Готтфридъ врывается въ Іерусалимъ.

Крестоносцы у ручья.

 

Но до сихъ поръ еще главныхъ бѣдствій крестоносцы не испытывали; пришлось имъ зато испытать ихъ теперь, и вотъ почему.

До сихъ поръ вожди отдѣльныхъ частей жили въ полномъ согласіи, энергично и охотно помогая въ бѣдѣ другъ другу. Но теперь начинаются ссоры, несогласія,—и сколько горя принесло это людямъ, того и пересказать невозможно.

Въ Мессопотаміи, Каппадокіи, Киликіи и Сѣверной Сиріи существовали значитель­ныя армянскія княжества. Турки сильно тѣснили и тревожили ихъ въ теченіе цѣ­лаго ряда лѣтъ и возстановили ихъ про­тивъ себя. Лучшихъ союзниковъ кресто­носцы не могли себѣ добыть: вотъ потому- то они и рѣшили близко и тѣсно сойтись съ ними.

Ближайшій путь крестоносцевъ въ Си­рію шелъ черезъ Киликію, но они рѣ­шили задать лучше крюку, на сѣверъ, чтобы только заключить прочный союзъ съ армянами, а черезъ Киликію отправили Танкреда и Бальдуина (брата Готтфрида).

Танкредъ давно уже мечталъ основать въ Палестинѣ нормандское государство, для чего теперь онъ и занялъ г. Тарсъ; но Бальдуинъ воспротивился этому и выгналъ его изъ города, утвердившись въ немъ со своимъ отрядомъ.

Танкредъ двинулся дальше и занялъ крѣпость Мальмистру, но Бальдуинъ от­правился слѣдомъ за нимъ, и оба кресто­носныхъ войска сошлись въ отчаянной, междоусобной битвѣ. Людей у Танкреда было меньше, и ему пришлось отступить. Впрочемъ, противникъ его сообразилъ, что зашелъ слишкомъ далеко, и вожди по­мирились.

А главная армія шла между тѣмъ черезъ Иконію и Ираклію, на Марезію, и здѣсь она соединилась съ Бальдуиномъ; но послѣдній вскорѣ снова отдѣлился отъ крестонос­цевъ и съ тысячнымъ отрядомъ двинулся на берега рѣки Евфрата, въ Мессопотамію. Съ помощью армянъ онъ разбилъ турецкіе отряды, захватилъ городъ Эдессу и укрѣпился тамъ прочно и надежно со своими кресто­носцами.

IV.  Послѣднія преграды.

Антіохія была уже недалеко. Оставалось одолѣть только одну значительную крѣпость Халкиду. Мусульмане мужественно защи­щали ее, но вскорѣ покинули стѣны и от­ступили къ рѣкѣ Оронту, къ послѣдней преградѣ, защищавшей Антіохію. Непрі­ятели густо усѣяли лѣвый берегъ рѣки, рѣшивъ защищать до послѣдней капли крови желѣзный оронтскій мостъ.

Но побѣды христіанъ даютъ воинамъ все большую и большую увѣренность; прибли­жающаяся цѣль похода даетъ все новыя и новыя силы. Невольно всей арміей овла­дѣваетъ несокрушимый энтузіазмъ, и же­лѣзный мостъ былъ скоро перейденъ, не­смотря на гибель людей, несмотря на мно­гочисленныя препятствія турокъ, которые, въ концѣ-концовъ въ ужасѣ бросились спа­саться въ Антіохію подъ ударами кресто­носцевъ...

Еще нѣсколько часовъ пути, и величе­ственная, могущественная столица Сиріи— откроется передъ взорами пилигримовъ.

Крѣпка эта столица стѣнами, башня ми, сложенными изъ цѣльныхъ каменныхъ глыбъ, но сила-то,—живая сила человѣче­скаго духа,—могуча; она сильнѣе этихъ ка­менныхъ, бездушныхъ глыбъ...

Да, это чувствовали всѣ. И отъ береговъ Оронта шествіе крестоносцевъ по долинѣ къ Антіохіи напоминало собою торжествен­ную процессію.

Ярко сверкающія пурпуровыя и золототканныя хоругви жаромъ горѣли надъ кре­стоносной арміей; кольчуги, панцыри, копья, шлемы, забрала сверкали на солнцѣ, отра­жая его лучи, и казалось издали, что свер­кающая, червонная щетина невѣдомаго созданія неумолимо, тяжело надвигается на гор­деливо поднимающіяся мрачныя стѣны «го­рода Божія» (Феополь—по-гречески; ѳеосъ— богъ, полисъ—городъ).

V.  Антіохія.

По современнымъ описаніямъ лѣтописцевъ

Антіохія въ то время была однимъ изъ самыхъ большихъ и красивыхъ городовъ побережья Средиземнаго моря. Она была расположена въ разстояніи одного дня пути отъ моря, на южномъ берегу рѣки Оронта, частью по роскошной долинѣ, частью на возвышенностяхъ и на крутыхъ скатахъ горъ.

Насколько великъ былъ самъ городъ, мож­но судить по длинѣ опоясывавшихъ Антіо­хію городскихъ стѣнъ, которыя шли на протяженіи 30 верстъ. Западная и юж­ная части города были расположены на высокихъ горахъ, которыя уже сами по себѣ ограждали городъ: сѣверную и восточ­ную части защищали въ низменной части стѣны, такія широкія и крѣпкія, что по нимъ свободно проѣзжала четверка лошадей. Вдоль стѣны шли 450 высокихъ башенъ, а стѣны были увѣнчаны безчисленными зуб­цами, изъ - за которыхъ осажденные могли свободно и безопасно отстрѣливаться.

Стѣны эти по тому времени буквально не поддавались осаднымъ орудіямъ, и не­даромъ болѣе года безуспѣшно держали крестоносцы осаду, прежде чѣмъ надломили упорство мусульманъ.

Антіохія тогда уже четырнадцатый годъ находилась въ рукахъ мусульманъ, которые отняли ее у Византіи. За стѣнами города заперлось много народу, потому что при пер­выхъ слухахъ о приближеніи крестоносцевъ, сарацины стали сбѣгаться сюда со своими семействами; и со всѣмъ добромъ.

Правителемъ Антіохіи былъ въ то время туркменскій эмиръ Баги-Зіанъ. Это былъ умный, энергичный и предпріимчивый во­инъ, но какъ человѣкъ—грубый, свирѣпый, крайне необузданный. Онъ собралъ подъ своимъ начальствомъ семитысячную кон­ницу и двадцатитысячную пѣхоту, при этомъ каждый воинъ буквально трепеталъ передъ своимъ вождемъ, жестокость кото­раго ужасала всѣхъ даже въ то военное, суровое время. Благодаря этому, въ войскѣ были строжайшая дисциплина и порядокъ.

V.  Несчастія у магометанъ. Ошибки кре­стоносцевъ.

Въ то время въ самой Сиріи шли междо­усобія между начальниками эмиратовъ (из­вѣстный округъ, на которые была раздѣ­лена вся Сирія). Но мало этого, весь ма­гометанскій міръ распался на два прави­тельства, т.-е. на два калифата: Багдадскій— въ г. Дамаскѣ и Фатимидскій—въ Египтѣ. Одни эмираты держались одного правленія, другіе — другого. Самъ Баги-Зіанъ, видя сильную опасность, перешелъ на сторону Багдадскаго калифата.

Но и крестоносцы вели свои дѣла спустя рукава. Они сами были виноваты въ не­удачахъ осады Антіохіи; ужъ очень небрежно и вяло принялись они за это дѣло. Заняли они роскошную долину рѣки Ороита, — нормандцы и французы стали на востокѣ, лотарингцы, провансальцы и фландрцы на сѣверѣ, — и только; съ другихъ сторонъ они даже сторожевыхъ постовъ не поста­вили,—и такъ, молъ, безопасно.

Погода стояла хорошая, продовольствія людямъ и корму конямъ было много. И послѣ цѣлаго ряда лишеній, страданій отъ жажды и голода это показалось кре­стоносцамъ просто земнымъ раемъ. Ни о какихъ запасахъ, заготовкахъ на будущее время никто и не позаботился. Вскорѣ эта безпечность стала грозить жестокой нуждой.

Баги-Зіанъ давно ждалъ уже этого. Чаще и чаще сталъ онъ высылать небольшіе отряды, съ тѣмъ, чтобы они безпокоили и тревожили крестоносцевъ да задерживали бы порозъ провіанта со стороны.

Теперь уже христіанамъ начиналъ грозить настоящій голодъ. А тутъ еще наступила зима съ сильными бурями и непрерывными дождями. Въ войскѣ появилось множество больныхъ; и совсѣмъ упали духомъ кресто­носцы .

Спасибо, что дружественные крестонос­цамъ армяне вскорѣ стали подвозить про­віантъ: это сильно поддержало несчастныхъ. Тогда рыцари, чтобы избавиться отъ ча­стыхъ нападеній непріятеля, рѣшили пра­вильно обложить Антіохію со всѣхъ сто­ронъ и запереть вражье войско за стѣ­нами Антіохіи. Живое кольцо воиновъ об­легло весь городъ, и насколько страшенъ и величественъ былъ видъ этой осады, можно судить уже по тому, что всего народу было свыше шестисотъ тысячъ.

Кромѣ того устроили плавучій мостъ че­резъ Оронтъ, чтобы препятствовать сара­цинамъ дѣлать вылазки; а ворота зава­лили огромными глыбами гранита и ство­лами вѣковыхъ деревьевъ; на востокѣ заняли возвышенность и на ней возвели сторожевую башню, также и на сѣверѣ противъ моста, и, наконецъ, на западѣ рыцарь Танкредъ засѣлъ со своимъ отря­домъ на монастырскихъ развалинахъ про­тивъ воротъ Св. Георгія, черезъ которыя осажденные получали подкрѣпленія и дѣлали вылазки.

VI.  Голодъ и нужда.

Вылазки осаждаемыхъ прекратились, но у крестоносцевъ дѣла шли не лучше. Про­довольствія не было вовсе; непрерывные дожди наводнили палатки, и весь лагерь представлялъ изъ себя ужасное зрѣлище. Кое-какъ дотянули до Рождества, а послѣ праздниковъ два отряда отправились искать но сосѣдству продовольствіе; но и его хватило не на долго. Холодъ и голодъ гигантскими массами рушили крестоносную армію, такъ что священники не успѣвали отпѣвать умер­шихъ страдальцевъ, и мѣста не хватало для общихъ «братскихъ» могилъ.

Рыцари въ изнеможеніи бродили по пу­стыннымъ полямъ, въ лохмотьяхъ, въ ру­бищѣ и выкапывали оружіемъ корни расте­ній и дикихъ травъ, чтобы хоть немного утишить страданія голода. О боевыхъ ко­няхъ и говорить нечего: отъ семидесяти тысячъ лошадей не насчитывали и двухъ тысячъ.

Панику крестоносцевъ усиливали и частые побѣги товарищей и начальниковъ—герцога Нормандскаго, Петра Пустынника; всѣ по­нимали неисходность своего положенія: всѣмъ невольно вспоминалась страшная До­лина Смерти, на которой легли передо­вые отряды крестоносцевъ, и по которой съ ужасомъ проходили они нѣсколько времени тому назадъ.

VII.  Новыя надежды.

Но тяжелое время проходило, приближа­лась весна, и вмѣстѣ съ нею ожили упавшія, было, надежды крестоносцевъ. Съ тепломъ и прекращеніемъ дождей уменьши­лись болѣзни; въ лагерь постепенно при­бывали продовольственные обозы отъ гер­цога Эдесскаго, отъ армянскихъ князей и монаховъ. Боэмундъ, Робертъ Фландрскій одержали рядъ блестящихъ побѣдъ надъ му­сульманскими отрядами, которые выступили изъ Алеппо, Дамаска на помощь Антіохіи. Наконецъ, прибыли послы отъ египетскаго калифа для переговоровъ о мирѣ; все это утѣшало и ободряло измученныхъ, уста­лыхъ крестоносцевъ.

Къ тому же крестоносное войско попол­нялось новыми пришельцами - пилигрима­ми съ далекаго сѣвера: тутъ были и воины, и разные бездомовые бродяги, иска­тели приключеній, разорившіеся морскіе разбойники.

Разъ какъ-то на такой отрядъ и напалъ Баги-Зіанъ, но сдѣлалъ только хуже себѣ; противъ него поднялся сразу весь христіан­скій лагерь, и сарацины были жестоко по­биты.

Послѣ этой битвы крестоносцы стали бо­лѣе строго охранять всѣ городскія ворота, такъ что мусульмане были окончательно заперты въ Антіохіи.

Но въ это время дошла до крестоносцевъ страшная вѣсть, что на защиту Антіохіи поднялся и спѣшно идетъ къ нимъ са­мый могущественный сельджукскій эмиръ Кербога Моссульскій со своими несмѣтными силами.

Надо было торопиться съ осадой Антіо­хіи; это поняли всѣ рыцари: иначе осада могла окончиться очень печально для нихъ; свѣжая армія Кербоги съ одной стороны, обнадеженные антіохійцы съ другой, какъ тисками, легко сжали бы рыцарей и стерли— ихъ съ лица земли.

VIII.  Ошибка Кербоги Моссульскаго.—Планъ Боэмунда.

Крестоносцевъ спасла отъ вѣрной гибели ошибка Кербоги, который прежде всего по­шелъ въ Мессопотамію и осадилъ крѣпость Эдессу, гдѣ засѣлъ, какъ вы помните, графъ Бальдуинъ. Кербога ошибочно думалъ, что въ Эдессѣ находились главныя силы кре­стоносцевъ.

Но Бальдуинъ крайне мужественно ока­залъ ему такое храброе и искусное со­противленіе, что Кербога только даромъ потерялъ подъ крѣпостью около трехъ недѣль. Это-то и помогло крестоносцамъ.

Что же происходило подъ Антіохіей? Уже семь мѣсяцевъ безуспѣшно осаждали ее крестоносцы, и сами видѣли, что толку никакого не выходитъ. А что дальше будетъ, неизвѣстно: придетъ Кербога Моссульскій и перебьетъ ихъ всѣхъ до единаго. Это вѣрнѣе всего.

И тогда назрѣлъ у Боэмунда смѣлый, хотя коварный и хитрый планъ. Боэмундъ пошелъ въ походъ не ради благочестивыхъ побужденій; вовсе нѣтъ, ему просто хотѣ­лось владычествовать на востокѣ, устроить свое собственное могущественное государ­ство въ Святой Землѣ и угрожать цѣлой Византійской имперіи своею силой. Успѣхъ графа Бальдуина, который уже владыче­ствовалъ въ Эдессѣ, только еще болѣе раз­жигалъ Боэмунда. Боэмундъ не дремалъ. Онъ предложилъ рыцарямъ-вождямъ отдать ему Антіохію въ собственность, и тогда-де онъ живо покоритъ ее; а не-то онъ броситъ все и уѣдетъ домой. Рыцари согласились, и тогда Боэмундъ приступилъ къ дѣлу. Къ счастью для себя онъ нашелъ измѣнника въ Антіохіи, который готовъ былъ предать крѣпость. Такимъ образомъ, въ рукахъ у Боэмунда сосредоточилась могучая власть.

IX.  Фирузъ-предатель.

Измѣнникъ у мусульманъ, предатель Фирузъ, былъ родомъ армянинъ, сынъ ору­жейника, человѣкъ хитрый, лукавый, дѣй­ствовавшій во всѣхъ случаяхъ жизни исклю­чительно ради выгоды. Изъ разсчета онъ принялъ магометанство и въ скоромъ вре­мени заручился довѣріемъ Баги-Зіана. По­такая, угождая ему, Фирузъ легко добился того, что его назначили въ военный совѣтъ и отдали подъ его команду три башни на западной оградѣ Антіохіи съ гарнизонными отрядами. Онъ обманулся, думая, что та­кое положеніе будетъ ему выгодно; но, убѣдясь въ безплодности своей службы, онъ рѣшилъ ради выгоды предать ее непріятелю, тѣмъ болѣе, что онъ ненавидѣлъ и презиралъ Баги-Зіана за его грубость и неограничен­ную власть...

 

«Долина Смерти».

 

Кстати, около этого времени за незна­чительную оплошность Фирузъ подвергся же­стокому насилію со стороны Баги-Зіана. Это страшно раздражило Фируза, и послѣ того онъ дѣятельно началъ искать случая пре­дать эмира и весь городъ крестоносцамъ.

X.  Взятіе Антіохіи.

Случайно совершенно Фирузъ въ своихъ исканіяхъ напалъ на Боэмунда, и съ пер­выхъ же словъ эти два хитрыхъ, ковар­ныхъ человѣка сразу поняли другъ друга. Давно замысливъ планъ предательства, Фи­рузъ дѣятельно сталъ разузнавать у кресто­носцевъ, кто изъ нихъ былъ самымъ глав­нымъ вождемъ. Ему указали на Боэмунда, по­тому что съ другими рыцарями было сладить труднѣе. И Фирузъ сразу понялъ, что глава всего крестоноснаго войска — именно Боэмундъ, который не остановится ни передъ чѣмъ и пойдетъ на всякія сдѣлки. Съ радостью принялъ Боэмундъ предложеніе Фируза и обѣщалъ за измѣну и выдачу города большую награду и повышенія по службѣ.

Сначала Боэмундъ сомнѣвался, не хит­рость ли это Баги-Зіана. Кто поручится въ томъ, что это все правда? Чѣмъ можетъ быть подтверждена преданность Фируза? Но тотъ предусмотрѣлъ это и пишетъ, что онъ не измѣнникъ и предаетъ Антіохію не ради корыстныхъ цѣлей. Почему же? О, это — великая тайна! Фирузъ пишетъ, что видѣлъ сонъ: ему явился Божествен­ный Учитель христіанъ и повелѣлъ пре­дать Антіохію христіанамъ въ руки...

Какъ ярко сказалась вся низость души вѣроотступника, для котораго не могло быть ничего завѣтнаго, ничего святого, не могло быть дорого никакое убѣжденіе!.. И этотъ фактъ окончательно успокоилъ Боэмунда: онъ понялъ, что ради выгоды Фирузъ пой­детъ на все.

Спѣшно на - утро собралъ Боэмундъ во­ждей крестоносцевъ, горячо убѣждаетъ ихъ минуты не медлить и захватить Антіохію хитростью и измѣной. Онъ говорилъ горячо, убѣдительно,—и всѣ ясно поняли, что Боэ­мундъ собственно хлопочетъ только о себѣ самомъ. 1

Рыцари и стали снова перечить ему; почему же онъ одинъ воспользуется всѣмъ? Они бросили на родинѣ все; они ри­сковали собой и жизнью своей семьи и отвѣчали за жизнь довѣрившихся имъ ря­довыхъ крестоносцевъ. Къ тому же ры­царскій долгъ—служить истинѣ, биться въ честной битвѣ, а здѣсь какіе - то тайные, коварные пріемы!..   

Однако,—говорилъ Боэмундъ,—слухи день ото дня становятся все тревожнѣе. Кербога Моссульскій собралъ свыше трех­сотъ тысячъ воиновъ и идетъ сюда, на освобожденіе Антіохіи. Онъ можетъ быть здѣсь не нынче, такъ завтра!.. Время не терпитъ... Надо торопиться дѣйствовать... Завтра, можетъ-быть, будетъ уже поздно...

И въ доказательство онъ показываетъ письма Фируза, который согласенъ про­пустить ихъ во всѣ три настѣнныя башни. Только одно условіе: онъ имѣетъ сношеніе съ однимъ Боэмундомъ, и только тогда откроетъ войскамъ свободный доступъ, если вожди обѣщаютъ предоставить Антіохію власти Боэмунда.

Рыцари колеблются, и слова Боэмундъ говоритъ имъ, что съ каждымъ днемъ опас­ность увеличивается, военачальники сами ведутъ крестоносцевъ на вѣрную гибель; отступать теперь — позорно и грѣшно, а выступить грудью противъ свѣжихъ силъ войска сарацинъ—и совсѣмъ безраз­судно.

 

Боэмундъ поднимается на башню.

 

 

Опасность была слишкомъ очевидна, и она заставила всѣхъ забыть свои личные интересы и согласиться на предложенія Боэмунда: дѣлать, дѣйствительно, больше нечего было...

XI.  Послѣдняя ночь.

Боэмундъ увѣдомилъ Фируза и немедлен­но приступилъ къ дѣлу. Это было въ ночь 2-го іюня 1098 года. Задолго до наступле­нія ночи часть крестоносцевъ была правильно выстроена отрядомъ и двинулась отъ Антіохіи по дорогѣ какъ-будто бы навстрѣ­чу Кербогу Моссульскому; ночью же даль­ними обходами крестоносцы отправились обратно къ крѣпости.

Мракъ царилъ кругомъ, до зари было далеко; обманутый гарнизонъ спалъ глубо­кимъ сномъ... Къ ночи поднялась непогода, налетѣлъ рѣзкій, порывистый вѣтеръ, тучи заволокли небесный куполъ; глухо загрохо­талъ громъ, молнія пугливо вспыхивала и на мигъ озаряла дорогу и вдали — неясныя очертанія антіохійскихъ стѣнъ и башенъ.

Гроза приближалась. Подъ напоромъ вѣт­ра деревья и кусты безпомощно гнулись и тревожно шуршали своими вѣтвями. Гроза еще болѣе возбуждала крестоносцевъ; Боэмундъ ясно чувствовалъ, что смѣлый, ри­скованный планъ его осуществится.

Крестоносцы безшумно крались къ ан­тіохійскимъ стѣнамъ съ запада и собрались подъ башней Трехъ Сестеръ, которой ко­мандовалъ Фирузъ.

По условному знаку Фирузъ опустилъ изъ окна башни кожаную лѣстницу; по ней поднялся сначала простой воинъ-крестоно­сецъ, а за нимъ—Боэмундъ. Мало-по-малу воинъ за воиномъ стали подниматься на башню, и вскорѣ нѣсколько отрядовъ раз­сыпалось по антіохійскимъ улицамъ, и тутъ началось страшное избіеніе сонныхъ антіо­хійцевъ; ихъ погибло въ одну эту ночь бо­лѣе десяти тысячъ. Самъ Баги-Зіанъ тай­комъ бросился черезъ малыя ворота на сѣверо-востокъ, но его узнали, и страш­ный вождь былъ убитъ новыми властите­лями Антіохіи.

Утренняя заря освѣтила развѣвающееся знамя Боэмунда на одной изъ самыхъ вы­сокихъ башенъ.

Но побѣда была неполная. Сынъ Баги- Зіана собралъ около тысячи человѣкъ, про­бился въ цитадель (кремль) Антіохіи, въ южной части города, и заперся за ея стѣ­нами; несмотря на всѣ попытки Бо­эмунда выбить оттуда турокъ, послѣдніе удержали-таки за собою эту засаду...

Опасность такого положенія понимали только старѣйшіе рыцари; что касается до остальныхъ, то никто не придавалъ этому случаю никакого значенія, и всѣ на радо­стяхъ буйствовали на развалинахъ Антіохіи.

XII.  Нашествіе Кербоги.

Черезъ трое сутокъ къ стѣнамъ Антіохіи подошла трехсотъ-тысячная армія Кербоги и живымъ кольцомъ обложила всю крѣпость, такъ что христіанамъ ни откуда нельзя было ждать ни помощи, ни продовольствія. За­пасы крестоносцевъ живо пришли къ концу, и снова на нихъ обрушился весь гнетъ насущной нужды,

9 - го іюля эмиръ началъ нападеніе и сразу ударилъ на крестоносцевъ съ двухъ сторонъ: одна часть сарацинъ двинулась изъ цитадели на улицы Антіохіи, другая ударила на восточную часть города.

Отчаянность положенія мгновенно преоб­разила крестоносцевъ. Строгая дисциплина, близость смерти дали имъ возможность оказать чудеса храбрости. Съ обѣихъ сто­ронъ наступавшій непріятель встрѣтилъ живыя стѣны латниковъ, ощетинившіяся мечами, съ плотно сомкнутыми щитами; наконецъ, одна часть крестоносцевъ не­ожиданно смѣлымъ натискомъ прорвала кольцо непріятеля, смѣшала его и заста­вила отступить.

Еще много силы и мужества было въ рыцаряхъ креста, и это сразу понялъ эмиръ Кербога и тотчасъ же перемѣнилъ планъ своихъ дѣйствій. Отступивъ, онъ рѣшилъ извести христіанъ голодомъ, ужа­сомъ и безпрерывными нападеніями неболь­шихъ, но свѣжихъ отрядовъ со стороны цитадели.

Безошибочно былъ задуманъ этотъ страш­ный планъ. И сначала казалось, что ги­бель всей крестоносной арміи уже недалека. Нужда дошла до послѣдней крайности. Утомленный, наголодавшійся народъ съ жадностью набрасывался на отбросы, на траву, деревянную кору, на подошвы сан­далій и ремни и все это поѣдалъ съ не­вѣроятною жадностью; падаль считалась рѣдкимъ лакомствомъ.

И все-таки эти люди стойко выносили всѣ лишенія. Воины падали не отъ ранъ, но обезсилѣвъ отъ голода и безсонницы, и тутъ же крѣпко засыпали.

Никогда еще за все время [походовъ пи­лигримамъ не приходилось выносить по­добныхъ страданій, и тайкомъ многіе пере­ходили на сторону непріятеля цѣлыми от­рядами, съ начальниками во главѣ.

И вдругъ пронесся ужасный слухъ, что всѣ князья - военачальники собираются бѣ­жать тоже. Тутъ уже началось поголовное возстаніе, и насилу-то епископъ Адемаръ и Боэмундъ образумили обезумѣвшихъ лю­дей и возстановили порядокъ между ними. Голодъ, отчаяніе отъ безвыходности поло­женія какъ бы переродили крестоносцевъ. Они какъ-то сроднились съ мыслью о не­избѣжной смерти и готовились къ переходу къ лучшей жизни. Воины проводили цѣлыя ночи въ горячей молитвѣ; напряженные нервы, утомленный ожиданіемъ гибели мозгъ создавали имъ во снѣ чудныя видѣ­нія; имъ снились отверзтыя небеса, свя­тые угодники, Божія Матерь, Христосъ. И, просыпаясь, они чувствовали нѣкоторое облегченіе отъ сознанія, что они не за­быты Богомъ.

Наконецъ, пронеслась вѣсть, что одинъ изъ воиновъ во снѣ получилъ откровеніе отъ св. Андрея, будто въ одной церкви за­рыто копье, которымъ было прободено на крестѣ тѣло Спасителя. И точно, когда ста­ли рыть полъ въ церкви, то нашли дѣй­ствительно копье, одинъ видъ котораго оживилъ въ народѣ гаснущую надежду...

XIII.  Боэмундъ во главѣ войска.

Отъ Боэмунда ничто не ускользало. Онъ видѣлъ нравственный подъемъ крестонос­цевъ; видѣлъ, что отчаяніе довело ихъ до рѣшительной храбрости,—и онъ понялъ, что этимъ надо воспользоваться; надо перейти въ наступленіе и разбить войско Кербоги.

Боэмундъ былъ избранъ на 14 дней главнымъ начальникомъ надъ всей арміей самими князьями, которые видѣли ясно, что только онъ одинъ сохранилъ твердость и непоколебимость духа и вѣру въ силы крестоносцевъ. Власть Боэмунду была дана неограниченная, и поэтому ему не трудно было быстро обуздать неповиновеніе войска.

Прежде начала боя, однако, Боэмундъ предложилъ Кербогу отступить миролю­биво; но отвѣтъ получился отрицатель­ный: или смерть, или переходъ въ исламъ...

Значитъ, надо было идти навстрѣчу смерти напроломъ. Воиновъ было всего только 150.000, часть которыхъ надо было оставить для осады цитадели. У Кербоги же войско было сильнѣе въ нѣ­сколько разъ.

Но дѣлать было нечего,—выбора иного не предвидѣлось!..

 

XIV.Рѣшительный бой.

Кербога былъ увѣренъ въ самомъ себѣ и высокомѣрно смотрѣлъ на измученныхъ крестоносцевъ. Но именно это и помѣшало ему видѣть недостатки своей арміи, а глав­ное— то, что между союзниками-эмирами шли въ это время крупныя ссоры.

Кербога далъ христіанамъ свободно выйти изъ воротъ по мосту и выстроиться для битвы широкимъ фронтомъ, разбившись на двѣнадцать корпусовъ.

Раздался сигналъ трубъ, и крестоносцы, тѣ самые люди, которые наканунѣ изнемо­гали отъ голода, усталости и упавшаго ду­ха,—внезапно какъ-то всѣ вмѣстѣ одуше­вились одной твердой рѣшимостью во что бы то ни стало одолѣть непріятеля и еди­нодушно устремились на безчисленныя мас­сы сарацинъ Кербога Моссульскаго.

Конный сельджукскій отрядъ, главная си­ла арміи турокъ, бросается обогнуть флангъ крестоносцевъ, чтобы ударить на нихъ съ тыла, но Боэмундъ твердо встрѣчаетъ его здѣсь и неимовѣрными усиліями опрокиды­ваетъ его и гонитъ впереди себя...

Эта первая удача удесятерила силы отча­явшихся Христіанѣ и они буквально смяли передовыя силы стотысячнаго отряда, и Кербога сразу понялъ, что перевѣсъ на ихъ сторонѣ, и отступилъ.

Но христіане не даютъ сарацинамъ опо­мниться и гонятъ ихъ, разсѣиваютъ страш­ную силу, которая бѣжитъ,—бѣжитъ, спо­тыкаясь, падая, и губитъ въ паническомъ ужасѣ сама же себя. Самъ Кербога спасся только тѣмъ, что чудный конь унесъ его съ поля битвы съ поразительной быстротой.

Сами крестоносцы не ожидали даже та­кой удачи. Страшная гроза разсѣялась такъ легко, такъ неожиданно для нихъ, и послѣ тяжкой осады они сразу почувство­вали необычайное облегченіе. Къ тому же имъ достался весь лагерь въ добычу, кото­рую они переносили въ Антіохію въ теченіе нѣсколькихъ дней.

Всюду пѣли молитвенныя гимны, укра­шали церкви, которыя были биткомъ наби­ты народомъ.

Нѣсколько времени спустя, антіохійскій патріархъ и князья снарядили на родину, на Западъ, пословъ съ особыми грамотами, въ которыхъ были пространно описаны всѣ трудные подвиги крестоносцевъ, всѣ ихъ страданія, битвы и, наконецъ, долго ожи­даемая побѣда надъ сирійской столицей...

 

 

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ.

Конецъ перваго крестоваго похода.

I.  Ссоры князей.

Кажется, все благопріятствовало кресто­носцамъ, и имъ надо было бы только тѣс­нѣе сплотиться, потому что ихъ уже оста­валась только часть былого ополченія.

Нужно было сойтись тѣснѣе уже потому, что конечная цѣль похода—Іерусалимъ, го­родъ Царя царей, былъ недалеко.

Все крестоносное войско было благоче­стиво и мужественно настроено, и воины прямо-таки требовали, чтобы рыцари вели ихъ на Іерусалимъ.

Не тутъ-то было! Между рыцарями под­нялись распри и мелочные счеты. И все это на почвѣ зависти.

Вы помните, что Бальдуинъ давно уже владѣлъ Эдесскимь княжествомъ; примѣръ его и Боэмунда, который теперь сталъ хо­зяиномъ Антіохіи, никому рѣшительно не давалъ покою; и каждый изъ князей, обуреваемый кипучей завистью, забывалъ о главной цѣли крестоваго похода и думалъ только о томъ, какъ бы отнять у болѣе счастливаго союзника завоеванную крѣпость.

Какъ видно, зависть во всѣ времена всецѣло владѣла человѣческимъ сердцемъ. И именно она въ данномъ случаѣ имѣла вліяніе па многія послѣдующія неудачи и бѣды.

Князья не хотѣли уходить изъ Антіохіи, оставивъ ее въ пользу Боэмунда. Раймондъ Тулузскій занялъ цитадель и готовился за­щищать ее отъ Боэмунда, оправдываясь тѣмъ, что Антіохію надо предоставить власти им­ператора Алексѣя.

Но Алексѣй самъ себѣ повредилъ; до князей дошелъ слухъ о поступкѣ Алексѣя, который, пользуясь смятеніемъ мусульманъ, завоевалъ въ западной Малой Азіи Смирну, Сарды, Лаодикею и другіе города и цѣлыя области, а какъ только узналъ о полчищѣ Кербоги и о стѣсненныхъ обстоятельствахъ крестоносцевъ, такъ и не подумалъ идти на выручку Антіохіи, а преспокойно вер­нулся домой. Можно ли было теперь снова обращаться съ поклонами къ Византіи? Про­тивъ этого возстали уже не только Боэмундъ, но и всѣ остальные рыцари.

 

 

II. Повальная болѣзнь.

А между тѣмъ мѣшкать было нельзя. Воздухъ былъ весь зараженъ, и въ тече­ніе одного мѣсяца развившаяся заразная болѣзнь унесла до 50,000 человѣкъ съ со­бою, и самое печальное было то, что при этомъ погибъ епископъ Адемаръ, — един­ственный, кажется, человѣкъ, который былъ далекъ отъ всякихъ личныхъ интересовъ и свято соблюдалъ основную идею крестоваго похода, скорбя о мелочности и ссорахъ рыцарей.

Но ни смерть цѣлой арміи, ни видъ столькихъ погребеній не образумилъ, не испугалъ предводителей, и они продолжали копаться въ своихъ честолюбивыхъ и личныхъ замыслахъ.

Вражда между князьями развивалась все сильнѣе и сильнѣе, а глядя на нихъ и въ войскахъ стали обостряться отношенія между воинами.

Что только дѣлали рыцари, — суди ихъ Богъ, но крестовый походъ грозилъ окон­читься гибелью отъ междоусобицы на по­рогѣ конечной цѣли.

Прошло лѣто, осень, — объ обѣщан­номъ походѣ еще и рѣчи не было, и на­родъ возмутился.

— Если князья не хотятъ идти въ Іеру­салимъ, такъ мы и одни пойдемъ ко Гробу Господнему!—съ гнѣвомъ, открыто стали говорить въ войскѣ. — А если будутъ опять спорить объ Антіохіи, такъ мы сво­ими же руками разрушимъ на тло весь го­родъ!.

Испугался Раймондъ этой угрозы и спѣш­но вышелъ изъ Антіохіи на востокъ, къ сильной крѣпости Маарра. Но Боэмундъ не отставалъ, и когда былъ взятъ городъ, князья начали и здѣсь свои обычные споры и нелады.

Тутъ уже воины дошли до отчаянія и выполнили свою угрозу—на-тло разрушили всю крѣпость,—не доставайся же она ни­кому когда такъ...

Обезсиленный Раймондъ двинулся на югъ, а Боэмундъ вернулся въ Антіохію и отнялъ цитадель у войска Раймонда. Въ гнѣвѣ Раймондъ рѣшилъ начать кровопролитную междоусобную борьбу и отправился въ страну триполлiйскаго эмира и осадилъ первую встрѣчную крѣпость Ирку.

III.  Протестъ войска.

Вся крестоносная армія разбилась на части, и каждая часть хотѣла имѣть свои особыя завоеванія. Эти завоеванія въ со­сѣднихъ странахъ раздражали крестоносное ополченіе; 1098 годъ приходилъ къ концу, и волей-неволей надо было ждать снова весны. Раймондъ не хотѣлъ уходить изъ- подъ Ирки, объявивъ, что византійскій императоръ соединится съ ними черезъ во­семь мѣсяцевъ. Но воины страстно рвались къ Іерусалиму и открыто негодовали на хит­рую политику вождей. А о союзѣ съ Визан­тіей и думать не хотѣли.

Видѣнія, предсказанія растравляли мяту­щіеся умы, и, наконецъ, внезапно, съ рѣд­кимъ воодушевленіемъ воины поднялись, какъ одинъ человѣкъ, сожгли палатки и безпорядочными толпами сами двинулись на югъ по пути къ Іерусалиму это было въ серединѣ мая.

Раймондъ плакалъ отъ ярости, бѣшен­ства и своего безсилія надъ войсками, но долженъ былъ отправиться слѣдомъ къ ко­нечному пункту крестовыхъ походовъ, чему были рады остальные союзные князья.

IV.  Походъ на Іерусалимъ.

Изъ Антіохіи выступить положили въ мартѣ 1099 года. Готтфридъ и Робертъ Фландрскій вышли въ назначенное время, попутно одолѣли нѣсколько крѣпостей и, наконецъ, остановились подъ стѣнами фи­никійской крѣпости Архаса, которую оса­ждалъ уже графъ Раймондъ.

Вы помните, что магометане давно раз­дѣлились на двѣ партіи, которыя враждо­вали между собою; то были фатимиды и сельджуки. Издавна фатимиды владѣли Си­ріей и Іерусалимомъ, но нѣсколько десят­ковъ лѣтъ назадъ сельджуки вытѣснили ихъ оттуда; это явно обострило отношенія между обѣими магометанскими партіями.

Вотъ крестоносцы и задумали соединить­ся съ фатимидами, чтобы окончательно разбить сельджуковъ. Съ годъ назадъ ры­царское посольство (въ 1097 году) явилось съ этимъ предложеніемъ къ каирскому ка­лифу.

Только калифъ на это не согласился. Онъ былъ увѣренъ, что и крестоносцы, и сельджуки одинаково утомлены, и онъ ско­ро побѣдитъ и тѣхъ, и другихъ.

Съ этой цѣлью онъ и напалъ лѣтомъ 1098 г. на Іерусалимъ и занялъ его. Явное дѣло, ему теперь не зачѣмъ было дру­житься съ крестоносцами, и онъ послалъ имъ сказать, что позволяетъ посѣтить Іеру­салимъ, но только безоружнымъ воинамъ.

На эти угрозы и предупрежденія кресто­носцы и не посмотрѣли, а прямо усилен­нымъ маршемъ двинулись на Іерусалимъ.

V.  Успѣхи крестоносцевъ.

По численности войско теперь было не большое. Уже отъ 300.000 человѣкъ подъ Антіохіей осталось 50.000, да и того мень­ше, всего 20.000, потому что большая часть осталась для защиты завоеванныхъ крѣпостей. Но зато здѣсь не было всевозможныхъ бродягъ, праздныхъ людей, а оставалось самое ядро рыцарей Креста. Это были все испытанные, закаленные въ бояхъ воины, подчиненные строгой дисциплинѣ.

Войско двигалось вдоль берега мимо богатыхъ, населенныхъ городовъ, которые одинъ за другимъ сдавались на милость по­бѣдителя—Бейрутъ, Тиръ, Сидонъ и др,—и кромѣ того даже помогали чѣмъ могли кре­стоносцамъ, особенно продовольствіемъ.

Затѣмъ крестоносцы начинаютъ посте­пенно отдаляться отъ морского берега въ глубь страны. Богатая, роскошная Финикія просто очаровала ихъ, и войско какъ-то особенно ободрилось, оживилось, не укло­нялось ни отъ малѣйшаго распоряженія начальниковъ. Кессарія, Лидда, Рамла сда­лись безъ бою и признали надъ собой вла­дычество крестоносныхъ рыцарей.

И вдругъ миляхъ въ десяти отъ Іеруса­лима, въ Рамлѣ, чуть, было, не началось новаго раскола.

Невѣдомо почему, но вожди внезапно стали обсуждать вопросъ, не начать ли имъ осаду Дамаска и Каира вмѣсто того, чтобы идти прямо на Іерусалимъ.

Быть-можетъ, видя передъ собой такъ близко главную цѣль похода, князья вне­запно почувствовали небывалую робость и хотѣли только временно отдалить этотъ послѣдній, важный моментъ изъ борьбы съ исламомъ.

Но воины слишкомъ рвались къ Святому городу, и тогда вожди ихъ, боясь новаго возстанія и раздробленія силъ, единогласно рѣшили идти прямо на Іерусалимъ.

VI.  Святой городъ.

Въ благоговѣніи подходила измученная, усталая толпа пилигримовъ къ Святому го­роду. Глубокое религіозное чувство невольно всецѣло охватило крестоносцевъ, и куда дѣвались ихъ прежняя заносчивость, мятежность, ихъ стремленіе къ разгульному образу жизни. Серьезные, сосредоточенные, проникнутые мыслью о величіи Божіемъ, чу­ждые всего мелочнаго, житейскаго, проходили они по Святой Землѣ, изъ чувства благого­вѣнія скинувъ съ себя даже обувь. Ночью наканунѣ прибытія въ Іерусалимъ никто и не подумалъ прилечь отдохнуть... Сколько трудовъ было перенесено, сколько' лишеніи, сколько странъ пройдено за все это время!.. Но ни у кого не являлось ни раскаянія въ своемъ поступкѣ, ни сожалѣнія о понесен­ныхъ страданіяхъ; наоборотъ, чувство удо­влетворенія, душевнаго спокойствія владѣло всѣми безъ исключенія.

Когда вспыхнула заря, не медлили ни ми­нуты и усиленно двинулись впередъ, опе­режая другъ друга.

Іерусалимъ издалека не виденъ, онъ за­крытъ невысокими холмами, окружающими его...

Молчаливо, спѣшно шагали люди, глазъ не спуская съ горизонта... И когда, нако­нецъ, издалека ослѣпительно сверкнули на солнцѣ бѣлыя стѣны и башни Святого го­рода, въ сердцѣ котораго возвышалась бо­жественная Голгоѳа,—единодушный энтузі­азмъ овладѣлъ всѣми ратниками. Они пали на колѣни, склонивъ головы до земли; они цѣловали эту Святую Землю со слезами умиленія; всадники сошли съ коней и тоже пали ницъ передъ святыней, и, словно ро­потъ моря, надъ всей толпой стоялъ не­умолкаемый гулъ отъ стоновъ, плача, мо­литвъ и благоговѣйнаго шепота:

— Іерусалимъ!.. Вотъ онь, наконецъ, Іерусалимъ, Святой городъ!..

VII.  Осада Іерусалима.

Египетскій гарнизонъ состоялъ изъ со­рокатысячной арміи, да къ тому же за оружіе взялись 20,000 жителей. Помимо этого изъ окрестностей Іерусалима, съ бере­говъ Іордана, Мертваго моря, отовсюду въ городъ собрались толпы мирныхъ жителей, которые искали защиты за стѣнами Іерусалима и затѣмъ примкнули къ общему гарнизону.

Осада Іерусалима.

 

Расположивъ крестоносцевъ вокругъ го­рода, князья слишкомъ понадѣялись на об­щія восторженный подъемъ духа крестонос­цевъ и атаковали городъ; но попытка эта кончилась неудачей; всѣ ихъ натиски были отбиты, потому что сарацины съ высокихъ стѣнъ осыпали ихъ камнями, обливали ки­пящимъ масломъ, горячей смолой.

Тогда рѣшили начать правильную осаду города. Необходимо было обзавестись стѣнобитными машинами, но для этого надо было имѣть подъ руками дерево. А мѣст­ность кругомъ была пустынная, безъ ма­лѣйшей растительности.

Нечего дѣлать, пришлось крестоносцамъ разрушить пригородные дома и церкви, и работа закипѣла. Но тутъ обнаружилось новое непредусмотрѣнное зло. Стояло знойное лѣто, ручьи пересыхали, а тѣ, которые не под­давались этому, были отравлены, а частью засыпаны самими сарацинами. Это лише­ніе, голодъ, отсутствіе матеріала навели мрачное впечатлѣніе на крестоносцевъ, но тѣмъ не менѣе ни ропота, ни охлажденія къ дѣлу и тѣни не было; наоборотъ, работали безъ устали на припекѣ съ утра до вечера съ особой сосредоточенностью, съ особымъ усердіемъ.

Къ счастью, въ Яффу прибылъ изъ Ге­нуи флотъ, который привезъ съ собою все самое необходимое. Мрачное настроеніе исчезло, удрученный духъ крестоносцевъ разсѣялся самъ собою, и работа закипѣла пуще прежняго. Отправились на развѣдки за деревомъ, и вскорѣ въ лагерь доставили на верблюдахъ цѣлый транспортъ сосно­выхъ, кипарисовыхъ и дубовыхъ бревенъ. Рабочія руки только этого ждали, и работа закипѣла. Никто не сидѣлъ безъ работы, напротивъ того, ссорились изъ-за того, кому что дѣлать. Въ нѣсколько дней были гото­вы тараны, камнеметы, передвижныя баш­ни выше стѣнъ для осады города. Башни состояли изъ трехъ этажей. Внизу нахо­дились рабочіе, передвигавшіе башни; во второмъ и третьемъ этажахъ помѣщались воины, которые сбрасывали съ башни на стѣны родъ подъемнаго моста, по которому и устремлялись въ городъ. Заготовлены были и осадныя штурмовыя лѣстницы; а затѣмъ, наканунѣ штурма, крестоносцы по­слѣ строгаго поста устроили покаянное, очистительное шествіе вокругъ стѣнъ Свя­того города, чтобы тѣмъ испросить благо­словеніе Божіе на помощь въ осадѣ города..

Между тѣмъ и осажденные не теряли даромъ времени. И они построили подоб­ные же башни и камнеметы, укрѣпившись, именно около тѣхъ стѣнъ, противъ кото­рыхъ расположились лагеремъ Готтфридъ и Робертъ. Но крестоносцы вьполнили до­вольно смѣлый планъ. Наканунѣ битвы, въ одну короткую лѣтнюю ночь они перенесли весь свой лагерь къ незащищенной восточ­ной сторонѣ Іерусалима, разобравъ и вновь воздвигнувъ сооруженныя военныя маши­ны. Это былъ рѣдкій подъемъ духа, рѣд­кій энтузіазмъ послѣ столькихъ тяжело пережитыхъ трудовыхъ дней...

VIII.  Наступленіе.

Рано на разсвѣтѣ 14 іюня поданъ былъ сигналъ, и быстро, какъ по мановенію вол­шебнаго жезла, съ трехъ сторонъ подкатили машины, нахлынули силы крестоносцевъ к сдѣлали невѣроятный натискъ на стѣны Іерусалимскія. Бой былъ прямо-таки ужа­сенъ; но, продолжавшійся весь день, онъ не рѣшилъ участи города. И когда палъ на землю ночной мракъ, и христіане волей- неволей разошлись на отдыхъ, они жалѣли не о безплодно понесенныхъ трудахъ, не о потеряхъ своихъ, а о томъ только, что «Богъ не удостоилъ ихъ поклониться Гробу Господню сегодня»...

 

Готтфридъ врывается въ Іерусалимъ.

 

На-утро битва закипѣла сызнова. Оса­жденные ободрились, слыша, что къ нимъ на выручку идетъ египетская армія. Но зато эта же вѣсть удвоила и силы христіанъ, которые яростно нападали съ трехъ сторонъ безостановочно.

До полудня не поддавались стѣны нати­ску крестоносцевъ, несмотря на весь пылъ ихъ, когда внезапно на вершинѣ Масличной горы показался рыцарь на конѣ. Онъ от­чаянно размахивалъ щитомъ и повелительно указывалъ мечемъ на Іерусалимъ.

На минуту взоры всѣхъ обратились на это­го рыцаря, и вдругъ съ новымъ порывомъ живыя волны стальныхъ грудей накинулись на стѣны и буквально облѣпили ихъ.

Крестоносцы рвутся, карабкаются, цѣпляются, какъ мухи, по стѣнамъ. Башня Готтфрида, какъ живая, подкатывается къ стѣнамъ и сбрасываетъ подъемный мостъ, несмотря на то, что градъ камней, тучи стрѣлъ осыпаютъ воиновъ-страдальцевъ... Стрѣлы крестоносцевъ съ тлѣющей паклей летятъ па деревянныя машины, на тюки съ сѣномъ, соломой, шерстью...

О, ужасъ!.. Внезапно море огня охваты­ваетъ страшнымъ пожаромъ тюки, деревян­ныя сооруженія; искры, головни летятъ ослѣпительнымъ каскадомъ, удушливый дымъ разъѣдаетъ и слезитъ глаза, душитъ осажден­ныхъ, и волей-неволей, окруженные столбами дыма и огненными языками, они отступаютъ передъ крестоносцами, вырываясь на свѣ­жій воздухъ.

Готтфридъ впереди другихъ рыцарей, сопровождаемый стальною лавой крестонос­цевъ, врывается въ городъ, въ страшное море огня и дыма, набрасывается на смя­тенныхъ магометанъ и по слѣдамъ ихъ вторгается въ Святой городъ и гонитъ пе­редъ собой непріятеля.

Была пятница, третій часъ пополудни,— день и часъ смерти Спасителя на крестѣ.

На улицахъ началось повальное избіеніе магометанъ... Но вдругъ побѣдители словно опомнились... Мечъ опустился, сердце утихло, и съ обнаженными головами, босые, кроткіе, со слезами на глазахъ крестоносцы броси­лись къ храму Вознесенія, гдѣ передъ Гро­бомъ Господнимъ поверглись ницъ на землю въ искренномъ молитвенномъ экстазѣ...

IX.  Избраніе Готтфрида.

Военная добыча раздѣлена была между крестоносцами безъ всякой ссоры и лиш­нихъ споровъ; заранѣе опредѣлили, что всякій воинъ, занявшій домъ, получалъ его въ полное владѣніе. А чтобы не было недоразумѣній, занявшій домъ прибивалъ крестъ или щитъ на дверяхъ зданія,—и больше ничего. Бѣдные, сироты, вдовы тоже пользовались нѣкоторой частью изъ добычи.

Теперь надо было установить строгое пра­вленіе въ Іерусалимѣ для общественнаго порядка и защиты города на будущее вре­мя. Князья-крестоносцы собрались на со­вѣтъ и рѣшили избрать короля и патріарха. Послѣ долгихъ споровъ выборъ палъ на Готтфрида герцога Лотарингскаго, какъ на самаго благороднаго рыцаря, извѣстнаго строгой жизнью, своей прямотой и честно­стью. Готтфридъ принялъ избраніе, но от­казался отъ королевской короны. Онъ рѣ­шилъ довольствоваться скромнымъ званіемъ барона и защитника Гроба Господняго. Пат­ріархомъ Іерусалимскимъ былъ избранъ капелланъ герцога Норманнскаго Арнульфъ.

А ужъ по всему Востоку ходила стоустая молва о завоеваніи Іерусалима. Радость обу­яла христіанъ, жившихъ въ разныхъ окрест­ныхъ городахъ и мѣстечкахъ; съ другой сто­роны, гнѣвъ и отчаяніе охватили мусульманъ, и они только о томъ и думали, какъ бы надло­мить силу ненавистныхъ имъ крестоносцевъ.

Вскорѣ изъ Египта прибыла египетская армія; къ ней Стали присоединяться мусуль­мане съ береговъ Тигра и изъ Дамаска.

И слышитъ Готтфридъ, что идетъ на нихъ грозовой тучей трехсотъ-тысячное войско сарацинъ. А христіанъ - крестоносцевъ съ трудомъ и двадцать-то тысячъ соберешь.

Но думать много некогда, дѣйствовать надо, и дѣйствовать энергично, потому что черезъ три дня къ Іерусалиму подступитъ несмѣтное войско и желѣзнымъ кольцомъ обложитъ весь городъ.

 

Передъ битвой Аскалонской.

 

Надо было, не мѣшкавъ, идти навстрѣчу врагамъ, не дать имъ обложить Святой го­родъ. И двинулось снова въ походъ кресто­носное войско къ городу Рамлѣ. Идутъ, хватаютъ по дорогѣ бѣглецовъ-сарацинъ, допрашиваютъ ихъ:—„Гдѣ находится вой­ско мусульманъ?"—„Въ долинѣ Аскалон­ской, подъ городомъ Аскалономъ!“— отвѣ­чаютъ плѣнники. — „А далеко ли до нея идти?"—Оказывается, всего только одинъ часъ пути.

Отдохнули крестоносцы, оправились и спѣшно, сосредоточенно двинулись дальше. На разсвѣтѣ 14 августа герольды возвѣсти­ли о началѣ сраженія, и тогда патріархъ Арнульфъ обошелъ все войско по рядамъ, уговаривая ихъ постоять за Гробъ Господенъ...

X.  Битва Аскалонская.

Аскалонъ стоялъ на высокомъ плоско­горья; египетская армія стала станомъ на скатахъ песчаныхъ холмовъ. Не ждали, не гадали они о возможной бѣдѣ, когда вне­запно появилась передъ ними изъ-за хол­мовъ крестоносная армія. Неожиданность и увѣренное наступленіе крестоносцевъ сму­тили мусульманъ. Невольный страхъ и не­увѣренность охватили ихъ. А когда стрѣлы и копья христіанъ тучей взвились надъ ними и впились въ средину войска,—еги­петскіе легіоны въ ужасѣ дрогнули и сму­тились.

Не ускользнуло это отъ крестоносцевъ; не даютъ они опомниться врагамъ и еще от­важнѣе, еще рѣшительнѣе ударяютъ плот­но сомкнутымъ строемъ на переднія ча­сти войска. И не выдержала этого натиска египетская армія, смутилась, смѣщалась, стала отступать, а вскорѣ обратилась въ поголовное бѣгство.

Крестоносцы гнали и преслѣдовали ихъ до самаго моря, не давая имъ времени опо­мниться и соединить разбитыя части войска въ одно цѣлое.

Побѣда была полная; богатый лагерь достался крестоносцамъ въ добычу, но глав­ное,—они нашли съѣстные припасы, въ чемъ такъ нуждались до сихъ поръ.

Съ великой радостью и восторженнымъ шумомъ встрѣтили въ Іерусалимѣ вернув­шуюся армію. И снова эта вѣсть облетѣла весь Востокъ и заставила его содрогнуться и призадуматься. Сила христіанъ начинала ужасать сарацинъ, а это обезпечивало спо­койствіе христіанамъ на первое время отъ нападеній сарацинской арміи.

Между тѣмъ многіе стали уже собирать­ся въ обратный путь, домой, въ Европу, потому что собственно цѣль крестоваго по­хода была достигнута, — Гробъ Господенъ освобожденъ отъ магометанскаго ига. Про­щаніе было горестное: разставались навсегда, потому что не знали, кто останется въ живыхъ, кому придется погибнуть здѣсь, въ Святой Землѣ, кому — во время обрат­наго похода въ Европу.

Первый крестовый походъ кончался. Мно­гихъ участниковъ не могли досчитаться те­перь ихъ товарищи.

Раймондъ Тулузскій занялъ княжество Лаодикею; Петръ Пустынникъ вернулся во Францію, въ основанный имъ самимъ мо­настырь, гдѣ и умеръ настоятелемь мона­стыря. Братъ Готтфрида, Евстафій, Робертъ Фландрскій и Робертъ Нормандскій вернулись на родину.

Первый крестовый походъ дорого стоилъ крестоносцамъ и всей Европѣ: за три года было потеряно свыше милліона людей и безчисленное количество денегъ и всякаго рода имущества. Но въ исторіи всего міра движеніе крестоносцевъ сдѣлало большіе успѣхи: прежде всего, нравственное чувство было успокоено,—Іерусалимъ, Гробъ Госпо­денъ были освобождены изъ-подъ власти му­сульманъ; затѣмъ, Сирія находилась въ ру­кахъ христіанъ, и для дальнѣйшихъ завоева­ній это давало особую силу; наконецъ, Ви­зантія снова захватила большую часть Малой Азіи, и государство это сразу поднялось въ глазахъ всего міра. Сила Византіи могла при- нести большую помощь всей Европѣ,—она могла давать отпоръ мусульманамъ и, какъ плотина — воду сдерживала нашествіе на Европу мусульманъ. Теперь слѣдовало бы спѣшить и спѣшить упрочить свои завое­ванія; но горе-то въ томъ, что скоро вновь начались междуусобныя войны между хри­стіанами Римской Церкви и Церкви Визан­тійской. Они не старались вытѣснить сель­джуковъ, а позволяли имъ собираться от­дѣльными отрядами, сами въ это время зани­маясь мелочными междуусобными распрями.

О, Боже мой! И это всегда такъ: вели­кое дѣло страдаетъ и гибнетъ изъ-за ме­лочныхъ интересовъ отдѣльныхъ лицъ.

И, конечно, императоръ Алексѣй воспользо­вался тѣмъ, что между князьями шли дальнѣй­шія распри. Съ помощью нѣкоторыхъ князей, которые стремились возвратиться на родину, онъ одолѣлъ другую партію князей, подчи­нивъ ихъ своей власти. Вотъ какими дѣлами занимались въ тяжелое время первыхъ завое­ваній христіане въ чужой странѣ, позволяя .тѣмъ самымъ туркамъ укрѣплять свои силы.

 

ГЛАВА ПЯТАЯ.

Новыя крестовыя ополченія

I.  Воскресшій духъ.

Святой Гробъ Господенъ освобожденъ!.. Эта вѣсть возбудила общій восторгъ въ Европѣ и снова, съ былою силой подняла упавшій духъ народа. Всюду шелъ одинъ восторженный говоръ о подвигахъ и побѣ­дахъ крестоносцевъ. И, какъ было это пе­редъ началомъ перваго крестоваго похода, снова единодушно поднялся весь народъ отъ знатныхъ людей до бѣдняка и нищаго, чтобы идти туда же, къ Святому Гробу.

Тѣ, кто приняли крестъ передъ первымъ по­ходомъ и не пошли, кто бѣжалъ изъ войска, подвергались всеобщему гоненію и презрѣнію.

Вновь явились проповѣдники-монахи сре­ди народа. И теперь тѣ болѣе положитель­ные люди, которыхъ не захватилъ въ об­щій народный водоворотъ энтузіазмъ Клермонтскаго собора, — теперь, говорю, они были впереди другихъ и дѣятельно соби­рались къ походу въ Святую Землю.

Слава старой Франціи воодушевила Ита­лію и Германію. Ополченіе пошло быстры­ми шагами впередъ. Это происходило въ 1101 году. Пилигримовъ собралось къ по­ходу до пятисотъ тысячъ...

Но словно что роковое висѣло надъ но­вымъ ополченіемъ крестоносцевъ. Три ар­міи, которыя сформировали они, потерпѣли пораженія одна за другой. И вотъ какъ было это дѣло по порядку.

II.  Первая армія.

Свыше ста тысячъ собралось пилигримовъ- ломбардцевъ; всѣ горѣли нетерпѣніемъ до­стигнуть Святой Земли, чтобы сразиться съ невѣрными, и неудержимо рвались впе­редъ. Они никого не хотѣли слушать, ни­чего не хотѣли знать; имъ казался такимъ легкимъ тотъ подвигъ, который они при­нимали на себя, а это было потому, что они  понятія не имѣли о тѣхъ трудностяхъ и неурядицахъ, которыя имъ предстояло одо­лѣть на своемъ долгомъ пути. Словомъ, надъ ними вновь повторился тотъ ужасъ, который навлекли на себя передовыя части первыхъ крестоносцевъ.

Что можно было сдѣлать съ ними? Какая сида могла ихъ сдержать? Они шли добро­вольно и ни о какой дисциплинѣ слышать не хотѣли. Страшной ордой прошли они провинціи Болгаріи и Греціи, разрушая и уничтожая на своемъ пути рѣшительно все и внушая этимъ невѣроятный ужасъ на­селенію.

Византійскій императоръ хорошо помнилъ эту страшную силу и придумалъ вѣр­ное средство сдержать этотъ наплывъ ги­бельнаго ополченія: изъ воротъ Констан­тинополя, по его приказанію, были выпу­щены на крестоносцевъ стаи обученныхъ львовъ и леопардовъ. Кое-какъ, всѣми не­правдами переправились, наконецъ, ломбард­цы черезъ Босфоръ и раскинулись лагеремъ подъ стѣнами Никомидіи. Сюда подошли къ нимъ со своими отрядами коннетабли гер­манскаго императора Генриха III Конрадъ, герцогъ Бургонскій, графъ Блуасскій, епи­скопъ Суассонскій во главѣ французовъ.

Подсчитали соединенныя силы крестонос­цевъ, и вышло 260.000 человѣкъ. Общими голосами главнымъ вождемъ былъ избранъ Раймондъ графъ Тулузскій, который въ это время находился въ Константинополѣ.

Крестоносцы пылали жаромъ побѣдъ и захватовъ земель; но именно численность ихъ губительно дѣйствовала на всѣхъ вои­новъ и начальниковъ отдѣльныхъ частей, потому что они воображали себя несмѣт­нымъ, непобѣдимымъ воинствомъ и потому вели дѣла, что называется, спустя рукава.

Идти путемъ Готтфрида никто не хотѣлъ. Ужъ если стяжать себѣ славу, такъ чтобы никто не смѣлъ потомъ упрекать тѣмъ, что они-де по чужимъ тропамъ шли. Вотъ поэтому - то они и избрали себѣ новый путь, трудный, малоизвѣстный, и пошли.

Говорили, что это была вина византійска­го императора: онъ-де подстроилъ такое общее настроеніе, желая одного—какъ мож­но скорѣе отдѣлаться отъ этой буйной арміи.

III.  Тяжелый переходъ.

Пустынныя горы, безлюдныя, обнажен­ныя равнины, глухія долины — вотъ ка­ковъ былъ путь крестоносцевъ.

А турки не дремлютъ. Ловко таятся ихъ развѣдочные сильные отряды по ущельямъ горъ и нѣтъ-нѣтъ да и нападаютъ сзади на крестоносное войско и наносятъ ему тяже­лый уронъ. А тутъ еще начались и голодъ, и жажда.

Ѣстъ было буквально нечего, кромѣ то­щей травы, листьевъ да кореньевъ кустар­никовъ. Подступили, наконецъ, къ городу Констамню, вокругъ котораго посѣвы пше­ницы были; хотѣли хлѣбовъ напечь, а турки подстерегли ихъ, окружили со всѣхъ сторонъ да и подожгли сухую степную тра­ву. Больше тысячи людей сгорѣло и задохлось въ этомъ огненномъ кольцѣ.

А между тѣмъ со всѣхъ сторонъ стека­ются все новыя и новыя силы турокъ: все смѣлѣе и неудержимѣе нападаютъ они на крестоносное войско и тревожатъ его без­престанно; надо сопротивляться, задержи­вать нападенія непріятеля.

Въ назначенный день для сраженія свя­щенники обошли ряды воиновъ, ободряя и утѣшая ихъ. Графъ Раймондъ Тулузскій тоже всѣми силами старался воодушевить усталыхъ, еле живыхъ пилигримовъ; но кончилось все крайне несчастливо.

Отдѣльные отряды сражались порознь, въ одиночку, каждый за свой страхъ, а общаго подъема, взаимопомощи въ бѣдѣ другъ другу и въ поминѣ не было. Ме­жду тѣмъ турки дѣйствовали соединенными силами, всей массой.

Явное дѣло, одинъ отрядъ отступалъ за другимъ и бѣжалъ искать спасенія въ бѣг­ствѣ, охваченный какимъ - то паническимъ ужасомъ. Въ ту же ночь потерпѣлъ полное пораженіе графъ Тулузскій и тоже тайкомъ бѣжалъ изъ лагеря къ Синопу.

Узнали о томъ крестоносцы, и ужасъ овладѣлъ несчастными. Графы, князья, ры­цари тоже повернули назадъ, а за ними слѣдомъ бросились бѣжать разстроенными рядами и простые рядовые латники. Вих­ремъ мчались по ихъ слѣдамъ разъяренные непріятели; ни пещеры, ни лѣсная чаща не спасали никого,—всѣ ложились подъ не­пріятельскимъ оружіемъ. А въ брошенномъ лагерѣ христіанъ происходило что-то ужас­ное. Женщины, дѣвушки, дѣти, юноши въ ужасѣ кричали и стонали, окруженные не­пріятелями. Груды золота, серебра, всевоз­можной утвари и одежды достались мусуль­манамъ въ добычу. Свыше полутораста ты­сячъ крестоносцевъ погибло въ этой битвѣ; женщины, дѣти были уведены въ неволю. Графъ Раймондъ вернулся въ Константино­поль съ незначительнымъ числомъ уцѣлѣвшихъ крестоносцевъ.

IV. Вторая армія.

Между тѣмъ въ Константинополь прибы­ла вторая армія Гильома Неверскаго, тысячъ около пятидесяти человѣкъ. Они тотчасъ же отправились на помощь первой арміи къ городу Анкирѣ, но не нашли ея тамъ и отправились въ Иконію.

Турки преслѣдовали ихъ и частыми на­паденіями ослабляли силы арміи. Они опе­режали армію и на пути заваливали ко­лодцы и ручьи, такъ что несчастные кре­стоносцы цѣлыми отрядами Гибли отъ жа­жды и голода среди непріютныхъ пустынь.

И вотъ такая-то армія,—изголодавшаяся, измученная долгимъ переходомъ, оконча­тельно упавшая духомъ, —встрѣтилась, на­конецъ, съ сарацинами, чтобы дать имъ рѣшительную битву.

Явное дѣло, что исходъ битвы можно было безошибочно предугадать заранѣе.

Турки дружно напали на христіанъ со всѣхъ сторонъ и перебили ихъ; только семьсотъ человѣкъ спаслось отъ гибели въ чащѣ лѣса; съ трудомъ собралъ ихъ графъ Неверскій и рѣшилъ искать защиты за стѣ­нами Антіохіи.

Но дорогой турки снова напали на бѣг­лецовъ и ограбили совершенно, такъ что когда несчастные достигли Антіохіи, на нихъ были только одни жалкіе лохмотья.

V.  Третья армія.

Горькая участь ждала и третью полуто­растатысячную крестоносную армію. Она шла подъ начальствомъ Гильома изъ Пуатье, Гуго Вермандуа, герцога Баварскаго и марк­графини австрійской Иды.

Благополучно дошли они до Иконіи, но тутъ снова начались для нихъ страданія отъ голода и жажды; все-таки въ концѣ-концовъ кое-какъ выбрались оттуда и до­стигли Иракліи, гдѣ еще недавно было раз­бито войско графа Неверскаго. Здѣсь рас­положились крестоносцы подъ мусульман­скимъ городомъ, на берегу рѣки.

Эта армія прибыла въ іюнѣ того же 1101 года въ Константинополь. Армія была многочисленная; въ ней была введена стро­гая дисциплина, и потому императоръ ви­зантійскій принялъ ее крайне любезно. Съ правильно организованнымъ войскомъ шутки плохи; это не то, что всякій сбродъ, не­устроенная толпа первыхъ крестоносцевъ; эту армію не выгонишь попросту изъ сто­лицы. И императоръ любезно и радушно принялъ крестоносныхъ воиновъ и всяче­ски старался угодить имъ. Но крестоносцы всетаки недружелюбно относились къ не­му. Злоба на хитрость и коварство визан­тійцевъ, о которыхъ приходилось слышать въ то время много росказней, все росла да ширилась.

— «Надмененъ императоръ, — говорили въ войскѣ;—ему не жаль насъ: онъ и то говоритъ, что когда крестоносцы дерутся съ турками, ему кажется, будто это дерутся собаки»...

Мало того, ходили упорные слухи, что греки устраиваютъ свои дѣла за - одно съ турками, и что императоръ ведетъ тайные переговоры съ турками о томъ, какъ бы предать имъ всѣхъ крестоносцевъ.

Конечно, между людьми началась паника, волненіе. Ждали на каждомъ шагу тайной измѣны; въ обыкновенномъ человѣкѣ ви­дѣли злоумышленника-заговорщика. Боялись идти сухопутнымъ путемъ, боялись и плыть на корабляхъ моремъ.

Съ этихъ поръ третья армія стала распа­даться. Многіе тайкомъ бѣжали на родину, думая спастись отъ неизбѣжной опасности, а оставшіеся двинулись въ походъ по пути первыхъ двухъ армій съ недовѣріемъ и сильно упавшимъ духомъ.

Дошли до города Анкиры, но какъ толь­ко прослышали о гибели своихъ соотече­ственниковъ, такъ круто повернули на югъ, въ Ираклію.

А турки ужъ слѣдили за ними; турки окружаютъ ихъ тайкомъ со всѣхъ сторонъ кольцомъ, которое стягивается вокругъ христіанскаго войска все туже и туже. До крестоносцевъ доходятъ смутные слухи о томъ, и безотчетный страхъ охватываетъ ихъ; отчаяніе овладѣваетъ всѣми, и по­слѣдніе остатки силъ и мужества оставля­ютъ воиновъ.

Вотъ почему, когда въ половинѣ августа сарацины внезапно преградили крестонос­цамъ дорогу въ Ираклію, послѣдніе даже и подумать не смѣли вступать съ ними въ бой. Дикій ужасъ овладѣлъ ими, и они бросились бѣжать въ разныя стороны.

Сарацины гнали и избивали ихъ, захва­тывали въ плѣнъ. Весь обозъ достался по­бѣдителямъ въ добычу. Архіепископъ Тимо и маркграфиня Ида попались въ плѣнъ; Гу­го умеръ во время своего бѣгства, а Виль­гельмъ Неверскій, Вильгельмъ Аквитанскій, Вельфъ Наварскій съ нѣсколькими лицами изъ своей свиты, израненные, изможденные, въ жалкихъ рубищахъ, достигли Антіо­хіи, гдѣ ихъ съ участіемъ принялъ ры­царь Танкредъ.

Такъ погибло это новое ополченіе запад­ныхъ христіанъ, которое по подъему духа, по единодушію въ началѣ похода было нисколько не меньше воодушевленія перваго крестоваго похода.

 

Возвращеніе рыцаря на родину.

 

Сила христіанъ была огромная, вооду­шевленіе приподнятое, по недоставало силь­наго волей, разумнаго предводителя, души этого предпріятія, недоставало трезваго взгляда на дѣло; наоборотъ, самоувѣрен­ность, надменность и презрѣніе къ врагамъ, 'увѣренность въ несомнѣнной удачѣ вла­дѣли сердцами всѣхъ участниковъ Этого по­хода. Люди шли не какъ на великое дѣло, а какъ на прогулку, не желая представить себѣ даже тѣхъ затрудненій, которыя мо­гутъ встрѣтиться имъ на ихъ пути. Они забыли, что ничто не дается даромъ, а все одолѣвается упорной борьбой и трудомъ. Вспоминали побѣды первыхъ крестонос­цевъ, но забывали, что приходилось выно­сить тѣмъ на своихъ плечахъ, пока изъ трехсотъ тысячъ человѣкъ достигло Іеру­салима 30.000 воиновъ, т. е. одна десятая часть ихъ!

Конечно, не мало вины пало на совѣсть Танкреда и Бальдуина, которые и не по­думали поддержать своихъ единовѣрцевъ во время ихъ труднаго положенія.

Неудача этого похода помимо всего со­здала и еще большія осложненія. Западъ какъ-то сразу охладѣлъ къ крестоноснымъ возстаніямъ; мрачныя мысли о гибели столь­кихъ людей одолѣвали всѣхъ, и много-много времени потребовалось на то, чтобы улеглось это недовѣріе къ дѣлу, чтобы христіанство въ третій разъ такъ же единодушно под­нялось, охваченное одною общею живою идеей освобожденія христіанства изъ-подъ тяжкаго мусульманскаго ига.

 

ГЛАВА ШЕСТАЯ.

Іерусалимское государство.

I.  Границы государства.

Все государство состояло изъ самаго го­рода Іерусалима, двухъ десятковъ незначи­тельныхъ городковъ и многихъ селеній. Укрѣпленія, вродѣ крѣпостей, частью при­надлежали христіанамъ, но частью магоме­танамъ. Но Готтфридъ неустанно заботился о расширеніи новаго государства, хотя и трудно было сдѣлать это; вѣдь и всего-го у него было подъ командой триста рыца­рей, а кругомъ стерегли ихъ цѣлыя пол­чища сарацинъ.

Спасало крестоносцевъ счастливое мнѣніе о нихъ, какъ о непобѣдимомъ войскѣ. Это убѣжденіе сложилось оттого, что ужъ очень храбро показали себя крестоносцы побѣда­ми надъ громадами Кербоги Моссульскаго и взятіемъ Іерусалима.

Теперь надо было привязать пилигримовъ къ землѣ, чтобы упрочить положеніе нова­го государства. И вотъ Готтфридъ объявилъ такой законъ: кто проживетъ одинъ годъ на отдѣленномъ ему участкѣ, тотъ ста­новится владѣтелемъ его на всю жизнь. Но только покидать нельзя надолго свою зе­млю; а кто пропадетъ и въ теченіе цѣлаго года не явится на свою землю, у того право владѣнія его землей отнимается.

Танкредъ понемногу помогалъ расширять границы Іерусалимскаго государства, поко­ривъ Тиверіаду и нѣсколько укрѣпленныхъ крѣпостей въ Галилеѣ. Многіе покоренные эмиры турецкіе уже платили дани и пода­ти іерусалимскому государю, признавая надъ собою его владычество.

Нерѣдко эмиры являлись привѣтствовать Готтфрида, который принималъ ихъ крайне просто, въ палаткѣ, сидя на коврѣ.

II.  Законы.

Однако, пока-что, а во всемъ новомъ государствѣ царилъ сплошной безпорядокъ. Никто ничего знать не хотѣлъ, каждый жилъ по-своему и дѣлалъ то, что ему взду­мается.

 

Эмиры привѣтствуютъ Готтфрида.

 

Глубоко скорбѣлъ объ этомъ Готтфридъ: мечтой его было привести въ порядокъ всѣ дѣла, установить строгій порядокъ, дисциплину въ войскѣ, чтобы всѣмъ жилось спо­койно и хорошо.

Конечно, понятно, почему шли всюду такія неурядицы, въ составъ людей, сопро­вождавшихъ крестоносцевъ, входили лица разныхъ званій, разныхъ профессій; боль­шею частью это были люди безъ опре­дѣленныхъ занятій, искатели приключеній: дома къ работѣ они приспособиться за всю жизнь никакъ не могли, мечтали о легкой наживѣ, съ тѣмъ и въ походъ отпра­вились.

О какомъ же порядкѣ можно было думать съ такими людьми? Когда они добились своего, увидѣли, что здѣсь, въ завоеванной странѣ, богатства неисчислимыя, и жить можно въ полномъ довольствѣ, они, ко­нечно, никого и слушать не хотѣли. Нужна была сила закона, и Готтфридъ исполнилъ, наконецъ, свою мечту.

III.  Новые законы.

Ему одному справиться съ этимъ дѣ­ломъ было не подъ силу. Но въ декабрѣ 1099 года въ Іерусалимъ прибыли Боэмундъ, Бальдуинъ и епископъ Дагобертъ, уполно­моченный папой Урбаномъ II. Пришли они какъ бы поклониться Гробу Господнему: на самомъ дѣлѣ у нихъ былъ задуманъ планъ, чтобы ослабить силу герцога Готтфрида Бульонскаго. Для этого прежде всего они пред­ложили патріарху Іерусалимскому Арнульфу уступить свое мѣсто хитрому, ловкому епи­скопу Дагоберту; послѣдній долженъ былъ постепенно забирать въ свои руки власть отъ Готтфрида; этого желалъ Боэмундъ, а Дагобертъ вполнѣ зависѣлъ отъ него и былъ всѣмъ обязанъ ему.

Готтфридъ собралъ на совѣщаніе всѣхъ князей, и тогда было составлено законопо­ложеніе для новаго Іерусалимскаго государ­ства. Князья опредѣлили, какъ государь долженъ править, судить и наказывать виновныхъ въ дурныхъ дѣлахъ, въ какой мѣрѣ должны подчиняться государю под­данные. Законы эти названы «Іеруса­лимскими Ассизами». Они были составлены собственно для воиновъ, а люди низшаго званія — какъ землепашцы, пастухи, при­слуга—даже людьми не считались; ихъ цѣ­нили только какъ вещи, а лошади, напри­мѣръ, стоили даже вдвое дороже людей.

IV. Тяжелое время.

1100 годъ начался, повидимому, счастливо для крестоносцевъ; но лѣтомъ умеръ Готт­фридъ, въ Іерусалимѣ, и смерть его нару­шила общее спокойствіе и устанавливав­шійся постепенно порядокъ.

Послѣ смерти этого безукоризненнаго ры­царя народъ и воины оцѣнили его дѣйстви­тельно по достоинству.

Готтфридъ былъ удивительно богато ода­ренной натурой, разумный, предпріимчивый полководецъ, отважный воинъ, мудрый пра­витель и добрый, сердечный человѣкъ.

Еще при жизни Готтфрида патріархъ Да­гобертъ не разъ настаивалъ на томъ, что не Готтфриду, а ему слѣдовало бы стать во главѣ Іерусалимскаго королевства, какъ ко­ролевства духовнаго. Послѣ смерти Готт­фрида онъ снова предложилъ избрать его, но рыцари не согласились на это и сейчасъ же увѣдомили брата Готтфрида, Бальдуина, и тотъ выступилъ въ походъ съ двумястами рыцарей и семьюстами оруженосцевъ. Въ ко­роткое время онъ легко разбилъ отдѣльные отряды турокъ въ окрестностяхъ, принудилъ Дагоберта отказаться отъ своихъ правъ и 25 декабря короновался въ Виѳлеемѣ пер­вымъ королемъ Іерусалима.

Бальдуинъ-зналъ, что жить и править въ Іерусалимѣ—это значитъ вести постоянную войну съ магометанами. Силу ихъ надо было сокрушить окончательно, чтобы христіане могли спокойно устроиться въ своемъ городѣ, и его окрестностяхъ.

Танкредъ былъ въ ссорѣ съ Бальдуиномъ, но теперь помирился съ нимъ, тѣмъ болѣе, что самъ онъ былъ отозванъ упра­влять Антіохіей.

Магометане собирались значительными отрядами, и Бальдуинъ часто бывалъ принужденъ водить небольшое войско въ по­ходы противъ нихъ.

Такъ, осадилъ онъ городъ Аскалонъ, опу­стошилъ на много верстъ его окрестности, потомъ двинулся на Хевронъ и проникъ, наконецъ, въ Аравію. Войско было утомлено и разстроено; тогда Бальдуинъ увелъ его на отдыхъ въ Святой городъ. Немного спу­стя, онъ снова выступилъ въ походъ про­тивъ собравшихся аравитянъ и разбилъ ихъ, забравъ при этомъ богатую добычу.

Ему легко удавалось разбивать отдѣльные отряды мусульманъ, несмотря на то, что воиновъ у него было совсѣмъ немного. Хо­рошо еще, что каждую недѣлю подходили къ нимъ небольшія подкрѣпленія изъ за­падныхъ христіанъ,—и Бальдуинъ предла­галъ вступать въ ряды его войскъ, обѣ­щая за ихъ ратную службу третью часть военной добычи и одну улицу въ каждомъ завоеванномъ городѣ въ полную ихъ соб­ственность.

Наконецъ, войско Бальдуина усилилось на­столько значительно, что онъ смѣло осадилъ хорошо укрѣпленный, многолюдный городъ Арсуръ, который открылъ имъ ворота и за пощаду согласился выплачивать дань.

Бальдуинъ отправился дальше, въ Кессарію, и здѣсь началась страшная рѣзня му­сульманъ; громадная добыча досталась крестоносцамъ послѣ этой побѣды.

Мусульмане города Аскалова хотѣли, было, вернуть себѣ городъ Рамлу, но Бальдуинъ спѣшно пошелъ на защиту его. Передъ бо­емъ онъ сказалъ воинамъ между прочимъ:

— Бѣгствомъ никто не спасется: Фран­ція далеко отсюда, а здѣсь, на Востокѣ, побѣжденнымъ убѣжища нѣтъ!..

Этимъ онъ сильно ободрилъ рыцарей и латниковъ. Войско у него состояло изъ трехсотъ конныхъ воиновъ и тысячи пѣ­хотинцевъ, а войско магометанъ было вде­сятеро многочисленнѣе, и, несмотря на это, благодаря рѣдкому подъему духа, по­бѣдителями остались крестоносцы...

III.  Бальдуинъ разбитъ.

Но военное счастье не долго сопутство­вало ему и вдругъ перешло на сторону не­пріятелей. Египетское войско, вышедшее изъ Аскалона и разбитое въ Малой Азіи, незадолго передъ этимъ вернулось въ Пале­стину. Хотѣли сарацины еще разъ помѣ­риться силами съ христіанами.

Услышалъ о томъ Бальдуинъ, понадѣялся на свою удачу, не собралъ всѣхъ своихъ опытныхъ воиновъ и спѣшно выступилъ противъ сарацинъ только съ вновь при­бывшими изъ Европы рыцарями.

Озлобленные сарацины на этотъ разъ дѣйствовали очертя голову, положительно презирая опасность и смерть. Это удесяте­рило ихъ силу, и они разбили короля; самъ Бальдуинъ едва спасся отъ смерти, скрыв­шись въ травѣ. Мусульмане выслѣдили его, но никакъ не могли найти и кончили тѣмъ, что подожгли траву; Бальдуинъ, терпя страшныя мученія, не выдалъ себя и ночью тайкомъ пробрался въ Рамлу.

Потайнымъ ходомъ подъ землей бѣжалъ оттуда Бальдуинъ на другую ночь и про­брался въ Арсуръ.

Быстро собираетъ онъ тамъ небольшой от­рядъ опытныхъ воиновъ, закаленныхъ въ бояхъ, и, какъ Божья гроза, налетаетъ на магометанъ. Нѣсколько отчаянныхъ, невѣ­роятныхъ по усиліямъ и храбрости сты­чекъ,—и магометане снова разсѣяны.

VI.  Боэмундъ въ плѣну.

Въ годъ смерти Готтфрида тяжелая участь постигла и антіохійскаго правителя Боэмунда. Вернулся онъ изъ Іерусалима въ Антіохію и сталъ готовиться въ походъ противъ сильнѣйшаго эмира Сѣверной Си­ріи Ридвана Галебскаго.

Это предпріятіе удалось Боэмунду; онъ на голову разбилъ эмирово войско; но, нѣ­сколько времени спустя, самъ былъ побѣ­жденъ другимъ эмиромъ, Ибнъ-Данигишмендъ Себастскимъ, который даже захватилъ его въ плѣнъ. Это случилось въ 1100 году. Антіохія осталась безъ правителя, и на мѣсто Боэмунда призвали управлять госу­дарствомъ его племянника, Танкреда.

Вы помните, что послѣ пораженія третьей арміи въ Антіохію бѣжали искать защиты Вильгельмъ Неверскій, Вильгельмъ Акви­танскій и Вельфъ Баварскій; еще они яви­лись въ одномъ рубищѣ, ограбленные тур­ками. Явился туда и Раймундъ Тулузскій. Съ этихъ поръ снова возгорѣлась въ Ант­іохіи междоусобная война между начальни­ками, а терпѣли-то отъ этой вражды пи въ чемъ неповинныя христіанскія колоніи.

Раймунда поддерживалъ византійскій им­ператоръ Алексѣй, отчего онъ дѣйствовалъ смѣло и увѣренно; но Танкредъ, продолжая замыслы своего дяди Боэмунда, ни за что не хотѣлъ давать потачки пн грекамъ, ни Раймунду.

Алексѣй просилъ эмира Ибнъ-Данигишменда выдать ему своего опаснаго против­ника, Боэмунда; тогда бы плохо пришлось Антіохіи отъ притязаній византійцевъ; но Танкредъ и приверженцы Боэмунда пред­упредили Алексѣя и выкупили на свободу Боэмунда, который вскорѣ послѣ того вернулся въ Антіохію.

Боэмундъ на междоусобія князей не об­ратилъ вниманія. Ему хотѣлось главнымъ образомъ сломить своего важнаго против­ника Ридвана Галебскаго.

Между Сѣверной Сиріей и Мессопотаміей былъ важный для плановъ христіанъ го­родъ Гарранъ. Его Боэмундъ и задумалъ захватить въ свои руки; тогда бы Ридванъ и сирійцы были отрѣзаны отъ своихъ еди­новѣрцевъ, которые находились внутри Ма­лой Азіи. Но христіане на этотъ разъ сно­ва были разбиты магометанами; многіе князья попались въ плѣнъ, такъ что Бо­эмундъ и Танкредъ вернулись въ Антіохію почти одни.

А турки оживились. Они со всѣхъ сто­ронъ стали тѣснить христіанъ; стали тѣс­нить ихъ и греки, и Раймундъ Тулузскій.

Тогда Боэмундъ понялъ, что онъ одинъ со своими рыцарями и латниками не спра­вится съ силами магометанъ, и спѣшно отплылъ въ Италію собирать новое опол­ченіе.

VII.  Новая армія Боэмунда.

Торжественная встрѣча ждала всюду въ Европѣ Боэмунда. Слава объ его подвигахъ давно уже гремѣла повсюду. И стоило ему только сообщить о своемъ планѣ, какъ на­родъ съ воодушевленіемъ откликнулся на его призывъ. Города, черезъ которые про­ѣзжалъ Боэмундъ, устраивали ему торже­ственныя встрѣчи; толпы народа на ули­цахъ и площадяхъ привѣтствовали его вос­торженными кликами.

А Боэмундъ къ тому же еще разжигалъ общую восторженость своими новыми пла­нами о полномъ завоеваніи Святой Земли и Малой Азіи, о соединеніи церквей, о будущихъ христіанскихъ колоніяхъ въ Зе­млѣ Обѣтованной.

Папа Пасхалисъ II всенародно торже­ственно благословилъ планы Боэмунда и новое крестоносное ополченіе, и отовсюду толпами стали стекаться подъ его знамена рыцари, латники и простой народъ.

Боэмундъ самъ являлся вербовщикомъ воиновъ, его вдохновенный, энергичный при­зывъ къ войнѣ очаровывалъ всѣхъ; гордый, самоувѣренный видъ внушалъ къ нему все­общее полное довѣріе. Обаяніе одного его имени, вѣра въ него заставляли людей ста­новиться въ ряды его войска, которое должно было стать непобѣдимымъ и дать въ будущемъ свободную, удобную жизнь народу.

До 34,000 человѣкъ собралось вокругъ него къ осени 1107 года, и князь Боэмундъ сталъ собираться къ отплытію въ Малую Азію.

VIII.  Планы Боэмунда.

Но Боэмундъ говорилъ одно, а думалъ совершенно иное; рѣзко перемѣнился онъ за послѣднее время и теперь сталъ совер­шенно неузнаваемъ.

Куда исчезли его осторожность, его умѣ­ніе сразу опредѣлять, съ какой стороны ударить на врага, какъ найти вѣрный и нужный путь къ завоеванію.

Если бы всю эту свѣжую силу, вдохно­венно настроенную имъ, всѣхъ этихъ без­отчетно преданныхъ ему воиновъ креста онъ повелъ на подкрѣпленіе Антіохіи за ея надежныя стѣны, —- онъ прочно, не­зыблемо поставилъ бы свое Сирійское госу­дарство, и оно послужило бы вѣрнымъ оплотомъ христіанскаго владычества въ Па­лестинѣ на будущее время.

Нѣтъ, новые и безумные планы охватили всецѣло Боэмунда. Одна непримиримая злоба противъ коварства и дерзости Византіи об­ратила на себя все его вниманіе, всѣ его силы. Онъ рѣшилъ идти во что бы то ни стало прямо на грековъ, одолѣть ихъ и сломить разъ навсегда въ самой основѣ Византійскую имперію.

Что побуждало его къ тому? Родовая не­нависть къ грекамъ или желаніе стать византійскимъ императоромъ? Кто знаетъ. Одно достовѣрно, что это была его крупная и непоправимая ошибка, которая тяжело отразилась на всемъ дальнѣйшемъ владыче­ствѣ христіанъ на Востокѣ и на немъ самомъ.

Въ пылу гнѣва онъ даже не хотѣлъ об­думать общаго положенія дѣлъ,—справится ли онъ одновременно съ двумя непріятелями и, наконецъ, насколько сильна и могуще­ственна Византійская имперія.

IX.  Сила Византіи.—Смерть Боэмунда.

Да, Византія была теперь другая. Она выросла и окрѣпла быстро, такъ что никто даже не могъ и предполагать ея дѣйстви­тельнаго могущества. У императора Алексѣя былъ сильный флотъ и хорошо обученныя войска; у него и его начальниковъ выра­ботался опытъ, которому научили ихъ сами же крестоносцы за время своихъ войнъ съ сарацинами.

Все это почувствовалъ на себѣ Боэмундъ только впослѣдствіи, когда дѣло было на­чато, и начато неудачно.

Войско Боэмунда было разбито и раз­сѣяно греками съ первыхъ же столкнове­ній, и ему пришлось заключить унизитель­ный миръ съ греками, уступивъ имъ мно­гія завоеванныя крестоносцами земли. Даже Антіохія по этому договору послѣ его смерти должна была перейти къ грекамъ.

Войско разошлось: кто вернулся на ро­дину, кто отправился въ Іерусалимъ, кто поступилъ на службу къ византійскому императору. Боэмундъ вернулся въ Италію, чтобы снова собрать войско, но теперь ему это не удалось. Народъ охладѣлъ къ не­давнему своему кумиру. Въ мартѣ 1111 го­да Боэмундъ умеръ.

X.  Бѣдствія.—Смерть Бальдуина.

Бальдуинъ, король Іерусалимскій, между тѣмъ постепенно расширялъ свои владѣнія; ему важны были приморскіе городки, потому что, благодаря имъ, у него могло быть удобное сообщеніе моремъ съ Западомъ, от­куда получалась помощь. Завоевалъ Баль­дуинъ Акру, затѣмъ Вивлъ, Сарепту и Бейрутъ. А когда на помощь прибыли изъ Европы норвежцы,—Бальдуинъ съ ихъ по­мощью взялъ приступомъ Сидонъ.

Христіане торжествовали побѣду надъ магометанскими городами, но внезапное несчастье омрачило ихъ радость: умеръ ры­царь Танкредъ, храбрость, отвага котораго одухотворяли войско. Умеръ подъ стѣнами Триполли и Раймундъ Тулузскій, который велъ осаду этого города.

Такъ одинъ за другимъ уходили въ вѣч­ность старые друзья Готтфрида Бульонскаго, его соратники крестоноснаго опол­ченія.

Іерусалимское королевство за время 1113—1115 г. перенесло не мало горя. Ураганами налетали на окрестности Святого города мусульманскія полчища, разоряли, вытаптывали посѣвы, жгли селенія, заби­рали въ плѣнъ беззащитныхъ жителей. Вслѣдъ за тѣмъ налетѣла саранча, истре­бившая остатки посѣвовъ,—и повсемѣстно наступилъ жестокій голодъ. Кромѣ того на­чались частыя землетрясенія...

Какъ всегда въ такихъ случаяхъ, наро­домъ овладѣлъ паническій ужасъ; люди впали въ отчаяніе и видѣли въ этомъ, предзнаменованіе недалекаго конца міра.

Сирія была спокойна, и Бальдуинъ заду­малъ идти войной на Египетъ. Походъ этотъ кончился блестящей побѣдой, но­самъ Бальдуинъ, къ великой скорби все­го войска, умеръ на возвратномъ пути, процарствовавъ 13 лѣтъ, въ теченіе кото­рыхъ война не прекращалась и шла, не ослабѣвая, изъ года въ годъ.

Въ самомъ началѣ Бальдуинъ своимъ че­столюбіемъ и гордостью возстановилъ про­тивъ себя всѣхъ товарищей; но, ставъ ко­ролемъ, онъ совершенно измѣнился; онъ сталъ необычайно добръ, великодушенъ со своими, щедръ и правдивъ. И не было у Іерусалима болѣе надежнаго защитника, бо­лѣе неусыпнаго охранителя, кромѣ него, потому что Бальдуинъ во всю свою жизнь не хотѣлъ знать отдыха и покоя, покамѣстъ воля Неба не дала ему этого отдыха и по­коя, отнявъ у него жизнь.

 

 

ГЛАВА СЕДЬМАЯ.

Іерусалимскіе короли.

I.  Осада Антіохіи.

Умирая, Бальдуинъ назначилъ быть преем­никомъ своей власти графа Эдесскаго Бальдуина Бургскаго. Многіе рыцари не хотѣли допустить этого, но одинъ изъ приближен­ныхъ къ Бальдуину, графъ Іосцелинъ Куртнейскій, собралъ большее число го­лосовъ за Бальдуина, и послѣдній былъ объявленъ іерусалимскимъ королемъ. Въ награду за это Бальдуинъ II передалъ граф­ство Эдесское Іосцелину.

Но въ то время Антіохія терпѣла много: изъ Сиріи, Персіи, Мессопотаміи поднялась на нее мусульманская сила подъ предво­дительствомъ эмира Эль-Гази. Боэмунда не было, Танкредъ уже умеръ; сынъ Боэмунда былъ несовершеннолѣтенъ, и княжествомъ управлялъ за него Рожеръ Сицилійскій. Быстро шлетъ Рожеръ въ Іерусалимъ гонцовъ просить помощи у короля іеру­салимскаго. Но враги не ждутъ и крѣп­кимъ кольцомъ стягиваются вокругъ Антіо­хіи. Рожеръ видитъ, что дѣло плохо, что времени дальше терять нельзя, и вышелъ въ битву дать отпоръ масульманамъ.

Но битва была неудачна; Рожеръ былъ убитъ, и если бы іерусалимскій король не подоспѣлъ и не нанесъ рѣшительнаго удара мусульманамъ, послѣдніе прочно утверди­лись бы въ антіохійскихъ владѣніяхъ. Теперь снова начались бѣдствія христіанскихъ колоній въ Палестинѣ. Магометане не оставляли своей завѣтной мысли—изгнать, крестоносцевъ изъ Палестины разъ на­всегда и возстановить прежнее свое могуще­ство на Востокѣ. Дѣятельно безпрестанно то тамъ, то тутъ поднимались новыя опол­ченія сарацинъ и нападали на христіанскія владѣнія.

Былого единодушія, былой цѣльности крестоноснаго войска уже не было, да те­перь и интересы его разбились согласно- интересамъ крестоносныхъ князей. А по­слѣдніе спѣшили устроиться прочно во вновь завоеванныхъ областяхъ, и каждый дѣй­ствовалъ противъ магометанъ самъ по се­бѣ, за свой страхъ.

Такъ, послѣ неудачныхъ битвъ графъ Эдесскій Іосцелинъ и приближенные рыцари были взяты въ плѣнъ и заточены въ одну изъ мессопотамскихъ крѣпостей. Явившій­ся на помощь къ нимъ іерусалимскій ко­роль подвергся той же участи. Вѣрные до- сихъ поръ крестоносцамъ армяне помогли, было, имъ: они завладѣли магометанской крѣпостью и освободили Іосцелина; но са­ми зато снова подверглись осадѣ полчищъ маметанъ.

 

Поклоненіе Кресту,

 

Іосцелинъ бѣжалъ ночью тайкомъ и бро­сился по разнымъ христіанскихъ городамъ собирать ополченія, чтобы помочь осажден­нымъ армянамъ. Спѣшитъ онъ къ крѣпости и видитъ, что уже она снова взята маго­метанами, что его войско и армяне вырѣ­заны, а іерусалимскій король переведенъ въ крѣпость Гарранъ въ заточеніе.

II.  Побѣда христіанъ.

Важныя прибрежныя крѣпости Сиріи, Тиръ и Аскалонъ, находились еще во власти магометанъ. А послѣдніе теперь спѣшатъ воспользоваться плѣномъ іерусалимскаго ко­роля и осаждаютъ еще и Яффу. Удастся имъ овладѣть ею, — и они закроютъ хри­стіанамъ доступъ въ Палестину съ моря. А если такъ, то не будетъ у христіанъ подвоза съ моря подкрѣпленій и продоволь­ствія. Раздѣлились они на двѣ арміи и обложили Яффу со стороны моря и суши.

На мѣстѣ короля Бальдуина въ Іеруса­лимѣ оставался замѣстителемъ его графъ Сидонскій Евстафій д’Агренъ.

Онъ спѣшно собралъ трехтысячное вой­ско крестоносцевъ и двинулся къ морю на магометанъ.

Посреди воиновъ несли Крестъ Господенъ и св. копье, которымъ нѣкогда было прободено тѣло Спасителя. Войско было крайне воодушевлено и шло охотно и бод­ро, горя нетерпѣніемъ сразиться съ не­пріятелемъ. А сила и единодушіе войска мно­го значатъ для искуснаго предводителя.

И точно, вся египетская огромная армія была съ одного энергичнаго удара разбита и разсѣяна, и флотъ мусульманскій въ ужасѣ отошелъ отъ береговъ, снявъ осаду.

III.  Новыя силы.

Тиръ и Аскалонъ осаждать было опасно: силъ у христіанъ было слишкомъ мало для такого предпріятія. Но въ это время какъ- разъ, къ счастью, въ самую трудную ми­нуту подходитъ моремъ свѣжая подмога— венеціанскій флотъ подъ командой самого дожа, который спѣшно ведетъ свою армію къ Іерусалиму.

Мало до сихъ поръ участія принимали венеціанцы въ крестовыхъ походахъ; не вѣрили они, что дѣлу завоеванія Святой Земли будетъ удача. Но когда прослышали они о чудесахъ храбрости христіанъ и о паническомъ страхѣ мусульманъ передъ ры­царями Креста,—рѣшили и они попытать счастья во вновь завоеванной странѣ. Не благочестивыя мысли одушевляли ихъ, нѣтъ, а просто расчетъ, надежда извлечь выгоду изъ этого предпріятія.

Прибылъ дожъ въ Іерусалимъ; приняли его тамъ всѣ съ восторгомъ, составили совѣтъ военный и на немъ бросили жребій, какой городъ осаждать раньше—Тиръ иди Аскалонъ, и вышло, что надо прежде все­го приниматься за осаду Тира.

IV.  Взятіе Тира.

До сихъ поръ еще Тиръ былъ велико­лѣпенъ и богатъ. Но зато и защищенъ онъ былъ отъ внѣшнихъ враговъ надежно. Со стороны моря защищали его волны мор­скія да неприступныя скалы; со стороны суши возвышались надежныя тройныя стѣны съ башнями и бойницами; защи­щали ихъ турки и египтяне; но самое ужасное и роковое было то, что между ни­ми царила глубокая вражда.

Дожъ обложилъ городъ со стороны моря; съ другихъ сторонъ размѣстились графъ д’Агренъ, замѣститель Бальдуина, пат­ріархъ іерусалимскій и графъ Трипполійскій Понтій.

Подкатили христіане стѣнобитныя и камнеметныя машины къ стѣнамъ тирскимъ и повели серьезную осаду города изо дня въ день.

День идетъ за днемъ, мѣсяцъ за мѣся­цемъ; подвигаются осадныя работы впередъ, да ужъ очень медленно. А работы осаждаю

Камиеметъ.

щимъ по горло. День и ночь они отдыха себѣ не имѣютъ, работаютъ смѣнами. А между тѣмъ венеціанцы стоятъ себѣ со своими кораблями на морѣ и спокойно дожидаются, что-то будетъ дальше.

Ропщутъ крестоносцы на нихъ, враждебно смотрятъ на ихъ выжидательную политику. И снова готовится вспыхнуть рознь между христіанами, которая гибельно отразится на нихъ же. Не стѣсняясь никого, вслухъ выражаютъ крестоносцы свое неудоволь­ствіе на венеціанцевъ: «Вотъ, мы рабо­таемъ изо дня въ день, а они поглядыва­ютъ только. А вотъ возьмемъ городъ, и они съ нами дѣлить добычу будутъ!»...

Понялъ это и дожъ. Собираетъ онъ свою армію и высаживается съ нею на берега..

Онъ готовъ хоть сейчасъ идти на при­ступъ,—заявляетъ онъ. И это заявленіе, эта рѣшимость сразу воодушевляютъ осталь­ныхъ христіанъ. Осадныя работы возни­каютъ съ новой силой, съ новымъ упор­ствомъ, тѣмъ болѣе, что крестоносцы узна­ютъ случайно, что за стѣнами Тира на­ступилъ голодъ...

Шелъ уже шестой мѣсяцъ осады города, и, наконецъ, объявленъ былъ общій при­ступъ на Тиръ; измученный, полуголодный гарнизонъ не выдержалъ этого натиска и сдался...

Общій восторгъ охватилъ жителей Іеру­салима при извѣстіи объ этой новой побѣдѣ. Всюду служили благодарственныя молебствія, торжественно звонили въ колокола, укра­шали храмы и дома гирляндами цвѣтовъ и пестрыми тканями и прославляли подвиги христіанскихъ воиновъ.

V.  Бальдуинъ II на свободѣ.

Съ горечью въ сердцѣ переживалъ Баль­дуинъ II общую радость въ своемъ заточе­ніи; неизъяснимо тяжело было ему отка­заться отъ участія въ общемъ восторгѣ. И особенно это было ему тяжело послѣ сво­ихъ неудачъ и плѣна. Самолюбіе его жестоко страдало, да и обидно было сидѣть сложа руки, когда всякій лишній человѣкъ въ войскѣ былъ на счету.

Слыша о разладѣ среди мусульманъ, онъ повелъ переговоры о выкупѣ его изъ не­воли. Послѣ долгихъ переговоровъ эмиръ Тимурташъ отпустилъ его на свободу, но взялъ съ него клятвенное обѣщаніе уплатить крупную сумму деньгами и сдать че­тыре крѣпости антіохійскія вблизи Галеба.

Вернулся король Бальдуинъ II въ Іеруса­лимъ и отправился на выручку Антіохіи, которую въ то время опустошали и тѣсни­ли мусульмане. Въ 1125 году въ Антіохію прибылъ сынъ Боэмунда Великаго, юный, восемнадцатилѣтній Боэмундъ, храбрый, гордый, краснорѣчивый человѣкъ. Бальдуинъ тотчасъ передалъ ему Антіохію и за­тѣмъ женилъ его на своей дочери Элизѣ.

V.  Враги христіанъ.

Главными враждебными лицами христіанъ въ то время были калифъ Багдада, эмиръ Моссульскій, эмиръ Алеппскій и Дамасскій.

Каирскій калифъ былъ уже теперь не­страшенъ для христіанъ; онъ владѣлъ толь­ко Аскалономъ на Сирійскомъ побережьи, остальные пункты были отбиты христіа­нами; кромѣ того долгими войнами кали­фатъ былъ ослабленъ, и понятно, что большой угрозы для христіанъ предста­влять уже не могъ. Мелкія племена—курды, туркмены, ассасимы, гашишимы—были раз­сѣяны по Мессопотаміи и Сиріи. Глав­ное, что помогало во многомъ христіанамъ, это—то, что среди мусульманъ раздоры не утихали, а этимъ мусульмане значительно ослабляли свою силу. Между тѣмъ хри­стіане пользовались славой непобѣдимыхъ воиновъ, внушавшихъ невообразимый ужасъ мусульманамъ. И если бы только и они не поддавались личнымъ ссорамъ и распрямъ,— они могли бы въ то время прочно и надол­го утвердить въ Палестинѣ свое могуще­ство.

На сѣверѣ господствовалъ графъ Эдесскій по берегамъ Евфрата; на сѣверѣ Си­ріи утвердилось самое важное латинское княжество, Антіохійское; въ центрѣ, между Ливаномъ и Финикійскимъ моремъ, господ­ствовалъ графъ Трипполійскій, а на югѣ лежало королевство Іерусалимское, которое доходило до города Аскалона и до пустыни, отдѣлявшей Сирію отъ Египта; подъ вла­стью этого королевства находились всѣ христіане, разсѣянные по Востоку. Ихъ, конечно, было бы недостаточно для защи­ты христіанскихъ владѣній отъ мусуль­манъ, но къ нимъ безпрестанно приходи­ли новыя и новыя подкрѣпленія изъ За­падной Европы, которая слѣдила за успѣ­хами на Востокѣ своихъ дѣтей, цѣною крови и страданій добывавшихъ ей Свя­тую Землю.

VI.  Рыцарскіе духовные ордена.—«Іоанниты».

Христіане господствовали въ Святой Зе­млѣ, и это теперь ясно чувствовалось всѣ­ми. Народонаселеніе увеличивалось; губи­тельныя по громадной численности войны затихали; раззоренные города обстраивались и процвѣтали; плоскія равнины подверга­лись тщательной обработкѣ. Кромѣ того, дѣла внутри новаго государства устраива­лись прочно; Бальдуинъ II энергично забо­тился о каждой потребности государства и народа. Большую помощь оказывали ему въ этомъ дѣлѣ духовные рыцарскіе ордена «Іоаннитовъ» и «Тампліеровъ».

Еще въ 1070 году одинъ богатый чело­вѣкъ, Маурусъ, основалъ въ Іерусалимѣ ду­ховное общество; потомъ члены его осно­вали монастыри мужской и женскій, а также больницу для бѣдныхъ больныхъ пилигримовъ.

 

Тампліеры Въ походномъ одѣяніи.    Въ домашнемъ одѣяніи.

 

 

Монахъ ордена Іоаннитовъ.

 

У госпиталя были свой домъ и часовня: во имя св. Іоанна Милостиваго. Въ 1099 г. это учрежденіе своимъ самоотверженіемъ, своей помощью больнымъ и бѣднымъ за­служило глубокое уваженіе Готтфрида, Бальдуина и папы. Вскорѣ въ общество стали поступать богатѣйшіе вклады, и общество быстро росло. Оно учредило въ Европѣ въ разныхъ мѣстахъ свои отдѣленія, которыя убѣждали многихъ людей идти служить несчастнымъ больнымъ въ Палестинѣ.

Въ 1118 году рыцарь Дюпюи сталъ во главѣ этого ордена «Іоаннитовъ» или «госпиталитовъ»; онъ устроилъ изъ членовъ ордена замкнутую монашескую общину, ко­торая раздѣлялась на три класса: сража­ющіеся, духовные братья и служащіе братья. Отличительнымъ внѣшнимъ знакомъ Іоанни­товъ была черная мантія съ бѣлымъ кре­стомъ.

VIII.  Орденъ Тампліеровъ.

Въ 1118 году два рыцаря, Гуго Пайенскій и Готтфридъ Сентъ-Омерскій, задумали основать религіозный военный союзъ ры­царей - крестоносцевъ для защиты пи­лигримовъ и беззащитныхъ мѣстныхъ хри­стіанъ отъ грабителей и разбойниковъ, а также для оказыванія помощи бѣднымъ и несчастнымъ въ это тяжелое и тревожное время. Къ нимъ примкнули еще семь рыцарей-французовъ, и новый рыцарскій рели­гіозный орденъ былъ основанъ.

Для участниковъ этого ордена были обя­зательны обѣты бѣдности, послушанія, кро­тости, безбрачія и борьбы за пилигримовъ и Святую Землю.

Средствами поддерживалъ ихъ Бальдуинъ, а помѣщеніе имъ онъ назначилъ во дворцѣ, на томъ мѣстѣ, гдѣ нѣкогда воз­вышался храмъ Соломона. По мѣсту жи­тельства рыцари получили наименованіе Тампліеровъ (milites templi—войско хра­ма), или храмовниковъ.

Прошло лѣтъ десять, но общество ры­царей не увеличивалось; тогда нѣсколько рыцарей отправились во Францію, чтобы огласить уставъ своего ордена и поднять новыя вооруженія для укрѣпленія Востока.

Во Франціи мысль этого ордена встрѣти­ли сочувственно; тогда Гуго Пайенскій объѣхалъ всю Францію, Англію и Италію; всюду и богатые, знатные люди, и бѣдняки или спѣшили вступить въ число орденовъ, или ввѣряли ордену богатыя помѣстья и цѣнные вклады. Въ 1129 г. рыцари ордена Тампліеровъ вернулись въ Палестину съ бо­гатѣйшими дарами, съ великолѣпнымъ от­рядомъ рыцарей и латниковъ.

Съ тѣхъ поръ орденъ состоялъ изъ ис­пытанныхъ, благороднѣйшихъ рыцарей. Внѣшнимъ отличительнымъ знакомъ Там­пліера была бѣлая мантія съ краснымъ кре­стомъ.

Глава ордена, магистръ Тампліеровъ, за­нялъ высокое положеніе среди высшаго класса Іерусалимскаго королевства.

Оба ордена Іоаннитовъ и Тампліеровъ яви­лись для Іерусалимскаго государства надеж­ною живою крѣпостью. Силы ихъ увели­чивались непрерывно, значеніе ихъ все возрастало. Они оказывали не только мате­ріальную помощь, но способствовали раз­витію нравственности, укрѣпленію вѣры среди людей, пользовавшихся ихъ услу­гами.

VII.  Преемникъ Бальдуина II.

Въ 1131 году Бальдуинъ II скончался. У него не было сыновей, а дочерей своихъ онъ выдалъ замужъ за князей отдѣльныхъ государствъ крестоносцевъ. Онъ думалъ этимъ тѣснѣе и дружнѣе соединить отдѣль­ныя государства, чтобы сдѣлать изъ нихъ сильное, единодушное воинство для отпора сарацинамъ.

Старшую свою дочь, Мелизенду, онъ вы­далъ замужъ за графа Фулько II Анжуй­скаго, который прибылъ въ Палестину при­нять участіе въ борьбѣ крестоносцевъ съ магометанами.

Графъ Фулько пользовался общимъ ува­женіемъ, какъ храбрый и благочестивый рыцарь; въ теченіе года онъ содержалъ на свои средства сотню латниковъ и этимъ неоднократно оказывалъ значительную по­мощь христіанамъ.

Умирая, Бальдуинъ II оставилъ Іерусалимское королевство ему и своей дочери. Фулько было за сорокъ лѣтъ, когда онъ вступилъ на престолъ. Но, несмотря на свою храбрость, онъ на дѣлѣ оказался не­искуснымъ правителемъ.

Въ началѣ царствованія онъ былъ за­нятъ приведеніемъ въ порядокъ дѣлъ въ Антіохіи. Сынъ Боэмунда I, Боэмундъ II погибъ въ битвѣ съ Іосцелиномъ Куртнейскимъ, графомъ Эдесскимъ; въ Антіохіи начались смуты и раздоры. Вдова Боэмун­да II, Элиза, задумала овладѣть правлені­емъ, и Фулько пришлось идти и сми­рить ее.

Антіохія сиротствовала, не имѣя прави­теля, и Фулько вызвалъ графа Раймунда Пуату, сына Вильгельма Аквитанскаго. И когда онъ явился въ Антіохію, Фулько вы­далъ замужъ за него дочь Боэмунда II, Кон­станцу, и Раймундъ Пуату сталъ неограни­ченнымъ правителемъ Антіохіи.

Но въ это время у него у самого, въ Іерусалимскомъ королевствѣ, возникли вол­ненія среди князей, и онъ поспѣшилъ къ себѣ для возстановленія порядка.

 

 

Нападеніе князя Ценги на Фулько

Еще около 1130 года, намѣстникъ Галеба Моссульскаго князя Имадеддина Ценги прошелъ опустошительнымъ походомъ Антіо­хійскую область и разграбилъ богатую Лаодикею. Въ 1137 году самъ Имадеддинъ Ценги двинулся на западъ и обложилъ Трипполійскій замокъ Баринъ.

Фулько спѣшно пошелъ на помошь, но дорогой Ценги напалъ на него въ глухой гористой мѣстности и разбилъ его войско.

Съ небольшимъ отрядомъ Фулько про­брался въ Баринъ и заперся въ немъ, но Ценги шелъ неотступно слѣдомъ за нимъ.

VIII.  На выручку Фулько.

Вѣсть о несчастьи съ Фулько, сразу под­няла въ Іерусалимѣ, Эдессѣ и Антіохіи цѣ­лый рядъ ополченій. И это единодушіе сму­тило Ценги. Онъ предложилъ Фулько уда­литься со всѣми людьми изъ крѣпости и позволилъ даже разрушить стѣны ея.

Всѣ небольшія сирійскія государства не въ силахъ были сражаться съ княземъ Моссульскимъ. Надо было сначала тѣснѣе со­единиться между собою. Іерусалимъ и Ан­тіохія стояли противъ Ценги рука-объ-руку. Къ нимъ присоединился и визирь Анаръ мусульманскаго Дамаска, ища помощи у христіанъ отъ притязаній Ценги.

Этотъ союзъ устрашилъ Ценги, и онъ отошелъ къ сѣверу. И за все время, пока живы были эти три человѣка — Фулько, Раймундъ и Анаръ,—Ценги не совершилъ никакихъ завоеваній въ Сиріи.

Поэтому средина III вѣка была спокой­нымъ временемъ для крестоносцевъ. Гра­ницы ихъ завоеваній были надежно укрѣп­лены крѣпостями; поля были воздѣланы и давали богатѣйшіе урожаи. Торговля стала развиваться широко, и бѣдствовавшіе еще недавно рыцари стали позволять себѣ даже роскошь.

Въ правленіе Фулько былъ составленъ болѣе обширный сводъ законовъ Іерусалим­скаго королевства.

IX.  Опасные враги.

Во время царствованія Фулько кресто­носнымъ государствамъ грозила большая опасность—не только со стороны Ценги, но и со стороны страшнаго противника, визан­тійскаго императора Іоанна, сына Алексѣя.

Въ послѣдніе годы Алексѣй оставилъ вой­ны съ крестоносцами и обратился противъ ма­лоазіатскихъ сельджуковъ. Это дѣло продол­жалъ и его сынъ, Іоаннъ. Одновременно велъ онъ удачныя войны съ печенѣгами, венграми, сербами. Императоръ былъ спра­ведливъ, отваженъ; войско было устроено хорошо.

Да на грѣхъ завели антіохійцы мелоч­ныя ссоры съ греками. Императоръ Іоаннъ отправился въ Сирію и осадилъ Антіохію; Фулько былъ какъ-разъ осажденъ въ Баринѣ и потому не могъ придти на помощь. Раймундъ сдался и призналъ себя вассаломъ Іоанна. Іоаннъ занялъ, было, Антіохію, но возстаніе народа противъ него заставило его удалиться.

Однако, онъ всетаки не давалъ антіохій­цамъ покою, и только смерть его въ 1143 году успокоила эту распрю.

Въ томъ же году умеръ и Фулько. Поло­женіе крестоносцевъ на Востокѣ было въ общемъ тяжелое. Ихъ часто тѣснили враги и сельджуки и свои, христіане.

Безпрестанно воюя, Фулько не могъ вполнѣ хорошо устроить внутреннія дѣла; хуже всего было то, что послѣ смерти его остались два малолѣтнихъ сына—Бальдуинъ 18 лѣтъ и Амальрихъ 7 лѣтъ.

Бальдуинъ II, умирая, оставилъ Фулько Іерусалимское королевство могущественнымъ, внушающимъ страхъ мусульманамъ. Но послѣ Фулько дѣла были сильно рас­шатаны, и мусульмане имѣли уже нѣсколь­ко случаевъ убѣдиться въ упадкѣ духа крестоносцевъ.

 

 Юный король.

 

До совершеннолѣтія Бальдуина III пра­вительницей королевства была объявлена мать его, Мелизенда.

Юный король вскорѣ предпринялъ походъ на богатую столицу Басору, къ югу отъ Дамаска. Когда услышалъ о томъ эмиръ Басоры,—онъ самъ явился къ королю и предложилъ предать ему столицу. Страшно было довѣриться этому человѣку, но пыл­кое желаніе видѣть богатую страну и городъ, о которыхъ много говору ходило, легкость побѣды и увѣренность въ томъ, что маго­метане по прежнему страшатся одного вида крестоносцевъ, — заставило рыцарей при­нять предложеніе эмира Басоры. Тронулись въ путь, но вскорѣ непріятельское войско заградило имъ дорогу. Отстранили его хри­стіане, но и сами потерпѣли при этомъ. Дальше путь лежалъ по пустынной, безъ всякой растительности равнинѣ, подъ жгу­чими лучами солнца. Жажда томила кресто­носцевъ, а тутъ еще безпрестанно неожи­данно нападаютъ на нихъ летучіе отряды магометанъ и тревожатъ ихъ.

Одно и поддерживаетъ ихъ, это мысль о богатомъ, великолѣпномъ городѣ, который достанется имъ только путемъ труднаго пе­рехода, зато безъ всякаго кровопролитія...

Но не тутъ-то было. Подходя уже къ го­роду, они встрѣтили посольство отъ жены эмира. Она вооружила сильный гарнизонъ и объявила крестоносцамъ, что сама бу­детъ защищать городъ. Но мало этого, она идетъ на нихъ сейчасъ, и будетъ пре­слѣдовать ихъ, пока не истребитъ все войско до единаго человѣка.

Рыцари, латники поражены ужасомъ; они умоляютъ своего юнаго короля скакать на­задъ, спасаться отъ опасности; пусть бро­ситъ онъ войско и спасетъ только себя и святой Крестъ. Но юный король наотрѣзъ отказался отъ этого предложенія. Что бы ни было, а онъ останется съ войскомъ и умретъ или спасется съ нимъ,—это его по­слѣдняя воля.

Тяжелое было это отступленіе. Мусуль­мане подожгли степь, по которой должны были проходить крестоносцы, осыпали ихъ тучами стрѣлъ, но воины шли молча, со­средоточенно, безъ ропота, подбирая по пути раненыхъ и убитыхъ...

Съ восторгомъ встрѣтили въ Іерусалимѣ короля и его войско, которыхъ уже дав­но считали погибшими...

Между тѣмъ страшная, тяжелая гроза надвигалась на христіанъ.

XIII.  Гроза.—Гибель Эдессы.

Неутомимый воинъ, князь Моссульскій Денги задумалъ нанести рѣшительный ударъ христіанамъ.

Могущество его было велико,—отъ Моссула до Дамаска земли и жители находи­лись подъ его властью.

Въ это время въ Эдессѣ умеръ прави­тель ея, старикъ Іосцелинъ, и со смертью его христіанскія владѣнія въ Мессопотаміи потеряли главнаго своего защитника.

Ужъ давно мечталъ Ценги о покореніи Эдессы и теперь внезапно подступилъ подъ ея стѣны.

Слабовольный, изнѣженный юноша Іосце­линъ, сынъ старика Іосцелина, былъ въ отлучкѣ со своими латниками и не думалъ о защитѣ своего графства; на защиту города вышли всѣ жители его,—крестьяне, духовенство, монахи, женщины, дѣти.

Ценги между тѣмъ привлекъ къ себѣ въ свое войско курдовъ, арабовъ и турк­меновъ и повезъ правильную осаду; стѣ­ны дрожали отъ стѣнобитныхъ машинъ, подъ башнями дѣлали подкопы. Послѣ по­чти мѣсячной осады Ценги взялъ Эдессу и избилъ почти всѣхъ жителей, которые отчаянно защищались, все дожидаясь по­мощи отъ своего правителя Іосцелина; оставшихся въ живыхъ Ценги продалъ въ рабство.

Мусульманскій міръ оживился, было, но вскорѣ послѣ того Ценги былъ убитъ сво­ими же рабами за непомѣрную жесто­кость.

Прошло нѣсколько времени, и Іосцелинъ пошелъ на Эдессу взять ее себѣ обратно. Жители-христіане помогли ему ночью про­браться въ крѣпость, и онъ снова овла­дѣлъ ею.

Но внезапно узналъ Іосцелинъ, что сынъ Денги, Нуррединъ уже собирается на него; спѣшно шлетъ онъ пословъ къ христі­анскимъ князьямъ, умоляя о помощи ему... Никто, однако, и не подумалъ явиться къ нему, а между тѣмъ Нуррединъ уже обло­жилъ Эдессу.

Видятъ христіане, что защищаться они долго не могутъ и что надо спасаться бѣг­ствомъ. Ночью тайкомъ вышли они изъ во­ротъ, но мусульмане услышали ихъ, на­пали на нихъ и гнали передъ собой, избивая ихъ немилосердно. Не больше тысячи лю­дей спаслось въ крѣпости Самосаты.

егяіа

ГЛАВА ВОСЬМАЯ.

Второй КРЕСТОВЫЙ походъ.

I.  Наканунѣ „Возрожденія".

Уже сорокъ пять лѣтъ прошло со времени освобожденія Іерусалима; много воды утекло за эти годы, много народу умерло, много подросло новаго, а общее настроеніе и взгляды на крестовые походы мало измѣ­нились.

Измѣнились они вотъ въ темъ.

Въ 1095 году, при папѣ Урбанѣ II, Рим­ская Церковь занимала высокое положеніе, такъ какъ государственныя власти были побѣждены властью духовной. Этому спо­собствовали проявляемыя со стороны духо­венства энергія, сила воли, дальновидность и непреклонное стремленіе во что бы то ни стало добиться своей дѣли—овладѣть всѣмъ христіанскимъ міромъ.

Но прошло почти полвѣка, и все круто измѣнилось. Въ папы избирались за это время люди слабовольные, недальновидные; вслѣдствіе разныхъ интригъ они смѣнялись часто, и въ концѣ-концовъ это значительно поколебало достоинство папы. Отдѣльныя же государства между тѣмъ крѣпли, развива­лись, и каждое настоятельно стремилось со­здать свое положеніе на крѣпкомъ фундаментѣ.

Со времени перваго похода жизнь наро­довъ приняла новое направленіе. Въ XI вѣ­кѣ преобладали мистическіе и аскетическіе взгляды, т.-е. люди вѣрили въ одно, что земная жизнь есть только средство достичь загробной жизни, поэтому страданія, лише­нія въ этой жизни и проповѣдывались ду­ховенствомъ ради будущей жизни; изнурять себя, мучить себя считалось единственно только угоднымъ Богу...

Послѣ завоеванія Іерусалима взгляды эти рѣзко измѣнились; христіане Запада озна­комились съ развитіемъ грековъ, съ могу­ществомъ Востока, и это все произвело въ нихъ крутой переворотъ. Люди какъ бы очнулись отъ сна; они увидѣли, что въ то время, какъ они всячески изнуряли себя и пренебрегали жизнью и ея радостями, — другіе народы безнаказанно жили полной жизнью, беря отъ нея всѣ радости; и имъ захотѣлось жить, захотѣлось воспользоваться дарами жизни. И тогда началось возрожденіе заглохшей, было, жизни; раздались весе­лыя пѣсни, музыка; короли и рыцари на­слаждались пиршествами, празднествами, турнирами. До той поры умъ человѣка былъ направленъ на изученіе богословскихъ вопросовъ; все старались пріурочить къ ре­лигіи, которая одна давала отвѣты на за­просы жизни. Но теперь человѣческому уму дана была свобода мыслить, и это не счита­лось грѣхомъ. Изученіе философіи, законо­дательствъ прежнихъ временъ, развитіе наукъ захватили своимъ водоворотомъ умнѣйшихъ, вдумчивыхъ людей того вре­мени.

Но духовная, религіозная мысль, которая владѣла умами полвѣка назадъ, не потухла нисколько. Она стала только болѣе обду­манной и избрала себѣ иной путь для до­стиженія цѣли.

Руководительство папы духомъ народа уступило мѣсто черному духовенству—мона­шеству, такъ какъ въ тѣ времена развитіе наукъ сосредоточивалось среди монаховъ: за монастырской стѣной свободнѣе было за­ниматься отвлеченными предметами въ ти­шинѣ и уединеніи.

II.  Св. Бернардъ Клервосскій.

Св. Бернардъ происходилъ изъ богатаго, знатнаго рода. Рано поступилъ онъ въ мо­настырь Ситіо, но оттуда вскорѣ былъ пе­реведенъ въ монастырь Клерво аббатомъ. Св. Бернардъ отрицалъ господство духо­венства надъ народомъ, управленіе поддан­ными и воинами силой и угрозами; онъ хо­тѣлъ дѣйствовать не силой, но словомъ убѣжденія. И, благодаря своему оратор­скому дару, ему удавалось силою слова пе­реламывать взгляды и убѣжденія людей, которые соглашались бросить все и принять монашество съ цѣлью служить народу, по­могая ему въ нуждѣ и образовывая его.

Много занимался св. Бернардъ вначалѣ и съ большой выдержкой образовалъ свой умъ. Онъ обладалъ увлекательнымъ красно­

рѣчіемъ и въ свое время въ спорахъ почти всегда побѣждалъ самыхъ сильныхъ противниковъ.

Церковь имѣла въ немъ наиболѣе силь­наго защитника. Говорятъ, что когда онъ начиналъ свою проповѣдь среди народа, прямо на площади, то сначала его стара­лись заставить замолчать, смѣялись надъ нимъ. Но мало-по-малу сильная, живая, вдохновенная рѣчь его охватывала всю толпу, и многіе склонялись на его убѣжде­нія, отказывались отъ прежней своей жиз­ни и шли за нимъ, какъ за своимъ учи­телемъ.

III.  Тревога на Западѣ.

Депутація сирійскихъ паломниковъ при­была въ Европу и принесла съ собою пе­чальныя вѣсти. И снова взволновались за­падные христіане, какъ только прослышали о тяжеломъ положеніи Іерусалимскаго коро­левства и о паденіи Эдессы и всего Месо­потамскаго Графства.

Въ это время въ Англіи и Германіи шли междоусобныя войны, и вниманіе обѣихъ странъ было больше сосредоточено въ центрѣ государствъ. Зато Франція въ то время была спокойна. Король Людовикъ VII облекъ без­граничнымъ довѣріемъ умнаго, образован­наго и даровитаго приближеннаго, аббата Сугерія, который внесъ порядокъ во внут­реннее управленіе страной и поднялъ на­родное благосостояніе.

 

Бернардъ Клервосскій благословляетъ Людовика VII.

 

Очень естественно, что французы от­кликнулись охотнѣе всѣхъ на призывъ да­лекихъ братьевъ-крестоносцевъ, имѣя возможность глубже вникнуть въ ихъ тяжелое положеніе, а самое главное потому, что въ Палестинѣ крестоносныя королевства стали за послѣднее время преимущественно французскими колоніями; отъ этого понят­но, что западныхъ французовъ естественно влекло идти на помощь къ своимъ. Къ этому дѣятельно побуждалъ народъ и самъ молодой король Людовикъ VII.

IV.  Рѣшеніе короля.

Людовикъ VII въ то время былъ въ ссорѣ съ папой Евгеніемъ III. И вдругъ онъ случайно узнаетъ, что ссоритъ ихъ не кто иной, какъ его вассалъ, графъ Шампаньскій Теобальдъ. Не разобравъ даже дѣла, король вышелъ изъ себя и напалъ на владѣнія своего вассала. Онъ опустошилъ всю Шампань, избивая на своемъ пути без­защитныхъ жителей, а спасшихся въ церк­ви тысячу слишкомъ человѣкъ сжегъ вмѣ­стѣ съ церковью.

Ужасъ охватилъ всю Францію послѣ та­кого поступка короля. Св. Бернардъ отва­жился написать королю суровый упрекъ по поводу его преступленій.

Первый пылъ прошелъ, король одумался, и совѣсть стала мучить его, не давая по­коя. Въ это-то время у него и возникла мысль предпринять крестовый походъ, что­бы сложить съ себя тягость своего пре­ступленія. Къ тому же, его младшій братъ, Филиппъ, принялъ на себя обѣтъ идти въ Святую Землю, но умеръ, не исполнивъ обѣта, и Людовикъ считалъ себя обязан­нымъ исполнить этотъ обѣтъ за брата.

Въ 1145 году Людовикъ на Рождествѣ созвалъ своихъ вассаловъ и духовныхъ лицъ въ Буржѣ, спрашивая совѣта от­носительно крестоваго похода. Мнѣнія были разныя. Людовикъ рвался въ походъ; умный, дальновидный аббатъ Сугерій совѣтовалъ раньше обдумать все дѣло и, главное, не торопиться. Св. Бернардъ Клервосскій ска­залъ, что онъ не беретъ на себя отвѣт­ственности совѣтовать крестовый походъ, и предложилъ обратиться за благословеніемъ къ папѣ Евгенію III.

Папа зналъ о трудномъ положеніи фран­цузовъ на Востокѣ и охотно далъ согласіе на крестовый походъ, проповѣдовать ко­торый поручилъ Бернарду Клервосскому; самъ отправилъ воззваніе къ француз­скому народу, гдѣ заклиналъ его идти на защиту Гроба Господня, обѣщая, что при­нявшій крестъ получитъ отпущеніе грѣховъ не только самъ, но и вся семья его, и что ему будетъ дана свобода отъ налоговъ и проч.

Въ слѣдующемъ году на Пасху снова былъ назначенъ съѣздъ для окончательнаго рѣшенія въ Бургундіи, въ г. Безелѣ. На­роду съѣхалось и сошлось великое множе­ство. На открытомъ лугу была выстроена особая эстрада, на которую поднялись Бер­нардъ и король. На груди короля былъ уже крестъ. Св. Бернардъ сообщилъ со­бравшемуся народу посланіе папы и самъ началъ рѣчь о необходимости крестоваго похода.

— Горе, горе тому, кто не обагритъ меча своего кровью въ защиту Христа!... — вос­кликнулъ онъ въ концѣ своей рѣчи, и го­лосъ его былъ покрытъ гуломъ голосовъ:

— Богу это угодно!.. Богъ того хочетъ!..

Толпа тѣснилась къ эстрадѣ, и св. Бер­нардъ едва успѣвалъ раздавать кресты буду­щимъ воинамъ. Повторялось почти то, что было нѣкогда въ Клермонѣ, послѣ рѣчи папы Урбана II.

Послѣ этого св. Бернардъ объѣздилъ всю Францію, и всюду по его вдохновенному слову люди оставляли дома и имущества и слѣдовали за нимъ. „Замки и города стоятъ пустыми",—писалъ св. Бернардъ папѣ въ письмѣ о результатѣ своей проповѣди. И не только мужчины, но и женщины стреми­лись въ походъ, и многія изъ нихъ были изъ знатныхъ, богатыхъ фамилій.

IV.  Мятежъ на Рейнѣ.

Воодушевленіе крестоносцевъ перешло и на рейнскія земли; но тутъ оно обратилось въ гнусное преслѣдованіе и избіеніе вообще много пострадавшаго за свою жизнь еврей-

скаго народа. Архіепископъ Майнцскій умо­лялъ св. Бернарда пріѣхать къ нимъ, усми­рить мятежъ. И только проповѣди Бернарда и самый видъ его могли сразу подавить мятежъ. Этотъ успѣхъ далъ мысль Бернарду привлечь къ участію въ крестовыхъ похо­дахъ и нѣмцевъ.

И дѣйствительно, св. Бернарду удалось добиться согласія на то отъ короля Кон­рада III, хотя и съ большимъ трудомъ. Ко­роль долго отказывался отъ своего участія, ссылаясь на возникшія недавно въ Герман­ской имперіи смуты, которыя надо было немедленно разобрать и подавить.

Но на сеймѣ въ городѣ Шпейерѣ онъ тоже не могъ устоять передъ силой красно­рѣчія Бернарда Клервосскаго. Во время тор­жественнаго богослуженія св. Бернардъ вне­запно прервалъ службу и началъ трогатель­ную, возбужденную рѣчь о крестовыхъ по­ходахъ. Онъ живо изобразилъ картину страшнаго суда; онъ изобразилъ фигуру Христа, несущаго крестъ за грѣхи чело­вѣка, и тутъ же обрушился горькими упреками на Конрада III, обвиняя его въ неблагодарности, въ холодности къ слову Спасителя, для Котораго онъ не хочетъ сдѣлать даже малѣйшаго.

Этимъ онъ тронулъ Конрада и всѣхъ присутствовавшихъ владѣтельныхъ князей.

V.  Дальнѣйшая проповѣдь.

Все устраивалось такъ, какъ св. Бернардъ и не ожидалъ на самомъ дѣлѣ. Но теперь онъ не хотѣлъ уже удовольствоваться только этимъ и рѣшилъ побудить къ кре­стовому походу еще большее число людей. Онъ посѣтилъ всѣ города на Рейнѣ, вездѣ поднимая народъ на святое дѣло; затѣмъ однимъ своимъ «посланіемъ» онъ поднялъ воодушевленіе въ Баваріи, въ Богеміи и Моравіи.

Совершалось нѣчто громадное, выходило то, чего никто и въ виду не имѣлъ. По­чти все Западное христіанство поднималось противъ восточныхъ народовъ. Аббатъ Клервосскій творилъ прямо-таки чудеса: передъ словомъ и взоромъ его сердца смирялись и подчинялись его волѣ, какъ по волшеб­ству.

Около Конрада III собралось свыше 70.000 ополченцевъ, и подобное же войско поднялось вмѣстѣ съ Людовикомъ VII. Папа Евгеній III прислалъ отъ себя особа­го посла крестоваго похода, кардинала-епископа Дитвина, къ королю Конраду III, а къ Людовику—кардинала-пресвитера Гвидо.

Папа мечталъ о крестовомъ походѣ, какъ о средствѣ къ соединенію Западной Цер­кви съ Восточной.

 

 

ѴІІ. Тяжелыя предчувствія.

 

Аббатъ Клервосскій дѣйствовалъ, конечно, отъ чистаго сердца, поднимая крестоносцевъ. Но въ слѣпомъ увлеченіи идеей онъ впалъ въ ошибку. Участіе въ крестовомъ походѣ нѣмцевъ должно было повредить француз­скому ополченію. Конрадъ былъ нераспорядителенъ и слабъ, у него изъ года въ годъ шли внутреннія междоусобныя войны, ко­торыхъ онъ не могъ потушить окончатель­но, потому что надменные вассалы его ясно чувствовали слабую руку Конрада и не ду­мали въ полной мѣрѣ подчиниться ему.

Затѣмъ, нѣмецкія войска только отчасти состояли изъ образцоваго рыцарства; но большая часть ихъ была набрана изъ вся­каго сброда.

Кромѣ всего этого, французы дружили съ итальянскими норманнами, которые были въ вѣковой ссорѣ съ греками. А нѣмцы дру­жили съ императоромъ византійскимъ Мануиломъ, женатымъ на родственницѣ импе­ратора Конрада. Все это грозило въ даль­нѣйшемъ не малыми ссорами и пререка­ніями, и многіе дальновидные люди видѣли это отлично. И такъ оно и вышло въ концѣ-концовъ.

VIII.  Въ походъ!..

Французское ополченіе собиралось въ Ме­цѣ, нѣмецкое—въ Регенсбургѣ. Задолго до срока всѣ дороги въ этихъ городахъ были буквально запружены народомъ. Сборъ вои­новъ и передвиженіе ихъ совершались въ полномъ порядкѣ на много искуснѣе и осмотрительнѣе, чѣмъ прежде.

Но пока что, а денежныя средства были скудны. Добровольныхъ пожертвованій бы­ло далеко не достаточно. Людовикъ VII при­бѣгнулъ къ займамъ, къ налогамъ. Ремес­ленники, земледѣльцы—всѣ были обложены новыми поборами, и это возбудило во всѣхъ глубокій ропотъ, потому что жить трудя­щемуся люду было и такъ тяжело. Больше всѣхъ во второмъ крестовомъ походѣ по­платились духовенство и евреи.

Когда настало время выступать въ по­ходъ, Людовикъ VII отправился въ Сенъ- Дени получить орифламу—хоругвь, и папа Евгеній III самъ передалъ королю знаки паломничества: посохъ и котомку.

Во Франціи, за отсутствіемъ короля, пра­вленіе оставлено было на попеченіе аббата Сугерія, въ Германіи—аббату Корбейскому.

Стотысячная армія французовъ высту­пила изъ Меца и пошла черезъ Германію къ Константинополю, гдѣ должны были съ ними соединиться ополченія нѣмцевъ.

Путь былъ выбранъ Карла Великаго и Готтфрида Бульонскаго, потому что онъ считался теперь традиціоннымъ путемъ для передвиженія крестоносныхъ ополченій.

Нѣмцы выступили въ крестовый походъ первыми, лѣтомъ 1147 года; нѣсколько не­дѣль спустя, тронулись въ путь и французы Людовика VII. Византійцы заранѣе угово­рились съ нѣмцами, чтобы тѣ не трево­жили и не опустошали ихъ владѣній, за что они обязались помогать имъ продовольстві­емъ; но съ французами съ первыхъ ша­говъ императоръ Мануилъ не поладилъ. Онъ потребовалъ отъ нихъ обѣщанія передать ему всѣ прежнія области Византіи, кото­рыя будутъ завоеваны въ будущемъ фран­цузами. Конечно, послѣдніе возстали про­тивъ этого, и отношенія между ними и греками сразу обострились.

На Востокѣ же въ то время въ средѣ крестоносцевъ происходило вотъ что. За три года передъ тѣмъ византійцы одержали рядъ побѣдъ надъ магометанами. Если бы кре­стоносцы въ то время поддержали ихъ, — магометане были бы въ концѣ-концовъ разбиты совершенно.

Но тутъ-то и началась невообразимая путаница въ отношеніяхъ христіанъ къ сельджукамъ и между собою.

Антіохія въ то время задумала, по завѣт­ной давнишней мысли Боэмунда I, сломить Византію, для чего заключила миръ съ са­рацинами, желая обратить всѣ свои силы противъ гордой Византіи. Но тогда и Ви­зантія заключила перемиріе на двѣнадцать лѣтъ съ сарацинами, чтобы дать отпоръ антіохійцамъ.

Выходило что-то ужасное. Людовикъ и Конрадъ шли воевать съ магометанами, а Византія и Антіохія заключали съ ними перемиріе,чтобы начать войну между собою.

Конечно, отъ этого должны были про­изойти страшныя бѣдствія.

IX.  Нѣмцы-крестоносцы.

Бѣдствія начались очень скоро. Конрадъ съ своими крестоносцами сначала шелъ мирно, согласно уговору съ императоромъ Мануиломъ. За это чиновники императора оказывали имъ всяческую помощь продоволь­ствіемъ и указаніемъ пути.

Но мало-по-малу слухи о междоусоби­цахъ стали доходить до новыхъ крестонос­цевъ, да и воспоминанія прежней коварной и хитрой политики Византіи подливали масла въ огонь; и когда воины вступили въ бо­гатѣйшія области Ѳракіи, они забыли всякіе договоры, стали позволять себѣ грабежи и насилія надъ греками.

Императоръ Мануилъ выслалъ противъ нихъ войска; произошло нѣсколько стычекъ, а подъ Адріанополемъ — даже кровопролит­ная война, и тогда крестоносцы оконча­тельно возстали противъ византійцевъ и подступили къ воротамъ Константинополя. Императоръ Мануилъ съ ужасомъ смотрѣлъ на буйство нѣмцевъ и одного страшился болѣе всего,—какъ бы къ нимъ не присо­единились французы.

Угрозами, лестью и военной силой Ма­нуилъ сурово стѣснилъ Конрада до того, что тотъ самъ испугался дальнѣйшихъ со­бытій и поспѣшилъ переправиться на азіат­скіе берега.

Безпутное начало нѣмцевъ привело ихъ къ неминуемой гибели. Вообще все войско было сплочено далеко не дружно, тѣмъ бо­лѣе, что самъ Конрадъ уже горько раскаи­вался въ томъ, что послушался св. Бер­нарда и предпринялъ этотъ походъ.

Онъ мечталъ только объ одномъ—кончить

какъ можно скорѣе этотъ походъ такъ или иначе и вернуться домой. Понятно, что при подобномъ образѣ мыслей и постоян­номъ колебаніи и неувѣренности ожидать успѣховъ было трудно. Онъ задумалъ отпра­виться черезъ Малую Азію и напасть на сарацинъ только со своими рыцарями, а народъ отправить по безопасному пути въ Сирію.

Но не тутъ-то было. Народъ возмутился, все ополченіе разбилось на двѣ партіи; 15,000 крестоносцевъ отдѣлились и пошли дѣйствительно въ Сирію. А весь обозъ остался на Конрадѣ и его войскѣ. Обѣимъ партіямъ было плохо, но дѣлать уже было нечего.

X.  Пораженіе Конрада.

Конрадъ двинулся по дорогѣ Готтфрида Бульонскаго во Фригію. Съ трудомъ, путаясь въ дорогѣ, дошли воины до Дорилеума. Вне­запно навстрѣчу имъ показались конные сельджуки. Сгоряча, не разсудивъ всего дѣла, рыцари помчались за ними, гнались долго и только и сдѣлали, что страшно уто­мили своихъ коней. Сельджуки,только того и ждали, напали на нихъ, смяли ихъ и бросились на толпы пилигримовъ...

Сдержать ихъ было невозможно, и Кон­радъ рѣшилъ отступить къ морю и ждать подкрѣпленія отъ французовъ.

Это отступленіе совершалось подъ гра­домъ стрѣлъ непріятеля, который плотнымъ кольцомъ наступалъ на христіанъ. И хри­стіане не выдержали этого натиска и обра­тились въ безпорядочное бѣгство.

Конрадъ и оставшіеся рыцари дрались отчаянно, прикрывая собою отступленіе; но сдѣлать было ничего невозможно. Даже когда сарацины скрылись, болѣе 30.000 человѣкъ погибло отъ голода, болѣзней и жажды.

Уцѣлѣвшіе вернулись частью въ Кон­стантинополь, частью на родину, потому что священный пылъ къ крестовому походу изсякъ у нихъ совершенно.

XI.  Крестоносцы Людовика VII.

Между тѣмъ французское войско достигло Константинополя, и это крайне растрево­жило императора Мануила. Дѣло въ томъ, что большинство крестоносцевъ терпѣть не могло Византіи и требовало сначала взять Константинополь, а затѣмъ уже идти дальше. По мнѣнію ихъ, только этимъ мож­но было обезопасить сирійскихъ христіанъ.

Мануилу пришлось пустить въ ходъ всю свою хитрость и изобрѣтательность. И вотъ усиленію начинаетъ онъ распускать разные слухи о мнимыхъ побѣдахъ нѣмцевъ, о добычѣ, захваченной ими. Ожиданія его оправдались: эти вѣсти до того охватили всѣхъ крестоносцевъ, что они настоятельно начали требовать выступленія въ походъ.

Въ серединѣ октября войско перешло проливъ Босфоръ; но вскорѣ хитрость византійскаго императора обнаружилась,— Людовикъ нашелъ остатки разбитой нѣмец­кой арміи и встрѣтилъ Конрада, который былъ въ отчаянномъ положеніи. Оба короля со слезами обнялись и заключили дружественный союзъ вести дальше борьбу со­вмѣстными усиліями.

XII.  Неудачи.

Но и соединенныя силы нѣмцевъ и французовъ привели крестоносное войско къ печальнымъ результатамъ.

Ошибка была сдѣлана по винѣ нѣмцевъ. Если бы французы двинулись по ихъ пути прямо на непріятеля,— они свѣжими си­лами и бодрымъ духомъ разбили бы его; но нѣмцы, напуганные недавнимъ пораже­ніемъ, убѣдили идти въ Сирію окольными путями,—по западу и югу Малой Азіи. Тя­желый путь, постоянное уклоненіе отъ сты­чекъ съ непріятелемъ разбивали послѣднія силы у нѣмцевъ и удручающе дѣйствовали на всѣхъ воиновъ. Около Рождества импе­раторъ Конрадъ серьезно захворалъ и вернулся со своими латниками въ Констан­тинополь, а Людовикъ между тѣмъ про­должалъ свой походъ.

Сначала—долгій, утомительный путь; по­томъ—нѣсколько блестящихъ сраженій съ мусульманами съ перемѣннымъ счастьемъ. Наконецъ, измученные, обнищавшіе, наго­лодавшіеся, достигли они византійскаго го­рода Атталіи, на Пампилійскомъ побережьи (см. карту). Отсюда идти уже сухопутьемъ и ожидать новыхъ стычекъ съ сельджуками они не отваживались; по ихъ просьбамъ греки прислали небольшой флотъ, чтобы переправить войско въ Сирію моремъ. Но на флотѣ могли размѣститься только на­чальники и знатные рыцари. Крестоносцы были покинуты па произволъ судьбы одни въ чуждой странѣ, гдѣ всѣ до единаго были въ скоромъ времени перебиты.

XIII.  Сирійскіе крестоносцы.

Положеніе сирійскихъ крестоносцевъ въ это время тоже значительно ухудшилось. Въ 1146 году страшный для христіанъ Имаддединъ Ценги умеръ. Старшій сынъ его, Зейфеддинъ-Гази, владычествовалъ въ Мосеулѣ и восточной Месопотаміи, а млад­шій, Нуреддинъ, утвердился въ Галебѣ и сирійскихъ областяхъ. Онъ отнялъ богатую, прекрасную Эдессу у Іосцелина, разрушилъ ее до основанія, а жителей частью перебилъ, а частью продалъ въ рабство.

 

Людовикъ VII во время битвы.

 

Вы помните, что іерусалимскій король Фулько, Раймундъ Антіохійскій и визирь Дамаска Анаръ [5]) заключили между собой союзъ противъ Ценги и его сыновей.

Союзъ этотъ былъ одинаково важенъ для христіанъ и для мусульманъ, потому что и тѣмъ, и другимъ равно угрожала сила Ценги.

Въ это же время эмиръ двухъ городовъ, Босры и Сархада, поссорился съ власти­телемъ Дамаска Анаромъ и предложилъ Іерусалиму сдать эти два города съ тѣмъ, чтобы христіане поддержали его противъ Анара.

Держа слово, данное Анару, надо было бы отказаться отъ этой измѣны; но хри­стіанами овладѣла жадность какая-то, и они двинулись на Боеру и Сархаду. Анаръ обратился къ сыну Ценги, Нуреддину, за помощью и въ то же время и самъ далъ рѣшительный отпоръ христіанамъ.

19 марта 1148 года прибылъ въ Сирію изъ Атталіи со своими рыцарями Людовикъ, а въ половинѣ апрѣля—Конрадъ.

Планъ былъ такой, чтобы возстановить Эдесское княжество, но іерусалимскій ко­роль, Бальдуинъ III, предложилъ имъ лучше идти на Дамаскъ, противъ Анара.

Собрали 50.000 войска и тронулись въ походъ; сначала въ битвѣ передъ Дама­скомъ христіане одержали побѣду, но уже на слѣдующій день перевѣсъ остался на сторонѣ Анара. А въ это время пришло извѣстіе, что Нуреддинъ спѣшитъ уже на защиту Дамаска.

Властолюбіе сыновей Ценги пугало одина­ково и Анара, и христіанъ. И это извѣстіе сразу кончило страшную войну. Іеруса­лимцы, французы, нѣмцы смотрѣли какъ- то вяло и недовѣрчиво на всѣ свои по­двиги, и поэтому рѣшено было отступить отъ Дамаска и вернуться во-свояси; 28 іюля Конрадъ и Людовикъ начали отступленіе.

 

 

XIV. Конецъ второго похода.

Второй крестовый походъ не оказалъ по­мощи сирійскимъ христіанамъ, которой они ожидали. Эдесса была потеряна навсегда; Антіохія упала очень низко за пятидесятилѣтнее свое существованіе; въ Іерусалим­скомъ королевствѣ тоже не чувствовалось какой-либо основательной устойчивости и прочности. Всѣмъ имъ угрожало одновре­менно съ нѣсколькихъ сторонъ оружіе маго­метанъ. А помощи отъ Запада теперь вскорѣ ждать было трудно. Неудачи Людовика и Конрада надолго охладили пылъ западныхъ христіанъ къ новымъ крестоноснымъ опол­ченіямъ.

Современники обвиняли Бернарда, папу Евгенія, именуя ихъ ложными пророками, предвозвѣстителями пришествія антихриста, которые только смущали людей, порождая между ними разстройство и горе.

Бернардъ былъ виноватъ тѣмъ, что, не обращая вниманія на условія жизни того времени, на состояніе политики, онъ слиш­комъ отдался самому дѣлу своей проповѣди, увлекаясь своимъ краснорѣчіемъ и умѣ­ніемъ овладѣвать душой цѣлой толпы. Онъ заставилъ сойтись вмѣстѣ на одномъ дѣлѣ французовъ, нѣмцевъ, грековъ и сирій­скихъ христіанъ, не представляя себѣ, что можетъ произойти изъ насильнаго соедине­нія враждующихъ партій воедино.

Теперь Антіохія, Іерусалимъ, священные ордена тщетно умоляли о помощи, — За­падъ упорно молчалъ въ отвѣтъ на это. Большую вину въ неудачахъ приписывали также и грекамъ, которые во-время не помогли крестоносцамъ да еще кромѣ того вели интриги противъ своихъ духовныхъ

Негодуя, раскаиваясь въ своихъ по­ступкахъ, съ горечью отбылъ изъ Святой Земли Конрадъ въ 1148 году, 8 сентября, въ Германію; Людовикъ пробылъ въ Святой Землѣ до Пасхи 1149 года и въ томъ же году вернулся во Францію.

братьевъ, вступая въ тайныя сношенія съ магометанами.

Французское оружіе было посрамлено; св. Бернардъ, слыша порицанія себѣ, мучился неудачнымъ исходомъ крестоваго похода французовъ. Положеніе Франціи среди евро­пейскихъ державъ было угнетенное. Стра­дая за это и желая поправить все дѣло, вдругъ совершенно неожиданно семидесяти­лѣтній аббатъ Сугерій задумалъ новый по­

ходъ въ Святую Землю,—онъ, который нѣ­сколько лѣтъ назадъ былъ болѣе всѣхъ противъ того. И когда на соборѣ въ Шартрѣ предложеніе его было встрѣ­

чено отказомъ, онъ самъ энергично взялся организовать крестоносное войско на свои средства. Это происходило въ 1150 году, а черезъ годъ Сугерій умеръ, и дѣло новаго крестоваго похода разстроилось.

 

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ.

Іерусалимское королевство.

Бѣдствія Антіохіи.

Уѣхали Людовикъ и Конрадъ изъ Свя­той Земли, и со всѣхъ сторонъ стали му­сульмане жестоко тѣснить крестоносцевъ. Сынъ Ценги, Нуреддинъ, энергично расши­рялъ свою власть. Ворвавшись въ Антіо­хійское государство, онъ занялъ нѣсколько замковъ, но, отбитый Раймундомъ, отпра­вился на югъ, чтобы напасть на іеруса­лимцевъ, около Босры. Однако, тѣ соедини­лись снова съ Анаромъ, отбили его, и тогда Нуреддинъ повернулъ назадъ, чтобы начать свои завоеванія въ сѣверной Сиріи. Онъ разбилъ Раймунда и прошелъ съ войскомъ истребительнымъ походомъ все Антіохійское государство; Антіохія спаслась только на­дежной обороной со стороны патріарха Аймериха и вдовствующей королевы Кон­станцы.

Но кромѣ Нуреддина Антіохіи угрожала еще новая сила магометанъ подъ началь­ствомъ султана Мазуда Иконійскаго.

Молодой король Бальдуинъ III съ силь­нымъ войскомъ напалъ на Нуреддина и Мазуда и кое-какъ заключилъ съ ними миръ. Но черезъ годъ, когда магометане снова ворвались въ христіанскія владѣнія, Бальдуинъ уже не отважился выйти про­тивъ нихъ, потому что не надѣялся на свои силы.

Византія предложила ему защитить остат­ки Эдесскаго княжества и прислала даже людей на помощь. Но въ нѣсколько мѣся­цевъ Нуреддинъ разбилъ грековъ и не оставилъ на сѣверо-востокѣ отъ Антіохіи ни одного клочка земли во владѣніи хри­стіанъ. Эти года (1149—1150) были са­мыми бѣдственными для христіанъ. Но хуже всего было то, что Бальдуинъ III оказался неспособнымъ стать передовымъ и главнымъ борцомъ всего христіанскаго Востока.

II.  Внутренніе безпорядки.

Бальдуинъ не могъ водворить покой и внутри самого королевства. Король враждо­валъ съ своей матерью, Мелизеидой, ко­торая не хотѣла передавать свою власть сыну. Ссора эта кончилась тѣмъ, что сынъ и мать по взаимному соглашенію раздѣ­лили всю іерусалимскую область на четыре части: двѣ взялъ король, двѣ — его мать. Но отъ этого разладъ только еще больше усилился, и Бальдуинъ былъ принужденъ оружіемъ заставить мать отказаться отъ своей власти.

Въ Антіохіи дѣла шли не лучше. Кон­станца вышла замужъ во второй разъ за рыцаря Райнальда, который началъ вражду съ патріархомъ Аймерихомъ и выгналъ его отъ себя. Рыцарь Райнальдъ былъ замѣча­тельно красивъ собой, отваженъ, но вспыльчивъ и невоздержанъ. За все время своей жизни онъ совершилъ цѣлый рядъ дерзкихъ несправедливыхъ нападокъ на магометанъ и каждый разъ только все сильнѣе и сильнѣе раздражалъ непріятелей противъ христіанъ вообще.

Въ народѣ, въ духовенствѣ нравствен­ность падала; ордена Іоаннитовъ и Тампліе­ровъ ссорились изъ-за первенства, унижая себя передъ народомъ этими мелочными спорами.

Только иногда былая отвага, сила и мужество крестоносцевъ еще пробужда­лись въ нихъ, и они нерѣдко совер­шали чудеса храбрости. Такъ, они раз­били эмира Тимурташа, сына страшнаго Эль-Гази; правда, побѣда эта не принесла большой выгоды,—она только воодушевила короля па новые подвиги. Онъ задумалъ подчинить себѣ городъ Аскалонъ. Давно уже неоднократно пробовали христіане овладѣть этимъ городомъ и все тщетно. Аскалонъ служилъ нѣкоторой оградой егип­тянамъ отъ Сиріи, и, какъ казалось это тогда христіанамъ, взять, его было крайне интересно.

 

III.  Взятіе Аскалона.

Аскалонъ былъ сильный, богатый городъ; онъ лежалъ на берегу моря за толстыми, крѣпкими стѣнами съ высокими башнями. Его поддерживалъ оружіемъ, продоволь­ствіемъ и средствами Египетъ.

Въ концѣ 1152 года крестоносцы подошли къ его стѣнамъ, а со стороны моря къ городу подступило до пятнадцати военныхъ кораблей.

 

Осадная башня.

 

Пять мѣсяцевъ осаждали крестоносцы Аскалонъ, и послѣдній былъ истощенъ и едва держался; подошедшій на помощь имъ египетскій флотъ оживилъ немного оса­жденныхъ; но крестоносцы, видя это, сами удвоили силы. У нихъ была по­строена удивительная башня, которая пред­ставляла изъ себя цѣлый передвижной гар­низонъ. Эта башня наносила непріятелю большой вредъ, и осажденные задумали сжечь ее... Но противный вѣтеръ нанесъ страшное пламя на ихъ же стѣны, которыя не выдержали такого огня, полопались и мѣстами обрушились.

 

Подвижная башня съ подъемными мостами.

 

Еще нѣсколько времени послѣ этого слу­чая магометане оказывали сопротивленіе христіанамъ, но потомъ случилось нѣчто необыкновенное: какая-то страшная тоска, уныніе, потеря всякой надежды овладѣли внезапно осажденными аскалонцами, и они сами явились въ лагерь христіанъ съ предложеніемъ сдать городъ и уйти отсюда навсегда. Король, бароны, прелаты были страшно поражены этимъ неожиданнымъ предложеніемъ и рѣшили только, что это просто какое-то чудо. Аскалонъ былъ взятъ, и вѣсть о томъ была отправлена къ западнымъ христіанамъ, въ Европу, для побужденія ихъ къ новымъ ополче­ніямъ.

Но завоеваніе Аскалона принесло мало пользы христіанамъ, зато стоило большихъ денегъ, много времени и силы.

До той поры Іерусалимское королевство защищалось отъ Нуреддина дамасскимъ эмиратомъ. Умнаго Анара уже не было, а новый эмиръ былъ настолько слабъ и ни­чтоженъ, что Нуреддинъ легко, почти безъ боя овладѣлъ Дамаскомъ, гдѣ и поселился самъ. Этого желалъ и весь народъ, потому что, помня нарушеніе слова христіанами и завоеваніе ими Аскалона, они уже не могли быть теперь спокойными за себя.

Христіане тотчасъ же отправили пословъ къ Нуреддину и заключили перемиріе съ нимъ. Но никакого спокойнаго состоянія это перемиріе не дало ни той, ни другой сторонѣ. И тѣ, и другіе крайне легко смотрѣли на условія перемирія и дѣлали нападенія, когда это было имъ выгодно, а затѣмъ снова заключали перемиріе между собою.

Вотъ въ такихъ-то мелкихъ стычкахъ съ сарацинами, въ разборѣ ссоръ и спо­ровъ князей, въ устройствѣ внутреннихъ дѣлъ, незначительныхъ завоеваніяхъ про­шла жизнь Бальдуина III, который умеръ 32-хъ лѣтъ, 10 февраля 1162 года.

 

IV. Король Амальрихъ.

Послѣ бездѣтнаго Бальдуина III коро­левство Іерусалимское перешло къ его бра­ту, Амальриху. Это былъ храбрый, отваж­ный человѣкъ, къ тому же обладавшій большой физической силой; но ни мудрости, ни дальновидности правителя у него не было, и нравственные взгляды его напра­влялись только въ ту сторону, гдѣ можно было получить богатѣйшую добычу и удо­вольствія. Пріобрѣсти несмѣтныя сокрови­ща, жить безпечно въ полное свое удоволь­ствіе,—вотъ главныя цѣли, къ которымъ стремился Амальрихъ всю жизнь, а этого мало для управленія народомъ и для слу­женія ему. Христіане этимъ образомъ жизни и стремленій сами себѣ рыли подъ ногами глубочайшую пропасть, изъ которой вы­хода, конечно, не могло быть легкаго.

Вообще владычество христіанъ въ Па­лестинѣ замѣтно опускалось все ниже и ниже, размѣнивалось на мелочи. И только неустройство и междоусобія магометанъ отсрочивали паденіе этого владычества на нѣкоторое время.

III.  Упадокъ Египетскаго государства.

Въ то время государство Фатимидовъ, Египетъ, пришло къ упадку. Каирскіе ка­лифы жили сытой, привольной жизнью, нисколько не интересуясь жизнью народа и внѣшней политикой. Вся власть находи­лась въ рукахъ военачальниковъ—визирей. Но они тоже не могли упрочить государ­ство, дать ему спокойную жизнь, потому что больше занимались самообороной. Дѣло въ томъ, что на должность визирей было много охотниковъ, и каждый всѣми силами добивался этого мѣста; избранные визири въ скоромъ времени послѣ утвержденія бывали свергаемы своими соперниками, новыми визирями.

Въ то время былъ визиремъ нѣкто Шаверъ. Когда соперникъ его власти сталъ тѣснить его, — онъ обратился за помощью къ Нуреддину въ Дамаскъ.

Услыхали это крестоносцы и поняли, что ежели Нуреддинъ страшенъ въ Дамаскѣ, то изъ Египта онъ будетъ до тѣхъ поръ угрожать имъ, пока не одолѣетъ ихъ окон­чательно.

Сельджуки Нуреддина были опасны оди­наково крестоносцамъ и египтянамъ. Такимъ образомъ, нужно было озаботиться соеди­ниться вмѣстѣ противъ взаимнаго непрі­ятеля.

IV.  Неудача Амальриха.

По Амальрихъ объ этомъ и не думалъ. Онъ понялъ одно только, что Шаверъ свергнутъ другимъ визиремъ, и если онъ поможетъ теперь Шаверу утвердиться снова, то получитъ въ награду большія деньги. Амальрихъ и двинулся на нильскіе берега, но въ это же время двинулъ и Нуреддинъ свое войско на Египетъ подъ начальствомъ вождя Ширку. Ширку утвердилъ Шавера снова визиремъ и остался въ Египтѣ охра­нять интересы Нуреддина, потому что Шаверъ теперь долженъ былъ оказывать подчиненіе Нуреддину. Амальрихъ ни съ чѣмъ вернулся въ Іерусалимъ.

Положеніе христіанъ было теперь поло­жительно ужасное: съ двухъ сторонъ крѣпла сила Нуреддина. Они должны были бы всѣми силами противустать этому, но снова про­зѣвали этотъ важный моментъ.

Счастье еще, что Шаверъ сразу не пола­дилъ съ Ширку и мечталъ только о томъ, какъ бы отдѣлаться отъ силы Нуреддина. И тайно послалъ онъ къ Амальриху, прося его оказать ему помощь въ свер­женіи ига Нуреддина.

Въ 1164 г. Амальрихъ съ Шаверомъ из­гнали изъ Египта Ширку, но Нуреддинъ и не думалъ уступать христіанамъ такъ легко и просто.

Онъ двинулся на Антіохію, къ городу Гериму, разбилъ войско князя Боэмунда III (сына Раймунда и Констанцы), взялъ въ плѣнъ его самого и Раймунда Триполисскаго и захватилъ пограничныя крѣпости Антіохіи и Іерусалима—Геримъ и Баніасъ.

Спѣшно вернулся изъ Египта Амальрихъ, выручилъ изъ плѣна князей, но при этомъ потерялъ много крѣпостей и замковъ.

V.  Дѣла въ Египтѣ.

А Ширку видѣлъ, что настало время подчинить одной власти Нуреддина Еги­петъ и завоевать всю нильскую долину, по­тому что Фатимидскій калифатъ едва дер­жался. Провѣдалъ о томъ Амальрихъ,—спѣ­шитъ и онъ въ Египетъ, гдѣ Шаверъ ждетъ, не дождется его союза и помощи. Союзныя силы египтянъ и христіанъ одержали по­бѣду надъ воинами Ширку; союзъ слабыхъ снова выдержалъ противъ сильнаго непрі­ятеля, какъ то было во времена Фулька и Анара. Христіанамъ бы и надо было крѣпко держаться этого союза, тѣмъ болѣе, что они получали отъ Шавера ежегодно до 100.000 золотыхъ въ награду за эту помощь.

Но жадности Амальриха конца и краю не было. Успѣхъ возбудилъ въ немъ и его приближенныхъ только заносчивость и самоувѣренность. И онъ снова надумалъ идти войной на стѣсненнаго Шавера. Мало того, орденъ Іоаннитовъ тоже нуждался въ деньгахъ и думалъ о томъ, какъ бы попра­вить свои дѣла новой войной. Тщетно луч­шіе люди того времени всѣми силами сдер­живали короля и рыцарей отъ этого небла­говиднаго поступка, — они слышать ничего не хотѣли и окончательно рѣшили идти въ преступный разбойничій походъ противъ Шавера...

Да, да, преступный и разбойничій. Дан­ное слово, обѣщаніе не смѣетъ нарушить ни одно честное, благородное сердце, кому бы оно ни принадлежало—христіанину или магометанину.

Этимъ необдуманнымъ поступкомъ хри­стіане навлекли на себя ужасную бѣду.

Словно предчувствуя ее, они обратились къ грекамъ за помощью, по не дождались ихъ и въ концѣ 1168 года вторглись въ египетскія владѣнія. Шаверъ хотѣлъ от­купиться, послалъ громадную сумму денегъ Амальриху; тотъ деньги взялъ, а наступле­ніе свое продолжалъ по-прежнему.

Тогда въ отчаяніи Шаверъ снова бро­сился за помощью къ Нуреддину, и тотъ выслалъ Ширку въ Египетъ. Амальрихъ съ позоромъ бѣжалъ прочь, а Ширку утвердился въ Каирѣ, казнилъ Шавера и самъ былъ объявленъ великимъ визи­ремъ, но, нѣсколько мѣсяцевъ спустя, умеръ, а визирство перешло къ его племяннику, даровитому юношѣ, Сала-Эддину или, какъ его принято называть, Саладину.

 

VIII. Саладинъ.

Саладинъ происходилъ изъ воинственнаго, даровитаго рода, но въ первые годы своей юности и возмужалости онъ не выказы­валъ своей даровитой натуры. Его отецъ Эйюбъ, его дядя Ширку считались искусны­ми политиками и опытными, отважными вождями - рубаками, а Саладинъ интересо­вался или дурной жизнью, или уедине­ніемъ, въ которомъ онъ занимался чтеніемъ и науками. Война не влекла его къ себѣ, и ему никакой охоты не было подвергать опасностямъ свою жизнь; онъ и то противъ желанія сопровождалъ Ширку въ Египетъ; на душѣ, по его словамъ, у него было тя­жело, словно его вели на жестокую казнь. Постепенно поборолъ онъ въ себѣ излишнюю изнѣженность и сантиментальность, и тогда богато одаренная натура его развернулась во всю свою ширь и мощь. У него широко развиты были неопреодолимая энергія, сила воли въ соединеніи съ военными талантами.

Но вдобавокъ къ этому надъ Саладиномъ господствовала особая геніальность въ умѣ­ніи опережать событія, въ умѣніи овладѣ­вать умомъ и душой окружающихъ людей и самоувѣренно направлять ихъ въ любую сторону по одному своему желанію. Под­данные считали его крайне добрымъ, щед­рымъ и, главное, справедливымъ, а слѣдо­вательно, и снисходительнымъ государемъ. Онъ не былъ мелочнымъ, а если наказы­валъ жестоко, то по справедливости и за дѣйствительно крупную вину. Не желалъ онъ угрожающаго, тщеславнаго блеска вели­чія, потому что каждую минуту сознавалъ свою силу и власть и умѣлъ владѣть собою, какъ всѣми окружающими. Мысли его были направлены на уничтоженіе господства хри­стіанъ въ Сиріи, на захватъ Египта и глав­ныхъ пунктовъ Малой Азіи; а въ мечтахъ его грандіознымъ апоѳеозомъ сверкало полное подчиненіе его власти всѣхъ государствъ далекаго, гордаго Запада.

Прежде всего Саладинъ задался мыслью подчинить Египетъ исключительно Нуреддину. Египтяне единодушно возстали, было, но Саладинъ быстро усмирилъ мятежъ, при­чемъ проявилъ небывалую строгость. Въ 1171 г. умеръ калифъ, потомство его было истреблено, и надъ Египтомъ, уничтоживъ Фатимидскій калифатъ, сталъ господство­вать неограниченно и безконтрольно Сала­динъ, только для виду прикрываясь вер­ховной властью Нуреддииа.

 

 

IX. Смятеніе среди іерусалимцевь.

Поздно сознали іерусалимцы, какой про­махъ сдѣлалъ король Амальрихъ, самъ вы­рвавъ помощь изъ рукъ Шавера и давъ жестокую плеть въ руки непримиримыхъ непріятелей.

Нечего дѣлать, приходилось прямо-таки вы­маливать защиты у западныхъ государствъ. Но трудно было добиться въ то время чего- либо опредѣленнаго. Въ европейскихъ го­сударствахъ короли и владѣтельные князья не ладили и открыто ссорились между со­бою и съ панской властью; Фридрихъ I германскій ссорился съ папой, англійскій король — съ французскимъ. У всѣхъ были нужды и дѣла тутъ вотъ, подъ - рукой, и они не находили возможнымъ думать о чемъ-либо внѣ ихъ государствъ.

Амальрихъ получилъ, было, поддержку отъ Византіи, такъ какъ греческій флотъ въ 200 судовъ прибылъ къ нему для на­чала войны съ Египтомъ. Но первыя неуда­чи отбили всякую охоту у христіанъ вы­ступать противъ Саладина; съ другой сто­роны, они не рѣшались отказаться отъ помощи грековъ. И тогда они повели это дѣло кое-какъ, спустя рукава, лишь бы отдѣлаться отъ грековъ, а въ это время Са­ладинъ надежно приготовлялся къ оборонѣ. Крестоносцы попытались, было, осадить Даміетту, но ничего не сдѣлали и ни съ чѣмъ вернулись къ себѣ домой. Греческій флотъ частью былъ пораженъ, частью разбитъ бурями во время отступленія.

X.  Мечтанія Саладина.

Недолго устояли бы крестоносцы передъ непріятелемъ, который угрожалъ имъ съ двухъ сторонъ, но христіанамъ помогло то, что Саладинъ самъ не хотѣлъ пока полнаго уничтоженія христіанъ, которые были нужны ему вотъ для какой цѣли. Саладину было непріятно свое подчиненіе Нуреддину; ему нежелательно было вмѣшательство по­слѣдняго въ дѣла Египта. Поэтому ему вы­годнѣе было, чтобы покамѣстъ между нимъ и Нуреддиномъ существовали въ видѣ пло­тины христіане. Занятый ими, Нуреддинъ не могъ такъ легко и сразу пойти на Египетъ.

Вотъ почему Саладинъ только для виду захватилъ нѣсколько христіанскихъ крѣ­постей, но самихъ ихъ пока не трогалъ. У Нуреддина тоже были трудныя дѣла на другихъ границахъ. Все это дало возмож­ность крестоносцамъ удержать за собою былыя завоеванія еще на нѣсколько лѣтъ.

Тщетно ѣздилъ между тѣмъ король Амальрихъ въ Византію: тамъ ему оказывали высокое почтеніе, радушный пріемъ, но упор­но молчали въ отвѣтъ на его просьбу о по­мощи. Пріѣзжалъ со своими рыцарями и латниками изъ Европы могучій король Генрихъ Левъ. Но въ виду небольшого числа его воиновъ сами крестоносцы и тампліеры убѣдили его не раздражать сильнаго врага. И Генрихъ Левъ въ томъ же году уѣхалъ обратно.

11-го іюля 1173 года Амальрихъ умеръ, оставивъ въ тревожномъ, неупроченномъ состояніи свое королевство. Весь магоме­танскій міръ между тѣмъ былъ охваченъ лихорадочнымъ возбужденіемъ, потому что Нуреддинъ дѣятельно поднималъ возстаніе въ Сиріи и Месопотаміи, собираясь во что бы то ни стало ограничить своего опаснаго вассала, Саладина, который сталъ уже совсѣмъ независимымъ правителемъ Египта. Но онъ не успѣлъ докончить своего дѣла,— смерть постигла его 15-го мая 1174 года. Онъ былъ страшной грозой христіанъ, это вѣрно, но со смертью его послѣднимъ стало вдвое хуже, такъ какъ Нуреддинъ только уступилъ свое мѣсто болѣе сильному сво­ему противнику.

XI.  Король Бальдуинъ IV.

Послѣ Амальриха остались сынъ Баль­дуинъ IV и двѣ дочери—Сибилла и Изабел­ла. Но Бальдуину ІV было всего только 13 лѣтъ, и самъ онъ безъ надежнаго руко­водителя управлять королевствомъ не могъ; къ тому же онъ хворалъ жестокой бо­лѣзнью, которая приковывала его къ дому, не давая ему возможности жить среди вой­скового лагеря, какъ поступали его пред­шественники. А это много значило въ смыслѣ вліянія на настроеніе войска. Упра­вленіе королевствомъ принялъ на себя его опекунъ, графъ Раймундъ Триполисскій.

Время было смутное, тяжелое, и бо­роться христіанамъ приходилось болѣе чѣмъ когда-либо за свою жизнь, потому что передъ ними стоялъ слишкомъ опасный противникъ — Саладинъ. Но у христіанъ, какъ на грѣхъ, дѣла теперь были хуже, чѣмъ когда бы то ни было.

XII.  Возвышеніе Египта.

Саладинъ велъ дѣло умно и разсчетливо. Не мало приходилось ему бороться, когда противъ него въ Египтѣ возгорѣлось воз­станіе. Не меньше того пришлось ему от­стаивать свою власть и независимость и послѣ смерти Нуреддина.

Въ то время государство Нуреддина въ Сиріи и Месопотаміи распалось на части, и тамъ тоже начиналась междоусобная вражда. Сынъ его, Сойфеддинъ, владѣлъ Дамаскомъ и Галебомъ, племянникъ его овладѣлъ Моссуломъ; другой племянникъ, Ценги, стремился тоже овладѣть Моссуломъ. Военачальники въ Дамаскѣ и Галебѣ открыто враждовали другъ съ другомъ, и одна партія даже призывала къ себѣ на помощь Саладина.

Въ 1174 году Саладинъ легко подчинилъ своей власти всѣ эти отдѣльныя части, а когда сынъ Нуреддина вышелъ противъ него, онъ разбилъ и его силы; миръ, заключенный при этомъ, передалъ Саладину власть надъ всей магометанской Сиріей. Теперь Саладинъ считалъ себя независимымъ правителемъ отъ Сойфеддина и принялъ титулъ султана. Покорилъ онъ безусловно и многія мелкія племена, связавъ ихъ фор­мальнымъ мирнымъ договоромъ.

 

 Тревога крестоносцевъ.

Съ большой тревогой слѣдили христіане за возвышеніемъ могущества Египта.

Правитель-опекунъ,Раймундъ,хотѣлъ вос­пользоваться войной Саладина съ Галебомъ и Моосу ломъ, которыми владѣли наслѣдники Нуреддина, но Саладинъ во-время остано­вилъ движеніе крестоносцевъ и договоромъ обязалъ ихъ разъ навсегда въ дѣла Галеба и Моссула не вмѣшиваться да еще взялъ съ нихъ большую дань золотомъ.

Вообще крестоносное войско находилось въ какомъ-то тревожномъ, неопредѣленномъ положеніи. Если они дѣлали иногда удачныя разбойничьи вторженія въ область Дамаска, то вскорѣ платились за это очень дорого.

Пріѣхалъ какъ-то союзникъ крестонос­цевъ, знатный маркграфъ Вильгельмъ Монфератскій; крестоносцы надѣялись на его помощь и, чтобы упрочить его положеніе, предложили ему обвѣнчаться съ старшей сестрой Бальдуина IV, Сибиллой. Но марк­графъ вскорѣ умеръ, оставивъ послѣ себя вдову и ребенка, Бальдуина.

Вызвали крестоносцы графа Филиппа Фландрскаго, который явился съ значитель­нымъ рыцарствомъ; ему предложили стать правителемъ государства и идти на Египетъ, тѣмъ болѣе, что въ это время прибылъ греческій флотъ, который былъ обѣщанъ еще Амальриху. Но изъ этого ничего не вышло. Филиппъ, не поладивъ со многими рыцарями, изъ упрямства отправилъ об­ратно въ Византію флотъ, а самъ ограни­чился небольшими разбойничьими нападе­ніями на окрестныя области. Въ концѣ- концовъ онъ вернулся въ Европу, поссо­рившись со всѣми князьями.

А между тѣмъ нападеніе въ это время на Египетъ могло принести огромную поль­зу крестоносцамъ, такъ какъ все могуще­ство Саладина основывалось собственно на прочности владѣнія землями Нила.

XIII.  Проблескъ.

Внимательно слѣдилъ Саладинъ за кре­стоносцами, за состояніемъ ихъ войсковой силы, за прибывающею помощью и, нако­нецъ, смѣло вторгся въ Святую Землю съ юга. Это происходило зимой 1177 года. Магометане подошли къ Аскалону, да, по самоувѣренности, не сплошнымъ строемъ, а разрозненными отрядами.

Отчаяніе рыцарей креста въ послѣднюю минуту сдѣлало свое дѣло; непреодолимой силой устремились они на Саладиновы полчища и обратили ихъ въ бѣгство, а преслѣдуя ихъ, устроили страшную рѣзню, такъ что даже самъ Саладинъ едва спасся отъ гибели.

Послѣ этой побѣды южныя границы можно было считать защищенными, но зато сѣверъ былъ открытъ совершенно. Поэтому крестоносцы возвели на сѣверѣ, въ верхнемъ теченіи Іордана, у «гроба Іакова», крѣпость и сосредоточили тамъ главныя свои силы.

Однако, несмотря на это, Саладинъ перехитрилъ ихъ; онъ выслалъ впередъ неболь­шое войско, и христіане, упоенные недав­ней побѣдой, небрежно повели дѣло оборо­ны, думая, что это все войско страшнаго врага и есть. Но въ самый неожиданный моментъ, когда меньше всего думали объ этомъ, самъ Саладинъ съ огромнымъ вой­скомъ напалъ на христіанъ, разбилъ и ра­зогналъ и овладѣлъ вновь выстроенной крѣпостью.

 

Битва при Аскадонѣ.

Къ счастью для крестоносцевъ, что Са­ладину нельзя было обращать всего своего вниманія на христіанъ. Въ его планы за­воеваній входили христіанская и магоме­танская Сирія, Месопотамія, Малая Азія и Армянская Киликія. Чтобы устроить сна­чала эти дѣла, Саладинъ рѣшилъ дать перемиріе христіанамъ, не увлекаясь пер­выми успѣхами.

Бальдуинъ IV, боясь быть отстраненнымъ отъ престола, выдалъ сестру Сибиллу за графа Гвидо Лузиньянскаго. Хоть и храбрый рыцарь былъ Гвидо, но въ наслѣдники королевскаго престола не годился, не имѣя на то ни дарованій, ни богатства, ни вѣ­скаго значенія среди рыцарей.

Этимъ поступкомъ Бальдуинъ IV только возстановилъ многихъ рыцарей, болѣе до­стойныхъ, противъ себя, Гвидо и сестры. Вообще все государственное дѣло шло по наклонной плоскости, и іерусалимцы давно уже подчинились бы преобладающей си­лѣ, но, какъ сказано выше, вниманіе Са­ладина было обращено на Сѣверную Сирію и Месопотамію; а также и то спасло хри­стіанъ отъ гибели, что въ Галебѣ умеръ сынъ Нуреддина, и, какъ всегда въ такихъ обстоятельствахъ, начались мелкія междо­усобицы.

Осенью 1182 года Саладинъ двинулся къ Галебу, и по пути всѣ крѣпости сда­вались ему; сдался побѣдителю въ концѣ- концовъ и долгожданный Галебъ.

Теперь Саладинъ сталъ властителемъ почти всей Сиріи, Месопотаміи и Египта.

XIV.  Новые подвиги Саладина.

Въ слѣдующемъ году (1183), осенью, Са­ладинъ съ большимъ войскомъ вторгся въ христіанскую область, но отступилъ вскорѣ передъ крестоносцами, подкрѣпленными но­выми силами,—пилигримами-европейцами.

И все-таки даже въ такое опасное время христіане не находили въ себѣ мужества и самопожертвованія, чтобы побороть свои себялюбивые, мелочные споры и ссоры и сплотиться, наконецъ, воедино.

Какое тамъ!.. Вражда между многими мелкими партіями развивалась день ото дня все сильнѣе и сильнѣе. Особенно всѣ возста­вали противъ графа Гвидо Лузиньянскаго, даже сама его супруга, Сибилла.

Король Бальдуинъ IV медленно умиралъ, и тогда Сибилла неотступно стала убѣ­ждать его отстранить отъ престола графа Гвидо и короновать іерусалимскимъ ко­ролемъ ея сына, Бальдуина.

Король согласился, и Бальдуинъ V былъ коронованъ въ томъ же году. А такъ какъ ему было только 6 лѣтъ, то опекуномъ- правителемъ его былъ снова назначенъ Раймундъ Триполисскій.

Раймундъ послѣ смерти короля Бальдуина IV прежде всего поспѣшилъ заключить миръ съ Саладиномъ. И Саладинъ охотно согла­сился на это. У него къ тому было много причинъ. Сильный Моссудъ еще не сдавался ему; единовременно вести борьбу рѣшитель­ную съ нимъ и христіанами было бы без­разсудно; къ тому же теперь крестоносцы были не опасны Саладину, и онъ какъ бы далъ имъ временную отсрочку, за которую христіане были обязаны заплатить ему 60,000 червонцевъ.

 

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ.

Паденіе Іерусалимскаго королевства.

 

Христіанскія владѣнія на Востокѣ.

На сѣверѣ этихъ владѣній Антіохія вела совершенно обособленную жизнь. Бурный

потокъ великихъ событій послѣднихъ лѣтъ почти не коснулся ея. И если она печаль­но влачила свое состояніе, то это проис­ходило не отъ тяжелыхъ внѣшнихъ обстоятельствъ, но отъ своихъ собственныхъ внутреннихъ безпорядковъ, отъ лѣни и рас­пущенности, чему способствовало и ничто­жество ея правителей.| Затѣмъ, Арменія тоже была обособлена отъ крестоносныхъ силъ; она въ то время враждовала съ Антіохіей, но все это были простыя, ме­лочныя ссоры и недоразумѣнія, которыя какъ быстро возникали, такъ и улажива­лись. Собственно Арменія въ то время по­немногу собирала свои силы и незамѣтно выростала на - ряду съ терявшей прежнее высокое значеніе и падавшей все ниже и ниже Антіохіей.

Болѣе всего за послѣднее время приняли на себя горя и разрушенія Триполисъ и Іеру­салимъ. На нихъ преимущественно обруши­вались силы магометанъ, и отъ нихъ болѣе всего требовалось военной силы и продоволь­ствія, потому что частые набѣги непрія­телей значительно опустошали ихъ поля.

II.  Хозяйственное положеніе крестоносныхъ колоній.

Крестоносныя государства за все время тяжелыхъ испытаній, однако, крайней ну­жды или лишеній не терпѣли, благодаря чудному климату, плодородной землѣ и боль­шому числу земледѣльцевъ. Населеніе освѣ­жалось время-отъ-времени наѣздами рыца­рей, купцовъ, пилигримовъ, воиновъ изъ за­падныхъ государствъ; благочестивые люди Запада не переставали жертвовать нѣкото­рыя суммы денегъ крестоносцамъ.

Не падали и промышленность, и тор­говля, хотя послѣдняя обогащала болѣе от­дѣльныхъ лицъ, купцовъ, но не самое го­сударство, которое пользовалось только пошлинами, да и то въ мирное время. Го­сударство не имѣло въ. себѣ прочности; этому мѣшали частыя войны, постоянная дума о самооборонѣ; этому помогали также и недальновидность, и неумѣлость правите­лей въ дѣлѣ веденія государственной жизни. Много способствовало неустойчивости и то, что за все время не образовалось цѣльнаго народа, своей національности; пришлецы изъ разныхъ европейскихъ государствъ такъ и оставались гостями: французы оставались французами и держались своего образа жизни и привычекъ, нѣмцы — нѣм­цами, итальянцы — самими собою, и т. д.

Цѣльность, единство сохранялись только въ войскахъ; тамъ еще былъ общій инте­ресъ, тамъ добивались болѣе или менѣе об­щаго интереса, и войско представляло изъ себя всю надежду и крѣпость государствен­наго устройства. Если бы всѣ классы обще­ства заботились объ одной цѣли, помогая другъ другу, и все время неуклонно вели рѣшительную, строгую военную поли­тику, силу крестоносныхъ государствъ не­возможно было бы свергнуть мусульма­намъ, тѣмъ болѣе, что вся Святая Земля за послѣднее время была покрыта цѣлой сѣтью христіанскихъ городковъ, замковъ и крѣ­постей, и былые успѣхи крестоносныхъ ополченій такъ недавно еще внушали къ нимъ большое уваженіе.

 

Осадныя и стѣнобитныя орудія крестоносцевъ

 

 

Но однихъ успѣховъ было мало. Успѣ­хами своими сами крестоносцы положи­тельно не умѣли пользоваться,—торже­ствовали только побѣду, довольствовались добычей и внѣшнимъ успѣхомъ, а затѣмъ съ безпечностью отдавались радостямъ жизни. Вліяло иа это именно какое-то со­знаніе, что они здѣсь только гости, что они здѣсь временно, что это не ихъ зем­ля. То-есть, опять-таки въ нихъ не было чувства національности и привязанности къ мѣсту своего поселенія.

Помогали общему разрушенію государ­ственнаго строя и частыя ссоры и распри среди князей; помогали и алчные, заботив­шіеся только о самихъ себѣ князья, забы­вавшіе народъ,—ту силу, которая своей мощной грудью завоевывала имъ ихъ бла­госостояніе и которой они отказывали въ устройствѣ внутренняго распорядка.

Христіанскія государства, обособленныя другъ отъ друга, были невелики объемомъ, границы ихъ были нанесены на-спѣхъ и почти не укрѣплены. Обороняться отъ вра­говъ при такихъ условіяхъ болѣе чѣмъ трудно. Политика же послѣднихъ лѣтъ — трусливая, неувѣренная и малодушная — дурно дѣйствовала на самаго послѣдняго крестоноснаго воина. Въ рядахъ этихъ не­извѣстныхъ, забытыхъ мучениковъ своево­лія рыцарей прочно вселялось чувство не­увѣренности. Все чаще и чаще встрѣчались такіе прискорбные случаи: начальники крѣ­постей покидали свои посты изъ страха передъ непріятелемъ и переходили на его сторону, нисколько не заботясь объ оста­вленномъ, смущенномъ гарнизонѣ.

Это колебаніе производило и другія по­грѣшности даже во время проявленія храб­рости: рыцарскіе небольшіе отряды въ от­чаяніи, пренебрегая жизнью, бросались на многочисленнаго непріятеля, думая теперь наскоро исправить долголѣтнюю ошибку, и гибли, конечно, потому, что непріятель встрѣчалъ ихъ стойко и спокойно.

Разбойничьи набѣги на непріятельскія вла­дѣнія и на караваны купцовъ временно давалъ богатую добычу, но зато, нѣсколько спустя, приходилось дорого расплачиваться за это.

III.  Перевороты въ государствѣ.

Къ довершенію всего внутренній раз­доръ въ Іерусалимскомъ государствѣ раздѣ­лилъ и ослабилъ его еще больше.

Въ 1186 году умеръ маленькій король Бальдуинъ V, и при помощи своихъ при­верженцевъ графъ Гвидо и Сибилла коро­новались въ Іерусалимѣ.

Многіе рыцари были возмущены этимъ, а графъ Раймундъ вышелъ изъ себя, по­тому что, какъ предполагаютъ, за послѣд­нее время онъ самъ разсчитывалъ возло­жить па себя іерусалимскую корону.

Въ досадѣ на то, что заманчивые, бле­стящіе планы его совершенно неожиданно рухнули, онъ перешелъ на сторону Сала­дина и впустилъ его отряды въ Тиверіаду, гдѣ была его резиденція. Тщетно другіе рыцари старались помирить короля съ его вассаломъ, — всѣ старанія ихъ въ этомъ направленіи были безуспѣшны.

IV.  Рѣшеніе Саладина.

Саладинъ между тѣмъ направлялся въ Месопотамію. Дѣла его, казалось, были въ опасномъ положеніи: ему грозилъ союзъ всѣхъ государей Востока, если онъ не оста­новится, наконецъ, въ расширеніи своихъ владѣній. Объ этомъ ему открыто заявляли многіе эмиры. Но Саладинъ не испугался этихъ угрозъ и твердо шелъ къ намѣченной цѣли.

Рѣдкое военное счастье сопутствовало ему до сихъ поръ въ большинствѣ случаевъ, и, наконецъ, онъ хотя съ великимъ трудомъ, но одолѣлъ и покорилъ упорный, крѣпкій Моссулъ и такимъ образомъ овладѣлъ всѣми областями, которыми нѣкогда владѣли Ценги и Нуреддинъ.

Самое трудное,—борьба со своими,—было закончено. Теперь оставалось покончить съ крестоносцами разъ навсегда, потому что покорные магометане съ надеждой смотрѣли на него поневолѣ какъ на человѣка, обязан­наго совершить этотъ подвигъ и избавить мусульманскій міръ отъ западныхъ при­шельцевъ во славу Аллаха.

 

Призывъ Магомета

 

 

 

Король Гвидо пользовался перемиріемъ, которое заключилъ съ Саладиномъ еще Рай­мундъ, и рѣшительное наступленіе послѣдняго должно было быть въ виду этого отсрочено на нѣкоторое время.

Но одинъ изъ необузданныхъ рыцарей- вассаловъ короля, неистовый Райнальдъ, напалъ на караванъ султана, съ которымъ слѣдовала сестра Саладина, разбилъ всю стражу и разграбилъ весь караванъ.

Саладинъ въ бѣшенствѣ поклялся жесто­ко отплатить за это нарушеніе перемирія, и тогда раздался по всей Месопотаміи, Егип­ту и Сиріи призывъ Саладина къ «священ­ной войнѣ»,..

И стали отовсюду стекаться войска и отдѣльные отряды мусульманъ, воодуше­вленные военными успѣхами Саладина и ожиданіемъ конечной гибели восточныхъ христіанъ.

Для послѣднихъ приближалась страшная, рѣшительная минута...

V.  Примиреніе.

Дошла вѣсть до Іерусалима о дѣятель­номъ вооруженіи магометанъ къ священной войнѣ, и всѣ стали уговаривать короля Гвидо помириться съ Раймундомъ, чтобы личной ссорой не дробить и безъ того раз­розненныя христіанскія силы.

Король Гвидо согласился заключить миръ съ графомъ Раймундомъ и для предвари­тельныхъ переговоровъ послалъ къ нему блестящее посольство, во главѣ котораго находились магистры обоихъ орденовъ — тампліеровъ и іоаннитовъ.

Но мусульмане не хотѣли выпускать изъ рукъ графа Раймунда. Семитысячный отрядъ подъ командой сына Саладина, Альмелика Алафдаля, попросилъ у Раймунда разрѣшить ему войти въ христіанскія области. Ему надо было сдѣлать развѣдки и прослѣдить за отношеніями между графомъ и королемъ Гвидо.

Раймундъ видѣлъ, что это грозитъ ги­белью его единовѣрцамъ, но въ то же вре­мя опасался сразу порвать отношенія съ Саладиномъ. Поэтому онъ разрѣшилъ Алафдалю родъ рекогносцировки въ христіанскія области.

Когда мусульмане проходили между Аккономъ и Тиверіадой, посольство короля Гвидо узнало о томъ и стало призывать къ рѣшительному бою христіанъ.

1-го мая незначительный христіанскій отрядъ въ 150 конныхъ рыцарей и 500 пѣшихъ латниковъ отважился вступить въ бой съ семитысячнымъ отрядомъ сарацинъ.

Схватка была ужасная и кончилась ис­требленіемъ всего отряда крестоносцевъ.

Погибъ мученической смертью и маршалъ ордена тампліеровъ Яковъ де-Мейлльи. Въ полномъ отчаяніи, видя гибель всего вой­ска, онъ натянулъ поводья и остановилъ на открытомъ мѣстѣ своего бѣлаго коня. Онъ рѣшился умереть на мѣстѣ и своимъ поступкомъ привлекъ на себя общее вни­маніе, такъ какъ сарацины приняли его за святого Георгія и осыпали его тучей стрѣлъ. Этимъ де-Мейлльи далъ возможность маги­стру ордена съ тремя рыцарями спастись въ общей суматохѣ, но самъ зато погибъ мученической смертью, весь исколотый не­пріятельскими стрѣлами.

Это страшное избіеніе потрясло графа Раймунда, который созналъ свою вину въ гибели братьевъ-крестоносцевъ. Онъ поспѣ­шилъ порвать все съ Саладиномъ и пере­шелъ на сторону короля Іерусалимскаго, мучимый угрызеніями совѣсти.

По совѣту Раймунда все государство ста­ло возбужденно вооружаться и тѣснѣе спла­чиваться воедино. Боэмундъ Антіохійскій предалъ своего сына, Раймунда, съ рыцар­скимъ отрядомъ на помощь, и постепенно подъ знаменемъ Іерусалима собралось до 25,000 человѣкъ.

 

Смерть Якова де-Мейлльи.

 

Одно горе было, — общее настроеніег оставляло желать много лучшаго. Одни рва­лись въ жестокій бой, видя, что все рав­но гибели не избѣжать; другіе всѣми силами совѣтовали уклониться отъ рѣши­тельной битвы, мучимые мрачнымъ пред­чувствіемъ.

Дѣйствовало дурно на воиновъ также ма­лодушіе и ничтожество главы высшаго духо­венства, патріарха Гераклія, недостойная жизнь котораго не была тайной ни для кого. Благословить войско на битву онъ самъ не почелъ нужнымъ явиться, а по­слалъ двухъ епископовъ вмѣсто себя.

Патріархъ Іерусалимскій.

Глухо волновался народъ, мало хоро­шаго ждалъ онъ себѣ впереди отъ исхода этого столкновенія...

VI.  Нападеніе на Тиверіаду.

Между тѣмъ Саладинъ въ началѣ іюля выступилъ на Тиверіаду. И у него на воен­номъ совѣтѣ предлагали отсрочить рѣши­тельную развязку, но Саладинъ положилъ твердо поставить на своемъ—уничтожить христіанъ. Этимъ онъ думалъ исполнить возлагаемыя на него надежды и загладить передъ лицомъ народа свое насиліе надъ родомъ Нуреддина.

Саладинъ легко взялъ Тиверіаду и съ нетерпѣніемъ ожидалъ христіанъ, которые должны были выступить на защиту своихъ земель. Быть - можетъ, отчаяніе, строгое единеніе, желаніе въ память погибшихъ братьевъ удержать ихъ завоеванія въ цѣлости, религіозное чувство дали бы возможность христіанамъ сломить силу Саладина.

Но не было среди нихъ воодушевляющаго начала, а наоборотъ, на военномъ совѣтѣ, когда доставленъ былъ вопросъ—идти или не идти на освобожденіе Тиверіады—одни, съ королемъ Гвидо во главѣ, говорили за наступленіе, другіе, вмѣстѣ съ Раймун­домъ,—противъ.

А утромъ 4-го іюля король вдругъ неожи­данно отдалъ приказъ къ выступленію.

Нерѣшительность, малодушіе, отсутствіе подъема духа все росли и росли въ войскѣ; теперь уже многіе и сами видѣли, что да­леко не подъ силу имъ такой противникъ, какъ Саладинъ.

VII.  Рѣшительный бой.

Противники сошлись около полудня вблизи селенія Лубіа, лежащаго на западъ отъ Тиверіады въ нѣсколькихъ часахъ ходьбы.

Какъ «движущіяся горы или волны бушующаго моря», бросились стройные ряды крестоносцевъ на многотысячную орду Са­ладина. Стальныя груди ихъ, какъ всегда, въ первыя мгновенія невольно смутили передовыя части сарацинъ. Въ прежнія времена рыцари умѣли воодушевлять кре­стоносцевъ, умѣли вселять увѣренность въ силу и могущество своего оружія, такъ что энергія не упадала въ нихъ, и они все время держали въ своихъ рукахъ наступленіе.

Но теперь было не то. Правда, мусульмане отступили нѣсколько передъ крестоноснымъ валомъ; но когда, оправясь, они возобно­вили битву,—уступить пришлось уже хри­стіанамъ.

Тщетно нѣсколько часовъ подъ-рядъ би­лись христіане съ мусульманами и пре­кратили битву, не побѣдивъ, не покорясь.

Но уже въ этомъ заключалось главное рѣшеніе боя. Если до начала сраженія было еще колебаніе, неувѣренность въ своихъ силахъ, то теперь въ сердцѣ кажда­го былъ полный упадокъ духа и надежды. Никогда бы раньше ихъ отчаянныя напа­денія не могли удержать мусульманъ на мѣстѣ. Теперь выходило иное. Не привыкли крестоносцы къ такому упорному, продол­жительному бою, къ необходимой выдержкѣ въ испытаніи.

А тутъ еще, по несчастному совѣту Рай­мунда, войско отошло на холмъ, недалеко отъ мѣста схватки, и остановилось на ноч­ной роздыхъ.

Саладинъ не преслѣдовалъ отступленія, но это отступленіе послѣ неудачи гибельно повліяло на крестоносцевъ, и въ ту тре­вожную ночь многіе рыцари и латники пе­ребѣжали на сторону непріятеля.

На-утро Саладинъ тщательно выстроилъ свои войска. Онъ все еще боялся кресто­носцевъ,—боялся именно ихъ отчаянія. Но это отчаяніе, энергія крестоносцевъ вновь разбились о стойкость и выдержанность Саладиноваго скопища. И когда гордые, непобѣдимые рыцари отступили и на этотъ разъ,—все войско погибло оконча­тельно.

Саладинъ окружилъ крестоносцевъ со всѣхъ сторонъ и въ нѣсколько часовъ часть войска была разбита, а другая за­хвачена въ плѣнъ.

Короля Гвидо и другихъ знатныхъ плѣн­никовъ Саладинъ призвалъ къ себѣ и даже утѣшалъ ихъ въ неудачахъ. Но многіе были при этомъ безжалостно казнены по приказанію султана, какъ, напримѣръ, Рай­нальдъ за то, что во время перемирія онъ осмѣлился поднять оружіе на мусульманскій караванъ да еще оскорбить сестру султана.

 

 

VIII. Дальнѣйшія побѣды Саладина.

Однако Саладинъ понималъ, что владыче­ство крестоносцевъ на Востокѣ еще далеко не подорвано. Правда, на открытомъ мѣстѣ сила ихъ была незначительна въ сравненій съ его громадами, но за крѣпкими и на­дежными стѣнами своихъ многочисленныхъ замковъ и городовъ они были все еще довольно сильны, и, кто знаетъ, быть-мо­жетъ, Западъ, внезапно воодушевившись вѣстью о погромѣ на Востокѣ, всей тя­жестью обрушится на мусульманъ.

Надо было не терять времени и кончать начатое дѣло, пользуясь ужасомъ, который внушало теперь повсемѣстно на Востокѣ Саладиново оружіе.

Султану помогло то, что въ Іерусалим­скомъ королевствѣ въ то время не было никого, кто бы могъ въ эти тяжелыя минуты сосредоточить въ своихъ рукахъ послѣднія силы и возстать на освобожденіе несчастныхъ плѣнниковъ.

Городскія ворота. Внутренній видъ.

 

Городскія ворота. Наружный видъ.

 

 

Графъ Раймундъ въ смущеніи отступилъ передъ Саладиномъ къ Триполису; здѣсь онъ вскорѣ послѣ погрома умеръ. Остав­шіеся въ живыхъ вельможи, рыцари, крестьяне, горожане, оробѣвшіе, смущенные, въ отчаяніи готовы были сдаться на ми­лость побѣдителя. Мелкіе отряды еще кое- гдѣ боролись съ мусульманами, но боль­шинство и не думало о томъ, что еще на ихъ сторонѣ находится большая сила, что вскорѣ Западъ можетъ датъ имъ новыя и новыя силы для болѣе успѣшной борь­бы съ мусульманами.

Саладинъ между тѣмъ быстро шелъ по­бѣднымъ путемъ; города, мѣстечки трус­ливо и покорно сдавались страшному по­бѣдителю, и въ нѣсколько недѣль пали Тиверіада, Анконъ, Бейрутъ, Сидонъ, Іоппе, Аскалонъ, мелкіе города въ центрѣ страны и многіе сильные замки гордыхъ бароновъ.

Оставалось овладѣть еще только нѣсколь­кими самыми крѣпкими замками, Тиромъ и Іерусалимомъ.

Саладинъ обошелъ Тиръ и ударилъ на ко­нечную цѣль своихъ военныхъ замысловъ— Іерусалимъ.

 

Окно въ башнѣ.

Метательный снарядъ для греческаго огня.

 

Ему не хотѣлось подвергать его разру­шенію, и онъ предложилъ выгодныя усло­вія сдачи города, но встрѣтилъ рѣшитель­ный отказъ со стороны крестоносцевъ.

Тогда 19-го сентября Саладинъ обложилъ городъ, гдѣ находилась только небольшая часть правильно обученнаго войска, зато было огромное стеченіе простого трудяща­гося народа.

Послѣ нѣсколькихъ упорныхъ атакъ му­сульманамъ удалось пробить угловую стѣ­ну на сѣверо-востокѣ. Видя неизбѣжность паденія Іерусалима и чувствуя свое безсиліе, христіане вступили въ переговоры, и сдача совершилась на болѣе тяжелыхъ условіяхъ.

Каждый мужчина за свободный выходъ изъ города долженъ былъ заплатить 10 червон­цевъ, женщина—5 червонцевъ, дѣти старше семи лѣтъ—2, а меньше семи лѣтъ—1 чер­вонецъ.

2-го октября 1187 года ворота Іерусали­ма были отперты, войска султана заняли городъ, и іерусалимцы стали покидать свя­той городъ.

Мусульмане съ побѣдоноснымъ видомъ сбивали кресты съ церквей, раскалывали колокола, христіанскіе храмы обращали въ мечети. Весь мусульманскій міръ воскресъ духомъ, ободрился, чувствуя свою мощь и силу.

Саладинъ былъ на высотѣ своего вели­чія, но, какъ умный человѣкъ, онъ дер­жался крайне просто и былъ доступенъ всѣмъ и каждому и щедрой рукой награ­ждалъ своихъ соратниковъ. Всюду совер­шался какой-то сплошной, торжественный праздникъ, не омрачаемый ничѣмъ.

XI.  Общее положеніе дѣлъ.

Завоеваніе Іерусалима было высшимъ успѣхомъ Саладина. Послѣ этого завоеванія магометанъ шли уже съ перемѣннымъ военнымъ счастьемъ.

Когда въ 1187 году Саладинъ напалъ на Тиръ, крестоносцы оказали настолько му­жественное сопротивленіе, что мусульмане смутились и взбунтовались; Саладину при­шлось отступить.

На другой годъ въ областяхъ графства Триполисскаго и княжества Антіохійскаго снова начался рядъ завоеваній Саладиномъ христіанскихъ замковъ и городовъ, но мел­кихъ, незначительныхъ, а важныхъ пунк­товъ Сѣверной Сиріи—Триполиса, Антіохіи— султанъ еще окончательно одолѣть не могъ.

Между тѣмъ Западъ уже выслалъ помощь христіанамъ; на Востокъ направлялся бо­гатый сицилійскій флотъ, и адмиралъ его, Маргеритъ, послалъ грозную грамоту Сала­дину, гдѣ почти требовалъ прекратить стѣсненія христіанъ. Иначе, — угрожалъ онъ,—на мусульманъ двинутся съ Запада такія силы, которыхъ они никогда еще и не видывали.

Король Гвидо былъ отпущенъ Сала­диномъ на волю и теперь постепенно соби­ралъ вокругъ себя отдѣльные отряды, го­товясь начать новыя оспариванія у мусуль­манъ ихъ завоеваній. Прежде всего въ 1189 году, лѣтомъ онъ двинулся въ по­ходъ на городъ Акконъ, со сдачи котораго нѣкогда началось разрушеніе Іерусалим­скаго государства.

Понемногу созрѣвала новая сила, подгото­влялась новая борьба, которая въ буду­щемъ должна была рѣшить, кому господ­ствовать на сирійскихъ берегахъ—Западу или Востоку.

 

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ.

Третій Крестовый походъ.

I.  Настроеніе на Западѣ.

Еще король Амальрихъ, а затѣмъ Бальдуинъ IV видѣли, насколько серьезная опасность растетъ въ средѣ мусульманъ противъ христіанъ Востока, и посылали по­сольства на Западъ просить о помощи сред­ствами и людьми.

Общее настроеніе въ западныхъ европей­скихъ государствахъ не оставляло желать ничего лучшаго; вездѣ посольства встрѣчали полное участіе, но крупной помощи въ видѣ большого ополченія или крупныхъ вкладовъ для нуждъ Востока не находилось.

Какъ мы уже говорили выше, силы за­падныхъ народовъ были заняты своими дѣ­лами. Германскіе императоры враждовали съ папами, короли Франціи не ладили съ англійскими королями.

Но теперь дѣло приняло иной обо­ротъ извѣстія о побѣдахъ Саладина, о па­деніи христіанскаго могущества на Востокѣ возбудили во всѣхъ глубокое горе и ярост­ную ненависть противъ мусульманъ.

Папа Григорій VIII, несмотря на то, что рознь духовенства съ императоромъ Фрид­рихомъ I привела къ рѣшенію отлучить послѣдняго отъ церкви, оставилъ всѣ по­литическія соображенія, рѣшивъ направить всѣ свои силы на устройство дѣлъ въ Святой Землѣ.

Полетѣли во всѣ концы посланія къ го­сударямъ и ко всѣмъ христіанамъ, при­зывающія къ единодушному возстанію про­тивъ могущественнаго роста азіатскихъ на­родовъ въ ущербъ народамъ Запада. Для возбужденія духа въ народѣ власти при­бѣгали вновь и къ вліянію религіознаго чув­ства народа, и къ обѣщанію за готовность идти въ новый крестовый походъ улучшить матеріальное положеніе народа, выхлопотать прощеніе долговъ, повинностей, принять на себя заботу о семьяхъ. Духовенству пред­писывалось отрѣшиться отъ блестящей, богатой жизни, вести строгій образъ жизни, отдавая свои доходы на военныя издержки, и тѣмъ показывать примѣръ мирянамъ. На семь лѣтъ былъ объявленъ всеобщій міръ.

Папа Григорій VIII, начавъ это дѣло, вскорѣ умеръ, но дѣло его проповѣди про­должалъ съ той же энергіей его преемникъ, папа Климентъ III.

Развиваясь постепенно, единодушное воз­станіе приняло огромные размѣры, напо­миная собою ополченія перваго крестоваго похода.

Въ Италіи государи и города тоже оста­вили всякія междоусобія и дѣятельно готовились къ походу, такъ что нѣсколько эскадръ вскорѣ вышли къ сирійскимъ бе­регамъ. Воодушевились на священный по­ходъ многія тысячи и на сѣверѣ Евро­пы, въ Даніи и Швеціи. Въ то же время три самыя могущественныя государ­ства дѣятельно готовились къ вооруженію крестоваго ополченія—Германія, Франція и Англія, и впереди всѣхъ вышло ополченіе нѣмецкое.

 

---

Дата добавления: 2019-09-02; просмотров: 105; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!