Орудийная деятельность диких шимпанзе с указанием (где это известно) средней длины орудий, используемых в различных местах. (Все ссылки на литературу даны в тексте)
Объект и цель | Типичн | ->ie случаи примен ния в различных местах
| |||
Гомбе | Махале1 | Боссу. Гвинея | Таи. Кот-д'Ивуао | другие районы | |
Листья | |||||
Впитывание воды | Используются скомканными | Используются неизмененными | |||
Извлечение пищи | Из черепа или ореха Strychnos | Извлечение муравьев-древоточцев(Ю | |||
Как щетка | Для пчел, муравьев-эцитонов | ||||
Как удочка (центральная жилка листа! | 20 см (К) | ||||
Как салфетка | Для фруктовых соков, Фекалий и др. | Как в Гомбе | |||
Как емкость | Для фекалий | ||||
Трава или небольшие стебли | |||||
Выуживание термитов (указана средняя длина орудия) | 28 см | 51,5см (К, М, В) | Бассейн Касакати Сенегал -30 см | ||
Выуживание муравьев Добывание меда | 21,4см (К) | Габон-38 см Бассейн Центральная Африка | |||
Исследование | Термитники, дыры в упавших стволах деревьев и до. | Муравейники | |||
прутики с листьями | |||||
Чтобы отмахиваться от мух | Уганда | ||||
Небольшие палочки | |||||
Выуживание муравьев | Camponotus (KJ |
|
|
Продолжение таблицы
Чтобы выгонять насекомых | Муравьи пчелы | Муравьи (К) | |||
Протыкание термитника | |||||
Как игрушка | Чтобы щекотать себя | Мбини (Рио-Муни) 52 см Западный Камерун | |||
Добывание термитов | 5-15см | ||||
Добывание смолы | 10.20см | ||||
Исследование | Дупла деревьев и т. п. | Как в Гомбе (К) | |||
Большие палки | |||||
Исследование | Объекты: дупла деревьев, пугающие предметы и т. п. | КаквГомбе | |||
Для муравьев-эпигонов | 15-113 см | ||||
Расширение входного отверстия в гнезде | Гнезда птиц, пчел | ||||
Притягивание ветвей | С крючкообразным концом | ||||
Как снаряд | Против шимпанзе, павианов, людей и др. | Как в Гомбе | До 120 см-против людей | Заир, Бенин; против чучела леопарда | |
Как дубинка | Против шимпанзе, павианов, людей и до. | Как в Гомбе | Против чучела леопарда | Заир, Бенин, против чучела леопарда | |
Коротки*, толсты* палки | |||||
Как молоток | Для орехов Сои/в | ||||
Как оружие | Против шимпанзе, павианов, людей и др. | Как в Гомбе | Против людей | ||
Камни | |||||
Как молоток | Для пальмовых орехов и твердых плодов • | Для орехов Сои/а и Panda | Либерия—для пальмовых орехов Центральная Африка -для твердых плодов | ||
Как снаряд | Против шимпанзе, павианов, людей и др. | Как в Гомбе | |||
Как игрушка | Чтобы щекотать себя |
|
|
|
|
112 Дж. Гудолл
вверх, почти к самой его руке, и заставляли его выдергивать палку, на ней насчитывалось около 20 насекомых — ничтожно мало по сравнению с цифрой 292: столько муравьев насчитал Мак-Гру в шевелящейся на палке массе пойманных им насекомых, напоминавшей улов преуспевшего в этом деле шимпанзе. (В других случаях и до этого эпизода, и после него Гоблин компетентно пользовался орудиями для ловли муравьев.) С другой стороны, орудие не должно быть и слишком длинным, иначе им будет трудно маневрировать; у него не должно быть торчащих в стороны сучков, иначе оно не пройдет гладко через кисть руки;
и оно не должно быть слишком тонким, иначе может погнуться и даже сломаться.
После употребления орудие обычно оставляют возле гнезда, так что его нередко берет и использует следующий подошедший шимпанзе, которым фактически может оказаться и тот, кто первым изготовил это орудие, а теперь вернулся с повторным визитом.
|
|
Зондирование
Для извлечения термитов шимпанзе часто пользуются травинкой или стеблем как исследовательским зондом, вставляя его в проход, затем вынимая и тщательно обнюхивая кончик. В дальнейшем животное может заняться расширением входного отверстия или тотчас покинуть термитник, как бы узнав с помощью обоняния, насколько продуктивен тот или иной ход.
Зонды используются также для обследования отверстий в мертвых деревьях: шимпанзе вставляет туда орудие, а затем обнюхивает его кончик. Таким способом, по-видимому, приобретается информация об обитателях этого отверстия, так как шимпанзе либо бросает зонд и уходит, либо продолжает обследовать отверстие. Иногда он разламывает древесину, обнажая личинок различных насекомых, которых немедленно съедает. Бывает, конечно, и так, что обитатели уже покинули свое гнездо, и шимпанзе, несмотря на тщательное обследование, попусту тратил силы, разламывая древесину. Детеныши и подростки чаще пользуются палками для обследования отверстий, чем взрослые животные.
Проникновение в гнезда
Еще один вид орудийной деятельности с использованием палок наблюдался довольно редко и всегда в связи с кормежкой. Массив
ные палки иногда употреблялись для расширения входа в подземные гнезда пчел: три раза шимпанзе, стоя на задних ногах, энергично двигали палками взад и вперед, а затем бросали их и доставали мед руками. Однажды две самки и несколько подростков безуспешно пытались пробиться в гнездо. Самка Мифф использовала палку, чтобы расширить вход в дупло на дереве, затем сунула туда руку и извлекла птенца — вероятно птицы-носорога. Возможно, она пробила палкой глину, которой эти птицы запечатывают вход в гнездо.
Семь раз я видела, как шимпанзе (в шести случаях это были подростки, а в одном — взрослая самка) пытались с помощью палок проникнуть в отверстие очень прочных, размером с футбольный мяч древесных гнезд муравьев Crematogaster . Ни одна из этих попыток не увенчалась успехом (за стараниями одного подростка наблюдали несколько других, три из которых затем сами занялись тем же, но безуспешно).
Вскоре после того, как в Гомбе привезли ящики с бананами, шимпанзе стали пытаться открыть их с помощью палок. Иногда они демонстрировали умелые приемы обработки конца палки, чтобы его можно было засунуть в узкую щель.
Изгнание обитателей дупла
Еще одно применение палок состоит в том, чтобы растревожить и выгнать из дупла его обитателей. Впервые случай такого рода описал Нисида (Nishida, 1973). В Гомбе этот прием наблюдался чаще всего тогда, когда шимпанзе обследовал отверстие в стволе дерева, отламывая для этого ветку, засовывая ее в отверстие и быстро водя ею взад и вперед. Затем орудие убиралось, и шимпанзе заглядывал в дупло. Дважды оттуда хлынули — и были съедены — муравьи; один раз из отверстия показались термиты, которые тоже были съедены. Однако был случай, когда взрослая самка просто смотрела на вылезавших муравьев и не пыталась их съесть. Трижды молодые подростки, потревожив таким способом пчел, убегали прочь. Часто из дупла вообще никто не появлялся. Во многих случаях орудиями пользовались детеныши помоложе или постарше. Возможно, им нравилось наблюдать за бешеной активностью потревоженных насекомых: Йони у Коте часто брал кусок соломинки и тыкал им в тараканов, находившихся в щелях клетки. "Он, по-видимому, испытывал большое удовольствие, наблюдая за бегством насекомых, и всякий раз заново
Манипулирование предметами 113
начинал свое немудреное развлечение, как только замечал, что паника улеглась" (Коте, 1935). В Гомбе детеныши, играя в одиночку, иногда следили за движущимися цепочками муравьев и тыкали в насекомых веточками.
Питье
Иногда дождевая вода собиралась в выемке дерева, как в тазике. Если шимпанзе не мог дотянуться до воды губами, он брал горсть листьев, быстро жевал их (сминая и измельчая их, что увеличивало поглощающую способность), затем погружал полученную "губку" в воду, вынимал обратно и высасывал жидкость. Этот процесс мог повторяться до тех пор, пока не иссякала вода или не кончалась жажда. За трехгодичный период с 1978 по 1980 год взрослые особи, по нашим наблюдениям, использовали такую губку 14 раз (11 раз самки, 3 раза самцы) обычным образом, а Жомео однажды применил тот же способ, чтобы напиться из ручья. Еще 30 случаев использования губок (15 при питье из ручья) продемонстрировали за три года детеныши. Рэнгем (Wrangham, 1977) наблюдал, как еще один взрослый самец, Хуго, пил из ручья с помощью губки, а я видела, как то же самое делала взрослая самка Пэтти в 1977 году.
Разное
Взрослый самец Эверед однажды удалил последние остатки пищи из скорлупы ореха Sirychnos с помощью опавшего листа, который он затем обсосал (Wrangham, 1977); Хуго подобным же образом пользовался листьями, чтобы "вычистить" внутреннюю поверхность черепа павиана (Teleki, 1973). Шимпанзе иногда используют листья для очистки рук, лица или других частей тела от липкого фруктового сока.
Взрослая самка Мифф с помощью большой горсти листьев сметала пчел с поверхности их гнезда, облегчая себе доступ к сотам и меду. Та же самка спустя два года сходным образом использовала листья, чтобы смахнуть муравьев-эцитонов, кишевших на поверхности дерева, из которого она их "выуживала". В обоих случаях листья, по-видимому, защищали ее руки от болезненных укусов.
Другие популяции
Шимпанзе, живущие в горах Махале, используют приемы извлечения термитов, почта идентичные наблюдаемым в Гомбе. Члены группы В поедают таким образом
Macrotennes , а группы K — Pseudacanthotermes (Uehara, 1982). В бассейне реки Касакати шимпанзе, по-видимому, тоже пользуются сходными приемами: два шимпанзе однажды убежали от гнезда термитов, оставив после себя палочку для "ужения" (Suzuki, 1966). Тот же метод, по-видимому, применяла и группа шимпанзе в районе горы Ассерик в Сенегале (McGrew, Tutin, Baldwin, 1979). Кроме того, группа живших в неволе шимпанзе, возвращением которых в естественную среду обитания занималась Бруэр, без обучения'или показа демонстрировала весьма сходную технику. Ранние годы жизни этих особей прошли в природе (в Гвинее); одна самка росла на воле примерно до трех лет и, вероятно, воспроизводила форму поведения, характерную для своей социальной группы (Brewer, 1978).
Шимпанзе в трех из четырех заселенных ими мест в районе Мбини, известном ранее как Рио-Муни (Jones, Sabater Pi, 1969), и в одном районе западного Камеруна (Struhsaker, Hunkeler, 1971) тоже пользуются орудиями при поедании Macrotennes , но как тип орудий, так и приемы здесь сильно отличаются. Хотя действий шимпанзе непосредственно не наблюдали, орудия, разбросанные вокруг термитника, а иногда и торчавшие из него, оказывались не веточками, а палками. По-видимому, шимпанзе использовали их, чтобы пробить отверстие и проникнуть в гнездо. Получив доступ к термитам, шимпанзе, вероятно, кормились ими, уже не употребляя орудий. (В четвертом месте обитания в Мбини шимпанзе если и поедали термитов, то вообще без использования орудий: несмотря на интенсивные поиски, они не были обнаружены (Jones, Sabater Pi,"1969).
В Боссу (Гвинея) отмечен еще один способ извлечения термитов неидентифицированного вида. Дважды самцы шимпанзе отламывали и очищали небольшие палочки, а затем засовывали их в гнезда, которые термиты устраивали в небольших полостях в стволах деревьев на месте отпавших сухих веток. Самцы в течение нескольких секунд с силой тыкали палкой в отверстие, а затем вынимали ее с небольшим количеством прилипших к концу термитов (обычно раздавленных). Оба трудились таким образом около 30 минут, но улов был невелик; видимо, этот метод весьма неэффективен.
Шимпанзе Боссу используют примерно такой же способ для сбора смолы в отверстиях деревьев Caurapa procora . Для этой цели способ оказывается вполне подходящим: смола
Дж. Гудом
клейкая и хорошо прилипает к концу засунутой палки.
Шимпанзе групп К и М (о группе В сведений пока нет) в горах Махале используют орудия для ловли некоторых видов древесных муравьев, в особенности Camponotus (Nishida, 1973; Nishida, Hiraiwa, 1982). Орудия варьируют по размеру в соответствии с шириной входного отверстия гнезда. Иногда используется небольшая боковая ветка, которую и суют прямо в гнездо. В других случаях, когда отверстие слишком мало, изготовляются орудия вроде тех, которыми шимпанзе пользуются для извлечения термитов. Если муравьи не цепляются за орудие, шимпанзе начинают энергично ворошить им внутри гнезда, после чего муравьи обычно вылезают наружу. (Если этого не происходит, шимпанзе может оставить ветку, на которой он сидел, и ударить по стволу ногой, встряхнув тем самым гнездо.) Муравьев, ползущих по веткам, обезьяна подбирает губами, языком или тыльной стороной кисти, как при поедании термитов. Однажды, когда вокруг входного отверстия кишело множество муравьев, самка взяла большую горсть листьев, вытерла им муравьиную массу и съела. Палки используются также в качестве зондов для исследования только что обнаруженных отверстий (Nishida, Hiraiwa, 1982).
Шимпанзе из группы К иногда демонстрировали приемы типа "уженья" при поедании меда пчел двух видов (Nishida, Hiraiwa, 1982); шимпанзе Камеруна, как однажды было отмечено, засовывали палки в гнездо земляных пчел и ели мед (Meriield, Miller, 1956).
В Боссу наблюдалось поразительное употребление веток. На протяжении немногим более двух недель шимпанзе ежедневно посещали дерево со спелыми фигами, на которое из-за его толстого гладкого ствола они не могли взобраться. Тогда они залезали как можно выше на другое дерево, верхние ветви которого почти касались нижних фигового дерева. С этой высоты они пытались — вначале безуспешно — перебраться на фиговое дерево. Разные самцы один за другим отламывали ветки, очищали их от листьев и сучьев и, держа за один конец, старались притянуть к себе ближайшую ветку фигового дерева и схватить ее. В некоторых случаях на орудии оставались одна или две боковых ветки, служившие как бы крючьями. Шимпанзе стояли выпрямившись и иногда ударяли по верхней ветке, а иногда, притянув ее вниз своим длинным крючковатым орудием, дотягивались до
нее свободной рукой. В промежутках между| попытками использовать палки они прыгали и раскачивались на тех ветках, где стояли, пытаясь набрать достаточную амплитуду, чтобы можно было перемахнуть на фиговое дерево. Один самец упорствовал в своих попытках не больше не меньше как 51 минуту, прежде чем добился цели,— в этот момент остальные стали громко ухать, а он устроил демонстрацию на фиговом дереве (как бы от1 возбуждения). Дни шли, и обезьянам становилось все труднее добывать фиги; постепенно все подходящие ветки на доступном для шимпанзе дереве были обломаны; то же самое произошло и со многими нижними ветками фигового дерева. Но ни разу не было замечено, чтобы шимпанзе принес с собой палку, взобрался на удобное дерево и использовал ее в качестве орудия (Sugiyama, Koman, 1979).
Губкой из листьев для питья воды пользовались шимпанзе в Гамбии. И здесь эта форма поведения возникает спонтанно, без научения (Brewer, 1978). В Боссу видели, как один шимпанзе окунул в воду непережеванный и несмятый лист, а затем слизнул с него капли. В лесу Будонго в Уганде шимпанзе опустил руку в сосуд с водой и потом стал облизывать пальцы. (Этот тип поведения, наблюдавшийся также и в Гомбе, вовсе не означает, что шимпанзе Будонго не пользуются губками.)
В Западной Африке в местах обитания шимпанзе, находящихся в Либерии (Beatty, 1951), Кот-д'Ивуаре (Savage, Wyman, 1843—1844;
Struhsaker, Hunkeler, 1971; Rahm, 1971; Boesch, Boesch, 1981) и Гвинее (Sugiyama, Koman, 1979), наблюдались случаи использования "метода молота и наковальни" для раскалывания семян масличной пальмы и других небольших предметов с твердой скорлупой. Систематичен-:
кое исследование, проводимое в лесу Таи (Кот-:
д'Ивуар) теперь уже в течение почти 6 лет (Boesch, Boesch), показывает, что во время глав-| ного сезона созревания орехов шимпанзе рас-] калывают их по меньшей мере столь же часто, как восточные шимпанзе выуживают термита» или муравьев; они раскалывают орехи пяти видов, но чаще всего Сам/а edulis и Panda oleosa . Для того чтобы разбить орех, шимпанзе нужд твердая поверхность, такая как камень или корень дерева, в качестве наковальни и камень или мощная палка вместо молотка. Орехи Cauls раскалывают не только на земле, но и на деревьях, а это означает, что шимпанзе, взбираж» наверх, должен прихватить с собой "молоток". Panda — более твердый орех, и его можно раз-
Манипулирование предметами 115
бить только камнем; чтобы расколоть его, сохранив содержимое, нужно расположить орех надлежащим образом на "наковальне" и нанести точный удар. В дождевых тропических лесах камни встречаются редко, и иногда их приходится приносить с расстояния в сотни метров. Эти наблюдения относятся к самым удивительным примерам "технологических достижений" шимпанзе, известных до сих пор. Сходную технику молота и наковальни использовали шимпанзе Боссу, разбивавшие плоды масличной пальмы и извлекавшие из них ядра. В этом районе обезьянам тоже надо было принести камни туда, где они разбивали орехи (Sugiyama, Koman, 1979).
ЗАБОТА О ТЕЛЕ
Шимпанзе весьма чистоплотны, и если они чем-то испачкаются (калом, мочой, грязью и т. п.), то часто используют листья, чтобы обтереться. Они также прикладывают их, как салфетки, к кровоточащей ране, а иногда и вытирают ими шерсть во время или после сильного ливня. <... >
Шимпанзе Гомбе, казалось, испытывали почти инстинктивный ужас перед угрозой испачкаться экскрементами и лишь в редчайших случаях дотрагивались до них (собственных или чужих) голыми руками. <...>
Келер (КбЫег, 1925) также отмечал подобную чистоплотность и сделал следующее интересное наблюдение. Как едва ли не все живущие в неволе шимпанзе, животные в его колонии практиковали копрофагию и в этих ситуациях, не колеблясь, брали экскременты голыми руками. Но стоило какому-нибудь животному испачкаться случайно, например "ступить ногой в экскременты, и ходить нормально оно уже, как правило, не могло... Оно хромало до тех пор, пока не представлялась возможность очиститься" (тряпьем, соломой, куском бумаги и т. п.). <...>
Если шимпанзе случится забрызгаться мочой (по милости сидящего наверху компаньона, например), он может тоже обтереть себя листьями, но делает это не столь исступленно; иногда жертва просто посмотрит наверх и отодвинется в сторону, чтобы остаток душа пролился мимо.
Как мы упоминали, шимпанзе иногда использует листья, чтобы вытереть с себя липкий сок плодов. Поедание незрелых плодов Strychnos вызывает обильное слюноотделение;
именно с этим были связаны 11 из 15 случаев обтирания при кормежке, отмеченных за ше
стилетний период. Интересно, что во всех этих случаях фигурируют члены одной семьи:
Пэшн, Пэкс, Проф и Пан. В более ранние годы, однако, наблюдатели видели, как другие животные тоже вытирали свою шерсть в ситуациях, связанных с едой. Например, Фифи многократно чистила себе грудь и живот, перенеся однажды охапку перезревших бананов.
Шимпанзе часто прикладывают к кровоточащим ранам листья, а потом облизывают их; эта процедура может повторяться много раз. <...>
В двух случаях шимпанзе обтирали себя листьями после контакта с чужаками. Первый произошел тогда, когда пришлая самка была окружена членами сообщества Касакелы (она стала жертвой одной из самых жестоких атак). Нервно похрюкивая, она подошла к Сатане, протянула руку и, выражая подчинение, коснулась его руки. Сатана тотчас же отошел от нее, подобрал несколько листьев и вытер то место, до которого она дотронулась. Второй инцидент произошел в 1968 году, когда самка Пом, в то время еще детеныш, играла, раскачиваясь прямо над головой посетителя (Роберта Хайнда), и из любознательности наступила ногой ему на голову. После этого она понюхала ногу, сорвала несколько листьев и тщательно обтерла ступню.
Иногда/шимпанзе пользуются листьями, чтобы вытереть партнера. За шесть лет мы насчитали 19 таких случаев, причем в них участвовали только члены одной семьи. <...> Мелисса четыре раза вытирала листьями того или другого из своих близнецов после дефекации. Однажды она вытерла обоих сразу, хотя запачкался только один из них. В 10 случаях было отмечено, как детеныши прикладывали листья к ранам других членов семьи: Проф шесть раз осторожно обтирал серьезную рану у младшего брата, а Джимбл четыре раза осушал кровоточащую рану, полученную его матерью. <...> Последний случай был отмечен, когда детеныш Пэкс чихнул. Его брат Проф пристально посмотрел на вытекшую у него из носа густую слизь, взял несколько листьев и тщательно вытер ее. <...>
Шимпанзе, живущие в неволе, иногда используют предметы в качестве орудий при уходе друг за другом. Мак-Гру и Тьютин (McGrew, Tutin, 1972) описывают использование веточек при чистке зубов в группе Мензела. "Дантистка" Белль не только вычищала ими зубы у молодого самца, но и произвела удаление зуба, вытащив шатающийся
116 Дж. Гудол
молочный премоляр за полторы минуты. Шимпанзе этой группы засовывали также различные предметы в собственный рот и удаляли себе зубы; в Гомбе мы наблюдали, как одна самка ковыряла палочкой в зубах, так как там, по-видимому, что-то застряло. Д. Фаутс (Fouts, 1983) описывает, как подросток Лулис с помощью ивового прутика неоднократно пытался обследовать ранку на стопе молодой самки, но его приемная мать Уошо всякий раз забирала орудие и заботилась о пациентке более традиционным образом, обыскивая ее.
В неволе шимпанзе иногда используют палочки, чтобы почесаться (см., например, КбЫег, 1925, и прелестную фотографию в книге Kummer, 1971). Эта форма поведения лишь однажды наблюдалась в Гомбе, но зато мы видели, как'молодая самка Пом во время очень сильного дождя то и дело тыкала короткой крепкой веточкой в шерсть на своей голове, почти наверняка из-за того, что дождевая вода щекотала ее, просачиваясь между волос (вероятно, по той же причине у нее на лице появлялись самые невероятные гримасы).
ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКИЕ ДЕЙСТВИЯ
Мы уже описывали, как шимпанзе при кормежке используют травинки и стебли в качестве зондов, особенно для обследования ходов термитника с помощью обоняния. Кроме того, шимпанзе используют веточки и палочки для обследования предметов, до которых они не могут дотянуться или боятся потрогать руками. Когда мы положили в районе подкормки мертвого питона, восьмилетняя Фифи некоторое время пристально смотрела на него, потом понюхала конец длинного пальмового листа, на котором лежала змея, и начала продвигать его к окровавленной голове питона, а как только он коснулся ее, отодвинула назад и понюхала. Детеныш Флинт, которому мать не позволяла дотрагиваться до новорожденной сестрички, осторожно коснулся младенца палочкой и потом понюхал ее конец. В ранние дни подкормки бананами я часто прятала фрукты у себя в кармане, чтобы сунуть их какому-нибудь детенышу, когда взрослые самцы не видят. Однажды Фифи подошла ко мне и попыталась залезть в карман. Я воспротивилась этому (так как взрослые были неподалеку), и тогда она, взяв длинную травинку, с некото
рого расстояния сунула ее в мой карман, ! потом понюхала кончик своего орудия. Суд по всему, ее подозрения подтвердились, та как она пошла за мной и хныкала до тех пор пока я не смогла вручить ей мое приношение В 1965 году два детеныша, взяв небольши веточки, обследовали область гениталий у дву самок (обыкновенно обезьяны делают эп пальцем, который потом обнюхивают). В 197 году точно так же вел себя еще один дете ныш. Иногда подростки берут палки для об следования водного потока: опускают их воду, крутят ими — и пристально наблюдаю за результатом своих действий .<...>
УСТРАШЕНИЕ
Самец шимпанзе обычно усиливает gboi демонстрацию тем, что тащит за собой вет ки, размахивает ими или швыряет их, пере катывает и бросает камни. Даже если эти дей ствия не адресованы каким-то конкретны особям, они тем не менее служат для того чтобы демонстрирующий казался крупнее 1 опаснее, чем он есть на самом деле. Во врем затянувшегося конфликта из-за доминирова ния Хамфри в двух отдельных случаях швыр нул больше 20 камней в направлении друго го самца (обарааа это был Сатана). В конц концов Сатана был вынужден искать убежн ща на дереве, а Хамфри продолжал носитьс;
и швырять камни внизу. Я описывала, ка Снифф из сообщества Кахамы бросил и меньшей мере 13 камней в овраг, где демонстрировали свою силу самцы из непри выкшего к людям сообщества Каланде, Иног да во время демонстраций шимпанзе сдвига ют с места и перекатывают очень большие камни (один весил около 6 кг); они могу представлять большую опасность для шим панзе (а также людей и всех других животных^ если тем случится быть ниже по склону.
Убедительный пример намеренного ис пользования предметов во время устра шающих демонстраций — описанное ранее употребление Майком пустых 15-литровых ка нистр из-под керосина. Майк научился дер жать перед собой две, а иногда даже три пус тых канистры из-под керосина, громыхая ими во время своих демонстраций. Этот прием ока зал такое устрашающее действие на его CO перников, что через четыре месяца он про вратился из самца низкого ранга среди самцов в бесспорного лидера; физической атаки со стороны Майка не было отмечено ни разу. (Н. van Lawick.) Весьма впечатляю
Манипулирование предметами 117
щим было то спокойствие, с которым он выбирал канистры перед началом спектакля. После того как и нам досталось несколько ударов, мы спрятали канистры, и тогда Майк стал прилагать все усилия, чтобы завладеть чем-нибудь еще из нашего имущества. А когда мы полностью обезопасили свои вещи от его набегов, он в течение нескольких месяцев занимался тем, что особенно часто таскал и швырял природные предметы.
Хлестание, размахивание и нанесение побоев
О хлестании (whipping) говорят тогда, когда шимпанзе хватает растущую ветку или деревцо и начинает энергично раскачивать его вверх и вниз, ударяя при этом жертву. Во время одного затянувшегося иерархического конфликта между Майком и Голиафом хлеста-ние было единственной формой агрессивного взаимодействия между соперниками. Наблюдатели видели, как самцы хлестали самок, которые отказывались подставляться для спаривания; иногда самцы-соперники хлестали спаривающихся самца и самку. В начале наших исследований шимпанзе иногда хлестали и меня, агрессивно реагируя на мое присутствие.
Термин размахивание (Hailing) используется тогда, когда шимпанзе берет палку или пальмовую ветвь (иногда даже обламывает их с дерева) и, как правило, стоя на двух ногах, машет своим оружием в сторону противника. Это весьма эффективный способ устрашения:
взрослый павиан-самец может проигнорировать угрожающие жесты "безоружного" взрослого самца шимпанзе, но скорее всего отступит в случае приближения самки или даже подростка-шимпанзе, размахивающих большой палкой.
Если отломанная палка или пальмовая ветвь используется для избиения противника, мы называем это "нанесением ударов" (clubbing). За 6 лет (с 1977 по 1982) из 188 эпизодов, в которых наблюдалось размахивание, 22 % окончились нанесением побоев.
Келер (Kohler, 1925) приводит еще один способ использования палки в качестве оружия, который мы не наблюдали в Гомбе. Шимпанзе из его колонии использовали палки или куски проволоки, чтобы наносить колющие удары по ничего не подозревавшим людям, собакам иди курам. Иногда шимпанзе специально приманивали курицу поближе, бросая ей кусочек хлеба (еще один при
мер орудийной деятельности!), а когда злополучная птица попадала в пределы досягаемости, наносили внезапный удар. Иногда эта операция проводилась совместными усилиями: один шимпанзе бросал хлеб, а другой работал палкой.
Метание в цель
Помимо ненаправленного швыряния предметов во время демонстраций шимпанзе бросают камни или палки по определенным целям, таким как свои же сородичи, павианы, люди или представители многих других видов. Направленное метание может осуществляться движением сверху вниз или снизу вверх: более крупные снаряды чаще бросают снизу и иногда обеими руками. Шимпанзе метко целятся, но снаряды часто не долетают до намеченного объекта.
Организация подкормки в Гомбе явно повлияла на наблюдаемую частоту и эффективность (в смысле выбора орудий) метания в цель; по крайней мере это можно сказать о взрослых самцах. <... >
Увеличение числа бросаемых снарядов в период интенсивной подкормки бананами (1966—1969 гг.) отражает как возросшее напряжение, связанное со скоплением взрослых самцов в месте подкормки, так и конкуренцию за обладание бананами не только среди самих шимпанзе, но и между шимпанзе и павианами. Когда конкуренция и скученность пошли на убыль, необходимость бросать предметы стала реже возникать у самцов (хотя, как мы увидим, некоторые подростки продолжали часто применять этот прием).
Метание камней, как и размахивание палкой,— весьма эффективный метод устрашения. Правда, шимпанзе редко используют оружие во время серьезных схваток (наказанием обычно служит укус, удар, пинок ногой), но, бесспорно, бывали случаи, когда использование палок или камней, наводя страх на жертву, препятствовало превращению агрессивных инцидентов в еще более жестокие стычки.
Половозрелые самцы больше бросают предметы, чем размахивают или бьют ими, а половозрелые самки склонны больше размахивать, чем бросать. Неполовозрелые самки, по наблюдениям, бросали предметы и наносили ими удары с такой же частотой, как и взрослые, а неполовозрелые самцы явно были первыми по части использования оружия.
118 Дж. Гудолл
Ситуации, в которых использовалось "оружие"
<...> За исключением этого года, когда между шимпанзе и павианами отмечалась ожесточенная конкуренция за обладание бананами на станции подкормки, взрослые самцы шимпанзе бросали предметы и размахивали ими чаще всего в адрес своих сородичей. Половозрелые самки бросали предметы чаще в павианов, но размахивали ими обычно в адрес сородичей. Для неполовозрелых самцов существенных отличий не обнаружено; высокая частота бросков по людям в 1968 году отличала одного подростка — Флинта. За годы наблюдений было зафиксировано очень мало случаев использования предметов в качестве оружия самками. <...> Молодые шимпанзе могут начать размахивать предметами или бросать их во время игры с детенышами павианов, когда те начинают убегать, а шимпанзе — им вслед устраивать демонстрации, угрожающе размахивая палками или швыряя камни. Эту форму поведения описывают как агрессивную игру, причем степень агрессии зависит от возраста и пола участвующих в ней шимпанзе, и ее оценивают по реакции их партнеров-павианов.
Взрослые самцы бросают камни в соперников во время конфликтов из-за доминирования, а в самок и детенышей — во время других агрессивных инцидентов. Самцы-подростки швыряют камни в самок, чтобы усилить свои устрашающие демонстрации. Именно при таких обстоятельствах были брошены 35% из 129 предметов Атласом и Фрейдом — двумя молодыми самцами в возрасте от 8 до 10 лет, которые стремились запугать более взрослых самок. Способ оказался весьма эффективным: в 32 из 44 случаев самки удалялись или демонстрировали подчинение. Иногда молодому самцу было достаточно просто взять камень и начать им размахивать, даже не бросая, чтобы добиться подчиненного поведения молодой самки. Старшие по возрасту или по рангу самки, увидев, что молодой самец тянется за камнем или держит его в руке, иногда подходили и отбирали оружие. Только три раза (за весь период исследований) мы наблюдали, как самец, увернувшись от камня, пущенного в него другим самцом, подбирал снаряд и швырял его обратно.
Некоторые шимпанзе были больше других склонны бросать камни в людей. <...> В Боссу шимпанзе тоже бросали предметы в
людей, наблюдавших за их поведением. Они брали ветки и обычно швыряли их движением, направленным снизу вверх, хотя сами сидели в этот момент на дереве. Взрослые самцы хорошо справлялись с задачей и бросали крупные снаряды до 120 см длиной и 3,2 кг весом, которые иногда попадали в людей. Все эти инциденты "фактически представляли собой серьезные атаки против авторов" (Sugiyama, Koman, 1979).
Подростки иногда бросают предметы или размахивают ими при встрече с ящерицами и другими мелкими созданиями. Фифи и Гремлин обе шли за медленно ползущими змеями примерно на протяжении 10 метров, размахивая при этом ветками и время от времени хлеща ими по рептилиям. Молодые шимпанзе в экспериментах Келера пользовались палками для исследования небольших животных, таких как ящерицы и мыши; если одно из этих созданий делало быстрое движение в сторону к шимпанзе, палка становилась оружием и жертва получала сильный удар.
Начиная с 1970 года мы четыре раза видели, как шимпанзе бросают крупные камни во взрослых кустарниковых свиней:
1) я уже описывала, как самец-подросток Атлас разогнал группу свиней, которые оттеснили его с семейством от-полянки с опавшими плодами;
2) во время охоты взрослый самец Майк швырнул камень величиной с дыню во взрослую свинью, защищавшую своего детеныша (Plooij, 1978); снаряд был, вероятно, пущен для того, чтобы заставить жертву побежать (с этой же целью шимпанзе иногда размахивали предметами);
3) Хамфри, стоя во весь рост, швырнул камень весом, по нашей оценке, не менее 5 кг во взрослую свинью, которая встретилась на его пути;
4) группа матерей с детенышами встретила кабана, который захрюкал и бросился на них. Все самки ринулись на деревья, но восьмилетний Фрейд остался внизу, демонстрируя свою силу и швыряя в кабана камни и ветки, пока тот (может быть, из-за присутствия наблюдателей) не убежал прочь.
Во время одной охоты на павианов шесть участвовавших в ней самцов шимпанзе бросили множество камней в павианов-самцов, которые кидались на охотников. <...> Взрослеющая самка-подросток Гремлин отломила и бросила большой сухой сук в павиана, угрожавшего ее матери (которая только что отняла у этого павиана убитую им добычу). Обе
Манипулирование предметами 119
самки в описанном эпизоде энергично размахивали предметами.
Два необычных инцидента, связанных с метанием, произошли с одним и тем же взрослым самцом Хуго. В первом из них он сделал целую серию бросков, используя крупные (до 15 см) камни, в направлении мертвого Рикса — самца, который упал с дерева и сломал себе шею; ни один из бросков не достиг цели (Teleki, 1973a). Во втором эпизоде Хуго встал во весь рост, чтобы бросить невероятно большой камень (весивший, по нашей оценке, более 5 кг) в неподвижно лежавшего Годи, который стал жертвой агрессивной стычки между сообществами. Если бы камень попал в цель, он нанес бы серьезные повреждения.
Кортландт (Kortlandt, 1962, 1963, 1967) и его коллеги (Albrecht, Dunnett, 1971) провели ряд полевых экспериментов с чучелом леопарда, которое помещали в том месте, куда шимпанзе приходили кормиться плодами папайи (в Бенине) или грейпфрутами (в Боссу). Голова леопарда благодаря электрическому устройству могла двигаться из стороны в сторону. Многие взрослые шимпанзе устраивали вокруг чучела демонстрации, часто волоча за собой палки, размахивая ими или швыряя их. Нередко по леопарду наносили удары. На основании этих наблюдений Кортландт предположил, что шимпанзе могут пользоваться палками как дубинками при встречах с леопардами.
В природных условиях отмечено очень мало столкновений шимпанзе с крупными хищниками. Имеется четыре сообщения о встречах с леопардами, все они произошли в Танзании — две в Гомбе (Goodall, 1968b; Pierce, 1975), одна в бассейне реки Касакати (Izawa, Itani, 1966; Itani, 1970) и одна в Махале (Nishida, 1968). Только в двух случаях были использованы палки, причем для устрашения, а не как дубинки. В Гомбе самка-подросток Хони-Би, сидевшая на дереве, отломила и швырнула ветку в хромого леопарда, когда он проходил под ней. Молодой самец в Махале бросал небольшие ветки и кусочки засохшей лианы в леопарда, находившегося внизу в кустарнике, но был, казалось, не слишком обеспокоен его присутствием.
Имеются два сообщения о встречах шимпанзе со львами. Одна из них произошла недалеко от Кигомы в 1950-х годах, и в ней использовались палки в качестве снарядов. Ее наглядно изобразил мне местный житель, танзаниец Мзее Мбришо. Пять взрослых шимпанзе кри
чали и бросали ветки вниз, в молодого льва, который убежал при появлении Мбришо и его спутников. Второй эпизод произошел в районе Угалла на юго-западе Танзании. Кано (Капо, 1972) натолкнулся на группу примерно из 15 шимпанзе, возбужденно кричавших. Внезапно из кустарника под ними выскочил лев (которого встревожило появление Кано, так же как и последнего—появление льва!). Было 11 часов утра, но шимпанзе все еще находились на деревьях, где ночевали; очевидно, они не осмеливались спуститься на землю.
ДРУГИЕ СИТУАЦИИ
Если детеныш не сумеет перепрыгнуть вслед за матерью с одного дерева на другое, он продвигается по ветке, насколько возможно, а затем останавливается и начинает хныкать. Иногда вернувшаяся мать обнаруживает, что ей не дотянуться до своего отпрыска. Ознакомившись с ситуацией, она залезает на другую ветку так, чтобы достать кончик той ветки, где сидит детеныш, ловко подтягивает ее поближе и держит в таком положении, пока детеныш не переправится через этот мост. Строго говоря, это нельзя считать орудийной деятельностью; однако наряду со многими примерами использования предметов во время игры (см. ниже) такие действия указывают на понимание связей между вещами.
Детеныши, играя в одиночестве, часто используют различные предметы, проявляя высокую степень изобретательности по части утилизации внешних объектов. Веточки с растущими на них плодами, клочки кожи или шерсти от давно убитой добычи, высоко ценимые лоскутки ткани — все эти трофеи можно закинуть за плечи или "спрятать в карманах", т. е. зажать между шеей и плечом или между бедром и животом. Камешки и мелкие плоды можно "гонять" ногой по земле, перебрасывать из одной руки в другую или подкидывать невысоко в воздух, а потом снова хватать рукой.
Иногда большой камень или короткий толстый сук шимпанзе использует для того, чтобы пощекотать себя — и эти действия тоже можно считать примером орудийной деятельности. К ним особенно склонны самки детского или подросткового возраста: они засовывают предметы в особо чувствительные к щекотке места — между плечом и шеей или в пах — и трут ими там. Эта процедура может длиться до 10 минут и часто сопровождается
120 Дж. Гудолл
громким смехом. Иногда инструмент для щекотания захватывается в гнездо, и игра продолжается там. Две маленькие самки (постарше и помладше) щекотали себе палочками гениталии, смеясь при этом. А три детеныша-самца, как мы неоднократно наблюдали, переносили на небольшие расстояния камни или плоды (однажды—даже кусок засохшего помета), клали их на землю и терлись о них, делая движения, как при копуляции. Интересно, что все они были членами одного семейства (Гоблин, Джимбл и Гетти); научиться друг у друга они не могли, так как в каждом случае эта форма поведения появлялась у одного брата спустя много времени после ее исчезновения у другого.
Очень популярной игрушкой служат орехи Strychnos . Их можно переносить на небольшие расстояния, катить по земле или тереться о них телом. Упомяну один поразительный случай: Фрейд в возрасте семи лет играл так с орехом и не только подбросил его вверх почти на метр, но и опять поймал. Следующие пять минут он потратил на то, чтобы повторить свое достижение, но безуспешно — орех откатывался, и он трижды поднимал его с земли.
Иногда в начале игры или в самом ее разгаре один из детенышей отламывал веточку с листьями или подбирал какой-нибудь другой предмет, например кусок пальмового листа;
зажав его во рту или в руке, он подбегал к одному из партнеров и тотчас отбегал назад. Тот пускался за ним вдогонку, иногда пытаясь отнять предмет, — получалось нечто вроде "перетягивания каната".
КУЛЬТУРНЫЕ ТРАДИЦИИ
В таблице 1 перечисляются примеры орудийной деятельности, наблюдаемые в разных местах обитания шимпанзе. Следует подчеркнуть, что это не полный перечень типов такой деятельности, а лишь сводка тех форм поведения, которые приходилось наблюдать. Только в Гомбе и Махале (группа К) шимпанзе, привыкшие к человеку, изучались в течение достаточно длительного периода, чтобы можно было с некоторой уверенностью сказать, что были зарегистрированы все обычные виды действий с орудиями. И все-таки мы имеем уже известное представление о разнообразии предметов, используемых как орудия, и целей, для достижения которых они применяются. Формы орудийной деятельности варьируют в пределах от малоэффективного
протыкания или раздавливания термитов в их древесных гнездах до тщательного выбора, подготовки и умелого введения подходящего предмета внутрь термитника; от обмакивания в воду единственного листа в неизмененном виде до извлечения влаги с помощью "губки" из скомканных листьев; от разбивания плода с твердой скорлупой о неподвижную поверхность без применения орудия до того изощренного поведения, которое демонстрируют "щелкунчики" из Таи. Предметы могут быть использованы в том виде, как они есть, или модифицированы, чтобы лучше соответствовать своему назначению. Их можно подобрать в том месте, где они в дальнейшем будут применяться, а можно принести из другого места, нередко издалека, так что шимпанзе, выбирая орудия, не имеет перед глазами конечной цели.
Во всех достаточно долго изучавшихся популяциях были отмечены такие виды пищи, которые, по крайней мере в некоторые месяцы года, было бы трудно или невозможно добыть без помощи орудий. В Гомбе шимпанзе до 20% времени, затрачиваемого на кормежку в ноябре, проводили, выуживая термитов, а самки занимались этим в течение всего года. По-видимому, термиты поедаются в большом количестве также в Сенегале и в Мбини (Рио-Муни). В Махале шимпанзе добывают древесных муравьев почти ежедневно, сеансы длятся в среднем около 30 минут, и за это время удается поймать от 200 до 2000 особей (Nishida, Hiraiwa, 1982), В Таи они разбивают орехи Сом/о с ноября по март; пик приходится на декабрь, когда они занимаются этим чуть ли не весь день. Орехи Panda шимпанзе разбивают с января по октябрь (с пиком в феврале — апреле), а орехи Parinari — с июня по октябрь. Таким образом, нет такого месяца, когда они не использовали бы метод "молота и наковальни", а в течение четырех месяцев применяют его весьма интенсивно (Boesch, Boesch, 1983).
Техника выуживания термитов в Гомбе и Сенегале — на противоположных концах ареала шимпанзе — по-видимому, сходна, если судить по применяемым орудиям. С другой стороны, приемы, используемые в Мбини, сильно отличаются. Способы ужения у шимпанзе в Гомбе и в Махале (группа К) кажутся очень схожими, хотя насекомые, которые служат добычей, здесь и там разные. Шимпанзе в Таи и в Боссу, разделенные расстоянием около 200 километров, используют в качестве молотков камни. Существуют нско-
Манипулирование предметами 121
торые отличия в технике; кроме того, шимпанзе в Боссу разбивают орехи масличной пальмы, а в Таи — нет, хотя эти орехи там имеются (Boesch, Boesch, 1983). До сих пор, однако, нет сведений о том, чтобы шимпанзе восточных районов использовали камни в качестве молотков, несмотря на обилие (по крайней мере в Гомбе) камней и твердых плодов.
Эти различия, как я уже писала ранее (Goodall, 1970, 1973), можно сопоставить с разнообразием культурных традиций. После того, как в данном сообществе утвердился какой-то технический прием, он, вероятно, сохраняется почти неизменным на протяжении бесчисленных поколений*. Конечно, между сегодняшними молодыми шимпанзе в Гомбе и представителями предыдущего поколения нет явных различий по части орудийной деятельности. Молодые шимпанзе осваивают принятые в сообществе способы использования орудий в раннем детстве — в результате социального облегчения, наблюдения, подражания и практики, включающей немало проб и ошибок (Goodall, 1973). Способность овладевать теми или иными действиями путем научения играет роль, которая сходна с ролью генетически закрепленного поведения у более низкоорганизованных животных: то и другое обеспечивает преемственность некоторых форм поведения, в том числе и с использованием предметов в качестве орудий (Marais, I969; Kummer, 1971).
На формирование орудийной деятельности в данной популяции, несомненно, влияет и окружающая среда (McGrew, Tutin, Baldwin, 1979). Высокий годовой уровень осадков в Мбини означает, например, что термиты продолжают трудиться над своими гнездами в течение большей части года, поэтому в стенках термитника — влажных и пористых — легко проделать отверстия. В Гомбе и Сенегале поверхность термитных холмиков в сухой сезон становится очень твердой, и шимпанзе не могут взломать их и проникнуть внутрь. Поэтому в Мбини шимпанзе более изобретательны — они добывают термитов путем вскрытия гнезд. В то же время трудно объяснить действием каких-то особых факторов среды некоторые другие различия, например, то, что в Гомбе шимпанзе ловят муравьев-
' В [ракитных наковальнях, используемых "щелкунчиками" в Таи и Боссу, обнаружены углубления, которые указывают на то, что их употребляли очень долго* время (Sugiyama, Koman, 1979; Boesch, Boesch, 1983).
эцитонов, а в Махале — древесных муравьев, или использование камней как молотков в одних местах, но не в других. Мы, вероятно, должны признать, что решающую роль играют отдельные особи, которые становятся в мире шимпанзе "изобретателями колеса".
Известно, что в неволе шимпанзе иногда решают задачу путем инсайта—внезапного "постижения" ситуации. Один четкий пример мы наблюдали и в Гомбе. Взрослый самец Майк боялся брать банан из моих рук. Он угрожал мне, тряся пучком травы. И вдруг конец одной травинки коснулся банана. Он выпустил из рук траву, сорвал растение с тонким стеблем, но тотчас бросил его и отломил от другого растения довольно толстую палочку. Затем он ударом сбил банан на землю, поднял его и съел. Когда я вынула второй банан, он сразу же воспользовался орудием. Этот способ решения задачи не имел для шимпанзе Гомбе особого значения, так же как и изобретенное Майком использование листьев для сбора фекалий, чтобы не запачкать руки (поскольку шимпанзе редко ели свой помет). Суть, однако, в том, что шимпанзе способный действиям подобного рода и, однажды достигнув цели определенным способом, почти наверняка смогут повторить найденный прием. А так как шимпанзе необычайно любопытны, с пристальным вниманием наблюдают за каждым необычным поступком и могут учиться, наблюдая за поведением других, новые действия могут быть восприняты и другими членами группы.
Натолкнуться на новый способ использования орудий могут скорее всего детеныши. Маленький детеныш, однажды овладев какой-то формой поведения (например, выужива-нием термитов), часто пробует применять его в новых ситуациях. Так, Флинт якобы "извлекал термитов" из шерсти ноги своей матери — нельзя сказать, чтобы это было полезное новшество! Однако тот же самый детеныш, когда ему было четыре года, использовал метод "выжимания", чтобы достать воду из древесного дупла. Сначала он слизывал капли воды с кончика травинки, которую засовывал в дупло; при многократном повторении травинка постепенно сминалась, пока ее конец не превратился в миниатюрную губку. Это был именно тот род действий, который ранее мог привести к первоначальному "изобретению" губки для питья. (Возможно, именно детеныш пытался повторить действия матери по сбору смолы, выбрав для этого неудачное место — скажем,
122 Дж. Гудом
гнездо термитов, — и в результате впервые добыл насекомых тем малоэффективным способом, который наблюдается в Гвинее.)
Детеныши более склонны к исследовательской деятельности, нежели взрослые, и их поведение более пластично. За двухлетний период палки использовались в Гомбе для обследования дупел деревьев в 11 случаях: 8 раз их держали детеныши и 3 раза — самки-подростки. Интересный случай произошел с детенышем старшего возраста самцом Уил-ки, когда тот сунул палку в гнездо муравьев и оттуда появилась масса разъяренных черных насекомых. Уилки отошел подальше. Наблюдавшая за ним мать тотчас приблизилась к гнезду и принялась есть муравьев. Вероятнее всего, это были древоточцы, любимая пища "муравьедов" Махале. Нетрудно понять, как подобного рода исследовательское поведение может привести к появлению нового вида орудийной деятельности в сообществе. Маленькие детеныши (особенно те, которые родились первыми и не имеют братьев и сестер, так что должны сами развлекать себя, пока матери заняты кормежкой) часто играют с муравьями, следят за ними, когда те ползают по стволу вверх и вниз, давят их или протыкают тоненькими прутиками.
Единственный случай использования камня в качестве молотка был отмечен в Гомбе тогда, когда детеныш Флинт многократно пытался расплющить им какой-то находившийся на земле объект (вероятно, насекомое). Флинт наносил также по насекомым удары деревянной палкой. Таким образом, у шимпанзе Гомбе уже есть предпосылки для выработки навыков разбивания орехов, и использование ими камней как молотков в будущем представляется вполне возможным. Как уже говорилось <...>, самки в Гомбе тратят намного больше времени, чем самцы, на поиски и поедание термитов (а также, возможно, муравьев-эцитонов), поэтому они чаще пользуются орудиями в связи с кормежкой. Однако пока не было данных о том, что они более умело обращаются с орудиями. В связи с этим интересны недавние исследования в Таи, где выяснилось, что самки не только разбивают орехи чаще, чем самцы, но и проявляют при этом больше ловкости (Boesch, Boesch, 1981). Эти половые различия особенно важны в связи с закреплением определенных типов орудийного поведения в данном сообществе. Самки проводят много времени, употребляя предметы в качестве орудий; поэтому их детеныши, которым в будущем предстоит
пользоваться орудиями, имеют достаточно времени для освоения необходимых навыков. Кроме того, у шимпанзе именно самки обычно переходят из одного сообщества в другое;
тем самым они не только обогащают генофонд соседней группы, но и могут способствовать расширению репертуара технических приемов, передаваемых как "культурное" наследие. Если самка принесет с собой новый вид орудийной деятельности, то, как минимум, передаст его собственным потомкам, положив начало распространению этого вида деятельности в новой группе. Если исследования, которые сейчас ведутся или только организуются, будут продолжены, мы узнаем намного больше о типах орудийной деятельности, распространенных в разных частях ареала, и в конце концов, возможно, сумеем проследить, как возникают и передаются новые технические приемы внутри сообществ и между ними.
Джейн Гудолл СОЦИАЛЬНОЕ СОЗНАНИЕ'
ПРИОБРЕТЕНИЕ СОЦИАЛЬНЫХ ЗНАНИЙ
Детеныш шимпанзе появляется на свет без врожденных реакций, которые могли бы определять его поведение в сложных социальных ситуациях. Конечно, многие звуки, жесты и позы, которыми шимпанзе выражают свои настроения, закодированы генетически, однако тому, как и когда следует использовать их, он должен еще учиться (Menzel, 1964). Обучение происходит методом проб и ошибок, благодаря социальному облегчению, наблюдению и подражанию, а также путем проверки полученных знаний на практике. Знания приобретаются не сразу, и шимпан-зенок часто ошибается, нередко при этом подвергаясь наказанию.
Социальные взаимодействия во всем их многообразии окружают шимпанзенка с самого его рождения. Вначале, однако, его вряд ли можно рассматривать как самостоятельную особь: он — часть целого, в которое входит и его мать. Мать формирует и смягчает первые взаимодействия детеныша с другими животными. Когда он неверной походкой приближается к мирно отдыхающему взрослому самцу, мать наблюдает за ним, но контакту не препятствует. Если же самец при этом ощетинивается и проявляет иные признаки беспокойства или недовольства, мать устремляется к шимпанзенку и уносит его с собой. Когда к детенышу подходит другой малыш и затевает с ним спокойную игру, мать обычно не вмешивается; но если чужак ведет себя слишком грубо, она забирает своего отпрыска или угрожает его партнеру по игре, а иногда и обоим. В этот период своей жизни шимпанзе-нок постепенно узнает признаки, по которым можно определить пол, возраст, характер и настроение окружающих его животных. Свое собственное семейство — мать, братьев и сестер — он, конечно, знает лучше всех других.
' Гудолл Дж. Шимпанзе в природе: поведение. М.:
Мир, 1992. С. 584—589 (с сокр.).
Когда шимпанзенок становится постарше, мать все чаще разрешает ему общаться с другими животными, и у него появляется больше возможностей самому испробовать те формы поведения, которые раньше он мог только наблюдать. Иногда шимпанзенок наталкивается со стороны других особей на мягкий отпор, а его бдительная мать, как правило, вызволяет его из тех ситуаций, где ее детенышу грозит слишком серьезное наказание. Следует заметить, что взрослые шимпанзе относятся к малышам большей частью весьма терпимо. Нередко первый серьезный отпор шимпанзенок получает от собственной матери, а она, как правило, особенной жестокости к нему не проявляет. Так растет самоуверенность шимпанзенка, а вместе с ней и знания.
ПРЕДВИДЕНИЕ ПОСЛЕДСТВИЙ ПОВЕДЕНИЯ
Шимпанзе (подобно всякому высшему млекопитающему) изменяет свое поведение в зависимости от пола, возраста и индивидуальных особейностей животного, с которым он взаимодействует. Понятно, что он отдает себе отчет и в характере своих взаимоотношений с этим животным, и в том, как следует с ним держаться — уверенно или осторожно. Если бы молодой самец не осознавал возможных последствий своего спаривания с самкой на глазах старших соперников, он не старался бы сначала увести эту самку в укромное место; и он не делает этого, если вышестоящих самцов поблизости нет. В некоторых случаях шимпанзе способны даже вычленять из последовательности поведенческих актов отдельные компоненты, которые нужно подавить или скрыть, чтобы не вызвать неудовольствия сородичей более высокого ранга.
Ясно и то, что шимпанзе тонко понимает взаимоотношения других особей и возможный исход их взаимодействий. Пример, описанный выше — случай тройственного взаимодействия, в котором участвовали Цирцея, Пуч и Хаксли. Пуч начала угрожать Цирцее только после появления Хаксли. По-видимому, она не только была уверена в защите старого самца в случае необходимости, но и понимала, что Цирцея, будучи ниже Хаксли по рангу, вряд ли причинит ей зло в присутствии ее союзника. И Цирцея, несомненно, отдавала себе отчет в союзническом характере взаимоотношений между Пуч и ее покровителем.
124 Дж. Гудолл
Более высокие когнитивные способности обнаруживает шимпанзе в том случае, когда он со стороны наблюдает за взаимодействием двух или большего числа других животных и, не будучи участником событий, показывает своим поведением, что их исход ему известен. Приведем следующий пример. В 1975 году Фрейд часто бывал груб с другими шимпан-зятами во время игры. Когда, как нередко случалось, от его грубостей начинал визжать маленький Проф, поднималась суматоха, в которой участвовали все члены обоих семейств (сестра Профа угрожала Фрейду, Фрейд кричал, Фифи угрожала Пом, Пэшн бежала на помощь к Пом). Дважды подобные события заканчивались дракой между Фифи и более высокопоставленной Пэшн (которая одерживала верх). После того, как позже в тот год у Фифи родился малыш, она обычно старалась избегать подобных конфликтов. В двух случаях мне приходилось видеть, как она вставала и быстро уходила прочь, как только в игре между Фрейдом и Профом назревала ссора. Вероятно, ома понимала, что вскоре начнутся беспорядки, и если она останется, то скорее всего примет в них участие. (В одном случае се предчувствие оправдалось; во втором случае Фрейд прекратил игру и последовал за матерью.) Точно так же поступила и другая самка с маленьким детенышем, когда ее сын-подросток Атлас начал угрожать Пом, расхаживая вокруг нее с камнями и палками. Иначе вышла из положения Тепель — самка из ари-хемской колонии шимпанзе. Когда ее отпрыск начал ссориться во время игры с приятелем, Тепель озабоченно взглянула на сидевшую рядом мать второго шимпанзснка, а затем направилась к наиболее высокопоставленной самке колонии, которая в то время спала. Растолкав ее, Тепель жестом указала ей на ссорившихся шимпаязят. Доминантная самка сделала в их сторону несколько шагов и продемонстрировала сдержанную угрозу, восстановив тем самым мир (dc Waal, 1982).
Еще более сложнее поведение обнаруживали порой шимпанзе арихемской колонии, когда нарушалась устойчивость иерархии среди самцов. Возбуждение членов колонии после агрессивных столкновений оставалось высоким до тех пор, пока самцы-соперники не мирились. В таких случаях самки брали на себя роль посредниц. Бывало, например, что два враждебно настроенных самца расходились в разные стороны и сидели, избегая встретиться взглядом. Спустя некоторое время к одному из них подходила
взрослая самка, недолго его обыскивала и принимала позу подставления. После того как самец осматривал ее генитальную область, она начинала медленно двигаться по направлению ко второму самцу; первый самец, следуя за самкой, продолжал время от времени обнюхивать ее зад. Самка садилась между двумя самцами, и оба принимались ее обыскивать. Когда она вскоре осторожно удалялась, соперники продолжали обыскивать... друг друга! Все взрослые самки колонии в разное время выступали в роли посредниц, хотя одни справлялись с этой ролью лучше других. Несомненно, такое поведение самок было преднамеренным, так как посредница, приближаясь ко второму самцу, то и дело оглядывалась назад, чтобы убедиться, что первый самец идет следом. Если самец не шел, самка иногда останавливалась и тянула его за руку. Наблюдатели видели также, как самки арнхсмской колонии спокойно забирали из рук самцов камни, прежде чем те использовали их в качестве метательных снарядов (de Waal, 1982). В Гомбе самки иногда вырывают камни или ветки из рук расхаживающих вокруг них самцов раннего подросткового возраста, прежде чем те успевают швырнуть их, но мишенями в этом случае служат эти же самки; в арнхемской же колонии самки-пацифистки были больше озабочены тем, чтобы не пострадали другие животные. Очевидно, они понимали, что если камни будут пущены в ход, то между взрослыми самцами разразится ссора и мир будет нарушен.
СОЦИАЛЬНОЕ МАНЕВРИРОВАНИЕ И ОБМАН
Некоторые коммуникативные акты представляют собой просто-напросто "подтверждения", как, например, в случае приветствия, когда подчиненное животное А подтверждает доминантный статус своего более высокопоставленного сородича Б, а тот в свою очередь признаёт присутствие А и показывает, что все между ними нормально. Хотя "цель" приветствия заключается лишь в том, чтобы еще раз подтвердить относительное иерархическое положение и поддержать взаимоотношения, оно, кроме того, способствует сохранению сложившегося социального порядка. В других случаях животное подает коммуникативный сигнал, чтобы изменить поведение другого животного в
Социальное сознание 125
соответствии со своими желаниями или потребностями. Доминирующая особь может усилить свой сигнал приказами или угрозами, а если они не достигнут цели — атаковать подчиненную особь. Последняя, однако, может прибегнуть к просьбам и жалобам;
если же они не помогают — либо уступить, либо использовать более хитрую тактику.
Поведение доминантных особей
Во многих случаях агрессия доминантного животного по отношению к подчиненному неуместна — например, когда шимпанзе более высокого ранга, чтобы настоять на своем, должен действовать "убеждением". Хорошие примеры встречаются в ситуациях социального груминга. Хотя, как упоминалось ранее, один самец иногда слегка угрожал компаньону, когда тот медлил с ответным обыскиванием, такое поведение нетипично. Взаимодействия животных во время груминга носят по большей Части мирный характер. Приведем подробное описание 60-минутного сеанса обыскивания, в котором участвовали взрослая самка Пом и ее два "несовершеннолетних" брата. Чтобы переключить Профа с обыскивания маленького братца Пэкса на себя, Пом в тот раз прибегла к пяти разным приемам, из которых четыре привели к успеху. Два раза она протягивала руку и прикасалась к лицу Профа. Тот в одном случае ответил на этот знак внимания, и они занялись с Пом взаимным обыскиванием; во втором случае Проф игнорировал сигнал. Тогда Пом положила руку ему под подбородок (Проф в это время, согнувшись, усердно обыскивал Пэкса) и поднимала его лицо до тех пор, пока их взгляды не встретились; после этого Проф переключился на обыскивание сестры. Один раз Пом схватила горсть листьев, отошла метра на три в сторону и бешено принялась изображать их обыскивание. Проф и Пэкс подошли к сестре и стали наблюдать за ее действиями. Бросив листья, Пом начала обыскивать Профа, который сразу же ответил ей тем же. Два раза Пом, поглядев на Профа и несколько раз безрезультатно почесавшись перед ним, внезапно начинала неистово его обыскивать, громко щелкая при этом зубами. Оба раза Проф вздрагивал и оборачивался, чтобы поглядеть, что она там делает, но к ее обыскиванию не переходил (в других случаях я наблюдала, как такой трюк срабатывал). Во время описываемого сеанса, когда Проф обыскивал сестру, в их занятие, подставляя спину и прося того же, попытался вмешаться
Пэкс. Пом сразу же вклинилась между братьями, и Проф продолжал обыскивать ее. Дважды Пом подставляла спину Профу в то время, когда интерес к обыскиванию у шимпанзе вообще притуплялся; оба раза Проф сразу же подходил к сестре спереди, и они начинали взаимный груминг.
В период прекращения грудного вскармливания, подчас весьма болезненный для детеныша, мать нередко пытается отвлечь внимание своего отпрыска от сосания грумингом или игрой. Три самки (Паллада, Литл-Би и Пэтти) затевали в этот период особенно бурные игры, во время которых громко смеялись даже тогда, когда их детеныши хныкали. Пал-ладе (в отличие от двух других самок) всегда удавалось вовлечь свою дочь в игру, прекратив тем самым хотя бы на время ее домогательства. Та же Паллада нередко затевала игры и в тех случаях, когда ее дочь отказывалась следовать за ней, увлекшись, например, игрой с другим шимпанзенком. Присоединившись на несколько мгновений к игре малышей, Паллада напоследок игриво подталкивала дочь, а сама быстро отходила в сторону; как правило, дочь следовала за ней: Другие самки в аналогичных случаях иногда немного щекотали детенышей, а затем тащили их за собой по земле за руку. Малыши, очевидно, воспринимали этот маневр как забаву, ибо, ковыляя за матерью, нередко смеялись, а когда мать отпускала руку, быстро ее обгоняли и бежали впереди. Самка может также начать обыскивание или затеять игру с детенышем (обычно своим собственным), который пытается дотронуться до ее новорожденного отпрыска.
Поведение подчиненных особей
Нередко само по себе присутствие шимпанзе более высокого ранга Б служит помехой для целенаправленной активности шимпанзе А. В таком случае у А есть выбор из двух возможностей — или воздержаться от желаемых действий по крайней мере до тех пор, пока Б не уйдет, или попытаться достичь цели, невзирая на присутствие Б. Попробуем представить себе, каким образом животное А может "добиться своего" даже в присутствии Б. Здесь могут быть ситуации двоякого рода: в одном случае достижение цели животным А предполагает его взаимодействие с Б (А хочет что-то получить от Б или хочет, чтобы животное Б сделало что-то или перестало что-то делать); во втором случае цель А не имеет к Б никакого
126
отношения, но присутствие Б мешает ее достижению (например, цель А — спариться с самкой, находящейся рядом с Б). Способы достижения цели особью А часто в обоих этих случаях одинаковы; первый случай мы будем для удобства называть ситуацией А -> Б, а второй — ситуацией А/Б.
1. А может заручиться поддержкой третьего животного. Шимпанзе А может иногда достичь цели (например, заставить Б уйти — ситуация А -> Б), заручившись поддержкой своего союзника, шимпанзе В. Ранг В не обязательно должен быть выше ранга Б — достаточно того, чтобы А и В совместными усилиями могли запугать Б. Чаще всего подобные случаи отмечаются тогда, когда А преследует цель атаковать Б, но в одиночку пойти на это не осмеливается. Однажды, например, Мифф, повстречавшись с Пэшн (которая незадолго до того пыталась отобрать у Мифф детеныша), с визгом убежала, но вскоре возвратилась с двумя взрослыми самцами, запугавшими Пэшн "от имени" Мифф.
Поддержкой союзника шимпанзе А может воспользоваться и в ситуациях типа А/Б. Так, Шерри однажды пытался съесть большой кусок мяса, но сделать этого не мог: вокруг него с демонстрациями расхаживал самец более высокого ранга Сатана, норовивший выхватить добычу и один раз даже атаковавший Шерри. В конце концов Шерри подбежал к альфа-самцу Фигану, поцеловал и обнял его и затем, усевшись рядом, спокойно занялся едой (Фигану тоже досталась часть мяса). Следующий пример касается семилетнего Фродо, захотевшего поиграть с малышом самки Спэрроу. Всякий раз, когда он пытался затеять игру, Спэрроу угрожала ему. Наконец, Фродо "уговорил" шимпанзенка последовать за ним к его матери — Фифи, социальный статус которой был выше, чем у Спэрроу. В результате Фродо получил возможность играть с малышом без помех. Иногда подрастающий шимпанзенок пытается утащить за собой малыша поближе к своей матери. Если ему это удается и если социальный ранг его матери выше, чем ранг матери малыша, он может играть с ним до тех пор, пока малыш сам не уйдет к своей матери.
В приведенных примерах союзника (выполняющего активную или пассивную роль), с помощью которого А добивается иначе недостижимой цели, можно рассматривать как социальное орудие (термин, предложенный Чансом (Chance, 1961); дальнейшую разработку эта концепция получила в работе Куммера (Kummer, 1982)).
Дж. Гудом
Еще один пример использования социального орудия (в ситуациях А -> Б) — случаи, когда старший из детенышей (обычно сын) пытается убедить последовать за ним свою мать, которая еще отдыхает или кормится. Если увести за собой мать обычным способом не удается, шимпанзенок может, как описано в самом начале этой главы, унести с собой ее младшего детеныша. Если тот очень мал, мать почти всегда встанет и последует за ним. Конечно, малыш может вырваться и убежать назад к матери, или самка может отобрать малыша и возобновить прерванное занятие. Однако нередко такой трюк срабатывает как нельзя лучше. Чаще всего его наблюдали в семействе Фло: как Фиган, так и Фабен (реже) вначале использовали с этой целью младенца Флинта; позже Фрейд использовал своего маленького братца Фродо, а потом и Фрейд и Фродо — свою маленькую сестренку Фанни.
Если один шимпанзе прибегает к помощи другого для достижения несоциальной цели, недоступной для него одного, можно говорить о другой форме использования социального орудия. Первые сообщения о таком поведении принадлежат Келеру (Kohler,' 1925) и Кроуфорду (Crawford, 1937). Келер описывает, как один шимпанзе попытался подтащить другого к месту, над которым с потолка свешивался плод, и достать лакомство, взобравшись на своего компаньона. Этот способ достижения цели не отличался особой эффективностью, так как в результате образовывалась "группа борющихся шимпанзе, которые хватали друг друга и задирали ноги, чтобы взобраться на соседей, так как никто не хотел служить подставкой" (с. 50). Рассчитывая изучить способности шимпанзе к сотрудничеству, Кроуфорд задумал эксперимент, в котором два молодых шимпанзе могли втащить поднос с пищей в свою клетку только в том случае, если тянули за веревку вместе. Поскольку, однако, пищу с подноса почти всегда забирал доминирующий член пары, ему нелегко было убедить своего партнера помогать тянуть веревку!Йеркс (Yerkes, 1943, с. 190) описывает поведение шимпанзе следующим образом: "Наблюдатель мог видеть как просительные, так и командные жесты... Один шимпанзе мог взять конец веревки, но вместо того, чтобы начать ее подтягивать, вопросительно поглядывал на своего компаньона, протягивал к нему руку и дотрагивался до него, как бы пытаясь привлечь его внимание к начатой работе, а если все эти напоминания не помогали, то подтолкнуть или повер-
Социальное сознание 127
нуть другое животное к веревке и подождать, пока оно тоже не примется за дело".
В Гомбе аналогичное поведение шимпанзе чаще всего наблюдалось в тех случаях, когда детеныши обращались за помощью к своим матерям. Целью шимпанзенка могло стать все, что он не мог сделать в одиночку — взобраться на вершину толстого дерева, переправиться на другой берег ручья, перелезть с одного дерева на другое, извлечь ядро ореха из скорлупы и т. п. Первые явные попытки воздействовать на мать — протягивать к ней руки, хныкать, визжать, выпрашивать и т.п. — шимпанзенок делает в возрасте двух-трех лет, т. е. тогда, когда он уже может, приложив достаточное усердие, достичь перечисленных целей и самостоятельно. Если, однако, ему удается "уговорить" мать, жизнь значительно облегчается.
Оба отпрыска Уинкл использовали подобную тактику весьма успешно. Целью Уил-ки, как правило, было убедить мать сопровождать его к другим шимпанзе, к которым ему хотелось присоединиться. Описанные ниже события происходили, когда ему было пять лет и Уинкл отучала его от груди. Как-то раз, когда Уинкл пошла в выбранном ею направлении, Уилки за ней не последовал. Вместо этого он сел на землю и тихонько захныкал. Пройдя метров десять, Уинкл остановилась, посмотрела назад, вернулась к сыну, прижала его к животу и пошла в прежнем направлении (почти прямо к большому плодоносящему фиговому дереву). Скоро, однако, Уилки освободился и пошел в другую сторону. Уинкл остановилась, посмотрела вслед сыну, почесалась и издала несколько тихих хрюкающих звуков. Уилки, увидев, что мать за ним не идет, тоже остановился и снова захныкал — на этот раз громче.
Спустя полминуты Уинкл подошла к сыну, вновь прижала его к животу и пошла в направлении, которое перед тем выбрал он. Минуты через три она повернула и опять двинулась к фиговому дереву. Почти тотчас Уилки вырвался и пошел своей прежней дорогой, хныча и то и дело оборачиваясь на мать. На этот раз самка сдалась и последовала за сыном. Они присоединились к небольшой группе шимпанзе, и Уилки затеял неистовую игру с другими шимпан-зятами. Спустя полтора часа, в течение которых Уинкл то сидела и сама себя обыскивала, то кормилась листьями, она начала отходить в сторону. Уилки метров 15 прошел следом за ней, а потом с хныканьем стал возвращаться к другим шимпанзе. Уинкл посмотрела на него, а затем (быть может, вздохнув при этом) по
плелась за ним назад к группе шимпанзе, от которой она только что попыталась уйти. Той ночью все шимпанзе спали рядом.
Бунда в раннем возрасте чаще всего "оказывала давление" на свою мать в ситуациях, связанных с извлечением термитов. Она выпрашивала у Уинкл (и, как правило, успешно) почти всякое орудие, которым та начинала действовать; она отбирала у матери (хныча при этом) почти всякий ход термитника, который та начинала использовать. В то время Бунде было шесть лет. На следующий год она часто отказывалась следовать за Уинкл, когда та бросала ловлю термитов и хотела идти дальше. Бунда продолжала работать, хныча и то и дело поглядывая на мать, нередко ожидавшую ее по целому часу.
<...> Во время посещения Цюрихского зоопарка мне довелось наблюдать случай, когда мать использовала свою дочь в качестве социального орудия. Группе шимпанзе, в которую входили старая самка Лулу и два ее потомка, давали деревянные брусья с просверленными насквозь отверстиями, заполненными изюмом. К этому новшеству обезьяны еще не привыкли, и Лулу, почти сразу же завладев брусом своей 12-летней дочери, казалось, едва удерживала равновесие на своем насесте: одной рукой она держала один брус, ногой — другой брус, а второй рукой — орудие для извлечения изюма (длинный прутик). Когда Лулу доставала изюм из своего собственного бруса, ее дочь Сита сидела совсем рядом, наблюдала за матерью и просила у нее изюм. К моему великому удивлению, минут через пять Лулу вдруг протянула Сите свой прут. Вскоре причина этого поступка разъяснилась: освободившейся рукой Лулу поменяла брусья местами — взяла брус с почти съеденным изюмом ногой, а нетронутый (брус дочери) переложила в другую руку. Потом с видом полной невинности она протянула руку к Сите за своим прутиком, который та ей безропотно вернула.
2. А может отвлечь внимание Б. Это происходит в ситуациях типа А —> Б, чаще всего в тех случаях, когда А чего-то хочет от Б. Например, если шимпанзе А хочет обследовать детеныша самки Б или заполучить кусочек ее пищи, он осторожно приблизится к Б, устроится рядом и начнет ее обыскивать. Это, как мы уже видели, может успокоить Б, а также отвлечь ее внимание от истинной цели А. К подобной тактике прибегают различные приматы, и нередко с успехом. В период отъема от груди шимпанзенок, захотев молока, сначала может в
128 Дж. Гудолл
течение нескольких минут чистить матери шерсть в области сосков, а затем попытаться пососать грудь (dark, 1977). Точно так же старший отпрыск самки может обыскивать мать, незаметно все ближе и ближе придвигаясь к ее новорожденному младенцу, и наконец, пользуясь расслабленностью матери, потрогать его рукой; мне довелось даже видеть, как подрастающий шимпанзе одной рукой обыскивал мать, а другой рукой в это время трогал ее младшего отпрыска. Однажды, когда Голиаф (в то время альфа-самец) сидел и ел мясо, его начал усердно обыскивать Дэвид Седобородый; через несколько минут, продолжая одной рукой обыскивание, вторую руку он осторожно стал приближать к упавшему кусочку мяса. Завладев добычей, Дэвид тотчас же прекратил груминг и ушел, чтобы съесть пищу.
3. А может разразиться истерическим гневом (tantrum). Это, по-видимому, неконтролируемая, несдерживаемая эмоциональная реакция, возникающая при фрустрации в случае неудачи — последнее средство, к которому прибегает животное, отчаявшееся добиться своего. Чаще всего такая "истерика" отмечается у молодого шимпанзе в период окончательного отнятия от материнской груди, когда просьбами, хныканьем и обхаживанием ему не удается добиться того, чтобы мать дала еще раз пососать молока. Предположение, что такой спонтанный взрыв эмоций по сути дела является преднамеренным тактическим ходом для достижения цели, кажется абсурдным. Однако Йеркс писал: "Я видел молодого шимпанзе, который в самый разгар подобной вспышки гнева украдкой поглядывал на мать,... как бы пытаясь определить, обращает ли она внимание на его действия" (Yerkes, 1943). А де Вааль по этому поводу замечает: " Вызывает удивление (и подозрение) то, как внезапно детеныш прекращает вспышку гнева, если мать уступает его требованиям" (de Waal, 1982). <...>
Вспышки гнева, характерные в основном для младенцев, возникают, однако, и у животных старшего возраста, особенно у самцов-подростков в случае отказа в утешительном контакте после атаки. Нам довелось наблюдать, как едва не упал с дерева обезумевший от гнева Мистер Уорзл, долгие и настойчивые просьбы которого поделиться мясом не имели успеха. Собственник тушки убитого животного Голиаф, самец более высокого ранга, тотчас же разорвал добычу и отдал половину своему визжащему сородичу. Де Вааль (de Waal, 1982) описывает не
истовые вспышки гнева у двух взрослых самцов из арнхемской колонии после того, как они терпели поражение в конфликтах из-за доминирования. Об одном из этих самцов, которому в то время было 30 лет, он пишет:
"При всем желании мы не могли относиться к отчаянию Йеруна серьезно: настолько преувеличенным и демонстративным оно казалось" (с. 108; курсив наш). Вернув себе некоторое самообладание, Йерун обычно бежал искать поддержки у дружески настроенных к нему самок. Если те ему отказывали, он вновь разражался безумным гневом. "Казалось, что Йерун старается вызвать к себе жалость и мобилизовать сочувствующих ему животных (на борьбу против соперника)" (с. 107).
4. А может достичь цели без ведома Б. Сделать это шимпанзе может несколькими способами: отвлечь внимание Б, как описывалось выше; действовать тихо и осторожно в то время, когда Б спит или смотрит в сторону; спрятаться. Мы уже видели, как подросток или самец низкого социального ранга, вознамерившись спариться с самкой, тихо, то и дело на нее оборачиваясь, направляется за скалу или в заросли кустарника. При этом самец А хотя бы раз поглядит и на Б — высокопоставленного самца, от которого он хочет скрыть свое намерение. Если участвовать в этом тайном действе захочет и самка, то такая стратегия обычно ведет к успеху.
Шимпанзе А, кроме того, может утаивать от £ полезную информацию. <...> Уже описывались эксперименты (Premack, Woodruff, 1978), в которых была обстоятельно изучена способность шимпанзе к обману. Четверо молодых шимпанзе научились не сообщать (жестами, взглядами и т. п.) экспериментатору местонахождение пищи, если они знали, что тот съест ее, и охотно показывали это место более "благородному" человеку. В Гомбе шимпанзе чаще всего прибегали к обману в том случае, когда им нужно было скрыть свои намерения. Однажды Фиган в раннем подростковом возрасте где-то раздобыл мертвую гверецу. Он ел мясо и время от времени позволял отрывать от тушки небольшие кусочки своей маленькой сестре. Ниже на том же дереве сидела его мать Фло. Я с удивлением видела, что Фло, казалось, не проявляет никакого интереса к добыче, а ведь она больше, чем другие самки, была неравнодушна к мясной пище. В тот раз она, однако, даже не смотрела на пищу. Я наблюдала еще минут пять, и вот Фло как бы невзначай подвинулась чуть поближе к Фига-
Социальное сознание 129
Рис. 1. Лежа на спине, Гремлин пальцами ног нежно трогает одного из близнецов, к которым ей не дозволяют прикасаться
ну, хотя на мясо по-прежнему не обращала внимания. Вот она устроилась под Фиганом на расстоянии вытянутой руки и с рассеянным видом начала себя обыскивать. Через семь минут она снова начала перебираться повыше и вдруг молниеносным движением схватила рукой свешивавшийся хвост гверецы. Фиган, однако, ожидал именно такого маневра и поэтому отпрыгнул еще проворнее. Свой трюк Фло безуспешно повторяла на протяжении следующего часа еще несколько раз. Фиган же, повзрослев, сам стал потом превосходно имитировать полное равнодушие к мясу, с тем чтобы вдруг выхватывать его из рук другого шимпанзе.
Если молодой шимпанзе вознамерился поиграть с новорожденным малышом, то помимо описанной уже тактики отвлечения внимания его матери он может прибегнуть к притворству и, изобразив отсутствие всякого интереса к малышу и глядя в сторону, протянуть к нему руку. Мелисса очень ревностно относилась к рожденной ею двойне, поэтому часто можно было видеть, как подрастающая дочь Мелиссы, чтобы потрогать малышей, протягивала руку назад, старательно глядя при этом в сторону. Иногда она ложилась на спину и, устремив взор к небесам, трогала запретных близнецов пальцами ноги.
Однажды, наблюдая за кормившимися на дереве четырьмя самками с детенышами, я нечаянно вспугнула турача (птицу, похожую на тетерева), который взлетел с характерным громким криком. Спустя мгновенье с дерева спустилась Литл-Би, занимавшая среди самок самое низкое иерархическое положение. Она остановилась недалеко от меня, и по направлению ее взгляда и движению глаз я догадалась, что она визуально ищет то место на земле, откуда поднялась птица. Через 35 секунд самка вдруг быстро ринулась вперед и, без колебаний протянув руку, подобрала два яйца. Едва успела она положить их в рот, как с дерева спустились три другие самки; окружив Литл-Би и взглянув на ее рот, они стали шарить руками около гнезда. Если бы Литл-Би, вместо того чтобы искать гнездо стоя с помощью зрения, стала бы делать это руками, вполне вероятно, что яйца раньше нее нашла бы какая-нибудь из самок более высокого ранга.
В 1965 году мы начали использовать для банановой подкормки кормушки с дистанционным управлением. Чтобы открыть кормушку, нужно было отвинтить гайку и освободить ручку. В результате натяжение проволоки, пропущенной через закопанную в земле трубку, ослабевало и металлическая крышка кор-
130 Дж. Гудолл
мушки открывалась. Два молодых шимпанзе научились отвинчивать гайку. Один из них, Эверед, освобождал одну ручку за другой и каждый раз с громким пищевым хрюканьем бегом направлялся к кормушке. Беда была в том, что вокруг кормушки сидели в ожидании, когда Эверед накормит их, взрослые самцы, так что самому ему редко приходилось пожинать плоды собственной сообразительности. В отличие от этого Фиган, несколько раз сослуживший своим товарищам такую службу, быстро научился действовать иначе, если в лагере были взрослые самцы. С беспечным видом, как будто без цели, он "набредал" на ручку. Здесь он присаживался и выполнял всю операцию по отвинчиванию гайки одной рукой, совсем не глядя на то, что он делает. После этого он продолжал сидеть, направляя взор куда угодно, только не на.кормушку, причем одна его рука или нога оставалась на ручке, не позволяя кормушке открыться. Так он пережидал, иногда по полчаса, пока уйдут взрослые самцы. Только тогда, когда уходил последний из них, он отпускал ручку и бежал (молча) получать вполне заслуженное вознаграждение.
В один год мы время от времени прятали бананы на деревьях: пока взрослые самцы ели их из кормушки, самки и молодняк могли полакомиться ими тоже. Как-то раз Фиган (тогда ему было лет десять) спустя некоторое время после завершения бананового пиршества заметил всеми забытый банан. Этот банан висел прямо над головой высокопоставленного самца Голиафа, который сидел и мирно занимался обыскиванием. Поглядев на Голиафа, Фиган отошел в сторону и следующие полчаса провел в таком месте, откуда банана ему видно не было. Как только Голиаф ушел, Фиган спокойно вернулся и завладел добычей.
Очень похожий случай наблюдал де Ва-аль (de Waal, 1982). Арнхемских шимпанзе заперли внутри их домика, а ящик с грейпфрутами закопали в песок загона так, что видны были лишь небольшие желтые пятнышки кожуры. Шимпанзе до того, как их заперли в помещении, видели, что в ящике были грейпфруты; когда вернулся де Вааль, они обнаружили, что ящик пуст, и когда их выпустили из помещения, они принялись старательно разыскивать фрукты. Некоторые животные, в том числе молодой самец Дэн-ди, прошли совсем рядом с тем местом, где были закопаны грейпфруты, но никто из них здесь не остановился. В полдень, когда груп
па устроилась на отдых, Дэнди тихо встал, направился прямо к грейпфрутам, откопал их и съел.
Иногда шимпанзе научаются скрывать именно тот элемент поведения, который может их выдать. Когда Фигану было около девяти лет, в лагере еще не было "формализованной" процедуры выдачи бананов, так что нередко основную часть плодов забирали себе крупные самцы. Однажды Фиган, которому бананов в тот раз вообще не досталось, остался у кормушки после того как остальные животные ушли. Когда они скрылись из виду, мы дали Фигану несколько плодов. Охваченный сильным волнением, Фиган стал издавать громкий пищевой лай. Тотчас вернулись остальные шимпанзе, и Фигану достался всего один банан. На следующий день он снова остался ждать у кормушки и вновь получил бананы. На этот раз, однако, из его горла до нас донеслись лишь слабые приглушенные звуки; практически все время он хранил молчанье и спокойно съел свою долю плодов. С тех пор Фиган в подобных случаях никогда больше не кричал громко.
При спаривании украдкой самка, как правило, тоже участвует в обмане, подавляя крик и визг, издаваемый обычно во время копуляции. Де Вааль (de Waal, 1982) описывает одну самку-подростка, которая во время спаривания кричала особенно громко. Когда она делала это при спаривании тайком, пара всегда подвергалась нападению альфа-самца, который прерывал таким образом запрещенную активность. Почти достигнув половозрелого возраста, эта самка научилась приглушать крик во время спаривания украдкой, хотя и продолжала издавать громкие звуки при спаривании с альфа-самцом.
Как уже отмечалось, шимпанзе Гомбе, путешествуя на периферии своей территории, передвигаются очень тихо, подавляя голосовые сигналы. Самцы иногда даже пытаются подавить вокализацию других животных. Во время двух эпизодов патрулирования границ голос подавал подросток Гоблин. В первом случае, как уже говорилось, его побили, во втором — обняли. Во время другого эпизода бесшумного путешествия стал громко икать один младенец; его мать пришла в большое волнение и начала беспрестанно обнимать малыша, пока икота в конце концов не прекратилась. В подобных случаях шимпанзе могут продемонстрировать угрозу и наблюдающему за ними человеку, если тот производит слишком много шума. Наблюдения эти очень интерес-
Социальное сознание 131
ны, так как они показывают, что шимпанзе, видимо, "осознают" необходимость соблюдать во время патрулирования тишину. О том же свидетельствуют и наблюдения над шимпанзе арнхемской колонии: однажды, когда визг детеныша грозил вызвать недовольство самца, мать шимпанзенка, Тепель, бросилась к нему и зажала ему рот рукой (de Waal, 1982).
В арнхемской колонии наблюдались еще два вида утаивания сигналов. Когда один молодой самец тайком ухаживал за самкой, из-за угла неожиданно вышел старший самец, и подчиненный тут же прикрыл свой половой член руками. Этот жест наблюдали в колонии несколько раз. Животные, по всей видимости, сознавали, что эрекция пениса может выдать их намерения (de Waal, 1982). Еще больше впечатляет способ утаивания сигнала, впервые наблюдавшийся в поведении старого самца Йеруна, когда ему угрожал Луйт: казалось, Йерун пытался скрыть от своего соперника признаки неуверенности. После конфликта с Луйтом он неизменно удалялся с "бесстрастным лицом" и начинал оскаливаться и лаять только тогда, когда уходил на достаточное расстояние и поворачивался к сопернику спиной. Аналогично вел себя и Луйт, когда ему угрожал Никки. Однажды, после того как между ними произошел очередной конфликт, Луйт устроился на земле ниже Никки и стал глядеть в сторону. Когда Никки начал ухать, явно взволновавшийся Луйт широко оскалился, но "тотчас приложил ко рту руку и сжал губы" (de Waal, 1982). Дважды еще Луйт делал то же самое, чтобы скрыть свой страх. Только после того как Никки удалялся за пределы слышимости, Луйт начал оскаливаться и очень тихо пищать. Утаивание информации в описанных случаях позволяло самцам казаться соперницам менее запуганными, чем на самом деле. . 5. А может дать Б ложную информацию. Пример: старший из четырех шимпанзе в опы-W Примака и Вудраффа (Premack, Woodruff, 1978) научился выдавать ложную информа-, ро "исследователю-эгоисту" (в одиночку съе-: давшему всю пищу из ящика, местонахождение которого ему указывали животные).
' Мензел (Menzel, 1974) описывает, как под-, чиненная самка Белль, которой показали местонахождение спрятанной пищи, пыталась разнообразными и все более изощренными способами утаивать эту информацию от доми-Интного самца Рока (приведи она его к этому toy, он непременно забрал бы всю пищу себе). ?ок быстро научился разгадывать хитрости белль Когда она сидела на пище, он искал
пищу под ней. Когда Белль садилась на землю на полпути к пище, он шел в том же направлении, пока не отыскивал пищу. Рок научился даже идти в противоположном направлении, когда самка пыталась увести его от пищи. А поскольку Белль порой выжидала, пока Рок отвернется, он научился разыгрывать и отсутствие всякого интереса к пище, хотя всякий раз, когда она направлялась к заветному месту, он всегда готов был пуститься следом за ней. Иногда небольшой кусочек пищи прятали отдельно от основных ее запасов. В таком случае Белль обычно приводила Рока к этому кусочку и, пока он ел его, бежала к главному тайнику. Когда Рок разгадал и эту уловку Белль и стал не спускать с нее глаз, она пришла в ярость.
Описанные события происходили на протяжении нескольких месяцев. Сначала Белль просто утаивала информацию; лгать она начала только после того, как Року постоянно стало удаваться разгадывать ее хитрости. Соответственно научился реагировать на ложь и Рок; например, он мог идти в неверном направлении, а когда самка уже готова была завладеть пищей, поворачивал и бежал, чтобы помешать ей.
Еще один пример лжи шимпанзе пригодит Роджер Фаутс (цит. по Davis, 1978). Как-то молодой шимпанзе Бруно принялся играть шлангом; более крупный Боэ вскоре отобрал у яего шланг. Неожиданно Бруно подошел к двери домика и издал громкий лай ваа, и тогда Боэ бросил шланг и убежал. Бруно тут же возобновил игру с отобранной у него игрушкой. Это повторялось три раза. Фаутс мне рассказал, что раньше он сам таким способом отвлекал внимание Бруно; похоже, что шимпанзе проник в суть обмана и впоследствии начал использовать этот маневр в собственных интересах.
Еще один пример обмана приводит де Вааль (de Waal, 1982). Во время драки с альфа-самцом ушиб себе руку старый самец Йерун. Целую неделю он сильно хромал — но только тогда, когда это видел альфа-самец. В другое время он ходил вполне нормально. Де Вааль предпола-
* Мне вспоминается в связи с этим одна из моих собак, которую, когда она сильно повредила себе лапу, я окружила большой заботой и вниманием. Лапа еще болела, когда я должна была уехать. Вернувшись через две недели, я встревожилась, так как пес все еще не наступал лапой на землю. Когда я с выражением сочувствия опустилась на колени, чтобы осмотреть злосчастную лапу, на лицах членов моего семейства отразилось изумление: рана у пса зажила неделю назад, и до моего возвращения он ходил вполне нормально.
132 Дж. Гудолл
гает, что, возможно, когда-то в прошлом альфа-самец относился к Йеруну лучше, когда тот хромал, и Йерун запомнил это*.
В Гомбе шимпанзе тоже способны лгать. Я уже описывала, как Фиган еще подростком мог инициировать путешествие группы шимпанзе, живой и деловой походкой направляясь из лагеря. Делал это он в тех случаях, когда в лагере надолго застревали другие шимпанзе, и бананов ему не доставалось. Спустя пять—десять минут он возвращался в лагерь в одиночестве. Конечно же, мы давали ему несколько бананов. В первый раз я отнесла происшедшее на счет случая; во второй раз я призадумалась; в третий раз мне стало ясно, что маневр Фигана имеет предумышленный характер. Как-то раз Фиган, возвратившись в лагерь, обнаружил, что в его отсутствие туда пришел самец высокого ранга. Тогда, подобно Белль, он впал в ярость и, продолжая кричать, пустился догонять группу, которую всего несколько минут назад ему с таким небрежным изяществом удалось увести из лагеря.
Деловой вид, с которым Фиган уходил из лагеря, говорил другим шимпанзе о том, что он направляется к богатому источнику пищи, и животные шли за ним к этому источнику. Очень вероятно, что он у в самом деле направлялся к такому источнику пищи. Шимпанзе слишком хорошо осведомлены о место-нахождении созревших плодов, чтобы отправиться вслед за молодым животным в неподходящем направлении. "Обман" Фигана заключался в том, что он уводил шимпанзе от своего собственного источника пищи. Уводя за собой шимпанзе из лагеря в первый раз, он, быть может, и в самом деле намеревался отправиться к какому-нибудь месту кормежки; потом, когда другие шимпанзе последовали за ним, он воспользовался случаем и повернул назад — ив результате извлек из этого опыта пользу.
Маленькие шимпанзята, вероятно, могут научиться извлекать пользу из защитных инстинктов своей матери. Впервые я наблюдала такое поведение, когда следила за Фифи и ее четырехлетним сыном Фродо, которого она в то время отучала от груди. После того как он дважды пытался залезть матери на спину и дважды получал отпор, он медленно побрел за нею, издавая тихое хныканье хуу. Вдруг он остановился, уставился на край тропы и громко закричал, как будто от внезапного сильного испуга. В то же мгновенье Фифи бросилась к сыну и, широко оскалившись от страха, схва
тила свое чадо и побежала, унося его с собою. Мне не удалось разглядеть, чего испугался Фродо. Через три дня, когда я следовала за той же самкой с детенышем, описанные события повторились в такой же последовательности. А спустя год точно такое же поведение я наблюдала у другого шимпанзенка — Кристл, которую мать в то время тоже отучала от груди.
Обманывали ли эти шимпанзята своих матерей? Или их страх был неподдельным? Не были ли они напуганы внезапным материнским отпором? Чтобы ответить на эти вопросы, очевидно, нужны дополнительные наблюдения, но я думаю, что шимпанзята предумышленно пытались оказать на своих матерей давление. Сходным образом вела себя Фифи, когда, придя однажды в лагерь, она встретила агрессивно настроенного взрослого самца Хамфри. Когда она появилась в лагере, Хамфри направился к ней, вздыбив шерсть. Вместо того, чтобы подбежать к нему, хрюкая и припадая к земле, или убежать (обе эти реакции весьма обычны), Фифи, казалось, не обратила на самца вообще никакого внимания. Она прошла мимо него, взобралась на невысокое дерево и, глядя на что-то внизу, два раза громко пролаяла ваа. К ней устремился Хамфри, а также два ее отпрыска. В то время как прочие шимпанзе все еще вглядывались в то место, на которое указала им Фифи, сама она повернулась и начала спокойно обыскивать Хамфри. Я пыталась разглядеть что-нибудь в бинокль, и в конце концов пошла прямо туда. Я ничего не нашла. Хотя, конечно, там могла проползти змея...
Приведенные выше примеры далеко не полностью отражают умение шимпанзе Гомбе понимать поведение других особей и оказывать на него влияние собственным поведением. Получить полное представление об этих способностях мы сможем лишь тогда, когда научимся достоверно регистрировать и всесторонне анализировать самые незначительные компоненты коммуникации шимпанзе и лучше понимать характер той информации, которую они передают друг другу голосовыми сигналами.
Д Мак-Фарленд
Представление о
ПРИРОДЕ сложного поведения
<...> Были предприняты различные попытки установить, способны ли высшие обезьяны пользоваться языком, которым пользуемся мы. Прежде всего попытались научить шимпанзе копировать человеческую речь. Орагауган после нескольких лет обучения оказался способным произносить только два слова: "папа" и "cap" (чашка). Потратив еще больше времени на тренировку, шимпанзе Вики справилась со словами "папа", "мама", "cap" и "up" (вверх) (Hayes, Nissen, 1971). В обоих случаях обезьяны произносили слова очень нечетко, и стало очевидным, что у этих животных просто нет голосового аппарата, с помощью которого можно было бы воспроизводить звуки человеческой речи. У шимпанзе и плода человека гортань расположена в верхней части голосового пути, тогда как у взрослых людей — в нижней его части. Такое расположение гортани и дает возможность человеку изменять с помощью языка конфигурацию полости глотки и таким образом производить широкий спектр модулированных звуков. Шимпанзе и другие человекообразные обезьяны просто не способны производить эти звуки (Jordan. 1971;
Liebemian, 1975).
И хотя ясно, что человекообразные обезьяны не могут говорить, все равно в отношении их коммуникации остается много невыясненных вопросов. Есть ли у них для общения что-то вроде языка? Способны ли они понимать звуки человеческой речи? Можно ли их научить пользоваться языком человека с применением каких-то других средств вместо речи?
Звуковой репертуар шимпанзе насчитывает около 13 звуков, но они могут издавать и звуки с какими-то промежуточными характери-
' Мак-Фврленд Д. Поведение животных. Психобиология, этология и эволюция. М.: Мир, 1988. С. 445— 479 (с сокр.).
стоками. Обезьяны используют эти звуки как для дистанционного общения, так и при близком взаимодействии. Они различают голоса знакомых особей и постоянно используют звуки для поддержания контакта друг с другом, когда находятся в густом подлеске, или при наличии каких-то других препятствий, мешающих видеть своих соплеменников. На основе движений намерения, мимических реакций, запахов и звуков, которые производит какая-то обезьяна, другие животные группы могут ее опознать, определить, где она находится, каково ее мотивационное состояние и, вполне вероятно, чем она занимается. Однако здесь нет никаких признаков истинного языка, и поэтому нам нужно поискать данные о том, что животные могут с помощью символов обмениваться информацией о внешнем мире.
Было обнаружено, что некоторые виды животных издают сигналы тревоги, которые различаются в соответствии с видом опасности. Взрослые зеленые мартышки ( Cercopiffiecus aethiops ) производят различные тревожные звуки, когда увидят питона, леопарда или африканского воинственного орла. Другие обезьяны, услышав эти звуки, предпринимают действия, соответствующие характеру обнаруженной опасности. Бош это змея, то они начинают смотреть вниз, а если орел, то, напротив, — вверх. Если они слышат сигнал, предупреждающий о близости леопарда, они спасаются бегством в ветвях деревьев (Seyfarth, Cheyney, Marler, 1980). Эти наблюдения свидетельствуют о том, что обезьяны способны обмениваться информацией во внешних стимулах, но мы не можем быть уверены в том, что они не сообщают друг другу всего лишь о различных эмоциональных состояниях, вызванных этим стимулами.
Мензел (Menzel, 1974; 1979) провел с обезьянами шимпанзе эксперименты, в которых выяснил, могут ли эти животные передавать друг другу информацию о местоположении пищи. На шести шимпанзе, содержащихся на определенном участке поля, он провел серию тестов. В сопровождении одной из подопытных обезьян он прятал пищу в поле, а затем выпускал всех шестерых животных, предоставляя им возможность разыскать эту пищу. Как правило, вся группа с восторгом направлялась бегом прямо к пище и очень быстро находила ее. Однако обезьяна, которая была свидетелем прятания пищи, отнюдь не всегда возглавляла эту группу. Когда Мензел вместо пищи спрятал змею, шим-
134
панзе приближались к ней очень осторожно, с явными признаками страха. В одном из экспериментов Мензел показывал два явных тайника с пищей двум обезьянам. Когда всех обезьян выпускали, то они обычно выбирали из этих двух тайников наиболее привлекательный. Предпочтение отдавалось либо большему количеству пищи в этом тайнике по сравнению с другим, либо фруктам по сравнению с менее любимыми овощами. По-видимому, шимпанзе на основе поведения своих компаньонов могут делать заключения об особенностях окружающего их мира. Обезьяна, которой стало известно, где находится пища, своими действиями и эмоциями показывает другим животным степень желаемости цели и направление к ней. Прямых указаний о местонахождении пищи нет, однако другие шимпанзе оказываются достаточно рассудительными, чтобы сделать свое собственное умозаключение об этом (Menzel, Johnson, 1976). Некоторые данные свидетельствуют о том, что в лабораторных условиях эти обезьяны могут научиться указывать на выделенные объекты (Terrace, 1979; Woodruff, Premack, 1979) и использовать указующие жесты экспериментаторов как луч для определения местонахождения пищи (Menzel, 1979). Однако при общении между собой они, по-видимому, не используют указательных жестов или каких-либо других знаков направления.
ОБУЧЕНИЕ ВЫСШИХ ОБЕЗЬЯН "РАЗГОВАРИВАТЬ"
Хотя и кажется очевидным, что шимпанзе обычно не сообщают друг другу об объектах, которые удалены от них во времени и в пространстве, но вполне может быть, что их можно научить этому. Если бы мы знали о том, до какой степени человекообразные обезьяны способны использовать различные особенности языка, мы, вероятно, смогли бы кое-что узнать и о наших собственных способностях.
В семье Келлогов (Kellog, Kellog, 1933) дома жила шимпанзе по имени Гуа. Они утверждали, что она научилась понимать 95 слов и фраз, когда ей было 8 мес, т. е. примерно столько же, сколько их сынДоналд, который был на три месяца старше. Для проверки способностей Гуа ей давали карточку, на которой были изображены 4 картинки. Другая шимпанзе по имени Элли жила в доме с людьми и научилась немного понимать речь. Ее
Д. Мак—Фарленд
научили некоторым жестам, которые соответствовали определенным словам в языке амеслан. Она была способна, услышав произнесенное слово, делать правильный знак (Pouts et al, 1976). На основе других экспериментов, которые проводились на горилле (Patterson, 1978) и собаке (Warden, Wamer, 1928), было высказано предположение, что эти животные способны сформировать связь между звуками и зрительными сигналами.
Некоторые ученые попытались изучить, до какой степени приматы могут произвольно управлять звуками, которые они издают. В одном из опытов макак резус должен был на включение зеленого света "лаять", а на включение красного — "ворковать". Обезьяны научились правильно производить эти звуки, чтобы получать пищевое подкрепление (Sutton, 1979). Орангутан научился издавать три различных звука, чтобы получать пищу, питье или возможность контактировать с хозяином (Laidler, 1978), а шимпанзе научилась лаять, чтобы побудить человека поиграть с ней (Randolph, Brooks, 1967). В качестве контроля шимпанзе научили начинать игру с женщиной-экспериментатором двумя различными способами: прикасаясь к ней, когда она оказывалась лицом к обезьяне, и издавая воркующие звуки, когда женщина стояла к обезьяне спиной. На основе этих экспериментов пришли к заключению, что обезьяны в определенных пределах способны осуществлять произвольное управление над издаваемыми ими звуками. Если с ними не проводить специальной тренировки, то они, скорее всего, не будут подражать звукам, которые слышат, даже в том случае, когда живут вместе с людьми, в семейной обстановке (Kellog, 1968).
Однако тот факт, что они с готовностью подражают действиям человека, наводит на мысль, что звуки — это не то средство, которое готовы были бы освоить человекообразные обезьяны, чтобы использовать его для общения, выходящего за пределы их обычного ограниченного репертуара (Passingham, 1982).
Как только стало ясно, что речь не является необходимой составляющей языка и что способность издавать звуки или отвечать на них не обязательно связана с ответом на вопрос: "Способно ли животное овладеть языком?" сразу открылся путь для исследования языка с помощью манипулирования зрительными символами (Gardner, Gardner, 1969;
Premack, 1970). Гарднеры начали работать с одной обезьяной шимпанзе по имени Уошо;
они обучили ее языку амеслану, в котором
Представление о природе сложного поведения 135
слова представлены в виде жестов пальцев и руки. Уошо обучалась с 11 мес до 5 лет и за это время освоила 132 знака (Gardner, Gardner, 1975). Уошо самостоятельно научилась комбинировать эти знаки в цепочки из 2—5 слов. Первыми такими комбинациями были "открой" и "дай сладкого" (Gardner, Gardner, 1971). После этого у Гарднеров были еще две обезьяны шимпанзе. Они обучались с самого рождения и делали это гораздо быстрее, чем Уошо. Фаутс (Fouts, 1975) также обучал шимпанзе. А Паттерсон (Patterson, 1978) научил одну гориллу использовать знаки, производимые кистью руки, и отвечать на голосовые команды, которые подавались на английском языке. Террейс (Terrace, 1979) со своими сотрудниками научил шимпанзе по имени Ним Чимпски пользоваться языком амеслан в течение всего эксперимента они тщательно расшифровывали каждый знак, который делал Ним и каждую комбинацию знаков.
вопрос "А (бутылях) — это то «в самое, что Б (карандаш) ?"
"Да или "нет"
Рис. 1. Пример вопроса, который задавали : шимпанзе Саре посредством пластмассовых жетонов. Сара могла отвечать, ' выбирая один из изображенных внизу
вариантов ответа. (По Premack, 1976.)
Примак (Premack, 1976, 1978) научил шмпанзе по,имени Сара читать и писать. Для того он использовал цветные пластмассовые жетоны различной формы, которые символизировали слова. По своей конфигурации эти жетоны никак не напоминали те вещи, которые они символизировали (рис. 1). Они располагались на вертикальной магнитной доске, и Сара могла отвечать на вопросы, смещая на эту доску соответствующие фигу
ры. Сара освоила 120 пластмассовых символов, хотя ее никто не заставлял осваивать столь обширный словарь (Premack, 1976). Она могла выполнять команды и отвечать на вопросы, используя комбинации из нескольких символов. По этой методике Примак и его коллеги обучали идругих шимпанзе.
Дьюэйн Румбо (Duane Rumbaugh, 1971) применяла другой метод обучения. Она использовала искусственную грамматику названную "йеркиш" (Jerkish) (Glasersfel, 1977). Шимпанзе по имени Лана научилась оперировать клавиатурой компьютера, с помощью которой на экран выводились символы слов. Компьютер был запрограммирован таким образом, чтобы распознавать, соответствует ли правилу грамматики использование этих символов или они употребляются неправильно; в соответствии с этим Лана получала подкрепление. Преимущество этого подхода к обучению заключалось в том, что Лана имела возможность общаться с компьютером в любое время дня, а не ожидать установленных часов эксперимента. И другие шимпанзе также научались общаться друг с другом с помощью метода, основанного на использовании компьютера (Savage-Rumbaugh et al., 1978;
1980).
Оценивая результаты этих экспериментов, необходимо иметь в виду и тот факт, что шимпанзе могут обманывать. Они способны использовать непроизвольные намеки, которые могут допускать экспериментаторы, или могут просто научиться последовательности трюков подобно тому, как это делают животные в цирке.
В 1978 г. Гарднеры проводили эксперименты с Уошо в таких условиях, когда сами экспериментаторы не знали ответа на вопрос, предлагаемый обезьяне. Уошо должна была назвать объект, показываемый на слайде, делая соответствующий знак находящемуся рядом человеку, который не мог видеть этого слайда. Второй экспериментатор мог видеть жесты Уошо, тогда как сама Уошо его не видела; при этом экспериментатор не видел слайдов. Уошо должна была назвать 32 предмета, каждый из которых ей показывали четыре раза. Она дала правильные ответы на 92 из 128 вопросов. Подобные тесты проводились и на некоторых других шимпанзе, которые были объектами этих исследований (Rumbaugh, 1977; Premack, 1976; Patterson, 1979).
Вполне возможно, что шимпанзе научаются тому, что они должны делать при полу-
136
чении определенных сигналов, точно так же, как цирковые животные обучаются тому, что им следует делать в ответ на соответствующие сигналы дрессировщика. Чтобы определить, понимают ли шимпанзе смысл знаков и символов, которыми они манипулируют, необходимо провести такой эксперимент, где обезьяне пришлось бы называть предметы в ситуации, отличающейся от той, где происходило научение. В этом плане было проведено множество различных опытов (например, Gardner, Gardner, 1978; Savage-Rumbaugh et al., 1980), результаты которых показали, что шимпанзе на самом деле способны называть предъявляемые предметы. Более того, иногда обезьяны делали это спонтанно. Так, например, Ним делал знак собаки, когда видел живую собаку или ее изображение или когда слышал собачий лай (Terrace, 1979).
Существуют определенные доказательства того, что шимпанзе могут постигать смысл слов, т.е. что они на самом деле способны употреблять названия различных объектов. Однако их способности не столь очевидны, когда дело касается многих других аспектов языка человека, которые представляют интерес прежде всего при оценке когнитивных способностей шимпанзе. Особый интерес представляет вопрос о том, способны ли шимпанзе вводить в свой репертуар новые (не выученные ранее) "сообщения". Этот вопрос представляется важным и для оценки танца пчел.
По-видимому, иногда шимпанзе создают новые фразы. Сообщалось, в частности, о том, что Уошо выдумала слово "candy drink" ("сладкое питье") для обозначения арбуза, а лебедя назвала "water bird", т. е. водяной птицей. Однако такие случаи трудно интерпретировать, поскольку существует возможность, что кажущееся новым использование слова является лишь результатом простой генерализации. Например, Уошо научили знаку цветка, когда показывали ей настоящий цветок. Она освоила этот знак, но пользовалась им не только в отношении цветка, но и в отношении аромата табака и запахов кухни. Возможно, что Уошо связала этот знак с запахом цветка и генерализова-ла его на другие запахи (Gardner, Gardner, 1969).
Другая проблема состоит в том, что шимпанзе иногда создают новые комбинации слов, которые выглядят как не имеющие никакого смысла. Любимой пищей Нима были бананы, и он часто комбинировал это слово с другими словами, такими, как питье, щеко-
Д. Мак—Фарленд
тание и зубная щетка. Хотя и можно предположить, что "banana toothbrush" ("банан" — "зубная щетка") — это требование банана и зубной щетки, чтобы почистить зубы после съедания банана, но это предположение кажется маловероятным, поскольку банан и зубная щетка никогда не оказывались в поле зрения обезьяны в одно и то же время и Ним никогда не просил тех предметов, которых он не мог видеть раньше (Ristau, Robbins, 1982). По-видимому, такие причудливые комбинации слов представляют собой пример игры словами, которая напоминает подобную игру у детей. Экспериментаторы заметили, что Уошо делала знаки и сама себе, когда играла одна, — почти так же, как дети разговаривают сами с собой.
Таким образом, мы можем сказать, что попытки научить шимпанзе и других человекообразных обезьян различным типам человеческого языка имели ограниченный успех. Вероятно, человекообразные обезьяны способны достичь в этом лишь уровня маленького ребенка. Вполне возможно, что различие между человекообразными обезьянами и человеком — это всего лишь различие в интеллекте. Однако вполне вероятной представляется и гипотеза о том, что люди обладают каким-то врожденным аппаратом для освоения языка. Эту мысль первым высказал Хом-ски (Chomsky, 1972). Во всяком случае, описанные здесь эксперименты с человекообразными обезьянами определенно открыли нам такие их способности, о которых мы раньше и не подозревали, и существенно приблизили нас к пониманию когнитивных возможностей этих животных. <...>
ЯЗЫК И ПОЗНАНИЕ
Как мы уже видели, шимпанзе и других человекообразных обезьян можно научить разговаривать с человеком, используя язык знаков, или посредством чтения и письма с помощью пластиковых жетонов, и с помощью символов, которые обеспечивает компьютер. Эти данные заставляют предположить, что шимпанзе можно научить значению слов в том смысле, что обезьяны смогут использовать названия предметов. Они в состоянии создать словарь более чем на сто слов и, по-видимому, способны иногда составлять новые фразы.
Чрезвычайно интересен вопрос, имеющий множество различных аспектов и заключаю-
Представление о природе сложного поведения 137
щийся в следующем: обнаруживаются ли в экспериментах с различными вариантами языка обезьян какие-либо когнитивные способности этих животных. Один из аспектов этого вопроса — различие между знанием "как" и знанием "что". Обезьяна может знать, как выпросить подкрепление в том смысле, что она может научиться делать соответствующий жест. Однако это умение нельзя приравнять к знанию того, что, произведя какой-то определенный жест, можно получить за него награду. "Знать что" ("know that") подразумевает понимание взаимоотношений между явлениями, выходящими за рамки простой связи-стимула и ответа. Человеческое "знание как" ("knowing how") распространяется на очень многие примеры сложного мастерства, такие, как быстрое печатание на машинке или игра в гольф, где исполнитель может добиваться хорошего результата, не понимая или будучи не в состоянии описать связь между целью поведения и выполняемыми действиями. В других случаях, напротив, люди отчетливо понимают весь процесс, который приводит их к определенной цели, и могут его описать. В своих обзорах Ристау и Роббинс (Ristau, Robbins, 1981;
1982) обсуждают вопрос о том, можем ли мы на основе экспериментов с языком понять, каким путем из этих двух действуют человекообразные обезьяны.
Здесь уместно рассказать о результатах некоторых экспериментов, проведенных с Ла-ной (Rumbaugh, Gill, 1977). Лана научилась пользоваться фразами, составленными из пластмассовых символов, чтобы выпрашивать определенные виды подкрепления. Она могла написать: "Пожалуйста машина дать банан" ("Please machine give banana"), что легко можно интерпретировать как знание того, каким путем можно получить банан. Однако Лану попытались также научить называть два предмета: банан и конфеты фирмы "М и М" (М&М candy). Ей по очереди показывали банан и конфету "М и М" и спрашивали (с помощью компьютерной клавиатуры экспериментатора): "Это называться как?" Правильный ответ (с помощью клавиатуры) был бы: "Это называться банан". Правильные ответы подкреплялись. Лане потребовалось 1600 тестов (сочетаний), чтобы научиться решать эту задачу, несмотря на то, что раньше она сотни раз выпрашивала эти лакомства, применяя стандартную фразу: "Пожалуйста машина дать банан". На основе этого возникает предположение, что Лана не знала значения симво-
Рис. 2. Методика обучения Сары понятию "называется":
А — символ "называется" помещают между символом яблока и настоящим яблоком; Б — символ "называется" помещают между символом банана и настоящим бананом; В — между символом банана и яблоком помещают символ "называется", а перед ним — символ "нет" (По Premack , Premack , 1972.)
лов, с которыми она раньше манипулировала, выпрашивая конфеты или банан. Однако стоит отметить, что от Ланы первоначально и не требовалось знать значения символов и что стандартное выпрашивание указанных лакомств на основе "знания как" сделалось привычкой, которую трудно изменить. Такую интерпретацию подтверждают данные о том, что при последующей тренировке Ланы, нацеленной на обучение ее называть другие предметы, успеха добились гораздо быстрее. Вполне возможно, что начальные трудности в приобретении Ланой умения называть предметы возникли потому, что она не смогла отличить требования новой ситуации от тех, где символы банана и конфет "Ми М" использовались первоначально.
В экспериментах с Сарой Примак (Premack, 1976) следующим образом обучал понятию "называется". Перед настоящим яблоком на некотором расстоянии клали его пластмассовый символ. От Сары требовалось, чтобы она заполнила промежуток между ними еще одним пластмассовым жетоном, который должен был обозначать "называется". Таким образом, она явно создавала предложение: "Яблоко (объект) называется яблоко". Понятие "не называется" формировалось за
138 Д. Мак—Фарленд
счет присоединения обычного символа отрицания к пластмассовому символу "называется". Когда символ яблока клали на некотором расстояний перед бананом, от Сары требовалось, чтобы она выбрала правильный символ и заполнила им промежуток между предметами (рис. 2). В этом случае Сара получала награду, если выбирала символ "не называется". Она оказалась способной правильно использовать эти символы и в тестах с названиями реальных предметов, и в последовательностях с другими пластмассовыми символами.
Способность научаться тому, что абстрактные фигуры являются символами объектов реального мира, предполагает, что у шимпанзе есть какое-то понятие типа "знания что", подобное декларативной репрезентации (declarative representation). Однако трудно придумать какое-то доказательство этого, которое никак нельзя было бы связать с особенностями применяемой методики. Ведь вполне может быть, что Сара обучилась просто тому, что жетоны "называется" и "не называется" означают ответные действия, которые нужно выполнить в тех случаях, когда две вещи (например, яблоко и символизирующий его жетон) будут эквивалентны или неэквивалентны. А это разновидность "методики соответствия".
НАМЕРЕННОСТЬ ПОВЕДЕНИЯ
О поведении человека можно сказать, что оно намеренное в том случае, когда оно связано с каким-то представлением о цели, которая направляет поведение. Так, если у меня есть психическое представление о желаемом расположении книг на полке и если это психическое представление направляет мое поведение при расстановке книг, то можно сказать, что я ставлю их намеренно. Если же, однако, я ставлю книги на полку в случайном порядке или просто руководствуясь привычкой, то в этом случае процесс расстановки книг не может быть намеренным. Для того, чтобы мое поведение было намеренным, совсем не обязательно, чтобы психическое представление о расположении книг было мною осознано. Хотя категории сознания и намеренности иногда бывают связанными, лучше разбирать их отдельно (Dennett, 1978).
Как отмечает Гриффин, наличие у животных психических состояний или намеренного поведения часто особенно рьяно отрицают в тех случаях, где имеется меньше всего дока
зательных данных. Трудность заключается в том, какие именно данные считать доказательными. С точки зрения Гриффина, такие данные, вероятнее всего, должны быть получены при исследовании коммуникации у животных, в частности, у приматов.
Проясняют ли этот вопрос различные исследования коммуникации у шимпанзе? Вуд-раф и Примак (Woodruff, Premack, 1979) изучали способность шимпанзе к намеренной коммуникации, создавая ситуации, в которых человек и шимпанзе могли кооперироваться или конкурировать при добывании пищи. Они сообщали друг другу посредством невербальных сигналов о том, где находится спрятанная пища. Когда человек помогал шимпанзе, отдавая ей всю найденную пищу, обезьяна успешно посылала и получала поведенческие сигналы о местонахождении пищи. Когда же человек и обезьяна конкурировали друг с другом и человек забирал себе найденную пищу, шимпанзе научилась вводить в заблуждение своего конкурента, не подавая ему нужных сигналов и не принимая в расчет подаваемые человеком поведенческие знаки, которыми он пытался сбить ее с толку. Такое поведение шимпанзе заставляет предположить, что они способны разгадать цели или намерения человека по его поведению и что у них есть определенные знания о том, как человек воспринимает их собственное поведение.
Каммер (Kummer, 1982) приводит обзор подобного рода очевидных способностей, проявляющихся у свободноживуших приматов, а Гриффин (Griffin, 1981) комментирует случаи (Ruppell, 1969) конкуренции за пищу между матерью и несколькими ее почти взрослыми детьми в семье песца. Так, чтобы первому получить пищу, молодой песец может помочиться прямо на морду своей матери. Испытав несколько таких проделок, мать издает сигнал ложной тревоги и, когда молодняк разбегается, хватает пищу. Гриффин отмечает, что трудно интерпретировать такое поведение, если не допустить существования как у матери, так и у молодняка кратковременных намерений и планов. Однако мы должны задать себе вопрос, действительно ли эти животные принимают в расчет мотивы других особей или они просто обучаются эффективным средствам получения пищи в различных ситуациях.
В случае шимпанзе некоторые данные заставляют предположить, что эти обезьяны действительно способны обманывать. Одним из примеров могут служить наблюдения за раз-
Представление о природе сложного поведения 139
витием жеста указывания — нового поведения, которое обезьяны успешно используют для того, чтобы указать на контейнер с пищей или, обманывая экспериментатора, на пустой контейнер. В лабораторных или полевых условиях шимпанзе редко указывают на что-либо, хотя они прекрасно понимают указующие жесты человека. Второе наблюдение касается шимпанзе Сэди, которая указывала на пустой контейнер, когда у нее спрашивали, где находится пища. Когда человек поднимал контейнер и не обнаруживал там пищи, голова Сэди мгновенно направлялась в сторону другого контейнера, в котором, как •она знала, находится пища (Premack, Woodruff, 1978).
Когда в комнату входил человек, помогающий ей получать пищу, Сэди указывала на ящик с пищей, и указывала на пустой ящик, когда входил человек, который не делился с ней пищей. Каким образом мы смогли бы проверить положение о том, что Сэди намеревалась обмануть человека, который не делился с ней пищей? Деннетг (Dennett, 1983) предлагает следующее.
Мы создаем дяя всех шимпанзе совершенно иную ситуацию: они имеют дело с прозрачными пластмассовыми ящиками. Обезьяны должны были понять, что поскольку они — и любой другой — могут видеть через стенки ящика, то и кто-нибудь другой тоже может видеть и, следовательно, узнать, что именно находится внутри ящика. Затем мы можем провести одноразовый эксперимент на новое поведение, в котором будем использо-вать прозрачный пластмассовый ящик и непрозрачный ящик, а пищу положим в первый из них. Затем входит экспериментатор-конкурент и дает возможность Сэди увидеть, что он смотрит в правильном направления — на пластмассовый ящик. Если Сэди и в этой ситуации показывает на непрозрачный ящик, то, к сожалению, она действительно не улавливает изощренной идеи обмана. Конечно, и этот эксперимент задуман еще недостаточно со-^ вершенное. Прежде всего Сэди могла указать на непрозрачный ящик от отчаяния, не видя лучшего выхода. Чтобы усовершенствовать этот эксперимент, нужно было предоставить обезьяне возможность выбрать еще какой-то вариант поведения, который казался бы ей более подходящим только в том случае, если бы первый вариант поведения она считала безнадежным, как в описанном выше случае. Кроме того, не могла ли Сэди прийти в замешательство от странного поведения экспе
риментатора-конкурента? А не удивляло ли ее то обстоятельство, что конкурент, не обнаружив пищи там, куда она указала, сразу сел в углу комнаты и начал "дуться", вместо того, чтобы проверить другой ящик? И не должна ли была она удивиться, обнаружив, что ее трюк "сработал"? Ее должно было заинтересовать: неужели ее конкурент-экспериментатор такой бестолковый? Итак, необходимы дальнейшие, гораздо лучше продуманные эксперименты о-Сэди и другими существами. <...>
САМОСОЗНАНИЕ У ЖИВОТНЫХ
На протяжении почти 75 лет нашего столетия прочно господствовало представление би-хевиористов о том, что субъективные психические переживания животных не могут быть предметом научных исследований. В течение этого времени такие ученые, как Толмен (Tolman, 1932), оспаривали эту точку зрения, но они практически никак не влияли на господствующее мировоззрение (см. обзор Griffin, 1976). Позиция бихевиористов с логической точки зрения кажется неприступной, однако ее можно обойти различными путями. Один из аргументов заключается в том, что, хотя мы и не можем доказать, что животные обладают субъективными переживаниями, вполне возможно, что на самом деле так оно и есть. А если бы это было так, то что тогда изменилось бы? Другой подход базируется на утверждении, что с эволюционной точки зрения представляется маловероятным, чтобы между человеком и животными в этом отношении был существенный разрыв.
Гриффин (Griffin, 1976), который одним из первых начал планомерную атаку на позиции бихевиоризма, использовал оба этих аргумента. По его мнению, изучение коммуникации животных с наибольшей вероятностью должно принести нам доказательства того, что "они обладают психическими переживаниями и сознательно общаются друг с другом". Однако при исследовании языковых способностей, проведенных в последние годы, это давнее обещание оказалось невыполненным. До сих пор вызывает спор поведение шимпанзе, которую обучили некоторым особенностям языка человека, и существует сомнение в том, что когда-либо эти эксперименты позволят нам многое узнать о субъективных переживаниях этих животных (Terrace, 1979;
Ristau, Robbins, 1982). Были предприняты самые различные попытки исследовать субъек-
140
тивный мир животных другими способами, к описанию которых мы и переходим.
Осознают ли животные себя в смысле, что имеют ли они представление о позах, которые принимают, и о действиях, которые совершают? Конечно, поступающая от суставов и мышц сенсорная информация направляется к мозгу, и поэтому животное, по-видимому, должно быть уведомлено о своем поведении. В экспериментах, направленных на выяснение этого вопроса, крыс обучали нажимать на один из четырех рычагов в зависимости от того, какой из четырех активностей было занято животное, когда раздавался звук зуммера (Beningeret aL, 1974). Например, если сигнал заставал крысу в тот момент, когда она чистила шерсть (was grooming), то она должна была нажимать на "груминговый" рычаг, чтобы получить пищевое подкрепление. Крысы научились нажимать на различные рычаги в зависимости от того, занимались ли они чисткой шерсти, ходили, поднимались на задние лапки или находились в покое в момент, когда слышала звук зуммера. Результаты подобных экспериментов (Morgan, Nicholas, 1979) показали, что крысы способны строить сами инструментальное поведение на основе информации об их собственном поведении от сигналов, поступающих из внешней среды. В каком-то смысле крысы должны знать о своих действиях, но это совсем не означает, что они их осознают. Они могут осознавать свои действия точно так же, как и внешние сигналы.
Рис. 3 Шимпанзе Вики имитирует свое изображение на фотоснимке (рисунок по фотографии)
Д. Мак—Фарленд
Многие животные реагируют на зеркала так, как будто они видят других особей своего вида. Однако некоторые данные свидетельствуют о том, что шимпанзе и орангутаны могут узнавать себя в зеркале.
Молодые шимпанзе, рожденные на воле, пользовались зеркалом, чтобы чистить те части своего тела, которые другим путем увидеть невозможно. Гэллап (Galiup, 1977; 1979) наносил небольшие пятнышки красной краски на бровь и противоположное ухо нескольким шимпанзе, когда они находились под легкой анестезией. По утверждению экспериментатора, шимпанзе, выйдя из наркотического состояния, прикасались к этим частям своего тела не чаще, чем обычно. Тогда он дал обезьянам зеркало. Шимпанзе начали разглядывать свои отражения в зеркале и постоянно трогать окрашенные брови и уши.
Можно ли считать, что способность животного реагировать на какие-то части своего тела, которые оно видит в зеркале, свидетельствует о его самоосознании? Этот вопрос непосредственно связан с более широким вопросом. Свидетельствует ли способность животного подражать действиям других о его "знании себя"? Шимпанзе невероятно искусны в подражании друг другу и людям. Хотя истинное подражание следует очень тщательно отличать от других форм социального научения (Davis, 1973), мало кто сомневается в том, что приматы способны к подражанию. Например, шимпанзе Вики, воспитывавшейся в семье Хейесов (Hayes), было предложено скопировать серию из 70 движений. Многие из этих движений она никогда ранее не видела, но десять из них скопировала сразу, как только ей их показали. Вики научилась производить в ответ на соответствующие демонстрации 55 двигательных актов (рис. 3). Она также научилась выполнять довольно сложные домашние дела, например, мыть посуду или вытирать пыль (Hayes, Hayes, 1952). Многим из этих действий она подражала спонтанно, без чьих-либо наводящих посылок. Однако шимпанзе по подражательным способностям не смогла справиться с ребенком. Исследователи считали, что подражательная активность Вики соответствует способностям детей в возрасте от 12 до 21 мес. Способность к подражанию иногда считают признаком интеллекта, однако этот тезис стоит взять под сомнение, поскольку подражание наблюдается и у очень маленьких детей, и у самых различных немлекопитающих животных. При изучении пения птиц оказалось, что у многих видов птиц при научении пе-
Представление о природе сложного поведения 141
нию наблюдаются некоторые формы подражания звукам, причем некоторые птицы в этом отношении особенно искусны. Попугаи и индийские скворцы майны способны необычайно точно воспроизводить звуки человеческого голоса (Nottebohm, 1976).
Чтобы иметь возможность подражать, животное должно получить внешний слуховой или зрительный пример для подражания и добиться соответствия ему с помощью определенного набора своих собственных моторных инструкций. Например, ребенок, который подражает взрослому, высовывая язык, должен как-то ассоциировать вид языка со своими моторными инструкциями, необходимыми для того, чтобы самому высунуть язык. Ребенок при этом совершенно не обязан знать, что у него есть язык, — он просто должен связать данное сенсорное восприятие с определенным набором моторных команд. Каким образом это происходит, остается загадкой. Однако вопрос о том, необходимо ли самоосознание для осуществления подражательной деятельности, является спорным.
Отчасти проблема состоит в том, что нам необходимо выяснить, что же именно мы подразумеваем под термином самоосознание (selfawareness). Как отмечал Гриффин (Griffin, 1982), многие философы проводят различия между понятиями "осознание", или "знание себя" (awareness), и "сознание" (consciousness). Осознание — это вид восприятия, тогда как сознание включает в себя особый род самоосознания, которое не ограничивается простой осведомленностью о разных частях своего тела или. процессах, протекающих в мозгу. Сознание, с этой точки зрения, включает в себя какое-то предположительное знание того, что ^испытываю ощущения или думаю, что это Я-существо, знающее об окружающем мире. Мы разобрали несколько примеров того, что животные обладают знаниями в сфере восприятия, т. е. знают непосредственно воспринимаемые характеристики объектов. Однако способность животного сообщать о своих действиях, подражать действиям других или узнавать свое изображение в зеркале не обязательно требует наличия сознания в том смысле, как оно было здесь определено.
Рассогласование между осознанным и неосознанным восприятиями можно наблюдать у людей с повреждениями мозга. Некоторые люди, у которых повреждены определенные области мозга, связанные с обработкой зрительной информации сообщают о том, что они частично ослепли. Они не в состоянии на
звать объекты, которые предъявляют им в определенных областях поля зрения. Они утверждают, что не могут увидеть эти объекты; однако, когда их просят указать на них, они зачастую могут сделать это очень точно (Weiskrantz, 1980). Один больной точно угадывал, какую линию ему показывали: горизонтальную или диагональную, хотя он и не знал, видит ли он что-либо (Weiskkrantz et al., 1974). Это явление, называемое слепым зрением, возникает в результате повреждения тех областей мозга, которые ответственны за опознание зрительных сигналов (visual awareness), тогда как другие области мозга, участвующие в зритель-ном процессе, остаются интакгными. Именно эти области мозга помогают больному делать правильное суждение, хотя он и не знает о том, что он видит. <...>
СОЗНАНИЕ И ОЩУЩЕНИЕ СТРАДАНИЯ
Проблема сознания животных таит в себе много трудностей. Спектр научных представлений по этому поводу очень широк. Одни ученые уверены в том, что сознания у животных нет, а другие утверждают, что у большинства животных сознание есть. Существуют исследователи, считающие, что сознание не может быть предметом научного изучения и исследователи, считающие эту тему заслуживающей внимания. Ситуация осложняется еще и тем, что очень трудно прийти к приемлемому определению сознания.
Гриффин (Griffin, 1976) определяет сознание как способность организма создавать психические образы и использовать их для управления своим поведением. Это очень напоминает определение, которое предлагает Оксфордский толковый английский словарь. Быть в сознании — значит "знать, что ты сейчас делаешь и собираешься делать, имея перед собой цель и намерение своих действий" (Griffin, 1982). Согласно Гриффину (Griffin, 1976), "намерение включает в себя психические образы будущих событий, причем, намеревающийся представляет себя одним из участников этих событий и проводит выбор того образа, который он попытается реализовать". Хотя Гриффин и другие исследователи (например, Thorpe, 1974) рассматривали намерение и сознание как неотъемлемую часть одного и того же явления, эта точка зрения не является общепринятой. Ранее было пока-
142 Д. Мак—Фарледд
зано, что преднамеренное поведение не всегда требует сознания.
Как мы уже видели раньше, многие исследователи полагают, что сознание нельзя сводить только к знанию своих чувственных восприятий. Например, Хамфри (Humphrey, 1978) понимал сознание как самознание (self-knowledge), которое используется организмом, чтобы предсказывать поведение других индивидуумов, а Хаббард (Hubbard, 1975) полагал, что оно подразумевает осознание себя как чего-то отличного от других. Такое знание может быть использовано как основа коммуникации, но это не означает, что сознание непременно включает в себя язык. Мы можем согласиться с Пассингэмом (Passingham, 1982), что "говорящий язык революционизировал мысль. Использование языка для мышления создало условия для того, чтобы интеллект мог достичь гораздо более высокого уровня. Животные думают, но люди способны думать абсолютно по-другому, используя совершенно другой код". Несомненно, что вторжение языка изменило сам способ, каким мы измысливаем самих себя. Нам трудно представить себе сознание без языка. Однако это не дает нам права считать, что животные, которые не имеют языка или обладают очень примитивным языком, не имеют сознания. Мы уже видели раньше, что у животных, которые не имеют языка, эквивалентного человеческому, можно обнаружить признаки самоосознания. Поэтому мы не должны приравнивать язык к сознанию.
Могут ли животные испытывать особенное страдание? Если стоять на позиции здравого смысла, то мы склонны предположить, что могут. Когда мы находимся в бессознательном состоянии, мы не страдаем от боли или душевных мук, поскольку какие-то области нашего мозга оказываются инактиви-рованными. Мы не знаем, однако, отвечают ли эти области только за сознание или же за сознание плюс еще какие-то аспекты работы мозга. Таким образом, хотя в бессознательном состоянии мы не испытываем боли, мы не можем на основе этого сделать вывод о том, что сознание и страдание идут рука об руку. Вполне может быть, что все то, что лишает нас сознания, одновременно прекращает ощущение боли, но одно и другое не имеют причинной связи.
У нас нет никакой концепции в отношении того, что может включать в себя совокупность сознательного опыта животного, если таковой существует. Поэтому мы не мо
жем сделать никакого заключения о том, существует ли какая-либо связь между сознанием животных и их чувством страдания. В своем неведении мы, должно быть, очень неправы, когда, думая о животных, полагаем, что ощущение страдания может быть лишь у тех из них, которые обладают интеллектом, языком и у которых обнаруживаются признаки осознанных переживаний.
Есть свои недостатки и свои достоинства в том, что мы используем самих себя в качестве моделей, на которых пытаемся изучил возможности ощущений у животных (Dawkins, 1980). Слишком слаба научная основа для проведения аналогии между психическими переживаниями человека и животных. Было бы некорректно с научной точки зрения приходить к какому-то заключению о психических переживаниях животных на основе таких данных. Вместе с тем мы сами делаем заключения о психических переживания других людей только на основе аналогии ( нашими собственными переживаниями. Когда мы видим, как другой человек страдает или кричит от боли, мы не пренебрегаем этим, хотя и не можем доказать идентичность его психических переживаний с нашими. Мы "истолковываем сомнения в пользу обвиняемого" и приходим к нему на помощь. Быть может, в отношении представителей других биологических видов мы тоже должны истолковывать наши сомнения в их пользу?
В.А. Вагнер
ОТ РЕФЛЕКСОВ ДО ИНСТИНКТОВ*
МОГУТ ЛИ ИНСТИНКТЫ ИЗМЕНЯТЬСЯ ПОД ВЛИЯНИЕМ МОРФОЛОГИЧЕСКИХ ПЕРЕМЕН?
О том, что инстинкты, говоря вообще, изменяются, не может быть двух мнений для натуралистов, сторонников эволюционной теории. И положение это ни в каком противоречии с тем положением, по которому инстинкты неизменны, не стоит, или, вернее, стоит в таком же отношении, в каком идея о постоянстве видов стоит к учению о их трансформации.
Вопрос лишь в том, могут ли вести к таким изменениям перемены морфологические и психологические, претерпеваемые организмами.
Начнем с вопроса о переменах инстинктов в связи с переменами телесными, морфологическими.
Вопрос этот был выдвинут давно, но решение его пошло по пути, который ничего не обещал для выяснения наиболее в нем интересного: авторы занялись не выяснением вопроса о том, влияют ли перемены морфологические на перемены психологические, и обратно, в такой мере, чтобы последствия этих перемен могли стать наследственными, — а вопросом о том, что чему предшествует и, вследствие этого, чем и что обусловливается: новые ли инстинкты — особенностями в строении тела, или последние — первыми. Вопрос этот решается ими в трех направлениях:
1. Одни полагают, что физические изменения предшествуют и обусловливают изменения психические, или, говоря иначе: сначала является орган, потом функция.
2. Другие, как раз наоборот, полагают, что психические изменения предшествуют физическим и обусловливают последние. Другими
' Вагнер В.А. Возникновение и развитие психических способностей. Вып.З. Ленинград.: Культурно-Просветительское Кооперативное Товарищество "Начатки знаний", 1925. С. 49—70. (с сокр.)
словами: сначала являются психические потребности, а потом обслуживающие их органы.
3. Наконец, третьи полагают, что изменения психические и физические всегда сопровождают друг друга, и взаимно обусловливают их возникновение. Другими словами, что новые психические склонности и повадки являются всегда одновременно с появлением новых перемен в организации.
1. Идея о том, что орган обусловливает функцию, и что вследствие этого физические изменения должны предшествовать психическим, в своей основе имеет факты, свидетельствующие о связи организации с индустрией у многих животных.
У пчел, говорят сторонники этой точки зрения, индустрия такова, какой мы ее видим, потому что их организация соответствующим образом конструирована.
_ Среди драконовых рыб, например, имеются виды, которые ловят добычу, приманивая ее с помощью специального образования в виде подвижного щупальца на челюсти. Вероятно предположить, что сначала возник этот признак, о котором заранее не могло быть, разумеется, никакого представления, а с этим вместе — и потребности, а затем, когда он возник и сложился до степени, при которой мог оказаться полезным, возник и соответствующий инстинкт: вместо свободного плавания и ловли добычи — держаться неподвижно на дне между камнями и, двигая щупальцем, приманивать рыбок, ищущих добычу. Тот же путь развития инстинктов должно предполагать и у рыб-прилипал. С помощью особого аппарата на голове они присасываются к кораблям и большим рыбам (акулам, например), к черепахам, сберегая, таким образом, силы на передвижение для ловли добычи. У тех птиц, которые обладают тонким клювом и подходящими для постройки гнезда лапами, гнезда бывают хорошо и сложно устроенными; у тех, организация которых не приспособлена к такой работе, гнезда устроены плохо. Попугаи, например, говорит Уоллес, "со своим горбатым клювом, короткой шеей и ногами и с тяжеловесным телом, совершенно неспособны строить себе гнезда. Они кладут свои яйца в дупло дерева, на верхушку гнилых пеньков или в покинутый муравейник, который им легко разрыть".
Целый ряд фактов стоит, однако в открытом противоречии с таким утверждением: как раз среди попугаев нашелся замечательно искусный строитель гнезд, которого, по гипотезе Уоллеса, вследствие устройства его клю-
144 В.А. Вагнер
ва и ног, для того непригодных, быть не может.
2. Идея о том, что психические перемены предшествуют физическим и обусловливают последние, была высказана еще Ламарком.
Под влиянием новых факторов среды, говорит ученый, у животных слагаются новые привычки, которые оказывают то или другое влияние на морфологическое изменение организма. Не орган создает функцию, а функция создает орган. Другими словами: сначала психика, а потом физика.
Раки носят яички и выходящую из них молодь на нижней стороне абдомена ("шейке"), соответствующим образом ее сгибая; надо полагать, что морфологические перемены в придатках, благодаря которым поддерживаются икринки, а позднее молодь, возникли не до инстинкта носить половые продукты в известном месте, а после того, как они стали там носиться.
Толстые покровы тела асцидий образовались, конечно, после того, как они начали вести сидячий образ жизни, а не тогда, когда они жили подвижно, и т. д.
Что дело могло идти в указываемом порядке,— свидетельствуется тем, между прочим, что морфологические приспособления исчезают, когда в них не представляется более надобности: пситирус и пчелы, не собирающие пыльцы, утрачивают приспособления, служащие для этой цели и наблюдающиеся у тех, которые имеют в них надобность. Л. Кел-лос указал на возникающие явления паразитизма у жуков, живущих на шерсти бобров (другие виды — на шерсти полевых мышей и землероек). Жуки эти — на пути к паразитизму. В связи с этим у них происходят изменения целого ряда морфологических признаков. Причины и следствия перемен здесь, очевидно, лежат в психологических, а не в морфологических факторах. Сюда же, вероятно, придется отнести многочисленные явления мимикрии и покровительственной окраски. Хотя это и не исключает возможности к обратному порядку: изменение формы у камбалы, например, вероятно, явилось "следствием" новых у ней инстинктов, а ее покровительственная окраска — "следствием" этих изменений.
3. Наконец, идея о том, что изменения физические и психические всегда сопутствуют друг другу и взаимно обусловливают свое возникновение, — имеет за себя и против себя одинаково, на первый взгляд, убедительные данные.
Фертон, касаясь этого вопроса, указывает на
поразительный факт соответствия морфологических признаков у ос помпил (охотящихся за пауками, которыми кормят своих личинок) повадкам пауков: каждый инстинкт последних вызвал соответствующие изменения и в морфологических особенностях и в инстинктах помпил. Поразительно усовершенствовал траповый паук дверцы своего жилища; не менее поразительно усовершенствовались инстинкты преследующих этого паука помпил и их морфологические признаки: голова сделалась плоской, передняя пара ног более широкой — то и другое оказывается как нельзя более целесообразным для того, чтобы дать им возможность проникнуть в нору, так поразительно совершенно устраиваемую, и т. д. и т.д. Против этой идеи говорят факты, свидетельствующие, что изменение морфологических и психических признаков может совершаться независимо друг от друга двумя параллельными рядами, причем перемены в этих рядах могут совпадать, но могут и не совпадать друг с другом; новые признаки могут возникать порознь, т. е. морфологические — оставаться неизменными, а психические — изменяться, и обратно: психические — изменяться, а морфологические — оставаться неизменными,
Так, дикие утки в лесистой местности вдоль р. Рио-Гранде в Техасе, по свидетельству Моргана, изменили свой обычный инстинкт и сделались зерноядными. "Они спускаются на колосья хлебов с легкостью черного дрозда и чувствуют себя как дома между высокими деревьями, на которых вьют себе гнезда".
Известны дятлы (в Америке), которые никогда не лазают на деревья, усвоив себе совершенно иные, чем у их родичей, повадки;
есть гуси (в Австралии), которые никогда не ходят на воду. Аляпка резко отличается от всех голенастых птиц своими инстинктами: она двигается под водой, разыскивая себе пищу, с таким искусством, как будто водная стихия была родною для птиц этой группы.
Эти явления, очевидно, были бы невозможны, если бы инстинкты и морфологические признаки животных не могли возникать совершенно независимо друг от друга. Есть основание полагать, поэтому, что возникновение и развитие инстинктов, совершаясь по тем же законам, что и морфологические признаки, в большинстве случаев имеют свою независимую историю и свои независимые пути движения. Из того же обстоятельства, что изменения эти большею частью совпадают друг с другом, отнюдь еще не следует, чтобы совпадение это всегда было следствием соответствующих влияний изменившихся инстинктов на морфологические признаки, или
От рефлексов до инстинктов 145
наоборот.
Совпадения изменений могут явиться простым следствием естественного отбора, поддерживающим формы, у которых целесообразное изменение в области психики сопровождается соответствующими изменениями в области морфологии.
Случаи, когда эти пути расходятся, наблюдаются очень редко, потому что отбор только при исключительно благоприятных случаях может поддержать такие явления, когда перемены психические расходятся или не соответствуют переменам физическим, так как такое расхождение большею частью должно быть невыгодным для тех форм, у которых оно получило место. Как бы, однако, ни было мало число этих случаев, оно есть, и оно-то именно и указывает нам на возможность независимого возникновения и развития психических и морфологических признаков в виде двух параллельных рядов, то совпадающих, то не совпадающих друг с другом. Есть основание думать, что такой способ возникновения и развития сказанных признаков является господствующим, хотя и наблюдается весьма редко и кажется исключением из правила. Допущение совершенно независимого возникновения особенностей морфологических и психологических не исключает возможности для них оказы- вать друг на друга известное влияние в своем дальнейшем развитии.
Влияние это, однако, отнюдь не представляет собою фактора, вызывающего перемену, чего-либо в этих переменах обусловливающего;
оно выражается в том лишь, что если из возможных перемен морфологических А, В, С и т. д., при психологической перемене М, удерживалась перемена, то удерживалась она, а не другие перемены, не вследствие того, что эта последняя вызывалась или предопределялась психическим уклонением М, а потому, что из возможных морфологических перемен — А являлась наиболее целесообразной в данных условиях жизни в данной среде. Дальше этого влияния перемен психологических на перемены морфологические и обратно — последних на первые — дело не идет.
Примером, поясняющим сказанное, могут служить: жуки-нарывники (Mylabris), бабочки-пестрянки (Zygaena) и многие другие.
Между этими насекомыми, принадлежащими к различным отрядам, мы замечаем большое сходство в рассматриваемой области явлений.
Нарывники держатся в открытых степях
или полях и живут здесь на цветах травянистых растений, собираясь на них во множестве;
эти жуки очень тяжелы на подъем и мало подвижны, так что в случае опасности они не уходят, а "притворяются мертвыми", причем подбирают свои ноги и опускают вниз свою голову и сяжки; тогда из сочленений ног выступает жидкость, содержащая ядовитое вещество — "кантаридин". Окраска их надкрылий очень яркая. Насекомоядные животные нарывников не едят.
Beauregard ("Les insectes vesicants") взял обыкновенную майскую букашку (Meloe proscarabaeus), принадлежащую к одному с Mylabris семейству и обладающую теми же свойствами, и поместил ее в клетку вместе с двумя зелеными ящерицами. Спустя очень короткое время одна из этих последних с некоторой нерешительностью приблизилась-было к жуку, но скоро возвратилась назад. Затем, через некоторое время, ящерица опять приблизилась к жуку и на этот раз быстро схватила насекомое за грудь; в тот же момент жук выделил большую каплю желтой жидкости из сочленения бедра с голенью, и ящерица немедленно отпустила насекомое; она удалилась обратно, мотая головой и вытирая челюсти о стебли и травы, чтобы избавиться от жидкости, вызывавшей жгучую боль. После того, хотя ящерицы и Meloe оставались постоянно вместе, но пресмыкающиеся ни разу уже не решились побеспокоить своего соседа — жука.
Бабочки-пестрянки также живут в открытых степях и полях и здесь постоянно держатся на цветах или стеблях трав. Они также очень ленивы, летают медленно, и если их побеспокоить, то "притворяются" мертвыми, подбирают свои ноги и опускают вниз голову и сяжки. При этом у основания хоботка (у Zygaena Scabiosa) выступает капля бледно-желтой прозрачной жидкости с запахом, свойственным жидкости, выделяемой коровками (Coccinella). Крылья их сравнительно узкие и потому значительно отличаются от крыльев бабочек вообще и, напротив того, по своей форме и положению более напоминают надкрылья нарывников (Mylabris). Их окраска весьма разнообразна, но в общем представляет большое сходство с окраской надкрыльев у названных выше "жуков". Насекомоядные птицы этих бабочек в пищу не употребляют.
В обоих случаях определенные морфологические и психологические признаки целесообразно совпадают, вследствие чего и удерживаются отбором.
Из сказанного само собою вытекает, что
146
вопрос о том, которой из двух перемен принадлежит инициатива и что чему предшествует, морфологические — психологическим или последние — первым, утрачивает всякое значение: может случиться и то и другое, как может не случиться ни того ни другого. Какие бы перемены в области морфологии или психологии ни произошли — они сами по себе еще не вызывают соответствующих перемен, — первые во вторых, вторые в первых, они составляют только фактор, при наличии которого естественный отбор удержит соответствующую перемену, если таковая произойдет.
А отсюда уже сам собою вытекает ответ и на поставленный вопрос о том: могут ли воздействия, оказываемые на инстинкты морфологическими переменами, порождать наследственно передаваемые признаки.
Дата добавления: 2019-07-15; просмотров: 195; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!