Социальная активность человека в условиях относительной социальной изоляции



Термин социальная изоляция используется в психологической литературе неоднозначно. В одних случаях имеется в виду неформальная негативная санкция группы по отношению к тому или иному из ее членов (остракизм)[7]; [8], в других — либо результат изощренной избирательности личности при вступлении в социальные контакты (интровертированная акцентуация)[9], либо следствие эмоциональной неадекватности субъекта, аутистических тенденций, выраженных в его поведении (самоизоляция шизоидных психопатов)[10]. Самые крайние формы такого рода «социальной изоляции» возникают при невозможности осмысленной коммуникации с людьми (самоизоляция больных шизофренией)[11]. В социометрических исследованиях термин «социально изолированные» используется для обозначения статусной категории членов группы, не получивших в эксперименте ни одного выбора[12]; [13].

Таким образом, при использовании термина «социальная изоляция» зачастую речь идет об особенностях социального взаимодействия, о качественной стороне общения, причем наличие разнообразного социального окружения, физическое присутствие других людей в этих случаях не только не исключается, но даже, как правило, предполагается.

Совершенно иное содержание вкладывается в термин «социальная изоляция», когда заходит речь об отсутствии возможности непосредственного социального взаимодействия — либо в связи с чрезвычайными обстоятельствами, бедствиями, поставившими людей в ситуацию социального обособления, либо — с особыми условиями (профессиональными, экспериментальными) жизни и деятельности, изолирующими их от широкого социального окружения, прерывающими непосредственные контакты с членами семьи, друзьями и другими референтными для личности группами. У людей, оказавшихся в силу обстоятельств в подобной ситуации, как правило, обостряются депревированные социальные потребности, идеализируются временно прерванные устойчивые межличностные связи и отношения, особую личностную ценность приобретают опосредованные формы социального контактирования через доступные в конкретной ситуации средства коммуникации.

В научной литературе иногда встречается термин «психическая изоляция». Этот термин, на наш взгляд, правомерно использовать для обозначения типов взаимоотношений, для которых характерны психологическая отгороженность, отчуждение, нарушения осмысленной коммуникации, увеличение социальной дистанции в неформальных отношениях и т.п. негативные тенденции внутригруппового взаимодействия. Термин же «социальная изоляция» должен означать фактическую невозможность социального контактирования, т.е. внешние по отношению к отдельному человеку или группе факторы, определяющие условия жизни.

Описания сенсационных случаев предельной социальной изоляции, когда ребенок вырастал бы, как предполагают, вне человеческого общества и культуры («волчьи дети», одичавшие дети), свидетельствуют о необратимых изменениях психического развития таких детей. Если даже признать достоверными единичные сообщения о том, что дети выжили в природной дикой среде, были вскормлены и «воспитаны» животными, приобрели не свойственные человеку навыки животного существования, т.е. полностью адаптировались к несоциальным условиям жизни, социализация таких детей во всех случаях оказывалась крайне затруднительной, попытки перевоспитания безуспешными, психическое развитие замедленным и неполным, как это бывает при тяжелой степени слабоумия[14]; [15]; [16]. Эти сообщения позволяют гипотетически оценить тяжелейшие последствия крайней социальной изоляции, условия которой таковы, что любая иная ситуация изоляции может называться только относительной, более или менее строгой социальной изоляцией. Важнейшей характеристикой для оценки конкретных условий изоляции является, таким образом, относительная мера строгости социальной изоляции. С этой точки зрения, социально зрелый человек, оказавшийся в условиях предельно строгой изоляции, в отличие от ребенка будет располагать воспринятым в течение жизненного пути общественным опытом, накопленным личным потенциалом социальной активности, которые он может целенаправленно использовать для сохранения внутренней интеграции, для установления непосредственных и опосредованных, вещественных или личностных социальных контактов. Успешность адаптации к условиям индивидуальной изоляции зависит, следовательно, от уровня развития социальных качеств человека и его социальной активности.

Необходимо подчеркнуть решающее значение «социального контекста» для оценки конкретных условий относительной социальной изоляции. Тем, какое положение занимает изолированный индивид в системе общественных отношений, определяется его мотивационное отношение к ситуации, эмоциональная окраска переживаний, самооценка деятельности. Например, фактор изоляции космонавтов во время длительного космического полета, хотя и упоминается иногда в ряду стрессовых факторов космоплавания, но нигде не приводятся данные о типичных эффектах депривации их социальных потребностей (гнетущее чувство одиночества, отрешенность, пессимистическое настроение, гнетущая тоска, томительная скука, апатия и т.п.). Полет является для космонавтов реализацией личных профессиональных стремлений, их деятельность оказывается в центре общественного внимания, окружена почетом, т.е. имеет высокий социальный престиж. Кроме того, постоянно поддерживается радиосвязь космонавтов с наземными службами и при необходимости космический корабль может быть возвращен на Землю.

Совершенно иное значение для личности приобретает фактор изоляции, когда он применяется в качестве меры наказания. «На всех уровнях развития общества, — пишет И.С.Кон, — не было большего наказания, чем наказание одиночеством, изгнанием, лишением общения»[17]. Социально-психологическая характеристика узников, содержавшихся в одиночках, приводится в книге Н.М.Ядринцева «Русская община в тюрьме и ссылке» (СПб., 1872), историко-психологический анализ которой дается Е.А.Будиловой[18]. Ядринцев показывает, сколь тяжелым, губительным для личности является долгое и вынужденное одиночество. Для сохранения личностной интеграции заключенного важнейшую роль играет привычка к умственному труду. У узников не привыкших к умственной работе, не имеющих навыков самостоятельно возбуждаться мыслью, наступало «какое-то отупение». «По мере того, как при келейном заключении осужденный снабжается занятиями, чтением и письмом (что составляет косвенное общение с людьми)… — писал Ядринцев, — по мере того, как ему дозволяется свидание или переписка с родственниками, — шансы к тоске, аффектам и сумасшествию уменьшается и наконец исчезают» (цит. по Е.А. Будиловой, с. 67.).

В контексте настоящего исследования социальная активность рассматривается на уровне отношений личности к условиям ее социальной деятельности. Как утверждает K.A.Aбульханова-Славская, категория активности является связующим звеном между общепсихологическим и социально-психологическим изучением личности. Именно эта категория позволяет раскрыть движущие силы личности, которые сказываются во всех формах ее социально-психологической объективации, в ее поведении, в ее отношениях с окружающим, в ее социально-психологической позиции[19]. С другой стороны, на пересечении предметной области общепсихологического и социально-психологического анализа человека как субъекта социальной деятельности выступает категория "психического состояния", отражающая обобщенные характеристики эмоциональных, познавательных и поведенческих аспектов психики субъекта в определенный, относительно ограниченный отрезок времени.

В работах Ш.А.Надирашвили, Б.Д.Парыгина, Ю.Е.Сосновиковой, В.А.Файвишевского предложены различные концептуальные подходы к исследованию социально-психологических проявлений динамики психического состояния человека[20]; [21]; [22].

Согласно современным представлениям о иерархической структурной организации психического состояния человека, характеристики социально-психологического уровня (поведения, деятельности и отношений) являются центральными, системообразующими характеристиками этого сложного, многокомпонентного, многоуровневого психического явления[23].

К настоящему времени опубликовано очень много работ, в которых анализируется динамика различных параметров психического состояния человека, обусловленная воздействием экстремальных факторов среды обитания, однако именно социально-психологический подход к изучению психического состояния (социально-психологический субсиндром стресса) в прикладных исследованиях за редким исключением реализуется недостаточно.

Н.Ю.Хрящевой путем контент-анализа мемуаров и дневниковых записей мореплавателей-одиночек, спелеологов, полярных исследователей и других авторов, которым приходилось длительное время находиться в условиях индивидуальной изоляции, были выделены типичные изменения психического состояния, возникающие в этих условиях. Большинство реакций относится к эмоциональной и регулятивной сферам психической деятельности. Чаще всего отмечались неуравновешенность, повышенная чувствительность, беспокойство, неуверенность в себе, приступы тоски, тревоги, уныние, безразличие, вялость и другие астенические нарушения аффективности и высших психических функций. В то же время в когнитивной сфере почти не отмечалось нарушений, что автор исследования объясняет высоким уровнем занятости человека в условиях целевой изоляции, необходимостью быстрых и правильных действий в постоянно возникающих опасных для жизни ситуациях[24].

Многочисленные экспериментальныеисследования в лабораторных условиях индивидуальной изоляции также дают основание считать социальную активность фактором, определяющим успешность приспособления человека к условиям длительной изоляции. Только в условиях строгой сенсорной депривации при полном отсутствии целенаправленной деятельности у испытуемых возникали выраженные нарушения психической деятельности: эмоциональная неустойчивость, ухудшение умственной работоспособности, концентрации внимания, в ряде случаев отмечалось развитие реактивных галлюцинозов и параноидов[25]; [26]; [27]; [28]. При моделировании в лабораторных условиях изоляций элементов, присущих трудовой деятельности, таких, например, как адекватное понимание испытуемыми задач проводимых исследований, высокая степень занятости во время эксперимента, тщательная подготовка, соответствующие индивидуальные особенности и т.п. резко снижается вероятность серьезных отклонений в психическом состояния и поведении испытуемых[29]; [30].

В качестве особой формы относительной социальной изоляции многие авторы выделяют групповую изоляцию[31]; [32]; [33] и др. Возможность непосредственного межличностного общения делает условия социальной изоляции менее жесткими. С другой стороны, возникает ряд проблем, связанных с вынужденным общением в течение длительного времени с одним и тем же кругом лиц, ограниченным рамками контактной группы.

Анализ отечественных и зарубежных исследований состояния и поведения человека в лабораторных и естественных условиях групповой изоляции свидетельствует об изменениях в эмоциональной и в меньшей степени в регулятивной и когнитивной сферах психики. Как отмечено в работах Н.Ю.Хрящевой, реакции отдельного человека на совокупность факторов, характерных для групповой изоляции, аналогичны изменениям психического состояния в условиях нестрогой индивидуальной изоляции[34]; [35]. Типичными при групповой форме социальной изоляции остаются проявления неуравновешенности, тревоги, мнительности, ранимости, уныния, тоски и т.п. астенических состояний, глубина и распространенность которых зависит от длительности изоляции, а также от множества объективных факторов (климатогеографических, физических, социальных) конкретной ситуации изоляции и субъективного отношения членов группы к ней.

Проблема надежного функционирования изолированного трудового коллектива того или иного назначения относится к числу сложнейших прикладных проблем современной социальной психологии.

Специальной монографии, посвященной социально-психологическим особенностям изолированных групп и коллективов, в отечественной литературе не имеется. Многие вопросы, относящиеся к компетенции социальной психологии, рассматривались авторами на фоне психофизиологических или медико-биологических разработок проблемы в конкретных условиях групповой изоляции. В таких работах содержится интересный фактический материал, который, однако, носит преимущественно описательный характер, поскольку основан обычно на данных неконтролируемого наблюдения. Обобщение такого рода данных проведено в исследованиях В.Н.Парохина, Н.Ю.Хрящевой и И.К.Широковой[36]; [37]; [38].

Зафиксированные у членов изолированных групп различные функциональные нарушения в области восприятия памяти, внимания, эмоциональных процессов, возникновение хронических состояний напряженности, раздражительности, неустойчивости настроения, утомления, нарушения цикла «сон-бодрствование» и прочие характеризовались большим диапазоном индивидуальных различий. Это обстоятельство приводит исследователей к единодушному выводу о необходимости психофизиологического отбора при комплектовании изолированных групп.

Вариабельность реакций, выраженность тех или иных негативных изменений в состоянии, динамические особенности психофизиологического состояния членов изолированных групп зависят от множества факторов, присущих конкретной ситуации изоляции. Это прежде всего специфический комплекс факторов обитаемости (производственных, санитарно-гигиенических, социально-психологических, бытовых)[39]; [40]. При прочих равных условиях существенными оказываются наличие пли отсутствие возможности прервать изоляцию. Вынужденная изоляция переносится тяжелее, чем добровольная. Определенный заранее срок изоляции нормализует процессы психической адаптации к заданным условиям[41].

Социально-психологические проблемы функционирования изолированных групп плодотворно разрабатываются в рамках прикладных отраслей психологической науки. Впервые данная проблематика стала предметом специальных исследований во второй половине XIX века как одно из направлений юридической психологии[42]. В трудах Н.М.Ядринцева, посвященных изучению особенностей воздействия тюремной общины на поведение заключенных, подчеркивается, что хотя общение и деятельность приобретают в условиях тюрьмы уродливую форму, но именно они являются стержнем жизни каждого из ее обитателей, именно они объединяют их в общину. Ядринцев отметил, что вопреки тюремному уставу, запрещающему производительный труд арестантов, в каждой камере можно было встретить удивительное разнообразие занятий, причем уровень овладения тем или иным ремеслом определял положение заключенного в тюремной общине. Ядринцевым описаны нравы и обычаи, присущие тюремным, поселенческим и каторжным общинам, действующее в них самоуправление. На основании исследования взаимоотношения коллектива и личности в столь необычных, по выражению автора, «самых враждебных» условиях, какие создавалась в сибирском остроге второй половины прошлого столетия, Ядринцев сформулировал вывод о мощном воздействии общественного мнения в условиях замкнутой социальной группы (общины) на личность: «Никто лучше не может покорить личность, как общество; никто лучше не повлияет на направление его деятельности, никто лучше не перевоспитает его, как общественное мнение», — писал Ядринцев. (Цит. по Е.А. Будиловой, с. 69).

Изучению особенностей социальных процессов в так называемых закрытых учреждениях (воспитательные и исправительные колонии, места лишения свободы) посвящены работы польских авторов: С.Ядлевского, С.Мальковского, А.Подгурецкого, М.Ридза, Я.Курчевского, и др.[43]. В рамках функционирования такого рода изолированных групп было обнаружено устойчивое явление автономной внутригрупповой неформальной социальной стратификации, порождающее уродливые формы взаимных отношений между заключенными. При исследовании этого явления, названного «другой жизнью», в центре внимания были вопросы о причинах его возникновения и развития. Например, не является ли «другая жизнь» результатом своеобразных социальных процессов, которые возникают в изоляции при ограничении личной свободы и аккумуляции взаимной агрессивности? Исследования показали, что существующая стратификация в рамках внутреннего мира, образованного «другой жизнью», характеризуется многими чертами чрезмерной жестокости. «Основная тяжесть положения заключенного состоит вовсе не в мучительной изоляции, — пишет А.Подгурецкий, — а в совмещении этого наказания с наказаниями, проистекающими из той межличностной системы, в которой заключенный оказался в силу своей изоляции, обособления»[44].

Вопросы о генезисе «другой жизни» остаются предметом научных дискуссий. В исследованиях Б.Зеленской приводятся аргументы в пользу того, что «другая жизнь» не является ни продуктом лишения свободы, ни результатом условий содержания в местах заключения. О «внешнем» генезисе этого явления свидетельствует тот факт, что положение, которое индивид занимает в неформальной иерархии в заключении, зависит от его образа жизни и от положения, которое он занимал в референтных (преступных) группах до изоляции[45].

С.Курчевский, указывая на элементы «другой жизни», обнаруженные в определенных режимах военной жизни и в системе школ-интернатов, предполагает, что это уроливое явление может развиваться всюду, где свобода гетеросексуальных контактов молодых мужчин ограничивается[46].

А. Подгурецкий относит формирование собственной, существующей лишь внутри группы и основанной на неформальных связях «другой жизни» к одному из возможных способов внутренней реинтеграции группы, находящейся в условиях насильственной изоляции. В этом случае, если членов группы не объединяют никакие надличностные задачи, общение перестает быть источником взаимного удовольствия. «Взаимодействие между индивидами приобретает характер отмежевания, отталкивания, — пишет А.Подгурецкий. — Но поскольку это отталкивание не в состоянии разорвать границы социальной системы, в которой оно имеет место — ибо эта система замкнутая и в ней осужденные должны сосуществовать, — постольку это отталкивание теряет со временем свой принципиалъный характер и приобретает черты целесообразности»[47]. В рассматриваемой ситуации социальной изоляции взаимные отношения становятся источником страданий для одних и извращенного удовольствия для других членов группы. «Другая жизнь» будет развертываться тем интенсивнее, чем слабее структура интеграции личности, — замечает Подгурецкий. Наличие в группе людей старшего возраста, обладающих профессиональными умениями и опытом, препятствует распространению этого явления. «В тех социальных системах и в тех социальных ситуациях, в которых основным типом отношений между людьми является взаимное признание, одобрение, из которых возникает сам факт удовлетворения, субстанция для развития явлений «другой жизни» отсутствует; а в тех социальных системах, где основным видом отношений между людьми является вещно-целесообразные структуры, «другая жизнь» находит условия для своего развития» — заключает А.Подгурецкий [48].

Иные проблемы функционирования групп в условиях относительной социальной изоляции разрабатываются в авиационной и космической отраслях психологии. Это прежде всего вопросы отбора лиц, способных наиболее эффективно взаимодействовать в экстремальных условиях жизнедеятельности.

В 60-х годах ХХ века в лаборатории одного из основоположников отечественной космической психологии Ф.Д.Горбова были развернуты экспериментальные исследования в целях изучения психологических аспектов взаимодействия операторов в процессе взаимозависимой жизни и деятельности в условиях длительной групповой изоляции. Были предложены принципы оценки групповой деятельности на основе специально разработанных так называемых «интегративных» методов (варианты «Гомеостата», «Парной словесной пробы» и др.), которые с тех пор широко применяются в практике социально-психологических исследовавши малых групп[49]; [50].

В стендовых испытаниях моделировались условия, максимально приближенные к реальным. Психологические характеристики и условия деятельности космонавтов, наряду с оторванностью от привычной социальной среды, включают высокую ответственность за порученную работу, длительное пребывание в невесомости, длительную гиподинамию, своеобразие микроклимата космического корабля, эмоциональную напряженность, ограничение притока внешней сенсорной информации, дефицит времени в условиях нештатной ситуации и своеобразный избыток времени на некоторых этапах полета[51]; [52].

В сериях экспериментальных исследований были выявлены особенности динамики групповых процессов, характерные для условий длительной изоляции, такие как неустойчивость и нестабильность отношений, увеличение конфликтности, обострение потребности в уединении, повышение роли неформального общения. Были выдвинуты экспериментально обоснованные рекомендации по комплектованию психологически совместимых малых групп [53].

Следует однако, заметить, что далеко не всеми психологами признается пригодность гомеостатического метода для исследования особенностей коллективной деятельности. Так, А.В.Петровский справедливо отмечает, что гомеостатическое исследование позволяет оценить лишь степень согласованности действий членов группы при выполнении отдельных операций, тогда как критерием совместимости должна быть оценка согласованности взаимодействия внутри цельной совместно выполняемой деятельности.

В динамике межличностных отношений при длительной групповой изоляции обнаружились закономерности, ограничивающие эффективность и прогностическую ценность сложившейся к тому времени практики комплектования экипажей. Наряду с проблемами подбора экипажей по признакам психофизиологической совместимости разрабатывается система социально-психологической подготовки к совместным космическим полетам.

В комплексных исследованиях психофизиологического состояния человека в условиях групповой изоляции были установлены закономерные взаимозависимые изменения групповых социально-психологических и индивидуальных психофизиологических состояний. Психофизиологические и экопсихологические аспекты межличностного взаимодействия в экстремальных условиях групповой изоляции рассматриваются в работах М.А.Новикова, Л.А.Китаева-Смык, Л.Г. Дикой, Н.Б.Шкопорова, О.В.Аллахвердовой, В.П.Полякова и др.[54]; [55]; [56]; [57] .

Один из наиболее продуктивных подходов к решению проблем адаптации человека в экстремальных условиях определила концепция стресса. В структуре общего адаптационного синдрома выделены субсиндромы: эмоционально-поведенческий, вегетативный, когнитивный и социально-психологический. Однако именно социально-психологический субсиндром стресса (эмоциональный стресс при общении) изучен далеко не достаточно.

Наибольший интерес вызывают попытки вывести общие закономерности изменения активности общения в ходе развития стресса, в том числе при длительной групповой изоляции. Опираясь на богатый экспериментальный материал, полученный как в лабораторных. так и в полевых исследованиях, М.А. Новиков выделил три основные, обязательные при групповой изоляции стадии развития общения: ознакомления, дискуссий и ролевых ориентаций.

Д.А. Китаев-Смык предложил более дифференцированную схему развития социально-психологического субсиндрома стресса. Согласно этой схеме выделяются следующие стадии развития общения при стрессе:

I — ориентировочное «замирание»;

2 — личностная «экспансия», устанавливающая индивидуальный ролевой статус;

3 — вынужденная помощь партнеру (необязательная стадия);

4 — стабилизация ролевого статуса, формирование неформальных групп;

5 — доминирование субсиндрома изменения общения при стрессе — либо увеличение, либо снижение активности общения в зависимости от условий изоляции.

При стрессовой активизации общения в разных условиях могут преобладать либо социально-позитивные компоненты межличностного взаимодействия, консолидирующие группу, либо — социально-негативные, дезорганизующие ее. Автор приводит основные условия, направляющие стрессовый потенциал на путь консолидации или же дезорганизации группы.

При некоторых особенностях экстремальных условий велика вероятность возникновения у людей склонности к конфронтации с руководителями группы, раздражительности, грубости, вспыльчивости, нетерпимости к не оптимальным действиям и личностным особенностям партнеров по общению. Может возникнуть неприязнь к психологическим нагрузкам, связанным с ответственностью за других людей или перед другими людьми, отчуждение от интересов групп, склонность замыкаться в кругу личных интересов. Л.А.Китаев-Смык отмечает характерную для такой формы общения при стрессе застойность негативных социально-психологических установок, снижение критического к ним отношения. «Забываются» хорошие качества окружающих людей, недооценивается перспектива положительной переоценки сиюминутных обид»[58].

При значительном ухудшении функционального состояния и самочувствия членов изолированной группы возможно стрессовое уменьшение активности общения, когда снижается мотивация и способность к общению, развивается так называемое «когнитивное нигилирование» партнеров по изоляции (нарастающая неприязнь к партнеру)[59].

Л.Г.Дикая, Н.Б.Шкопоров и О.В.Аллахвердова выдвинули тезис о примате пространственных, индивидуально-психологических и психофизиологических факторов в межличностных отношениях группы, изолированной в особых условиях (замкнутое пространство, длительная сенсорная депривация, повышенная ответственность, эмоциональная напряженность в опасной ситуации). Авторы считают, что «предположение о детерминации взаимодействия в группе нормативными целевыми структурами, обусловленными контекстом деятельности, не находят в этих условиях достаточно четких доказательств»[60]. Чем же, однако,как ни социальный контекстом, мотивирующим отношения и поведение членов изолированных групп, можно объяснить преобладание при стрессовой активации общения во многих ситуациях социально-позитивных компонентов межличностного взаимодействия («чувство локтя», дружественность, взаимная симпатия, тенденция поддерживать лидирующий концепт и его носителя и т.д.), которые ведут к усилению групповой сплоченности? Да и формы, в которых выражаются социально-негативные тенденции взаимоотношений членов изолированных групп, явным образом оказываются связанными с положением группы в системе общественных отношений. В этом легко убедиться, сравнив рассмотренные выше ситуации принудительной изоляции правонарушителей с изоляцией испытателей-добровольцев, деятельность которых имеет высокий общественный престиж, и тем более — с изоляцией трудовых коллективов, функционирующих в естественных условиях. Примерами последних являются коллективы антарктических станций, полярных и высокогорных гидрометеостанций, различного рода научно-исследовательские экспедиции, геологические партии, и, конечно, морские экипажи.

Необходимость освоения малонаселенных и отдаленных территорий богатых природными ресурсами, вызвала усиление мобильности современного общества. Чрезвычайную актуальность приобрели проблемы адаптации человека к различным климатическим, географическим и производственным условиям. Социально-психологические аспекты этой проблемы рассматриваются в работах Ц.П. Короленко, В.В.Борискина, П.В,Бундзена, Н.Р.Деряпы, A.Л.Матусова, Н.Н.Василевского и др.

Исследователи давно осознали необходимость комплексной разработки проблем адаптации в реальных условиях, где на человека воздействует множество взаимосвязанных факторов природной, производственной и социальной среды. Однако до настоящего времени в работе научных экспедиций, направляемых для изучения этих проблем, например, в Антарктиду, профессиональные психологи не принимали непосредственного участия. Психологические исследования велись не систематически, без подобающей строгости и глубины[61]. Этим, по-видимому, объясняется методическая бедность и фрагментарность в подходах к таким важнейшим вопросам, как зависимость групповой динамики от численности изолированного коллектива, от его половозрастной структуры, влияние длительных периодов групповой изоляции на личность, поиск критериев профессионального отбора и подбора групп, оптимизация межличностных отношений и других вопросов, изучение которых только и возможно в реальных условиях жизни и деятельности трудовых коллективов. Недостаточно разработана также проблема объективизации психологических наблюдений, которые проводят на полярных станциях врачи, являющиеся членами коллектива и подвергающиеся тем же экстремальным воздействиям.

Работ, посвященных специально социально-психологическим исследованиям изолированных трудовых коллективов, пока немного.

Н.Ю. Хрящевой на основе анализа социально-психологической структуры групп по данным, полученным врачами 15-й САЭ на станциях Беллинсгаузен, Восток и Новолазаревская, зарегистрированы снижение интенсивности позитивных групповых процессов, рост отрицательных связей между членами групп, возрастание числа психологически «изолированных» членов. Нарушение целостности групповой структуры сопровождалось высокой конфликтностью на отдельных этапах зимовки, перемещением конфликтов из деловой сферы в сферу личных взаимоотношений. В работе показано особое значение руководства и лидерства в организации групповой деятельности в условиях относительной изоляции и обоснована необходимость социальной психолого-педагогической подготовки руководителей экспедиций[62].

Во всех обследованных коллективах наблюдалось расхождение между официальной и неофициальной структурами общения. К концу зимовки снизилась удовлетворенность полярников своей работой в экспедиции. В публикациях Н.Ю.Хрящевой подчеркивается, что успешному перенесению условий изоляции способствуют максимально возможная загруженность целенаправленной деятельностью, высокая адекватная мотивация и определенность поставленных задач. Помимо мероприятий по отбору и подбору персонала для работы в этих условиях, автор считает необходимым проведение психологической подготовки кандидатур, в процессе которой на основе исчерпывающей информации о возможных в изоляции изменений психического состояния, реакций организма и колебаний самочувствия можно сформировать правильное отношение к ситуации предстоящей деятельности. «Ситуация изоляции» - пишет Н.Ю.Хрящева, — является настолько стрессовой и экстремальной для индивида, насколько он сам воспринимает ее как таковую»[63].. Отмечается важность для оптимизации психического состояния рационального использования свободного времени.

Закономерности психологической адаптации сотрудников полярных и высокогорных гидрометеостанций исследуются в работах А.П.Бизюка, Н.Ф.Рябинина, М.К.Могилянцева, А.У.Тархан, Г.П.Цейтиной.[64] Авторы демонстрируют возможности использования клинико-психологических методов для решения социально-психологических задач. Сопоставляя роль климатогеографических («природных») и социально-психологических факторов в детерминации адаптационно-дезаптационных явлений, наблюдаемых у сотрудников изолированных и труднодоступных гидрометеостанций, авторы приходят к выводу о ведущем значении социально-психологических факторов в развитии негативных нервно-психических состояний.

В исследовании А.П.Бизюка приводятся результаты сравнения некоторых параметров социально-психологического климата в различных по численности (от 4 до 34 человек) изолированных коллективах. С увеличением размера группы от 4 до 13 членов снижается уровень удовлетворенности членов группы своей жизнью на станциях, взаимоотношениями с товарищами. В коллективах большей численности автор отмечал стабильно пониженные показатели удовлетворенности. Аналогичные результаты дал анализ ряда социометрических индексов.

Об относительном ухудшении психологической атмосферы, закономерном повышении конфликтности на станциях в зависимости от степени изоляции и величины группы пишут А.У.Тархан и Г.П.Цейтина. Причем зависимость эта обратная, т.е. чем меньше группа и чем в более недоступном месте она функционирует, тем благоприятнее психологическая атмосфера в группе и, следовательно, менее выражены нарушения нервно-психического состояния ее членов. Авторы полагают, что неизбежные при изоляции малой группы ограничения свободы поведения индивида благоприятствуют успешности социально-психологической адаптации и создают тем самым условия для эффективной адаптации «в самом широком понимании». По мнению этих авторов в относительно больших группах (более 11 человек) и при снижении степени изоляции условия существования становятся менее жесткими. В результате появляется возможность контактировать «на стороне» и покинуть станцию при обострении ситуации. В связи с этим снижается необходимость контроля над собственным поведением, что влечет за собой, — пишут А.У. Тархан и Г.П.Цейтина, — нарастание конфликтов и ухудшение психологического климата[65]. Появление нового уровня коммуникаций, связанного с контактами между подгруппами, привносит, как отметил А.П.Бизюк, — «негативный оттенок в организацию эмоционального контакта на станции»[66].

Эти выводы кажутся парадоксальными. Получается, что чем полнее обеспечивается строгость социальной изоляции, тем легче и успешнее протекает социально-психологическая адаптация к ее условиям. Быть может, относительно благоприятная психологическая обстановка в малых коллективах, работавших в условиях наиболее жесткой изоляции, сложилась не потому, что условия этому благоприятствовали, а прежде всего из-за уникальной психологической совместимости членов коллектива, сформировавшегося путем упомянутого авторами «стихийного отсева» лиц, которые по своим личностным особенностям оказались неспособными к сосуществованию в условиях длительной изоляции.

Авторы перечисляют положительные моменты жизни в условиях изоляции, такие как близость к природе, здоровый образ жизни, возможность более полной реализации своих производственных и личностных потенций, отсутствие необходимости постоянного ролевого переключения и, в связи с этим, исключение ряда стрессовых ситуаций и т.п.[67]; [68].

Некоторые зарубежные исследователи также считают, что наиболее благоприятная в условиях изоляции обстановка для совместной работы создается в небольших по размеру группах. Однако по данным других авторов на больших антарктических станциях наблюдалось меньше межличностных проблем, чем на станциях с числом работающих от 35 до 40 человек. В работе Л.Е.Панина и В.Я.Соколова говорится о независимости обобщенных психологических и социометрических показателей от числа полярников на станции[69].

По всей вероятности, не существует однозначной зависимости между параметрами психологического климата и численностью изолированной группы.

Несколько больше согласия обнаруживается в оценке динамики психического состояния полярников. Различные авторы дают описание симптомокомплекса функциональных изменений в психосоматической и вегетативной сфере, который по В.П.Казначееву называют синдромом «полярного напряжения»[70]. В зарубежных источниках сходный синдром называют то «зимовочным»[71], то «антарктическим»[72].

Основные особенности «полярного напряжения» раскрыты в работах Б.С.Алякринского, Р.М.Баевского, А.Ф.Баженовой, Н.В.Бундзэна, Н.Н.Василевского, В.Д.Казначеева, И.Ф.Рябинина, С.И. Сороко, Н.П.Неверовой и др.

Синдром «полярного напряжения» не означает патологического состояния организма, однако вопросы о влиянии комплекса экстремальных психологических, социальных, биофизических факторов на здоровье полярников, как и вопросы о длительности пребывания специалистов на станциях, оптимальной с медико-биологической и социально-психологической точек зрения, остаются открытыми.

Большинство авторов отмечают наблюдаемые в ходе «зимовок» негативные изменения психофизиологического состояния полярников (нарушения сна, неадекватное усиление аппетита и увеличение массы тела, головные боли, сенсибилизацию к физическим и социальным раздражителям, ослабление концентрации внимания, ухудшение памяти, депрессивные явления, неряшливость, медлительность и проч.). Исследуя закономерности изменения личностной структуры зимовщиков под влиянием многолетней работы на полярных станциях, А.П.Бизюк отметил тенденции постепенного усиления конформных черт, повышения социальной интроверсии, а также невротизации персонала, которая проявлялась в склонности полярников к ипохондрическим реакциям, в хронически пониженном настроении[73].

В ряде работ говорится о типичных позитивных переменах, отмеченных после длительных «зимовок» в характере людей[74]; [75]; [76]. Полярники становились более уверенными в себе, серьезны, рассудительны, предусмотрительны, наблюдался рост эмоциональной устойчивости, самодисциплины, самостоятельности, адекватности самосознания. Д.Е.Панин и В.П.Соколов пишут о перемене эмоционального тонуса полярников в сторону преобладания оптимистических установок, об уменьшении отмеченной в первые месяцы зимовки склонности расценивать поступки окружающих с позиций враждебности, об усилении общительности этих, обычно немногословных, людей[77].

В работе Н.В.Ядова высказывается обоснованное предположение, что более успешная адаптация к условиям работы в изоляции непосредственно зависит от активной профессиональной направленности специалиста. Групповая изоляция способствует более активной, чем в обычных условиях, включенности работника в совместную деятельность, более глубокой интериоризации коллективных целей. Именно возможностью проявить свои профессиональные качества, применить профессиональные знания определяются позитивные моменты противоречивого эмоционального отношения полярников к жизни на полярных станциях, тогда как зона негативных эмоций связана преимущественно со сферой отдыха, работ по самообслуживанию и других «непрофессиональных» занятий[78].

Отечественными и зарубежными авторами подчеркивается исключительная важность научной организации труда и быта полярников[79]; [80]; [81]; [82]. Между тем, проблема рационального распределения бюджета времени, структура занятости персонала полярных станций в так называемое рабочее и свободное от основной работы время исследована мало. Лишь некоторые аспекты этой проблемы рассмотрены в работах[83], где приводятся данные о закономерном изменении активности общения полярников в различные периоды зимовки.

Попытка теоретического обобщения результатов исследований особенностей динамики психической деятельности человека в экстремальных («измененных») условиях существования предпринята в исследовании В.Л.Лебедева[84]. Эта концепция объединяет наблюдения и выводы, накопленные авиационной, космической, морской и полярной отраслями психологии. Автор выделил основные факторы, вызывающие психические феномены, общие для различных экстремальных условий деятельности человека от космоса до океанских глубин. На основе универсальной, хорошо дифференцированной этапности адаптационного процесса В.Н.Лебедев дает описание психических состояний, свойственных каждому этапу в отдельности. Согласно этой концепции к основным психогенным факторам «измененных» условий существования относятся следующие: измененная афферентация, измененная пространственно-временная структура окружающей среды, ограничения личностно значимой информации, одиночество, групповая изоляция, угроза для жизни. Каждый из выделенных факторов на этапах адаптации вызывает очерченную группу необычных психических состояний (феноменов), а на этапах дезадаптации — очерченную группу нервно-психических заболеваний.

Весьма плодотворным является понимание В.Н.Лебедевым необычных состояний, возникающих у человека в «измененных» условиях существования, как закономерных реакций, не выходящих за границы психической нормы для этих условий. Автор показывает принципиальное различие известных в психиатрии патологических состояний и очень похожих по симптоматике псевдопатологических, компенсаторных реакций, вызванных экстремальными условиями существования, являющихся формами психологической защиты, активной переадаптации к таким условиям.

Нельзя, однако, согласиться с тем, что все психические состояния, возникающие в условиях изоляции и сенсорной депривации, относятся к «псевдопатологическим». В медицине континуум состояний человека, как правило, оценивается в рамках трех основных групп: 1) нормы, понимаемой как зона физиологических изменений, в границах которой сохраняется оптимальная в данных конкретных условиях жизнедеятельность и работоспособность человека; 2) переходных состояний («предпатологических» и «пограничных»), возникновение которых может привести к болезни; 3) патологии. Несмотря на дискуссионный характер проблемы разграничения нормального и патологического в человеческом поведении, есть все основания считать, что состояния, возникающие в условиях длительной групповой изоляции, распределяются по всем трем упомянутым группам[85]; [86].

Среди трудовых коллективов, функционирующих, главным образом, в условиях относительной социальной изоляции, самым распространенным видом является экипаж морского судна. Поскольку объект настоящих исследований — морские экипажи, для уточнения задач и формулирования гипотез исследования рассмотрим подробнее особенности судовых коллективов и современное состояние разработок социально-психологических проблем мореплавания.

 


Дата добавления: 2019-07-15; просмотров: 733; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:






Мы поможем в написании ваших работ!