ПРОТИВОСТОЯНИЕ РПЦЗ СЕРГИАНСТВУ МП И ОБНОВЛЕНЧЕСТВУ В ВОСТОЧНОМ ПРАВОСЛАВИИ.
Проф. Иван Андриевский в «Заметки о катакомбной Церкви» [10] сформулировал в трех основных положениях исповеднический подвиг и заслугу Святейшего Патриарха Тихона, которые легли в основу истинного пути Русской Православной Церкви:
«Первое — касалось сущности советской власти, которую св. патриарх Тихон квалифицировал как власть антихристову, а поэтому подлежащую анафематствованию. Советская власть была проклята св. патриархом. Второе распоряжение — это предсмертный призыв ко всем православным русским людям в России: "Зову вас, возлюбленные чада Православной Церкви, зову вас с собой на страдания!". Третье распоряжение — касалось всех русских православных людей "в рассеянии по всему миру сущих". В специальном Указе от 7/20 ноября 1920 г. за № 362 предлагалось всем православным людям за границами СССР объединиться и создать Высший Церковный Административный Центр… Эта Церковь — единственная мистически, и канонически, и исторически истинная Православная Русская Церковь за границами СССР».
После кончины Патриарха, многострадального подвига его Предстоятельства за Русскую Церковь, РПЦЗ признала в 1926 г. утверждение Митр. Петра Крутицкого Местоблюстителем Патриаршего Престола по Завещательному распоряжению Патриарха и соборному суждению около 60 Архиереев в России. В связи с неполной ясностью церковной обстановки в России, решающим явилось резкое выступление Митр. Петра против обновленцев и их ВЦУ.
|
|
|
До самого издания «Декларации» отношение Архиерейского Синода РПЦЗ к М. Сергию было вполне терпимым и было известно о его первых вариантах декларации близких к основным положениям в «Обращении» Соловецких узников. Сам М. Сергий отгораживался тогда лишь от политической деятельности в русской эмиграции, признавая каноническое единство со всем зарубежным епископатом и заявлял, что все, кто не желает быть лояльным Советской власти должен выйти из подчинения Московской Патриархии, образовав учреждения «вроде Священного Синода», или войти в состав Поместных Церквей на территории их нахождения. Он тогда подтверждал в переписке, что Московская Патриархия в создавшихся условиях не может брать на себя управление зарубежным епископатом.
Выход Декларации и послание с требованием (датировано от 10 июня) к зарубежным Иерархам и духовенству дать подписку о лояльности к советскому правительству, вызвали сильнейшее возмущение Архиерейского Синода РПЗЦ. Отражением его позиции стала «Отповедь на послание Московского Синода» Митр. Антония (Храповицкого). Приведя факты жесточайших гонений, Владыка Антоний писал: «Русский народ с этим «правительством» ничего общего не имеет: народ – христианин, а правительство - враги Христа, народ умирает за святую веру, а правительство убивает верующих … К послушанию такому правительству нас призывает Московский Синод» [в 17, на Церков. ведомости, №11].
|
|
|
Архиерейский Собор РПЦЗ постановлением от 5сентября 1927 г. определил прервать административные отношения с Московской Патриархией по причине порабощения ее богоборческой властью. На Соборе были сделаны следующие выводы по Декларации и посланию «о лояльности»: в них явно присутствует давление большевиков и «рука врагов Церкви»; большевики стараются распространить свою власть на Зарубежную Церковь; они не имеют канонического значения из-за явного политического характера; являются превышением власти, нарушением канонов, противоречат посланию Соловецких узников и известному первоначальному варианту Декларации.
В Окружном Послании Собора было сказано: «Около десяти лет продолжается гонение на Святую Церковь в Страждущей России, гонение, напоминающие нам первые века христианства. Как можно выразить всенародную благодарность такой власти? Как можно радоваться ее радостям печалиться ее неудачам? Нет, не добрая воля наших архипастырей составила это послание, а злая воля врагов Христовых» [17, Церк. вед.№17.].
|
|
|
Разорвавшая с сергианской лжецерковью ИПЦ в России, не имела возможности в условиях гонения иметь единую административную структуру и даже, в общем случае, личного общения кроме переписки, но духовно была едина в поминании Местоблюстителя Митр. Петра и признавая авторитет духовного вождения от Митр. Кирилла и соединившегося с ним Мирт. Иосифа, на что тоже было благословение от Митр. Петра, когда появилась возможность связи с ним. Архиереи, единомышленные и духовно объединенные с ними признавали и право воспринять Митр. Кириллом Местоблюстительство в случаи прекращения всякой возможности считать живым Мирт. Петра. Как мы видели, Митрополиты Кирилл и Иосиф со всеми единомышленными с ними архипастырями, также как и РПЦЗ, считали необходимым основанием для создания канонического церковного управления в пределах возможности церковного общения промыслительный Указ Патриаха и Высш. Церк. Совета от 7(20).10. 1920г. №362.
. Каноническое положение РПЗЦ строилось и на правопреемственности от ВЦУ на Юге России. Это не желал канонически признавать Константинополь при нахождении ВЦУ как архиереев-беженцев на его территории и, признавая де-факто его существование, требовал подотчетности себе с вмешательством в его каноническую деятельность. С переездом в Сербское Королевство, где находились основные силы Русской Армии, благодаря позиции Сербского Патриарха Дмитрия положение ВЦУ как части Русской Церкви получило надежность существования. Решением Архиерейского Собора Сербской Церкви ВЦУ получил особый статус «взятия под защиту» и правом юрисдикции над духовенством не находящимся на сербской приходской и государственной службе, окормляющим части Русской Армии и находящимся за пределами Королевства. Всезарубежный Карловацкий Собор 1921 г образовал Высшее русское церковное управление за границей (ВРЦУ) под председательством митрополита Антония, которое было упразднено после вынужденного от угроз большевиков непризнания его Патриархом Тихоном и передачей им управления зарубежными приходами Митр. Евлогию. В целях сохранения правопреемства Высшей Церковной власти было принято решение образовать Временный Заграничный Архиерейский Синод РПЦ за границей с обязательным участием митрополита Евлогия, «каковому Синоду и предать все права и полномочия Русского Церковного Управления за границей». Достигнув согласия на Архиерейком Соборе зарубежные архиереи вышли из положения и 13 сентября 1922 года постановили образовать Архиерейский Синод Русской Православной Церкви заграницей под омофором Сербской Патриархии в составе Председателя Митр. Антония, Митр. Евлогия, Архиеп. Феофана (Быстрова), Еп. Гермогена (Максимова), Еп. Гавриила (Чапур).
|
|
|
Важные решения в борьбе с обновленчеством принадлежат Архиерейскому Собору 1923 г. Собор избрал председателем митр. Антония и прошёл по Благословению Сербского Патриарха Дмитрия. Собор анафематствовал «живоцерковников» в России, их «Собор» и все их решения. Были рассмотрены и отвергнуты обновленческие решения «Всеправославного конгресса» 1923 г., проведенного под Председательством Мелетия IV в Константинополе.
Разлагающее влияние западного либерального к формированию «гражданской веры» христианства привело в начале 20-го века к образованию во всем мiровом православии модернистких тенденций. Прежде всего, в связанных национальной мечтой «Великой Идеи» возрождения Византии греческих Константинопольского Престола и Элладской Церкви. Османская империя разваливалась под ударами Англии и Франции в Малой Азии и на Балканах, где при полной поддержке Запада, и неофициально Россией, греческой революционно–освободительной борьбы было установлено Греческое Королевство. В начале, с навязанной неправославной династией из баварских Князей с далекими византийскими корнями, которая держала Элладскую Церковь в жестком подчинении. Элладская Церковь и греческий народ лишь постепенно освобождались от первоначально чисто «англиканского» положения по отношению к установленной над ними монархии и политически сильнейшим образом зависели от Великобритании и ее масонских лож.
Поэтому понятно от каких сил появилось обновленчество Константинополя и почему оно настойчиво стало проводить идею Вселенского Собора с планами реформ по приспособлению к современному гражданскому положению Православных Церквей.
«Православное совещание» 1923 г., где кроме решения о переходе на григорианский календарь обсуждался вопрос об объединении с Англиканской Церковью, и являлось подготовительным к проводимым через Константинополь планам реформаторского Вселенского Собора в 1925г. намеченного в Иерусалиме. Но от его проведения отказались Сербская, Антиохийская и Румынская Церкви, Русскую Церковь даже не запрашивали и Константинополь в России вел общение только с обновленцами.
Уже в начале 1923 г. Патриарх Мелетий IV пытался убедить митрополита Евлогия (Георгиевского) с клиром и паствой перейти в юрисдикцию учинённой Константинополем Фиатирской Митрополии в Западной и Центральной Европе с центром в Лондоне. 6 июня 1923 г. Финляндская Православная Церковь изданием томаса была принята в юрисдикцию Константинопольского Патриархата, хотя она уже пользовалась автономией с 11 фев.1921 г. в соответствии с решением Московского Патриарха. В 1922 г в Костантинополе был рукоположен для нее в епископы без пострига в монашество финский пролютеранский священник, в июле Мелетий выдал томас о принятии Православной Церкви Эстонии в свою юрисдикцию в качестве автономного церковного округа «Эстонская православная митрополия». В марта 1923 г. Константинополь издал томос «О создании Православной Архиепископии в Чехословацкой Республике», которым предоставлялась автономия Чешской Православной Церкви уже находившейся в подчинении Сербского Патриархата. А рукоположенный Константинополем Архиеп. Савватий Пражский даже перевенчивал браки свершенные в русских Церквях.
До этих действий Константинополя никто не толковал подобным расширительным, по-папски, образом 28-й канон IV Вс. Сб. и «ни один Константинопольский Патриарх до Владыки Мелетия не пытался заменить первенство чести первенством власти, или подменить соборность Церкви тезисом о верховном суде Константинополя в случаях обращения одной недовольной стороны в церковном споре. Как справедливо отмечал сербский священник Срблюб Милетич, — «впервые в истории Патриарх пытался повести Константинопольскую Церковь в абсолютно неканоничный и скандальный административный завоевательный поход в чужие страны и на чужую паству»» [5], стр.4.
Но низложения обновленцами Патриарха Тихона Мелетий не признал, т.к. на тот момент весь Православный мiр считал его исповедником, и официально в общение с ними не входил, хотя они со своей стороны благодарили его за поддержку.
В письме от 24 авг. 1923 г. Патриарху Тихону Митр. Антоний (Храповицкий) докладывал: «В текущем же году необходимость существования Высшей Церковной Власти заграницей еще более стала ощутительна, так как некоторые автокефальные церкви стали простирать свои права на Русские Православные Церкви и имущества их, так Вселенский Патриарх на Польшу, Эстонию, Латвию и Финляндию и даже на Китайскую Духовную Миссию, Иерусалимский на нашу Миссию и имущество Палестинского Общества и т.д. Русский Архиерейский Синод охраняет права Русской Православной Церкви. Затем он помогает другим автокефальным церквам сдерживать еретические новаторства некоторых глав автокефальных церквей» [5].
В 1926г. новый Конст. Патриарх Григорий VII официально признал обновленческий Синод, потребовал удаления Патр. Тихона и упразднения временно самого патриаршества.
Еще в мае1924 г. Патриарх Григорий VII письмом запретил Митр. Антонию, посещавшему Афон, покидать без его согласия Святую Гору. Это было связано с опасением, что его авторитетный голос мог вызвать оппозицию намеченным модернистским церковным реформам у других Восточных Патриархов, к которым собирался оттуда Вл. Антоний. В ответ Владыка Антоний письмом известил Вселенского Патриарха, что его виза истекает и направился в Александрию.
В это же время Григорий VII потребовал от пребывавших в Константинополе архиепископов Анастасия (Грибановского) и Александра (Немоловского) прекратить выступления против советской власти, не поминать Патриарха Тихона, и «дал им совет признать большевиков» [5]. Получив категорический отказ, он назначил следствие и запретил архиепископов в священнослужении. Но той твердости и мудрости как у будущего Первоиерарха РПЦЗ Вл. Анастасия Вл. Александр не обладал и в последствии пошел под Константинополь и далее по наклонной в митрополиты МП.
24 мая Константинопольский Патриарх написал руководству Сербской Православной Церкви послание с протестом против допущения на ее канонической территории деятельности русских заграничных органов церковного управления, ноСербский Архиерейский Собор, рассмотрев данный вопрос, в ответ принял постановление, что существование Русского Заграничного Управления канонически правильно и целесообразно [5]. Это стало последствием обращения к новому Константинопольскому Патриарху Василию III 17 фев. 1925
Митр. Антония со «Скорбным посланием», в котором он защищал Святейшего Патриарха Тихона и обличал вред реформаторства Вселенской Патриархии:
«…за физической невозможностью нашему Русскому патриарху возвысить свой голос, я, смиренный Киевский митрополит… имею тяжелый, но неотвратимый долг сыновне напомнить Вашему Святейшеству о незаконных деяниях Ваших предшественников – Кир Мелетия и Кир Григория VII… Доныне от дней юности своей я возвышал свой голос только для прославления Восточных, и в частности Вселенских, Патриархов, устно и печатно… я и делом и словом всегда заявлял себя филэллином и поклонником великой идеи. Однако я не папист и хорошо помню, что кроме великих епископов Церкви… бывали там многие другие, и внутренние враги Церкви, еретики и даже ересиархи… Вот к этому же пути ослушания Св. Церкви и канонов склонялись и последние два предшественника Вашего Святейшества… со времен печального Всеправославного конгресса у бывшего Патриарха Мелетия (давшего такое наименование собранию 4-6 архиереев и нескольких священников и мирян, без участия в нем трех Восточных патриархов) – со времени помянутого неправославного конгресса начался тот противоцерковный вандализм, который проектировал многое воспрещенное Церковью со страшными проклятьями, как, например, женатых архиереев, второбрачие клириков, упразднение постов…» [5].
Патриарх Василий был, как впоследствии отрылось, таким же «любознательным», как и Мелетий ([4]) и являлся по сообщениям «Великой ложи Греции» членом масонской ложи «Прогресс». По отношению к обновленцам он занял более умеренную позицию из-за вмешательства Архиепископа Кентерберийского в конце деятельности Григория VII. Он особо старался обосновать права Константинополя на все национальные Церкви в диаспорах.
В 1926 г. Василий III заявил о «неполезности» откладывания Вселенского Собора и пригласил представителей всех Церквей собраться на него в день Пятидесятницы на Афоне. Планировалось обсуждать вопросы разрушительные для единства со Святоотеческим Преданием: пересмотр всего церковного законодательства и приспособление его к современному положению Церкви в обществе, возможность мер по подготовке к соединению со всеми христианскими церквями Запада, вплоть до возможности пересмотра догматических положений 7 Вселенских Соборов, вопрос о новом стиле и пасхалии и другие. Патриаршая Церковь в России и Зарубежная приглашения на Собор не получили. По сообщениям обновленцев, фактически признанных Константинополем, на Собор ожидалось прибытие папских легатов, архиепископа Кентерберийского и представителей от Лиги наций.
В связи с этим, Владыка Антоний от лица Председателя Архиерейского Синода РПЦЗ обратился ко всем Главам Поместных Церквей с «Грамотой» где заявлял, что намеченный Собор с соблазнительными нововведениями кроме расколов ни к чему не приведет, Глава Русской Церкви Митр. Петр со многими авторитетными архиереями арестованы и не смогут принять участия, а обновленцы не будут выразителями голоса Русской Церкви.
Имевший значительный авторитет во всем православном мiре Митр. Антоний (Храповицкий) постоянно открыто выступал против модернистского реформаторства Вселенских Патриархов, а в частных письмах не стеснялся называть их еретиками.
В 1936 г. Сербский Патриарх Варнава засвидетельствовал о значении деятельности Первоиерарха РПЦЗ:
«Когда в начале послевоенных годов волна модернизма захлестнула все Церкви Востока, она разбилась о скалу митрополита Антония» (в [5] на Архиеп.Нафанаил. Беседы о Священном Писании и о вере и Церкви. Т 5, Нью-Йорк, 1995, с. 5).
В послании к соотечественникам Блаж. Митр.Антоний писал: «Итак, русские люди, я вновь призываю вас на борьбу с врагами Христовыми большевиками и прочими богоборцами, готов первый умереть в такой борьбе».
После «Декларации» и признания Советской властью ВЦУ Сергия Страгородского Константинопольская Церковь в лице Патриарха Василия III вела в отношениях с «Патриаршей» сергианской церковью и «Синодальной» обновленческой политику равного признания, в основе которой было признание их от Советской власти. Также проявили себя Александрийская и Иерусалимская Церкви, а к сергианам Антиохийская.
Патриарх Фотий II, наследовавший Василию III, поддерживал более обновленческий раскол, состоял в полном евхаристическом общении с обновленцами и подчеркнуто дистанцировался от Московской Патриархии, но на разрыв с ней не шел. Сербскому Патриарху Варнаве Патриарх Фотий II писал об общем взгляде Константинополя, что православные церковные общины, находящиеся в диаспоре и вне границ Православных автокефальных Церквей, какой бы то ни было народности, должны в церковном отношении быть подчинены Константинопольскому престолу». Обновленцев он, очевидно, предпочитал из-за противодействия со стороны М Сергия этой политике.
В работе[18] Проф. Мазырина о взаимоотношении Константинополя и Русской Церкви делается вывод, что:
«что позиция Константинопольской Патриархии в отношении обновленческого раскола определялась в 1920-1940-е годы не столько церковно-каноническими принципами, сколько политическими факторами: в основном, Вселенские Патриархи склонялись на сторону тех, у кого были лучшими отношения с советской властью.
Изменение позиции Вселенской Патриархии произошло уже в 1940-е годы, когда кардинально изменилась политика в отношении Церкви со стороны советского руководства. После знаменитой встречи с тремя митрополитами Патриаршей Церкви в сентябре 1943 года Сталин посчитал, что обновленческий раскол власти больше не нужен, и дал санкцию на его ликвидацию. В таких условиях Восточным Патриархам не было уже никакого резона иметь дело с аутсайдерами-обновленцами и они, как ни в чем не бывало, восстановили общение с Московским Патриархатом. Русская Православная Церковь, в свою очередь, не стала тогда призывать их к ответу за недавнее каноническое распутство». Это взгляд достаточно трезвый и критический от А. Мазырина как церковного историка и проф. ПСТГУ (Прав. Свято-Тихоновск. Гос. Университета). Но он, еще как и священнослужитель МП, остается подверженным духу сергианства и молчит скрывая самую суть о том, что не каноническое и политическое распутство, а догматическое и вероисповедное отступничество сергианства легло камнем основания строительства Сталиным советской церкви МП после ночной встречи с трепетавшими иерархами остатка ВЦУ М. Сергия. Прав автор и в своем выводе:
«сегодня определенными кругами, как и обновленцами в те годы, усиленно продвигается тезис, что критерием принадлежности к Полноте Православной Церкви является общение с Константинопольской Патриархией. Но если принять этот тезис, то надо будет согласиться, что к Церкви в середине 1920-х годов принадлежали не Патриарх Тихон и шедшие за ним новомученики и исповедники Российские, а обновленческие раскольники. Конечно, согласиться с таким выводом совершенно не возможно. Соответственно, и общение с Вселенской Патриархией принадлежности к Православной Церкви еще не означает». Автор приводит в работе слова М. Сергия, видя в них справедливость суждения, о том, что признавая обновленцев, Восточные Патриархи не сделали их православными, а сделали себя обновленцами. Но мы обязаны теперь прояснить большее, что признавая сергианскую МП, Восточные Патриархи не сделали ее православной, а сами сделались сергианами.
Дата добавления: 2019-03-09; просмотров: 193; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!