действительности. Если он каждому сословию назначает свою роль, то стрелы его направляются против духовенства, вмешивающегося во все сферы общественной жизни.
VII. Теоретические воззрения Марсилия о сущности права и о сословном делении общественного организма приводят его к решению основного политического вопроса об отношении светской власти к духовной.
Если законы религии лишены принудительности, то священники могут действовать только советом, убеждением, но не принуждением. Задача духовного лица в области душевной та же, что врача в области физической. Священник может указать на дурные поступки, обратить внимание на хорошие примеры. Он обязан напомнить прегрешившему, что его поведение закроет ему врата царствия Божия. Разве сам Иисус Христос не указал па врачебную роль духовенства: "не здоровые нуждаются во враче, а больные" *(343). В лице священника мы должны видеть наставника, а не судью. И в этом отношении нет разницы между духовными - их роль одинакова, будь то простые приходские; священники, или епископы, или сам папа. Отсюда ясно, что у папы не может быть светской власти. Если же он пользуется ею в действительности, то только потому, что ему вручил ее император, который поэтому же в праве и ограничить ее и даже совсем отнять.
Логически Марсилий приходит к другим еще выводам, далеко опережавшим его время, а потому и не обратившим на себя внимания современников. 1) Если Евангельское слово есть поучение, а не закон в собственном смысле слова, то в деле веры не может быть принуждения. Вера - дело совести каждого. 2) Если удачное выполнение духовным сословьем своего назначения зависит всецело от доверия к нему со стороны тех, кому оно дает свои наставления, то единственный способ определения на должность священника, в какой бы то ни было иерархической степени, - это народное избрание.
§ 18. Средневековые юристы
Литература: Savigny, Geschichte des romischen Rechts, 1 изд., 7 т., 1815 - 1830; Stintzing, Geschichte der deutschen Bechtsmssenschaft, 1880; Fitting, Die Anfange der Hechtsschule zu Bologna, 1880; Conrat, Geschichte der Quetten und Leratur des romischen Hechts in fruheren Mittelalter, 1889; Lefеteure, Des Ugistes et de leur influence au XII et XIII siecle, 1859; Coqttille, Les Ugistes, leur influence politique, et religieuse, J863; Rodiеre, Les grands jurisconsultes, 1874; Bardoux, Les Legistes; leur influcnce sw la societe francaise, 1877; Monleon, L'eglise et le droit, 1887; Fournier, L'cglise et lc droit romain en XIII sciecle (N. revue hist. de droit franpais et etranger, 1890, т. XIV, стр. 80 - 119); Chiappelli, Lo studio Bolognese nelle sue origini, 1888; Tamassia, Bologna e le scuolc imperiale di diritto (Archivio giuridico); Коркунов, История философии права, изд. 2-е, 1898, стр. 92 - 113; Муромцев, Рецепция римского права на Западе, 1886.
I. В своей борьбе с теократизмом светская власть нашла сильную поддержку в юристах.
В средние века имеются три вида норм права, управлявших общественною жизнью: римское каноническое и обычное право. Соответственно тому видим мы три разряда юристов.
В начале XII века, в Болонье возникает школа, которая ставит своею целью изучение римского права не из вторых рук, не в смешении нормами позднейшего образования, а в чистом виде, по первоисточникам. Эта школа, вызвавшая огромный интерес к римскому праву, группируется около своего основателя, Ирнерия (1085 - 1125). В половине XII века школа дает ряд блестящих имен, - среди которых выделяются особенно четыре доктора: Булгар, Мартин Гозия, Яков и Гуго де Порта Равеньяна. Весьма возможно, что все это были ученики самого Ирнерия.
Эта школа носит название глоссаторской, - от giossae или кратких объяснений, даваемых учеными при чтении источников и чаще всего отмечаемых на полях или между строк рукописи. Смысл таких глосс может быть совершенно непонятен, если их оторвать от тех мест, к которым они относятся. Но представители новой школы не ограничили своей научной деятельности такими примечаниями. Они давали краткие обозрения содержания того или другого титула, подробные комментарии к различным местам источников, даже систематические работы, охватывавшие предмет во всей его целости. Главная особенность школы глоссаторов заключалась в стремлении отделить римское пpaво от средневековых примесей. До них римское право соединялось в одну массу с местными обычаями, канонами, феодальными законами.
Школа имела огромный успех. Послушать, каково было право Великого Рима, стекалась масса любителей из Франции, Германии, Испании. Из Италии сами глоссаторы рассеялись по Европе; прежде всего, укрепились на юге Франция (Плацентин), в Англии (Ваккарий), а потом и в других странах. Нельзя не обратить внимания на то, что одновременно с юриспруденцией, свившей себе гнездо в Болонье, возбуждается интерес к другому, также практическому знанию, к медицине, укрепившейся в Салерно. Этот интерес к положительному знанию, обнаружившийся в Италии в XII столетии, нельзя не поставить в связь с упадком теологии в этой же стране и в это же время.
Но вскоре дух времени сказался и на молодой школе. Преклонение перед мнением знаменитого учителя отодвинул интерес к источникам. Изучали не столько подлинник, сколько сложившиеся на его почве многочисленные и часто противоречивые толкования выдающихся глоссаторов. Это было уже знамением упадка школы. Высшим выражением этого направления является труд Аккурзия (1182 - 1260), известны под именем "Glossa ordinaria". Это свод мнений различных видных глоссаторов по важнейшим вопросам толкования источников. Отныне предметом изучения стала эта сводная глосса. Тем самым порвалась непосредственная связь с памятником классической древности, которая и была источником научного духа.
Во второй половине XIII века школа глоссаторов приходит в полный упадок и теряет всякое влияние. Но в XIV столетии вновь возрождается интерес к римскому праву. На этот раз изучение его обусловливалось не столько любовью и уважением к классической древности, сколько практической потребностью найти систему права, более соответствующую новым экономическим условиям, чем обычаи феодального строя. Это школа постглоссаторов или комментаторов, среди которых особенно выдаются имена Бартоло (1314 - 1357) и его ученика Бальда.
Если школа глоссаторов характеризовалась теоретическим интересом к памятникам древности, то школа комментаторов обнаружила практическое направление, стремление приспособить нормы римского права к новым условиям жизни. Для глоссаторов каждая буква римских источников была священна, и они признавали римское право только в чистом его виде. Комментаторы же желали подвести жизненные отношения под авторитетные римские законы, не останавливаясь перед необходимостью в частностях видоизменить их смысл применительно к новым требованиям жизни. В сущности, комментаторы возвращались к тому смешению, которое имело место до глоссаторов, и против которого боролась их школа. Но тогда это смешение основывалось на невежестве, теперь же на сознательной деятельности.
Дата добавления: 2019-09-02; просмотров: 149; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!