КОНЦЕПЦИЯ «АДАПТИРОВАННОЙ ТЕЛЕСНОЙ СТРУКТУРЫ» ДЖ . КЕПНЕРА



Биологическая структура тела — это данная нам от природы структура и механика телесного функционирования. Все люди рож­даются примерно с одинаковой биологической структурой. Ноесли мы посмотрим внимательно на людей, то обнаружим, что су­ществует много вариантов, посредством которых они принимают ту или иную позу, а также двигаются и дышат. Мы говорим об этом посредством метафор или сравнений — «летящая» походка, «си­деть скрючившись», «ноги колесом», «сделать стойку» и т. п. Не­которые из них являются достаточно постоянными у одного и того же индивидуума. Это и есть индивидуальные разновидности в те­лесной структуре, к которым относятся напряжения, позы, осан­ка, позиции ног, движения и положения частей тела.

Индивидуальная телесная структура — это результат адапта­ции человеческого организма к условиям его жизни, и ее рас­смотрение в этом контексте важно для терапевтической рабо­ты. Каждый из нас имеет свою индивидуальную семейную исто­рию и материальные условия, историю вынужденных контак­тов с людьми, несимпатичными нам или опасными, уникальный жизненный опыт и чувство себя. Многие из этих паттернов ста­новятся устойчивыми, и на все это мы отвечаем формировани­ем не только мыслей и чувств, но и манеры, в которой мы физи­чески реагируем, двигаемся и дышим определенным образом. Так складываются наши привычки стоять и сидеть, ходить и дышать, двигаться и жестикулировать.

Они, разумеется, не являются предметами сознательного выбо­ра. Часто такие позы, движения и напряжения, являясь частью ме­ханической структуры тела, вовсе не замечаются человеком, хотя результатом может быть и боль, и дискомфорт. Более того, неред­ко они приобретаются вообще на довербальной стадии развития и в принципе не могут^быть восприняты через когнитивный или эмо­циональный инсайт (Rand, Fewster, 1995), а только через телесный опыт. Эти телесные паттерны создаются как средство защиты раз­вивающегося self от потенциально травмирующего опыта и оста­ются неизменными даже тогда, когда угроза миновала.

Такая адаптированная телесная структура характеризует­ся позами, осанкой, напряжением и дыханием, которые последовательно и долго использовались; являются автоматическими и непроизвольными; с трудом изменяются или облегчаются при попытке по-дру­гому стоять или двигаться; структура уже является видимой или имеются стереотип­ные двигательные паттерны.

Сгорбленные защищающиеся плечи, втянутая в них голова, сдержанное дыхание, возможно, отражают хроническую обо­ронительную позицию, и то, что было кратковременным и гиб­ким процессом приспособления к ситуации в условиях хрони­ческой опасности (контекст — постоянная угроза наказания и критики) становится постоянной осанкой и позой. Так, процесс адаптации становится фиксированной телесной структурой, которая дальше используется автоматически и по привычке.

В основе такой телесной структуры лежат обычно незавер­шенные ситуации или (по Rand, Fewster, 1995) «первичный сце­нарий» — комплекс ситуаций, относящихся к семейной исто­рии до и после рождения ребенка. Эти телесные паттерны, яв­ляющиеся результатом раннего детского опыта, проявляются «здесь и сейчас» в ходе терапевтической сессии. Д. Хломов (2000) предполагает, что переживания, первоначально возникшие в контакте с матерью, оказываются присвоенными в виде интро-екта и проецируются на тело, формируя способ обращения со своими телесными проявлениями. Осознавание незавершенной ситуации или первичного сценария как «устарелого» ответа на новую ситуацию дает возможность создать альтернативный от­вет, удовлетворяющий актуальную потребность клиента.

Но просто называя фиксированную телесную структуру при­вычкой, мы недостаточно объясняем значение этих адаптиро­ванных телесных структур. Как именно эти процессы становят­ся структурными?

Любое чувство представляет собой целостный сигнал об отно­шениях потребности индивидуума и условий среды. Так, страх — это возможность для человека позаботиться о своей безопаснос­ти, а сексуальное возбуждение — сигнал о возможности удовлет­ворить свою сексуальную потребность. Универсальным способом справиться с критической ситуацией становится переживание. При хроническом отказе от переживания — отчуждении физических аспектов контактных функций self — запускается патогенетичес­кий процесс. Как это происходит?

Кроме саморегуляции человек обладает и способностью к самоманипуляции, ущемляющей потребности организма. Суще­ствуют социально запретные чувства — гнев, страх, стыд, а так-же индивидуально запретные чувства, связанные с особенностя­ми воспитания (в частности, запрет на радость, восхищение, пе­чаль, благодарность и т. п.). Например, выражение потребности ребенка в любви может быть встречено отказом, его агрессия — наказанием, уязвимость — жестокостью, радость — высмеивани­ем. И так может продолжаться достаточно долго, оказывая нега­тивное воздействие на развивающуюся личность. При этом про­исходит отчуждение телесного «Я» — торможение определенных движений (например, связанных с гневом или радостью), пониже­ние телесной чувствительности, подавляется выражение себя. Процесс отчуждения «Я» довольно быстро становится структур­ным, и каждая такая фиксированная телесная структура импли­цитно содержит в себе отчужденную контактную функцию и эмо­циональный конфликт.

У каждого ребенка, а тем более взрослого есть свой опыт болезненных ощущений. Избиение детей, медицинские манипу­ляции — все это может приводить к тому, что ребенок в OTBef на боль отделяет себя от контактной поверхности кожи и мышц. Результат — анестезия. Подобные условия требуют, чтобы че­ловек разрешал противоречие между потребностью в выжива­нии и качествами развивающегося «Я». И тогда аспекты «Я», отвергаемые окружающей средой, отчуждаются. Мы начинаем делить себя на «Я» (относя его к психике) и тело.

Так, клиенты психотерапевта, испытывающие неприятные физические ощущения, нередко желают отделаться от них и ста­вят это задачей психотерапии. Они хотят, чтобы исчезли присту­пы гнева и чувство страха, пропали головные боли и напряже­ние в мышцах, а также не хотят волноваться. Некоторые ощу­щения, которые они чувствуют в теле и не могут объяснить, они называют иррациональными. Отчуждение ими некоторых пси­хических аспектов «Я», тесно связано с отчуждением связанных с этим телесных аспектов «Я».

Итак, многие из нас не идентифицируют или не ощущают свое тело как свое «Я». Чаще мы чувствуем себя живущими в теле или же не имеющими ничего общего с нашим физическим состоянием. Мы делим организм на «Я», состоящее из мыслей и вербализаций, и тело, состоящее из чувств и ощущений. По ка­ким-то причинам (воспитание, опыт) мы можем не допускать проникновения телесных ощущений в сознание, отчуждая их. Именно процесс отчуждения телесного «Я»: торможение опре­деленных движений, пониженная телесная чувствительность, отсутствие ощущений или невнимание к ним — очень быстро становится структурированным в теле.

Итак, адаптированная телесная структура содержит в себе отчужденную контактную функцию, отчужденное движение или чувство. А блокируется это от сознания путем мышечного на­пряжения. Эмоциональные конфликты, которые наиболее важ­ны для человека и поэтому являются устойчивыми, неизбежно становятся частью телесной структуры.

Другое происхождение адаптированной телесной структуры — это компенсация физической травмы, болезни или дефекта и адаптация к ним. Так, спортсмены, получая большое количество однотипных травм в какой-то одной части тела, могут начать беречь ее путем мышечного напряжения, определенной позы.

Организм реагирует похожим образом, чтобы адаптировать­ся к телесной и эмоциональной травме, полученной в результа­те хирургического вмешательства, болезни и других поврежде­ний. Эти случаи требуют не только механического приспособ­ления к защите болезненной части тела или к возмещению ог­раничений в движении, но и эмоциональной адаптации, которая включает в себя телесное напряжение и переживание. Физичес­кие приспособления к ограниченности в движении, вызванной болезнью (например, ортопедической патологией), и незакон­ченные эмоциональные реакции на болезнь, такие, как страх и тоска по утерянной телесной цельности, становятся частью ин­дивидуума — его позой, движением и дыханием.

Движение — это функция любого аффекта. Именно через движения мы выражаем свои чувства, управляем средой, защи­щаем нашу телесную целостность. Только в движении чувство обретает свой полный смысл. Только двигаясь, мы можем со­единить потребность, которую отражает чувство, с окружающей средой, где эта потребность может быть удовлетворена.

Если сенсорный аспект чувства подавляется, то подавлен и телесный, двигательный. Нельзя любить, рискованно выражать свою потребность — и... сжимается мускулатура груди в проек­ции сердца. Если встречает противодействие гнев, то соответ­ствующие движения должны быть подавлены — напрягается нижняя челюсть, сжимаются зубы.

Но движение — это не только функция аффекта. Это форма любого взаимодействия с окружающей средой. Выражение лю­бопытства не может, например, обойтись без манипуляции со средой. Если родитель этому препятствует, такие движения становятся опасными для ребенка, и он может начать отвергать их. Возможно, впоследствии такого ребенка приведут к психотера­певту с жалобой: «Лежит на диване, смотрит телевизор и боль­ше ничего ему не интересно».

Чем больше отчуждаются контактные функции, тем уже рам­ки поведения внутри окружающей среды. В нормальном состо­янии человек ощущает некоторое отчуждение от тела, но боль­шая часть его подвластна сознанию. И соматическое ощущение, и поведение могут быть полностью идентифицированы как «Я». При наиболее обычной степени телесной идентификации тело ощущается, но это не полностью «Я». В таком состоянии, немно­го оторванном от телесных ощущений, человек лишает свои чув­ства и переживания остроты.

При пограничных расстройствах значительные «куски» теле­сного «Я» оказываются вне сознания, что порождает чувство фраг­ментарности и борьбы за целостность. Невротик обладает боль­шей способностью контакта с телесным «Я», но он находится в значительном конфликте с отдельными чувствами и действиями. Результатом отчуждения телесных процессов является депрессия. При анорексии восприятие тела оторвано от «Я» и ощущается уже на некоторой дистанции. При крайнем отчуждении мы часто на­блюдаем отрицание тела при психозе, когда человек полностью отделяется от телесных ощущений и живет в мире фантазии.


Дата добавления: 2019-07-17; просмотров: 379; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:






Мы поможем в написании ваших работ!