I. Борьба за религиозную свободу 9 страница



 Аристотель допускает в своих сочинениях как исследование существующего, так и назначение долженствующего. "Очевидно, одна и та же наука изучает, каково наилучшее государственное устройство, а также и то, какова природа этого устройства" *(182). Долженствующее Аристотель понимает в двояком смысле, абсолютного и относительного, что опять - таки мало согласуется в позитивной точкой зрения. Вопрос о наилучшем государственном устройстве может быть разрешаем или со стороны абсолютно лучшего строя или со стороны относительно лучшего, применительно к образующим его элементам *(183). Точно также превосходство законов определяется двояким образом: закон может быть наилучшим при данных условиях или безусловно *(184).

 Крупным достоинством "Этики" и "Политики" Аристотеля является систематическое изложение общественных наук. Он отказался от художественной формы диалогов, принятой в Академии, и принял научную форму, построенную на логической последовательности. Отныне его манера изложения стала образцом.

 VI. Этическое учение Аристотеля построено на психологическом основании.

 Природа человека заставляет его избегать всего того, что угрожает страданием, и искать всего того, что обещает удовольствие *(185). Удовольствие дает содержание жизни, которую все существа стремятся сохранить. Именно самосохранение заставляет их стремиться к удовольствию *(186).

 Качество нашего поведения определяется удовольствием или страданием, которые сопровождают наши действия и следуют за ними *(187). Счастье есть та цель, которая руководит нашими действиями. Добродетель, имеющая в основе это различие удовольствия и страдания, есть направление нашего поведения наилучшим образом к счастью *(188).

 Все, что служит средством достижения цели, есть благо. Средство достижения высшей цели, в которую сливаются все прочие цели, - счастие составляет высшее благо *(189). Таким благом нельзя, конечно, признать внешние блага, как богатство, общественное положение, знатность, красота. Но, если они не обеспечивают еще, сами по себе, счастия, - они составляют условие его достижения. Обладание внешними благами не есть еще счастье, но счастье недостижимо без внешних благ. Человек не может быть счастлив, если он безобразен, низкого происхождения или одинок *(190).

 Высшее благо заключается в самой добродетели, которая есть ничто иное, как руководимая разумом деятельность *(191). Пассивность никогда не дает счастия. В дополнение к сократовскому положению, что лучше терпеть зло, чем причинять его другим, Аристотель выдвигает положение, что лучше делать добро, чем принимать его от других.

 Соответственно делению души на две части, разумную и волевую *(192), Аристотель делит добродетели на головные (дианоэтические) и сердечные (этические). К первой группе относится мудрость, благоразумие, ко второй - мужество, щедрость, великодушие, справедливость и др. *(193). Добродетель первого рода почти всегда является результатом образования, обучения. Добродетель же второго рода является последствием привычного образа действий *(194). Поэтому Аристотель совершенно не разделяет мнения Сократа, будто добродетель всецело сводится к знанию, будто нельзя сознательно делать зло *(195). Взгляд Сократа основан на игнорировании волевой стороны в душе человека. мало еще, чтобы человек знал, что делать, нужно, чтобы он, по сознательном размышлении, захотел действовать так, как подсказывает ему разум *(196). В действительности все зависит от того, к чему человек привык. Человек становится справедливым, совершая акты справедливости, становится умеренным, проявив не раз умеренность. Без ряда действий в духе известной добродетели не сделаешься добродетельным *(197).

 Среди добродетелей, имеющих своим источником волю, Аристотель указывает на мужество, самообладание, щедрость, благородство, снисходительность, общительность, веселость, справедливость. Нельзя не заметить, что нравственный облик человека представляется Аристотелю под углом аристократического зрения. Среди перечисляемых им добродетелей не нашлось места самопожертвованию, состраданию, отзывчивости, любви к обиженным и угнетенным. На великого мыслителя наложили свою печать эллинизм и общественная среда, в которой он жил, оправдывая тем его положение, что нравственность складывается не столько под влиянием разума, сколько под действием привычного поведения и образа мыслей.

 Истинная добродетель заключается в поведении, равно далеком от противоположных порочных крайностей. Высший принцип нравственного поведения состоит в соблюдении золотой середины. Мужество - это добродетель, составляющая среднюю между безрассудством и трусостью, щедрость - среднюю между расточительностью и скупостью. Очевидно, что определение этой средней возможно лишь при помощи разума так же, как и решение задачи о нахождении центра круга *(198). Таким образом Аристотелю приходится признать выдающуюся роль разума в нравственном поведении, которую он ранее отрицал в пользу привычного образа действий.

 VII. Среди добродетелей Аристотель уделяет особенное внимание справедливости.

 Справедливость есть воздаяние каждому того, что ему следует. Она также состоит в золотой середине, которой является равенство между причиненной несправедливостью и несправедливостью испытанной, между полученным более, чем следовало, и обладаемым менее, чем следует. Следовательно, это есть равенство отношения *(199).

 Уравнение относится или к общей сумме благ, какая имеется в государстве, или к количеству благ, какое принадлежит каждому в отдельности *(200). В первом случае мы имеем справедливость распределительную (justitia distributiva), во втором - справедливость уравнительную (justitia commutativa).

 Справедливость первого рода состоит в том, что в государстве каждому должно быть уделено благ по его достоинству . Таков принцип справедливости распределительной. Но понимание достоинства будет в разное время и в разных условиях далеко не одинаковым: в олигархии достоинство определяется по богатству или по рождению, в аристократии - по добродетели *(201). Распределение касается благ, материальных и нематериальных, общественного положения, власти, почета. Так как справедливость есть равенство отношения, то она может быть выражена в пропорции. Для справедливости в распределении Аристотель предлагает геометрическую пропорцию: одно лицо должно иметь благ во столько раз больше, чем другое, во сколько раз первое достойнее второго.

 Справедливость в уравнении уже предполагает распределение выполненным, и касается отношений частных лиц между собой. Здесь достоинство не имеет значения. Безразлично, достойный ли человек присвоил себе что - либо из имущества человека темного или наоборот; безразлично, кто совершил прелюбодеяние, достойный или недостойный. Закон обращает внимание только на различие правонарушений; он имеет дело с лицами, как совершенно равными. Закон исследует лишь, кто причинил вред и кто потерпел, кто виновен и кто жертва *(202).

 Очевидно, мы здесь в сфере гражданского права. Это признает и сам Аристотель *(203). Причем он делает различие, возникает ли отношение добровольно или же нет. К первым он относит: покупку, продажу, заем, поручительство, наем личный и имущественный, поклажу. Это сфера договоров. Ко вторым Аристотель причисляет: кражу, отравление, переманивание прислуги, лжесвидетельство, грабеж, увечье, оскорбление.

 В области договорной справедливость проявляется в форме талиона. В обмене вещами должно принимать во внимание эквивалентность: каждый должен отдать такую же ценность, какую сам получил. Аристотель уже знаком с вопросом, что такое ценность, как и со многими другими экономическими вопросами. Ему известно различие потребительной и меновой ценности *(204). Он понимает, что меновая ценность зависит от общности человеческих потребностей, без которых не существовало бы обмена *(205). Чтобы обмен стал возможен, чтобы обмениваемые вещи были в каком - либо отношении соизмеримы. Таким общим измерителем ценности являются деньги, которым Аристотель приписывает еще и роль сохранителя ценности в тех случаях, когда непосредственный обмен невозможен *(206). С точки зрения талиона, господствующего в договорных отношениях, рост не может быть допущен. И Аристотель так именно относится к росту при займах.

 Во второй группе частных отношений, в которых применяется уравнительная справедливость, т. е. в правонарушениях, основной принцип состоит в нахождении средней между потерей и выгодой: каждый должен получить столько, сколько он имел до обстоятельства, вызванного не его волей *(207). Здесь Аристотель находит возможным воспользоваться арифметической пропорцией: имущество имущество потерпевшего ущерб по вине другого должно быть настолько увеличено в ценности, насколько имущество причинившего ущерб стало больше по сравнению с ценностью, какую оно имело до правонарушения. Аристотель упускает из виду, что обогащение на стороне причинившего вред не всегда экономически соответствует обеднению на стороне потерпевшего.

 Справедливости Аристотель придает такое большое значение, что сам колеблется, признать ли ее только одним из видов добродетели, или отожествить вполне с добродетелью *(208).

 VIII. Воззрения Аристотеля на сущность права его и его отличие от нравственности трудно уловимы, во - первых, ввиду крайней их разбросанности по всем сочинениям, а во - вторых, ввиду недостаточной отчетливости их в миросозерцании философа. Порой кажется, что Аристотель сливает нормы права с правилами общежития вообще, порой же отличает право от морали, обнаруживая их взаимное влияние, иногда Аристотель как будто признает правом только нормы, установленные государством, иногда ссылается на естественное право и им опровергает первые.

 Аристотель оценивает вполне значение права. "Необходимо, чтобы закон сопровождал всю жизнь человека, так как большинство людей повинуются скорее необходимости, чем рассудку, и страху перед наказанием более, чем чести. Правильно указывали, что законодатель должен привлекать людей к добродетели убеждением и призывать их к долгу во имя блага, в уверенности, что сердце честных людей, подготовленное добрыми нравами, услышит этот голос, но что, помимо того, что законодатель должен установить меры воздействия и наказания против строптивых и извращенных людей и даже совершенно освобождать государство от нравственно погибших" *(209). Весь строй политического общежития держится на праве *(210). Только закон обладает побудительной силой, равной силе необходимости *(211).

 Вопрос о том, что лучше, быть ли под властью совершенного человека или совершенных законов, Аристотель как будто разрешает в пользу законов. основанием к тому служить то, что всякому человеку свойственны страсти; закон же всегда бесстрастен. Это не мешает однако Аристотелю, вопреки началу законности, признавать, что монарх более способен войти в обсуждение каждого отдельного случая, и что его нельзя лишать права исправлять недостатки закона *(212). При обсуждении демократического строя Аристотель уже решительно заявляет, что государственное устройство возможно только при господстве законов, при которых органам власти остается лишь применять правила к отдельным случаям *(213).

 Аристотель указывает на отличие нравственных обязанностей от правовых *(214). Но в то же время он выставляет положение: что законно, то и справедливо *(215). Если нарушать законы несправедливо, а соблюдать справедливо, очевидно, что все законное вместе с тем и справедливо; все поступки, согласные с законом, законны, а все законное справедливо *(216). Справедливость может существовать только там, где есть закон *(217). Добродетель тем важна с государственной точки зрения, что она подготовляет повиновение законам *(218).

 Законы бывают писаные и неписаные *(219). Неписанное право составляет все же часть правил, установленного государством *(220). То и другое вместе противополагаются неписанному праву, которое установлено не государством, а самой природой. Это те нормы, которые всюду одинаковы и не зависят от воли законодателей. Иные не верят в неизменное право, которое можно было бы допустить, если бы оно действовало так же неизменно, как огонь: ведь не иначе же горит огонь в Персии, чем в Греции *(221). Аристотель не разделяет такого взгляда, но сущность его возражений остается совсем невыясненной.

 Несомненно во всяком случае, что Аристотель верит в существование права, не установленного тем или другим государством, а общепризнанного, хотя нигде не записанного *(222). У Аристотеля не раз встречаем ссылку на законы природы. К таким неизменным законам природы относит философ: разделение людей на рожденных повелевать и рожденных повиноваться, господство мужа над женой, рабство, войну между эллинами и варварами.

 Это естественное право представляет собою нечто совершенно отличное от государственных законов. Оно вступает в силу, когда молчит право, установленное государством. Тогда оно подсказывает суду решение. Пробелы в законодательстве случаются или против воли законодателей или по их воле. Законодатели могут забыть, упустить из виду то или другое, но могут и признать себя бессильными в развитии всех деталей, применительно к каждому отдельному случаю *(223). И вот естественное право "побуждает извинить человеческие слабости, взирать не на закон, а на законодателя, сообразоваться не с буквою, а с духом постановлений, не с проступком, а с намерением, принимать в соображение всю обстановку, взвесить не то, что такое теперь преступник, но чем был всегда этот человек" *(224).

 Аристотель одобряет те законодательства, которые по возможности подробно нормируют отношения людей: чем менее простора усмотрению судей, тем лучше. В подтверждение этого положения приводятся следующие соображения. законы являются следствием долгого и всестороннего обсуждения, тогда как судебные решения постановляются сразу. Легче найти одного или несколько просвещенных судей. Законы определяют отношения с точки зрения общей и в виду будущего, судебные же решения постановляются с точки зрения конкретного случая и применительно к настоящему случаю *(225). Можно думать, что желание видеть общественную жизнь строго нормированной законодателем побудило Аристотеля выставить положение: все, что законом не определено, - запрещено *(226).

 В связи с вопросом о сфере судейского усмотрения, нельзя не остановиться на понимании Аристотелем судейской деятельности. Если справедливость есть середина между двумя крайностями, то судья - это живая олицетворенная справедливость. К судье обращаются, чтобы найти точку примирения, среднюю между тяжущимися. Нередко поэтому судьи и носят название посредников, так как их назначение искать законную середину между притязаниями сторон *(227). Такое представление о судье, как олицетворенной справедливости, не помешало Аристотелю, как мы видели, отнестись к судьям с некоторым недоверием.

 IX. У Аристотеля встречаем первое указание на различие права гражданского и публичного. Это различие построено на содержании охраняемого субъекта. Право может быть рассматриваемо с двух точек зрения и подлежать соответственно двум определениям *(228). Право, предписывая что - либо делать или чего-либо не делать, имеет в виду того, кто терпит от правонарушения: это будет или целое или же отдельный член целого. Так, оскорбление или прелюбодеяние относятся к гражданскому праву, тогда как уклонение от военной повинности составляет нарушение публичного права. Если распределение норм во время Аристотеля не соответствует нашему современному распределению, то принцип остается все тот же. То же в сущности, начало различия публичного и гражданского права лежит в основе противоположения распределительной и уравнительной справедливости.

 X. При изучении общего строя и особенностей различных государств первый вопрос, встающий перед исследователем: что такое государство? *(229).

 Очевидно, что это одна из форм общения и притом высшая. Можно было ожидать, что Аристотель займется определением этой формы общения в отличие от других; но Аристотель, признавая сложность понятия о государстве, обращается к определению понятия о гражданине, как элементе государства. Вследствие такого оборота Аристотель попадает в circulus vitiosus, потому что понятие о гражданине предполагает понятие о государстве.

 Но Аристотель думает избегнуть трудности, давая своеобразный взгляд на то, что такое гражданин. Отличительный признак понятия о гражданине - это право выполнять функции судебные и административные *(230). Трудность еще более возрастает. Если граждане только те, кто призван к административным и судебным функциям, то что же представляет собой остальная часть населения, что представляет собой все население в монархии, где функции сливаются в лице одного государя? Эти вопросы не избегли внимания Аристотеля. В благоустроенном государстве представители труда не пользуются правами гражданства. Это потому, что граждане должны быть свободны от всяких забот, кроме государственных: кто должен зарабатывать кусок хлеба, тому некогда думать о благе государства. Поэтому наравне с иностранцами, с детьми, трудящиеся живут в государстве, не будучи гражданами *(231). На второй вопрос Аристотель дает такой ответ: данное им понятие о гражданине применимо только к демократии *(232). Но тогда монархия, лишенная граждан, не есть государство, так как государство определяется образующими его элементами, т. е. гражданами. Еще более странно, когда Аристотель различает государства смотря по тому, все ли граждане принимают участие в государственном управлении или не все *(233).

 Таким образом, попытка определить понятие о государстве понятием о гражданине не удалась Аристотелю.

 Причина государственного общения лежит в природе человека *(234). Это существо по природе общительное. Под этим выражением Аристотель понимает, что человек инстинктивно желает государственного общения, хотя бы он и не сознавал всего значения взаимной помощи. В государство людей загоняет самый инстинкт жизни *(235).

 Как высшая форма человеческого общежития, государство является продуктом исторического развития. Исходным пунктом этого развития служит семья, которая ни в каком случае не может быть признана государством, потому что различие здесь не только количественное, но и качественное *(236). Союз семей составляет общину, а союз общин образует государство. Таким образом каждая низшая форма содержит in potentia высшую. Процесс развития форм общения твердо установлен Аристотелем и в соответствии с его основным философским воззрением. Дальнейшей формой, которая поглощает отдельные государства - города, была бы нация *(237), но Аристотель отказывается видеть государственную форму за пределами тех небольших политических союзов, какими являлись государства греков.

 XI. У Аристотеля мы не встречаем вполне ясного представления о государственной власти. Философ признает с одной стороны, что государственная власть и государственное устройство одно и то же *(238); с другой выдает деление функций власти за деление органов власти законодательных и судебных *(239).

 Рассматривая различные виды государственного устройства, Аристотель выставляет классификацию форм правления, получившую от него такую известность, хотя основания ее были известны греческой философии и ранее. Аристотель принимает несколько признаков классификации. Формы правления разделяются прежде всего на правильные и неправильные, смотря по тому, имеют ли в виду правящие общее благо или личный их интерес *(240). По этому основания монархия противополагается тирании, аристократия - олигархии. Другой признак выражается в числе лиц, составляющих правительство - один, меньшинство или большинство. По этому началу различаются монархия, аристократия, политейя, как правильные, тирания, олигархия, демократия как неправильные формы правления, как извращение первых *(241). Сам Аристотель решающее значение придает характеру правления, а не числу лиц, распоряжающихся властью. Тем более, что Аристотель, сверх цели управления и организации власти, присоединяет еще признак социально-экономический. Различие между демократией и олигархией Аристотель готов видеть не столько в характере управления, которое и тут и там одно и то же, не в числе правящих лиц, а в богатстве и бедности. Демократия там, где правящее большинство бедно, хотя и свободно, олигархия там, где правящее меньшинство богато *(242). Если бы государство состояло из 1.300 человек, из которых 1000 было бы богатых, то сосредоточение власти в руках этого большинства не сделало бы правление демократическим.


Дата добавления: 2019-09-02; просмотров: 154; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:






Мы поможем в написании ваших работ!